Воспитание памяти
статья (5, 6, 7, 8, 9, 10 класс)

4. Воспитание памяти

Из моего дневника  20 декабря 1995 года. «Поколение за поколением, род за родом появляются на божий свет и, пожив, исчезают. Господи, неужели все так просто. Неужели в этом исчезновении и возникновении может быть какой-нибудь сиюминутный смысл? Каждый новый человек – сосредоточение духа и плоти всех предшествующих поколений, сосредоточение вечности. Хотим мы это понимать или не хотим, но это данность. Память наша – это дело совести, что нас и отличает от диких нравов».

Наблюдательный читатель, рассматривая схему школы целостного развития обратил внимание, что все сферы,  пересекаясь, образуют круг. Это символизирует, что в школе целостного развития  все переплетено и все работает на один результат.  Это касается каждого качества, каждой сферы. Все направлено  на развитие нравственных качеств и эстетических чувств,   сферы этики и морали, патриотизма, отношения к ближнему, нашей памяти о тех, кто сложил голову за Отечество... Как формируется это нравственное полотно, где каждая ниточка должна безупречно ложиться к ниточке  и где один изъян может нанести полотну непоправимый ущерб, испортить это целое, состоящее из отдельных нитей. Полотно  – это душа человека, в которой должно быть все прекрасно, все ее качества.

     Давайте поговорим о воспитании в нашей школе памяти, этом основном качестве благовоспитанного человека. Речь идет, конечно же, о памяти к предкам, достопамятным людям России, героям Отечества, всем, кто жил  до нас. Ведь теряется всякий  смысл в воспитании, например,  патриотизма, если в поколении, в отдельных людях отсутствует это свойство, это  качество.  Но можно ли говорить серьезно о воспитании какого-либо чувства, качества в человеке, если нет фундамента, когда это чувство не само по себе существует в душе человека, а является производной от других качеств. Ведь патриотизм - это цепочка качеств, в которой первую строку занимает память, это способность платить дань  тем, кто, скажем,  одержал победу, тем, кто совершил подвиг, отдал свою жизнь за други своя.  И начиная этот разговор, встает вопрос:   а мы вообще способны на такой подвиг, чтобы отдать эту дань, посильна ли нашему сегодняшнему обществу такая ноша, воспитаны ли мы в этом отношении, чтобы достойно нести память  героев?  Есть ли у нас силы  душевные, духовные понести эти обязательства. Ведь  работа души, проявляющей глубокие  искренние чувства патриотизма, памяти, почитания ушедших  может произрастать только лишь на плодородной почве, хорошо удобренной.  А кроме доброй почвы  нужна еще и хорошая селекционная работа, хорошие семена, которые могут дать столь же добрые всходы…

Такие мысли возникают каждый раз, когда наше общество, наше государство вдруг начинает  принимать пожарные меры по воссозданию или же даже по воспитанию памяти и уважения к подвигу, отношения к ветеранам, к старшему поколению. Но могут ли  «пожарные меры»  здесь дать результат?  Возникают эти вопросы именно потому, что о памяти вспоминают только в связи с праздниками, юбилеями,  будто все это – память, почитание, подвиг, победа, герои  не является важной составляющей нашей жизни повседневной.  Будто  проблема  нашего отношения к историческому явлению, событию, людям – это не вопрос нашего мировоззрения, не вопрос системы мышления, не вопрос нравственного состояния общества и каждой личности отдельно. Но в таком случае, разве можно в вопросе формирования мировоззрения, взгляда на вечность надеяться на «пожарные меры»…  

   К сожалению, меры, предпринимаемые к возрождению «патриотизма», памяти в сегодняшней жизни и в школе в том числе, не только  имеют характер «пожарных мероприятий», но неуклюжи, неповоротливы. Возникает впечатление, что  организаторы этой работы не знают нынешнего состояния общества и молодого его поколения, и более старшего.  

Конечно, мы не можем не учитывать  того факта, что память наша не только ослаблена, и  большая часть общества, особенно молодая ее часть,  скептически относится к подобной постановке вопроса, вообще патриотизма, преемственности поколений.  Полагаю, что причины здесь понятны, ведь, если мы перестаем воспитывать своих детей, то они сами находят себе воспитателей или же воспитатели находят их. Замечу, что «воспитатели» эти  хорошо подготовленные профессионалы  и методики у них профессиональные. Имеется в виду методики разрушения связи поколений. И вот уже у доброй половины нашего общества появляются сомнения и вопросы,  а обязательно ли нужно  всем быть патриотами, памятливыми,  нужно ли воспитывать в молодых людях жертвенность, должное традиционное отношение к тем, кого с нами нет, но кому мы многим обязаны...

Правда, замечу при этом, что не во всем вина обозначенных выше  «профессионалов»  по воспитанию наших детей непатриотами,  в этом крепко  помогают и наши неуклюжие действия, часто кондовые, примитивные, ассоциирующиеся с официальным патриотизмом, в котором главное -  чтобы стояла галочка о проведенном мероприятии…

Но мы же должны подходить к проблемам  воспитания как государственники, нам нужны же не  галочки, не число мероприятий, не риторика… Нам нужно здоровое, нравственно высокое общество  со здоровыми традициями,  с глубоким содержанием жизни. А оно будет таковым, если в нем живут люди с такими качествами. Для чего, конечно, нужна большая работа и семьи, и школы, и средств массовой информации, и государства, и памяти.  А для этого должны ставиться и иные цели и задачи не только перед школой, но и перед всем обществом в  целом. Мы, конечно же,  не можем влиять на эту работу в государстве, но каждый на своем месте подходить по государственному к проблеме воспитания не только может, но и обязан.

   Что значит по государственному? Системно,  цельно,  учитывая все факторы, влияющие на создание педагогических условий для воспитания высоких нравственных качеств воспитанника. И, опираясь, прежде всего, на традицию. В вопросе формирования отношения к памяти,  подвигу неизбежно возникает вопрос нашего отношения к тем, кто совершил этот подвиг, кого с нами в большинстве своем уже нет, то есть тех, кто ушел в мир иной. А точнее, вопрос наших взаимоотношений с ними, то есть, с мертвыми. Ответ на этот вопрос не терпит лицемерия и подмены. Ведь вопрос отношения к смерти – центральный вопрос жизни каждого человека, нации, народа. В конечном итоге именно этот вопрос определяет цель жизни человека.  И наш разговор о памяти, сохранении памяти, о почитании подвига тех, кто одерживал победы, будет иметь чисто  внешний характер, если мы не коснемся его внутренней,  духовной сущности, если мы не будем эти отношения рассматривать с точки зрения нашей духовной связи с теми, кто одерживал эти победы.

Правило №1. В обществе, в государстве должны быть созданы «глобальные» педагогические условия для воспитания памяти. 

        Если мы посмотрим на патриотизм как на одну из важнейших производных памяти, то должны сказать, что вне системы всех остальных ценностей он будет всегда иметь извращенный вид.  Патриотизм – это результат, отражение   всей жизни, всего воспитания.  Вот почему опасно к воспитанию этого чувства подходить узковедомственно и  говорить о патриотизме в узком смысле слова.   Полноценное чувство патриотизма способно  проявляться лишь там, где созданы  условия,  нацеленные  на целостное развитие, развитие всех сфер в человеке.      Если мы обратимся к основам русской традиционной и народной педагогики, то увидим необыкновенную приверженность к целостности: сам образ жизни, сама высокая цель жизни, которую имел перед собою каждый русский человек,  направляли  к   органичности. Закреплялись и органичность, и целостность  в системе уклада. Сегодня такая  система утрачена. Разрушена и органичность. Разрушена  целостность сознания. Человек продолжает жить в условиях секулярного мышления, образа жизни. Утрачена и цель жизни. Цель жизни – это ведь то, за что не жалко отдать жизнь,- так считали наши великие предки.

    В образовательном учреждении таковой системой может быть только Школа целостного развития. Наше же образование сегодня имеет тенденцию наоборот, к узкому профильному познанию и развитию. Об этом я уже говорил выше, но для убедительности и развития мысли в этой главе я  буду иногда возвращаться к содержимому первых глав. Школы со своей узкой идеей дают часто неплохой результат в  профильном направлении,  но, повторимся, что бы мы ни  выбрали из всего этого, оно будет являться  лишь частью целого и не может занять место первого.  Каждая же в отдельности сфера без соседства с другими может  быть не только великой и полезной для человека и общества, но и превратиться в опасную. Вновь повторюсь,   патриотизм в таких условиях   может превратиться либо  в  официальный, либо  в опасные формы национализма,  физическое здоровье  –  в кумира, или  в культуризм,  культура,  искусство -  в самоцель…

       Подобные явления возникают тогда, когда происходит  подмена ценностей и место главного занимает что-то второе, третье. Причем  происходит это постоянно не только в сознании отдельного  человека, но и у группы людей,  в коллективе и даже в целом в обществе, а то и государстве.    Именно с этой точки зрения и следует рассматривать период советской истории, когда целостное сознание, целостная традиционная система  ценностей была принесена в жертву второстепенным составляющим.   Второстепенная  составляющая  «может даже дать  временный расцвет жизнедеятельности целого».  Вот и  в стране, перевернутой с ног на голову,  некоторое время такой расцвет реально существовал и в экономике, и в науке, и в образовании. Казалось, что он существовал и в воспитании такого чувства, как патриотизм.

 Воспитанию советского патриотизма в нашей стране уделялось внимание значительное. Но именно советского.  Ущербность его  была заложена уже в самих жизненных  принципах классового общества,  противопоставления  «раньше - теперь». Память, точно так же,  как и все общественные отношения, имела классовый характер. Любой состоятельный человек объявлялся вне памяти. Какой бы вклад в  историю государства он ни внес. Подобный прием,  правда, имел  временный успех, но именно временный.  А потом система  стала, мягко говоря,   давать сбои. Да что там сбои - возникали целые провалы в системе воспитания, в том числе и патриотизма.

         И уже во время Великой Отечественной войны  потребовалась тяжелая артиллерия памяти. И пусть не вся история в одинаковой степени была оценена и преподнесена новому поколению, но  память об Александре Невском, Дмитрии Донском, Федоре Ушакове, Александре Суворове, адмирале Нахимове хоть и не в полную силу, но вновь начала работать на Победу. Даже эти фрагментарные действа имели большой успех. А ведь кроме этого мы знаем и другие нюансы памяти, которые были задействованы  вчерашними очернителями всего, что было до революции. И даже ненавистная коммунистам  Церковь, атрибуты Церкви, сам Бог…Да-да, когда стало подогревать, то руководство страны вынуждено было обратиться за помощью к Самому Господу Богу. И в результате были открыты храмы, семинарии, по фронтам на самолетах начались крестные ходы с чудотворными иконами.   Все это было сделано, уж, точно не для того, чтобы иметь важный вид и  только внешне казаться верными продолжателями традиций. В этом был заложен глубокий сакральный смысл возврата к целостному восприятию истории, героизма.

      Здесь уместно напомнить, что тогда же в стране в некоторой части были возвращены истоки не только исторической правды, но и  мировоззрения, заблистали в своей чистоте имена не только воинов, но и имена князя Владимира, Сергия Радонежского, Алексия Московского… Для чего это? Зачем?  Ответ здесь прост: благополучно народ, страна может жить только в условиях исторической правды, а следовательно, и того изначального замысла о народе, только при следовании  своей исторической  дорогой, при движении своим, определенным свыше  путем.    

       Правило №2.  В расщепленном сознании   воскрешение памяти о подвигах нашего народа во всей полноте  не возможно. И именно с преодоления расщепленности нужно начинать лечение памяти, то есть с процесса десекуляризации. 

       Вот это-то - восстановление целостного образа человека и становится  центральной проблемой воспитания гражданина, патриота, нравственного человека.   Целостность - это как раз и есть тот Божий  замысел о человеке, это вся полнота жизни исторической, физической, духовной, нравственной, экономической.  

    Сегодня наше общество,  наша школа  вновь стоят  перед дилеммой: либо историю воспринимать во всей полноте и правде, а сознание, мировоззрение – это значительная часть истории, то  есть,  либо вернуть себе целостность и органичность либо продолжать падение в состоянии расщепленности… Для каждого здравомыслящего человека – очевидно первое. И адептов у этого пути немало, но,  повторюсь, слишком легковесны те методики, которые сегодня предлагаются системой образования к воспитанию того же и патриотизма. А разве можно достичь хорошего результата при посредственном подходе к такой важной работе…

     Существовавший прежде уклад, сложившиеся за века подпоры для целостного сознания и мировоззрения - разрушены. Каким путем двигаться далее,  воссоздавая уникальную систему русского мировоззрения?  Так вот, как раз здесь и стоит вопрос о создании  механизма по воссозданию целостного мировоззрения у граждан нашего Отечества. Казалось бы,  вот этим и должно бы заниматься наше государство, хотя бы созданием  условий для такой работы в образовании, культуре, в семье и, особенно, в средствах массовой информации. Но, увы, страшно далеки наши законодатели «моды в образовании» даже от этой мысли.

        Школа целостного развития - один из рычагов возврата к традиционному мировоззрению, к целостности. Чтобы вернуть эту память, нам пришлось создать  иную парадигму развития российской школы. Сейчас школа, кажется, возвращается на дорогу традиционного мировоззрения, но слишком  мелкими шагами.   И возвращение это пока еще лозунговое, авральное, речи же о кардинальных переменах в российской образовательной парадигме пока и не идет.

       В условиях школы  целостного развития   не подобает говорить  о фрагментарном воспитании  отдельных качеств, свойств, чувств, талантов - всего, что является частью целого , так как   школа целостного развития как раз и отличается от привычной системы воспитания и образования тем, что здесь на воссоздание целостности должно быть направлено все  из  всего и всегда.   Воспитывает «дух школы», «атмосфера», если угодно – уклад школы, все содержание образовательной и воспитательной деятельности, урочной и внеурочной. Ведь согласитесь, что чем чаще мы будем произносить слово «патриот», тем меньше мы можем надеяться на то, что мы воспитаем патриотов. Чтобы было понятно, что я имею в виду, объясню на простом примере: например, мы со школьниками осуществляем огромный проект «Животворящий крест». Речь идет об установке памятных и поклонных крестов. Так вот, это делается не для того, чтобы в детях воспитать патриотизм, а потому что это нужно, потому что это становится важной частью нашей жизни… Точно так же, как праздновать, например, День Героев Отечества нужно не для того, чтобы воспитать патриотизм, а потому что это жизненная необходимость нашего сознания.

      Тему отношения к подвигу, к смерти, к ушедшим, к героизму мы не можем выделить даже в отдельный блок, так как она всего лишь закваска всей воспитательно-образовательной деятельности.  Эта тема является частью нашей жизни - учебно-воспитательный процесс, послеурочная деятельность, отдых, игра. Она рассыпана во всем пребывании и ученика, и педагога, и работника школы в действе, называемом Жизнь. Конечно, эта наполненность, богатство этой жизни всецело зависит от коллектива педагогов, от их таланта, энергии, степени приверженности традиционной школы, от их нравственного уровня. И, естественно, от потребности педагога жить так самому.

      Но возвращаюсь к вопросу воспитания отношения к памяти, а следовательно, и к смерти. Правильное отношение к тем, кого с нами нет, то есть к  мертвым,  будет правильным только лишь при правильном отношении к самой смерти. Конечно же, оно должно быть у нас точно таким же, как и 100, и 200, и 500 лет назад.  А что иначе нас объединяет, что роднит  с Дмитрием Донским, Александром Невским, Александром Суворовым? Именно вопрос отношения к смерти. Такое правильное отношение предлагает нам наша Церковь. Она не только предлагает, но и исполняет, являет собою образец этого исполнения. И именно такое отношение являлось естественным для жизни наших предков.  Вопрос  христианского взгляда  на проблему  жизни и смерти  глубокий,  мы  здесь коснемся  его лишь слегка. Отношение христианина к смерти - показатель его духовной зрелости.   Верующий  человек  не должны бояться смерти, но он с любовью относится к   жизни. Апостол Павел писал: «Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Флп. 1:21). Многие люди, глубоко любившие  Христа, не боялись  смерти за Него  и даже добровольно часто шли за Него на смерть.

    Многим из нас посчастливилось знать людей, а то и иметь учителей, которые  преследовались за веру, страдали за Христа, которые своей верой помогали  сохранить нашу Церковь.   Это же действительно необыкновенное счастье для православных христиан, когда пример   рядом. И вот, как раз начиная говорить о наполнении  содержанием сферы памяти, отношения к мертвым и смерти в  школе целостного развития,  хотелось бы оттолкнуться от этого порога – присутствия в учебном заведении памяти о святых.

 С этой точки зрения нашей школе повезло. Ведь у нашей школы три священномученника (это то, что мы знаем на сегодня).  Речь идет о нашем учителе отце Александре Елоховском и двух учениках священномучениках Николае Розове и Константине Любомудрове. Об этом и напоминают каждому, кто причастен к Ивановской школе, мемориальные доски  на фасаде школы, посвященные этим страдальцам за Христа.  Кроме того есть и специальные стенды, посвященные жизни и подвигу  этих святых. Один из них так и называется «Святые Ивановской на Лехте школы». Ну, а для тех, кто бывает в храме, не чудом ли звучит на отпусте с амвона такая фраза: «священномученика Александра здесь учительствовавшего». Думаю, что при добросовестной работе в архивах, пожалуй, каждая  школа могла бы создать себе такой «порог», такой стенд. Ведь справедливо кто-то из наших современников сказал, что русская земля – сплошной антиминс, имея ввиду как раз подвиг новомученников  и праведников, без которых не стоит село. Но о которых мы просто пока еще ничего не знаем.

      Вот эта страничка жизни нашей школы – постоянное присутствие с нами святых, ходивших по этим же, что и мы, тропочкам, дорожкам, пожалуй, и могла бы явиться увертюрой, эпиграфом, если угодно, предтечей к разговору о воспитании в условиях школы целостного развития отношения к подвигам за други своя и к  смерти.  Отдать жизнь за Христа – это высший подвиг в жизни. А рядом стоит и подвиг принесения своей жизни «за други своя». С радостью видишь во многих селениях, учебных заведения, на обелисках начертанные имена погибших во время Отечественной войны земляков. Но, чем дальше во времени мы отступаем от этого события, тем все незнакомее становятся для нас эти имена, так как люди старшего поколения уходят, кто помнил, если не самих погибших, то хотя бы их детей, родственников. Но это родственная связь. Она, к сожалению, со временем тоже угасает. История помнит только имена прославленные, кто совершил подвиг.  А как сохранить имена тех, кто  был рядом с этими героями, всех рядовых воинов и, более того, без кого и герои-то героями бы не стали и их мы точно также, уже забыли бы. Опять же пример этой связи нам подает Церковь, где вспоминают каждого поименно. Вспомним стены храма Христа Спасителя, где начертаны все имена тех, кто погиб на Бородинском поле или стены  храма Сампсона на поле Полтавской битвы.  То есть, Церковь являет собою образец такой памяти.

     Одним из первых шагов по воскрешению памяти предков и нашими попытками приобщить детей к прадедовской традиции поминовения  было введение в школе  «Родительских дней», которые проводились у нас   в течение недели. Они начинались  за неделю до Родительских суббот. В течение недели ребята собирали материалы о  своих умерших и давно и недавно родственниках, писали сочинения, приносили в школу памятные вещи, связанные с родом, а к концу недели должны были составить поминальные записки своего рода. Все это проводилось еще тогда, когда практически все ученики не имели представления о церкви, службах.  Вполне естественной и желанной для ребят были наши субботники  на кладбищах,  приведение в порядок заброшенных могил. Желанной потому, что на кладбище были похоронены их предки, и каждый из них что-то  знал о тех, за чьими  могилами им приходилось теперь ухаживать. Вообще у сельских школьников еще недавно чувство памяти о предках было неотъемлемой частью жизнью. Смерть, умершие  постоянно присутствовали в жизни каждого деревенского человека, начиная с младенчества.   Никто никогда нас, например, детей середины XX столетия в деревне не отстранял от  похоронных процессий, провожавших того или иного жителя села до кладбища.   Каждый маленький человечек  вместе со стариками, вместе со всеми жителям деревни свято блюл правило русской жизни: «покойника проводи». И каждый из нас с младенчества знал, чем заканчивается жизнь человека. И это, повторюсь, было естественной жизнью нашего общества. Это приучало к другому правилу в жизни: «помни день свой последний». На память о последнем дне наводили церковные обряды и жизнь Церкви: отпевания, поминки, 9-е,40-е дни, родительские дни… В конце концов, дорога к школе у нас на новгородчине, в моей деревне проходила через кладбище. Кстати, и сегодня дорога в нашу Ивановскую школу тоже проходит через кладбище.

     Но в последние два десятилетия во взаимоотношениях живых и мертвых  произошла значительная трансформация.  Рушится естественная  система выстраивания памяти, и этот фактор теперь уже не является чем-то значительным для формирования  мировоззрения и отношения к смерти. Но, если деревенские жители еще и  до сих пор вынуждены придерживаться «правил памяти», то в городских условиях этот фактор отсутствует совсем. Бывает так, что молодые люди до своего зрелого возраста не сталкиваются с фактором смерти. И в этом я убеждаюсь, работая каждый день с бывшими городскими детьми. Очевиден факт, что чтобы оставаться людьми в полном смысле слова, мы должны искать механизмы возрождения традиционного уклада жизни. Наш национальный уклад  строился исключительно на православной основе.  В православном обществе понятие смерти очень сильно  отличается от того, какое значение ей придается в обществе атеистов. Для атеиста  смерть является окончательной и бесповоротной смертью. Для верующего человека  это переход души человека в мир вечной жизни, так как душа человека бессмертна. В Церкви создана система поминовения «всех от века почивших православных христиан». Умерших вспоминают на ежедневной Литургии и по Уставу Православной Церкви. Такое поминовение усопших совершается по субботам, в особые дни.

       Обратившись к этой традиции, а точнее, живя в этой традиции, у нас возникла идея создать поминальный синодик всех борисоглебцев, погибших во всех войнах. Работа над этим синодиком шла несколько лет. Он вместил в себя более  пяти тысяч имен, начиная от Алеши Поповича, погибшего в битве на Калке в 1223 году и шести ростовских князей, чьи земли были на территории нынешнего Борисоглебского района, погибших в Куликовской битве,  и заканчивая нашими современниками, погибшими в Афганистане. И вот имена тех, кто отдал жизнь за други своя, оживают. Мы этот синодик уже раз тридцать читали во время панихид, а 9 мая в Борисоглебе в поминовении принимают  участие и сами ветераны Великой Отечественной войны. Все пять тысяч имен, если раздать странички присутствующим, можно помянуть за пять минут. Вот теперь действительно получается, что «никто не забыт».

    Но и в деревне сегодня утрачивают силу те стародавние традиции, отлаженные естественным образом жизни на протяжении тысячелетия. И  на место естественного восприятия смерти к деревенским жителям приходит страх, а то и ужас. Не все складывалось у нас в школе благополучно с воссозданием традиционного мировоззрения. И здесь  на память мне приходит вот такой казус, происшедший через шесть лет после начала работы школы по проекту Школа целостного развития. Все у нас шло хорошо, школа успешно проходила период реанимации, и вдруг  целое  ЧП:  первого сентября за парты не сели шесть учеников, причем школьников лучших, так называемых  хорошистов, тех, за кого держится всегда любая школа.  Родители  перевели их учиться в школу в район. Что и говорить – это было ударом не только по моему самолюбию, но и по самой школе. Причины родителями не были высказаны, они открывались постепенно. По оглашенной родителями  версии, во время организованной нами весной экскурсии в новую школу,  детям эта, новая школа очень понравилось,  и они захотели там    учиться. Ну, что же версия неплохая и почти объективная, если бы… Если бы позже не вскрылись истинные причины перевода детей: «Директор дурак, совсем спятил - детей пугает смертью!»

      Дыма без огня, как мы знаем, не бывает. Был, конечно же, разговор о смерти, но с точки зрения  моей  педагогической деятельности этот случай иначе как казусом и не назовешь. А дело было так. В шестом классе составной частью нашего одиннадцатилетнего предмета «Добротолюбие» является 34-часовой курс «Училище благочестия». Здесь наряду со многими темами о духовно-нравственной жизни наших предков, дети изучают и пороки, и добродетели. Так вот, во время изучения добродетели «надежда» приходится говорить и о противоположном  ей  пороке  «отчаянии». Следствиями ее является апатия, уныние,  потеря смысла жизни…  Именно в состоянии отчаяния человек совершает самоубийство. С детьми я говорил о том, как нужно противостоять отчаянию, чтобы не произошло самое страшное в жизни. И одно из нескольких правил здесь следующее  - нужно этот день проживать  как последний в своей жизни (мы-то прекрасно знаем, что  христианин должен проживать свой каждый день, как последний)… Вот я и предлагал детям задуматься и обсудить вместе  с родителями вопрос: а как бы они прожили этот день. Подобное задание я даю на протяжении всех 25 лет преподавания этого предмета. Давал и до этого случая и дети старательно с родителями его выполняли.  Вот этото-то – последний день жизни - и было встречено невидимой войной и с директором, и со школой, и с предметом «Добротолюбие», и с древней русской  традицией. То есть, родители испугались последнего дня жизни, а точнее, оказались не готовы к разговору, по сути дела, о смерти.

   Добавлю здесь, что многие сегодня боятся не только смерти, но боятся и символа вечной жизни - креста. Я уже упоминал о нашем проекте «Животворящий крест». Символ жизни и смерти.  Всего нами поставлено  76 крестов. Кресты Мы ставили и на въезде в деревнях, и на местах сражений, и на местах исчезнувших деревень, а то и братских захоронениях  на Северо-Западном фронте. Естественно, установка каждого креста согласовывалась с местными властями. Так вот,  были случаи, когда к нам приходили местные жители и  в испуге спрашивали: а кто умер, кого похоронили? За годы советской власти крест напрочь исчез с просторов России, в том числе, и с кладбищ. Сегодня требуется большая работа, чтобы вновь русскую душу приучать хотя бы к виду креста. Чтобы он превратился из символа смерти в символ жизни. Это самое сложное, но самое необходимое. Это корень мировоззрения.  

      Здесь перед  нами встает вопрос: если многие из нас не готовы к разговору о смерти, то будем  ли мы готовы к самой смерти? А ведь эта проблема  для человека, русского человека, была всегда вопросом главным в жизни, фундаментом  жизни.  Научение понимания смысла жизни – это  важнейшая из воспитательных миссий.  Конечно же, общеобразовательная школа даже и не приближается не только к этой сфере воспитания, но даже и разговору об этом. Вопрос непростой – как  подвести детей к теме смысла жизни?  Нередко мне приходилось начинать урок на эту тему не совсем в обычном месте - на кладбище   (ну, вот, тут-то точно не нашлось родителя-законодателя на безумного директора, -  подумает кто-то). Конечно, маленьких детей нужно к этому подготовить. Вот мы отправляемся на речку, посмотреть на ее «мир», а дорога проходит же через кладбище и, проходя, невольно  обращаем внимание детей на некоторые могилы с детскими фотографиями…  Вернее, дети,  завидев на одной из могил плюшевого медвежонка, а на кресте фотографию маленького мальчика в матросском костюмчике  начинают беседу сами:

      - Владимир Сергеевич, а что это за мальчик? Он маленький умер?

      - Да, ему исполнилось только шесть лет.

       А дальше, напротив, еще холмик, под которым покоится  девочка четырех лет. Чуть дальше могила мальчика 13 лет. Детей это и в самом деле потрясает. Так мы доходим до самого старого – 90-летнего… Но дети усвоили самое главное. Оказывается, не все доживают до старости и смерть может настигнуть человека в совершенно разном возрасте… Они задумываются. А дальше разговор о временном и вечном. Беседа   о подготовке к вечной жизни, а значит, и к смерти…А это и есть, с точки зрения наших предков, с точки зрения традиции - цели жизни.

      Кладбище вообще хорошая площадка для проведения уроков на любую тему: памяти, патриотизма, войны и уважения к тем, кого  нет с нами. Множество могил неухоженных или вовсе забытых. Дети чувствуют   несправедливость нас, живых, к этим умершим, чьи могилы не убираются.

      И снова вопросы:

  - А почему вот здесь и крест сломан. А смотри, а здесь уже совсем нет ничего, один холмик и тот зарос. А почему?- возмущается малыш.

- Ну, умерли все родственники, -  пытаюсь я выгородить нерадивых потомков.

   Тема заброшенных кладбищ – это тема особая. Но это состояние души нации. По состоянию кладбищ можно определить  и нравственное состояние государства.

Бессмертный полк. Это лишь фрагмент. Он может быть лишь продолжением жизни в памяти. Нужна значительная целевая подготовка.  Это должно быть частицей жизни человека. Составляющей его жизни. Чтобы  не выглядела все это неким  протезом. Это одно из важнейших условий целостного сознания.  

Но вновь возвращусь к главной теме нашего разговора: воспитание отношения к смерти в условиях школы целостного развития.   Тема ушедших в мир иной родственников и память о них – сквозная  тема предмета «Добротолюбие». Уже на «Уроках добра»  в первом и втором классах дети касаются темы «смысла жизни», понятий «временная и вечная жизнь». Во втором классе на предмете «Отечествоведение» девять часов отведено на прохождение темы «Моя семья», и здесь школьникам дается задание составлять свои первые родословные, посетить могилки своих родственников. А в  5 классе на предмете   «Твоя родословная» дети вместе с родителями составляют поминальные записки, говорят о значении памяти и о жизни вечной, отдельные темы посвящены «родительской земле», то есть кладбищам.

  На темах шестого класса я уже останавливался, а вот в седьмом и девятом классах у нас преподается предмет  «Духовные традиции русской семьи», и здесь-то уж, конечно, открывается  простор для бесед о жизни наших предков и об отношении их к вопросу смерти. В восьмом классе в рамках предмета «Отечествоведение» в курсе «Мир русской деревни» вновь изучается тема «Память», на которую отводится два часа, отдельно изучается тема «Мир кладбища». В десятом классе в рамках этого же предмета в курсе «Русский народ» снова возвращаемся к теме цели жизни, а в одиннадцатом на предмете «Добротолюбие» несколько часов изучаем темы «Цель жизни», «Смысл жизни». Да и вообще весь курс здесь посвящен духовной составляющей  наших предков, то есть, мировоззрению православных христиан.

   В вузах, вспоминается мне, есть такой раздел в лекционной работе -  «введение в предмет». Вот школа должна стать предтечей к пониманию смысла жизни, целей жизни. Понятно, что образовательная парадигма, исповедуемая сегодня Министерством просвещения, от этого главного вопроса и от этой самой главной задачи в жизни человека школу отстраняет. Вообще,  шаг за шагом законы и предписания все дальше и дальше отодвигают школу от жизни и от понимания глубин жизни…

     По нормам СанПина запрещается детям сегодня работать на кладбищах (а по закону вообще запрещается  работать без особого разрешения и согласия на то родителей), все труднее организовать в соответствии с нормами поход для детей. Ну, а что касается такого эффективного воспитателя, как поисковые экспедиции, то и говорить не приходится. Ребята находят на полях боев, в траншеях, на болотах останки тех, кто сложил голову за Отечество. Видят условия, в которых шла война, наверное, ни один раз ставят и себя в те условия,  думают, а как бы они вели себя здесь, на поле боя, видят и то, что не все у нас благополучно с памятью и патриотизмом, раз сотни тысяч останков солдат и офицеров,  тех, кто погиб за Родину, все еще лежат прямо на поле битвы...

Об этом аспекте работы в школьной системе воспитания мы  будем говорить впереди, а здесь  моя задача лишь обозначить его как одну из методик, один из аспектов жизни, один из аспектов отношения к памяти.

  Таким образом, память, память о смерти и отношение к ней являются одними из ключевых моментов целостного духовного воспитания в современных условиях. Без воспитания правильного отношения и правильного понимания смерти христианское  мировоззрение теряет свою цель и свою основу, свой стержень. А с утратой цели христианской жизни теряет актуальность и  нравственное учение Христа. И, конечно, это нужно, в первую очередь, не тем, кто уже ушел в мир иной, а нам, кто к этому готовится.