Памяти павших
классный час (10 класс)

ПАМЯТИ ПАВШИХ

Ведущий.

Самый светлый,

Самый летний день в году,

Самый длинный день Земли -

Двадцать второго.          

Спали дети,        

Зрели яблоки в саду.    

Вспоминаем, вспоминаем это снова.

Вспоминаем эту ночь и этот час,

Взрыв, что солнце погасил в кромешном гуле.

Сквозь повязки неумелые сочась,

Кровь народа заалела в том июне.

Шаг за шагом вспоминаем,

День за днем,

Взрыв за взрывом,        

Смерть за смертью, боль за болью,

Год за годом, опаленные огнем,        

Год за годом, истекающие кровью.

                                                        (музыка)

Городок провинциальный, летняя жара,        .

На площадке танцевальной - музыка с утра.

Рио-Рита, Рио-Рита, соло на трубе,

Шевелюра не обрита, ноги при себе.

Ничего, что немцы в Польше, но сильна страна.

Через месяц и не больше кончится война.

Рио-Рита, Рио-Рита, вертится фокстрот,

На площадке танцевальной - сорок первый год.

                                 Все застывают, повернувшись лицом к залу.

Чтец: Что случилось, скажи мне,  ветер?

           Что за боль у тебя в глазах?

           Разве солнце не так уж светит,

           Или вянут травы в садах?

           Почему люди все на рассвете

           Вдруг застыли, раскрыв глаза?

           Что случилось, скажи нам ветер?

           Неужели это – война?

Тогда еще не знали мы,

Со школьных вечеров шагая,

Что завтра будет первый день войны,

А кончится она лишь в 45-м, в мае...

Сегодня речь пойдет о наших ровесниках, о тех, кто из-за школьной парты бесстрашно и гордо шагнул в зарево войны, в грохот канонады, шагнул и не вернулся. Удивительное поколение! Оно росло, овеянное романтикой революции и Гражданской войны. Любимой песней была «Каховка», любимым фильмом - «Чапаев», любимой книгой - «Как закалялась сталь».

Спасение челюскинцев, тревога за плутающую в тайге Марину Раскову, покорение полюса, Испания – вот чем жили они в детстве. И огорчались, что родились слишком поздно... Вполне закономерно, что в трагическом сорок первом это поколение стало поколением добровольцев.

Ведущий:        Солнечным ранним утром в июне,

                        В час, когда пробуждалась страна,
Прозвучало впервые для юных

               Это страшное слово «война»

Чтоб дойти до тебя, сорок пятый,    

Сквозь лишения, боль и беду

 Уходили из детства ребята.

 В сорок первом году.        

3-й Ведущий:   В ночь на 22 июня 1941 года в гарнизонном клубе Бреста шла репетиция концерта самодеятельных актеров.

1-й Чтец:        Брест в сорок первом.
                             Ночь в разгаре лета.
                             На сцене - самодеятельный хор.
                             Потом: «Джульетта, о моя Джульетта!»
                             Вздымает руки молодой майор.
                             Да, репетиции сегодня затянулись,

             Но не беда: ведь завтра выходной...              

Спешат домой вдоль сладко спящих улиц

Майор Ромео с девочкой-женой.

                          Она и впрямь похожа на Джульетту  

                                И, как Джульетта, страстно влюблена

2-й чтец:          Брест в сорок первом. Ночь в разгаре лета.

           И тишина, какая тишина!        

           Летят последние страницы мира.      

           Проходит час, потом пройдет другой,

И мрачная трагедия Шекспира

Покажется забавною игрой.

2-й Ведущий:      

  На переход через границу в фашистском плане «Барбаросса» было выделено 40 минут. Крепость держалась 28 дней, почти все ее защитники пали смертью  храбрых. Три с половиной тысячи человек против целой вражеской дивизии, усиленной танками, самолетами, артиллерией.

Чтец:             Я крепость

       Я крепость!

       Я крепость!        

4-й Чтец:        Я крепость!                    

                                     Я крепость!        

Я крепость!        

Я бьюсь.        

Я не сдамся врагу.        

А смерть - это просто нелепость,

Ее я принять не могу.

5-й Чтец:        Я - Брест. Я стою обожженный.
Я бьюсь за солдатскую честь.

        И нету здесь, нету сраженных,

        Здесь только убитые есть.
                                      Мой дом окружен и отрезан.

Мне трудно. Опять и опять.

                                    И если не хватит железа -

                                     Я буду камнями стрелять.

1-й Чтец:                   Сквозь смертную эту свирепость,

                                    Сквозь гиблую бурю огня.

                                    Я крепость!        

                                   Я крепость!        

                                     Я крепость!        

                                     Потомок, ты слышишь меня?

 Ведущий.       Сорок первое лето столетия… Ещё в августе 1940 г. на совещании в  своей ставке Гитлер заявил: «Россия должна быть ликвидирована».

2-й Чтец:        Август.

Ах, как Дон обмелел!

Ах, какой виноград!

Ах, как летние грозы по займищам ахают!

3-й Чтец:        Ах, как девочки наши в глаза нам глядят!
Проводите нас, девочки, на этот экзамен.
Подарите нам, девочки, ожиданье свое.

4-й Чтец:        Да, мы знаем уже, что победа за нами,

Но не знаем, что мы не дойдем до нее.

 1-й Ведущий:        По сведениям статистики, из добровольцев 1922, 23 и 24 годов рождения в                

                          живых осталось 3 процента. Всего лишь 3 процента мальчишек пришло домой. 3-й Ведущий:        (Произносит слова на фоне музыки).

Наши мальчики не вернулись?

                           Ах, война, что ты сделала, подлая:

Стали тихими наши дворы,

Наши мальчики головы подняли,

Повзрослели они до поры,

Далее девушки поют:

На пороге едва помаячили        

И ушли - за солдатом солдат...

До свидания, мальчики!

        Мальчики, постарайтесь вернуться назад!
3-й Ведущий:        Мальчики. Они пережили страшное. Они - простые солдаты, защищавшие            

                        свой дом, свою мать, свою любимую.

Ведущий:        Я, как блиндаж партизанский, травою пророс,

        Но, оглянувшись, отчетливо вижу!

                             Падают мальчики, запнувшись за мину как за порог.

                             Наткнувшись на очередь, будто на ленточку финиша.

Падают мальчики, руки раскинув просторно

На чернозем, от безделья и крови жирный,

Падают мальчики, на мягких ладонях которых

Такие прекрасные длинные линии жизни.

Ведущий. 30 сентября 1941 г. вермахт начал генеральное наступление на Москву. На защиту    

                     столицы встали все от мала до велика.

Война … Жестокая война.                                                                                                                                          Не первый месяц длиться …                                                                                                                                                                              

Жизнь, как струна, напряжена,

В опасности столица.

Все шли и шли они из средней школы,      

С филфаков, из МЭИ и из МАИ -        

Цвет юности, элита комсомола,        

Тургеневские девушки мои!

 (Баллада о зенитчицах)

Ведущий. Бессмертную славу стяжала юность в солдатской шинели и в полушубке партизана.  

                  За мужество   и отвагу в годы жестоких испытаний более 3,5 млн. юношей и девушек  

                 были  награждены  орденами и медалями Советского Союза. Из них 7 тыс. удостоены

                 звания Героя  Советского Союза.  Многие - посмертно…

Чтец 1.     Как морозно!

Как светла дорога!

Утренняя, как твоя судьба. Поскорей бы!

Нет, еще немного!

Нет, еще нескоро...

От порога... по тропинке..

До того столба...

Надо ведь еще дойти дотуда,

этот длинный путь еще прожить...

Может ведь еще случится чудо

Где-то я читала...

Может быть. Жить...

Потом не жить...

Что это значит? Видеть день...

Потом не видеть дня... Это как?

Зачем старуха плачет? Кто ее обидел?

Жаль меня?! Почему ей жаль меня?

Не будет

ни земли,

Ни боли...

Слово «жить»... Будет свет,

И  снег,

                     и эти люди.

                     Будет все, как есть

                     Не может быть!

                      Если мимо виселицы прямо          

                    все идти к востоку — там Москва,

                    Если очень громко крикнуть: «Мама!»

                    Люди смотрят.        

                              Есть еще слова.

Ведущая. Прямо в бессмертие шагнула со школьной парты Зоя Космодемьянская, бросившая в  

                лицо палачам: «Это счастье - умереть за свой народ!».         

Ведущий.         Опять война.

Опять блокада.        
А может, нам о них забыть?    

Я слышу иногда:
«Не надо,

Не надо раны бередить».

Ведь это правда, что устали

Мы от рассказов о войне,
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне.
И может показаться:        

Правы

И убедительны слова.

Но даже если это правда,        

Такая правда

Не права!  

Мама и дочкя:

Снова дралась во дворе?      
Ага!        
Мама, но я не плакала!..      
Вырасту - выучусь на моряка.
Я уже в ванне плавала!..
Боже, не девочка, а беда!
Сил моих больше нету...      
Мама, а вырасту я когда?        
Вырастешь, ешь котлету...
Мама, купим живого коня?..
Коня?! Да что ж это делается?!
Мама, а в летчики примут меня?
Примут, куда они денутся?!
Ты же из каждого, сатана,
душу сумеешь вытрясти!..
Мама, а правда, что будет война,
и я не успею вырасти?

Ведущий. Широко известно имя ленинградской  школьницы Тани Савичевой, которая ненамного пережила своих близких. Её  тоже убили фашисты. Не пулей, не снарядом, - голодом. Ей было всего 11 лет. Вот строки из её дневника: «Женя умерла 28 декабря, в 12 часов 30 минут утра 1941 г. Бабушка умерла 25 января, в 6 часов утра 1942г. Дядя Вася умер 13 апреля, в 2 часа ночи 1942 г. …Савичевы умерли. Умерли  все. Осталась одна Таня».

(Таня из зала выходит к сцене)

Я к ним подойду, одеялом укрою,      

                         О чем-то скажу, но они не услышат.  

                           Спрошу - не ответят. А в комнате - трое.

                            Нас в комнате трое, но двое не дышат.

                          Я знаю - не встанут, я все понимаю.  

                           Зачем же я хлеб на три части ломаю..,

Ведущая.        Птицы смерти в зените стоят,
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг — он дышит,
Он живет еще, он все слышит.
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне.
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба.
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон — смерть!

Звучит «Реквием» .

Чтец.        Тяжело, потому что нами
Занялись и мороз, и вьюга,
Потому что земля, как камень,
Потому что хоронили друга.
Мы хоронили тебя без гроба,
Без цветов, без речей, без плача,
И   не  скажем   ни   слова,   чтобы  оправдаться.
Нельзя иначе.

ЧТЕЦ (2): Я забыть

Никогда не смогу

Скрип саней

На декабрьском снегу.

 Тот пронзительный

Медленный скрип:

Он как стон,

Как рыданье,

Как всхлип.

ЧТЕЦ (2):

Выходит на поверку, что тогда

Мы просто лгали близким и знакомым,

Мы говорили: «невская вода»,

Мы говорили: «в двух шагах от дома».

А эти два шага — четыре сотни.

Да плюс четырнадцать по подворотне.

Здесь не ступени — ледяные глыбы!

Ты просишь пить, а ноги отекли,

Их еле отрываешь от земли.

Дорогу эту поместить могли бы

В десятом круге в Дантовом аду...

Ты просишь пить — и я опять иду

И принесу — хотя бы полведра...

Не отступиться б только, как  вчера!

5-й Ведущий:     Фашисты превратили в руины наши города и села, издевались над мирным населением, нашими военнопленными     проводили медицинские эксперименты над советскими людьми, морили голодом, жгли в крематориях. На оккупированных  территориях фашисты установили         «новый порядок». Местное население использовалось на         принудительных работах по расчистке и разминированию дорог, на строительстве укреплений. Каралось буквально все: отказ от работы, передвижение в ночное время. На  этих территориях создавались лагеря смерти, концлагеря, тюрьмы, гетто.  Производились зверские расправы над  людьми. Только в Киеве было уничтожено более 195 тысяч       человек, в основном евреев, из них в Бабьем Яру свыше 100 тысяч человек.

                                                      Звучит песня А. Розенбяумя «Бябнй Яр».

                Чтец 2.     В те рассветы

Осенние ветры свистели, как стрелы.

В те рассветы

Горела в обветренных ранах вода.

В те рассветы

Мальчишек фашисты вели на расстрелы.

Те рассветы забыть?

Никогда!

Шли мальчишки России,

И в дерзкие детские лица

Дышала земля

Горьким дымом сожженных лугов.

Шли мальчишки России,

Кричали тревожные птицы,

И звенела трава

От шагов.

Шли, обнявшись и молча,

В коротких потертых пальтишках.

Не успели они

Домечтать,

Долюбить

И допеть.

Не успели, Россия,

Твои озорные мальчишки

Подрасти и до звезд

Долететь!

Умирали они,

Облака в синеву улетали.

На ветру темный лес

Рокотал где-то, как космодром.

Умирали  они...

Чтец. Я не смогу.

Я не умру.

Если умру –

Стану травой.

Стану листвой.

Дымом костра.

Вешней землёй.

Ранней звездой.

Стану волной,

Пенной волной!

Сердце своё

Вдаль унесу.

Стану росой,

Первой грозой,

Смехом детей,

Эхом в лесу…

Будут в степях

 травы шуметь.

Будет стучать

В берег волна…

Только б допеть!

Только б успеть!

Только б испить

Чашу до дна!

Ведущий.  В марте 1944 года советские войска вышли к государственной границе  СССР.        

Фронт уходил уже на Запад.

Туда, за дальний дымный шлях.

Лишь трупный сладковатый запах

Ещё клубился на полях….

Ведущий:        В июне 44-го была принята последняя радиограмма  Смирной - радистки Кима: «Следуем    

                    программе...».   Под именем Кима в немецком тылу работал советский разведчик Кузьма  

                    Гнедаш, под именем Смирной - Клара Давидюк, московская школьница.
Клара:        На нежных скулах отсветы пожара,                    

                              Одно желанье - поскорее в бой!..    

                               Вошла к секретарю райкома Клара  

                               И принесла 16 лет с собой.
                             И секретарь глядит, скрывая жалость:
                             «Ребенок. И веснушки на носу...».
                              Москва. Райком. Так это начиналось,
                              А в партизанском кончилось лесу...
                              Предсказывая близкую победу,      
                           Уже салюты над Москвой гремят,
                               А здесь идут каратели по следу,
                              Вот-вот в ловушку попадет отряд.

Так было много раз и ране -

                                Не первый день в лесу товарищ Ким.

Но он сейчас шальною пулей ранен,        

Ему не встать с ранением таким.

«Всем уходить!» - приказ исполнят Кима,

И только ты не выполнишь приказ,

И будешь в первый раз неумолима,

                               И будешь ты такой в последний раз.

Ким все поймет, но зажимая рану,

Еще попросит: «Клара, уходи!»
Клара:        Сжав зубы, девушка с пустым наганом,

Бледнея, припадет к его груди.

Потом, уже нездешними глазами

Взглянув в его нездешнее лицо,

Пошлет в эфир: «Мы следуем программе...»

И у гранаты выдернет кольцо...

Клару Давидюк и Кузьму Гнедаша похоронили вместе - в центре белорусского города Слоним.

                         Никогда и никто разлучить нас друг с другом не сможет.

Нас война повенчала в солдатской могиле одной.

Кто за право быть вместе платил в этом мире дороже?

За него заплатили мы самой высокой ценой.

Каждый год по весне к нам сбегаются маки, алея,

Полыхают тюльпаны, пионы сгорают дотла.

...Ни о чем не жалею, нет, я ни о чем не жалею -

Я счастливой была, я счастливою, мама, была!

      Ведущий.   Юные безусые герои,        

 Юными остались вы вовек.

                         Перед вашим вдруг ожившим строем

Мы стоим, не поднимая век.

Боль и гнев сейчас тому причиной.

Благодарность вечная вам всем,

Маленькие, стойкие мужчины,

Девочки, достойные поэм.

                  Сколько вас, попробуй, перечисли.        
                        Не сочтешь. А впрочем, все равно

                         Вы сегодня с нами, в наших мыслях,

В сердце, в песне, постучавшейся в окно.

Исполняется песня «Офицеры» (Р. Хозак, Е. Агранович)

Чтец 1 .   Солнце кровавилось в дымчатой мгле.
                    Красным снарядом било.

                    Их уже не было на земле, а оно было.                

Чтец 2     Волны неслись от скалы к скале,                                
                  Море гранит дробило!
                     Их уже не было на земле, а оно было.
Чтец 3.    Дерево шло по сырой земле,                    

                      Землю корнями рыло!
                       Их уже не было на земле, а оно было.

Чтецы. Слушайте!

             Это мы говорим.

             Мёртвые.

             Мы.

             Слушайте!

             Это мы говорим.

              Оттуда.

              Из тьмы.

              Слушайте!

              Распахните глаза.

               Слушайте до конца.

              Это мы говорим,

               Мёртвые.

              Стучимся в ваши сердца.

               Не пугайтесь!

               Однажды мы вас потревожим во сне.

               Над полями свои голоса пронесём в тишине.

               Мы забыли, как пахнут цветы.

               Как шумят тополя.

               Мы и землю забыли.

               Какой она стала, земля?

              Как там птицы?

              Поют на земле без нас?

              Как черешни цветут на земле без нас?

              Как светлеет река?

              И летят облака

              Над нами?

              Без нас.

              Мы забыли траву.

              Мы забыли деревья давно.

              Нам шагать по земле не дано.

              Никогда не дано!        

Ведущий.  Вновь скупая слеза сторожит тишину.

Вы о жизни мечтали, уходя на войну.

Сколько юных тогда не вернулось назад,

Не дожив, не допев, под гранитом лежат.

Глядя в вечный огонь - тихой скорби сиянье –

Ты послушай святую минуту молчанья.

Минута  молчания.

Ведущий. Не обожженные сороковыми,

                   Сердцами, вросшими в тишину, -

                    Конечно, мы смотрим глазами иными

                     На нашу большую войну.

                    Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам

                     О горьком победном пути,

                     Поэтому должен хотя бы наш разум

                      Дорогой страданья пройти.        

Ведущий.   И мы разобраться обязаны сами

                     В той боли, что мир перенес.

                      Конечно, мы смотрим иными глазами, —

                     Такими же, полными слез.

Песня «День Победы»