Литературно - музыкальная гостиная по повести Б.Л.Васильева " А зори здесь тихие".
методическая разработка (8 класс)

Литературно - музыкальная гостиная

по повести Б.Л.Васильева " А зори здесь тихие…».

I. Наше время.

У обелиска (на экране) стоят старшина Ф.Е. Васков и его сын

Сын:         Ну, вот, отец, кажется всё.

Васков:         Хорошо. Что могли, мы с тобой сделали. Этот обелиск будет напоминанием о войне, о жертвах нам, живущим.

Сын:         И кто бы мог подумать, что здесь когда-то была война.

Васков:         Была, и жестокая. Эти девушки-зенитчицы погибли, чтобы диверсанты не прошли на Кировскую железку и не взорвали её.

Сын (читает фамилии на обелиске):         Елизавета Бричкина, Софья Гурвич, Евгения Комелькова, Маргарита Осянина, Галина Четвертак.

(Обращается к отцу): Отец, расскажи мне о них.

Васков (надевает пилотку):         Это случилось в мае 1942 года…

(звуки войны)

II. Май 1942 года.  171-й разъезд. Отделение зенитчиц.

(Кирьянова вбегает и, запыхавшись, обращается к старшине).

Кирьянова:         Товарищ старшина! Младший сержант Осянина обнаружила немцев в лесу. Их двое. С автоматами, в маскировочных накидках…

Васков:         Команду – в ружьё! Ко мне 5 человек. И ту давай, что видела.

Кирьянова (вызывает бойцов):         Младший сержант Осянина! Боец Комелькова! Боец Бричкина! Боец Гурвич! Боец Четвертак!

(Девочки выбегают из зала и становятся по ранжиру).

Кирьянова (к девушкам):         Равняйсь! Смирно!

(К Васкову):         Товарищ страшина! Бойцы построены!

Васков (Кирьяновой):         Сержант Кирьянова, сообщи о немцах охране на железную дорогу. Свободна. (Кирьянова убегает).

(Девушкам): В лесу обнаружены немцы. Идём на двое суток. Заместителем на всё время операции назначаю младшего сержанта Осянину. Вольно…

Осянина:         Женя, Галя, Лиза…

Васков:         Погодите, Осянина! Немцев идём ловить, не рыбу. Стрелять – то умеете?

Осянина:         Умеем.

Васков:         Может, кто немецкий знает?

Гурвич:         Я знаю.

Васков:         Кто – я? Докладывать надо!

Гурвич:         Боец Гурвич.

Васков:         Как по-ихнему – руки вверх?

Гурвич:         Хенде хох!

Васков:         Точно. Кто по-звериному или там по-птичьему кричать может?

(Все захихикали).

Васков:         Я серьёзно спрашиваю! В лесу сигналы голосом не подашь: у немца тоже уши есть.

Гурвич:         Я умею по-ослиному. И-а! И-а!

Васков:         Ослы здесь не водятся. Давайте крякать учиться. Как утки.

(Показал, все рассмеялись). Ну-ка, попробуйте. (Все крякают с удовольствием). Запомните: два кряка – внимание, вижу противника. Три кряка – все ко мне. (Девушки улыбаются). А теперь: на что в пути обращать надо. Отвечать по порядку! Младший сержант Осянина!

Осянина:         Может быть, ветка сломана.

Васков:         Молодец, верно.

Бричкина:         С куста роса сбита.

Васков:         Точно! Молодец красноармеец Бричкина.

Четвертак:         Птицы кричат.

Васков:         Верно. Значит, люди идут. А ещё обращайте внимание на следы. От немецких резиновых ботинок, что ихние десантники носят. Куда они путь держат. А теперь разуться всем!

Комелькова:         Хорошо, что не раздеться… 

Васков:         Разговорчики, Комелькова! (Осматривает обувку девушек). Так… с такой обувкой, в тонком чулке, не навоюешь, потому как километра через три ноги свои собьёте до кровавых пузырей. В дорогу всем намотать портянки!

(Обуваются, Васков продолжает): Идём на двое суток. Взять сухой паёк, патронов, подзаправиться. В пути не отставать, не разговаривать. Порядок движения будет такой: впереди – Осянина и Бричкина, на расстоянии за ними – я и переводчица. Затем в ста метрах – Комелькова и Четвертак. У кого силы много?

Бричкина:         А чего? (Неуверенно). 

Васков:         Когда пойдём через болото, боец Бричкина понесёт вещмешок переводчицы.

Гурвич:         Зачем? (С возмущением).

Васков:         А затем, что не спрашивают. Комелькова!

Комелькова:         Я!

Васков:         Взять вещмешок у красноармейца Четвертак.

Комелькова:         Четвертачок, заодно можно и винтовочку.

Васков:         Разговорчики! Делать, что велят: личное оружие каждый несёт сам. (Помолчав): Эх, девчонки, несчастный вы народ! Мужикам война эта – как зайцу курево, а уж вам-то… На сборы даю сорок минут.

Р-разойдись! (Снял пилотку).

III. Наше время.

У обелиска Васков и его приёмный сын.

(Девушки в стороне.)

Васков (обращаясь к сыну):         Все эти девушки не похожи одна на другую. У каждой своя судьба... (Помолчав): Лиза Бричкина…

Бричкина (встаёт, рассказывает):         Я родом с Брянщины. Отец – лесник, я ему во всём помогала, ухаживала за больной матерью, готовила обед, прибиралась в доме, обходила отцовские угодья и ждала завтрашнего дня. Началась война… Я попала на оборонные работы. Рыла окопы, попадала в окружения, выбиралась из них и снова рыла. Потом оказалась где-то под Валдаем, прибилась к зенитной части. 171-й разъезд…

Юноша1 (читает отрывок):         Лиза утонула в болоте, выполняя роль связного. Жуткий, одинокий крик долго звенел над равнодушным ржавым болотом. Лиза долго видела синее прекрасное небо и тянулась, тянулась к нему, тянулась и верила. Она в последний раз увидела свет солнца – тёплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для неё…

Васков:         Соня Гурвич…

Гурвич (встаёт, рассказывает):         Я училась в Москве, в университете. Была отличницей. Вместо танцев бегала в читалку и во МХАТ, если удавалось достать билет на галёрку. Готовилась к сессии. А тут… война. Я надела форму, но переводчиков хватало, а зенитчиц – нет. Вот меня и откомандировали вместе с Женькой Комельковой на 171-й разъезд. Любила читать стихи. Всегда носила с собой томик Блока:

                                Рождённые в годы глухие

Пути не помнят своего.

                                Мы – дети страшных лет России –

                                Забыть не в силах ничего…

                                От дней войны, от дней свободы –

                                Кровавый отсвет в лицах есть…

Юноша 2:        В расселине, скорчившись, лежала Гурвич. Гимнастёрка на груди была густо залита кровью. Две узкие дырочки виднелись на ней. Одна в грудь шла, вторая пониже – в сердце. Соня бежала без опаски по дважды пройденному пути, торопясь принести старшине забытый кисет. Бежала, радовалась и понять не успела, откуда свалилась на хрупкие плечи тяжесть, почему пронзительной яркой болью рванулось вдруг сердце… Нет, успела. И понять успела, и крикнуть, потому что не достал немецкий нож до сердца с первого удара…

Васков:         Галя Четвертак…

Четвертак (встаёт, рассказывает):         Война застала меня на 3-м курсе техникума. Я так упорно штурмовала военкомат, что меня в порядке исключения направили в зенитчицы. Военные будни были совсем не похожи на мои представления о фронте, и я тайком плакала по ночам. Но тут появилась Женька, и мир снова завертелся быстро и радостно. Мы всегда были втроём – Рита, Женька и я.

Юноша 3:         Немцы шли молча, пригнувшись и выставив автоматы, каждый миг ожидая встречного выстрела. Через несколько шагов они должны оказаться в створе между Четвертак и Васковым… Вдруг Галя, выгнувшись и заломив руки за голову, метнулась через поляну наперерез диверсантам, уже ничего не видя и не соображая. Коротко ударил автомат. Девушка с разлёту сунулась лицом в землю, так и не сняв с головы заломленных в ужасе рук. Последний крик её затерялся в предсмертном хрипе…

Васков:         Женя Комелькова…

Комелькова (встаёт, рассказывает):         У меня с немцами имелся личный счёт. Маму, сестру, братишку – всех из пулемёта уложили. Семьи комсостава захватили – и под пулемёт. А меня эстонка спрятала в доме напротив. И я видела всё. Сестрёнка последней упала: специально добивали… После гибели родных я осталась одна-одинёшенька, перешла фронт и оказалась в отделении зенитчиц под началом младшего сержанта Осяниной. Всё было как надо – я не расстраивалась.

Юноша 4:         Она вообще никогда не расстраивалась. Она верила в себя, и сейчас, уводя немцев от Осяниной, ни на мгновение не сомневалась, что всё окончится благополучно. И даже когда первая пуля ударила в бок, Женька просто удивилась. Неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет. Она могла бы затаиться, переждать и, может быть, уйти. Но она стреляла, пока были патроны. И немцы добили её в упор, а потом долго смотрели на её и после смерти гордое и прекрасное лицо…

Васков:         Рита Осянина…

Осянина (встаёт, рассказывает):         Первый день войны я встретила на заставе. Не растерялась, не ударилась в панику, была спокойна, так как сына отправила к своим родителям. Поэтому могла заниматься спасением чужих детей. А муж погиб на второй день войны. Вот почему у меня имелся личный счёт с немцами. Когда меня известили о переводе с передовой на объект, я промолчала, сбегала в штаб, поглядела на карту и увидела, что 171-й разъезд находится недалеко от города, где остались больная мать с сынишкой. И попросила послать туда моё отделение.

Юноша 5:         Рита знала, что рана её смертельна и что умирать она будет долго и трудно… Сначала стреляли, потом вдруг стало тихо, и Рита поняла, что Женьки больше нет. Слёзы пропали, отступили. Она не жалела себя. А думала о том, что сын её оставался сиротой на руках у больной матери. Как сложится его жизнь?         (Вернулся Васков).

Осянина:         Женя погибла?

Васков (кивнул, потом сказал):         Не победили они нас, понимаешь? Мы ещё живые, нас повалить надо!..

Осянина:         Погоди. Помнишь, на немцев я у разъезда наткнулась? Я тогда в город к сыночку бегала. Позаботься о нём. Мама больна очень. Долго не проживёт.  

Васков:         Не тревожься, Рита, понял я всё.

Юноша 5:         А потом, уходя, он скорее почувствовал, чем расслышал этот слабый, утонувший в ветвях выстрел. И, ещё боясь поверить, побежал назад, к сосне. Рита выстрелила в висок, и крови почти не было.

Васков:         5 девчат, 5 девочек было всего, всего пятеро! А немцы не прошли, не смогли пройти. Пятеро против шестнадцати!

(Стягивает с головы пилотку, молчание). 

Сын:         А зори-то здесь тихие… И чистые-чистые, как слёзы…

Юноша 1:         Так заканчивает свою повесть о минувшей войне писатель Борис Васильев. И каждой строкой, обращенной к нам, предупреждает: жалость и милосердие так необходимы нашему веку.

( показать последние сцены кинофильма «А зори здесь тихие…»)

(в заключение спектакля-миниатюры провести обсуждение со зрителями)

Вопрос для обсуждения:

 - Какою ценой завоевана победа?