Читательская конференция "По страницам "Блокадной книги"..."
проект (9 класс) на тему

Слайд 1

Слово учителя. Беседа.

- Сегодня мы проводим  читательскую конференцию по книге Алеся Адамовича и Даниила Гранина «Блокадная книга». Эта конференция посвящается защитникам и жителям блокадного Ленинграда.

   Какие ещё вы знаете названия города? (Петербург, Петроград, Ленинград, Санкт-Петербург)

- Санкт-Петербург назывался Ленинградом с 1924 по 1991 год.

Слайд 2

- 27 января в истории нашей страны важная дата – это день полного освобождения Ленинграда от блокады.

Слайд 3

- В августе 1941 года город Ленинград оказался в блокаде.

   Как вы понимаете слово «БЛОКАДА»? (БЛОКАДА – окружение города со всех сторон).

- То есть город оказался в кольце фашистов. Связь города со страной по суше прервалась. На момент установления блокады в Ленинграде находилось 2 миллиона 544 тысячи человек, в том числе около 400 тысяч детей..

   900 чёрных блокадных ночей опустились над городом. 8 сентября 1941 года кольцо блокады замкнулось. Сегодня мы попытаемся ответить на вопрос: СПОСОБНЫ ЛИ МЫ, ЖИВУЩИЕ СЕГОДНЯ, ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ ВСЮ МЕРУ ЛИШЕНИЙ И УТРАТ, МУЧЕНИЙ,ПЕРЕЖИТЫХ ЛЕНИНГРАДЦАМИ?

- Ребята, из каких источников мы можем узнать о блокаде Ленинграда?

    (высказывания учащихся)

- Мы обращаемся к «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Эта книга особенная, она написана на основе воспоминаний тех людей, которые жили в блокадном Ленинграде. Авторы книги разыскивали по всей стране людей, которые прошли испытания, записывали их воспоминания.

Об авторах «Блокадной книги» расскажет сотрудник городской библиотеки(называем ф.и.о.)

Слайд 4- 7

Слово библиотекаря.

(Рассказ о жизни и творчестве А.Адамовича и Д.Гранина. )

Слайд 8

Учитель:

- Какой период Великой Отечественной войны предстаёт перед читателями «Блокадной книги»? (ответ учащихся)

Слайд 9

Учитель:

- Обратимся к страницам «Блокадной книги».

В блокадном городе к началу войны проживал директор Архива Академии наук СССР Георгий Алексеевич Князев. У него ноги были полупарализованы, ходить было трудно, из дома на работу и обратно перемещался он в коляске. Более дальние поездки были редки. Архив Академии наук находился  в 80 метрах от дома, где жил историк. В сущности, этот отрезок пути и составлял главный путь Г.А.Князева всю блокаду, это был тот кусок, кусочек города, который он мог видеть, тот крохотный радиус, на котором развёртывалась для него война – блокада, обстрелы, бомбёжки, голод, эвакуация.

   Записки Князева с ранних лет посвящены были – давно и постоянно – одному вопросу: куда идёт человек, человечество? Теперь это записки ленинградца, который ещё не знает, какая судьба ждёт город и его жителей в ближайшие месяцы, но который в первые же дни войны понял: «Нам много придётся пережить – это ясно».

Слайд 10

Учащийся 1 (читает из книги):

Вспоминает историк Георгий Алексеевич Князев:

   Итак, сотый день войны. 29 сентября 1941 год. Понедельник. Падают под ударами резкого сентябрьского ветра листья с деревьев. Всюду ветер намёл на асфальте волны песка. Хмурится порой небо, но прорывается ярким потоком лучей солнце и озаряет ярким светом наш замечательный город. В эти дни страшных для него испытаний он стал дороже, ближе даже тем, кто привык к нему и был равнодушен. Каждый дом, каждая улица, площадь, переулок – всё такое родное, близкое и в такой непосредственной опасности! Каждый день пожары, разрушение зданий, гибель людей… А люди ходят по улицам, работают на заводах, в учреждениях. Приходят на службу и тихо сообщают: «А у нас все стёкла повылетели: соседний дом разрушила фугасная бомба. Ночевать придётся у знакомых». И никто не знает, чем кончится начавшийся, ну вот хотя бы сегодняшний день, яркий сентябрьский день…

Слайд 11

Учащийся 2 (продолжает читать воспоминания Князева Г.А.):

   Вечер. Вот уже два раза поднимались к нам из квартиры Карпинских предупредить о тревогах. Во второй раз сообщили, что где-то было слышно падение сброшенной бомбы. Я так устал за день, что не стал спускаться вниз. М.Ф. читает Загоскина. Самое подходящее чтение во время тревог! Я читаю всемирную историю, пишу вот эти строки. Но не скрою, что – когда начинается чуть заметное дрожание пола под ногами от вибрации воздуха при пролёте поблизости самолётов – невольно настораживаешься, болезненно ощущаешь эти чуть заметные толчки. Напрягаешь слух, не стреляют ли зенитки с морских судов на Неве. Нет, стёкла не дребезжат в окнах, значит, покуда вражеские самолёты не летают ещё в том квадрате, где мы живём. Но всё-таки мы наготове, я сижу в фуражке, в калошах, рядом пальто. На всякий случай!.. И сидим мы не в столовой, а в передней, где нет окон, а только двери. Над нами чердак, мы живём в верхнем, в третьем, а если считать подвал, то в четвёртом этаже. Поэтому иногда невольно посматриваешь на потолок.

   Днём все эти воздушные тревоги, артиллерийские обстрелы проходят менее заметно. На службе ни я, никто не уходит со своих рабочих мест. Я даже не мог прогнать своих сотрудников, которые не были дежурными в тот злополучный день, когда Ленинград обстреливался из дальнобойных орудий и горела уже ярким пламенем часть здания Сената. А вот вечером или ночью и бомбёжку и обстрел переживать приходится более нервно-напряжённо. Вчера, насмотревшись на зарево пожаров, я не решился раздеться на ночь и спал одетым, просыпаясь мгновенно от  какого-нибудь даже малейшего содрогания дома.

Слайд 12

Учащийся 1 (продолжает читать воспоминания Князева Г.А.):

   Так переживают эти дни и ночи в Ленинграде, по-видимому, очень многие. Сегодня на службе И.Л. говорила мне, что после ударов вчерашних бомб она с трудом взяла себя в руки, чтобы не прислушиваться к тишине и спать. Множество людей ночует в бомбоубежищах или бегает туда во время каждой тревоги. Это уже своего рода психоз. Некоторые держатся спокойно и упорно: фаталисты, верующие и просто равнодушные ко всему люди, или очень спокойные по природе своей, или, наоборот, очень усталые. Вчера во время тревоги, когда мы на набережной стояли в подъезде против Исаакиевского собора, одна молодая девушка не хотела уходить с улицы, несмотря на настойчивые требования милиционера. «Мне всё равно, что жить, что умирать,- злобно говорила она._ Надоело всё, опротивело.» В это время в транспортном автомобиле провозили гроб, вокруг которого сидели провожавшие с венками. «Вот счастливый человек»,- сказала девушка. Я не удержался и задал вопрос: почему она в таком унынии, в таком подавленном настроении? «Двоих уже потеряла, а вот третьего никак не могу доискаться: раненный привезён в Ленинград, а куда поместили – не знаю»,- скороговоркой ответила она. Я не стал больше её расспрашивать, да и тревога уже кончилась. Все выскакивали из подъездов и стремительно направлялись к стоявшим на путях трамваям.

Слайд 13

Учитель:

- Какие эпизоды книги тронули вашу душу?

Учащийся 3:

   -На меня произвела впечатление фотография, сделанная в мае 1942 года. Мы видим весенний день. Две женщины идут по улице, с ними девочка лет пяти – она на ходу пытается поиграть, попрыгать… Это район Невского проспекта. На фотографии – Вероника Александровна Опахова со своими дочерьми. Авторы «Блокадной книги» взяли у неё интервью. Женщина жила на Мойке, работала контролёром в Академической капелле (проверяла билеты, предлагала программки). Веронике Александровне было 34 года, когда она потеряла мужа на фронте.  

Слайд 14

   Из интервью:

«Я иногда и сейчас ещё смотрю на свои ноги: у меня под коленками появляются какие-то коричнево-зелёные пятна. Это под кожей, видимо, остатки цинготной болезни. Цинга у нас у всех была жуткая, потому что сами понимаете, что сто двадцать пять граммов хлеба, которые мы имели в декабре месяце, это был не хлеб.

Слайд 15

Если бы вы видели этот кусок хлеба! В музее он уже высох и лежит как что-то нарочно сделанное. А вот тогда его брали в руку, с него текла вода, и он был как глина. И вот такой хлеб – детям… У меня, правда, дети не были приучены просить, но ведь глаза-то просили. Видеть эти глаза! Просто, знаете, это не передать… Гостиный двор горел больше недели, и его залить нечем было, потому что водопровод был испорчен, воды не было, людей здоровых не было, рук не было, у людей уже просто не было сил. И всё-таки из конца в конец брели люди, что-то такое делали, работали.

Слайд 16

Я не работала, потому что, когда я хотела идти работать, меня не взяли, поскольку у меня был маленький ребёнок. И меня постарались при первой возможности вывезти из Ленинграда: ждали более страшных времён. Не знали, что всё пройдёт так хорошо, начнётся прорыв и пойдут наши войска. Нас вывезли в июле 1942 года.»

Слайд 17

   На фотографии мы видим, что женщина слева – это ещё ребёнок, но лицо и фигура у неё старушечьи. Это старшая дочь Опаховой Лора. Ей 13 лет. Это меня поразило. У Лоры был голодный паралич и жуткая дистрофия – истощение. Младшей девочке – Долорес – 4 года. У неё не ножки, а спички, колени уродливо раздуты. Зимой у всех была страшная цинга – авитаминоз – отсутствие витамина С. Весной врач приписал всем прогулки, чтобы восстановиться . Гуляли, чтобы отвлечься от мыслей о еде. Слово «кушать» было магическим в то время. У маленькой Долорес была постоянная игра: девочка садилась на стул и рвала бумажки – как будто бумажки – много-много талонов на хлеб – складывала их в кошелёк.  

Слайд 18

Учитель:

- О каких ещё страницах из «Блокадной книги» вам хотелось бы рассказать?

Учащийся 4:

 Хочется зачитать воспоминания Клавдии Петровны Дубровиной. Ей тогда было двадцать с чем-то лет, работала она токарем. «Перед войной я была такая, что у меня простых чулок даже не было,-знаете, как говорится, модница была: всё шёлковые чулочки на мне, туфельки на каблучках. И вот когда жизнь так стукнула меня, то я сразу перестроилась. Правда, в Ленинграде в течение, может быть, нескольких дней пропало всё сразу. В магазинах, например, раньше лежали, вот как сейчас лежат, шоколадные плитки, и в течение нескольких дней – абсолютно ничего! Всё сразу раскупили: запасы стали кое-какие делать. Но карточки были быстро введены. И так же было с промтоварами. Я схватилась: что же я так осталась? Я побежала в магазин и успела ещё захватить простые хлопчатобумажные, причём чёрные, чулки в резинку. Сколько там было, не помню, кажется, пар шесть, я купила и все шесть пар на себя надела. И вот так эти шесть пар не снимались. Представляете, чёрные чулки, шесть пар не снимались – это чтобы от холода спастись! Потом – как я ноги обула. Тоже думаю – что же мне делать? Я пропаду. А у меня какие-то старые лисьи шкуры валялись. И тоже я где-то схватила, купила с рук (тогда ещё продавали за кусочек хлеба) такие вроде бурочки, они были буквально сшиты на машине из байки, тоненькие такие. Но всё же туда можно было всадить ногу. Я что сделала? Я эти шкуры намотала себе вместо портянок и всадила ноги в бурки. Но в них же не будешь ходить по улице, это типа домашних, подошва-то тонкая. Где-то в коридоре нашла старые мужские галоши громадного размера с острыми носами. Я бурки свои всадила в эти галоши, проколола дырочки, шнурочками, как лапти, перекрестила, завязала – и вот так я спасла ноги. В тепле я ходила всё время. Иначе я пропала бы…»

Сдайд 19

Учащийся 5:

   На меня произвели впечатление страницы, которые рассказывают о том, где блокадники добывали воду.

Клавдия Петровна Дубровина: «Конечно, воды не было. Вот когда я ещё выходила из дому, шла на завод, у меня единственно что было – кусочек тряпочки в кармане. Я выходила на улицу – снег. Я беру, немного потру руки о снег, это вместо воды,-и всё. Ну, лицо, кажется, тряпкой протирала. А так больше никогда ничего, не умывались, воды никакой не было. Ну, воды в столовой, где нас кормили, было немножко.»

 Вспоминает блокадник: «  На Невском, как раз около Гостиного двора, была такая башня. Почему она образовалась? Потому что когда вёдра наполняли, то воду проливали, она скатывалась, лёд нарастал, нарастал и на метра два-три поднимался от земли. Потом забраться туда было целым событием.»

Слайд 20

   Вспоминает Галина Иосифовна Петрова: «Да, возили мы воду из Невы. Это я помню очень хорошо. Это против Медного всадника. Мы туда ездили через Александровский сад. Там прорубь была большая. Мы на коленочки вставали около проруби и черпали воду ведром. Я с папой всегда ходила, у нас ведро было и большой бидон. И пока мы эту воду довезём, она, конечно же, уже в лёд превращается. Приносили домой, оттаивали её. Эта вода, конечно, грязная была. Ну, кипятили её. На еду немножко, а потом на мытьё надо было. Приходилось чаще ходить за водой. И было страшно скользко. Спускаться к проруби было очень трудно. Потому что люди очень слабые были: часто наберёт воду в ведро, а подняться не может. Друг другу помогали, тащили вверх, а вода опять проливалась.

Слайд 21

Учащийся 6:

   Многие жители не перенесли первой зимы. Они умирали в промёрзших домах, падали без сил у станков. Придёт человек домой. Окна заклеены полосками бумаги крест на крест, чтобы стёкла не разбились от взрывной волны. Холодно, потому что нет электричества, нет отопления, нет воды. Печка «буржуйка» . Пока её топишь – тепло, перестаёшь топить – холодно. Дров было очень мало. На топливо разбирали разбомблённые дома, мебель…

Слайд 22

Учащийся 7:

   «Зачем ты, война,

     У мальчишек их детство украла –

     И синее небо, и запах простого цветка?..»

Слайд 23

Учащийся 8:

   Дети работали на заводах и фабриках, встав за станки. Бывали случаи, когда дети не доставали до станка, и им под ноги подставляли скамеечку. Они знали, что своей работой помогают фронту. Девочки вместе с мамами и старшими сёстрами собирали посылки для бойцов, вязали варежки, носки; помогали в госпиталях, разбирали письма на почте.

Слайд 24

Учитель:

   - С наступлением холодов пришли другие бедствия. В конце ноября ударили морозы до минус 40 градусов. Замёрзли водопроводы и канализационные трубы, жители остались без воды. Вскоре подошло к концу топливо, перестали работать электростанции, в доме погас свет. Ленинградцы стали устраивать в комнатах железные печки – времянки, выводя трубы в окно. В них жгли стулья, шкафы, диваны. Люди надевали на себя всё, что у них было. Целые семьи гибли от холода и голода.

   За ноябрь 1941 года от голода погибло 11 тысяч человек, в декабре 1941 года – 53 тысячи человек. В январе и феврале 1942 года – 200 тысяч человек.

Слайд 25

 Голод убивал людей. И душа, и вера, и психика подвергались испытанию голодом.

Учащийся 8:

   Страшно читать такие страницы:

«В зиму обычной стала картина: везут покойников. Груды тел лежали в прачечных, в подвалах домов, во дворах. Кто имел хоть какие-то силы, привязывал умерших родственников на санки и вёз их хоронить.»

Слайд 26

Учащийся 9:

   «Ленинградцам надо было ходить на завод, работать, дежурить на крышах, спасать оборудование, дома, своих близких – детей, отцов, мужей, жён, обеспечивать фронт, ухаживать за ранеными, тушить пожары, добывать топливо, носить воду, возить продовольствие, снаряды, строить доты, маскировать здания.»

   Вспоминает врач Майя Яновна Бабич: «…Это было в начале января. Приходит на квартиру ко мне мой школьный приятель Толя. Это такой поэт был, витал в облаках, говорил о проблеме «быть или не быть?» Вот приходит – лицо серо-зелёное такое. Глаза совсем вытаращенные, и говорит: «У тебя не сохранился твой кот?» А у нас кот был. Я говорю: «Ну что ты! А что?»  -  «А мы бы хотели его съесть!» Мама и бабушка у него лежали. И вот он ушёл. Он был такой ужасный, грязный, тощий. Ушёл, качаясь! Через неделю-другую я пошла к нему домой. Он жил в коммунальной квартире. Я захожу к нему в комнату. Темно. И они все трое лежат мёртвые: бабушка, мать и он. В комнате холод. «Буржуйку, видно, топить сил не было. И все умерли. Мне стало страшно.»

Слайд 27

Учащийся 10:

   Вспоминает врач Самоварова Г.А.: «Съели всех кошек, съели всех собак, какие были. Умирали сначала мужчины, потому что мужчины мускулистые и у них мало жира. Люди превращались в каких-то, знаете ли, стариков, все мышцы были видны и сосуды тоже. И все такие дряблые-дряблые были.»

Слайд 28

Учащийся 11:

   Мария Андреевна Сюткина вспоминала: у неё есть меню 42-го года столовой одного из цехов, и прочитала нам названия блюд, которые заменяли мясные, рыбные, мучные. Но это уже весна –лето 1942 года, когда с питанием стало немного лучше:

«Щи из подорожника

Пюре из крапивы и щавеля

Котлеты из свекольной ботвы

Биточки из лебеды

Шницель из капустного листа

Печень из жмыха      

Торт из дуранды    ( дуранда – то же, что и жмых; остатки семян масличных растений после выжимания из них масла; это отличный корм для скота)

Оладьи из казеина         (казеин – клей)

Суп из дрожжей

Соевое молоко (по талонам).»

Слайд 29

Учащийся 1:

   Ленинградцы вспоминают о том, что «в перечне блокадной еды всякое можно найти – конопляные зёрна от птичьего корма, и самих канареек, и дроздов, и попугаев, собирали мучной клей от обоев, извлекали его из переплётов книг, вываривали приводные ремни, ели кошек, собак, ворон, потребляли всякого рода технические масла, использовали олифу, лекарства, специи, вазелин, глицерин… Список этот длинный, удивительный по своей изобретательности. Например, одна женщина варила и съела шубу из сусликового меха.»

   Из дневника Эпштейн Ольги Ефимовны: « На рынках стали траву разную продавать – по 30-49 рублей за сто граммов щавеля просят, а то и хлеб им давай. Я купила крапивы и сварила щей, а на следующий раз лебеду сварила. До чего голод довёл людей, смотришь. На вид приличная дама, нагнувшись, щиплет травку и кладёт в рот, как коза.»

   «Но настоящей трагедией была потеря карточек. Особенно если в начале месяца и особенно если карточек лишалась вся семья. Потерявший их мог считать себя убийцей всей семьи. «Я крикнула так, что остановился трамвай»,- вспоминает Анна Викторовна Кузьмина. Рука вернулась к карману, а там- ни кармана, ни карточек… Крик был такой, что остановился трамвай, подошла какая-то женщина, предложила ехать с нею. Эта незнакомая женщина из столовой и подкормила 14-летнюю Аню, её сестрёнку и мать и несколько дней какими- то остатками щей, какими-то крохами.»

Слайд 30-31

Учащийся 2:

   «Смерть в городе стала повседневностью. Солдаты, моряки, сами полуголодные, бились, истекая кровью, на «Невском пятачке», рвались к железной дороге, которая обеспечила бы Ленинграду полноценное снабжение, вернула бы силу голодающим, истощённым людям. Ледяная трасса через Ладогу, открывшаяся в конце ноября, в декабре стала давать какие-то продукты и надежду. Снова появилась возможность эвакуировать людей, хотя для людей истощённых, больных маршрут был тяжелейший, и многие погибали по пути к жизни. Вплоть до лета 1942 года голод косил людей, даже когда стало полегче: у многих слишком далеко зашла дистрофия.

Слайд 32

Учитель:

Голод и дети. Блокада и дети. Самое большое преступление фашистов.

Слайд 33

Учащийся 3:

   На страницах «Блокадной книги» мы читаем дневниковые записи 15-летнего мальчика Юры Рябинкина. Во время блокады дневники вели многие. Юра описывает в дневнике день начала войны со множеством деталей:

«22 июня 1941 года. Всю ночь мне не давало спать какое-то жужжанье за окном. Когда наконец к утру оно немного затихло, поднялась заря. Сейчас в Ленинграде стоят лунные, светлые, короткие ночи. Но когда я взглянул в окно, я увидел, что по небу ходят несколько прожекторов. Всё-таки я заснул. Проснулся я в одиннадцатом часу дня, вернее, утра. Наскоро оделся, умылся, поел и пошёл в сад Дворца пионеров. В это лето я решил получить квалификацию по шахматам. Как-никак, а я выигрываю часто даже у третьей категории.

   Выйдя на улицу, я заметил что-то особенное. У ворот нашего дома я увидел дворника с противогазом и красной повязкой на руке. У всех подворотен было то же самое. Милиционеры были с противогазами, и даже на всех перекрёстках говорило радио. Что-то такое подсказывало мне,что по городу введено угрожающее положение.

   Придя во Дворец, я застал только двоих шахматистов. Вероятно, было очень рано. Действительно, немного позднее пришло ещё несколько человек.

   Расставляя шахматы на доске, я услышал что-то новое, обернувшись, я заметил кучку ребят, столпившихся вокруг одного небольшого парнишки. Я прислушался и… замер…

   - …Вчера в 4 часа ночи германские бомбардировщики совершили полёт на Киев, Житомир, Севастополь и ещё куда-то,- с жаром говорил паренёк.- Молотов по радио выступал. Теперь у нас война с Германией!

   Я просто, знаете, сел от изумления. Вот это новость! А я даже и не подозревал такой вещи. Германия! Германия вступила с нами в войну! Вот почему у всех противогазы.

   У меня голова пошла кувырком. Ничего не соображает. Я сыграл три партии. Чудак, все три выиграл и поплёлся домой.

   На улице остановился у громкоговорителя и прослушал речь Молотова.

   Когда я вернулся домой, дома была только мама. Она уже знала о происшедшем.

   Пообедав, я пошёл ходить по улицам. Всюду чувствовалось какое-то напряжение, им была наполнена вся душная, пыльная атмосфера города. Подходя обратно к своему дому, я встал в очередь за газетой. Газеты ещё не было, но очередь была огромной. По очереди ходили любопытные разговоры, проносились шутки на международные темы, скептические замечания…»

   В дневнике Юры нет страха, есть деловое спокойное отношение.

Слайд 34

Учащийся 4:

   Строки из дневника Лидии Георгиевны Охапкиной. Ей тогда было 28 лет. 22 июня 1941 года она с утра собралась возвращаться на дачу, где жила с детьми. Муж её был в командировке, и Лидию Георгиевну пришли проводить её племянник и родственник мужа.

   «Всё уже было собрано, я кормила дочку грудью, её было пять месяцев. Вдруг по радио прозвучало: «Внимание, внимание!» И стал выступать Молотов. Я сказала, что на дачу мы не поедем. Надо дождаться мужа. Я совсем не испугалась, вспомнив финскую войну, которая совсем не была страшной, во всяком случае для меня и для Ленинграда. Олю, сестру мужа, и моего племянника послала в магазин за продуктами к обеду. Накормив дочку, с ней на руках я и Шура вышли на улицу. Шура меня успокаивал, говорил, что война долго не продлится, но, однако, ему и Васе придётся идти воевать.»

   «26 июня 1941 года приехал муж. Из Ленинграда стали эвакуировать некоторое оборудование заводов и людей. Достать билет на поезд уже трудно. Всех детей детсадовского и школьного возрастов предполагают вывезти  в другие города, так как Ленинград будет подвергаться опасности.»

   «Мы с мужем решили только сына отправить с детским садом… А я с дочкой останусь, и мне легче в случае тревоги бегать в бомбоубежище. Он тоже предполагает, что война продлиться лето и к зиме кончится.»

   «28 июня мы отправили сына. Бедный ребёнок, ему пять лет. Я приготовила для него одежду, всю пометила, вышила нитками его имя и фамилию.

   Одевая его в то утро, я подумала, когда мне придётся ещё его одевать. И вдруг меня взяла тревога и беспокойство, когда я его увижу вообще, а вдруг он потеряется. Я очень расстроилась и взволновалась и сказала об этом мужу, оглянулась на него и смотрю, у него по щекам текут слёзы.

   …30 июня муж уехал. Перед отъездом он сказал, что его отправляют на спецвоенные работы, а не на фронт, где идут бои, чтобы я не беспокоилась. Это была правда и неправда. Его отправили куда-то под Смоленск, и он попал в окружение немцев. Долго блуждали и скрывались в лесу, потом всё же выщли. Но об этом ни он, ни я ещё не знали.

   … Бомбёжки продолжались 20-30 минут, а иногда они длились час или два. Я от страха вся дрожала и бледнела. В ушах что-то звенело и как будто лопалось. Ноги слабели, и я иногда была не в состоянии двигаться. А надо было брать на руки дочурку и бежать в бомбоубежище.»

   Так начинается эпопея матери. Полуголодная, а затем голодная женщина спасала своих детей. Спасала не раз, не два, а сотни раз, проявляя выдумку, изворотливость, отчаянную смелость.

Слайд 35

Учитель:

- В блокадном Ленинграде жила Ольга Фёдоровна Берггольц. Мы не можем сегодня не вспомнить это имя. Почему? Об этом расскажет сотрудник библиотеки…

Слово библитекаря.

(Рассказ об О.Ф.Берггольц, её стихотворениях о блокаде.)

Слайд 36-37

(Просмотр видеофильма- О.Берггольц читает стихотворение «Нам от тебя теперь не оторваться…»)

Слайд 38

Слово учителя. Беседа.

- Итак, событием в общественной жизни страны стало появление главного документального труда Д.Гранина – «Блокадной книги», которая создавалась с 1977 по 1981 годы совместно с А.Адамовичем, основанной на подлинных свидетельствах, письменных и устных, жителей осаждённого Ленинграда, полной раздумий о цене человеческой жизни.

- Какие события отобразили авторы в «Блокадной книге»?

- Кто является героем произведения?

- Как вы думаете, откуда же ленинградцы брали силы, чтобы выжить?

- Почему авторы обратились к этой теме?

- Для чего нам сегодня надо помнить о событиях тех далёких дней?

Слайд 39

- Мы познакомились ещё с одной героической страницей истории Великой Отечественной войны. Познакомились с трагической судьбой ленинградцев. Вы увидели, как проявляется мужество и патриотизм, гордость, преданность и любовь к Родине. Помните о тех днях, берегите тех, кто рядом с вами.

 ВСЕМ СПАСИБО ЗА РАБОТУ!