4 ноября "День народного единства"
методическая разработка (5 класс) по теме

4 ноября "День народного единства"

И.П. Мартос Памятник Минину и Пожарскому, 1818, бронза, литьё. Высота: 8,8 м

Классный час  начинается со звучания Гимна РФ в записи хора.

Учитель: В жизни большинства народов есть такие моменты, когда речь идет о самом их существовании. О существовании даже не как государства, а как самостоятельной нации.

У русского народа таким переломным моментом было начало XVII века, которое вошло в нашу историю под названием Смутного времени.

Те, кто высказывают какие-то сомнения относительно уместности нового праздника, недостаточно осознают смысл произошедшего тогда на Руси.

Дело в том, что Смутное время вовсе не сводится к польско-шведской интервенции. Это было время, когда расшатались устои государственной и национальной жизни.

На экране – картина Чистякова “Смутное время”

Учитель: Череда бедствий, жестокая засуха, чудовищный голод, эпидемия чумы – совпали с полным расстройством управления. Когда Русь пришла в состояние не только крайней нищеты и раздробленности, но и полной криминализации – бесчисленные разбойничьи шайки практически захватили тогда всю территорию. Конечно, все это происходило не само по себе, одна проблема влекла за собой другую. Так, из-за бушевавшего повсеместно голода помещики выгоняли холопов, чтобы их не кормить, а те сбивались в шайки и начинали добывать пропитание разбоем. Природные катаклизмы оборачивались экономическими, за ними шли социальные, политические, которые усугубляли друг друга. Как говорят в народе, беда не приходит одна.

 Если вспоминать те события, то становится очевидно: главной бедой того времени была утрата нравственных и религиозных устоев. Начало Смуты можно определить одним словом – предательство. Ради своих шкурных интересов существовавшие тогда боярские группировки (сегодня их можно назвать элитой) готовы были на любое предательство, на признание любой лжи. Ведь вспомните, что происходило, когда Лжедмитрий уже приближался к Москве.

Армии, целые боярские роды переходили на его сторону, признавали его законным наследником. Тогда было странное смешение в умах, когда одновременно обвиняли Годунова в убийстве Дмитрия и признавали Дмитрием самозванца. И может быть, самым страшным был эпизод, когда Самозванец вошел в Москву, а все бояре, дьяки, в том числе и дьяк Щелкалов, который проводил расследование убийства, признали его царевичем Дмитрием Ивановичем. Даже мать убитого отрока, и та признала его сыном. И вот в этот момент только Патриарх Иов, обычно изображаемый человеком слабым, только он, которого избивали в Успенском соборе, оплевывали, изгнали, только он не уставал повторять: не царевич Дмитрий это, а вор и расстрига Гришка Отрепьев. Его не слушали. Но очень важно, что в этот момент, как и на протяжении всей Смуты, Русская церковь неустанно свидетельствовала об истине. И ни Патриарх Иов, человек мягкий, ни твердый, как кремень, Патриарх Гермоген не были сломлены.

И этот страшный период длился годами. Разрасталась настоящая национальная катастрофа. И, наверное, у многих современников тогда уже не было никакой надежды на возрождение. Разрушительные процессы казались необратимыми. Трудно было даже представить, что такое разложившееся общество сможет не то что дать отпор интервенции, но просто сохраниться, встать на ноги, если бы даже и не было никакой внешней угрозы.

И тем не менее нашлись здоровые силы – и в простом народе, и среди правящей элиты. Мы помним их предводителей Кузьму Минина и князя Димитрия Пожарского, они объединились, спасли, сохранили страну, сделали возможным ее будущее возрождение. Ведь уже к середине XVII века Русь снова была сильной державой, причем не только в военном, политическом, экономическом отношениях. Вернулось национальное самосознание. Укрепились духовные, патриотические начала.

На экране – фото Алексея II

“Именно поэтому мы празднуем эту дату как день сохранения и спасения не только русского государства, но и русского народа – его бы просто не было, если бы Смутное время не удалось преодолеть”.Это цитата нынешнего патриарха Всея Руси Алексия II.

Это и есть, по сути, Праздник спасения нашей страны! Причем не от интервенции польской, а от внутреннего разложения.

Выходят трое участников, поют под музыкальную фонограмму

1 куплет песни из к/ф “Офицеры”.

На экране – портреты Минина, Пожарского, патриарха Гермогена, Сусанина

Патриарх  Гермоген                      М. Скотти .Минин и Пожарский. 1850

От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травой
Только громкая доблесть их
Поселилась в сердцах живых
Этот вечный огонь,
Нам завещанный от них,
Мы в груди храним.

Включается фонограмма: Д.Верди – фрагмент из увертюры к опере “Сила судьбы”, М.Мусоргский симфоническая фантазия “Ночь на Лысой горе”.

Под звучание тревожной мелодии участники читают поэму Т.Павлюченко “Русская смута”

I участник:

Опять над Родиной пожаров дым,
Опять война, разруха, голод
И вражье поругание святынь...
...казалось: русский дух расколот.

II участник: 

Народ расколот. Сильной власти нет.
Род, Рюриком зачатый, канул в лету.
Царь Годунов хотел спасти от бед
Страну, предателей призвать к ответу.
Но... умер неожиданно

III участник:

Лжедмитрий – бывший русский инок,
Что веру православную предал,
Наверно, всё же богом был покинут,
Коль душу церкви католической отдал.

I участник: 

Лжецарь – в Москве, в Москве – поляки,
Пришедшие всю Русь прибрать к рукам,
На церкви русские начав атаки:
Святых иконы – в грязь, к своим ногам.

II участник: 

В год жуткий вновь нет единенья
Среди бояр, средь именитых казаков.
Когда ж в народе кончится терпенье?
Когда ж он будет к битве с ворогом готов?

III участник:

Лжедмитрий уж убит. Но та же Смута.
Боярин Шуйский быстро занял трон.
Зовет на помощь шведов он. Покуда
Второй Лжедмитрий под Москвой. Кто ж он?

I участник: 

Он – новый претендент на царство.
Любым путём пришёл занять престол.
Но в Тушине, как и в Москве, нет братства.
Войска Лжедмитрия — на воре – вор

II участник:

Насильно принял Шуйский постриг:
С престола – вон, подальше – в монастырь.
Опять вопрос о власти острый:
Стране – державной быть??? Или... пустырь?!

III участник:

Московская бояр верхушка
Опять впустила польские отряды
Российский трон для них – игрушка:
“Царём – Владислава нам надо”.

I участник: 

Боярами был договор составлен,
Что церкви католической не быть,
Владиславу – не быть самодержавным,
В Москве Владиславу – по-русски жить.

II участник:

Но Сигизмунд – монарх коварный –
Отец Владислава – поляк –
За власть он в бой вступил неправый,
Коль сын согласен править так.

III участник:

Осталась церковь лишь единой,
Молилась за Россию ночь и день.
“Сбирайтесь, россияне, воедино” –
Призвал из заточенья Гермоген.

I участник: 

Призыв пришёл нижегородцам,
Где гнев копился много лет:
Предательством бояр копилось недовольство,
Тем, что свободы у России нет.

II участник:

Что нет конца проклятой Смуты,
Руси – не быть на карте мира
Готовят ляхи русским путы –
Уже готово вороньё для пира.

III участник:

Поволжские татары принесли
Икону Богородицы Казанской.
Лик той заступницы земли
Взывал к народу: “Русь спасайте!”

.    

Павел Чистяков — «Патриарх Гермоген

в темнице отказывается подписать

грамоту поляков», 1860

На экране – картина Маковского “Возвышение Минина к нижегородцам”

I участник: 

Народ собрал торговец Минин,
Душа которого давно горела
Обидой, болью за Россию:
“Победа Родины – святое дело”.

II участник:

Пожарский Дмитрий – воевода, князь,
Уже известный битвами с врагами,
Народом избранный, народу поклонясь:
“Полякам не топтать Москву ногами”.

III участник:

Здесь русские, мордва, татары
Вступили в ополченье добровольно,
Готовя ворогам проклятым кару
За Родину, за свой народ, за волю.

Заканчивается звучание фонограммы колокольным звоном

Ополчение состояло из 10 тысяч человек: дворян, стрельцов, крестьян, ремесленников, торговцев. Духовным стимулом освобождения была икона Казанской богоматери. Осенью 1612 года ополченцы с тяжелейшими боями после длительной осады, во время которой не только поляки, но и москвичи съели все припасы, многие умерли от голода: вступили в Кремль. Москва была освобождена в январе 1613 года. Земский Собор избрал царём 16-летнего Михаила Романова – сына патриарха Филарета. Избрание царя означало возрождение страны, ограждение её суверенитета и самобытности.

На экране высвечивается иллюстрация к книге Рылеева “Иван Сусанин” “Любовью к родине дыша”

В это время Сигизмунд отправил польский отряд в костромские леса, где вынужден был скрываться молодой русский царь, для его захвата. Вблизи убежища враги захватили Ивана Сусанина, жителя села Домнина и требовали, чтобы он тайно провёл их к убежищу Михаила. Как верный сын Отечества, Сусанин решил лучше погибнуть, чем предательством спасти жизнь. Он увёл поляков в другую сторону, в глухой лес.

 После освобождения России от польских и шведских интервентов во многих городах то тут, то там объявлялись цари – самозванцы. Гражданская война продолжалась до 1618 года. Смута оставила тяжёлые последствия. Многие города, поселения лежали в развалинах. Россия потеряла многих своих сыновей и дочерей. Разорены были сельское хозяйство, ремёсла, угасла торговая жизнь|.

 Русские люди возвращались на пепелища, приступили, как исстари повелось, к святому делу – возрождению. Смутное время сильно ослабило Россию, её народ. Но и показало ее силу. Начало семнадцатого года возвестило эру национального освобождения.

На экране слайд – памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве и памятник Сусанину в Костроме

 Памятник Минину и Пожарскому в Нижнем Новгороде

История создания

Вопрос о сборе средств на постройку памятника был поставлен в 1803 году. Инициаторами установки памятника были члены передового Вольного общества любителей словесности, наук и художеств. Это же общество предложило во главе композиции будущего памятника поставить народного героя Кузьму Минина. Памятник предполагалось установить в Нижнем Новгороде — городе, где было собрано ополчение.

Скульптор Иван Мартос сразу же приступил к работе над памятником. Помимо работы над проектом, он также выступает основным популяризатором народных героев Минина и Пожарского, представляя их обществу, как освободителей от иноземного ига. В 1807 году Мартос публикует гравюру с первой модели памятника.

К 1808 году массовый энтузиазм по поводу установки памятника постепенно стихает. И тогда нижегородцы опять поднимают вопрос об установке памятника «на том самом месте, где Минин представил народу все имущество своё и воспламенил тем соревнование своих сограждан». 2 мая 1808 года даётся указание президента Академии художеств «о сочинение нескольких проектов для монумента, коим дворянство и граждане Нижегородской губернии желают ознаменовать подвиги гражданина Козьмы Минина и боярина князя Пожарского и представить в непродолжительном времени». К конкурсу привлекаются скульпторы Прокофьев, В. И. Демут-Малиновский, Пиминов-старший, архитекторы Томон и Михайлов.

В ноябре 1808 скульптор Иван Мартос выиграл конкурс на лучший проект памятника Минину и Пожарскому, был издан императорский указ о начале сбора средств. 1 января 1809 года была объявлена всенародная подписка и по всей России разосланы гравюры с изображением утвержденного проекта, «дабы оный был известен всем Россиянам». Рисунок значительно отличается от первого проекта и по своей композиции почти совпадает с окончательным решением памятника.

К 1811 собранная сумма оказалась достаточной для начала работы над памятником. К этому же времени было решено установить памятник в Москве на Красной площади, а в Нижнем Новгороде поставить обелиск.

Интерес к созданию памятника был и так велик, но после Отечественной войны он неизмеримо возрос. Граждане России видели в этой скульптуре символ победы. Периодическая печать не только помещала заметки о ходе работ над памятником, но посвящала ему отдельные большие статьи, в том числе и о технологиях, применяемых при изготовлении памятника.

Памятник Минину и Пожарскому в Нижнем Новгороде

Отлитый памятник отправился 21 мая 1817 года из Санкт-Петербурга, где он был изготовлен, в Москву водным путём со специальным визитом в Нижний Новгород в знак уважения и благодарности нижегородцам за проявленный героизм в Смутное время и за участие в создании памятника. Доставка завершилась 6 сентября. До февраля 1818 года шли работы по установке, и наконец 4 марта (20 февраля) 1818 года состоялось торжественное открытие памятника, сопровождавшееся парадом и исполнением оратории Степена Дегтярёва «Минин и Пожарский».

Памятная надпись на постаменте гласит: ГРАЖДАНИНУ МИНИНУ И КНЯЗЮ ПОЖАРСКОМУ
БЛАГОДАРНАЯ РОССІЯ. ЛѢТА 1818

Первоначально памятник находился в середине Красной площади, напротив входа в Верхние торговые ряды (на этом месте сейчас ГУМ), но в 1931 году его посчитали помехой для демонстраций и парадов боевой техники и переместили к собору Василия Блаженного.

Сусанин (Иван) - крестьянин Костромского уезда села Домнина, принадлежавшего Романовым ; известен как спаситель жизни царя Михаила Феодоровича . До самого последнего времени единственным документальным источником о жизни и подвиге Сусанина была жалованная ему грамота царя Михаила Феодоровича, которой он даровал в 1619 г., "по совету и прошению матери" крестьянину Костромского уезда, Сусанину Домнина, "Богдашке" Сабинину половину деревни Деревищ, за то, что его тесть Иван Сусанин, которого "изыскали польские и литовские люди и пытали великими немерными пытками, а пытали, где в те поры великий государь, царь и великий князь Михаил Феодорович..., ведая про нас... терпя немерные пытки... про нас не сказал... и за то польскими и литовскими людьми был замучен до смерти". Последующие жалованные и подтвердительные грамоты 1641, 1691 и 1837 гг., данные потомкам Сусанина, только повторяют слова грамоты 1619 г. В летописях, хрониках и других письменных источниках XVII в. почти ничего не говорилось о Сусанине, но предания о нем существовали и передавались из рода в род. До начала XIX в. никто не думал, однако, видеть в Сусанине спасителя царской особы. Таким впервые его представил печатно Щекатов в своем "Географическом Словаре"; за ним Сергей Глинка в своей "Истории", прямо возвел Сусанина в идеал народной доблести. Рассказ Глинки буквально повторил Бантыш-Каменский в "Словаре достопамятных людей Русской земли". Вскоре личность и подвиг Сусанина стали любимым предметом и для поэтов, написавших о нем целый ряд стихотворений, дум, драм, повестей, рассказов и т. п., и для музыкантов (наиболее известны "Иван Сусанин" - дума Рылеева , "Костромские леса" - драма Н. Полевого , "Иван Сусанин" - опера М.И. Глинки ). В 1838 г. в Костроме, по повелению императора Николая I , воздвигнут Сусанину памятник, "во свидетельство, что благородные потомки видели в бессмертном подвиге Сусанина - спасении жизни новоизбранного русской землей царя через пожертвование своей жизни - спасение православной веры и русского царства от чужеземного господства и порабощения". Скудость источников и разногласие авторов, повествовавших о подвиге Сусанина, побудили Н.И. Костомарова отнестись критически и к личности Сусанина, и к его подвигу. Исходя, главным образом, из того, что о нем не говорится в современных или близких к его времени летописях и записках, что существующими источниками не подтверждается присутствие польско-литовского отряда близ села Домнина и что в начале 1613 г. Михаил Феодорович жил со своей матерью не в селе Домнине, а в укрепленном Ипатьевском монастыре, он видел в Сусанине "одну лишь из бесчисленных жертв, погибших от разбойников в Смутное время". Ему горячо возражали С.М. Соловьев ("Наше Время", 1862), М.П. Погодин ("Гражданин", 1872, № 29 и 1873, № 47), Домнинский ("Русский Архив", 1871, № 2), Дорогобужин и др.; но все они руководились большей частью теоретическими соображениями и догадками. С конца 1870-х и особенно 1880-х гг., с открытием исторических обществ и губернских архивных комиссий, стали обнаруживаться новые документы о подвиге Сусанина, открылись почти современные ему "Записки" и многочисленные рукописные "предания" XVII и XVIII вв., в которых очевидно преклонение писавших перед подвигом Сусанина (иные прямо называли его "мучеником"). В 1882 г. Самарянову , собравшему немало неизданных до него источников, удалось доказать, что поляки и литовцы целым отрядом подходили к селу Домнину, с целью убить новоизбранного царя Михаила Феодоровича, и что Михаил Феодорович "скрылся от ляхов" в Ипатьевском монастыре по совету Сусанина из села Домнина после появления польско-литовского отряда. Положения Самарянова подтверждаются и позднейшими находками документов, относящихся к Сусанину и хранящихся в костромской архивной комиссии, в археологическом институте и др. Сущность преданий о подвиге Сусанина сводится к следующему. Вскоре после избрания на престол, когда Михаил Феодорович жил со своей матерью в селе Домнине, родовой своей вотчине, пришли в Костромскую область польские и литовские люди с целью убить нового соперника польского королевича Владислава; недалеко от села Домнина им попался Сусанин, который взялся быть их проводником, но завел в противоположную сторону, в дремучие леса, послав перед уходом своего зятя Богдана Сабинина к Михаилу Феодоровичу с советом укрыться в Ипатьевском монастыре; утром он раскрыл полякам свой обман, несмотря на жестокие пытки не выдал места убежища царя и был изрублен поляками "в мелкие куски". Из прямых потомков Сусанина переписная ландратская книга, хранящаяся в московском архиве министерства юстиции, под 1717 г. называет Федора Константинова, Анисима Ульянова (Лукьянова) и Ульяна Григорьева, живших в селе Коробове, пожалованном дочери Сусанина, Антониде Ивановне, в 1633 г. Ср. Н.И. Костомаров "Исторические монографии и исследования" (т. I, Санкт-Петербург, 1867); его же "Личности Смутного времени" ("Вестник Европы", 1871, № 6); Самарянов "Памяти Ивана Сусанина" (Кострома, 1884, 2-е изд.); И. Холмогоров "Заметка о потомках Сусанина" ("Труды Археографической Комиссии при Императорском Московском Обществе", т. I, вып. I, 1898); Д.И. Иловайский "Смутное время Московского государства" (Москва, 1894). В. Р-в. 

Литература

1. К. Рылеев “Любовью к Родине дыша”.

2. Патриарх Всея Руси Алексий II. Статья “Праздник спасения страны”, газета “Труд”, ноябрь 2005 год.

3. Т.М. Павлюченко “Русская Смута”. Неопубликованная поэма, пос. Октябрьский, 2005 год