"Я говорю с тобой из Ленинграда". Сценарий концерта, посвященного Дню снятия блокады Ленинграда
материал (7 класс) по теме

Сценарий музыкально-литературного концерта, посвященного очередной годовщине снятия блокады Ленинграда

Автор. Павлович И.В.

Дата проведения. 28.01.2013 (начало в 13.55)

Играет музыка из объявлений Левитана

Ведущий:

От Советского Информбюро: 

Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза.

27 января 1944 года Ленинград салютовал в честь полной ликвидации вражеской блокады и разгрома немцев под Ленинградом!

Ведущие:

Так, в 1944 году измученные ленинградцы праздновали долгожданный день полного снятия блокады, продлившейся 882 дня, это 2 года и 5 месяцев.

Это было беспримерное счастье для тех, кто дожил до 27 января 1944 года. Сегодня мы вспомним те страшные годы, когда блокадное кольцо еще окружало город, когда победный салют был еще так далек, когда каждый день мог стать последним в жизни.

Ведущий:

      К сентябрю 1941 года в Ленинграде находилось более двух с половиной  миллионов жителей, в том числе около четырехсот тысяч детей. Город стал пристанищем для более чем трехсот тысяч беженцев из Прибалтики и соседних областей. А запасов продовольствия и топлива в нем оставалось только на 30 дней. Над жителями города нависла угроза голодной смерти.

Ведущие:

В первые месяцы блокады на улицах Ленинграда было установлено 1500 громкоговорителей. Радиосеть несла информацию для населения о налетах и воздушной тревоге. Как только умолкали радиопередачи, начинал звучать метроном.

Быстрый ритм означал воздушную тревогу, медленный – отбой. Ритмичные звуки метронома, под которые протекала жизнь ленинградцев, стали одним из символов блокады.

Звучит метроном

Ведущая: Мне тебя забыть бы надо

Ведущий: Мне тебя забыть бы надо

Ведущая: Только всё напоминает
                      Мне сегодня об одном –

                 Ленинградская блокада,

Ведущий: Ленинградская блокада,

Ведущая: И стучащий неустанно
                      Ленинградский метроном.

Ведущие уходят. Номер «Прощание славянки» (песня)

Ведущие:

Ольга Берггольц вспоминает, как в феврале 1942 года она шла навестить отца на Невскую заставу: «Я знала, что идти нужно будет долго. От радиокомитета это примерно километров 15-17. Товарищи снабдили меня каждый чем мог. Я взяла свой хлебный паек. Это было в то время уже целых 250 граммов хлеба». Отец известной поэтессы работал врачом на правом берегу Невы в старенькой бревенчатой амбулатории. Отец «захлебнулся от счастья», когда дочка вытащила остатки своего пайка и папироску: «Мой ломтик хлеба мы по-аптекарски поделили и разлили по кружкам кипяток».

Возвращаясь через пару дней обратно, «я была так же слаба, как позавчера, но я знала, что должна идти, должна жить и работать, потому что работа моя нужна людям. Я не испытывала от этого сознания гордости собой или счастья. Я просто шла и делала дело».

Пишут, что ее голос «стал голосом долгожданного друга в застывших и темных блокадных ленинградских домах., стал голосом самого Ленинграда».

Звучит стихотворение Ольги Берггольц.

...Я буду сегодня с тобой говорить,

товарищ и друг мой ленинградец,
 о свете, который над нами горит,

о нашей последней отраде.

Товарищ, нам горькие выпали дни,

грозят небывалые беды,

но мы не забыты с тобой, не одни, -

и это уже победа.

Смотри - материнской тоской полна,

за дымной грядой осады,

не сводит очей воспаленных страна

с защитников Ленинграда.

Так некогда, друга отправив в поход,

на подвиг тяжелый и славный,
 рыдая, глядела века напролет

со стен городских Ярославна.

Молила, чтоб ветер хоть голос домчал

до друга сквозь дебри и выси...

А письма летят к Ленинграду сейчас,

как в песне, десятками тысяч.

Сквозь пламя и ветер летят и летят,

их строки размыты слезами.

На ста языках об одном говорят:

"Мы с вами, товарищи, с вами!"

А сколько посылок приходит с утра

сюда, в ленинградские части!
Как пахнут и варежки, и свитера

забытым покоем и счастьем...

И нам самолеты послала страна, -

да будем еще неустанней! -

их мерная, гулкая песня слышна,

и видно их крыльев блистанье.

Товарищ, прислушайся, встань, улыбнись

и с вызовом миру поведай:

- За город сражаемся мы не одни, -

и это уже победа.

Спасибо. Спасибо, родная страна,
за помощь любовью и силой.

Спасибо за письма, за крылья для нас,

за варежки тоже спасибо.

Спасибо тебе за тревогу твою -

она нам дороже награды.

О ней не забудут в осаде, в бою

защитники Ленинграда.

Мы знаем - нам горькие выпали дни,

грозят небывалые беды.

Но Родина с нами, и мы не одни,
и нашею будет победа.

(16 октября 1941)

Ведущий:

Эффективность немецких бомбардировок самого Ленинграда оказалась невысокой. Плотность советской зенитной артиллерии в городе в 8 раз превышала берлинскую или лондонскую. Гораздо большую опасность представляли снаряды сверхмощных пушек. На стенах ленинградских домов появились надписи: «Граждане, при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна».

Немцы не обстреливали высотные здания и шпили северной столицы, поскольку те служили им хорошими ориентирами для артиллерии. Вся ее мощь обрушивалась на мосты, жилые районы и предприятия города.

Ведущие:

Однажды в старом выпуске журнала «Огонек» мне попалась интересная статья. В ней автор рассказывает, как в 1942 году в их дом на углу улицы Гоголя и Кирпичного переулка попала бомба. Сейчас на месте этого дома находится станция метро Адмиралтейская. «Страшный взрыв сопровождался грохотом падающих перекрытий, огромные тучи пыли и песка заволокли все пространство. Что пережила мама, закрывая собою детскую коляску, где лежал я, представить невозможно. «Нас извлекли из-под обломков» и помогли выбраться на свободу совершенно незнакомые люди. Этот момент моя мама никогда не могла вспомнить без слез. Люди, спасшие нас от гибели, встречали нас с огромным облегчением и совершенно искренне радовались, что мы живы. Так уж, видно, суждено свыше – русских людей сплачивает общее горе. Общая беда, когда всем одинаково трудно».

Звучит стихотворение Юрия Воронова «Бомбежка»

За лязгом и скрежетом - взрывы и свист.

Всё небо распорото боем.

И жёлтые звёзды срываются вниз:

Им выдержать трудно такое.

И мечется между разрывов луна,

Как птица над лесом горящим...

Бомбёжка всё ближе. Взрывная волна

Мой дом задевает всё чаще.

Холодный чердак, где находится пост,

Как старый скворечник, колышет...

Осколки зенитных снарядов и звёзд

Колотят по стенам и крышам.

И вдруг - снова темень и тишь над тобой.

И звёзды на небе помятом

По прежним местам разобрались... Отбой.

За нынешний вечер - девятый...

Ведущие.

Городу требовалось 1000 тонн продовольствия в день. Самолетами в город доставлялось не более двухсот тонн грузов в сутки, всего 20 процентов от необходимого объема. От большой земли Ленинград отделяло не более 50-ти километров водной глади Ладожского озера, однако наладить по нему снабжение города было не так просто.

Ведущий

В июле с введением карточной системы рабочие получали по 800 граммов хлеба в день, а иждивенцы – 400 граммов. Но к началу октября нормы были снижены в два раза. К концу ноября город подошел к порогу гибели. Норма выдачи хлеба уменьшилась до двухсот пятидесяти граммов рабочим и ста двадцати пяти граммов остальному населению. Качество хлеба упало. Столь острая ситуация с продовольствием в Ленинграде продлилась месяц-полтора и в дальнейшем улучшилась.

Звучит стихотворение Юрия Воронова «31 декабря 1941 года»

По Ленинграду смерть метёт,

Она теперь везде, как ветер.

Мы не встречаем Новый год -

Он в Ленинграде незаметен.

Дома - без света и тепла,

И без конца пожары рядом.

Враг зажигалками дотла

Спалил Бадаевские склады.

И мы Бадаевской землёй

Теперь сластим пустую воду.

Земля с золой, земля с золой -

Наследье прожитого года.

Блокадным бедам нет границ:

Мы глохнем под снарядным гулом,

От наших довоенных лиц

Остались лишь глаза и скулы.

И мы обходим зеркала,

Чтобы себя не испугаться...

Не новогодние дела

У осаждённых ленинградцев...

Здесь даже спички лишней нет.

И мы, коптилки зажигая,

Как люди первобытных лет,

Огонь из камня высекаем.

И тихой тенью смерть сейчас

Ползёт за каждым человеком.

И всё же в городе у нас

Не будет каменного века!

Кто сможет, завтра вновь пойдёт

Под вой метели на заводы.

...Мы не встречаем Новый год,

Но утром скажем: С Новым годом!

Номер «В землянке» (песня)

Ведущие.

Вот еще пример верности и дружбы из блокадного времени… Виктор Новиков в своей книге «Блокада снится мне ночами» рассказывает о своем, пожалуй, самом большом потрясении. Виктор давно не видел своего друга Сергея, и узнав, что из квартиры, где жила его семья, уже вывозили трупы, собрался с силами и решил навестить его: «Накануне мама испекла лепешки оз овса, она выменяла у кого-то овес на отцовские часы, и я попросил две лепешки, чтобы отнести Сереже… Мной овладел страх. Я стоял перед дверью комнаты Сергея, не решаясь ее открыть. Потом тихонько вошел. В углу под полками книг я увидел Сергея. Он был укрыт одеялами. На подушке виднелась только его голова. Он не удивился моему приходу, как будто мы с ним виделись совсем недавно. Освободил из-под одеяла тощую руку и подал мне. Улыбнулся, как будто вспомнил наше прошлое, и сказал: - Молодец, что пришел. Я ждал тебя.

Я с испугом всматривался в его лицо. Лицо было худое и опухшее. Страшное лицо. Я не узнавал его, только большие глаза были его – Серегины». К лепешке Серега не притронулся, только слабым голосом попросил почитать ему о Томе Сойере. Закончив чтение на месте, когда кошка стаскивает с лысой головы мистера Доббинса парик, Витя закрыл книгу и повернулся к другу. Серега был мертв. На лице его застыла улыбка.

Ведущие:

Дмитрий Лихачев в своей книге «Правда о ленинградской блокаде» писал: «Я думаю, подлинная жизнь – это голод, все остальное – мираж. В голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишуры: одни оказались замечательные, беспримерные герои, другие – мерзавцы, злодеи, убийцы, людоеды. Середины не было. Все было настоящее».

Ведущий:

И все-таки большинство ленинградцев проявили себя как те, которых называют героями. Те, кто смог остаться человеком в нечеловеческих условиях, те, кто из последних сил подавал руку помощи ближнему.

Звучит стихотворение Владимира Лившица «Баллада о черством куске»

По безлюдным проспектам 
Оглушительно-звонко 
Громыхала 
На дьявольской смеси 
Трехтонка. 
Леденистый брезент 
Прикрывал ее кузов - 
Драгоценные тонны 
Замечательных грузов.

Молчаливый водитель, 
Примерзший к баранке, 
Вез на фронт концентраты, 
Хлеба вез он буханки, 
Вез он сало и масло, 
Вез консервы и водку, 
И махорку он вез, 
Проклиная погодку.

Рядом с ним лейтенант 
Прятал нос в рукавицу. 
Был он худ, 
Был похож на голодную птицу. 
И казалось ему, 
Что водителя нету, 
Что забрел грузовик 
На другую планету.

Вдруг навстречу лучам - 
Синим, трепетным фарам - 
Дом из мрака шагнул, 
Покорежен пожаром. 
А сквозь эти лучи 
Снег летел, как сквозь сито, 
Снег летел, как мука, - 
Плавно, медленно, сыто...

- Стоп! - сказал лейтенант. - 
Погодите, водитель. 
Я,- сказал лейтенант,- 
Здешний все-таки житель. - 
И шофер осадил 
Перед домом машину, 
И пронзительный ветер 
Ворвался в кабину.

И взбежал лейтенант 
По знакомым ступеням. 
И вошел... 
И сынишка прижался к коленям. 
Воробьиные ребрышки... 
Бледные губки... 
Старичок семилетний 
В потрепанной шубке.

- Как живешь, мальчуган? 
Отвечай без обмана!.. - 
И достал лейтенант 
Свой паек из кармана. 
Хлеба черствый кусок 
Дал он сыну: - Пожуй-ка, - 
И шагнул он туда, 
Где дымила буржуйка.

Там, поверх одеяла - 
Распухшие руки. 
Там жену он увидел 
После долгой разлуки. 
Там, боясь разрыдаться, 
Взял за бедные плечи 
И в глаза заглянул, 
Что мерцали, как свечи.

Но не знал лейтенант 
Семилетнего сына: 
Был мальчишка в отца - 
Настоящий мужчина! 
И когда замигал 
Догоревший огарок, 
Маме в руку вложил он 
Отцовский подарок.

А когда лейтенант 
Вновь садился в трехтонку, 
- Приезжай! - 
Закричал ему мальчик вдогонку. 
И опять сквозь лучи 
Снег летел, как сквозь сито, 
Снег летел, как мука, - 
Плавно, медленно, сыто...

Грузовик отмахал уже 
Многие версты. 
Освещали ракеты 
Неба черного купол. 
Тот же самый кусок - 
Ненадкушенный, 
Черствый - 
Лейтенант 
В том же самом кармане 
Нащупал.

Потому что жена 
Не могла быть иною 
И кусок этот снова 
Ему подложила. 
Потому, что была 
Настоящей женою, 
Потому, что ждала, 
Потому, что любила.

1942 
Ленинград

Ведущие

Я читал еще в детстве интересный рассказ, который меня поразил. Помню, один генерал, начальник политотдела, просил Аркадия Обранта найти людей для танцевальной группы агитвзвода. Аркадий Ефимович предложил отправить мальчишек и девчонок из Дворца пионеров. Был февраль 42-го.. «Это страшно, - сказала Варшавская, худрук пионерского ансамбля песни и пляски. – Детей – на фронт… Это ужасно!.. Но лучше это, чем голодная смерть в блокадном городе». Для «гастролей» были отобраны шестеро студийцев 14-15-ти лет, когда-то веселых, ловких, сильных девчонок и мальчишек. Ребята были так слабы, что в пути некоторые падали в голодный обморок. Перед выступлениями артистов немного подлечили, накормили горячей пищей. По состоянию здоровья на первый концерт допустили четверых из шести. Одна из девочек подрумянила бледные щеки, чтобы они не казались зелеными, и мальчишки тоже подрумянились, чтобы выглядеть совсем здоровяками. Когда грянул оркестр и в вихре гопака вылетели четверо, зал встал – и так, аплодируя, принимал дворцовских ребят.

Ведущий

За период блокады в Ленинграде по официальным данным умерло около шестисот сорока двух тысяч человек. По другим оценкам – более восьмисот пятидесяти тысяч. Только 3 процента их них погибло от бомбежек и артобстрелов, остальные 98 процентов умерли от голода. Из Ленинграда с начала войны эвакуировано около миллиона восьмисот тысяч человек. После снятия блокады в городе оставалось пятьсот шестьдесят тысяч жителей, в 5 раз меньше, чем в начале войны.

Номер «Ленинградки» (песня) – цветы ветеранам