Символика цвета в творчестве поэтов Серебряного века
творческая работа учащихся по русскому языку (10 класс) по теме

Когда потеряют значенья слова и предметы

На земле, для их обновленья, приходят поэты.

…Привет сочинителям славным, чьи судьбы предивны…

Н. Матвеева

Любил я нежные слова,

Искал таинственных соцветий.

А. Блок

По полю зыбистым бегом

Пеной я цвет разнесу.

С. Есенин

 Поэзия – это мышление образами. События в области поэзии соотносятся с основными стилевыми направлениями искусства определенной эпохи. История поэзии – это история изменения отношения автора к слову, к звуку, процесс смены и сочетания разных способов интонирования. Русская поэзия к рубежу XIX – XX веков прошла свой, очень своеобразный путь: она усвоила и развила все лучшее, что было в мировой, особенно в европейской поэзии, и в то же время сохранила свою оригинальность, неповторимость. Ни одна европейская литература не пережила ничего подобного тому, что произошло в русском искусстве (в том числе в поэзии) на рубеже «века железного» - XIX и «века кровавого» (на мой взгляд) – XX века.

Двадцатый век…еще бездомней,

Еще скромнее жизни мгла

(Еще чернее и огромней

Тень Люциферова крыла).

…И отвращение от жизни,

И к ней безумная любовь,

И страсть и ненависть к отчизне…

И черная, земная кровь

Сулит нам, раздувая вены,

Все разрушая рубежи,

Неслыханные перемены,

Невиданные мятежи.

 Это пророчество Блока замечательно еще тем, что грядущий век он «увидел» в цвете. Именно опора на метафорическое, даже символическое значение цветов станет определяющей в поэзии начала XX века. Даже сама эта уникальная эпоха русской культуры будет названа ее современниками «серебряным веком». И как часто в поэзии этого времени мы будем встречать это слово – «серебряный» во всех его оттенках – от старинной черни до мерцания «нового» серебра.

 Наиболее полно цветовая символика воплотилась в поэзии А. Блока и С. Есенина, - поэта, рожденного городом, и поэта, родившегося в «травном одеяле». Мир как дом был утрачен, чувство бездомности и тревоги стали определяющими в поэзии серебряного века. Но в то же время Н. Бердяев отмечал, что это была «эпоха пробуждения в России самостоятельной философской мысли, расцвета поэзии и обострения эстетической чувствительности…Появились новые души, были открыты новые источники творческой жизни, видели новые зори, соединяли чувства заката и гибели с чувством восхода и с «надеждой на преображение жизни».

 «Новые зори», «чувства заката и гибели» в полной мере нашли свое воплощение в поэзии символов и красок – в поэзии Блока и Есенина.

 Поэты второй волны модернизма, к которой относится А. Блок, входили в литературу в первой половине 1900-х годов. Они шли по путям, открытым декадентами, учились у них - и спорили с ними. Они не любили, когда их называли декадентами (хотя черты упадочничества в их творчестве были), и предпочитали называться символистами. Декаденты исповедовали искусство вне тенденций, самодовлеющее и стоящее «по ту сторону добра и зла» (так называется одна из ранних работ Ф. Ницше; этот философ оказал сильное влияние на всю русскую культуру начала века, особенно же на декадентов).

 Наиболее полно символизм воплотился в творчестве Блока. Многие считали его наиболее законченным воплощением всего русского литературного модернизма. Человеком-эпохой назвала его Ахматова. Символисты исповедовали мистицизм, культ Вечной Женственности, Жены, облеченной в сияющие одежды. Блок назвал ее Прекрасной Дамой и внес в свою поэзию средневековый мотив рыцарского поклонения даме. Мистические переживания, чтобы быть воплощенными в поэзии, требовали особого языка - языка символов. Блок создал цельную, всеобъемлющую систему символов. В ее основе лежит простой мотив: рыцарь (инок, юноша, поэт) стремится к Прекрасной Даме. За этим стремлением стоит многое: мистическое постижение Бога, поиск жизненного пути, порыв к идеалу и бесконечное количество оттенков толкований. Заря, звезда, солнце, белый цвет- все это воплощение Прекрасной Дамы. Белый - значит посвятивший себя Вечной Женственности. Размыкание кругов - порыв к Ней. Ветер-знак Ее приближения. Утро, весна- время, когда надежда на встречу наиболее крепка. Зима, ночь-разлука и торжество злого начала. Синие, лиловые миры, одежды символизируют крушение идеала, веры в саму возможность встречи с Прекрасной Дамой. Болото символизирует обыденную жизнь, не освященную мистически. Жолтые фонари, жолтая заря символизируют пошлость повседневности. Слово «чорный» это символ чего-то грозного, опасного, но в то же время мистически значительного, чреватого мистическими откровениями. Чтобы постичь систему символов Блока, надо обладать незаурядным воображением, настроиться на волну блоковского видения мира.

 В предметах, явлениях эмпирической действительности Блок провидел намеки на иной, совершенный, трансцендентальный мир. Смыслы его символов всегда лежат в запредельном мире. Но база его символов – вся в окружающей реальности.

Блок хотел, чтобы все его творчество рассматривалось как единый роман в стихах. Он разделил свою поэзию на три тома, каждый из  них выстроил как эстетическое и идейное единство. Том слагается из разделов, каждый из которых тоже художественно замкнут и закончен. Разделы могут слагаться из циклов, которые объединяют несколько стихотворений и сами читаются как единый текст. И в основе всей этой сложнейшей выверенной системы лежит отдельное стихотворение с такими блоковскими жемчужинами, как «Вхожу я темные храмы…», «Незнакомка», «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?…» и др. однажды Блок назвал свое творчество трилогией вочеловечения. Применительно к своим трем томам Блок, очевидно, хотел выразить мысль о трудном пути его лирического героя, о встававших перед ним соблазнах, о страданиях, которые пришлось ему претерпеть, предчувствие мученической кончины.

 В первом томе преобладает белый цвет, это том Прекрасной Дамы. Она проникнута цельным мировоззрением, верой в грядущую встречу. Во втором томе преобладающий цвет - синий. Это книга о надрывах, о трагедии крушения идеала, о душевных скитаниях. Прекрасная Дама вытеснена Незнакомкой - неотразимо-притягательной падшей женщиной, вызывающей роковую страсть, опустошающую душу лирического героя. В третьем томе преобладает красный цвет- цвет крови и пламени. Незнакомка постепенно вытесняется родиной, Россией. Том вобрал в себя впечатления мировой войны.

Каждое стихотворение Блока, каждая его поэма может быть прочитана изолированно. Но более полно смысл стихотворений восстанавливается из контекста цикла, раздела, тома, «трилогии вочеловечения», из контекста символов. В одном стихотворении читаем: «И очи синие бездонные // Цветут на дальнем берегу». В другом: «Шлейф, забрызганный звездами, // Синий, синий, синий взор». В третьем: «Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла». Только из широкого контекста можно понять, что «синий»- каждый раз не просто деталь картины, а символ крушения юношеской веры в мировую гармонию, в счастливую мистическую жизнь духа.

 Поэзия Сергея Есенина не избежал, как ни странно, влияния символистов. Его ранние поэмы отмечены таким же сочетанием христианских и языческих образов; так же противопоставляется органическая жизнь деревни наступлению враждебной городской, западной цивилизации; так же революция воспринимается как освобождение духа, как преддверие осуществления крестьянской утопии (как у Клюева). Но это влияние оказывалось на поэзию, сформированную во многом фольклорной традицией.

Символично, что именно к Блоку пришел Есенин, приехав в Петербург. Народно – поэтическая, религиозно – духовная стихия, символизм – всему нашлось место в поэтическом мире С. Есенина. Литературовед Марк Щеглов писал: « «Общительность» поэзии Есенина расширяется на все живое, за пределы разумного и сознательно внимающего…» Исключительное свойство его мировосприятия – отличать живую душу во всем вокруг. «Это – поэзия по преимуществу, по самой своей сути, редкий чудодейственный дар души, подлинная близость природе…» (М. Щеглов). В 1919 году появилось одно, на мой взгляд, из загадочнейших есенинских шедевров – стихотворение «Душа грустит о небесах…». Оно и есенинское, и «блоковское», и «тютчевское» одновременно.

Душа грустит о небесах,

Она нездешних нив жилица.

Люблю, когда на деревах

Огонь зеленый шевелится.

То сучья золотых стволов,

Как свечи, теплятся пред тайной,

И расцветают звезды снов

На их листве первоначальной.

Понятен мне земли глагол,

Но не стряхну я муку эту,

Как отразившись в водах дол

Вдруг в небе ставшую комету.

Так кони не стряхнут хвостами

В хребты их пьющую луну…

О, если б прорасти глазами,

Как эти листья, в глубину.

  «Зеленый огонь листвы», «сучья золотых стволов» это символы, достойные своего времени. «Земли глагол» и мука, в которой рождаются «звезды снов», - это ли не выражение борьбы, которая происходила в душах поэтов того времени.

У современного поэта Новеллы Матвеевой есть удивительные строки, раскрывающие тайну прихода в мир таких поэтов, как Блок и Есенин: «Когда потеряют значенье слова и предметы, на землю, для их обновленья приходят поэты…»Попробуем хотя бы частично, через роль и символику цвета, прикоснуться к поэзии Александра Блока и Сергея Есенина.

Людей всегда, во все эпохи, привлекал окружающий мир, расцвеченный палитрой красок – от аспидно–черного до изумительной чистоты белого цвета. И не удивительно, что, даже давая имена всему вокруг, человек этот красочный мир запечатлел в звучании слов. Поэтому и символику цвета в поэзии Блока и Есенина надо рассматривать в двух аспектах: как в звучании слов возникают цветовые ассоциации и как слова, которыми называются цвета, наполняются символическим смыслом. «Семь вкусов спектра пробует язык» - так выразила Б. Ахмадулина впечатление от звуков, ассоциирующихся с различными цветами. А французский поэт Артюр Рембо в сонете "Гласные" (перевод А. Кублицкой-Пиоттух) описывает каждый гласный звук путем присвоения ему определенного цвета:

А - черный; белый - Е; И - красный; У - зеленый.

О - синий: тайну их скажу я в свой черед,

А - бархатный корсет на теле насекомых,

Которые жужжат над смрадом нечистот.

Е - белизна холстов, палаток и тумана.

Блеск горных родников и хрупких опахал!

И - пурпурная кровь, сочащаяся рана

Иль алые уста средь гнева и похвал.

У - трепетная рябь зеленых волн широких,

Спокойные луга, покой морщин глубоких

На трудовом челе алхимиков седых.

О - звонкий рев трубы, пронзительный и странный,

Полеты ангелов в тиши небес пространной -

О - дивных глаз ее лиловые лучи.

 Довольно странное представление о звуковой гамме языка, но как показывают многократные опыты, верное. Правда, Рембо продемонстрировал свои ассоциации. В исследовании А.П. Журавлева «Звук и смысл» дается такое толкование гласных звуков:

А – ярко красный;

О – ярко светло – белый или белый;

И – светло – синий;

Е – светлый желто – зеленый;

У – темный сине – зеленый;

Ы – тусклый темно – коричневый или черный.

  Трудно сказать, отмечает автор статьи, от чего зависят эти «цветные» свойства звуков, откуда взялись первоначально цвета звуков.

 Замечено, что особенно четко, в чистые цвета окрашены только три звука - А, И, О. Но ведь и все богатство цветов и их оттенков можно получить смешением в разных пропорциях трех цветов - красного, синего и желтого. «Нет ли здесь удивительного соответствия между природой цвета и звуковым устройством языка?

 Вопросы, вопросы... И пока нет ответов. Но одно ясно: звуко - цветовые соответствия существуют. А раз существуют, значит, должны где-то использоваться, проявляться. И конечно, прежде всего, эта интересная особенность звуков должна проявиться в поэзии» (А.П.Журавлев). И она действительно проявляется.

 Поэтический талант, чувство языка помогают поэту отобрать наиболее выразительные языковые средства, чтобы картина получалась яркой, зримой. Поэт, конечно, может не осознавать этих звуко-цветовых соответствий, но тонкое чутье художника подскажет ему, что подбор именно таких гласных усиливает нужное эмоционально-образное впечатление.

 Доверимся выбору автора работы и послушаем стихотворение Есенина из цикла "Персидские мотивы". Вот его начальные строки:

Воздух прозрачный и синий,

Выйду в цветочные чащи.

Путник, в лазурь уходящий,

Ты не дойдешь до пустыни.

Воздух прозрачный и синий.

 Три раза здесь назван синий цвет (считая "лазурь"). Значит, по гипотезе в этом стихотворении должен доминировать "синий" И. Так и оказалось: И доминирует, употребляется в строфе (если учитывать и слабые позиции гласных) – 10 раз.

 Интересно, что вторым по частотности,  идет У ("темный", "сине-зеленый", "печальный"). Какова его роль? Замечательно, что синева в этом стихотворении Есенина не яркого, радостного тона, это скорее синяя дымка, а само это произведение, как и весь цикл "Персидские мотивы", овеяно светлой грустью. Приходится только поражаться поэтическому чутью художника, который в подборе звуков сумел установить пропорции, подчеркивающие и "цветовую", и общую эмоциональную окраску стиха. Действительно, подбери художник только И - звуки способствовали бы изображению яркого, праздничного синего цвета, нажим на У дал бы цвет штормового моря или грозовой тучи; и поэт, оставляя доминирующим светлый сине-голубой, приглушает его, заставляет звучать в светлом, но минорном тоне.

  Эти соответствия звука и цвета не случайное совпадение. Возьмем другое стихотворение Есенина:

Выткался на озере алый цвет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

 Здесь очень заметно звучание У и А. Примеры: «на бору», «плачут», «глухари», «в дупло», «на душе», «знаю» [jу], «к вечеру», «зацелую», «изомну» и т.д., «алый», «зари», «плачут», «до утра». И это только слова, где звуки У и А преимущественно ударные. И снова подбор гласных точно соответствует цветовой картине, нарисованной в этом стихотворении словами: темно-синее вечернее небо, подсвеченное угасающим красным - это и есть вечерняя заря. А общий эмоциональный тон?

И пускай со звонами плачут глухари,

Есть тоска веселая в алостях зари.

 И здесь все точно: "грустный" У и "радостный" А - "тоска веселая".

 "Цветные" стихи есть, конечно, не только у Есенина. Очень выразительно окрашена звуковая мелодия многих произведений Блока. Есть у него стихотворение, написанное под впечатлением от картины В. Васнецова "Гамаюн, птица вещая". Картина выдержана художником в темных фиолетово-синих и багрово-красных тонах. В той же гамме написано стихотворение:

На гладях бесконечных вод,

Закатом в пурпур облеченных,

Она вещает и поет,

Не в силах крыл поднять смятенных...

Вещает иго злых татар,

Вещает казней ряд кровавых,

И трус, и голод, и пожар,

Злодеев силу, гибель правых...

Предвечным ужасом объят,

Прекрасный лик горит любовью,

Но вещей правдою звучат

Уста, запекшиеся кровью!..

 И ту же цветовую картину создают доминирующие гласные: самый "темный" из них Ы, "красный" А и "темный сине-зеленый" У. Не поэтому ли стихи блока и Есенина, как ни у кого из поэтов, музыкальны? Только «музыкальность» их разная. Блоковские строчки «живут», когда их произносишь нараспев, в каком-то сомнамбулическом или медитирующем состоянии. А очень многие стихи Есенина народ запел, ощутив их близость народной песне. И в песнях на стихи Есенина особенно ощущается игра красок и музыкальных звуков. Каждый гласный, особенно ударный, «высвечивается». Вот, например, когда слушаешь «отговорила роща золотая», невольно замечаешь, как выпеваемое «отговорила» «зажигает» желтый цвет на общем желто-коричневом фоне. Осенние краски в сочетании с мелодией создают потрясающую гармонию! Печаль. Тревога, тоска – все переплелось. Но трагедии нет: «Я полон дум о юности веселой, //Но ничего в прошедшем мне не жаль…»Строфа заканчивается вспышкой – «в мелодии», в звучании гласных (особенно «красного» А): «Не жаль мне лет…» Здесь, в кульминационных строках стихотворения, звуковая форма наиболее полно соответствует содержанию. Но постепенно цвет и звук становятся спокойнее, светлее, только иногда «вспыхивает» «красный» А на фоне «темных» Ы и У: «Не обгорят рябиновые кисти…» действительно, звуки этого стихотворения – партитура волшебной игры красок. А теперь обращусь ко втором аспекту: как слова, образующие цвета и их оттенки, наполняются метафорическим и даже символическим смыслом.

А. Блок пришел в русскую поэзию в эпоху модернизма. Он самый яркий представитель символизма хотя бы уже потому, что гениально использует изначально присущие цвету свойства символа и его способность порождать массу ассоциаций. Если «сравнивать» стихи блока периода его первых книг и стихи Есенина в начале его творчества, можно заметить их «сходство». Оба поэта для выражения своих чувств обращаются к цветовой гамме природы. И пусть у Блока в «Стихах о Прекрасной Даме» цвета уже наполнены символическим смыслом, а у Есенина они в основном воплощают впечатления от мира видимого. Осязаемого. А не только ощутимого, переживаемого на уровне символической отвлеченности, у обоих поэтов цветовые эпитеты – живое движение красок, у обоих создается атмосфера красочности.

Вот, на пример, у Блока:

Каждый конек на узорной резьбе

Красное пламя бросает к тебе.

Купол стремится в лазурную высь.

Синие окна румянцем зажглись.

«Отдых напрасен. Дорога крута…»

А вот у Есенина:

О Русь, малиновое поле

И синь, упавшая в реку…

Самобытность Есенина – поэта проявилась в особой образности, в есенинской цветописи, и в традиционной, но по – новому осмысленной символике. О своем понимании мира Есенин говорил: «Все мы яблони и вишни  одного голубого сада». Есенин был связан с русской природой, с деревней, с народом. Он называл себя «поэтом золотой бревенчатой избы». Чаще всего Есенин употребляет три цвета: синий, золотой, красный. И все эти цвета тоже символичны. Цвета в его лирике – чистые и ясные: красный, голубой, зеленый. Никакой изначальной мглы, брюсовской фиолетовой густоты, блоковской сажи: палитра свеженаписанного лубка, народной иконки.

Под этим красками – серебро. Серебристое всегда непременно в паре с золотистым, оно слепит, веселит, завораживает, оно – как праздничный оклад, как риза. «Серебрится река, серебрится ручей, серебрится трава орошенных степей».

Попробуем хотя бы частично разобраться в основных цветах, используемых в поэзии А. Блока и С. Есенина. Всякий цвет может быть прочтен как слово, как сигнал, знак, символ.. Цвета как символы во все времена привлекали внимание людей, ассоциировались с определенными чувствами, переживаниями, понятиями. Почти все они нашли воплощение в поэзии блока и Есенина. Есть ряд интересных работ по толкованию цветовой гаммы (авторы Л. Н. Миронова, Д. Г. Иванов, Е. М. Волкова), на них я и буду опираться в своем исследовании. Например, красный  цвет означает:

 Напряжение сил, концентрацию энергии — тяжелый труд, борьба, война, конфликты, трагедия, драма, гнев, жестокость, ярость, страсти.

На гладях бесконечных вод,

Закатом в пурпур облеченных,

Она вещает и поет, Не в силах крыл поднять смятенных…

Вещает иго злых татар,

Вещает казней ряд кровавых,

И трус, и голод, и пожар,

Злодеев силу, гибель правых… (А. Блок)

У Блока эпитет «красный» сочетается со словами, обозначающими предметы или реалии (красное пламя, красные ленты, алый бархат), или абстрактные понятия:

Через Симплон, моря, пустыни,

Сквозь алый вихрь небесных роз.

(«Комета»)

Терем высок и заря замерла,

Красная тайна у входа легла.

(«Отдых напрасен…»)

 Красный становится чисто условным обозначением очень сложной гаммы ассоциативно возникающих образов (красная тайна, красный смех и т.д.). Но при всей сложности соответствий оттенок угрожающего, страшного и вместе  тем волнующего и возбуждающего интерес, по-видимому, характерен для всех употреблений слова “красный” в текстах Блока.

 Красный цвет представлен в эпитетах Блока множеством оттенков: розовый, алый, красноватый, пунцовый, багровый, кровавый, багряный и т.п.

 “Алый” реализуется как средство цветовой характеристики нарядной одежды (или ее деталей) в произведениях русского фольклора. Яркость, нарядность предметов и деталей нарядной одежды, отраженных в поэтических произведениях, связанных с языком фольклора и получающих цветовую характеристику через слово “алый”, свидетельствует об их неповседневном, праздничном назначении.

 У Блока этот цвет в каком-то смысле тоже праздничный: это знак любви, которая есть или которая была, это праздник ожидания, это нежный и ласковый свет зари.

 Словосочетание “алый сумрак” позволяет увидеть мрак, отступающий при появлении Прекрасной Дамы.

 Эпитеты “кровавый”, “багровый” несут отрицательную характеристику. “Кровавый” ассоциируется с чем-то зловещим, усиливает мрачную настроенность стихотворения:

 На примере цветообозначения красный можно проследить эволюцию блоковского восприятия цвета. В “Стихах о Прекрасной Даме” “красный” - цвет “яркости и страсти”:

 А в цикле “Город”, написанном поэтом в смутные годы (1904-1908), Блок актуализирует значение “цвет крови”. И здесь “красный” - символ окружающего ужаса и смерти.

 Цветообозначение «красный», часто встречающееся у поэта в описании людей, в этом цикле имеет не только и не столько значение реального цвета (лица, озаренные огнем или красное от мороза лицо), но и более глубокий смысл. Так, в стихотворении, посвященном З.Н.Гиппиус, Блок пишет:

Еще до того, как стать своеобразным воплощением русского символизма, блок в своих первых поэтических сборниках «Ante lucem» и «Стихи о Прекрасной Даме» выразит все символическое значение очень привлекающего взор красного, кровавого, алого: «красный свет вечерней росы», «вечерний пурпур догорал», «зловещая зарница», «кровавые струи», «заря окровавленная», «кровавый шар». В этом разнообразии эпитетов – предощущение будущих трагедий XX века. В «Стихах о Прекрасной Даме» красный, алый – символы «приближающейся» Прекрасной Дамы: «красное пламя», «красная тайна», «синие окна румянцем зажглись», «сумрак алый», «месяц красный», «алеют небеса», «зарево красное», «пламенный рассвет».

Есенинская лирика тоже очень насыщена словами, называющими цвета или ассоциирующимися с ними.

У Есенина красный цвет часто является цветом любви и страсти:

О верю, верю, счастье есть!

Еще и солнце не погасло.

Заря молитвенником красным

Пророчит благостную весть…

Хороша была Танюша, краше не было в селе,

Красной рюшкой по белу сарафан на подоле…

Алым венчиком кровинки запеклися на челе, -

Хороша была Танюша, краше не было в селе.

Красный цвет у Есенина тоже представлен множеством оттенков:  алым, розовым, малиновым.

Белая свитка и алый кушак,

Рву я по грядкам зардевшийся мак.

Маком влюбленное сердце цветет,

Только не мне она песни поет.

 Не только в душе, но и в окружающем пейзаже ценились краски, составившие есенинскую палитру: «Плещет алый мак заката на озерное стекло»,  «О Русь – малиновое поле…», «уже давно мне стала сниться // Полей малиновая ширь…»

Красный цвет это также язык общения с богами и духами – окраска храмов и предметов убранства в них, изображения богов и святых. Например, Христос у Есенина соприроден земной красоте:

И целует на рябиновом кусту

Язвы красные незримому Христу…

Или:

«На престоле светит зорче в алых ризах кроткий Спас;

«Миколае –чудотворче,

Помолись ему за нас».

Очень часто к цветовой символике обращается Есенин для выражения самых сокровенных переживаний. Например, в основе стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу…» лежит антитеза «прошлое – настоящее», «юность – старость». Финал стихотворения звучит трагически. Символом несбывшихся желаний является образ  «розового коня»:

Я теперь скупее стал в желаньях,

Жизнь моя? Иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

В «Сорокоусте» красногривый жеребенок пытается перегнать «железного гостя» - поезд. «Розовый конь», «красногривый жеребенок» - вся боль и мечта поэта сконцентрированы в этих потрясающих по силе образах.

Такое же настроение прослеживается в стихотворении «За темной прядью перелесиц»:

И ты, как я, в печальной требе,

Забыв, кто друг тебе и враг,

О розовом тоскуешь небе

И голубиных облаках.

Сочетание страстной и несбывшейся любви в стихах Есенина выражается в слиянии красного и розового:

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следа.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,

Нежная, красивая, была

На закат ты розовый похожа…

Пурпурный - цвет богатства, царственности, высшей красоты. Он был едва ли не самым почетным и прекрасным в греко-римской античности.

 Багряница Христа была символом Его мученичества и поругания, а на императорском пурпуре был след кровавой жестокости царского произвола — таковы негативные символы этого роскошного цвета.

 Все оттенки пурпурного цвета любимы в народном искусстве славян. Очень много малинового и багряного в поэзии С. Есенина:

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

Выходи встречать к околице, красотка, жениха…

Полыхают зори, курятся туманы

Над резным окошком занавес багряный…

 Можно вспомнить народные выражения «малиновый звон», «не жизнь, а малина». В фольклоре этим цветом окрашено всё отрадное, прекрасное, раздольное.

Желтый   цвет означает состояния, связанные с позитивной энергетикой: веселье, разрядка напряженности, радость, праздник, игра, красота.

 Негативная символика желтого и золота — грех, предательство, продажность, безумие, увядание, грусть, тление, отчаяние, болезнь.

 Иуду Искариота, например, изображали в желтом плаще, как христопродавца.  Ряд негативных значений желтого связан с цветом осенней умирающей листвы и грустным настроением по поводу конца лета. Часто желтый и его вариации в этом значении используется в стихах Есенина:

1.Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым…

2. …Снова пьют здесь, дерутся и плачут

Под гармоники желтую грусть…

2.В том краю, где желтая крапива

И сухой плетень,

Приютились к вербам сиротливо

Избы деревень.

Но «желтому» увяданию, «желтой» печали у Есенина противостоит золотой цвет  - изначальный цвет, из которого все появилось и в котором все исчезает: «звени, звени, златая Русь», «Земля моя златая! Осенний светлый храм!» Золотой – основной цвет в окладах икон. Золотое у Есенина все, что свято.

 Эпитет “желтый” не очень характерен для поэтики Блока. Вот что отмечала критик и подруга А.Блока Е.Ф.Книпович, говоря о его цветовом восприятии: “Желтый он ощущал мучительно, но не глубоко. Желтый цвет для него не играл важной роли в мире искусства”.

 “Желтый” встречается в поэзии Блока в ближайшем цветовом значении («окна жолты», желтое зарево, желтая нива и т.д.), но только в эмоционально-сниженных контекстах. Обычно “желтый” передает оттенки вечернего неба, солнечного дня или электрического света:

 Истоки символики Блока уходят в мистицизм Средневековья и Возрождения. Например, в языке культуры позднего Средневековья желтый цвет обозначал враждебные силы, синий - измену. Потаенный смысл цветов очень часто раскрывается через цвета:

В соседнем доме окна жолты.

И:

И на жолтой заре - фонари.

Или:

Ты в синий плащ печально завернулась…

И:

Синий, синий, синий взор.

 К  желтому цвету примыкают прилагательные “ржавый” и “рыжий”. Их употребление в текстах Блока очень специфично: ржавая вода, ржавый воздух, ржавая душа. Нередко поэт называет “рыжими” не только волосы (рыжая ночь твоих кос), но и глаза (рыжий сумрак глаз, рыжи ее глаза от солнца и песка), одежду (грязно-рыжее пальто).

У Есенина желтый цвет – это светлая печаль, а рыжий – тоска и боль:

Тихо в чаще можжевеля по обрыву.

Осень – рыжая кобыла – чешет гриву.

Со словом «желтый» у Есенина особые отношения. Оттенки этого цвета характерны для осени, а осень в стихах поэта – пора увядания. Лирический герой Есенина очень душевно и болезненно одновременно переживает эту пору. Вся грусть жизни выражена у Блока и Есенина в этом цвете.

Зеленый 

 Это цвет растительности; отсюда все его позитивные значения: произрастание, весеннее возрождение природы, надежда (на урожай), молодость. Цвет райского сада (Эдема), оазиса в пустыне, мусульманского рая.

Один из первых христианских храмов (и самый замечательный) — храм св. Софии в Константинополе — построен на столбах из зеленого мрамора, которые были вывезены византийскими строителями из храма Дианы в Эфесе.

И всем векам — пример Юстиниана,

Когда похитить для чужих богов

Позволила эфесская Диана

Сто семь зеленых мраморных столбов. (О. Мандельштам)

 Язык общения между людьми: в древнем Риме зеленый цвет в мужской одежде обозначал изнеженность и противоестественные склонности; в новейшее время в Европе — иронию, буффонаду, буржуазность (как осуждаемое свойство).

Магическое воздействие зеленого цвета лучше всего проявляется в изумруде. Академик А. Е. Ферсман пишет об этом в книге «Рассказы о самоцветах»: «Трудно найти другой самоцвет, который в древности ценился бы больше, чем изумруд — «камень сияния» греков. …Сочный зеленый цвет изумруда глубоко ценился как выражение жизни, молодости и чистоты. Ему приписывали обладание таинственной силой исцелять недуги и даровать счастье».

Поэтами всех стран мира воспет этот камень. Цвет изумруда, по словам индийских сказаний, «подражает цвету шеи молодого попугая, молодой травки, водяной тины, железа и рисункам пера из хвоста павлина». «Змури», — называли этот камень грузины, веря, что в нем, как в зеркале, отражаются все тайны настоящего и будущего.

Римский ученый Плиний писал, что «этот камень природы превыше всех благ земных, что его краса прекраснее благоухания весеннего цветка и что не должно быть дозволено прикоснуться к девственным чертам резцу художника».

Но зеленый цвет обозначает и негативные символы: тление, разложение, демонизм, отвращение, злоба, зависть, тоска, безумие, ужас гибели. Эти значения происходят от цвета плесени, гниющих органических веществ, злобных мифологических животных (змеев, драконов), таинственных обитателей лесов (леший, Зеленой царь), глаз хищных ночных животных и птиц, горьких ядовитых трав, а также некоторых отделяемых человека, свидетельствующих о болезни. Общеизвестны выражения «тоска зеленая», позеленел от злобы (или от зависти), зеленый змий (пьянство).

С. Эйзенштейн пишет о символике зеленого: Цвет возрождения души и мудрости, он одновременно означал моральное падение и безумие.

Шведский теософ Сведенборг описывает глаза безумцев, томящихся в аду, зелеными. Один из витражей Шартрского собора представляет искушение Христа; на нем сатана имеет зеленую кожу и громадные зеленые глаза… Глаз в символике означает интеллект. Человек может направить его на добро или на зло. И сатана, и Минерва — и безумие, и мудрость — оба изображались с зелеными глазами…

Как пишет А. Перрюшо, французский художник Тулуз-Лотрек «видел во всех оттенках зеленого нечто демоническое».

В индийской поэтике зеленый означает отвращение. Об этом можно прочитать в рассказе Д. Сэлинджера «И эти губы и глаза зеленые».

Зеленый цвет не характерен для поэзии А.Блока и встречается нечасто. Обычно он реализуется в прямом цветовом значении, сочетаясь со словами, обозначающими растительные и природные объекты: зеленый клен, зеленая травка, зеленая поляна.

В атмосферу зеленого цвета – спокойную, затягивающую – мы попадаем, читая поэму “Ночная фиалка. Сон”:

Сочетание эпитета “зеленый” с существительным “звезда” достаточно нетрадиционно и в стихотворениях Блока создает атмосферу волшебства, яркости:

У Есенина  зеленый цвет это символ  жизни, возрождения природы:

Клененочек маленький матке

Зеленое вымя сосет.

Зеленый цвет один из любимых у Есенина. Поэт называет себя сыном купальской ночи, он родился «в травяном одеяле».

Поэтому в лирике Есенина зеленый – один из доминирующих цветов. Вся его палитра, во всех переносных, символических и прямых смыслах, представлена у поэта. Зеленый у Есенина – это символ жизни природы: «зелень в цвету и росе», «шелковые травы», «лес зеленый», «приволь зеленых лес». Зеленый ассоциируется с простором, свободой. Небо – «синь сосет глаза», а земля – буйство зеленого цвета. Синий и зеленый очень часто у Есенина не просто соседствуют, а переплетаются, т.к. небо и земля суть мира единого:

Наша вера не погасла,

Святы песни и псалмы.

Льется солнечное масло

На зеленые холмы («Наша вера не погасла…»)

В глазах пески зеленые

И облака («В глазах…»)

Гляну в поле, гляну в небо –

И в полях и в небе рай…

…И струится с гор зеленых

Златоструйная война. («Гляну в поле…»)

Душа грустит о небесах,

Она нездешних нив жилища.

Люблю, когда на деревах

Огонь зеленый шевелится.

Зеленый у Есенина – это и цвет молодости, «березовый веселый язык».

Синий 

 Символика синего исходит из очевидного физического факта — синевы безоблачного неба. В мифологическом сознании небо всегда было обиталищем богов, духов предков, ангелов; отсюда главный символ синего — божественность.  Синим изображают: покров Скинии собрания (Ветхий завет), одежда первосвященника в Скинии; одежды Иисуса и Богоматери в иконописи и живописи.

 У человека синий и голубой хороши только как цвет глаз. Там же, где синий неуместен, он обозначает порок, наркоманию, болезненное состояние от холода, голода и пр.

Я сам, позорный и продажный,

С кругами синими от глаз… (А. Блок)

Но кривятся в почернелых лицах

Голубые рты…(С. Есенин — о каторжниках)

«Я целую синими губами

Черной тенью тиснутый портрет».

У А. Блока синий — цвет сумерек, тайны, холода и печали, а также цвет предательства:

Ты в синий плащ печально завернулась,

В сырую ночь ты из дому ушла.

 Исследователи поэтического наследия А.Блока не раз отмечали, что синему цвету в поэтике Блока принадлежит особое место. “Синий” передает не столько цвет, сколько эмоциональное осмысление контекста.

 Традиционно “синий” и его оттенки - символ гармонии и покоя, для Блока - символ непорочности и первозданности. Это цвет Прекрасной Дамы (цикл “Стихи о Прекрасной Даме”). Она - “голубая царица земли”, пришедшая “голубыми путями”, живущая в “лазурном чертоге”.

 Хотелось бы отметить удивительную связь цветовых прилагательных А.Блока и магических цветов русской иконописи. “Голубая лазурь” в иконах русских мастеров - цвет, символизирующий одухотворенность, возвышенность чувств, особое состояние души. И в стихах Блока:

 Эпитеты “синий”, “голубой”, как правило, используются при изображении пространства. Обозначение дальности, бесконечности, потенциально свойственная этому цвету, опирается на традиционно-фольклорные эпитеты (словосочетания типа “синее море”, “синее небо”) и проявляется в сочетаемостных сдвигах, т.е. когда определяемый компонент не является прямой номинацией водного или небесного пространства: синие окна, голубые пути, голубые химеры.

  “Лазурный” у Блока преимущественно связан с обозначением небесного пространства как стихии. При этом “лазурь” нередко является метафорой духовного стремления и пути в запредельность:

 Также синий цвет часто употребляется при описании человека: синие глаза, синечерная коса, иссиня-черные волосы, синеокая, синеватые дуги бровей.

 Голубой цвет – тоже один из самых любимых цветов А.Блока. Доказательством этого может служить строка из его стихотворения:

 Кроме того, первая любовь Блока Ксения Михайловна Садовская, по воспоминаниям М.А.Бекетовой, была “…высокая, статная дама с великолепными синими глазами…”. Именно ее в цикле “Через двенадцать лет” поэт называет “синеокой”, попадая в “синий, синий плен очей” этой женщины, а когда узнает о ее смерти, с горечью пишет:

У раннего Блока оттенки синего напрямую связаны с мистикой, с тайнами души, с тайными путями, которыми идет лирический герой: «синяя дымка вдали», «синяя даль», «синий зной небес», «стезя лазурная», «бездонная лазурь», «лазурное сокрыто от умов», «объятия лазурных сновидений», «лазурные черты», «свет голубей и сумрак таинственный».

В лирике синий цвет доминирует над всеми остальными цветами. Сначала его оттенки рождает в душе поэта пейзаж, затем – душевные переживания. Конечно, в первую очередь синий цвет – это цвет неба. Его символическое значение – стремление к небу, к невозможному, прекрасному.

«Синий плат небес» покрывает всю лирику поэта:

Я вижу – в просиничном плате,

На легкокрылых облаках,

Идет возлюбленная мати

С Пречистым Сыном на руках.

Мало у Есенина найдется стихотворений, где не было бы синего, лазурного, голубого: «Только синь сосет глаза», «на небесном синем блюде», «синь, упавшая в реку», «неколебимая синева», «голубые двери дня».

У Есенина  синий цвет – стремление к небу, к невозможному, к прекрасному:

Вечером синим, вечером лунным

Был я когда – то красивым и юным.

 Образ России невозможно представить без таких всех нам знакомых примет, как «синий плат небес» и «низкий дом с голубыми ставнями».

Синее небо, цветная дуга.

Тихо степные бегут берега…

Несказанное, синее, нежное.

Тих мой край после бурь, после гроз.

Синий цвет, как и слово «милый», имеет у него мистический оттенок.

В «Исповеди хулигана»:  «… свет такой синий,/ В эту синь даже умереть не жаль». У Есенина синий цвет как будто содержит нравственную категорию. Живописец мыслит цветом. Есенин – цветообразом. Русскую иконопись называют «умозрением в красках». В рублевской «Троице» синим цветом сияют облачения ангелов. Можно предположить, что «синий» у Есенина в соединении «несказанного» и «нежного» передают сакральный смысл.

Мистическая тоска слышится в стихотворении «Осень»:

Над речным покровом берегов

Слышен синий лязг ее оков.

Схимник – ветер шагом осторожным

Мнет листву по выступам дорожным.

 Часто голубой цвет у Есенина встречается в «Персидских мотивах»:

1.Я в твоих глазах увидел море,

Полыхающее голубым огнем.

2.Голубая да веселая страна

А также в описании Родины (в более поздние годы):

Низкий дом с голубыми ставнями,

Не забыть мне тебя никогда…

Белый  цвет был многозначным символом во все времена и у всех народов. Главное и исходное его значение — свет. Белый тождествен солнечному свету, а свет — это божество, благо, жизнь, полнота бытия. Символические значения белого: полный покой, безмятежность, недеяние, мир, тишина, чистота, пустота, целомудрие, девственность, сосредоточенность.

Белая Ты, в глубинах несмутима,

В жизни строга и гневна,

Тайно тревожна и тайно любима —

Дева, Заря, Купина… (А. Блок)

 Знак общественного положения — благородство, знатность, величие, благосостояние.

 Язык общения с богами и духами — белые одежды богов, ангелов, святых, праведников в раю,  одежды служителей в православной и католической церкви, белая окраска христианских храмов.

Белый цвет в Ветхом Завете:

«Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его — как пламень огненный» (Откр. 1, 14)

«И воинства небесные следовали за ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый» (Откр. 19, 14)

По Псевдо-Дионисию, «Белый стихарь — это образ плоти Христовой, чистейшее бесстрастное одеяние божественной славы, одежда нетления». (Бычков В. В., Византийская эстетика, 1977 г)

Язык ритуалов не обошелся без этого цвета: белые одежды надевают во время праздников Крещения, причастия, Рождества Христова, пасхи, Вознесения, освящения храмов.

 Знаки и сигналы — в христианстве — белая лилия, белая роза — символы Девы Марии. Белый флаг — предложение мира.

 Негативная символика белого цвета: белый может обозначать смерть, болезнь, зло, отчуждение, страдание.

 В русской поэзии начала века белый связан с негативными эмоциями и с мыслями, обращенными в потусторонний мир. Белый изначально у некоторых народов был траурным цветом. У А. Блока белый часто обозначает мертвенность, тоску, отчужденность, транс. «Лицо мое белее, чем белая стена. Опять, опять сробею, когда придет Она…»

«Белой мечтой неподвижно прикован

К берегу поздних времен…»

«Терны венчают смиренных и мудрых

Белым огнем Купины».  

 Белый цвет характерен для мира Блока. Прилагательное “белый” сочетается с такими существительными, как птицы, храм, церковь, ангел Бога, зарево, вьюга, мечта, огонь, ложь, русалка и т.д.

Большинство эпитетов наряду с прямым значением (белый лебедь, белое платье, белый цветок) могут получать в контексте метафорический смысл:

Здесь прилагательное “белый”, казалось бы, представлено в прямом значении, но из контекста видно иное значение: “лазурный чертог” - нечто одухотворенное, божественное, поэтому “белый” характеризует чистоту, ясность предвестника Прекрасной Дамы.

 Б.Соловьев отмечает, что у Блока “эпитет словно бы взрывает обычное представление о предмете повествования, поэт неожиданным образом сталкивает прилагательное с обозначаемым им явлением, переводя понятия духовного и морального порядка на сложную цветовую гамму».

Излюбленным приемом Блока является употребление белого цвета как ауры, сопровождающей описываемый предмет: белая мечта, белая смерть, белый стан, белая пристань:

В “Стихах о Прекрасной Даме”, как известно, лирический герой поэта находится в постоянном ожидании прихода Прекрасной Незнакомки, и неслучайно он обращается к ней:

Белый у Блока – это и цвет какой-то первородной стихии:

Черный вечер,

Белый снег.

 Одна из его героинь скрывается под снежной маской. Вообще снег, вьюга в поэзии Блока – любимые символы: «ты в белой вьюге, в снежном стоне…», «деву в снежном инее // Встречу наяву».

У Есенина лунный спектр белый, серебряный, жемчужный:

Снежная равнина, белая луна,

Саваном покрыта наша сторона.

 Здесь белый цвет является также символом тоски и скорби, как и в ниже приведенных строчках:

Я ответил милой: «Нынче с высоты

Кто-то осыпает белые цветы.

Затопи ты печку, постели постель,

У меня на сердце без тебя метель».

Часто у Есенина белый цвет упоминается в прямом смысле: «белая метель», «снег ложится белой пеленой». 

Символика черного у большинства народов в основном негативна. В черном небе, в глубине пещер, ям, колодцев, в глубокой тени скрывается нечто таинственное и опасное. Черное делает бессильным зрение человека, что само по себе грозит опасностью.

 Основные символы: смерть, разложение, распад материи, ночь (как время пассивности), печаль, горе.

 В русском народном языке слово «черный» обозначает нечто старое, грязное, незавершенное, лишенное блеска: черная старуха, чернавка, черный ход, черный пол, черновик; а также мрачное и невеселое: черный юмор, «пить по-черному»…

 Черная магия, демонизм, колдовство изначально связаны с черным цветом.

 Магические ритуалы были неотъемлемой частью культуры всех времен и народов. В Европе времен средневековья, Возрождения и т.д. различают белую и черную магии. К черной магии причисляли вызывание духов мертвых, убийство или наведение «порчи» на расстоянии, внушение любовной страсти или ненависти.

 Этические характеристики: гордыня, тайная зависть, греховность, злоба, подлость, мстительность. Черный — это цвет палачей, убийц. Впечатляющие образы черного видим в поэзии А. Блока:

Старый, старый сон. Из мрака

Фонари бегут — куда?

Там — лишь черная вода,

Там забвенье навсегда…

Скелет, до глаз закутанный плащом,

Чего-то ищет, скалясь черным ртом…

Живые спят. Мертвец встает из гроба.

И в банк идет, и в суд идет, в сенат…

Чем ночь белее, тем чернее злоба,

И перья торжествующе скрипят. («Пляски смерти»)

  Довольно часто А.Блок использует прилагательные с доминантой черного цвета. Эти цветообозначения употребляются, когда речь идет о чем-то ярком (выразительном), таинственном: черный гнев, черный смех, черный бриллиант.

 Или когда речь идет о чем-то непостижимом, страшном, вызывающем ужас: черная душа, черная кровь, черные жилы, черный бред.

Употребление эпитета “черный” в контекстах, связанных с утратой и страданием, опирается на традиционную символику черного цвета как цвета скорби. Например, вот как говорится о думе, которая терзает поэта:

  В “Стихах о Прекрасной Даме” “черный” используется больше для обозначения цвета окружающих предметов, природных объектов (ворон, небо, ночь, скала и т.д.), которые символизируют мир во мраке, мир без Госпожи. Поэтому в этом цикле черный цвет не доминирует, а находится в равновесии с цветами Прекрасной Незнакомки. Господствующим “черный” становится в циклах “Страшный мир”, “Фаина”.

У Есенина черный цвет – это цвет земли, на которой трудится человек:

Черная, потом пропахшая выть!

Как мне тебя не ласкать, не любить?

Чернота ночи чувствуется в беглых «лунных» пейзажах Есенина. Иногда она короткими штрихами прочерчивает цветение красок: то черная галка пролетит, то черная туча прольется, то из черной проруби глянет русалка И «что-то» все время копится в пестрении штрихов, оттеняющих голубизну и зелень, хотя проходит как бы мимо сознания. И вдруг обрушивается страшным видением Черного человека, который, выйдя «из зеркал», садится на кровать и читает отходную поэту. Есенинский «черный человек» - это символ душевной боли, надрыва, вся трагедия жизни поэта воплотилась в этом странном и страшном двойнике – черном человеке.

«Черный человек!

Ты прескверный гость.

Эта слава давно

Про тебя разносится».

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу…

 Финал драмы. Страна живет дальше, меняя имена, цвета, наряды. Желтоволосый мальчик, с голубыми глазами готовится отойти в черноту.

Русь – грустная песня. Русь – черная монахиня. Русь – горькая загадка. 

Серый  - цвет бедности, скуки и тоски, городской тесноты, гнилого тумана. В древности и средневековье он совершенно не ценился. Его считали цветом рубища бедняков, цветом несчастья и посредственности. Серо-голубой цвет у древних римлян символизировал зависть. На древнем Востоке посыпали голову пеплом в знак скорби.

 В древней русской литературе и фольклоре серый и сизый — эпитеты хищных животных или птиц («серый волк», «сизый орел»); на эти цвета как бы переходит антипатия, питаемая людьми к этим животным. Серый цвет был отличительным признаком одежды бедного крестьянина (сермяга).

 В поэзии С. Есенина серым цветом окрашены мотивы тоски, увядания, усталости.

Не больна мне ничья измена,

И не радует легкость побед — 

Тех волос золотое сено

Превращается в серый цвет.

 Городской пейзаж в поэзии А. Блока изобилует серыми пятнами: оловянные кровли, серо-каменное тело, дымно-сизый туман, пыльно-серая мгла…этот безнадежно-трагический колорит душит и угнетает человека.

Встала улица, серым полна,

Заткалась паутинною пряжей…

 Цветообозначения этой группы употребляются как в прямом значении (серые лужи, серые камни, серое небо, серый дым, серая ограда, серые избы, серые стены), так и в переносном (серый ветер, седой туман, серые сферы, седое утро).

 Серый цвет - символ тоски, безысходности и душевной опустошенности. У Блока он является атрибутом “железно-серого города” с “серыми оградами”, “серыми лужами”, “сизыми окнами” (цикл “Город”). “Серо-каменное тело” города располагается под “серым небом”, в “дымно-сизом тумане”.

Выводы:

1.Итак, прочитав стихи двух поэтов серебряного века – Блока Есенина – можно сделать вывод, что цвета играют важную роль в их поэзии.

2.Используя традиционную символику цвета, оба поэта (Блок и Есенин) создают свои неповторимые образы, которые способны порождать массу ассоциаций.