Очерк на районный конкурс "Что я расскажу детям о войне"
проект по русскому языку (9 класс) по теме

Эту историю я  узнала из рассказа, который написала моя бабушка о своей маме, то есть о моей прабабушке, на конкурс «Что я расскажу детям о войне…»  Я хочу, чтобы такую интересную историю узнали другие. Вот этот рассказ.

                      А ведь могло быть всё иначе…

                                          «Какой бы мы с тобою были парой,

                                          Мой милый, если б не было войны»

                                                   (Слова из песни)

      Как и многие, давно вынашиваю мысль написать книгу о своей маме. Как и многим, круговерть  дел мешает это сделать. Накануне празднования Победы особенно часто думаю о маминых рассказах. Трудности были, пожалуй, такие же, как у всех в те тяжёлые для всей страны годы: работа во имя победы и постоянный голод - испытание на выживание.  Но война эта ещё и по личной её судьбе прошлась тяжёлым орудием, смяла все мечты, искалечила будущее.

Сейчас, когда у меня уже есть внуки, эта история воспринимается особенно остро. О ходе военных сражений  наши дети узнают из учебников и фильмов, а я хотела бы им рассказать о войне, которая перекроила всю судьбу моей мамы.

     Моя мама, Анастасия Ивановна, рано осталась сиротой, по завещанию её матери воспитывалась у тётки. И, хотя очень много приходилось работать по хозяйству, в школе  училась отлично. Жаль, что окончить удалось лишь четыре класса: для продолжения учёбы надо было ездить  в соседний Большой Куяш, но дядя, большой противник коллективизации в это время был в бегах, надеясь, что колхозы – временное явление, а тётя – в извозе за это отрабатывала. Настенька (моя мама) в свои десять лет  тащила на себе всё домашнее хозяйство: иначе бы и не выжить.

    Время шло… «Вот она росла, росла, поднялась и расцвела». К восемнадцати годам получилась красавица необыкновенная. В Темрясе её так и называли – «Настенька бастенька», что на местном диалекте означает « очень красивая».  А в другом доме этой же деревеньки вырос  красавец Иван.  Многие девчонки деревенские заглядывались на него, но он никого, кроме Настеньки,  не замечал. Вобщем, любовь была у них, достойная пера писателя. Но об этом -  в другом рассказе.

     Их семейная жизнь сразу началась с испытания: в двухмесячном возрасте умирает первая доченька Галя. «Два месяца я выла днём и ночью»,-  рассказывала мама. Вскоре поняла, что ждёт второго ребёнка, появилась надежда утопить своё горе в заботах о другом малыше.   Это был 1941 год.  Что это за год , знают  все.

     Иван ушёл на фронт, как все советские мужчины,  «не долюбив, не докурив последней папиросы» и не узнав, кто у него  родился. В первые же месяцы он попал в окружение, а затем и в плен. Повезло, не расстреляли, угнали в Германию. Повезло и там: крепкого, красивого русского парня приглядел один немец и взял в своё хозяйство в качестве батрака.  Что-что, а трудиться деревенский парень умел. Приходилось стараться: надо выжить и во что бы то ни стало вернуться в родную деревню, где осталась  красавица Настенька и уже родился ребёнок.  Как оказалось, его усердие было замечено. Но не хозяином, а хозяйкой.  Внимание хозяйки, сытное питание помогли ему не только выжить, но и  окрепнуть, возмужать.  А мысли всё это время были там, в далёком  Темрясе: «Как там они, жена с ребёнком, мать-старушка, сестра с тремя сыновьями? Одни, без мужчин! Надо выжить, надо вернуться!»

    А они жили не хуже и  не лучше, чем все советские люди в те страшные годы. Вестей от Ивана не было, пропал без вести. В честь него Настя назвала сыночка – Ваня. Первые месяцы думала, что и этого ребёнка потеряет:  коклюш – болезнь, при которой дети месяцами кашляли, закатываясь, захлёбываясь. «Идём с золовкой с колхозных работ и не надеемся уж, что он жив. Подходим к дому, слышу издалека, что кашляет, значит, слава Богу, жив!» - вспоминала мама. Да, приходилось надеяться только на Бога.

    Со временем перебралась с Ваней жить обратно к тёте, потому что в большой семье свекрови ей приходилось жить даже не впроголодь, а вовсе голодом. У тети из немногих деревенских была коровка, которая помогла им выживать в военные годы.  

   Работа в колхозе  была на износ: все  сезонные работы на женщинах,   заготовка дров и сена на неуправляемых быках, которые как издевались: лягут где-нибудь в лесу, в грязи, посреди дороги и никакими силами, а тем более ослабших, полуголодных женщин, не поднять их было. Вот уж поревели тогда, всё было в этих слезах: и злость на быков, и горечь обиды на тяжёлую войну, и  скорбь о потере родных (к тому времени пропали без вести два старших брата). Усталая,  промёрзшая, без ног валилась на русскую печь-спасительницу. Кажется,  только веки сомкнула, а в окно уже стучат соседки. Три часа утра, надо брать санки, мешок и тайно идти на поле, где они с весны до поздней осени  отдавали все свои силы, чтобы собрать хоть сколько-нибудь колосков.  Днём тётя, тоже тайком, веяла их, молола на жерновах, установленных в подполе, получала какую-никакую муку.  Из мякины, травы, мерзлой картошки, кстати, тоже тайно собранной на колхозном поле, делала лепёшки, валяла их в муке, выпекала в печи.  На вид получались очень красивые, аппетитные шанежки.  Так и приспособились выживать, с нетерпением и надеждой дожидаясь конца войны. В деревню приходили похоронки, а об Иване не было ни слуху ни духу, зато оставалась надежда, что жив он.

    Может быть, так и дотянула бы Настя до Победы, благо, что сынок Ваня окреп, подрос. Да только, к сожалению, злые люди никогда не переводились на нашей земле. Завистников всегда много было у красивой, даже под тяжестью и горем войны, женщины. Однажды по навету попалась она с той пресловутой колхозной мякиной.  

    Среди многих   «очень виновных» ей пришлось в далёкой Иркутской области  испробовать долю узника   советских лагерей.  К счастью, на земле всегда жили не только злые, но и добрые люди. Трудолюбивую, добросовестную девушку сразу выделили из всех и работать отправили в хлебопекарню. Как говорится, «у колодца, да не напиться»? Везде люди живут, вот и Настя обрела здесь подруг, с одной из которых они переписывались и встречались очень долго.

    В Темрясе  подрастал маленький Ваня, без матери, без отца, слава Богу,  добрые  бабушка с дедушкой  души в нём не чаяли, сиротой он себя не чувствовал. А в Германию вошли наши войска, все пленные с нетерпением ждали возвращения в Советский Союз. Уверены были, что Родина с радостью  примет их в свои объятия.  Ивану представители от союзников предлагали эмигрировать в США или в Канаду, предупреждали, что на Родине  ему придётся сполна заплатить за то, что удалось выжить в плену. Да разве только мог поверить советский человек «наговорам» о милой Родине? Никогда! Он хотел только домой, в родной Темряс, к красавице Настеньке, к ребёнку, о котором он вообще ничего не знал.

    Но судьба его забросила в далёкие северные лагеря на долгие шесть лет. Недаром имя ему было дано Иван, как сказочный герой, он выжил и здесь, вернулся в родной Темряс, жизнь в которм не стояла на месте.  Настя его после возвращения из лагеря побывала второй раз замужем, родила дочку.  Попытка жить вместе с Иваном  не удалась: слишком много воды утекло  с того сорок первого года.

      В конце концов Иван женился, осел в дерене Таскино, у него родились две дочки,  не терял он связи и с сыном Ваней, потекла обычная  мирная жизнь.

   Жизнь Настии по-прежнему была трудной.  Пробовала создать в третий раз семью – не вышло. Ещё не родился третий ребёнок  (к сведению,  ваш покорный слуга), а муженёк  уже сбежал  к другой, к  городской.

    В 1961 году  Анастасия  нашла в Муслюмово работу и жильё и решила никуда отсюда не уезжать, тем более что из Темряса перевезла постаревших тётю с дядей.  Работала, учила меня,  младшую, помогала старшим – всё, как у людей.  Никогда не жаловалась на судьбу, на одиночество, а всё происшедшее с ней за нелёгкую жизнь спокойно и подробно рассказывала мне, как  канувшую в лету историю.

     Однажды история вдруг ожила: из недалеко находящегося от нас Таскино  приехал немолодой, но очень статный мужчина, я сразу узнала его (видела раз у брата) и каким-то детским чутьём поняла, зачем он приехал.  Они долго разговаривали с мамой.  Он говорил ей, что жизнь его не сложилась, что он каждый день думал только о ней, Насте, что им ещё не поздно начать всё сначала, что он не видит в своей жизни без неё никакого смысла.

      Как же  я, избалованная любовью и вниманием мамы, не хотела  в тот момент делить её ни с кем, даже с этим Иваном, про любовь и чувства  которого я с ранних лет подробно знала и переживала за мамину несостоявшуюся с ним судьбу!

    Не знаю, что повлияло на  мамино решение, то ли она почувствовала мои переживания, то ли гордость не позволила «войти второй раз в одну и ту же  реку», но она Ивану отказала. Надо было видеть, в каком отрешённом состоянии он поехал обратно.

     Печальная история любви Ивана и Насти  на этом не закончилась. Вскоре до нас дошла скорбная весть: Иван,  в возрасте пятидесяти трёх лет,  покончил с жизнью. Мама,  очень сдержанный по характеру человек,  ничем не выдала своих чувств. Трудно представить, что творилось в её душе!

  Все мамины страдания окупились  в зрелом возрасте: мы старались окружить её заботой, вниманием, всегда быть с нею и  охранять её покой, вобщем, пылинки с неё сдували, оберегали.

   И всё-таки ей пришлось пережить ещё одно горе за десять лет до своей смерти. В Ростовской области умер наш старший брат Ваня.

Мама просто обожала его, ведь он очень был похож на своего отца Ивана. Так получилось, что прожил Ваня, как мама говорила, «отцовскую жизнь» - пятьдесят три года.  Только то, что она была окружена заботой близких и буквально купалась в любви своих взрослых внуков, по сей день боготвоящих её, помогло маме выжить.  Имея такую семью, она считала себя счастливым человеком, и, как в молодости, ей завидовали соседки. Очень хочется верить, что на небесах она встретилась со своим Иваном, и они простили друг друга.

   Когда я слышу слова песни Булата Окуджавы «Ах, война, что ты сделала, подлая, вместо свадеб разлука и дым…»,  я всегда вспоминаю историю любви моей незабвенной мамы.  

    А ведь могло быть всё иначе…