Образ Нарспи современными глазами
статья (5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 класс) на тему

Образ  Нарспи  современными глазами.

 Поэма «Нарспи» по праву считается первым чувашским бестселлером. Прошло более века с момента первой публикации произведения, а поэма по-прежнему любима народом. Литературоведы, исследователи уделяли особое  внимание этой поэме. Сюжет «Нарспи» довольно обыденный, проторенный.

Характер героев также вполне предсказуем и стандартен. Подобные произведения в мировой литературе встречаются часто. Успех поэмы- в манере повествования, наполненности типичными образами, точности передачи особенностей народного быта. Поэма охватывает небольшой отрезок времени – полгода, где описываются весенние и летние обрядовые праздники. При внимательном прочтении  можно увидеть некоторые изменения, которые произошли в бытовом плане – жизнь меняется, нет незыблемых обрядов и традиций. Например, читая главы «Вечер перед Симеком», «Свадьба», сразу же появляется ощущение, что Константин Иванов имеет в виду совершенно другой праздник, нежели современный Семик. В поэме описывается не совсем нам знакомый праздник. Не говорится, что чуваши, поминая ушедших в загробный мир, посещают кладбища. Никто из героев поэмы не уделяет должного внимания дню посещения могил. Всё внимание сконцентрировано на свадьбе. Правда, раз упоминается град предков: когда Тахтаман увозит Нарспи в Хужелгу, то народ провожает свадьбу жениха до старого кладбища.

Поэма точно передаёт внутреннее содержание Семика, истолковывает, показывает, что данный праздник для чувашей. Это – начало летнего календарно-обрядового цикла. Это праздник зеленого мира – мира растений, а значит и солнца.

Природа вошла в полную силу и можно провернуть великие дела, связанные не только с повседневностью, но и  с будущим. Например, сыграть свадьбу. Немаловажен в этом случае и тот факт, что ребенок в молодой семье родится ранней весной.

                                          -1-

           Не взошло еще и солнце –

Над деревней дым стоит.

Чуть продрал глаза чувашин,

А уж в бане он сидит.

Как велит обычай, в Симек

Люди моются с зарей,

И распаренное тело

Натирают сон-травой.

В поэме не сон-травой натирают себя сельчане, а парятся специально связанными праздничными вениками из 77 трав. Семик в поэме – долгожданный праздник, праздник природы. Природа возродилась и теперь вошла в полную силу – настало лето. С этого дня начинаются вечерние гуляния – игрища.

Вошло в привычку эти гуляния обозначить как хороводы, что не совсем верно. Игрища – вечерние прогулки молодежи. Девушки и парни не кружились на одном месте, а с песнями уходили далеко от деревни, обычно вдоль речных долин. Молодежь своими играми да песнями не перебивала сон деревни.

Жители Сильби очень даже рады предстоящим переменам в жизни Нарспи, начало летнего сезона открывает роскошная свадьба. Первая красавица деревни выходит замуж за Тахтамана, богатого и знатного жениха. Можно уверенно предположить, что лето обернется осенним изобилием. Прекрасное начало!

 В вечер Семика  автор знакомит нас с ещё одним забытым обычаем, который напрямую связан с образом матери Нарспи. Мать невесты на свадьбу дочери приглашала родню. И обходила она родственников не с пустыми руками, не просто звала на свадьбу дочери, а щедро угощала людей пивом.

Константин Иванов хотел показать образцовый образ девушки-

                                        -2-

чувашки, смелую героиню, которая ради чувств, любви готова на всё. Бросить вызов этнической культуре, сельской общине, олицетворяющей весь чувашский народ – это действительно смело. Ни в Сильби, ни в Хужелге чувства Нарспи никого не волнуют. Нарспи и Сетнер ради любви бросают вызов обществу, что по тем временам весьма строго. В ночь свадьбы они вдвоем убегают в лес. Этот проступок можно оценить как кражу невесты: с согласия девушки Сетнер попросту украл Нарспи.

После этого, по обычаям сельской общины, она должна выйти замуж за Сетнера, но родители девушки не согласны  с этим. Так,  Нарспи становится женой Тахтамана. После ночи, проведенной в лесу с Сетнером, о чести невесты говорить излишне.

Все читали поэму «Нарспи». Все прекрасно знают характер главной героини, она не могла так хладнокровно убить человека. Возникает ощущение, что первоначально в поэме не было никакого преступления – убийства. Фабула видится следующим образом.

Тахтаману  нашептали  на ухо имя молодца,  которого Нарспи любила. Тахтаман оказался не только злым человеком, но и ревностным хранителем патриархальных порядков. Он немедленно стал учить молодую жену уму-разуму с помощью кнута. Нарспи не выдержала унижений и побоев и убежала к Сетнеру.

Когда Мигедер и его жена приходят домой к Сетнеру, они много говорят о позоре, о запятнанной чести. И мать Нарспи вспоминает о преступлении:

И зачем ей было надо,

Глупой, мужа убивать?

Да с Сетнером непутевым

Ночью по лесу блуждать.

И всё – больше об убийстве никто не говорит ни слова. Будто не законного мужа убила жена. Предположение о том, что в поэме

                                        -3-

первоначально не было убийства, подтверждают и слова Мигедера:

         Честь хотя и замарала, –

Всё равно моя ты дочь.

Выйдем, доченька, покинем

Захудалый этот дом.

И, пока не вся в грязи ты,

Мужа нового найдём.

Дальше еще удивительнее. Не придя к согласию с Нарспи, родители, проклиная дочь, уходят. Нарспи остается у Сетнера.

 Как следует из поэмы, Тахтаман умирает в сладком сне, не мучаясь. Она не применила особый яд, не оставляющий никаких следов отравления. Будем считать, что она использовала травы, яд которых делает человека сонливым и затем убивает во сне.

Таким образом, первоначальная отвага Нарспи заключалась, вероятно, лишь в том, что она убежала от нелюбимого мужа и стала жить с Сетнером. По тем временам, данный шаг отчаянный, смелый. Никакой чувашке, насильно выданной замуж, такое не могло прийти в голову. Она попросту не могла уйти от мужа. Этническая культура, патриархальное общество не допускали вариативности в подобном вопросе. Все делалось по воле родителей, а не по желанию детей. Самовольство считалось позором не только семьи, но и всей родни. А родня была в то время ячейкой чувашского общества. И понятие семьи было иным. Оно не включало только мужа, жену и детей. Во главе семьи стояли дедушки и бабушки, их мнение было определяющим.

Читая и перечитывая Нарспи, надо всегда помнить, что Константин Иванов мастерски владел приемами преувеличения. Нам кажется, что ни Мигедер, ни Тахтаман не были столь богатыми, как это пишется в  поэме. Все богатство отца Нарспи, которое он копил, неустанно трудясь днем и

ночью, поместилось всего-то на двух возах. Разбойники увезли награбленное

                                               -4-

на двух телегах. Стоит также обратить внимание на то, как был одет богатей Тахтаман на свадьбу?

Шапка рыжая с монетой,

Чёрный плисовый кафтан,

Лапти новые, онучи, –

Не жених, а красота!

Не в сапоги обулся денежный, богатый жених, а в новые лапти. По всему видать, он жаден, что на себя копейку тратить не может, не может купить сапоги на свадьбу. Или же он не столь богат, как говорит о нем народная молва?

Изложение событий методом преувеличения – чисто народный прием. Этим методом великолепно владеет автор. Вот как, например, описывается свадебный поезд жениха.

Семь наездников отважных

Рядом с ним, к седлу седло, –

Песней громкою, шальною

Будоражат все село.

А въезжающим телегам

Нет конца, не счесть людей,

И трещат, трещат ворота

Под ударами плетей…

Перед нами появляется следующая картина. Итак, свадьбы со стороны жениха и со стороны невесты гуляют в доме почтенного свата. Во двор его дома въезжает бесчисленное множество запряженных телег.

Подытоживая написанное, можно сказать следующее. Гений Константина Васильевича Иванова стал тем золотым ключиком, открывшим дверь мира чувашской литературы. Именно поэма «Нарспи» распахнула эти двери. Она же выявила на свет абсолютно новую категорию чувашского населения – любителей и почитателей родной литературы, чувашской

поэзии. Поэма также подготовила и плодотворную почву, взрастившую не одно поколение поэтов.

Надо понимать, что при всей «энциклопедичности чувашской старины», поэма – художественное произведение. Поэтому ей присущи некоторые вольности, условности, вплоть до искажения действительности. Это и делает произведение всенародно любимым.  Придерживался бы Константин Иванов принципа суровой этнографической точности, то поэтому «Нарспи» знали бы лишь исследователи.

Юную красавицу Нарспи по сей день абсолютное большинство боготворит. Но есть и такие, которые осуждают её. Впрочем, разное видение, разный подход тоже входит в творческий потенциал поэмы.

                                                             А. Г. Петрова, И.В. Власова.

                                                            МБОУ« СОШ № 47»,  г. Чебоксары.

 Использованная литература:     Перевод П.П.Хузангая.

                                            Перевод Бориса Иринина.