Мотивная структура повести В.П.Астафьева «Где-то гремит война»
статья по литературе по теме

Баринова Т.Н.

Мотивная структура повести В.П.Астафьева

«Где-то гремит война»

В статье анализируются основные  мотивы  повести В.П.Астафьева «Где-то гремит война», а именно мотив тревоги, мотив одиночества и мотив взросления. В ходе исследования главных мотивов делается вывод, что самым важным для В.П.Астафьева является показать перелом в сознании ребенка, живущего во время войны, изучить его душевное развитие и то влияние, которое оказывает на него окружающая действительность.

Ключевые слова: В.П. Астафьев, повесть "Где-то гремит война", мотив тревоги, мотив одиночества, мотив взросления.

В творчестве В.П.Астафьева существует безусловная органическая взаимосвязь мотивов, которые каждый раз дополняют друг друга. Целью данной статьи является рассмотрение важнейших мотивов и их особенностей в повести «Где-то гремит война» (1967), что позволяет глубже проникнуть в художественный мир В.П.Астафьева, частично изучить мотивную систему всего творчества писателя.

 В структуре любого литературного произведения особую важность представляет совокупность его основных мотивов. Сразу стоит заметить, что термин «мотив» далеко не однозначен. В. Силантьев, исследуя категорию мотива, пишет: «Анализ современных концепций мотива и их отношения к теоретическому наследию отечественной нарратологии с очевидностью говорит о незавершенном, открытом характере теории повествовательного мотива. Точки зрения и мнения исследователей, увиденные в системе, не только отвечают на вопросы о существе мотива, но и порождают новые вопросы и ставят новые проблемы… Все это говорит о том, что задача построения целостной теории мотива еще далеко не завершена» [4:  с.75].

Существует множество подходов к определению этого понятия. Силантьев обращается к различным трактовкам категории мотива.  Изучая его «сюжетообразующий потенциал», он говорит о классических в фольклористике представлениях, где «фабула произведения понимается как дискретное и определенным образом организованное множество мотивов в их конкретных событийных формах» [4: с.52]. Следовательно, мотивы образуют художественное произведение и являются единицей сюжета.

 А вот Н.Д. Тамарченко отмечает: «Термин “мотив” в исследовательской литературе соотносят с двумя различными аспектами словесно-художественного произведения. С одной стороны, с таким элементом сюжета (событием или положением), который повторяется в его составе и (или) известен из традиции. С другой стороны, с избранным в данном случае словесным обозначением такого рода событий и положений, которое входит в качестве элемента уже не в состав сюжета, а в состав текста»[5: с.41].

 Другие исследователи определяют мотив как «устойчивый формально-содержательный компонент литературного текста; мотив может быть выделен как в пределах одного или нескольких произведений писателя.., так и в комплексе всего его творчества, а также какого-либо литературного направления или целой эпохи… Более строгое значение термин «мотив» получает тогда, когда он содержит элементы символизации… Мотив, таким образом, в отличие от темы, имеет непосредственную словесную (и предметную) закрепленность в самом тексте произведения <…>» [3: с.230].

 Таким образом, можно выделить три варианта рассмотрения понятия «мотив»: мотив – элемент текста (авторское словесное обозначение отдельного события или ситуации); мотив как элемент событийного ряда или ряда ситуаций, он входит в состав фабулы или сюжета; и мотив как элемент определенной темы.  В нашей работе мы будем придерживаться точки зрения представителей тематического подхода, считающих, что «критерием целостности мотива является его способность выражать целостную тему, понятую как смысловой итог, или резюме смыслового развития фабулы» [4:с.35].

 Обращаясь к произведению В.П.Астафьева «Где-то гремит война», можно выделить три основных мотива: мотив тревоги, мотив взросления и мотив одиночества. Анализ данных мотивов важен для понимания поступков и чувств главного героя и для осознания замысла произведения в целом. Отметим, что все произведение «Последний поклон», куда входит повесть «Где-то гремит война», пронизано «доверительно-сказовой интонацией», что «усиливает исповедальность повествования, помогает входить в святая святых персонажа» [2: c. 465]. Так как повествование ведется от первого лица, в повести высокая степень субъективности. Мы не только видим все глазами мальчика, но и знаем, что он чувствует; внутренний мир, во всей его сложности, раскрывается перед нами. Именно постоянный внутренний монолог помогает понять многие ощущения и действия героя.

  Итак, одним из значимых мотивов в повести является мотив тревоги. Впервые чувство неопределенности будущего герой испытывает, когда он получает письмо от своей тетки Августы, просящей навестить ее. Герой гонит от себя мысли о будущем, старается не размышлять о плохом, «<…> потому что не хотелось мне думать о тревожном. Тревоги и без того вокруг – хоть отбавляй: в зиме, в улице, в машинах, хрипло гудящих, в скрежете поездов, в заводских трубах, в небе и в сердце моем»[1: с.193]. Тревога проникает во внешний мир, приобретая черты природного, городского пейзажа.

 Герою не удается не тревожиться, он постоянно терзается догадками и вопросом: «Что же случилось у Августы?». Он понимает, что причина просьбы может быть единственная: «Беда. Только беда» [1: с.194].

 Тревогой наполнен весь окружающий мир, все находится в напряженном, дисгармоничном состоянии: «Зима. Голодуха. На базарах драки. Втиснутые в далекий сибирский город эвакуированные, сбитые с нормальной жизненной колеи, нервные, напуганные, полураздетые люди, стиснув зубы, преодолевают военную напасть, ставят заводы, куют, точат, пилят, водят составы, крутят руль, кормят себя и детей. И, как нарочно, как на грех, трещат невиданные морозы»[1: с.247].

 Герой испытывает тревогу, переходящую в страх, по дороге в деревню, когда сбивается с пути, не знает, куда идти дальше: «Дороги нет. Пропала дорога. Бесы-лешаки из-под ног ее вынули. Никогда мне в голову не приходило, что можно потерять торную санную дорогу»[1: с.204]. 

 Архетип дороги крайне важен в произведении. Дорога является символом жизненного пути, по которому необходимо пройти герою. В повести сибирская дорога показана тяжелой, сопровождаемой препятствиями, требуется много усилий, чтобы не сбиться с нее. Не случайно, идя по ней, герой вспоминает свое прошлое, т.е. видит свой прежний путь. И если прошлое можно анализировать и обдумывать, то будущее абсолютно неясно, все труднее и труднее становится различать дорогу. Тревога нарастает. А когда герой совсем теряется, не знает, куда идти дальше, он близок к отчаянию, ведь жизненный путь практически обрывается. Именно в этот момент мотив тревоги достигает кульминации. Потеря дороги – потеря пути в жизни, в которой война, тревога и страх врываются в душу и угрожают нормальному человеческому будущему.

 Герою все же удается не заблудиться – он находит родную деревню. Но мотив тревоги не исчезает. Он проявляется в описании сельской местности, в чувствах и переживаниях людей, в их диалогах. Тетка Августа при встрече с героем постоянно повторяет «Тошно мне!» [1: с.225]; дядя Левонтий боится и тревожится за жену, которая «ровно пустая кадушка рассохлась»[1: с.242]; главный герой не перестает переживать за свою гордую бабушку, которой приходится «выглядывать куски за чьим-то столом» [1: с.194]. 

 Семантические повторы в произведении усиливают мотив тревоги, делая его одним из основных: «Гнетущее неспокойствие было в этой туманной студеной глуши» [1: с.195], «Я пошел быстрее от города, от речки Гремячей, от тревоги, пропитавшей все насквозь, даже воздух…»[1: с.196], «Острой занозой входит в сердце беспокойство» [1: с.247], «<…> даже в этом лесу, в горах этих, окутанных младенчески-тихим сном, таится ощущение тревоги. Или тревога намертво въелась в мою душу, как въедается пыль в легкие силикозников?» [1: с.247]. (подчеркнуто – Т.Б.).

 Каждый из основных героев повести испытывает чувство беззащитности и гнетущего беспокойства. Показаны различные причины тревоги: тревога за близких, находящихся на фронте, за своих детей и за свою жизнь, тревога из-за голода, из-за ужасных морозов, из-за чувства неопределенности.

 Как уже упоминалось выше, в прозе В.П.Астафьева особый интерес представляют лейтмотивы – мотивы, прочно укоренные в его текстах, развивающиеся от произведения к произведению, создающие представление о философской глубине подтекстового содержания его книг.

Так, одним из примеров может служить мотив взросления, тема ребенка, вынужденного принять правила игры взрослого, жестокого мира, где властвует война. Формирование и взросление героя можно обнаружить и в невоенных произведениях автора («Кража», «Перевал», «Последний поклон»); в них автор тщательнейшим образом запечатлел процессы раннего мужания тонкой детской души. Но все же по-настоящему трагический оттенок мотив взросления приобретает именно в произведениях о войне.

В повести «Где-то гремит война» автор показывает «необходимый переход юного-юного героя в другое, взрослое состояние», становление характера героя в нечеловеческих условиях «с проникновением в сложную диалектику чувствований еще незрелого человека» [6: с.416]. Рост личностного «я» происходит не гармонично, плавно, а стремительно и, потому, болезненно, под воздействием страшных событий, происходящих вокруг. Мотив взросления проявляется на лексической поверхности текста: встречаются (а иногда и повторяются) выражения «я не маленький», «я стал взрослым», «отшумело мое детство». Герой осознает и переживает момент своего взросления, с глубокими нравственными требованиями начинает он относиться к себе: «Я еще не окончил фэзэо, еще никакой пользы людям не сделал…» [1: с.206-207],- рассуждает он совсем по-взрослому. В его размышлениях начинает неоднократно фигурировать слово «должен». Осознание долга и подталкивает его принимать важные и ответственные решения, хотя он и не до конца готов к этому: «А я шел в ночь, в стужу, в метель, чтоб облегчить горе родному человеку. И не знал, как это сделать, но все равно шел» [1: с.227].

Сквозной мотив вынужденного взросления иногда проявляется в повести метонимично, оставаясь лишь угадываемым, ушедшим в подтекст. Так, герой думает: «Любопытно устроена человеческая жизнь! Всего мне семнадцать лет, восемнадцать весною стукнет, но так уже много всего было…» [1: с.199]. И уже из этой фразы, следует: возраст юноши никак не связан с его жизненным опытом, герой понимает, что он намного старше своих лет. Взросление внутреннее происходит гораздо раньше взросления внешнего. Еще одним примером контекстного проявления мотива вынужденного взросления являются постоянные воспоминания о детстве, о бабушке, которые на протяжении всей повести посещают героя: «Всегда слышала меня бабушка. Всегда приходила ко мне в нужную и трудную минуту. Всегда спасала меня, облегчала мои боли и беды, но сейчас не придет. Я вырос, и жизнь развела нас. Всех людей разводит жизнь. Зачем я хотел скорее вырасти? Зачем все ребятишки этого хотят? Ведь так хорошо быть парнишкой. Всегда возле тебя бабушка» [1: с.207]. 

Видно, что детство – это счастливая пора для героя: несмотря на все невзгоды, мальчик чувствовал себя защищенным. Взросление не приносит счастья и спокойствия герою, оно лишает его мирного, спокойного ощущения, присущего ребенку. Наряду с уже недетскими мыслями и поступками героя, мы не можем не увидеть его сожалений о том, как быстро пришлось повзрослеть.

Знаменателен для постижения мотива взросления эпизод охоты на коз. Герой вынужден совершить первое убийство в своей жизни, и пусть это всего лишь убийство ямана, для детского сознания это очень важный перелом. Дети не убивают, целенаправленное убийство совершают взрослые. Именно после этой охоты, герой вынужден признаться: «И давно наметившаяся в моей душе черта сегодня, сейчас вот, под Манским быком, ровно бы ножом полоснула по мне – жизнь моя разломилась надвое. Этой ночью я стал взрослым» [1: с.254].

С мотивом взросления тесно связан мотив одиночества, также крайне важный и встречающийся во многих произведениях писателя.  

В повести «Где-то гремит война» герой постоянно чувствует себя одиноким: это чувство присутствует, и когда он в полном одиночестве добирается до деревни, и даже когда его окружают люди. Герой во многом раним, ему нужна поддержка, но ее получить он не может. В самые тяжелые минуты он вспоминает о Спасителе, хотя глубокой веры в нем нет, и безуспешно зовет бабушку, единственного по-настоящему близкого ему человека: «Только теперь, когда выдохся и снова упал, обнаружил, что причитаю я по-бабушкиному, в голос:

 - Бабушка! Бабушка, миленькая! Где ты? Пропадаю!..

 Я делаю то, что делают все люди на свете в свой последний час, - зову самого дорогого человека. Но он не слышит меня» [1: с.207].

   Одиночество мальчика во многом связано с тем, что он сирота. Герой вспоминает: «<…> растили меня, сироту, люди, отрывая от себя последний кусок хлеба» [1: с.207]. На протяжении произведения герой общается со многими людьми, некоторые из них знакомы ему с детства, но ни с кем из них он не говорит «по душам», никому не высказывает сокровенное. Тем не менее в людях он крайне нуждается, и, когда тяжесть одиночества ощущается им во сне, он ищет поддержки именно в людях: «Тяжело мне, видать, одному было, и я кричал во сне, звал людей на помощь» [1: с.261]. 

Одним из ключевых эпизодов произведения является посещение героем дома бабушки, в котором прошло его детство. В образе Дома присутствуют древнейшие символические смыслы. Дом – это маленькая модель мира, как внешнего, так и внутреннего. Дом многое говорит о людях, в нем живущих, об их душевном состоянии. Кроме того, Дом – символ гармонического устройства мира, Дом – это пристанище. В произведении юноша постоянно находится в домах чужих людей, где не обретает истинного спокойствия. И вот он возвращается в родную избу. Но видит он заброшенный, покинутый дом…дом, в котором когда-то было так тепло и уютно, так же одинок, как и герой, как бабушка. Мучительное чувство тоски овладевает героем от такого вида: нетронутый белый снег, «толстый, истюканный чурбак, на котором заржавели зубцы держалки», «серые от пыли и оттого, что ими давно никто не пользовался, черенки вил и граблей», «давно не беленный шесток печи» [1: с.243-244].

Таким образом, и Дом, который должен быть самым надежным и уютным местом в мире, оказывается неспособным помочь герою и не дает ему безопасности и спокойствия. Мотив одиночества героя сопрягается с заброшенностью дома.

Дом очередной раз заставляет героя вспомнить о детстве, о безмятежной и мирной поре его жизни. И тут мотив одиночества тесно переплетается с мотивом взросления. Юноша сам разделяет свое внутреннее состояние до шестнадцати лет и после; именно с взрослением героя появляется чувство одиночества: «Нет, не грустно и не легко, после шестнадцати отчего-то мне очень одиноко сделалось, так одиноко, как не было даже в игарской парикмахерской, и все мне хочется куда-то уехать, убежать. Зачем я такой уродился?» [1: с.202-203].

Не только из-за своего сиротства герой одинок. Кругом война, и она является главной причиной одиночества. Именно из-за войны герою пришлось очень рано повзрослеть, познать одиночество в полной мере. Из мира детства юноша, так и не познав юности, перешел сразу в жизнь взрослую, требующую ответственности, решимости от совсем еще молодого и неопытного человека. В условиях войны, в моменты столкновения с жестокой реальностью происходит формирование характера юного героя. «В.Астафьев достигает прямо-таки трагического звучания, изображая эти переломные в сознании героя минуты» - отмечает Н.Яновский [6: с.416]. Мотив одиночества присутствует и в описании природы, села: «Все ближе село, завьюженное, безлюдное. В лохматой подмышке тайги кажется оно таким сиротливым и чистым, что щемит у меня сердце» (подчеркнуто – Т.Б.) [1: с.224].

Война осиротила не одну семью, и, хотя все стараются жить сплоченно, каждый несчастен и одинок в своем горе.

Таким образом, можно выделить две главные причины одиночества героя. Во-первых, это отсутствие родительской заботы, опеки близких людей. Герою приходится самостоятельно входить во взрослый мир и самому принимать важные решения, которые подчас очень нелегко даются. Естественно, война только усиливает одиночество, заставляет взрослеть раньше срока, разрушает внешнее спокойствие и благополучие, приносит усталость и страдание. И здесь мотив одиночества, а с ним и мотив тревоги расширяются: мы видим неспокойствие и сиротство не одного персонажа, а всего народа.

В.П. Астафьев не только очередной раз утверждает беспощадность, и ненормальность такого явления, как война, но и показывает, как прочувствована война на расстоянии, как совсем юный человек осмысливает и переживает это явление.

Благодаря анализу основных мотивов, в произведении «Где-то гремит война» обнаружено основное стремление автора: показать состояние не просто одного человека и всего народа в момент войны, но и описать то, что чувствует ребенок, вынужденный жить в это трагичное время, то, как рано приходится ему постигать зло и кощунство, ненормальность того, что совершается в мире без мира. Астафьев через тонкий психологический рисунок показывает, как тревога и одиночество обостряются в человеке независимо от того, принимает он в войне непосредственное участие или нет, как меняется совсем юный человек, как борются в нем чувства правильного, по-детски светлого с чувством неприятия к врагу, как вынужден действовать и защищать свою и чужую жизни тот, кто «и полюбил-то всего еще одну девчонку, в третьем классе» [1: с.207], чья жизнь только начинается. В.П.Астафьев не просто пишет о войне, он пишет о душевном развитии и становлении человека как личности в это страшное время, шаг за шагом описывает как в наивном, впечатлительном юноше развивается зрелая, способная к глубоким размышлениям личность, как открывается новое душевное состояние.

Список литературы:

1. Астафьев В.П. Пир после победы: Повести и рассказы. – М: Воениздат, 1993. – 511 с.

             2. Ершов Л.Ф. История русской советской литературы: Учеб. пособие для филол. Спец. Вузов. – 2-е изд.- Москва: Высш.шк., 1988. – 656 с.

             3. Незванкина Л.К., Щемелева Л.М. Мотив // Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. – с.230

4. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии. - Новосибирск: Издательство ИДМИ, 1999. – 104 с.

             5. Тамарченко Н.Д. Мотив преступления и наказания в русской литературе: введение в проблему // Сюжет и мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998. –с.38-48

6. Яновский Н. Писатели Сибири: Избранные статьи.- М.: Современник, 1988.- 494 с.

Spisok literatury:

1. Astafiev V.P. Pir posle pobedy: Povesti i rasskazy. – M: Voenizdat, 1993. –

511 s.

2. Ershov L.F. Istorija russkoj sovetskoj literatury: Ucheb. posobie dlja filol. Spec. Vuzov. – 2-e izd.- Moskva: Vyssh.shk., 1988. – 656 s.

3. Nezvankina L.K., Wemeleva L.M. Motiv // Literaturnyj jenciklopedicheskij slovar. - M., 1987. – s.230

4. Silantiev I.V. Teoriya motiva v otechestvennom literaturovedenii i folkloristike: ocherk istoriografii. - Novosibirsk: Izdatelstvo IDMI, 1999. – 104 s.

5. Tamarchenko N.D. Motiv prestuplenija i nakazanija v russkoj literature: vvedenie v problemu // Sjuzhet i motiv v kontekste tradicii. Novosibirsk, 1998. –s.38-48

6. Janovskij N. Pisateli Sibiri: Izbrannye stat'i.- M.: Sovremennik, 1988.- 494 s.

The motive structure of the narration by V.P.Astafiev «Gde-to gremit voina».

Barinova Tatiana Nikolaevna

Resume:

The article is dealing with the major motives of the narration by V.P.Astafiev  «Gde-to gremit voina», that is, the motive of anxiety, the motive of loneliness and the motive of growing up. In the course of researching the motives the main conclusion is made that the most important thing for V.P.Astafiev is to show a turning point in the consciousness of the child living in the time of war, to study his spiritual development and the influence of reality on him.

Key-words: V.P.Astafiev, the narration «Gde-to gremit voina», the motive of anxiety, the motive of loneliness, the motive of growing up.