Статья Несжатая полоса
статья (11 класс)

«Только не сжата полоска одна….

                                                                      Грустную думу наводит она».

                                                                                              Н. А. Некрасов.

Пушкин, Лермонтов и Некрасов — три русских титана девятнадцатого поэтического века. Пушкин и Лермонтов стоят рядышком.  На них все время падал и до сих пор падает свет всеобщего внимания.  Они - в ореоле славы и света. Старший брат и брат младший, они небожители любого времени. И стар и млад, богатые и бедные - все воспринимают их почти безоговорочно. Некрасов стоит поодаль и, хотя он ближе к нам по времени, свет внимания к его творчеству, не всегда ярок и постоянен. Странное дело: поминая двух первых, забывают третьего гиганта, равного по силе таланта первым.  Не стоит ли поискать причину этого?

Если говорить о народности наших великих поэтов, Некрасов, несомненно, ближе к простому обездоленному народу, его народность самой высокой пробы. Поэзия Некрасова звучала из самых глубин народного сердца. Устами поэта горестно пел в России забитый, подневольный люд.

Пушкин — велик и могуч. Пушкин - первый среди названных мною великих. Но однажды меня поразило довольно странное стихотворение Пушкина. Я вынуждена  привести эти надменные строки:

Паситесь, мирные народы!

Вас не разбудит чести клич.

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь.

Наследство их из рода в род -

Ярмо с гремушкою да бич.

  Не верилось, что так мог сказать Пушкин. Но он сказал имен так: «Ярмо с гремушкою да бич». И  я  поняла, что так сказать не мог человек из народа. Некрасов так не сказал бы. Этого жестокого приговора у него не вырвалось бы.

«Свободы сеятель пустынный», - начинает свое стихотворение Пушкин.  Может быть, невольно перекликается с ним знаменитое стихотворение «Сеятелям»:

Сейте  разумное, доброе, вечное,

Сейте!  Спасибо вам скажет сердечное

 Русский народ…

Как ни печально это признавать, наш Пушкин смотрел свысока. Некрасов (а он тоже дворянин) все же был ближе к  народным низам. Пушкин в одном из своих ранних стихотворений писал: «И неподкупный голос мой был эхо русского народа". Неподкупным голосом Некрасова пел сам народ.

Поэзию Некрасова считали корявой, простонародной, лапотной. Она не гостила  в аристократических салонах, ее не пускали  в «парадный подъезд». По мнению выхолощенных эстетов, от нее дурно пахло. В чести были другие музы.

Блажен незлобливый поэт,

В ком мало желчи, много чувства.

Ему так искренен привет

Друзей спокойного искусства, -

  с затаенной усмешкой замечал Некрасов.  И в тот же год с печалью признавался:

Но рано надо мной отяготели узы

Другой. Неласковой и нелюбимой Музы.

Печальной спутницы печальных бедняков,

Рожденных для труда, страданий и оков…

         Вот она, судьба самого великого среди русских народных поэтов.  С гневом и горечью исторгались из груди поэта вещие строки.

Вчерашний день, чесу в шестом.

Зашел я на Сенную;

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Ни звука из ее груди,

Лишь бич свистел, играя...

И Myзе я сказал: Гляди!

Сестра твоя родная!

Эти болевые строи родила израненная душа поэта в самом начале его поэтического пути, и они стали высоким девизом его творчества.

В поэзии Некрасова, как ни у кого, сильны гражданские и социальные  мотивы.

Поэтом можешь ты не быть,

Но гражданином быть обязан, -

так обозначил Некрасов святую стезю гражданина в стихотворении «Поэт и гражданин». В лирической комедии «Медвежья охота» он отмечал: «В те дни как все коснело на Руси, дремля и раболепствуя позорно, твой ум кипел  и новые стези прокладывал, работая упорно».

Стихотворение «Поэт и гражданин» произвело громадное впечатление на передовые слои российской общественности.  В стихотворении поэт-борец, поэт-трибун противопоставлялся поэту узколичных, субъективных переживаний. И совсем не случайно в нем зримо присутствует Пушкин с его позицией небожителя:

Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв.

        «Нет, ты не Пушкин», - говорил Гражданин Поэту. Это правда. Но Чернышевский считал Некрасова гениальнейшим и благороднейшим из всех русских поэтов. В наши дни, особенно в наши дни, должна колокольно звучать эта оценка.

                Николай Алексеевич Некрасов родился 28 ноября (10 декабря по новому стилю) 1821 года. Почти все детство он провел в Ярославском сельце Грешнево, в имении своего отца, среди крестьянских ребятишек. С раннего детства было знакомо ему «зрелище бедствий народных». Но вместе с этим его постоянно завораживала и упоительная красота русской природы.

К 1821 году Пушкин уже закончил и напечатал первую свою поэму «Руслан и Людмила», задумал и вскоре начал роман «Евгений Онегин». А первую книжку полудетских стихов «Мечты и звуки» Некрасов выпустил в 1840 году, уже после гибели Пушкина. Разгромную рецензию на этот сборник написал Белинский, впоследствии литературный соратник и духовный отец Некрасова.

Столь неудачное начало Некрасова не обескуражило.  Уже через пять лет святая поэзия высоко подняла поэта на своих могучий крыльях.

Программное стихотворение «Поэт и гражданин» прозвучало как набат в глухой ночи.  Его переписывали и передавали из рук в руки студенты. Художник вырос, и  сборник «Мечты и звуки» был забыт и отошел в прошлое. Белинский  и не мог не обратить внимания на поэта, который встал в полный рост. Он стал другом Некрасова.

Объявляя поэзию Некрасова корявой, недруги поэта лукавили. Если не заметить нельзя, стараются унизить. Так это было, так осталось и сейчас. Униженный преднамеренно лакействующими  недругами, Некрасов еще больше возвышался в глазах прогрессивных слоев русского общества того времени. Росло его мастерство, крепчали в стихах социальные мотивы. Они проявлялись даже в стихотворениях о природе  (а Некрасов стал певцом русской природы). Приведу  одно из ранних стихотворений поэта, которое называется «Перед дождем»:

Заунывный ветер гонит

Стаю туч на край небес,

Ель надломленная стонет,

Глухо шепчет темный лес.

На ручей, рябой и пестрый,

За листком летит листок,

А струей сухой  и острой

Набегает холодок.

Полумрак на все ложится;

Налетев со всех сторон.

С криком в воздухе кружится

Стая галок и ворон.

Над проезжей таратайкой

Спущен верх, перед закрыт;

И «пошел!» -  привстав с нагайкой,

Ямщику жандарм кричит…

        В прозрачном стихотворении, как в зеркале, мы видим русское бесконечное поле, серый воздух и мрачный лес перед непогодой. Но здесь же и торопящийся жандарм с нагайкой, который, несомненно, везет арестанта. Что еще добавить? Здесь картина полная. И все живо, зримо и выпукло. Просто, но изящно просто. В русской поэзии это хрестоматийное стихотворение занимает почетное место. Какая здесь корявость?  Наоборот высокое мастерство.

        В памяти народной Николай Алексеевич остался и выдающимся редактором. У него была очень сильная редакторская жилка и превосходный литературный вкус. В 1847 году Некрасов на пару с Панаевым взял в аренду журнал «Современник», основанный ещё Пушкиным. Так «Современник» стал журналом русской прогрессивной интеллигенции. По словам Гончарова, к редакторскому чутью у Некрасова было прибавлено умение распознавать и  «приманивать таланты». В «Современнике» публиковались выдающиеся произведения русских классиков: «Обыкновенная история» Гончарова, «Кто виноват?» и «Сорока-воровка» Герцена, «Детство. Отрочество. Юность» и «Севастопольские рассказы» Толстого. Такого богатства ещё не знал ни один российский журнал! А когда «Современник» за «крамольные» мысли был закрыт, Некрасов взял в аренду журнал «Отечественные записки». Соредактором его стал Салтыков-Щедрин. «Отечественные записки» были естественным продолжением «Современника»,  хотя рядом с Некрасовым уже не трудились Белинский (он умер), Чернышевский (его сослали в Сибирь) и Добролюбов (он тоже умер). Но знамя этой великой тройки не выпало из рук их продолжателей и не было затоптано жандармами самодержавия. Разящая сатира Салтыкова-Щедрина и гневные стихи Некрасова продолжали праведный бой за правду бедняков:

Стихи мои! Свидетели живые

За мир пролитых слез!

Родитесь вы в минуты роковые

Душевных грез,

И бьетесь о сердца людские,

Как волны об утес.

        Достучаться до сердец людских стало для поэта законом, нормой жизни. Не всегда это удавалось…

        Временами поэт впадал в отчаяние:

Душно! Без счастья и воли

Ночь бесконечно длинна.

Буря бы грянула  что ли?

Чаша с краями полна!

Поэт искал выхода в живое, светлое:

От ликующих, праздно болтающих,

Обагряющих руки в крови,

Уведи меня в стан погибающих

За великое дело любви!

Но и в дни печали, в дни самых горьких сомнений Некрасов верил в народ, в его здоровые силы. В стихотворении «Школьник», в котором упоминается великий гражданин России, «архангельский мужик» Ломоносов, Некрасов признается, за что он глубоко любит родную Русь:

Не бездарна та природа,

Не погиб еще тот край,

Что выводит из народа

Столько славных, то и знай, -

Столько добрых, благородных,

Сильных любящей душой

Посреди тупых, холодных

И напыщенных собой.

 Удивительно, как перекликаются жизни Пушкина и Некрасова. Знаменитая «болдинская осень» Пушкина известна всем.  Но многие ли знают, что и у Некрасова было столь же плодотворное «грешневское лето»? В Грешневе Некрасов прoвел летние месяцы 1861 года. Среди крестьян он отдыхал от столичной сутолоки, много охотился. Но и беспрерывно работал. Именно этот счастливый период был отмечен небывалым взлетом его дарования. Мощный прилив творческих сил поэта отразился в его гениальных произведениях - в  самобытнейшей  поэме «Крестьянские дети» и в поэме «Коробейники», в одном из совершеннейших творений Некрасова. Тогда же была начала поэма «Мороз, Красный нос», в которой поэт пропел гимн русской женщине-крестьянке:

В игре ее конный не словит,

В беде - не сробеет, - спасет:

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет!

Продолжением этой темы уже в послегрешневский период, стала знаменитая поэма Некрасова «Русские женщины» - судьбе жен декабристов. После «грешневского лета» была начата и самая великая поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».  И опять-таки можно ставить рядом «Евгения Онегина» Пушкина и «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова.

Сравнение здесь вполне уместное. Но все-таки вершиной поэтического творчества Некрасова считается отрывок из поэмы «Крестьянские дети», который вошел в хрестоматии под названием «Мужичок с ноготок»:

Однажды, в студеную зимнюю пору,

Я из лесу вышел; был сильный мороз.

Гляжу, поднимается медленно в гору

Лошадка, везущая хворосту воз.

И, шествуя важно, в спокойствии чинном,

Лошадку ведет под уздцы мужичок

В больших сапогах, в полушубке овчинном,

В больших рукавицах...а сам с ноготок!

 Пушкин - великий национальный русский поэт.  Некрасов – величайший  поэт русского народа, певец сирых и обездоленных. Богатеньким и проворным Некрасов никогда не был по вкусу.  Его поэзию не славили, как славили поэзию Пушкина и Лермонтова. Считая стихи Некрасова грубыми, эстетствующие либералы западного толка отодвигали их в сторону, никогда не выпячивали.  Все эти записные глашатаи литературной моды и оценщики художественного слова, если не откровенно, то в душе презирали все исключительно русское и, конечно, им колола глаза исключительная русскость Некрасова. К тому же они страшились некрасовской  «музы мести и печали».

В наши дни поэзия Некрасова отодвигается усерднее, чем когда-либо. Недаром же в учебниках литераторы Некрасов затерялся где-то между Тютчевым и Фетом. А ведь величины-то в сущности несоизмеримые!  Некрасов до сих пор остается неразгаданным до конца и не познанным в его кристально чистой русскости. А кому познавать?

Одни - стяжатели и воры,

Другие - сладкие певцы,

А третьи… третьи - мудрецы.

Их назначенье разговоры…

И не к ним ли обращено пророческое, предостережение поэта:

Ты не пой, соловей современный,

Эту песню мы знаем давно!

         Это и нужно сказать нынешним обездушенным витиям, гремящим в столице.  А значит, не нужно молчать патриотам.  Патриотическому лагерю  - на вооружение поэзию Некрасова! Каждый  патриот должен записать в своем сердца пламенный призыв поэта:

Иди в огонь за честь отчизны,

За убежденье, за любовь.

Иди и гибни безупречно.

Умрешь не даром: дело прочно,

Когда под ним струится кровь…

Непротивление злу - смерти подобно. Пушкину мы верим. И  Лермонтову верим. Верим и  Некрасову. Но для меня Некрасов       доблестный ратник,  Коловрат,  Пересвет, стоящий на защите священной невидимой нити, связывающей настоящее с прошлым и устремлённой в будущее. По туманным дорогам, уходящим за облака, он ведёт  нас  в ряду великих, лучезарных полководцев: Ломоносова и Пушкина, Лермонтова и Некрасова, Достоевского и Толстого…                                            Щит и меч, копьё и стрела поэта - Слово. Великое Русское  Слово, завещанное от пращуров - древних славян, таинственного Ария. Копьё и стрела писательского слова превращаются в молнию, в Солнце, лучом которого прожигаются чугунные сердца привратников лжи, лицемерия и космополитизма.                                                                                 Сердце - Слово - Солнце. Вот она, кажется, связующая нить поколений, нить Добра и Света, звёздный луч Истины. Оберегая эту священную нить,  писатель не разменивается по мелочам, остаётся до конца своих дней честным перед собой, перед историей, перед своим народом, перед своими предками.         Очень часто, вглядываясь в звёздную высь, думаю: это глаза ушедших писателей и поэтов смотрят на нашу неразбериху, наши радости и невзгоды. Глаза эти чистые, яркие, но полные печали и слёз.  

…Пушкин, Лермонтов, Некрасов... Когда мне хорошо и душа моя поет от избытка высоких чувств, я беру в руки томик Пушкина. Когда я грущу, вспоминая  что уже произошло и вернуть невозможно, и хочется в минуту душевной невзгоды тихой радости, - я тянусь к томику стихов Лермонтова.  А когда душа от переизбытка гнева требует бури и мщения, на помощь приходят гневные, кровью обагренные, строки Николая Алексеевича Некрасова.