"Эмоционально - оценочные именования лица в народных говорах"
статья на тему

S.A. Vikulina

ЭМОЦИОНАЛЬНО-ОЦЕНОЧНЫЕ ИМЕНОВАНИЯ

ЛИЦА В НАРОДНЫХ ГОВОРАХ

(EMOTIONALLY – VALUATION NAMES OF A PERSON IN RUSSIAN FOLKES)

Данная статья содержит предварительные, общие наблюдения над эмоционально-экспрессивной лексикой, характеризующей человека, в Словаре русских народных говоров.(This article contains preliminary common visions above emotionally-expressive vocabulary, which charactenses a person in the Dictionary of Russian folks.)

Ключевые слова: экспрессивность, эмоциональность, оценочность, тематическая группа.(Key words: expressity, emotionality, emotionalism, a thematic group.)

В данной статье представлены общие, предварительные наблюдения над спецификой реализации единиц разговорной эмоционально- С.А. Викулина

экспрессивной лексики в «Словаре русских народных говоров» (СРНГ). Детальный анализ материалов СРНГ позволяет разрешить ряд проблем, связанных с возникновением дополнительных смыслов при взаимодействии эмоционально-экспрессивных слов между собой.  

Наше исследование экспрессивной лексики разговорного употребления посвящено изучению особенностей ее семантики. Данное общее направление работы предполагает выявление частного направления, позволяющего изучить экспрессивный лексический фонд разговорного употребления в СРНГ в целом (в тех его границах, которые намечены в нашей работе) и описать его под единым углом зрения. Таким направлением для нас служит лексическая семантика экспрессивного слова, которая, как показывают исследования многих ученых, имеет ярко выраженную специфику по сравнению с семантикой собственно номинативного слова.

В качестве объекта изучения мы избираем экспрессивную лексику разговорного употребления, выявленную в СРНГ, включая в нее слова и разговорного, и диалектно-просторечного употребления. В данном случае не ставится задача сопоставительного анализа этих двух систем, и мы ограничиваемся лишь самыми общими наблюдениями об их различии и выявлением общих лексико-семантических закономерностей экспрессивной лексики разговорного употребления в СРНГ.

Экспрессивность (от лат. еxpressio – выражение) – значит выразительность, экспрессивный – содержащий особую экспрессию. На лексическом уровне эта лингвистическая категория получает свое воплощение в «приращении» к номинативному значению слова особых стилистических оттенков, особой экспрессии. Например, вместо слова хороший мы говорим прекрасный, замечательный, восхитительный, чудесный; можно сказать не люблю, но можно найти и более сильные слова: ненавижу, презираю, питаю отвращение. Во всех этих случаях лексическое значение слова осложняется экспрессией.  

«Оценочность [курсив наш. – С.В.], представляемая как соотнесенность слова с оценкой, и эмоциональность, связываемая с эмоциями, чувствами человека, не составляют двух разных компонентов значения, они едины, как неразрывны оценка и эмоция на внеязыковом уровне» [Лукьянова, 79]. Положительная оценка может быть передана только через положительную эмоцию – одобрение, похвалу, ласку, восторг, восхищение и т.п., отрицательная – через отрицательную эмоцию – неодобрение, неприятие, осуждение, досаду, раздражение, пренебрежение, презрение и т.п. Оценка как бы «впитывает» в себя соответствующую эмоцию, а параметры эмоции и оценки совпадают: «приятное» – «хорошо», «неприятное» – «плохо».  

Исследование было проведено на материале 18 выпусков СРНГ (из 42), которые были тщательно проработаны. Кроме того, мы обращались к электронному ресурсу Словаря, что позволило представить полную картину эмоционально-оценочной лексики в данном труде. В СРНГ  представлены диалектная и просторечная лексика и фразеология русских народных говоров  XIX–XX вв.

Диалектные и просторечные лексемы, являющиеся объектом лексикографирования в СРНГ, по своему значению чрезвычайно разнообразны. Среди них имеются названия живой и неживой природы, термины сельского хозяйства, скотоводства, охоты, рыболовства, всевозможных ремесел и занятий, бытовая лексика, слова с отвлеченными значениями, эмоционально-оценочные именования лица (предмет нашего исследования) и многие другие.

Лексика русского языка, как известно, представляет собой сложную систему, образуемую словами, которую можно поделить на определенные тематические группы. Под темати́ческой группой мы понимаем лексическую группировку в пределах семантического  поля или независимо от него, в которой лексика объединена по денотативному признаку, т.е. по обозначению реалий действительности. Тематические группы классифицируют все элементы действительности – от предметов домашнего обихода до отвлеченных понятий, поэтому данный способ представления лексики представляется самым оптимальным с точки зрения выявления особенностей семантики слов, входящих в тематическое объединение.

Одной из тематических групп, представляющих большой интерес и в языковом, и в культурологическом аспектах, является лексика, характеризующая человека. Мы рассмотрим лишь группу экспрессивных существительных и прилагательных, дающих человеку эмоционально-оценочную характеристику. Одни их этих слов являются номинативами по отношению к обозначаемому лицу, выражая при этом также оценку и его эмоции. Другие – номинативной функции не выполняют, будучи лишь средством выражения отрицательных эмоций говорящего и его желания оскорбить, унизить адресата (так называемые бранные слова).

Всего было выявлено 424 эмоционально-оценочных наименований человека, которые мы объединили в 14 тематических групп: «Семантика названий частей тела человека, наименований человека в целом по внешнему виду», «Группа слов, которая характеризует внешний вид человека по особенностям фигуры», «Группа слов, которая характеризует внешний вид человека по физическому состоянию», «Группа слов, которая характеризует внешний вид человека по признаку: опрятность/ неопрятность», «Характеристика человека по возрасту» и другие. (Полная классификация наименований представлена в нашей выпускной квалификационной работе.)

Каждая тематическая группа включает в себя более мелкие лексико-семантические объединения.

Например, в тематической группе «Семантика названий частей тела человека, наименований человека в целом по внешнему виду» представлено лексико-семантическое объединение «Характеристика отдельных частей тела человека»:

глаза: зеники, зёники, буркалки,  бурколки, буркалки (Смол., Тамб., Твер.), буркаластый (с большими глазами), луповокий (лупоглазый; Твер.), лупоглаз (человек с глазами навыкат; Твер., Пск.), быстроглазый (дальнозоркий; Ворон.), глазастик (человек с большими на выкате глазами);

щеки: мордасы (Сев.-Кавк., Рост.);

плечо: култук (Енис.) и др.

В тематической группе слов, которая характеризует внешний вид человека по особенностям фигуры, выделяют лексико-семнтическое объединение «Высокий и, как правило, сильный человек»: 

елдомаз (большого роста; Влад.); ляля (высокорослый; Новг.); адам (об огромного роста человеке: Здоровая барыня – просто Адам – Адамом; у ней лапица, кажется, она убьет человека сразу. Моск. губ., Самар.губ.); ужастённый (великий ростом) и др.

  В тематической группе слов, характеризующей внешний вид человека по признаку: опрятность/ неопрятность, выделяют лексико-семнтическое объединение «Некрасивый, неухоженный и, как правило, неприятный человек»:

замаза (неопрятный, запачканный человек; Пск., Твер., Моск., Яросл., Горьк., Краснояр.); недоглядыш (небрежно одетый человек; Пск.); мазепый (грязный, запачканный; Смол.); алакша (грязнуля; Вятская губ.); Афанасий беспоясный (о неряшливом человеке; Волог. губ.); зудэрна (грязнуля; Читин.); зюзило (Пск., Твер.); каковяка (неряха, грязнуля, неаккуратая женщина; Моск.); огрузлик (грязный человек; Пск., Твер.); котёна (грязнуля; Костром.); касткий (грязный; Терск.) и др.

Преобладающая часть из всех выявленных слов приходится на отрицательную оценку человека. Отрицательная оценка говорящим одних и тех же качеств человека может быть более или менее сильной. Говоры, как известно, характеризуются значительной детализацией самых различных наименований, вызванной потребностью дать точные, меткие и яркие характеристики предмета или явления. Отрицательные черты характера человека являются его ярчайшим индивидуализирующим признаком, позволяющим говорящему выразить свое эмоциональное отношение к субъекту речи и давать именуемому лицу оценку. Отрицательная оценка характера человека (с помощью нее подмечаются самые тонкие и порой незаметные недуги), выражающая пренебрежительное, неодобрительное и т.п. к нему отношение,  вообще является характерной для русских народных говоров. Поэтому характеристик с отрицательной оценкой намного больше, чем с положительной, ведь натура русского человека такова, что он в большей степени выявляет не положительные стороны, а отрицательные, пытаясь, таким образом,  осмеять человека, причем чем резче, тем красноречивее у него получается.

           Большой интерес также представляет группа «Бранная лексика», которая делится на два лексико-семантических объединения:

     а) Слова которые дают оценку человеку.

     Н.Д. Арутюнова характеризует различия между бранной и оценочной лексикой следующим образом: «Отрицательная оценка, по-видимому, обладает большей тенденцией к отрыву от свойств референта, чем оценка положительная. Окончательный отрыв от действительности превращает отрицательную оценку в ругательство (имеется в виду ругательство – определение…). Ругань выражает только отрицательное отношение говорящего к объекту оценки (обычно адресату). Она не нуждается ни в основании, ни в критерии оценки» [Петрищева, 32].

     Как сказано Е.Ф. Петрищевой, интерес представляют различия между бранной лексикой и только одним из видов оценочной лексики – лексикой, несущей в себе эмоциональную оценку обозначаемого предмета говорящим. «Рассудочная» оценка обозначаемого предмета говорящим как плохого, нежелательного и т. п. представляет интерес как фактор, к отрыву от которого бранная лексика стремится так же, как и к отрыву от действительности.

     Большую группу составляют бранные слова и значения, указывающие на подлость, низость лица, вызвавшего, брань. Это гадюга (скверный, мерзкий человек; Перм.), змеюха (Смол.) и др.

     Бранные единицы другой  подгруппы особенно часто вызывают впечатление выполняющих функции наименований (например, злыдень (злой, недоброжелательный человек; Арх., Орл., Ворон., Пенз., Тул.), подлец, мошейник (мошенник; Орл., Арх., Иркут., Тул.). Представляется, однако, что это впечатление иллюзорное. Оно вызвано тем, что семантическая структура соответствующего слова включает в себя помимо бранной единицы, имеющей только экспрессивное назначение, единицу с тем же предметным содержанием, но с презрительной, пренебрежительной и т.п. окраской, действительно выполняющую номинативную функцию.

     Обращает на себя внимание, что бранный характер лексических единиц часто не оправдан и их внутренней формой. Среди бранных слов немало таких, которые в настоящее время не имеют родственных связей с другими словами современного русского литературного языка (например, гамай/гамаище (необразованный человек; Ворон.), гудаха (плут, мошенник, ловкий обманщик; Новг.) и др.).

      – Эй, ты, гамай, гужеед, где кожи вывалил? Замятин.  «Уездное».

      Производные бранные значения часто не имеют живой связи с непроизводными. Так, например, слова дьявол (Свердл.), бес (Пск.), леший, кикиморка (Вят., Твер.) не связаны с персонажами христианской мифологии и т. д.

      – Дьяволы, звери, али человек-то и ста целковых не стоит? Замятин «Уездное».

      Кроме данных слов, существуют и другие, которые дают оценку человеку, причем как положительную, так и отрицательную:

       - положительная оценка: ананья (о ласковом и угодливом человеке; Олонецкая губ., Арх. губ., Новг. губ.); кукоба (бережливый/ая; Курск.); кукобница (хорошая хозяйка: Я сына кормлю. Перемены жду и невестку во двор в наш работницу, в доме кукобницу. Орл., Курск., Дон., Ворон.,  Тул., Пск.); отбойница (смелая, храбрая, отчаянная женщина, девушка; Нижегор.); егарта (бойкая женщина; Оренб.).

       - отрицательная оценка: киёвница (злая, сварливая, завистливая и скупая женщина; Пск., Твер.); невестища (неодобр.; Ездил, ездил да и подхватил невестищу. Яросл.); дрыхла (тот, кто любит много спать; Пск., Калуж.); егишна (сварливая, злонравная женщина: Эка егишна! За все мужику-ту ест шею-ту, а мужик-от смиренный, ни гу-гу, молчит! Перм.); ежеватик (скупец: У этого ежеватика о крещенье льдю не выпросишь. Олон.); елибица [удар?] (злая женщина; Новг.); выжига (опустившийся, промотавший свое состояние; Том.); надорва (плакса; Пск., Твер.); рында (нескладный верзила); аредный (злой, жадный, скупой: Казаки убили, пропади они пропадом. Они ведь страшные, жадные, аредные, черти. Бунин.  «Божье древо»); кулема (о женщине, которая не может сшить белья или починить его; Орл.); купей (скупой; Вят.); оскомый (жадный; Смол.); отулиша (женщина, которая дичится, избегает людей; Пск.); отхлебай (1. невежа; Пск., Твер.; 2.человек, который открыто выражает свое недовольство; Пск., Твер.; 3. неблагодарный человек; Пск., Твер.); зажга (подстрекательница; Смол.); зазнай (гордец, хвастун; Нижегор., Влад., Костром., Яросл.); залаза (завистливый человек; Пск., Твер.); запальщик (страстный курильщик: Гриха у нас страшный запальщик; из роту трубки не выпускат: как робенок, ровно с соской ходит. Перм.); грабила (очень жадный человек; Липец., Ворон.); грешный (жалкий; Калуж., Орл., Курск., Тул.); грек (невоздержанный в употреблении вина человек; Костром.); гулёна (распутница; Яросл., Орл., Твер., Влад., Сарат., Свердл.); двухличатый (двуличный; Ср. Урал.); недачливый (крайне экономный, скупой; Пск., Твер.); недоволка (человек, которому трудно угодить; Волог.); лешачка (о злой, сварливой женщине; Свердл.); льющий (о горьком пьянице; Твер.); маловёрка (о недоверчивой женщине; Тамб.); аман (скупец; Владимирская губ., Костромская губ., Ярославская губ.); аманатка (воровка; Донская губ., Курская губ.); зубылда (человек, который любит острить; Перм.); изъедуха (сварливая женщина; Арх.); интересник (корыстолюбивый человек; Смол.); калтышник (скряга; Перм.); котленик (злой; Волог.); крепыш (скупой; Яросл., Костром., Ср. Урал.); живорез (жестокий: Ах вы, дармоеды! Ах вы, живорезы окаянные!.. Эртель.  «Записки Степняка»); бландахрыст (пустой, негодный человек: А мы, малый, и видеть тебя не чаяли. Слышали, совсем бландахрыстом стал. Думали, до смерти баба тебя заездит. Замятин. «Уездное»); квапливый (завистливый; Смол.); квокша (ворчунья; Твер., Пск.); дубоглот (жадный; Орл.); мухамед (суровый, неласковый, необщительный человек: Век прожила с этим мухамедом и ласкового слова от него не слышала. Глядит на тебя, как конь из-под дуги. Смол.).

           б) Слова, которые служат целью унизить, оскорбить

          человека.

     К бранной лексике этой группы относятся такие лексические единицы, как:

     1) рукосуй – «ни на что не годный человек»: Левша (стучит себя маслаком по лбу). – Кобель! Рукосуй! Дьявол! Замятин. «Левша»;

     2) анчихрист – простор., употр. как бранное слово: Но-но.. Сладу с тобой нету, анчихрист! Бунин. «Деревня»;

     3) облом –  бранно, «грубый»: Дурак какой глупый, сколько ты, облом, народу подавил. Бунин. «О дураке Емеле, какой вышел всех умнее»;

     4) огарок – бранно: а) отчаянный человек; Твер., Моск., Влад.,

                                      Калуж., Ворон.;

                                      б) хитрый человек; Влад., Твер.;

                                      в) пьяница; Моск.;

     5) бестия – бранное: Скажи ей, бестии, Пантей, мол Антипыч приказал… Эртель. «Записки Степняка»;

     6) саблук – «о человеке, который ходит без дела»; Курган.;

           7) кобель  - «о человеке который громко и скверно ругается»;  Сиб.;

     8) аспид – «бранное слово по отношению к злобному человеку»;

     9) гордабан  - презрит.; «о неуживчивом, любящем поскандалить»;

    10) псовка -  простор., бран.; «ябедница, сплетница» и др.

    Такие единицы наиболее резко отличаются от лексики пренебрежительно, презрительно и т.п. окрашенной.

    Бранные единицы типа бестия,  дьявол, аспид,  безусловно, не являются наименованиями каких бы то ни было лиц, животных и т. д. Предметная информация, заключенная в бранных единицах бестия, дьявол, аспид и т. п., крайне обща и конкретна: круг предметов, которые можно или обругать, не вызывая ощущения необычности употребления, очень широк.

    Бранные дьявол, бестия, аспид также указывают на применимость только к живым существам, но указаний относительно пола в себе не заключают.

     Особенно показательны бранные дьявол и бестия, которые применимы ко всему, что вызывает недовольство, раздражение, злость. Ими можно обругать, не вызывая впечатления сдвига, и мужчину, и женщину.

     «Ох ты, дьявол! Десяток, а то либо и больше. И на кой они ляд ему?» Замятин.  «Уездное».

     Следовательно, мы видим, что бранная лексика отличается от эмоционально окрашенной лексики небранного характера прежде всего отсутствием номинативной функции. Бранная лексика второго типа, как правило, также крайне широким и нейтральным в оценочном отношении предметным содержанием, бранная лексика первого типа – способностью к отрыву от действительности в речи и (1-я и 2-я подгруппы этой лексики) – аморфностью или альтернативностью предметного содержания.

Квалификация представленных слов по частям речи указывает на значительное преобладание среди них прилагательных, что, по мнению исследователей, вполне объяснимо: именно прилагательные обладают характеризующими свойствами, описывая внешность, поведение лица, его привычки, состояния, поступки, отношение к окружающим, и дают им оценку, определяя их место в системе общепринятых ценностей.

Рассмотренные слова неодинаковы по степени своей распространенности в говорах русского языка. Значительная их часть, по данным СРНГ, известна во многих и южнорусских, и севернорусских говорах: буркалки (Смол., Тамб., Твер.),  адам (Моск. губ., Самар. Губ.), осилок (Сиб., Колым., Якут., Забайкал., Иркут., Орл.), кулёма  (Волог., Арх., Пенз, Моск., Калуж., Тул., Курск., Омск., Краснояр., Иркут., Онеж.), сарнапал (Волог., Смол., Орл., Пенз., Пск.).

Часть слов распространена только в южнорусских говорах: ражай дородный, крепкий, плотный, сильный (Костр., Моск., Олон., Пенз., Тамб.), коща (Ряз., Ворон., Моск.), злыдень (Арх., Орл., Ворон., Пенз., Тул.), балухманный (Тул., Липец.), тямкий (Орл., Тамб.).

 Некоторые слова носят узколокальный характер: култыга (Влад.), кособельмый (Орл.), каковяга (Моск.), кикимора (Орл.), гоношей (Урал.), зюматный обращение к милому, дорогому  (Орл.), алай прозвище большого, полного мужика  (Олонец. губ.).

Таким образом, экспрессивная лексика разговорного употребления рассматривается в семантическом аспекте. Проблема соотношения разговорного языка и литературного имеет несколько аспектов. В Словаре русская лексика описана всесторонне и имеет хорошую фактическую базу. Богатая своим выразительными возможностями семантической емкостью, лексика современного русского языка представляет  собой  сплошное и многообразное явление не только с точки зрения происхождения, социально-диалектного характера и важности в общей системе русского языка, но и с точки зрения экспрессивно-стилистической.

        Экспрессивная лексика может быть подразделена на две группы – лексику разговорную и лексику диалектно-просторечную.

  Лексика разговорная свойственна преимущественно бытовой, непринужденной речи, употребление ее в речи книжной, например, в научном докладе, являются не всегда уместным. Слова разговорной лексики имеют добавочные оттенки фамильярности, грубоватости, презрительности: генеральша, пройдоха, вертихвостка и др.

  Диалектно-просторечная лексика отличается от разговорной большей степенью экспрессивности. Многие диалектно-просторечные слова имеют оттенок грубости, и лишь для определенных видов языкового общения – для фамильярной речи, разного рода словесных  перепалок, перебранок, ссор и т.п.

  В художественной литературе диалектно-просторечная лексика употребляется главным образом для речевой характеристики персонажей, а также в некоторых формах авторской речи (когда повествование ведется от лица героя).

1Лукьянова Н.А.Экспрессивная лексика разговорного употребления   (проблема семантики) / Н.А. Лукьянова. – Новосибирск: Наука, 1986.-  79 с.

         2 Петрищева Е.Ф.Стилистически окрашенная лексика русского языка / Е.Ф.Петрищева – М.,

1984. – 135 с.