Вечер-портрет "Если душа родилась крылатой" к 130- летию со дня рождения М.И. Цветаевой
методическая разработка по литературе

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ

ГБПОУ «КОЛЛЕДЖ ТРАДИЦИОННЫХ ИСКУССТВ НАРОДОВ ЗАБАЙКАЛЬЯ»

ВЕЧЕР-ПОРТРЕТ

«ЕСЛИ ДУША РОДИЛАСЬ КРЫЛАТОЙ»

К 125-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

М.И.ЦВЕТАЕВОЙ

Выполнила: Доржиева С.Д.

преподаватель русского языка и литературы

с. Иволгинск

2022 г.

ВЕЧЕР-ПОРТРЕТ «ЕСЛИ ДУША РОДИЛАСЬ КРЫЛАТОЙ»

К 130-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ  М.И.ЦВЕТАЕВОЙ

I. Преподаватель. Сегодня у нас произойдет необычная встреча. Встреча с поэтом  для творчества, которого характерен романтический порыв, страстный протест против всего "нечеловеческого", судьба которого романтична и трагична. Встреча с Мариной Ивановной Цветаевой. И я приглашаю всех вас настроиться на тональность цветаевской лирики, постичь глубину и яркость ее душевных переживаний.

 (Звучит колокольный звон.)

ЧТЕЦ:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.

Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.

1 ведущий:

Так писала сама Марина Цветаева о своем появлении на свет. Она родилась 8 октября (по новому стилю) 1892 г. в Москве, в семье профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева и известной пианистки Марии Александровны Мейн, которая была любимой ученицей композитора А. Рубинштейна. Отец Марины был директором Румянцевского музея и основателем Музея изобразительных искусств (ныне это Музей им. А.С.Пушкина). У Марины Цветаевой очень рано проявились поэтические и музыкальные способности.

ЧТЕЦ:
Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело - измена, мне имя - Марина,

Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -

Тем гроб и нагробные плиты...

- В купели морской крещена - и в полете

Своем - непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня - видишь кудри беспутные эти?-

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной - воскресаю!

Да здравствует пена - веселая пена -

Высокая пена морская!

2 ведущий:

Это еще одно автобиографическое стихотворение, где Цветаева объясняет значение своего имени: Марина означает “морская”. А раз она морская волна, значит – изменчивая, гордая и своевольная. Такой она и была с самого раннего детства. Писать стихи начинает Марина с шести лет, причем – сразу по-русски, по-немецки и по-французски. Этому способствовала, конечно, атмосфера семьи Цветаевых и старинного особняка в Трехпрудном переулке, где на шкафах стояли бюсты античных богов и героев, а на книжных полках размещалась большая домашняя библиотека.

1 ведущий: В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, она выпускает довольно объемный сборник под названием "Вечерний альбом". Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как поэты Валерий Брюсов, Николай Гумилев, Максимилиан Волошин. Вот как отозвался о книге Н. Гумилев: "Марина Цветаева внутренне своеобразна... Эта книга - не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов".

2 ведущий: 1911 год, Коктебель…Марина в гостях у друга семьи – Максимилиана Волошина. Здесь она знакомится с Сергеем Эфроном, ставшим впоследствии ее мужем. Все было, как в сказке: на пустынном берегу, Марина ищет красивые камни. Высокий, тонкий незнакомец с огромными сероголубыми глазами просит разрешения ей помочь. Марина соглашается. Через полгода Марина и Сергей поженились.

1 ведущий: Ему, любимому, другу, мужу, будут посвящены самые лучшие, самые проникновенные стихи о любви; о нем она напишет такие восхищенные строки: “Сережу я люблю бесконечно и навеки…Я постоянно дрожу над ним… Мы никогда не расстанемся. Наша встреча – чудо…Он мой родной на всю жизнь”

ЧТЕЦ:

Я с вызовом ношу его кольцо!

-Да, в Вечности – жена, не на бумаге.-

Его чрезмерно узкое лицо

Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно-великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его  глаза  - прекрасно-бесполезны! –

Под крыльями раскинутых бровей –

Две бездны.

В его лице я рыцарству верна,

- Всем вам, кто жил и умирал без страху! –

Такие – в роковые времена –

Слагают стансы – и идут на плаху.

1 ведущий: Сергей Эфрон стал не только ее мужем, но и самым близким другом. Прошло пять лет безоблачного счастья, родились две дочери и грянули годы лихолетия, ставшими для Цветаевой непоправимо трагичными.

2 ведущий. Началась Первая мировая война, революция, гражданская война… В ноябре 1917 года муж Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии, а потом с остатками Добровольческой армии эмигрировал за границу. Несколько лет от него не было никаких известий. Невероятные трудности выпали в это время на долю Цветаевой: она жена белого офицера в красной Москве; у нее на руках две дочери – Ариадна и Ирина. Осенью 1919 года в самое тяжелое, голодное время Марина по совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный приют, но вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 20-го потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и болезни. Марина ждет хоть каких-нибудь известий о муже и надеется на то, что он жив… В этот  период стихи Марины Цветаевой печальны и грустны…

1 ведущий: Годы первой мировой войны, революции и гражданской войны были временем не только вынужденной разлуки с мужем, но и стремительного творческого роста Цветаевой. Она жила в Москве, много писала, но почти не публиковалась. В литературном мире Марина Цветаева по-прежнему держалась особняком.

ЧТЕЦ:

Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеёю в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что — невинна.

Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою — за счастьем.

Пересмотрите всё моё добро,
Скажите — или я ослепла?
Где золото моё? Где серебро?
В моей руке — лишь горстка пепла!

И это всё, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всё, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.

ЧТЕЦ:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт, 
Сорвавшимся, как брызги из фонтана, 
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам, 
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам 
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед. 

ЧТЕЦ:

К тебе, имеющему быть рождённым
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр, — как на́ смерть осуждённый,
‎Своей рукой — пишу:

— Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
— Ртом не достать! — Через летейски воды
‎Протягиваю две руки.

Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу — в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
‎Умершую сто лет назад.

Со мной в руке — почти что горстка пыли —
Мои стихи! — я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я — или
‎В котором я умру.
(…)
И грустно мне ещё, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
‎Тебе — через сто лет.

1 ведущий:

Наконец, свершилось чудо! В июле 1921 года Марина получила “благую весть” о том, что Сергей жив. Не раздумывая, она тотчас выезжает за границу вместе с дочерью Ариадной. Казалось, счастью не было конца: семья, наконец-то, воссоединилась, и в эмиграции родился долгожданный сын-Георгий. Марина Цветаева вместе с семьей прожила в эмиграции 17 лет, из которых три с половиной года в Чехии и 14 лет во Франции.

2 Ведущий: В 1923-м году в Чехии вышла книга "Ремесло", получившая высокую оценку критики. В 1924 году она пишет поэмы: "Поэма Горы", "Поэма Конца". В 1926 заканчивает поэму "Крысолов", и другие многочисленные стихи-откровения, полные страсти и глубокого смысла. Стихи настолько музыкальны и ярки, неповторимы, что ложатся на музыку. Они – вне времени, каждое - песня.

Включить  песню «Генералам 1812 года» ролик из кинофильма

1 ведущий: И, наконец, Франция... Вскоре после приезда, в феврале 1926 года, в одном из парижских клубов состоялся ее литературный вечер, который принес ей триумф, известность, но и одновременно нелюбовь, и зависть очень влиятельных людей. В эмиграции Цветаева не прижилась. Очень быстро выявились расхождения между нею и буржуазно-эмигрантскими кругами. Все чаще и чаще ее стихи, поэмы, проза отвергались и газетами, и журналами. В 1928 году появился последний прижизненный сборник "После России", включивший в себя стихи двадцатых годов.

Стихотворение «Вчера еще в глаза глядел»

2 Ведущий:  Нищета, унижение, бесправие окружили поэта со всех сторон, и лишь с помощью нескольких друзей, помогавших ей материально, она могла сводить концы с концами. "В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удалось подобрать на рынке", - вспоминала Марина Ивановна. У Сергея заработки случайные. Найти же постоянную работу невозможно - Франция охвачена безработицей. Вместе с разочарованием в эмиграции приходило понимание, что ее читатель там, на родине, что русское слово может найти отклик, прежде всего в русской душе.

ЧТЕЦ:

Тоска по родине!
Давно Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все - равно, и все - едино.
Но если по дороге - куст
Встает, особенно - рябина... 

1 ведущий: Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года. Дочь и муж - двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Все вместе они жили в подмосковном поселке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре - мужа. Семья Цветаевой-Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто побывал в командировке за рубежом, считали потенциальными шпионами. Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. "Здесь я не нужна, там я невозможна", - говорила Марина Ивановна.

ЧТЕЦ:

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь – могила
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила 
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, –
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо.
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
– И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

2 ведущий:  Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, Марина Ивановна занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник ее стихов, но и он был отвергнут.

1 ведущий: В начале войны Марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу на Каме. Но в Елабуге навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь в Чистополе, где, в основном, находились эвакуированные московские литераторы, Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление: "В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года».  

2 ведущий: Мы подошли к самой трагической странице жизни Марины Цветаевой.

Муж Сергей Эфрон был арестован, а потом расстрелян в октябре 1941г. Дочь Ариадна провела в лагерях 16 лет и будет реабилитирована только в феврале 1955 г. "... Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня - все меньше и меньше... Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами - крюк... Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно... Я не хочу умереть. Я хочу не быть..."

Доведенная до полного отчаяния, покинутая всеми и убежавшая ото всех, Марина Цветаева сводит счеты с жизнью 31 августа 1941 г. Ей не было еще и пятидесяти лет… 

1ведущий: Предсмертная записка Марины Цветаевой. «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты, и объясни, что попала в тупик».

 Сын ничего не смог передать: Аля отбывала срок, Сергей Яковлевич будет расстрелян, сам же Георгий Эфрон, известный всем под домашним ласковым именем Мур, погибнет на фронте.

ЧТЕЦ:

Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
– Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

1 ведущая.

Место захоронения Марины Ивановны Цветаевой точно неизвестно. Много лет спустя младшая сестра Цветаевой Анастасия поставила указатель на Елабужском кладбище, на котором написано: “К Марине Цветаевой”.

2 ведущий: Смерть поэта тоже входит в бытие поэта, а его бытие – это жизнь его стихов и память о нем. Роман поэта со своей душой и читателем продолжается, потому что он «вне времени».

Концовка

 Музыкальное вступление: песня «Реквием» на стихи М.Цветаевой «О, сколько их упало в эту бездну…» в исполнении А.Пугачевой.

Мы благодарим всех пришедших на этот вечер памяти великого русского поэта Марины Ивановны Цветаевой. 

ЧТЕЦ:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.

Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.

ЧТЕЦ:
Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело - измена, мне имя - Марина,

Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -

Тем гроб и нагробные плиты...

- В купели морской крещена - и в полете

Своем - непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня - видишь кудри беспутные эти?-

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной - воскресаю!

Да здравствует пена - веселая пена -

Высокая пена морская!

ЧТЕЦ:

Я с вызовом ношу его кольцо!

-Да, в Вечности – жена, не на бумаге.-

Его чрезмерно узкое лицо

Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно-великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его  глаза  - прекрасно-бесполезны! –

Под крыльями раскинутых бровей –

Две бездны.

В его лице я рыцарству верна,

- Всем вам, кто жил и умирал без страху! –

Такие – в роковые времена –

Слагают стансы – и идут на плаху.

ЧТЕЦ:

Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеёю в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что — невинна.

Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою — за счастьем.

Пересмотрите всё моё добро,
Скажите — или я ослепла?
Где золото моё? Где серебро?
В моей руке — лишь горстка пепла!

И это всё, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всё, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.

ЧТЕЦ:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт, 
Сорвавшимся, как брызги из фонтана, 
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам, 
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам 
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед. 

ЧТЕЦ:

Тоска по родине!
Давно Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все - равно, и все - едино.
Но если по дороге - куст
Встает, особенно - рябина... 

ЧТЕЦ:

К тебе, имеющему быть рождённым
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр, — как на́ смерть осуждённый,
‎Своей рукой — пишу:

— Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
— Ртом не достать! — Через летейски воды
‎Протягиваю две руки.

Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу — в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
‎Умершую сто лет назад.

Со мной в руке — почти что горстка пыли —
Мои стихи! — я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я — или
‎В котором я умру.
(…)
И грустно мне ещё, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
‎Тебе — через сто лет.

ЧТЕЦ:

Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
– Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

ЧТЕЦ:

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь – могила
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила 
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, –
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо.
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
– И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.