Фольклор как универсальная система воспитания (материалы к урокам по фольклору и воспитательным мероприятиям)
статья по литературе (5 класс)

Нуржанова Т.В., учитель русского яыка и литературы

Детский фольклор как универсальная система воспитания

Материалы к урокам по фольклору и воспитательным мероприятиям

ДЕТСКИЙ ФОЛЬКЛОР, в понятие «детский фольклор» входят все виды и жанры устного народного творчества: произведения, созданные взрослыми для детей, и произведения самих детей. Детский фольклор — универсальная педагогическая система, в которой тысячелетия народного опыта отобрали самые естественные и самые необходимые формы развития речи, музыкальных способностей, логического и образного мышления, трудовых навыков, этических и нравственных идеалов. И не просто отобрали, как сумму неких методических приемов, а облекли в художественную форму.
Фольклор – это художественная педагогика, система эстетического воспитания детей с помощью литературы и искусства (слова, музыки, танца). Народная педагогика попросту не знает иных форм и методов, кроме эстетического, художественного воспитания.

Первые месяцы и годы имеют значение в фольклоре едва ли не большее, чем вся последующая жизнь. Это решающая закладка звуковой информации на всю жизнь.

Как известно, детство было у крестьянских детей недолгим: в 5-6 лет девочки уже все умели по дому (убирали, готовили), мальчики были знакомы со всей мужской работой. В 8-9 шли в няньки, а в 10-12 выходили замуж.

Понятия пользы и красоты нерасторжимы.

Психология детей, основные законы детской логики и восприятия – все учтено в фольклоре.

Нравственные идеи, быт, история – все дается в особой трактовке, ненавязчиво идет  и эстетическое, и нравственное, и патриотическое воспитание.

Все начинается с поэзии пестования — колыбельных песен, пестушек, потешек. Древнерусское слово «баять», «убаюкивать» означает не только «говорить», «уговаривать», но и «заговаривать». Колыбельные песни — это одни из самых древних в истории человечества заговоры-обереги, основанные на магической силе слова и музыки, на их способности успокоить, уберечь, охранить.

С первых же минут своего земного бытия ребенок оказывался не в хаосе, не в какофонии звуков, а во власти слова и музыки, в упорядоченной музыкально-поэтической среде: колыбельные песни, пестушки и потешки вводили его в гармонию (а не в дисгармонию) мира, настраивали на определенный музыкально-поэтический лад.

Даже самые обыкновенные потягушеньки или ладушки сопровождались песенками-приговорками. Купая ребенка, приговаривали: «С гуся вода, / С лебедя вода, / С моего дитя / Вся худоба…» И эта ритмическая пестушка тоже имела магическое значение. Мать с помощью очищающей силы воды отгоняет «худобу», произносит (в большинстве случаев даже не ведая о том) заговор-заклинание.

Подрастает Ваня, а его уже ждут новые песенки и приговорки – пестушки (от слова пестовать – воспитывать). Становится на ножки, его поддерживают и приговаривают:

Дыбок, дыбок,
Скоро Ванюшке годок!

Приподнимают мальчика, чтобы он перебирал ножками, приплясывал, и поют:

Три-та-татушки, три-та-та,
Вышла кошка за кота
За кота котовича, 
За Иван Петровича. 

“Потягушки, потягушечки, потягусеньки” – это тоже массаж. Разворачивает мама спеленутого ребенка, поглаживает его по животу и нараспев говорит:

Потягунюшки, порастунюшки,
Поперек толстунюшки
А в ножки ходунюшки,
А в ручки хватунюшки,
А в роток говорок,
А в голову разумок.

Нечего и пробовать произнести эти слова сердитым голосом – не получится. В них слышатся любовь, доброта. Они складные, красивые. И еще: учат малыша, он слушает и смотрит, где у него ножка, где – роток.

В детском фольклоре всех народов сохранилось «детство» человечества, и самые простые формы колыбельных песен, пестушек оказываются самыми древними, реликтовыми. Всемирно известные в разных вариациях стихотворные обращения к Божьей коровке, к жучкам, кузнечикам, к солнышку, дождику, радуге-дуге — это тоже магические заговоры. Но время (исчисляемое тысячелетиями), тем не менее, выдвинуло на первый план не магические, а эстетические, педагогические функции детского фольклора.

Серьезная, хозяйственная основа заговоров забылась, осталась забава. И уже появились заклички, где дождику предлагаются совсем неподходящие гостинцы: “Дождик, дождик, пуще, я насею гущи, цельну кадушку, сверху лягушку!”. Теперь заклички сопровождают уличные игры и используются в затруднительных случаях. Например, попала вода в ухо при купании. Надо попрыгать на одной ножке и прокричать: “Мышка, мышка, вылей воду на дубовую колоду!”. Можно и улитку попросить: “Высуни рога-дам кусок пирога !”- и к божьей коровке обратиться: “Улети на небо, принеси нам хлеба!”. Это, наверное, давнишняя закличка: хлеб-вещь серьезная, черный хлебушко всем дедушко. А все превращается в шутку, игру: “Там твои детки кушают конфетки!”.

Потом начинаются самые первые игры, потешки: “Идет коза рогатая…”, “Сорока-ворона кашку варила…”, “Ладушки”.  Кто-нибудь  посадит Ваню на ногу и качает: “Поехали, поехали, с орехами, с орехами!”. Все быстрее и быстрее:

Поскакали, поскакали,
С калачами, с калачами,
Вприпрыжку, вприскочку,
По кочкам, по кочкам –
Бух в ямку!

И здесь тоже вместе с удовольствием ребенок получает пользу: тренирует свою нервную систему, когда готовится к последнему “полету” и встряске – бух в ямку!

Таких любимых малышами песенок-потешек много и у русских, и у англичан, и у других народов.

Ведь «Ладушки, ладушки…», «Сорока-сорока, кашу варила…» — это наилучший способ развития в ребенке координации движения, детской гимнастики, как скороговорки — развития речи, устранения ее природных недостатков (народная логопедия), где все основано на ритме, на поэтическом слове.
«Идет коза рогатая», «Кошкин дом», детские игры-прибаутки — это уже следующая ступень народной педагогики, первые уроки детского театра, веками существовавшего в детском песенно-игровом и сказочном фольклоре. Уже в приговорках развивается форма поэтических игровых диалогов: «Уточка-горожаночка, / Где ты ночь-то ночевала?» / — «У города». / — «Чего ж ты ночью работала?» / — «Овец пасла». / — «Чего выпасла?» и т. д. Детская игра «Бояре» тоже основана на поэтическом диалоге. Почти все детские сказки — это миниатюрные одноактные пьесы театра зверей.
А в результате — незаметно и ненавязчиво — уже к двум-трем годам ребенок оказывается вполне подготовленным к самостоятельному словотворчеству. Он прошел необходимую поэтическую и музыкальную «школу», получил представление о ритме и рифме, как говорится, «впитал с молоком матери».

СКОРОГОВОРКИ.

Ваня уже умеет говорить. Но еще не все звуки у него получаются. Тут на помощь ему приходят скороговорки, или чистоговорки. “Ехал грека через реку…”, “На горе Арарат растет крупный красный виноград…”, “Карл у Клары украл кораллы…”, “На дворе трава, на траве дрова…”. Повторят их раз 100 или 200 – и научатся правильно произносить “р”. Другие скороговорки развивают органы речи – их даже взрослым артистам рекомендуют. Нелегко сказать быстро: “На улице деготник, нам не до деготника, не до деготниковых детей!”, “Сшит колпак не по-колпаковски…". А дальше, как всегда у ребят, - игра, только игра не на скорость бега, не на физическую ловкость, а игра звуками: “Боже, Боже, дай мне коже, я сошью себе сапоже. Без сапоже мне негоже – може ноже отмороже”. И еще всякие забавные: “Четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертеж”, “Петр Петрович по прозвищу Перович…”

Давно замечено, что детский фольклор — скороговорки, загадки, заклички, дразнилки, считалки отличаются удивительной поэтической изощренностью. Их внутренним рифмам-созвучиям, ассонансам, музыкальной инструментовке может позавидовать любой поэт (как детским рисункам — любой художник). «Скороговорка, чистоговорка, — отмечал В. И. Даль, — слагается для упражнения в скором и чистом произношении, почему в ней сталкиваются звуки, затрудняющие быстрый говор». Даже эти «упражнения» стали в детском фольклоре образцами искусства слова: «У нас во дворе подворья погода размокропогодилась», «Шли три попа, три Прокопья-попа, три Прокопьевича, говорили про попа, про Прокопья-попа, про Прокопьевича», «Свинья тупорыла весь двор перерыла, вырыла полрыла, до норы не дорыла».
Детские игры, считалки, жеребьевки, заклички тоже основаны на чувстве ритма и чувстве слова. Самая обыкновенная дразнилка может стать поэтической миниатюрой: «Хотел Федя / Убить медведя, / А ему медведь: / “Федь, не сметь…”» Помимо дразнилок существуют поддевки-диалоги, поддевки-заманки, цель которых поймать, поддеть на слове: «Скажи: Двести. — Сиди, дурак, на месте» и т. д. В считалках, скороговорках, дразнилках, поддевках, издевках большое значение имеет само звучание слова — звукоряд. В этом отношении детская поэзия не знает себе равных. С помощью звукоряда в ней передается колокольный звон: «Солнышко-колоколнышко»; «Тили-бом, тили-бом, загорелся кошкин дом»; грохот телеги: «Трах, трах, тарарах! Едет баба на волах»; топот конских копыт: «От топота копыт пыль по полю летит». В песенках-закличках с помощью звукоподражания передаются голоса птиц: «Не сей бобы! Иди по грибы! Худо тут! Худо тут» (Удод); «Чьи вы? Чьи вы? — Вшивик! Вшивик!» (Чибис).
Считалки тоже во многом основаны на «звукописании», на внутренних рифмах-созвучиях, звуковой инструментовке стиха: «Раз, два — голова; три, четыре — платье шили…» Подчас используется «заумь». Но поэтическая форма, звуковая или смысловая «заумь» никогда не бывают в детском фольклоре самоцелью. Вся система фольклорного воспитания основана на нерасторжимой связи пользы и красоты.
Детский фольклор закладывал основы не только эстетического, но и нравственного воспитания. Почти все детские сказки основаны на нравоучении, сказочный дидактизм начинается с первых же незамысловатых сюжетов сказок о животных, он присутствует и в бытовых, и в сатирических, и в волшебных, и в богатырских сказках. При этом воспитательное значение сказок, в свою очередь, неотделимо от познавательного. Сказки — художественный способ познания окружающего мира. Но любое нравоучение в них достигается не назойливой морализацией, а ненавязчиво, как бы само собой. Такая скрытая назидательность заключена почти во всех детских сказках, смысл которых порой предельно прост: нельзя без спроса выходить на улицу, нельзя пить из лужицы, нельзя быть жадным… Но ребенок даже не подозревает, что в сказках ему внушают эти педагогические табу.
Психология детей, основные законы детской логики, восприятия окружающего мира — все это учтено в детском фольклоре, в педагогическом опыте народа. Даже чувство страха использовано в сказках-страшилках как одна из форм воспитания чувств. «Страшилки» учили преодолевать страх, проходить испытание страхом.
Загадки, в свою очередь, развивали сообразительность, смекалку. Они основаны на уподоблении, метафорическом описании предмета. А некоторые загадки, как и считалки, — это еще и «живая арифметика», своеобразный способ обучения счету. Если добавить ко всему этому пословицы и поговорки, которые точно так же, с младенческих лет, учили, наставляли, приобщали к сокровищам народной мудрости, то детский фольклор предстанет именно как система комплексного воспитания.
В фольклорной педагогике, как и в природе, все развивается от простого к сложному. Сначала односюжетные сказки, затем — соединение двух-трех сюжетов и, наконец, — многосюжетные композиции волшебных и богатырских сказов, былин. Какой-то четкой, раз и навсегда установленной границы между детским и недетским фольклором не существует. Есть нижняя черта (колыбельные песни, пестушки, потешки) и верхняя — былины. Ребенок рос от колыбельных до былин, он исподволь готовился к постижению сложнейшего эпического мира. Эпос всегда был школой патриотического воспитания. Воспитания веры в непобедимость богатырей, в непобедимость Руси, осознания кровной связи с судьбами Родины.

Небылицы очень близки к прибауткам, но предлагают ребёнку уже не просто забавную, но откровенно нелепую, невозможную ситуацию (отсюда и название - "небылицы"). В основе небылицы - парадокс, её мир вывернут наизнанку. Сопоставив его с реальным положением вещей и убедившись, что "так не бывает", ребёнок учится ориентироваться в действительности, различать реальность и вымысел, возможное и невозможное. Главным приёмом, на котором держится поэтика небылицы, является оксюморон - сочетание в одной фразе несочетаемых предметов и понятий, присвоение предметам несвойственных им функций. Оксюморон активно используется и в авторской детской поэзии, например, в парадоксально-игровых стихах Д.

Поэтическая изобретательность, словотворчество (дразнилки), умение поймать на слове (поддевки - диалоги), звукоряд – колокольный звон

Страшилки – преодоление чувства страха. Психологи считают, что для нормального развития ребенка ему необходимы иногда такие душевные встряски. При этом важно, чтобы он чувствовал, что с ним ничего не случится.

Загадки, сказки  обладают ценным свойством представлять хорошо знакомый ребенку мир в преображении: изба, огород, ближние поля, лес  - все делается таинственно – привлекательным. Они не внушали ложных представлений о мире. Очень скоро дети сами начинали понимать, что сказка – выдумка, но очарование сказочным чудом оставалось, как оставалась привычка свободно мыслить.  Без воображения, без вольного сопряжения причин и следствий, без умения заглядывать дальше факта не вырастал хороштй работник.

Игра – форма деятельности в условных ситуациях.

Единица игры – роль.

                      Двуплановость                               обуславливает развивающий эффект

Реальная деятельность        отвлечение от реальности

        Психологическая защищенность: чувство принадлежности к группе, способность подниматься над ситуацией, преодолевать внешние и внутренние ограничения.

Развитие ребенка – присвоение человеческого опытав сотрудничестве.

Самостоятельно – актуальный уровень,

В сотрудничестве со взрослыми – зона ближайшего развития.

Подрастающий ребёнок становится не только объектом всевозможных игр, но и их активным участником. В это время он знакомится с ещё одним фольклорным жанром - считалками. Открывая игру и раздавая всем её участникам определённые роли, считалка организует сам процесс игры и учит детей общаться друг с другом в заданной ситуации, подчиняться установленным правилам. Одна из самых живых и подвижных фольклорных форм, считалка легко допускает импровизацию и отвечает стремлению ребёнка к словотворчеству. Кроме того, считалки развивают чувство ритма - ведь именно ритм организует художественное пространство считалки: отсюда параллелизм в структуре предложений, динамичные фразы и яркая концовка. Специалисты считают, что такая форма отражает психологические особенности ребёнка, соответствует его восприятию действительности.

Новым способом освоения мира становятся загадки - краткие иносказательные описания предметов или явлений. Загадка представляет собой вопрос, на который ребёнку предстоит ответить, и вряд ли что-то так стимулирует мыслительную активность маленького человека, как это небольшое произведение словесного искусства. В основе загадки лежит один из самых выразительных художественных приёмов - метафора. Загаданный предмет не называется впрямую, указываются лишь его признаки, причём в опоэтизированной форме: "Сидит девица в темнице, коса - на улице". Разгадывая загадку, ребёнок открывает для себя новые свойства знакомых предметов, учится сопоставлять предметы и явления между собой, находить сходства и различия между ними. Таким образом он упорядочивает свои знания о мире. Иногда загадка строится на метонимии: предлагается угадать целое по названной части или предмет по его функции. Как и другие малые жанры фольклора, по форме загадка представляет собой ритмически организованное, а иногда и рифмованное высказывание.

Есть и специальные дразнилки. ”Бабка-ежка, костяная ножка!..”Дразнилки сложены почти на все русские имена:  ”Федя-бредя ,съел медведя…”и т.д. Но чаще дразнилки высмеивают жадных ребят, хвастунов, воображал ,достается плаксам, трусам, ябедам. Ну а если дразнят не по делу, всегда можно ответить отговоркой: “Кто как обзывается, тот так и называется!”, “Шел-шел крокодил, твое слово проглотил, а мое оставил и печать поставил!” Покричали ,поспорили -пора и мириться. Для этого надо сцепиться мизинцами и сказать: “Мирись,мирись и больше не дерись!..”

Это уже такая умственная игра- кто кого перехитрит, кто более находчивый, у кого фантазии больше. Начинается все просто. 

Ваня говорит Пете:
-Скажи “а”!
Пете интересно, что будет дальше, он говорит “а”.
И тогда Ваня выпаливает:

-Ворона-кума,
Галка-крестница,
Тебе ровесница,
Тебя крестила-крестила
И в помойную яму опустила!

Петя знает свою поддевку:
-Я буду говорить, а ты добавляй “ и я”. Я срублю дерево.
-И я.
-Я вырублю колоду.
-И я.
-Я замешу свиньям.
-И я.
-Я буду есть.
Ваня не успевает заметить подвоха:
-И я.
Начинается состязание в личном творчестве.
-Скажи “кортик”!
-Ну, кортик.
-У тебя на носу чертик!
И так пока не надоест.

У всех первобытных народов существовал обряд посвящения мальчиков  в полноправные члены рода-охотники. Чтобы выдержать испытание на зрелость, мальчику нужно было доказать свою физическую силу, ловкость, мужество - убить огромного хищника, выдержать боль. А ум, знания, сообразительность он должен был проявить в отгадывании  загадок.

В наши дни широкое распространение получили шуточные загадки, основанные помимо  смекалки и на путанице похожих по звучанию слов: “Шел дождь, ехал  автобус. Все в автобусе спали, только водитель не спал”. Вопросы: “Как звали водителя? Какой был номер автобуса? Какое  колесо не крутилось?”. Ответы: “Водителя звали Толя (Толька!) ,номер  автобуса был мокрый, не крутилось запасное колесо”. А вот школьная загадка: “На пеньке сидит, по-французски  говорит. Кто это?”. Ответ: Дубровский.

Нелепицы и нескладухи- это разные виды. В нелепицах все нарочно перепутано, перемешано, соединено то, что соединиться никак не может(“По стене ползет трамвай, волосатый, как кирпич”). Нескладухи- различные стихотворные произведения, в которых специально нарушается рифмовка.

На столе лежит арбуз,
На арбузе муха.
Поцелуй, дроля, кирпич,
Никто замуж не берет.

Нелепицы и нескладухи родились в давние времена. Самые старые из них говорят о крестьянской жизни:

А у нас во дворе
Поросенок рылся
И нечаянно хвостом
К небу прицепился. 

И в наши дни известен старинный стишок: “Ехала деревня мимо мужика, вдруг из-под собаки лают ворота…”.Создавались нелепицы и нескладухи и в городе. В начале ХХ в. были в ходу нелепицы про японку с длинным носом (у японцев длинных носов не бывает)и про высокого человека низенького роста.  Но постоянно появляются и новые произведения, в которых отражается современная жизнь.

Подводная лодка
В степях Украины
Погибла в неравном
Воздушном бою. 

Металлист по речке плыл
Замерла моя душа.
Ну и пусть себе плывет
Ржавая железка!  

Как и садистские стишки, новые нелепицы и нескладухи в 80-90 гг. ХХ в. стали появляться в огромном количестве- их тоже сочиняют по известным образцам, и чем больше в них всевозможной несуразицы, тем лучше.

Что стучишься в дверь моя?
Видишь – дома нет никто!
Заходи ко мне вчера,
Будем прыгать в ширину.

Первые две строчки могут иметь и иное продолжение( “ Это я, твоя жена !”- “ Проходи по одному!”). 

По стене ползет утюг,
Удивляется ,фырчит
Ну и пусть себе ползет –
Ведь на крыше там гнездо,
Утюжат оно полно.

        Такие нелепицы стали создаваться и в прозе. И тоже – в огромном количестве :“Шофер вез дырки. Одна упала. Он пошел ее поднимать – и провалился”, “Шел ежик. Забыл, как дышать, упал и умер. Вспомнил, встал и пошел дальше” и другие.

Стишки чаще всего являются пародией, т.е. юмористической переделкой тех произведений, которые изучают на уроке: 

Однажды в студеную зимнюю пору
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Гляжу -поднимается медленно в гору
Вскормленный в неволе орел молодой.
И шествуя важно, в спокойствии чинном,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
В больших сапогах, в полушубке овчинном
Кровавую пищу клюет под окном.

Десятки поколений учеников повторяли наизусть знаменитые пушкинские строчки "У лукоморья дуб зеленый...".Так говорилось на  уроке. А в коридоре звучали  другие слова:

У лукоморья дуб срубили,
Златую цепь в утиль снесли,
Кота в котлеты изрубили ,
Русалку паспорта лишили,
А лешего сослали в Соловки.

В отличие от загадок, пословицы предлагают не вопрос, а ответ, готовую формулу поведения. Это афористические, образные и логически законченные изречения с поучительным смыслом: "Без труда не выловишь и рыбку из пруда", "Что посеешь, то и пожнёшь" и т.д. В пословицах находят отражение едва ли не все сферы человеческой жизни и нормы морали, актуальные во все времена. При этом нужно отметить, что пословица не утверждает возвышенные идеалы, а несёт в себе практический опыт - выводы, сделанные в процессе приспособления к реальной жизни. С помощью пословиц пытались передать новому поколению прописные истины, следование которым обеспечивало бы успех и благополучие, поэтому зачастую их адресовали именно юным слушателям. По сравнению с другими малыми жанрами фольклора, пословицы лишены игрового начала, зато на первый план выходит начало дидактическое. Пословица - открытое наставление, часто она напрямую обращается к человеку, отсюда глагольные формы повелительного наклонения: "Береги платье снову, а честь - смолоду". Кроме того, для пословицы характерна двухчастная композиция, в основе которой лежит сопоставление или противопоставление, и ритмически организованная форма.

Поговорки близки к пословицам, это меткие образные выражения, отражающие какое-либо жизненное явление. Однако в отличие от пословиц, они лишены обобщающего поучительного смысла и по форме представляют собой как бы отсечённую первую часть пословицы: "Седьмая вода на киселе", "Положить зубы на полку".

В целом пословицы и поговорки развивают образное мышление и учат развивающегося ребёнка за внешней стороной явлений видеть самую суть.

Уральский говор:

Говори на ша, дак шогреешша,

Говори на си, дак усиссьси

Календарная поэзия

Полная зависимость от природы заставляла земледельца тщательнейшим образом изучать окружающий его мир, примечать мельчайшие подробности случайностей природы, улавливать закономерности и связи одних явлений с другими. Это вылилось в целый свод правил, примет, тонких и верных наблюдений.

Вообще русский аграрный материал очень консервативен и архаичен. Крестьяне в подавляющей массе даже в 19 веке плохо понимали истинные причины смены времен года и многих явлений природы, для них причинно-следственные связи были иными, чем это представляется нам сейчас. Крестьянин видел, что приход весны связан с прилетом птиц, поэтому. Желая обеспечить своевременное  начало весны, обращался к жаворонкам, ласточкам, куликам с просьбой поскорее вернуться в родные края, выпекал из теста фигурки птиц, подражал птичьему щебетанию и т.д. то, что позднее стало восприниматься как поэтическое сравнение, метафора, когда-то было реальной верой, отражало понимание природы: жаворонок, по мнению земледельца, действительно приносил весну на крыльях. Земля в самом деле засыпала весной, а в начале лета была беременна будущим урожаем и, страдая(ср. «страда», «страдная пора»), в муках рожала хлеб, лен, овощи, ягоды (отсюда слово «урожай»).

Народный земледельческий календарь сохранял такой взгляд на природу, взгляд, по сути, языческий, когда все, что окружает человека, одухотворено, наделено жизненной силой, способно помогать и препятствовать, причинять зло или доставлять радость.

Земледелец был уверен, что особой силой воздействия на природу и человека обладает слово. Неудивительно, что в обрядовых текстах так много повелительной интонации и обращений: «Родись, капуста, бела и кругла!», «Покров-батюшка, покрой землю снежком. А меня, молоду, женишком!», «Жаворонки, прилетите! Весну красну принесите!» и т.п.

Люди были убеждены в том, что даже просто назвав явление, предмет, они тем самым приобретали над ним власть. Слово, соединенное с музыкой и  движением, обладало еще большей силой. Поэтому в обряде огромную роль играли песни, музыкальный инструмент, ритмические пляски, притоптывания.

Обрядовые песни заклинали и описывали благополучие, а сопровождавшие их действия описывали желаемое, чтобы обеспечить его в реальной жизни. Лучший пример тому – обходы домов на святках, во время масленицы, в день первого выгона скота и в некоторые другие дни. Специальные группы колядовщиков ходили от дома к дому и исполняли песни-пожелания, величания, воспевая в них неправдоподобное, сказочное благополучие, идеальные семейные отношения; они же разыгрывали сценки, наполненные эротикой, изображающие победу молодости над старостью, жизни над смертью. Обходы дворов считались делом серьезным, чрезвычайно важным. Выполняющие такой обход выступали не «скромными просителями-нищими, а коллективом людей, совершающих магический обряд, который должен был вызвать желаемое в грядущем». Активная роль колядующих исключала мотив смиренности и покорности перед восхваляемыми хозяевами дома.

Народный месяцеслов дает прекрасную возможность увидеть, почувствовать всю красоту и емкость народного слова. Очевидно и другое: с каким вниманием, благоговением и одновременно свободой, даже лихостью крестьянин обращается с языком, творимым и хранимым им. Наши неграмотные предки умели находить особую прелесть и смысл в звучании слова…

Приложение  к семинару Т.В.Нуржановой «Фольклор – универсальная система воспитания»