Образ Лондона в литературных произведениях
статья по литературе (8, 9, 10, 11 класс)

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

ФГАУО ВО «Балтийский федеральный университет им. И.Канта»

ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

«Образ Лондона в литературных произведениях»

                                                    Выполнила:

Калининград

2017

Содержание

Образ Лондона в литературных произведениях (в качестве вступления)3

Литературная география4

Взгляд писателя5

Образ Лондона в творчестве Чарльза Диккенса11

Подведём итоги (заключение)16

Список литературы…………………………………………………………………......20

Образ Лондона в литературных произведениях

(в качестве вступления)

Кажется естественным, что образ Лондона неоднократно возникает в литературных произведениях в качестве фона для разворачивающегося сюжета. Однако вот что удивительно: используется он весьма неравномерно — каким-то районам повезло больше, другим меньше. Так, Сохо и Ист-Энд описаны достаточно подробно, они всплывают практически во всех произведениях, связанных с социологическими исследованиями. А вот Мусвелл-Хилл еще дожидается своего Бальзака. То же самое можно утверждать и в отношении различных временных периодов. Начало XIX века, 1880-е годы, «большой блиц» и первые послевоенные годы — всё это моменты английской истории, достойные более подробного изучения.

Если перейти от глобальных пространственно-временных категорий к более частным, то и здесь у английских литераторов есть свои пристрастия. Скажем, они обожают описывать лондонские пабы и меблированные комнаты. Именно здесь, в этих столь контрастирующих интерьерах, герои романов мучаются клаустрофобией и занимаются самоанализом, выплескивают свои страсти и совершают поступки. Взять хотя бы роман Патрика Гамильтона «Похмельная площадь» (1941). Главный герой, обуреваемый приступами шизофрении, мечется между неизбывной скукой третьеразрядной «меблирашки» и пьяным угаром ближайшего паба. И то и другое деструктивно действует на его психику и приводит в конце концов к сокрушительной (в буквальном смысле слова) развязке.

Обитатели меблированных комнат в романе МюриэлСпарк «Далекий крик из Кенсингтона» (1988) стыдятся своей нищеты, но никакая маскировка не может скрыть их бедственного положения жертв в большом городе. В произведении Барбары Вайн «Ковер царя Соломона» (1992) мы сталкиваемся с целой компанией неудачников, обитающих в полуразрушенном здании бывшей школы на линии «Джубили». Подобное соседство не случайно, судьбы всех персонажей так или иначе связаны с лондонской подземкой, и это их объединяет.

Джордж Гиссинг был убежден, что честный писатель скорее обретет вдохновение среди лондонских трущоб, чем в ханжеских гостиных богачей. В автобиографическом романе «Личные записки Генри Райкрофта» (1903) он вспоминал полуголодное детство в ислингтонской мансарде. Несмотря на нищету, эти годы были наполнены радостью, энтузиазмом и надеждой. Годы, когда достаточно было усесться поближе к огню с новой захватывающей книгой, чтобы позабыть о тьме и непогоде за окном. Артур Мэйчен, напротив, дрожал от холода в выстуженной комнате на Ноттинг-Хилл и с завистью разглядывал ночного сторожа, который с комфортом расположился на улице возле медной жаровни. Автор вместо того, чтобы описывать свои меблированные комнаты, устремляется в «проклятую обитель мертвых», кладбище Кенсал-Грин, где блуждает, совершенно очарованный «разбитыми колоннами, мраморными урнами и другой языческой атрибутикой». Не удивительно, что Лондон виделся Мэйчену этаким «гоблинским городом», злобным и жутким. В лабиринте его узких, запутанных улиц писатель находил многочисленные атрибуты алхимической символики — «чудеса раскиданы буквально в нескольких шагах от вокзала Кинг-Кросс».

Литературная география

Лондон — город контрастов, и подтверждение тому мы находим в ходе литературных путешествий. И неважно, что это за путешествия — неспешная прогулка миссис Дэллоуэй (в одноимённом романе В. Вулф) из ПимликонаБонд-стритили же лихорадочная шестимильная пробежка из Ислингтона в Вестбурн-парк, которую совершает Рирдон, герой романа Гиссинга «Новая Граб-стрит» (1891), для того чтобы помириться со своей бывшей женой.

На страницах романа Ричарда Марша «Жук» (1897) — странного, малопонятного произведения, в котором предвосхищение кафкианской идеи перевоплощения в насекомых сочетается с элементами культа Исиды — мы находим описание яростной гонки из Лаймхауса к Сент-Панкрасу с целью спасти героиню от участи продажной женщины. В пропагандистском произведении Джона Сомерфилда «Майский день» (1936) автор гоняет своих персонажей по улицам столицы с раннего утра до поздней ночи. По некоторым язвительным замечаниям, «это прямо-таки «Миссис Дэллоуэй» в переложении коммунистического водителя автобуса».

Если говорить о литературной географии Лондона, то всякого рода неточности наблюдаются даже у писателей, которых уж никак нельзя упрекнуть в незнании столичной топографии. Так, например, Конан Дойл в своем цикле о Шерлоке Холмсе причудливым образом сочетает реальные названия с воображаемыми. Знаменитый сыщик по прибытии в Лондон снимает жилье на Монтегю-стрит, неподалеку от Британского музея — так, чтобы иметь возможность пользоваться читальным залом. На постоянное жительство он устраивается, как известно, на Бейкер-стрит, 221 Б. Но дело в том, что такого адреса не существует, а, судя по описанию дома, это должен быть противоположный конец квартала, то есть дом номер 21 Б. Любимый итальянский ресторанчик Холмса — при всей правдоподобности изображения — тоже не более чем литературная фикция. Точно так же миссис Дэллоуэй у Вирджинии Вулф стоит у ворот парка Сент-Джеймс и наблюдает за двухэтажными автобусами на Пикадилли, хотя это совершенно невозможно в действительности. А главный герой романа Питера Акройда «Дом доктора Ди» (1993) получает в наследство дом в Кларкенуэлле, который якобы в прошлом принадлежал главному магу Елизаветы I. На самом деле знаменитый доктор Ди жил затворником в Патни, а в Кларкенуэлле проживал сам автор романа.

Не менее распространенным является перенос в воображаемое будущее или заново придуманное прошлое. В «Наполеоне Ноттингхилльском» (1904) Г. К. Честертон описывает Лондон, поделенный на независимые округа, которые яростно сопротивляются центральному управлению, особенно в том, что касается коммерческой деятельности. Управляющий Ноттинг-Хилла осмеливается напасть на соседний округ, используя такие «нововведения, как управы с их инспекторами и досмотрщиками». В романе-катастрофе Ричарда Джефриса «После Лондона, или Дикая Англия» (1885) изображается упадок современной столицы, которая вновь превращается в одичавшую болотистую местность, населенную злобными монстрами. А волей УилфаСелфа, автора романа «Обезьяны» (1997), лондонцы превращаются в примитивных шимпанзе.

Альтернативный литературный прием заключается в том, чтобы в рамках одного произведения совместить реальные исторические личности с вымышленными персонажами. Например, Питер Акройд в своем романе «Дэн Лено и голем из Лаймхауса» (1994) описывает серию жестоких убийств, происходивших в 1880 году в Ист-Энде. А среди действующих лиц не только танцор-чечеточник, чьим именем названо произведение, но и небезызвестный Джордж Гиссинг, а также изобретатель «разностной машины» (примитивного компьютера) Чарльз Бэббидж, который на самом деле умер еще в 1871 году. Пол Уэст в своем романе «Уайтчепелские женщины» (1991) воскрешает историю Джека Потрошителя с привлечением реальных исторических персонажей — полоумного бисексуала принца Эдди (наследника британской короны, внука королевы Виктории принца Альберта ВиктораКристиана Эдуарда), королевского хирурга сэра Уильяма Халла, художника-импрессиониста УолтераСикерта и его натурщицы Энни Крук. Бедная девушка ни по своему положению, ни по вере (а она, к несчастью, оказывается католичкой) недостойна носить наследника принца. Когда же она все-таки забеременела, королевский двор привлек к делу Джека Потрошителя, дабы при помощи кровавых убийств покрыть назревающий скандал. По признанию самого Уэста, его версия опиралась на реальные, хоть и «весьма скудные факты».

Роман ИэнаСинклера «Вниз по течению» (1991) — это своеобразная водная параллель джойсовскому «Улиссу», в которой автор обнажает все пороки Лондона времен Маргарет Тэтчер. С этой целью он предлагает вниманию читателей двенадцать самостоятельных историй, в которых действуют как реальные, так и вымышленные герои: от более или менее предсказуемого (с точки зрения Синклера) Джека Потрошителя до предсказуемо-неожиданных (опять же, по мнению автора) игроков в крикет из числа аборигенов; машиниста поезда, который везет радиоактивные отходы через Патни, и Алисы, знаменитой героини Льюиса Кэрролла. Аморфность романа соответствует бесформенной расплывчатости города. Синклеровская сага включает в себя и реальную трагедию прогулочного парохода «Принцесса Алиса», который в 1878 году столкнулся на Темзе с углевозом (тогда более шестисот пассажиров утонули в сточных водах), и фантастическую версию колонизации Собачьего острова Ватиканом, который, собственно, и закрепил за островом его название.

Взгляд писателя

Любопытно, насколько различно видение одних и тех же вещей у разных писателей. Например, Колин Макиннес — с характерными для него неожиданными переходами от смешного к возвышенному — смотрит на канал Гранд-Джанкшн, являющийся северной границей Кенсингтона, и видит перед собой чертову прорву воды, «по которой ничего не плавает, кроме дохлых кошек и использованных презервативов».А Маргарет Дрэббл в своем романе «Лучезарный путь» (1987) описывает тот же самый канал как некое зловещее подобие психопата, который способен лишить рассудка всех, осмелившихся прошвырнуться вдоль набережной.  

Аналогичное дистопичное видение навевает гигантскаяТреллик-Тауэр, построенная в 1973 году ЭрноГолдфингнером на берегу канала. Так вромане Джеймса Г. Балларда «Многоэтажка» (1975) описывается техногенная авария в фантастической Башне, за которой немедленно последовала социальная катастрофа — обитатели разных этажей развязали непримиримую войну друг против друга. Еще одна вариация на ту же тему — роман Ника Барклая «Зона разрушения» (2000). Главная героиня Си Харпер, скромная учительница на полставки, возвращается домой и находит свою квартиру разгромленной (и виноват во всем, как она считает, ее сосед). Представьте себе: у вас над головой тридцать этажей, а под ногами зияет таинственная дыра в никуда…

Нынешний Сенат-хаус Лондонского университета представляет собой, опять же, зловещую башню в сталинистском стиле. Ее строительство было близко к завершению, когда разразилась Вторая мировая война, и здание передали вновь организованному министерству информации. Этот образец официозной архитектуры (если таковая вообще существует) восхваляли на все лады: как же, в Лондоне появился первый небоскреб, уступавший по высоте лишь собору Св. Павла. Прошло совсем немного времени, и здание заняло достойное место на страницах литературных произведений. Грэм Грин увековечил его в своем «Ведомстве страха» (1943). Именно здесь формируется зловещая группа агентов, которые будут преследовать через весь разбомбленный Лондон несчастного параноика, бывшего пациента психлечебницы Артура Роу — человека, которого обвиняют в убийстве смертельно больной жены. Джордж Оруэлл, который в силу своей профессии (а он занимался в годы войны журналистикой) вынужден был иметь дело с указами, исходившими от цензоров изСенат-хауса, использовал вышеназванное здание в качестве модели для своего министерства Правды в романе «1984» (1948). В этом министерстве работает Уинстон Смит, герой романа — он целыми днями занимается фальсификацией прошлых событий и текущих новостей с тем, чтобы они полностью соответствовали политике Партии. А в трилогии Ивлина Во «Меч почета» (1952-1961) несчастный сумасшедший мечется по бесконечным коридорам башни. В чемоданчике у него тикает бомба, а бездушные бюрократы «отфутболивают» его из одного кабинета в другой.Но не только литературу интересует это здание. Сенат-хаус в дальнейшем стал популярным местом для киносъёмок («Дживс и Вустер», «Форсаж 6», «Моя ужасная няня 2», «Шпионские игры», два фильма о Бэтмене).

Сохо лежит в пяти минутах ходьбы от Сенат-хауса в Блумсбери, но кажется, будто их разделяет миллион миль. В Лондоне мало сыщется мест, которые оставили бы такой след в литературе, как крошечный Сохо. Многие авторы избрали этот колоритный, компактно населенный район местом действия для своих романов. Заглянем в произведение Джозефа Конрада «Тайный агент». Именно здесь, в неприметном уголке Сохо, располагается магазинчик, где под прикрытием торговли порнолитературой главный герой Верлок разворачивает свою подрывную деятельность. «Китайский ресторан Казановы» дал название одному из романов Энтони Пауэлла, объединенных в 12-томную серию «Танец под музыку Времени». А вот перед нами острые, берущие за душу мемуары Фрэнка Нормана (1960), посвященные Сохо 1950-х годов. Все события в книге так или иначе вертятся вокруг «86» — маленького кафе на Фрит-стрит, где собираются эксцентричные личности со странными кличками и возмутительными, непривычными для англичан повадками. Мы становимся свидетелями печального процесса деградации автора, человека, который постоянно глушит свою боль и неудовлетворенность специфическим коктейлем из сидра и бензедрина. Беспощадная логика событий — сродни железной логике хогартовской графики — ведет от сравнительно безобидного воровства книжек из магазина «Фойлс» к подделке чеков и, как следствие, к тюремному сроку. Круг знакомства Нормана практически совпадает с той прослойкой общества, которую описывает ДэниелФарсон — яркий, одаренный, но, увы, склонный к саморазрушению автор. Его произведение «Сохо 50-х» (1987) по единодушному мнению критиков признано классикой данного жанра. Весь роман строится на описании «одного дня в Сохо». Не скрывая презрения к бессмысленности существования — своего собственного и своих приятелей — Фарсон раскручивает перед читателем бесконечную спираль, по которой праздношатающаяся компания переходит из одного питейного заведения в другое: из паба в клуб, оттуда в ресторанчик на углу улицы, затем снова в паб…

Тот же самый композиционный принцип положен в основу книги Колина Уилсона с красноречивым названием «Дрейфуя по Сохо» (1964). Во втором романе Тимоти Мо — «Кисло-сладкий соус» — описывается трагическая судьба иммигранта из Гонконга по имени Чен. Ему приходится с утра до поздней ночи трудиться в китайском ресторанчике, чтобы обеспечить сносную жизнь для своей семьи — жены и горячо любимого ребенка-инвалида. Но тот же самый долг перед семьей заставляет Чена впутаться в преступные дела «триады» и в конечном счете приводит к гибели. Еще один «герой» Сохо — журналист Джеффри Бернард, который основную часть времени занимается тем, что пьянствует и прожигает жизнь в пабе «Повозка и лошади» и лишь время от времени пишет для своей газетной колонки блестящие статьи, образующие единый цикл «Записки самоубийцы с продолжением». КейтУотерхаус увековечила его образ для английской сцены, сочинив в 1989 году пьесу, которая называется «Джеффри Бернард нездоров».

Еще один район Лондона, который любят задействовать писатели – Кларкенуэлл. Его выбрал местом действия для своего самого знаменитого романа «Преисподняя» (1889) Джордж Гиссинг. Обитатели этого места тоже являются пленниками, но заключены они не в тесные, одиночные камеры «меблирашек», а в массивные типовые бараки на Фаринг-дон-роуд. В свое время эти кварталы были объявлены эталоном домостроения, воплощающим идею экономичности в современной архитектуре. Казалось бы, все прекрасно, если закрыть глаза на то, что это самые унылые на свете дома. Пытаясь спастись от скучного, унифицированного рая, главные герои, Сидни и Клара Керквуд, бегут в Крауч-Энд, который все еще сильно напоминает деревню. На улицах стоит запах новизны и сырости; кирпичи сохраняют свой первоначальный вид, штукатурка свеженькая, без следов плесени, и еще год или два останется таковой; здешняя нищета пытается спрятаться за венецианскими жалюзи.

Гнетущая власть Кларкенуэлла проявляется также в романе Арнольда Беннета «Шаги Райсмена» (1923). Хотя имя этого писателя чаще всего связывается с «Гончарнями» (то есть с городом Стокна-Тренте, где находятся фабрики таких известных компаний, как «Веджвуд» и «Доултон»), тем не менее большую часть своей сознательной жизни он прожил в Лондоне. В романе описывается пришедший в упадок букинистический магазинчик, который получил в наследство главный герой Генри Эрлфорвард. Этот малосимпатичный, скуповатый господин уже в зрелом возрасте женился на вдове, и, судя по всему, их брак окончится скорым и безусловным фиаско.

Следующий, но не менее популярный, район Лондона – Ист-Энд. Первые романисты, которые обратились к описанию Ист-Энда, опирались на личные впечатления. Уильям УаймаркДжейкобс родился в Уоппинге в доме портового рабочего и хорошо был знаком с жизнью рабочей окраины. Героями его ярких, насыщенных грубоватым юмором историй являются докеры и матросы, как это можно заключить уже из самих названий сборников Джейкобса — «Множество грузов» (1896), «Легкий фрахт» (1901), «Ночные вахты» (1914). Причем автор пытается по возможности избегать соленых матросских шуточек, поскольку пишет для интеллигентной аудитории, которая хоть и не прочь заглянуть на дно жизни, но не желает слишком глубоко опускаться на это дно. В произведении СаймонаБлюменфелда «Еврейский мальчик» (1936) мы наблюдаем за формированием новой идеологии в среде молодых евреев Степни, которые постепенно отходят от религиозных и семейных устоев своих предков с их негативным опытом жизни в гетто Восточной Европы. А следующий роман того же автора, «Финеас Кан» (1937), посвящен судьбе русских евреев, которые в 1930-х годах эмигрировали в Англию, в, казалось бы, благополучный Ист-Энд, но встретились с новой угрозой — в лице бесчинствующих молодчиков из Британского союза фашистов.

Творчество этих и других авторов отличает убежденный реализм в изображении восточной окраины Лондона, но в послевоенную эпоху появилось целое поколение писателей, использовавших Ист-Энд как подмостки для весьма фантастических событий. Поэтический сборник ИэнаСинклера «Жар Луда» (1975) возвращает нас к тем временам, когда автор работал газонокосильщиком и рабочим пивоваренного завода. Произведение представляет собой причудливую смесь стихов, дневниковых записей и размышлений по поводу прочитанных книг, городских мифов, рассуждений случайных собутыльников и парапсихологической символики хоксмуровских церквей. Барбара Вайн в своем романе «Мальчишка трубочист» (1999) отходит от привычной семейной тематики с тем, чтобы углубиться в описание куда более волнительных дел, которые творились в парилке ныне закрытых бань Майл-Энда. Лондон вообще предоставляет широкие возможности автору по части столкновения различных (и обычно непересекающихся) культурных слоев. Эта тенденция доведена до абсурда в произведении Стюарта Хоума «Красный Лондон» (1994), где бригада скинхедов под предводительством Феллацио Джонса просачивается в рядовой кинотеатр Хэмпстеда и потихоньку вырезает «высоколобых» интеллигентов, пока те с замиранием сердца любуются шедевром Феллини.

Не обойдён вниманием и Северный Лондон. Джордж и УидонГроссмиты используют его, в особенности Холлоуэй, как литературный фон для своего романа-сатиры на тему провинциальных нравов. Герой «Ничейного дневника» (1892) банковский клерк по имени Чарльз Путер живет на вновь отстроенной окраине Брикфилд-Террас и, пытаясь утвердить свои мелкобуржуазные, интеллигентские принципы, ведет нескончаемую борьбу с окружающей действительностью. Он воюет с нахальными слугами и лживыми торговцами, с шумными соседями и с собственным сыном-бездельником, который к тому же обнаруживает склонность к рискованным любовным приключениям.А столетие спустя Ник Хорнби выбирает все те же рабочие кварталы Северного Лондона в качестве места действия для серии романов, в которых развенчиваются мифы и кумиры современности: в «Футбольной горячке» (1992) это мужская одержимость и футбол; в «Hi-Fi» (1995) — опять же мужская одержимость и музыка, а в «Моем мальчике» (1998) — собственно мужские чувства.

Расположенный в южной части Лондона Ламбет играл роль, фигурально выражаясь, эпицентра нищеты и запустения. Именно здесь разворачивается действие романа Гиссинга «Тирца» (1887). После того как роман был опубликован, автор вернулся по весне в старый пансион на Лукреция-стрит и обнаружил там труп своей брошенной жены. А в романе «MordEm'ly» У. ПеттаРиджа описывается судьба юной, но озлобленной девушки из Пандора-билдингс в Уолворте. Название ее жилища весьма символично: судьба героини — подобно легендарному ящику Пандоры из древнегреческой легенды — сложна и непредсказуема. У нее на руках спившаяся мать, с которой девушка ведет нескончаемую борьбу. Впереди, на пути к лучшей жизни, Эмили поджидает множество перипетий: участие в девичьей уличной банде, исправительная школа и работа в качестве домашней прислуги. Ей предстоит познакомиться с миром забегаловок и боксерских рингов, с Армией спасения и социалистическими теориями. Роман был экранизирован в 1922 году (еще в немом варианте) и переиздан в 1992 году.

Стараниями современных писателей южная часть Лондона чаще всего воспринимается в комическом ключе. В романе «Будда из предместья» (1990) ХанифКурейши, индус по происхождению, изображает уроженца Бромли. Тесная конформистская окраина видится ему затхлой темницей, из которой надо бежать сломя голову — в такой близкий и такой недоступный центральный Лондон. А Найджел Уильямс изображает Уимблдон как некую заповедную зону, где обитают мусульмане-сказочники и несостоявшиеся отравители. Шотландский писатель Мартин Миллар в своем первом романе «Молоко, сульфат и Алби-Голодовка» (1987) описывает сюрреалистическую ситуацию, когда управление по торговле молочными продуктами заключает контракт с коллекционером комиксов из Южного Лондона, который по совместительству является наркодилером и к тому же скрывается от мафиозной группировки кунгфуистов. В следующем романе «Поэт Луке» (1988) того же автора мы знакомимся с очень милым, но чрезвычайно тщеславным молодежным певцом, которого преследуют в ходе Брикстонского мятежа полиция и мстительные «наемники Джейн Остин».

Образ Лондона в творчестве Чарльза Диккенса 

Лондон - город на берегу Темзы, покрытой седой пеленой тумана. Что же скрывает он в этом покрове, что таит этот город богатых и бедных?

Сити, Вест-Энд, районы Лондона, где правят деньги и праздно существуют чрезвычайно состоятельные люди. Яркий контраст этой роскоши представляет восточный район (East - End) Лондона – Лондон обездоленных, где скученность застроек и теснота сочетаются с неимоверной высотой домов; где улицы, переулки, тупики превращаются в лабиринт, из которого трудно выбраться беднякам, живущим здесь.

Одним из первых писателей XIX века, изобразившим кварталы, наполненные нищими и голодными, является Томас де Квинси. В своем произведении «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум», написанного в 1822 году, автор перемежает фантастические видения героя – опиомана с рассказом о лондонских трущобах, куда герой попадает, будучи на грани нищеты и голода. Печальные образы детей лондонской бедноты встают перед взором читателей. Грязь, теснота, заброшенные дома, где «голодные крысы поднимают под полом визг и шум» - таков Лондон де Квинси.

Наиболее ярко и полно раскрыл образ Лондона Чарльз Диккенс, посвятивший немало страниц его изображению в своих произведениях.

«Очерки Лондона, изображавшие его обитателей, его уголки и достопримечательности, появлялись и до Диккенса. На протяжении 10-20-х годов появились книги Ли Гента, Чарльза Лэма, Пирса Эгана. Эти сборники лондонских очерков изобилуют метко схваченными, часто комическими деталями. Диккенс обращается подчас к тем же объектам, что и его предшественники. Но важно то, что угол зрения у Диккенса существенно иной.Диккенс поставил перед собой задачу - дать маленькие зарисовки подлинной жизни и нравов».

Лондон присутствует во всех произведениях Диккенса – от первых скетчей до последних романов 60-х годов. Лондон составляет в них, как правило, обязательный фон: книги Диккенса трудно представить себе без описания улиц Лондона, шума Лондона, пестрой и разнообразной толпы. Диккенс изучил все стороны жизни этого города, все его самые парадные и самые заброшенные, глухие кварталы.

 Лондон «восточной стороны» - беднейших кварталов столицы – мир, в котором протекали детство и ранняя юность Диккенса. Долговые тюрьмы, скверные школы, судебные конторы, парламентские выборы, кричащие контрасты богатства и нищеты – вот что наблюдал Диккенс с юных лет.

«Роман «Приключения Оливера Твиста» был задуман Диккенсом как роман уголовный, а в процессе его создания стал романом социальным.».В этом романе мы видим бесстрастное, почти протокольное описание страшных трущоб Лондона. Вспомним, какое разочарование пережил Оливер Твист, впервые очутившийся на его улицах: «Более гнусного и жалкого места он еще не видывал. Много было маленьких лавчонок, но, казалось, единственным товаром являлись дети, которые даже в такой поздний час копошились в дверях или визжали внутри. (…) За крытыми проходами и дворами, примыкавшими к главной улице, виднелись домишки, сбившиеся в кучу, и здесь пьяные мужчина и женщина буквально барахтались в грязи» (IV, с.76)[8]. И эта грязь, беднота, теснота будут постоянно возникать на страницах романа: «Спустились сумерки; в этих краях жил темный люд; не было поблизости никого, кто бы мог помочь. Минуту спустя его [Оливера] увлекли в лабиринт темных узких дворов» (IV, c. 138).

А описание «самого грязного, самого страшного, самого удивительного района Лондона» Фолли-Дитч вызывает ужас и неприязнь у читателей: «… деревянные пристройки, нависающие над грязью и грозящие рухнуть в нее – что и случается с иными; закопченные стены и подгнивающие фундаменты; все отвратительные признаки нищеты, всякая гниль, грязь, отбросы, - вот что украшает берега Фолли-Дитч. (…) У домов нет владельцев; двери выломлены. (…) Те, что ищут приюта на Острове Джекоба, должны иметь основательные причины для поисков тайного убежища, либо они дошли до крайней нищеты.» (IV, c. 446-447).

Кривые и узкие улицы, грязные, полуразрушенные дома, сомнительные личности, чаще всего закутанные в темные одежды и бесшумно снующие по шатким лестницам и темным переходам, дают полное и отчетливое представление о воровских притонах, их обитателях, о той обстановке, в которой живет и прячется преступный Лондон.

Описания природы обычно коротки у Диккенса, но вместе с тем «дышат большим драматизмом.[9]» Они не только не требуют никакого комментария, но сами являются комментарием к изображаемому. Писатель рисует «серую, промозглую ночь», когда Фейджин отправляется в Уайтчепл к Сайксу обсуждать крупное «дело». «Грязь толстым слоем лежала на мостовой, и серая мгла нависла над улицами; моросил дождь, все было холодным и липким на ощупь. Казалось, именно в эту ночь и подобает бродить по улицам таким существам, как этот еврей. Пробираясь крадучись вперед, скользя под прикрытием стен и подъездов, отвратительный старик походил на какое-то омерзительное пресмыкающееся, рожденное в грязи и во тьме, сквозь которые он шел: он полз в ночи в поисках жирной падали себе на обед». (IV, с. 168)

Почти везде в романе, где мы встречаемся с Фейджином или Сайксом, Диккенс рисует природу в темных, грязных тонах: «До полуночи оставалось около часу. Вечер был темный, пронизывающе холодный, так что Фейджин не имел желания мешкать. Резкий ветер, рыскавший по улицам, как будто смел с них пешеходов, словно пыль и грязь…»(IV, c.229). «Вечер был очень темный. Громадный туман поднимался от реки и от ближайших болот, клубился над печальными полями. Холод пронизывал. Все было мрачно и черно. Никто не произносил ни слова: возницу клонило в сон, а Сайкс не был расположен заводить с ним разговор». (IV.С.190)

Туман и холод сопутствуют преступному миру, словно покрывая его грязные дела. Создается впечатление, что хорошая, теплая ясная погода, которая застает Оливера и его друзей в деревне, вовсе не бывает в Лондоне! Но автору важно изобразить именно холодный, туманный, грязный Лондон, ведь только здесь могут обитать люди, подобные Сайксу и Фейджину, здесь паутина преступлений затягивает вас в свои сети, но, несмотря на все это, именно сюда попадают добрые люди (Оливер, мистер Браунлоу, Роз…), без которых весь мир может захлебнуться в море жестокости и зла.

Описание туманов составляет неизменную особенность пейзажного искусства Диккенса, о чем можно получить представление по характерному пейзажу из «Мартина Чезвилта»: «Утро было серое, холодное, темное и хмурое; тучи были такие же грязно-серые, как земля, и укороченная перспектива каждой улицы и переулка замыкалась пеленой тумана, словно грязным занавесом». (X, с.18) Или аналогичный пейзаж из «Николаса Никльби»: «Была ранняя весна, сухое туманное утро. Несколько тощих теней сновало по мглистым улицам, и изредка вырисовывались сквозь густой пар грубые очертания какой-нибудь возвращающейся домой наемной кареты… С наступлением дня ленивая мгла сгущалась». (VI, с.193)

Изображения туманов многократны и устойчивы в произведениях Диккенса. В «Оливере Твисте» туман – укрыватель преступного, воровского мира, в «Холодном доме» он олицетворяет Верховный Суд.

В романе «Холодный дом» Диккенс рисует кварталы Лондона, окружающие судебную палату. Они всецело поглощены процессом. Перед читателем предстает заросшая паутиной и заставленная всякой рухлядью лавка Крука, символизирующая рутину судебной палаты. Изображение суда лорда-канцлера тесно связано с образом стелющегося тумана и липнущей, вязкой грязи. Джентльмены, представляющие Верховный суд, появляются на страницах книги после описания ноябрьской погоды в Лондоне»: «Несносная ноябрьская погода. На улицах такая слякоть, словно воды потопа только что схлынули с лица земли (…) Дым стелется, едва поднявшись из труб, он словно мелкая черная изморозь, и чудится, что хлопья сажи – это крупные снежные хлопья, надевшие траур по умершему солнцу. Собаки так вымазались в грязи, что их и не разглядишь; лошади забрызганы по самые уши». (XII, с. 11) Туман, грязь, сырость олицетворяют в романе Диккенса английский Верховный суд. Описание ноябрьского дня в то же время представляет аллегорическую картину мрачного, как бы окутанного гнилым туманом, отжившего судебного института. «Сырой день всего сырее, и густой туман всего гуще, и грязные улицы всего грязнее у ворот Тэмпл-Бара (…) Как ни густ сегодня туман, как ни глубока грязь, они не могут сравниться с тем мраком и грязью, в которых блуждает и барахтается Верховный суд, величайший из нераскаянных грешников перед лицом неба и земли». (XVII, с.12)

Отношение Диккенса к практике Линкольнинской палаты раскрывается в повторяющемся образе окутанного туманом, утопающего в грязи Лондона. «Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над земными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами города. Туман на Эссекских болотах, туман на Кентских возвышенностях. Туман ползет в камбузы угольных бригов; туман лежит на реях и плывет сквозь снасти больших кораблей; туман оседает на бортах баржей. Туман слепит глаза и забивает глотки гринвичским пенсионерам (…); туман проник в чубук и головку трубки (…); туман жестко щиплет пальцы на руках и ногах (…) На мостах какие-то люди, перегнувшись через перила, заглядывают в Туманную преисподнюю и, сами окутанные туманом, чувствует себя как на воздушном шаре, что висит среди туч». (XVII, с.11) В одном абзаце слово «туман» встречается 13 раз, перед нашим взором как бы предстала развернутая поэма о лондонском тумане. «Признанный мастер городского пейзажа, Диккенс подчиняет его развивающемуся действию своих романов и тесно связывает с судьбами героев[10]». После смерти Крука «каменный лик призрака», где он жил, «выглядит истомленным и осунувшимся». (XVII, 283) Одинокий выстрел нарушает тишину спящего города в ночь убийства Талкингхорна. Он поднял на ноги всех в околотке: и прохожих и собак. Чей-то дом «даже затрясся». «Церковные колокола, словно тоже чем-то испуганные, начинают отбивать часы. Как бы вторя им, уличный шум нарастает и становится громким, как крик… Весь город превратился в огромное звенящее стекло». (XVII, с. 162) Для Эстер дом, где живет леди Дедлок, «черствый и безжалостный свидетель мук ее матери». Словно предчувствуя трагическую гибель своей хозяйки, дом этот «напоминает тело, покинутое жизнью». (XVII, с.310) Холодный дом, который Джарндис унаследовал после самоубийства, «был так разорен и запущен», что новому владельцу «почудилось, будто дом тоже пустил себе пулю в лоб…» (XIII, 210)

Подведём итоги…

Лондон присутствует во всех (без исключения) произведениях Диккенса, и описанию именно этого города автор уделяет большое внимание. Причем внимание романиста привлекли не только фасады зданий и внутреннее убранство помещений — то что можно увидеть, но и то, что можно ощутить всеми органами чувств: лондонскую погоду, царившие в городе звуки, запахи и т. д.

Диккенс первым, а вслед за ним и многие другие авторы, показал нам, что Лондон не может быть описан в двух словах: это сложный и многогранный образ, хотя бы и потому, что состоит из нескольких образов меньшего масштаба.

Этот город не является чем-то абстрактным. Авторы рисуют нам улицы города, плавно переходя из одного района в другой. Даже если улица в тексте безымянная, она всё равно получает четкую характеристику, преимущественно следующую: filthy — «отвратительный, очень грязный»; meananddirty — «плохой и грязный»; dreary — «мрачный»; dismal — «мрачный»; noisome — «вредный, зловонный»; muddy — «запачканный»; damp — «сырой»; cold, wet, dirtystreets — «холодные, мокрые, грязные улицы»; fowl — «грязный».

Лондон был и остаётся городом, символизирующи богатство и процветание, но и олицетворением нищеты, воровства и гнили. Вслед за Диккенсом основная масса писателей изображает именно низы Лондона и средний класс, ведь большая часть жителей живет именно в таких условиях.

Чтобы показать весь ужас и грязь низов Лондона, Диккенс, к примеру, в подробностях описывает окна, двери, потолок, стены и пол комнат. Благодаря эпитетам, которые были использованы автором, даже нейтральный слова обретают негативную оценку.

Люди — это крайне важная составляющая концепта «Лондон». Именно они строят столицу; хотя бы обратить внимание на тот факт, что грязь, гниль в помещениях, зданиях, на улицах — дело рук человеческих. В то же время и сам город определяет характер поведения и внешний облик своих жителей. Таким образом, и люди, и Лондон взаимосвязаны. Столица Великобритании — город контрастов, место, где могут найти приют люди совершенно разных сословий.

Следует обратить внимание на то, что погода Лондона тоже играет определенную роль в создании образа города. Обратимся к Диккенсу. Там, где присутствовали злодеи, природа, а также погода одна (мрачная, дождливая), а в случае появления на горизонте положительных героев, например, Мистера Браунлоу, прямо противоположна: “sun” (солнце), “thesunroseandsunk” (солнце всходило и закатывалось).

Следующая характеристика концепта «Лондон» — звуковая. Звуки очень много могут рассказать о городе и его районах. Например, в районе Сити жизнь кипит, и это наиболее оживленный район. Можно сказать, что вокруг, во-первых, царит целая какофония звуков самого разного происхождения; во-вторых, большинство этих звуков очень агрессивны и звучат как нападки; далее — приглушенные звуки или их полное отсутствие вызваны только встречаются не так уж и часто и то для воплощения определённой задумки автора.

Кроме того, хочется еще сказать, что из запахов в произведении, например, Чарльза Диккенса в Лондоне присутствовали только запахи алкоголя (brandy — бренди, hotginandwater — горячительный джин с водой, spirits — алкоголь / спирт), табачных изделий (tobacco), запах земли (a lowearthysmellingroom) и некие непонятные отвратительные запахи (filthyodours).

Лондон — город, который можно бесконечно изучать и не изучить до конца. Не зря Диккенс и многие последующие авторы уделили большое внимание его описанию. Мы знаем, что у каждого события или образа может быть две стороны. Но мир многогранен, и сложно говорить, что существует либо что-то хорошее, либо что-то плохое. Аверс и реверс есть у монет, а реальная жизнь не поделена только на черное и белое. Диккенс одним из первых показал нам изнанку жизни Лондона своего времени. И, хотя Лондон для автора — грязный, мрачный город, в нем нашлось место и для положительных моментов. Вслед за ним другие писатели изображали, по-разному, Лондон своего времени, стараясь, конечно, показать его с разных сторон, но в основном вскрывая наиболее острые проблемы. На самом деле город — важная часть любого из упомянутых в работе романов, без которой невозможно было бы представить всю картину жителей столицы. Именно Ч. Диккенс  положил начало созданию такого понятия как «городской текст». Романист «поставил очень высокую планку» в изображении Лондона, с которой его современники и писатели следующих лет не могли не считаться.

Список литературы

1. Диккенс Чарльз. Собрание сочинений. В 30-ти т./Под общ.ред. А.Аникста и В.Ивашевой.- М., 1958.
2. Иванова В.В. Творчество Диккенса. - М., 1954г.
3. Э. Уилсон. Мир Чарльза Диккенса. – М., 1975 г.

Интернет-источники

1. http://bibliofond.ru/view.aspx?id=726002
2. http://e-libra.ru/read/111290-xolodnyj-dom.html
3. http://lib.ru/DETEKTIWY/CHESTERTON/napoleon_nottinghil_skij.txt
4. http://lib.ru/INPROZ/DIKKENS/oliver.txt
5. http://lib.ru/INPROZ/DIKKENS/t5.txt
6. Катарский И.М. Диккенс. - М., 1960. Источник: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/istoriya-anglijskoj-literatury/glava-3-dikkens-katarskij-2.htm
7. Томас Де Квинси «Исповедь англичанина, любителя опиума». Источник: http://lib.ru/INPROZ/KWINSI/isp.txt