"Мой Пушкин" (литературно-музыкальная композиция)
методическая разработка по литературе (9 класс)

Мой Пушкин

Литературно-музыкальная композиция, посвящённая творчеству      А.С. Пушкина и М.И. Цветаевой

На экране  - портрет Пушкина (слайд №1) Музыка

Выходит молодой человек. Читает стихотворение А.С. Пушкина  «Что в имени тебе моём?..».

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний,

Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно

В волненьях новых и мятежных,

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,

Произнеси его тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я.

Девушка:

Я тебя отвоюю у всех земель, у небес,

Оттого, что лес – моя колыбель и могила – лес.

Оттого, что я на земле стою – лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою – как никто другой.

На экране портреты  А.С. Пушкина и М.И. Цветаевой (слайд №2)

 1ведущий:

- «Бывают странные сближенья…» Хотя что же странного в том, что один большой поэт – Марина Ивановна Цветаева -  отводит в своей жизни особую роль и особое место другому большому поэту – Александру Сергеевичу Пушкину?

2 ведущий:

- В центре существования Марины Цветаевой была поэзия, и в ней – непреходящая величина – Пушкин.

1ведущий:

- «Мой Пушкин». Так назвала Цветаева одно из своих эссе-воспоминаний. Такое название показалось многим современникам  вызывающим, было воспринято, как нескромное притязание на единоличное владение и единственно верное толкование.

2 ведущий:

- Между тем Цветаева преследовала совсем иную цель: она не отнимала Пушкина у остальных, ей просто хотелось, чтобы они (и мы) увидели поэта её глазами – «глазами любящих».

1ведущий:

- Сегодня мы с вами увидим А.С. Пушкина глазами маленькой, не умеющей читать девочки Марины, Муси, как называли её в семье. И эта попытка воскресит и воспроизвести детское восприятие пушкинского творчества, которое – при всей наивности этого восприятия – оказалось первой, на всю жизнь неизгладимой школой не только поэтических впечатлений, но и нравственных понятий.  

2 ведущий:

- Мы увидим Пушкина глазами необычного, страстного, мятежного поэта. И мы обязательно увидим своего Пушкина. Может быть, это произойдет сегодня, может быть, позже. Но произойдёт обязательно.

На экране – портрет Пушкина. Звучит «Вальс» А. Шнитке. Выходят девушки (постарше и маленькие). Рассаживаются в кресла, на стулья. Остаются две. Читают стихотворение    М. Цветаевой «Встреча с Пушкиным»:

1 девушка (постарше):

Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.

Слева – крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна – окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.

Вижу его на дороге и в гроте…
Смуглую руку у лба… —
Точно стеклянная, на повороте
Продребезжала арба… —

Запах – из детства – какого-то дыма
Или каких-то племен…
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.

2 девушка (моложе)

Пушкин! – Ты знал бы по первому слову,
Кто у тебя на пути!
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.

Не опираясь на смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,

Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны, —
Каждого встречного пса!

1 девушка:

Кончено. – Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз…
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.

Мы помолчали бы оба – не так ли? —
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.

И – потому что от худшей печали
Шаг – и не больше! – к игре,
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.

Звучит «Пушкинский вальс №2» Сергея Прокофьева. На экране репродукция картины А. Наумова «Дуэль Пушкина с Дантесом»

3 девушка:

- В красной комнате был тайный шкаф.

Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».

Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.

Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета в живот. Так я трех лет твердо узнала, что у поэта есть живот, и об этом животе поэта,  пеклась не меньше, чем о его душе..

4 девушка:

- Нас этим выстрелом всех в живот ранили…

Черная с белым, без единого цветного пятна, материнская спальня, черное с белым окно: снег и прутья тех деревец, черная и белая картина «Дуэль», где на белизне снега совершается черное дело: вечное черное дело убийства поэта – чернью.

Пушкин был мой первый поэт, и моего первого поэта – убили.

5 девушка

- Немножко позже – мне было шесть лет, и это был мой первый музыкальный год – в музыкальной школе был публичный вечер – рождественский.

Звучит «Вальс» Г. Свиридова  Дети танцуют. Музыка смолкает. Девушка продолжает:

- Давали сцену из «Русалки», потом «Рогнеду» – и:

Теперь мы в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.

Скамейка. На скамейке – Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встает. Оба стоят. И говорит только он, все время, долго, а она не говорит ни слова. И тут я понимаю, что это – любовь: когда скамейка, на скамейке – она, потом приходит он и все время говорит, а она не говорит ни слова.

Сцена из романа «Евгений Онегин».

Девушка отходит в сторону и заворожённо смотрит на сцену.

Онегин:

Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочел
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья;
Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не хочу;
Я за нее вам отплачу
Признаньем также без искусства;
Примите исповедь мою:
Себя на суд вам отдаю.
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой,—
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог
Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе недостоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою:
Не всякий вас, как я, поймет;
К беде неопытность ведет».

(уходят).

Выходит девушка, исполняющая роль матери Марины Цветаевой

Диалог с матерью.

М.:– Что же, Муся, тебе больше всего понравилось? 

– Татьяна и Онегин.

М.:– Что? Не «Русалка», где мельница, и князь, и леший? Не «Рогнеда»?

– Татьяна и Онегин.

М.:– Но как же это может быть? Ты же там ничего не поняла? Ну, что ты там могла понять?

Молчу.

Мать, торжествующе:

– Ага, ни слова не поняла, как я и думала. В шесть лет! Но что же тебе там могло понравиться?

– Татьяна и Онегин.

М.:– Ты совершенная дура и упрямее десяти ослов!  Я ее знаю, теперь будет всю дорогу на извозчике на все мои вопросы повторять: «Татьяна и Онегин!» Прямо не рада, что взяла. Ни одному ребенку мира из всего виденного бы не понравилось «Татьяна и Онегин», все бы предпочли «Русалку», потому что – сказка, понятное. Прямо не знаю, что мне с ней делать!!!

– Но почему, Мусенька, «Татьяна и Онегин»? – с большой добротой директор.

-«Потому что – любовь».

М.: - Шести лет – влюбилась в Онегина! (мать уходит)

 - Мать ошиблась. Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и, может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее – немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь.

Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда – когда расставались. Никогда – когда садились, всегда – расходились. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он не любил (это я поняла), потому и не сел, любила она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес – она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что он стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно.

6 девушка:

- Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне «Евгений Онегин». Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку – и руки, не страшась суда – то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах – сделала. И если я потом, когда уходили (всегда – уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.

7 девушка:

 - У кого из народов – такая любовная героиня: смелая – и достойная, влюбленная – и непреклонная, ясновидящая – и любящая.

Ведь в отповеди Татьяны – ни тени мстительности. Потому и получается полнота возмездия, поэтому-то Онегин и стоит «как громом пораженный».

Все козыри были у нее в руках, чтобы отмстить и свести его с ума, все козыри – чтобы унизить, втоптать в землю той скамьи, сравнять с паркетом той залы, она все это уничтожила одной только обмолвкой: «Я вас люблю, – к чему лукавить?».

К чему лукавить? Да к тому, чтобы торжествовать! А торжествовать – к чему? А вот на это, действительно, нет ответа для Татьяны – внятного, и опять она стоит, в зачарованном кругу залы, как тогда – в зачарованном кругу сада, – в зачарованном кругу своего любовного одиночества, тогда – непонадобившаяся, сейчас – вожделенная, и тогда и ныне – любящая и любимой быть не могущая.

Все козыри были у нее в руках, но она – не играла.

6 девушка

- Да, да, девушки, признавайтесь – первые, и потом слушайте отповеди, и потом выходите замуж за почетных раненых, и потом слушайте признания и не снисходите до них – и вы будете в тысячу раз счастливее!

Звучит  музыка

- Ненавижу неточность, обожаю легенды… Монологи Сальери не дают мне покоя… Монологи Сальери, в которых он будто бы взывает к небу, - это  скорее диалоги с его же  собственным духом, совестью. Это даже не диалоги - это стройные дуэты, в которых с риторической изощренностью утверждается собственная "правота" - в противовес "правде", которой "нет - и выше". Сальери заводит нас в самые дебри добра и зла в то место дебрей, где они неразрывно скручены…

На сцену выходит ученик, исполняющий роль Моцарта. Он садится к роялю, играет. Выходит Сальери. Какое-то время слушает.

Сальери

Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить — не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой....
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет:
Наследника нам не оставит он.
Что пользы в нем? Как некий херувим,
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
Вот яд, последний дар моей Изоры (достаёт флакон с «ядом»)
Осьмнадцать лет ношу его с собою —
И часто жизнь казалась мне с тех пор
Несносной раной, и сидел я часто
С врагом беспечным за одной трапезой,
И никогда на шепот искушенья
Не преклонился я, хоть я не трус,
Хотя обиду чувствую глубоко,
Хоть мало жизнь люблю. Все медлил я.
Как жажда смерти мучила меня,
Что умирать? я мнил: быть может, жизнь
Мне принесет внезапные дары;
Быть может, посетит меня восторг
И творческая ночь и вдохновенье;
Быть может, новый Гайден сотворит
Великое — и наслажуся им...
Как пировал я с гостем ненавистным,
Быть может, мнил я, злейшего врага
Найду; быть может, злейшая обида
В меня с надменной грянет высоты —
Тогда не пропадешь ты, дар Изоры.
И я был прав! и наконец нашел
Я моего врага, и новый Гайден
Меня восторгом дивно упоил!
Теперь — пора! заветный дар любви,
Переходи сегодня в чашу дружбы.

Добавляет «яд» в бокал с «вином», подносит его Моцарту. Вместе уходят со сцены.

Звучит «Реквием»  Моцарта.  

1ведущий:

Бич жандармов, бог студентов,
Желчь мужей, услада жен —
Пушкин — в роли монумента?
Гостя каменного — он,

Скалозубый, нагловзорый
Пушкин — в роли Командора?

2 ведущий

К пушкинскому юбилею
Тоже речь произнесем:
Всех румяней и смуглее
До сих пор на свете всем,

Всех живучей и живее!
Пушкин — в роли мавзолея?!

1ведущий:

В своих стихах М.И. Цветаева осудила неискреннее, глянцевое почитание поэта. Очень хочется, чтобы мы услышали её предостережение. Он разный, Пушкин. И у каждого свой.

Звучит романс  В. Гуцеленко «Над пушкинской строкой» в исполнении          Н. Караченцова.

Опять расцвел июнь сиреневой удачей.
Опять в ночных садах очнулись соловьи.
И в роднике души прозрачно обозначен
единственный подтекст надежды и любви.

И торжествует жизнь на этом свете белом,
покуда в нас самих, как радостная весть,
живут наперекор случающимся бедам
надежда и любовь,
достоинство и честь.

Иные времена, в гостях другая мода,
но все-таки в крови волнуется опять
проросшая сквозь нас свободная природа:
листва шумит в душе – попробуй-ка унять!

Смотрю, несет вода кораблик мой бумажный
а что там, на борту, – размокло, не прочесть.
Вновь учат жить меня открыто и отважно
надежда и любовь,
достоинство и честь.

А если можно жить с оглядкою, иначе,
заботясь лишь о том, чтоб дать душе покой, –
скажите, отчего украдкою мы плачем
над пушкинской строкой,
над пушкинской строкой?

Все участники спектакля поднимаются на сцену.