Эпистолярное наследие В.А. Жуковского
статья по литературе (8 класс) на тему

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. А. И. ГЕРЦЕНА»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра русской литературы

Направление подготовки «44.03.01 – Педагогическое образование»,

профиль «Филологическое образование»

  Выпускная квалификационная (бакалаврская) работа

“Путешествие по Европе в эпистолярных и

дневниковых текстах  В.А.Жуковского”

обучающейся  4 курса

очной формы обучения

Агапитовой Дарьи Алексеевны

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор

Анненкова Елена Ивановна

Рецензент:

кандидат филологических наук, доцент

Лысенкова Елена Ивановна

Санкт-Петербург

2016

                                        Содержание

Введение ………………………………………………………………………  3

Глава 1.  Специфика дневникового и эпистолярного жанра …………......    6        

1. Писательский дневник  как литературное  наследие автора …...     6
2.  Особенности эпистолярной литературы …………………………  10

Глава 2.  Природа и культура Западной Европы в письмах и дневниках ..  

                 В.А. Жуковского …………………………………………………   15

       2.1.  Эпистолярное и дневниковое наследие В.А. Жуковского ……..   15

       2.2.  Встреча В.А. Жуковского с немецкой культурой и отражение ...  

                этого в дневниках и письмах ……………………………………..  20

       2.3. Описание природы в дневниках и письмах Жуковского …..…….  25

Глава  3.  Дневники  и  письма В.А.Жуковского  как  средство ………….

                 воздействия на учащегося ………………………………………..  32

Заключение …………………………………………………………………...  38

Использованная литература …………………………………………………  41

Приложение …………………………………………………………………..  43

                                                  Введение

      Девятнадцатый век в России, особенно  первые его десятилетия, отмечен высокой эпистолярной культурой вообще и писательского письма в частности. Оставаясь средством общения, оно вместе с тем начало обретать качество художественного текста, свободного от канонов «письмовника», этикетной скованности, от авторской безликости и тематической узости. Трудно представить более благодатный материал для характеристики литературного быта эпохи, чем письма и дневники писателей, тем более тех, которые определяли дух времени. Именно в письмах, не предназначенных для постороннего глаза или, наоборот, ориентированных на коллективное чтение единомышленников, адресант говорил откровенно о том, что неявно присут-ствовало в его творчестве.

          По мнению Ф.З. Кануновой, «дневники и письма В.А. Жуковского - богатейший материал человековедения. В них раскрывается облик замечательного русского писателя, историка и пропагандиста русской литературы, гуманиста-просветителя, озабоченного судьбами России, её национальной культуры, и просто доброго сердечного человека, стремящегося помогать окружающим его людям»1. Эпистолярные и дневниковые тексты сопровождали практически всю творческую жизнь поэта. Характерно, что, как правило, наиболее развёрнутые и программные записи приходятся на этапные в биографии Жуковского годы. Именно в эти периоды закрепляются разнообразные типы писем и дневников, намечаются характерные для творческой биографии поэта-романтика формы связи анализа, описания внешней и внутренней жизни, их соотношение с поэтическими поисками.

        В современном русском литературоведении почётное место по исследованию творчества Жуковского принадлежит трудам томских исследователей Ф.З. Кануновой,   А.С. Янушкевича,  О.Б. Лебедевой,  Н.Б. Реморовой,  Э.М.

 1  Канунова Ф.З. Слово юбиляра // Жуковский и время: [сб. статей]. Томск, 2007.  С.7.

Жиляковой, И.А. Айзиковой и др.  Кафедра Томского университета выпустила множество изданий, имеющих большое значение для исследования наследия Жуковского. Издание Полного собрания сочинений и писем Жуковского в 20 томах, работу над которыми продолжают филологи Томского университета, позволило не только расширить представление об эпистолярном наследии первого русского романтика (на сегодняшний день выявлено более 2000 писем, в том числе более 200 неопубликованных), но и увидеть в них, создававшихся на протяжении почти 60 лет (первые датированы ещё 1795г. ; последние относятся к 1852-му году смерти поэта), характерные черты лите-ратурного быта той эпохи, которая связана с рубежом веков.

       Объектом выпускной квалификационной (бакалаврской) работы  является эпистолярное и дневниковое наследие В.А. Жуковского.

       Предмет исследования - характер описания в дневниках и письмах поэта определённых сторон жизни Западной Европы (прежде всего культуры и природы). Был выбран наиболее показательный материал, а именно дневники и письма,  написанные во время первого заграничного путешествия 1820-1822 г.

       Цель работы: определить своеобразие эпистолярных и дневниковых текстов Жуковского в аспекте заявленной темы.

     В  связи с поставленной целью в  квалификационной работе решаются следующие задачи:

- проанализировать исследовательскую литературу по теме и вывить проблемные вопросы, требующие наибольшего внимания;

- выявить ведущие темы дневниковых и эпистолярных записей Жуковского;

- рассмотреть характер описания Жуковским  природы и культуры Западной Европы (на отдельных примерах);

- обосновать эффективность использования на уроках литературы дневников и писем писателя при изучении его биографии и творчества.

Актуальность  данной работы заключается в следующем:

1)  письма и дневники В.А. Жуковского, несмотря на растущий в последнее время интерес к ним,- явление недостаточно изученное. Их исследование находится на пересечении нескольких дисциплин, они являются объектом истории, литературоведения, языкознания и других наук, что говорит о необходимости системного подхода при их изучении;

2)  эпистолярные и дневниковые записи В.А. Жуковского представляют собой не только памятник русской документальной прозы, но и уникальную по значимости летопись истории русской и западноевропейской культуры, поскольку их автор  был одной из центральных фигур истории и культуры России первой  половины XIX в.;

3)  заграничные путешествия В.А.Жуковского имели большое значение для его творчества. Их изучением в разное время занимались российские и немецкие литературоведы, и в настоящее время эта тема заслуживает специального пристального внимания;

4)  применение на уроках эпистолярных и дневниковых текстов писателя повысит эффективность усвоения художественных произведений, позволит  понять роль авторской индивидуальности в историко-литературном процессе.

      Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной  литературы и приложения.

             Глава 1.  Специфика дневникового и эпистолярного жанра         

     1.1. Писательский дневник  как литературное  наследие автора

             В литературной энциклопедии  под редакцией Н. Бродского  термин «дневник» определен следующим образом: «Так называются записки, составленные данным лицом о событиях своей внешней и внутренней жизни. Самое название «Дневник» (от слова «день») указывает на отличительную формальную особенность этих записей: они ведутся в хронологическом порядке, по мере развития событий, правда, иногда с более или менее значительными перерывами, обусловленными либо внешними обстоятельствами, либо душевным состоянием автора дневника»2.

          В современном литературном энциклопедическом словаре  дано такое определение: «Дневник, литературно-бытовой жанр; в литературе – форма повествования от первого лица, которая ведется в виде повседневных, как правило датированных, записей. Дневник как внелитературный жанр отличает предельная искренность, откровенность высказывания; это всегда – фиксация «только что» случившегося и перечувствованного»3.

        В данной работе рассматриваются дневники, создаваемые писателями. Писательский дневник –   оригинальный  жанр литературы, которому сейчас придается большое значение.   Многочисленные дневники писателей всегда представляли и представляют  большой историко-литературный интерес не только для исследователей, но и для читателей. В  них  сгруппировалось и отразилось все сокровенное, все самое характерное в личности писателя, поэтому их изучение заслуживает особого внимания.

         О значении дневников, писем, мемуаров в познании ушедшей эпохи, её общественной и литературной жизни, а также в изучении жизни и творчества

писателей, поэтов, художников, чей внутренний мир не менее важен для

 2 Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель, 1925. Т. 1. А—П. — II, 576 стб.

3 Литературный энциклопедический словарь ( Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева, Редкол.: Л.Г. Андреев, Н.И. Балашов, А.Г. Бочаров и др. – М.: Сов. Энциклопедия, 1987. С.98.

прочтения эпохи, чем какие-либо исторические события, свидетельствуют периодически ведущиеся дискуссии по проблемам истории и теории документальных жанров. Признано, что их художественная ценность определяется не только объективной стороной, т.е. описанием характерных для той или иной эпохи событий, но и субъективным фактором – личностью автора.        

       Значительной особенностью дневника служит его субъективная форма: рассказ о событиях ведется всегда от первого лица, выбор темы  зависит от личных интересов автора. Обычно такие записи не ретроспективны: они со- 

временны описываемым событиям. Необходимо отметить, что «дневником»  можно назвать очень разные тексты.  Во-первых, это могут быть  реальные записи происходивших с человеком событий, написанные для себя (дневник Л.Н.Толстого), либо заранее предназначенные для публикации («Дневник писателя» Ф.М.Достоевского). Во-вторых, это может быть  отдельный вид художественной прозы, представляющей собой либо само произведение  («Дневник лишнего человека» И.С.Тургенева,  «Записки сумасшедшего» Н.В.Гоголя), либо значительную его часть («Журнал Печорина» в «Герое нашего времени» М.Ю.Лермонтова).  Личные дневники писателей, даже не предусмотренные для опубликования, тем не менее, бывают очень выразительны, богаты чувствами, мыслями, идеями, а их художественная ценность соперничает с дневниками литературных героев.    

        Писательский дневник  - это  и источник биографических сведений, и материал для научных комментариев к различным произведениям писателя.  Его отличительной особенностью  как повествовательного жанра является определенная  пространственно-временная организация событий. В литературных произведениях  время и пространство не имеют такого принципиального значения, как в дневнике. По мнению О.Г. Егорова, «дневник представляет собой последовательность регулярных записей, отражающих события дня в конкретном месте и в определенные часы. В этом смысле он является открытой системой в отличие от замкнутости и заданности произведений

словесного искусства»4.

        Дневники писателей, помимо своего очевидного значения в качестве историко-литературного документа, интересны для нас тем, что в них содержатся художественные образы, в которых проявляется индивидуальность автора. Дневник изначально предполагает полную откровенность, искренность мыслей и чувств писателя. Эти  свойства придают  дневнику  интимность, ли-

ричность, определенную интонацию, с какими  трудно сравняться другим ли-                                                                                                                              

тературным  жанрам.

        Существенной  особенностью дневника  является  сочетание сугубо  личного и общезначимого. Автор на страницах дневника воспринимается как литературный герой этого текста, а те, о ком он пишет, – как персонажи.   В дневниках мы имеем дело не с посредниками, не с «заменителями» личности автора.  В дневниковых записях отражаются  его поступки, характеры, мысли.

      Историк К. Кобрин считает, что  значимой  вехой для развития данного жанра явилась эпоха Возрождения с её отношением к человеку и интересом к повседневной жизни, но  «…. первые роли в литературном спектакле «дневник» начинает  играть лишь в романтическую эпоху с её интересом к частной жизни, ко всему неожиданному, партикулярному, частному»5. Именно в эпоху романтизма основной задачей  было изображение внутреннего мира, душевной жизни человека.  

        Исследователи отмечают, что для дневников характерны  разностильность  и  многосоставность. В них сосуществуют  размышления, диалоги, «картинки» из жизни и т. д. Писателю важно сохранить в памяти не только событие, свидетелем или участником которого он был, но передать   своё эмоциональное  состояние,  сомнения  и  противоречия,   реакцию других лю-

дей. Стоит  отметить, что  образный мир дневника отличается от аналогичного ему мира в произведении искусства тем, что в  последнем  он создается ху-

 4 Егоров О.Г. Дневники русских писателей XIX века: исследование М.: Флинта, Наука, 2002. С.6.

5  Кобрин К. Похвала дневнику//  Новое литературное обозрение. – 2003. - № 61.  С. 289.

дожественными средствами. Но и там и здесь в основе воссоздания образа человека лежит мировоззрение автора, система его нравственных, общественных и философско-эстетических взглядов.

           Исследователями отмечен ряд  характерных жанровых особенностей

дневников писателей. Это, во-первых,  двойственность дневников. По мнению С. В. Рудзиевской,  они являются своеобразным «черновиком», и это проявляется в «произвольной логике творческого процесса, спонтанности

элементов потока сознания», с другой стороны, дневник представляет собой «беловик», первый вариант, который одновременно является и последним»6.

       Егоров О.Г. утверждает, что с  «особенностью  дневника тесно связано его жанровое содержание. У писателей оно так же разнообразно, как и у представителей других профессиональных или социальных групп»7. На внешнюю установку ориентированы путевые (М.П. Погодин, А.Н. Островский, Н.Г. Гарин-Михайловский), общественно-политические (A.B. Никитенко, В.Ф. Одоевский, A.C. Суворин), бытовые (Т.Г. Шевченко), семейные дневники (С.А. Толстая, Т.Л. Сухотина); на внутреннюю – философские (А.И. Герцен) и психологические (Н.Г. Чернышевский, Л.H. Толстой). У авторов, ведших свою летопись долгие годы, жанровое содержание дневника менялось в зависимости от психологического возраста (В.А. Жуковский, А.В. Дружинин).   

      Стоит отметить, что существует определенная связь дневника писателя с художественным творчеством автора. Она проявляется в проблематике, авторской установке, стилистике. Дневниковый текст – это не «уход» писателя от литературы, а другая ее форма.

6  Рудзиевская С.В. Дневник писателя в контексте культуры ХХ века // Филологические науки. - 2002.-

 № 2.  С. 13.

 7 Егоров О.Г. Дневники русских писателей XIX века: исследование М.: Флинта, Наука, 2002.  С.4.    

                    1.2. Особенности эпистолярной литературы

         Письма русских писателей XIX века  вызывают большой интерес не только исследователей, но и читателей. Письма А.С.Пушкина и И.С. Тургенева,  В.Г.Белинского и Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого и А.П.Чехова читаются с не меньшим увлечением, чем их художественные произведения. Не вымысел, не художественные образы, не увлекательный сюжет  влекут к себе читателей в этих письмах, но драгоценные подробности жизни их авторов, их горести и радости, их мысли о жизни и искусстве, их нравственная и общественная позиция, их слог, богатый и выразительный язык. Они  раскрывают личность писателя во всей ее  противоречивости, сложности  и неповторимости.

        В краткой литературной энциклопедии дано следующее определение эпистолярной литературы:  «Эпистолярная литература, эпистолография (от греч. ἐπιστολή — послание), — различных родов и видов произведения, в которых используется форма «писем» или «посланий» (эпистол). Развилась из бытовой переписки, превратив обмен корреспонденцией в повествовательный прием, «корреспондентов» — в персонажей и подчинив «письмо» основным законам художественной условности. В эпистолярную литературу входит также и переписка выдающихся деятелей, имеющая историко-культурное значение»8.

       В литературном энциклопедическом словаре под редакцией В.М. Кожевникова дается такое определение: «Эпистолярная литература (от греч. ἐπιστολή - послание, письмо), переписка, изначально задуманная или позднее осмысленная как художественная или публицистическая проза, предполагающая широкий круг читателей.  Такая переписка легко теряет двусторонний характер, превращаясь в серию писем к условному или номинальному адресу.  Однако  именно  ориентация  на адресата, пусть воображаемого, сос-

8 Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. Т. 8: Флобер — Яшпал / Гл. ред. А. А. Сурков. — М.: Сов. энцикл., 1975. — 1136 стб.

тавляет важный опознавательный признак эпистолярной литературы, отличающий  её от записок и  дневника»9.

      Эпистолярная литература включает  в  себя большое  количество литературных наследий  разных эпох, разных авторов и разного содержания от подлинной переписки частных лиц до посланий, обращенных к широкому кругу читателей.

      Письма всегда занимали важное место в сложной, изменчивой, постоянно обновляемой системе жанров европейской литературы. Историческим рубежом, определившим  их  роль  в литературе  нового  времени,  является эпоха

Возрождения. Эпоха Возрождения открыла в человеке нравственно неповторимую, духовно богатую личность и  объявила ее высшей ценностью мира.  Письма стали значимым документом эпохи — в них раскрывалась и самоутверждалась личность, в них  автор письма размышлял о мире и о себе. «Фиксирование раздумий и эмоций, анализ своих поступков и поведения окружавших людей, обдумывание планов будущих работ, путешествий, написания книг или картин — стало насущной потребностью людей той эпохи. Письмо оказалось емкой, нужной и наиболее полно отвечающей новым задачам литературной формой. Так реальные исторические обстоятельства обусловили превращение бытового письма в литературный факт — письмо вторглось в литературу и заняло в ней прочное место»10.

              По мнению У. М. Тодда, русская эпистолярная традиция начинается с писем Ломоносова. Он был первым русским автором, чьи письма были собраны и напечатаны. В течение XVIII века эпистолярная литература становится все популярней в России. Однако русские писатели этого времени не проявляли  большого  интереса  к  сочинению  и  сохранению своих писем, не

придавали   им   особого  значения.  Например,  письма  Державина  касались

только деловых и служебных предметов, письма Радищева к Воронцову  час-

  9 Литературный энциклопедический словарь ( Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева, Редкол.:    Л.Г. Андреев, Н.И. Балашов, А.Г. Бочаров и др. – М.: Сов. Энциклопедия, 1987. С.512.

 10 Макогоненко Г.П. Письма русских писателей XVIII в. и литературный процесс // Письма русских писателей XVIII века / отв. ред. Г. П. Макогоненко. Л.: Наука, 1980. С. 23.

то носили  информационный характер или различные просьбы. Многие письма Радищева были написаны на французском языке.  Ломоносов старался ограничить свои письма какой-нибудь одной темой.  

      В 1815 году в Санкт-Петербурге было организовано «Арзамасское общество безвестных людей». Его членами стали  В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский, А. А. Плещеев, А. С. Пушкин, А.И.Тургенев и другие писатели. Именно арзамасцы способствовали созданию литературной среды, в рамках которой западная традиция личной переписки могла представлять интерес не только для писателей, но и для читающей публики. «Писатели объединялись, чтобы читать и критиковать произведения друг друга, и, находясь далеко от своих кружков, участвовали в их деятельности письмами»11.  Чувства и впечатления, повседневные дела становились предметом литературы.   Письма А.С. Пушкина, П.А. Вяземского, В.А. Жуковского и многих других писателей читали  как литературные произведения. А сами авторы писали письма не с меньшим старанием, чем свои художественные произведения. Сохранились черновики некоторых писем известных деятелей культуры и искусства, которые свидетельствуют о тщательной работе над содержанием и слогом писем. По примеру европейских предшественников и современников многие писатели начали  собирать и беречь их для более широкой публики.             

          Как уже отмечалось, наиболее яркая черта писем - их направленность на конкретного читателя. Однако в содержании письма могут затрагиваться вопросы не только личного характера, но и общественные, государственные проблемы. В зависимости от адресата, назначения письма можно выделить

разновидности эпистолярного жанра: частные письма, деловые письма, пуб-

лицистические письма и философские.

        Наше обращение к эпистолярному наследию творческой личности является    неслучайным,  поскольку  дружеские  письма  писателей,  театральных

11 Тодд III У.М. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху. Спб., MCMXCIV, 1994. С.27.    

деятелей, художников конца XVIII - начала XIX веков имеют большое значение для современной культуры как в собственно языковом отношении (особенно в свете современной языковой ситуации), так и в культурно-историческом. Их письма являются историческими документами для характеристики  самих  авторов и современной им эпохи, их языка. Письма писате-

лей – это и литературная форма, и душевное послание. Они написаны не только для определенного человека, но  и для широкого круга читателей.

        По мнению А.С.Янушкевича, «трудно представить более благодатный материал для характеристики литературного быта эпохи, чем письма писателей, тем более тех, кто определял дух времени и его тенденции. Именно в письмах, не предназначенных для постороннего глаза или, наоборот, ориентированных на коллективное чтение единомышленников, адресант говорил откровенно о том, что имплицитно присутствовало в его творчестве»12.        

      Исследователи отмечают, что письма писателей - важный источник, который представляет большое и разностороннее значение для изучения личности и творчества их авторов, времени, в которое они жили, людей, которые их окружали и входили с ними в непосредственное общение. Но писательское письмо - не только историческое свидетельство: оно имеет свое отличие от любого другого письменного памятника, архивной записи или даже прочих эпистолярных документов. Письмо находится в непосредственной близости к художественной литературе и может порой превращаться в особый вид художественного творчества, видоизменяя свои формы в соответствии с литературным развитием, сопутствуя последнему и предупреждая его будущие жанровые и стилистические особенности.

    Опубликованные в последние десятилетия теоретические исследования ученых показали, что ещё  не сложилась единая концепция  жанра письма. Это влияет на разработку теории конкретных литературных жанров, в данном  случае  эпистолярного.  Во-первых, отсутствует четкое и полное опреде-

12 Янушкевич А.С.  Эпистолярий В.А.Жуковского как отражение особого стиля и выражение литературного быта его времени // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Серия: Гуманитарные науки (Филология). Вып.2 (18). Томск, 2012. С.106.

 ление писем как одной из форм эпистолярия. Есть сведения об истории

 письма, определенные высказывания писателей об этой литературной форме, а также указания ученых на некоторые особенности писем. Во-вторых, весьма сложным является также вопрос определения жанровой сущности писем, записок, дневников. Одни ученые относят их  к формам мемуарной литературы, другие  придерживаются мнения, что эпистолярное  наследие писателей является своеобразным жанром их художественного творчества.

               Глава 2.  Природа и культура Западной Европы в

                         письмах и дневниках   В.А. Жуковского

       2.1.Эпистолярное и дневниковое наследие В.А.Жуковского

          Разговор о жизни и творческой судьбе В. А. Жуковского, о его месте в истории русской культуры невозможен без такого памятника прошлой эпохи, как его дневники и письма. Вместе с тем без его дневников и писем  представление о литературной и общественной жизни России первой половины XIX в. также будет далеко не полным.

      Письма и дневники  Жуковского — это один из редких образцов писательского наследия, воссоздающего творческую биографию художника. В этом смысле они являются не только отражением его судьбы, но и зеркалом души поэта. Впервые дневники поэта под таким углом зрения были рассмотрены А.Н. Веселовским 13. Большой вклад в изучение творчества Жуковского внес Г.А. Гуковский 14. Сейчас  почетное место в  изучении  дневников  и писем Жуковского принадлежит трудам томских исследователей А.С.Янушкевича 15,  О.Б. Лебедевой 16, Н.Б.Реморовой 17, И.А. Айзиковой 18 и др.  

       Большой  пласт  новых  эпистолярных  материалов содержит монография

молодого томского ученого Н.Е. Никоновой19. Обратившись к проблеме «Жуковский и немецкий мир», исследователь на основе целенаправленных разысканий  в  архивных собраниях России и Германии ввела в научный обо-

рот  более  50  писем  русского  поэта  к  его  немецким друзьям и коллегам, а

13 Веселовский А.Н. В.А.Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». –Москва: INTRADA, 1999. 448 с.

14 Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1965. 356 с.

15 Янушкевич А.С.В мире Жуковского / А.С. Янушкевич, - М.:Наука, 2006.  524 с.

16 Лебедева О.Б., Янушкевич А.С. « Воспоминания и я – одно то же »//В.А. Жуковский в воспоминаниях современников. М.: Наука, Школа «Языки русской культуры», 1999.  С. 9-34 

17Реморова Н.Б. Жуковский и немецкие просветители. Томск, 1989. 284с.

18Айзикова И.А. Жанрово-стилевая система прозы В.А. Жуковского. Томск, 2004. 415с.

19  Никонова Н.Е. В.А. Жуковский и его немецкие друзья: новые факты из истории российско-германского межкультурного взаимодействия первой половины XIX в. –Томск: Изд-во Том. ун-та, 2012. 336 с.

 также их ответные послания. Среди них дерптские друзья К. фон Зейдлиц и М. Асмус, дипломаты и писатели, братья фон Мальтицы, канцлер Ф. фон Мюллер, великая герцогиня Мария Павловна, немецкоязычные литераторы К. Зедергольм, А. Дитрих, Ю. Кернер, барон К.Г. фон Кнорринг, Х.А. Тидге, К.А. Фарнгаген фон Энзе и т.д.

     Жизнь Жуковского – это летопись умственного и духовного развития общества и русской литературы. В сентябре 1814 г. Жуковский в дневниковой записи, адресованной Марии Протасовой,  пишет: «Вот мой кодекс. Писать (и при этом правило — жить, как пишешь, чтобы сочинения были не маска, а зеркало души и поступков)»20. Письма и дневники Жуковского  несут  самую разнообразную информацию. Удаленность эпохи, в которую жил Жуковский, придает особенную ценность сведениям, которые мы находим в его эпистолярном и дневниковом наследии.

     Известная поэтическая формула Жуковского «Жизнь и Поэзия одно» в дневниках конкретизируется: жизненные впечатления, материалы путешествий, духовные поиски становятся импульсом для размышлений на эстетические темы.   Дневники и письма создавались в течение почти всей творческой жизни поэта. Как отмечено исследователями, наиболее развернутые и программные записи приходятся на этапные в биографии Жуковского годы. Дневники, создаваемые в начале и в конце  жизни, отличаются друг от друга. Первые – исповедальны; вторые – лаконичны, содержат лишь констатацию текущих  встреч и фактов жизни. В дневниках  намечаются характерные для творческой биографии поэта-романтика формы связи анализа, описания внешней и внутренней жизни, их соотношение с поэтическими поисками. Психологическая лирика,  романтические манифесты, эпические формы поэзии – все эти разновидности поэзии Жуковского, воссоздающие его движение от лирики к эпосу, обретают в дневниках свою мировоззренческую основу и находят в них свое жизненное развитие и воплощение. Дневники Жуков-

20 Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т., Т. 13. Дневники. Письма-дневники. Записные книжки. 1804—1833 гг. / Сост. и ред. О. Б. Лебедева, А. С. Янушкевич. — М: Яз. рус. культуры,   2004. С. 91. (Здесь и далее курсив автора цитируемых строк – Д.А.)

ского как источник изучения его поэзии дают возможность проследить процесс рождения поэтического образа и его дальнейшее существование  не только в качестве литературного, поэтического факта, но и биографического фактора, устойчивой реалии сознания, из которой рождается жизненное событие, поступок, ситуация. 

          Исследователи отмечают, что дневниковый текст в эпоху романтизма сосредоточен на внутреннем мире личности. Автор старается зафиксировать в дневнике своё душевное состояние, проанализировать свои действия.  В своих письмах Жуковский  также ищет выход из своего внутреннего мира к миру родственных душ ( Андрей и Александр Тургеневы, Маша Протасова).  В некоторых дневниках и письмах Жуковского практически отсутствуют  записи о литературе. Известный поэт почти ничего не говорит о своем творчестве, о писателях и книгах, о литературной жизни.  Редко встречаются строчки, содержащие скупую информацию о том или ином авторе; нет ни развернутых суждений о художественных новинках,  ни откликов на  события, происходящие в литературе.  Однако  «специфика этого пласта письменного наследия Жуковского мотивирована не только психологическим типом Жуковского-человека, тяготеющего к самопогружению и психологическому анализу, но и особенностями его эстетической позиции, поэтической типологии»21.

     Подневные записи фактов, событий, впечатлений и встреч, с одной стороны,  и  черновые  рукописи  стихов,  с  другой, абсолютно равноправны и вза-

имозаменяемы в летописи души Жуковского. Поэтические страницы прослаивают дневниковые записи: эти последние, в свою очередь, периодически  возникают между стихотворными строками рабочих тетрадей поэта. В результате  подобные сочетания текстов из разных реальностей — поэзии и реальной жизни - не только уподобляются друг другу сами  и уподобляют друг другу отраженные в них реальности, но и дают для изучения творческого процесса  Жуковского  неизмеримо больше, чем даты и факты: они представ-

21 Лебедева О. Б. Принципы романтического жизнетворчества в дневниках В. А. Жуковского // Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13.  С. 420.

ют наглядную картину того, как из жизненного акта возникают поэтическая мысль и образ — и как в дальнейшем этот образ продолжает свое бытование в сознании  человека.

              Большое количество дневниковых записей и писем Жуковского посвящено заграничным путешествиям. Они  оказывали определенное влияние на  творческое развитие Жуковского.  Маршруты его путешествий по Западной Европе столь разнообразны, что трудно назвать место, в котором бы он ни побывал. Каждый посещённый им город имел  свою  историю,  был связан с именами великих людей, и в каждом из них  Жуковский открывал для себя  необычные сюжеты, знакомился с европейской культурой.  В своих дневниках и письмах он описывает природу, искусство, писателей, ученых, художников, актеров. Впечатления о путешествиях находят отражение не только в его дневниковых записях и письмах, но и в его творчестве. Изучение созданных в это время произведений, а также знакомство с  дневниковыми записями  поэта дают для изучения творчества Жуковского намного больше, чем простые даты и факты из его биографии. Каждая дневниковая запись напоминает эскиз возможного литературного сюжета и одновременно картинку живой жизни, которую выхватывает взгляд, оставляя в памяти, и движется дальше, не зная, пригодится ли это для литературного труда или станет дополнением быстро текущего (меняющегося) жизненного опыта.

        В своё первое заграничное путешествие Жуковский отправляется третьего октября 1820 года в составе свиты княгини Александры Федоровны.  Оно продлилось до февраля 1822 года.  Жуковский придавал большое значение этому путешествию. Почти 15 лет  он заочно знакомился с Германией. Читая и переводя произведения немецких авторов, общаясь с немцами, он создал свой образ этой страны, но мечта о встрече с ней никогда его не покидала.  В  письме от 2 октября 1820 года, адресованном Авдотье Петровне Киреевской (Елагиной), он пишет: «Наконец некоторые мечты сбываются; увижу прекрасные стороны, в которые иногда бегало воображение <…> путешествие оживит и расширит душу; надеюсь, что оно пробудит и давно заснувшую поэзию… Думаю, что это путешествие будет и физически и нравственно полезным»22. Действительно, стихотворения, поэмы, письма, эстетические эссе и дневники, которые были написаны в этот период,  как нельзя более точно определяют и эмоциональное, и творческое содержание этого во времени короткого, но в творческом смысле значительного периода жизни поэта. В это время он  долго живет в Германии, знакомится с романтической культурой страны и ее  представителями, открывает для себя  Швейцарию, Италию, погружается в мир и атмосферу европейского романтизма. Поэт посещает места, связанные с именами Гёте и Шиллера, Байрона и Наполеона, Вольтера и мадам де Сталь, открывает для себя таинственный мир Саксонской Швейцарии, переживает потрясение от встречи с «Сикстинской мадонной» Рафаэля, беседует с Шатобрианом, Л. Тиком, К. Д. Фридрихом, встречается с Гёте и Жан Полем. Путешествуя по Германии, он стремится сформировать для себя визуальный образ той Германии, которая была ему уже известна по её культуре и литературе.

     По мнению О.Б.Лебедевой, «невероятная интенсивность духовной жизни и огромная концентрация впечатлений делают эти годы по отношению ко всей предшествующей и последующей биографии поэта тем самым фрагментом, в котором воплощен и отражен универсум. И жанровую принадлежность его письменной продукции этого времени однозначно определить невозможно: не случайно всё, что он пишет в эти годы, так или иначе связано с летописью души — с дневником» 23.

       Как отмечают исследователи, дневники Жуковского периода первого заграничного путешествия принципиально отличаются от ранних дневников 1804—1806 гг., от дерптских  писем-дневников. Во-первых, в них очевидна

установка на факт, событие. Автор дневника не боится перечислять знакомства, описывать достопримечательности и природу. Экстравертность — важнейший   принцип   любознательного  и  впечатлительного  путешественника,

22  Жуковский В.А.  Стихотворения. Поэмы. Проза /  М.: Современник, 1983. С.248.

23 Лебедева О. Б. Принципы романтического жизнетворчества в дневниках В. А. Жуковского // Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т.13 - С . 427.

ибо внешний, окружающий мир во всех его проявлениях вторгается в дневниковую  прозу. Во-вторых, мир романтической природы едва ли не главный объект из  изображения Жуковского. В дневниках первого заграничного путешествия на первый план выдвигаются судьбы конкретных личностей.  

       Маршруты заграничных путешествий Жуковского в последующие годы  были разнообразны и цели различны, но желание познакомиться с известными людьми, узнать что-то новое о западной культуре  не изменяло ему никогда. Во Франции он  знакомится с Гизо и посещает салон Генриетты Разумовской, в Италии ищет  встреч с Сильвио Пеллико и Алессандро Мандзони, путешествует по мастерским Брюллова, Корнелиуса, Торвальдсена.

         Периоды заграничных путешествий  сыграли значительную роль в духовном и эстетическом развитии Жуковского, а дневниковые записи и письма стали летописью творческих впечатлений, замыслов, эстетических размышлений  их  автора. 

2.2.    Встреча В.А. Жуковского с немецкой культурой и отражение

                                   этого в дневниках и письмах

       Исследователи творчества В.А.Жуковского неразрывно связывают его имя  с Германией. Он не только был переводчиком на русский язык немецкой литературы, но и пропагандистом немецкой культуры. По мнению А.С.Янушкевича, он открыл для русского народа романтическую Германию, «воссоздал в своих переводах, дневниках, статьях, рисунках мир её природы, донес до русского читателя живую душу и аромат её поэзии»24.  При этом надо отметить, что Жуковский осваивал пространство германской культуры,

 органично включаясь в культурную среду этого государства. Формирование немецкого мира В.А. Жуковского можно разделить на несколько этапов.

24 Янушкевич А.С. В мире Жуковского / А.С.Янушкевич. – М.: Наука, 2006.  С.310.

 Первый этап  (между 1815 и 1820 гг.) характеризуется близким знакомством  с немецкими  представителями прибалтийского Дерпта; второй этап определяется пятью заграничными путешествиями поэта периода 1820–1840-х гг.; третий этап (1840-1852 гг.) связан с переездом поэта в Германию, с его женитьбой.

    В течение первого заграничного путешествия Жуковский знакомится со многими  представителями литературной Германии. Он встречается с Э. Т. А. Гофманом и Ф. де ла Мотг Фуке, Беттиной фон Арним и Людвигом Тиком, Жан Полем и Гёте. Во время всего пребывания в Берлине он завсегдатай литературного салона Марии фон Клейст, кузины драматурга и прозаика Генриха Клейста; в 1826—1827 гг. — свой человек в литературных кружках Дрездена. Эти встречи оставили большой след в дневниках, письмах и произведениях поэта. Жуковский пишет: «Встреча с человеком по сердцу есть то же, что вдруг открывшийся глазам прекрасный вид с горы на поля, долины и реки. И то и другое удивительно действует на душу, и то и другое пробуждает в ней все хорошее»25. Записи Жуковского в дневниках 1820-1830-х годов свидетельствуют о том, что духовная культура Европы оказывала на него большое влияние. Первые эстетические впечатления Жуковского в Германии связаны с живописью и театром. На протяжении всего пребывания в Берлине «вечер в театре» - непременный пункт распорядка дня. И то обстоятельство, что единственным немецким драматургом, чьи пьесы Жуковский хотел увидеть в сценическом воплощении, стал Шиллер, далеко не случайно. Образ Шиллера прочно владел воображением русского путешественника, автора дневников: театр и шиллеровские спектакли, разговоры о нем с Гуфеландом, Буассере, Гедвигой фон Штегеманн, созерцание бюстов Шиллера в домах Гуфеланда и Гёте, паломничество в Веймар, в «дом бедный Шиллера» оживотворяют в сознании Жуковского образ Шиллера и его поэтический мир. Позже, побывав в Милане в театре La Scala, он напишет: «La Scala велико

  25  Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т.13 – С.149.  

лепный театр, оркестры и певцы его достойные; но Шиллер был жестоко изуродован в балете, а костюмы, при всём своем великолепии, не могут сравниться с берлинскими» 26.

    23 июня (5 июля) 1821 года  в Дрездене происходит его встреча с  художником К.Д. Фридрихом и  Л. Тиком – главой немецких романтиков того времени.   Немецкий художник-романтик Каспар Давид Фридрих занимает особое место в эстетическом мире Жуковского. «Фридрих так мне понравился и  показался мне сродни»27. Их отношения сохранились на долгие годы. Живопись Фридриха сопровождала русского поэта всю жизнь. В его живописи он видел «символ человеческой жизни», а самого Фридриха называл «поэтом-живописцем». Жуковский ценил в нем «верность» изображения природы и  «человечность». Художник, по мнению поэта, смотрел на природу не как человек, который ищет в ней только образец для кисти, а как человек, который в природе видит символ человеческой жизни. Он считал, что красота природы пленяет нас не тем, что она дает нашим чувствам, а тем, что возбуждает в душе. После встречи с Фридрихом Жуковский в своем дневнике оставляет запись: «Фридрих пренебрегает правила искусства; он пишет свои картины не для глаз знатока в живописи, а для души, знакомой так же, как и он, с его образцом, с природою» 28. После смерти Маши Протасовой-Мойер, единственной любви поэта, Жуковский  в 1826-1827 годах, вновь приехав в Дрезден, Жуковский  понимает  Фридриха ещё больше. Их объединяет унылое настроение. Мистически-меланхолические мотивы овладевают Жуковским. Теперь его больше всего увлекают сюжеты с гробницами, летящими, страшного вида совами, воротами кладбищ, поэтому Жуковский покупает соответствующие картины.  Александр Тургенев в письме к брату Николаю сообщает о том, что при их посещении мастерской Фридриха в 1827 году Жуковский   заказал   художнику   две   картины  одинаково  «радостные»  по сюже-

26 Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т.13 – С.20.

27 Там же. – Т13. – С.182.

28 Там же. – Т.13 – С.183.

ту: «Жизнь на гробе» и «Смерть на гробе».

        Большое впечатление на Жуковского производит и встреча с Тиком, «в Тике нашел я то, чего единственно желаю найти в людях, известных мне по своему гению: любезное, искреннее добродушие»29. Тик читает ему «Гамлета», но Шекспир  не понравился Жуковскому. Тяжкое, сумрачно-кровавое и слишком «человечное», так он отзывается о нем.

         В 1821 году состоялась первая встреча Жуковского с Гёте. Вторично он побывал у Гёте в начале сентября 1827 года, приехав в Веймар со своим бу-дущим тестем, художником Рейтерном. Этот раз он неоднократно встречался

с великим немцем и вел продолжительные беседы с ним, познакомился со многими друзьями и родственниками Гёте. В это время Жуковский пишет стихотворение «К Гёте»  (1827 г.). В  нём заключена  не столько оценка поэзии Гёте, сколько выражено личное отношение к учителю, человеческая благодарность и преклонение. Для Жуковского Гёте навсегда  остался «творцом великих вдохновений», «животворителем жизни». После смерти Гёте в 1832 году Жуковский снова едет в Веймар. Здесь он пребывает во власти воспоминаний и дум об ушедшем. Интерес к гениальному немцу не пропадал на протяжении всей жизни Жуковского.  Для него неизменное посещение из года в год Веймара и дома Гёте не было эпизодом из жизни путешественника. О.Б. Лебедева считает, что  встречи и беседы с Гёте и посмертная дань его памяти «были не столько ритуальным поклоном властителю дум, сколько  возвращением вновь и вновь к первоисточнику»30.  Гёте стал для Жуковского своеобразной вершиной горы, с которой ему открылась обширная панорама европейского искусства, впоследствии детально изученная русским поэтом. 

        Из  записей Жуковского  известно, что во время поездки в апреле 1821 г. он несколько раз посещает  Дрезденскую картинную галерею. Большое  впечатление на него производит  картина Рафаэля «Сикстинская Мадонна». 

29 Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т.13 - С.184.

30 Лебедева О. Б. Принципы романтического жизнетворчества в дневниках В. А. Жуковского // Жуковский   В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13. -  С. 438. 

Несколько раз он пытается к ней подойти, но обстоятельства ему мешают.

В статье «Рафаэлева «Мадонна» Жуковский подчеркивает ее божественный характер.   «Я подходил к этой галерее с волнением ожидания; мне весело было перед нею остановиться и сказать себе, что между мною и лучшим созданием Рафаэлева гения одна только стена, что расстояние и препятствия исчезли и что я чрез минуту увижу то, об чем так часто говорило одно воображение»31. В  письме от 29 июня (10 июля)  1821 года  после знакомства с картиной Рафаэля  «Сикстинская Мадонна» поэт напишет: «Час, который провел я перед этою "Мадонною", принадлежит к счастливым часам жизни, если счастием должно почитать наслаждение самим собою»32.  Он ощутил как бы тайное вхождение её в его  душу, мистическую встречу с ней. Биографы Рафаэля полагали, что эта картина  есть его видение. И в тот удивительный, одиноко-счастливый час собственной жизни Жуковский пережил это видение сам. Он пишет: «это не картина, а видение: чем далее глядишь, тем живее уверяешься, что перед тобою что-то неестественное происходит»33. Жуковский отмечает в лице Мадонны спокойствие, величие и чистоту. Взгляд её устремлен в никуда, но в то же время как будто видит безграничность бытия. Для Жуковского встреча с Мадонною была не только встреча с красотой, но и с самим божеством. Через картину открывался ему высший мир. Жуковский чувствует стремление Рафаэля показать  «состояние души, уже покинувшей землю и достойной неба… Рафаэль как бы хотел изобразить для глаз верховное назначение души человеческой»34. 

     Во время очередного  заграничного путешествия  Жуковский присутствует на празднике в Берлине, устроенном в честь приезда из России  дочери короля и его зятя. Великая княгиня Александра Федоровна исполняла роль индийской  принцессы  Лалла Рук. Это зрелище, а также знакомство с творчест-        

31  Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т.13 – С.185.

32  Там же. -  Т.13. – С.186.

33 Там же. -  Т. 13.  — С.185.

34  Там же. - Т. 13.  — С.186.

вом английского поэта Томаса Мура, с его поэмой «Лалла Рук», которая в то время была весьма популярна среди немецкой аристократии и считалась        

одним из наиболее ярких образцов романтизма, произвели на Жуковского большое впечатление. В его дневнике 15 (27) января он оставляет скромную запись: «Несравненный праздник», а 30 (11) января/февраля – «Повторение праздника». Постановка "Лаллы Рук" в королевском дворце всколыхнула душу Жуковского. Все эти яркие картины, сопровождавшиеся прекрасной итальянской музыкой, слились для него в один поэтический образ... Он увидел земное воплощение небесной красоты. Тогда появилось одно из главных, программных для его поэзии и для его философии стихотворений, "Лалла Рук", где он пишет: (Ах! не с нами обитает // Гений чистой красоты; // Лишь порой он навещает // Нас с небесной высоты; // Он поспешен, как мечтанье, // Как воздушный утра сон; // Но в святом воспоминанье // Неразлучен с сердцем он!..)35.    Сюжет «Лалла Рук» ещё многие годы будет появляться в его произведениях («Пери и Ангел», «Пери», «Мечта», «Песнь бедуинки»).

          2.3. Описание природы в дневниках и письмах Жуковского

       В.Г. Белинский писал : «Мы бы опустили одну из самых характеристических черт поэзии Жуковского, если бы не упомянули о дивном искусстве этого поэта живописать картины природы и влагать в них романтическую жизнь <….> Изображаемая Жуковским природа  - романтическая природа, дышащая таинственной жизнью души и сердца» 36.

    Стоит отметить, что не только в своей поэзии Жуковский изображает природу, но и в его дневниках и письмах присутствует описание природных явлений. Ландшафты далеких мест Германии и Италии занимают одно из цент-

35 Жуковский В.А.  Стихотворения. Поэмы. Проза /  М.: Современник, 1983.  С.54.

36  Белинский В.Г.  Полное собрание сочинений: в 13 т. — М. : Издательство Академии наук СССР, 1953—1959. Т.7.  С. 215.

ральных мест в повествовании.

        Основные впечатления от природы Германии сложились у Жуковского во время его странствования по Саксонским Альпам в июне 1821 г. Описывая уже в ранних стихотворениях природу Западной Европы, он хотел узнать наяву, что такое высокие горы, быстрые водопады и разрушенные замки. Свои впечатления от знакомства с романтической природой Германии он передал в письме к великой княгине Александре Федоровне, которое под названием «Путешествие по Саксонской Швейцарии»  было опубликовано в альманахе «Полярная звезда» на 1824 год. 

          По мнению А.С. Янушкевича, «в нем органично сочетаются точные очерковые описания ландшафта и особый образный строй пейзажной элегии»37.  Описывая картины Саксонской Швейцарии в письме, Жуковский не перестает восхищаться красотой утесов, сиянием неба, шумом водопадов и ключей, зеленью деревьев и лугов. Автор не может выразить словами то впечатление,  которое они на него производят,  «для него нет выражения; тут

молчит язык человека, и ясно чувствуешь, что прелесть природы – в её невы-

разимости»38. Ощущается его внимание к романтической таинственности мира, настроение романтического томления, стремление в величии природы увидеть силу человеческой души. Присутствует удивительная конкретность в передаче картин природы. Поэт замечает и множество гор, похожих на «голубые окаменевшие волны моря», и «деревни и замки, пестревшие перед гла-

зами  с  удивительной  прелестию»,  и  «свет  солнца и небо с бесчисленными

облаками» и т. д. Обозревая  виды природы с различных точек, Жуковский дает картины в различном масштабе, в разной звуковой и цветовой окраске.  

      В дневниках и письмах  В.А. Жуковского появление описания пейзажа

говорит о формировании взглядов на природу как на среду, способную содержать  эстетические  ценности. В  равной степени  поэт восхищается тихой

37 Янушкевич А.С. В мире Жуковского / А.С.Янушкевич. – М.: Наука, 2006. С.320.        

38 Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13.  С.176.

прелестью закатов и восходов солнца, свежестью весенних ветерков, ровной гладью воды и величественной картиной бури, повергшей горы, долины, деревья в хаос. Описания окрестностей художник подает в субъективном восприятии, которое проявляется в насыщении природных объектов художественными ассоциациями, символами: холм, как огнедышащая гора, жизнь, как ночь под звездным небом, легкие облака, как стая привидений.

         Пейзаж в произведениях Жуковского, как правило, связан с его определённым психологическим состоянием. Часто можно наблюдать совмещение пейзажа и личных переживаний Жуковского. Он пишет, «я не хотел уйти в свой трактир, не проводив на покой своего милого солнца (которое так было ко мне милостиво в Сан-Суси и Потсдаме)». Настроение автора сливается со звуками  природы,  отражается  с  помощью  её описания. Таким образом, можно отметить  родственную душевную связь между поэтом и природой. В дневниковых записях поэта встречается множество строк, где он восхищается природой. «На западе на янтарном небе резная дымка черных дерев и гор. С востока Альпы, торчащие тускло в тумане, от которого всё небо покрыто темным заревом. Удивительная тишина и таинственность. Огни в равнине. Коровы в тени. Песни швейцарские. Чувство великого и прекрасного от того так мучительно, что желал бы с ним слиться: жажда при виде Рейна, стремление при виде белых Альпов — музыка, поэзия»39.

       Поэт очень тщательно подбирает слова для описания природы. Он употребляет их с таким расчётом, чтобы вызвать у читателя то же  эмоциональное состояние, в котором прибывает он сам. Жуковскому важно слиться с читателем, погрузить его в гармоничное состояние, чтобы он мог без усилий воспринимать красоту и предаваться поэзии. По мнению А.Н.Веселовского,

пейзаж Жуковского - пейзаж души. В его стихотворениях  природа едина с душой поэта  и представлена в качестве субъективного переживания. Сила его изобразительности – в умении уловить тончайшие переливы красок, шорохи,   трепеты,   отблески   угасающего  вечера.  Бессознательно  Жуковский

39Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13.  С.330.  

руководствуется романтическим критерием: в природе он  выделяет живо-

писные картины; отзывается на те природные явления, в которых природа

не статична, а тяготеет к движению, к динамике. Гроза, бурное море – любимые образы романтиков, находят своё отражение в творчестве Жуковского.    

       Почти во всех картинах природы, которые рисует Жуковский, присутствует воспринимающий её человек. Он и природа показаны у поэта в некотором единстве. В дневниках и письмах Жуковского описываются не только явления природы, но и душевное состояние человека.  

     В ранней поэзии Жуковского  часто используется экзотический пейзаж, гористость. В дневниках периода дерптских путешествий мотив горы, нелёгкого восхождения и замечательного вида с вершины  имеет символико-биографическое значение. Однако в творчестве поэта  эстетическую насыщеность горные пейзажи  получили только после посещения Жуковским Германии и Швейцарии. Именно горы стали символом романтической природы Германии. Письма-дневники, посвященные описанию Саксонской Швейцарии, стали «путешествием по горам и озерам Романтизма»40.

           С первой поездкой за границу Жуковский связывает пробуждение своего интереса к пейзажным зарисовкам. Изобразительное искусство всегда представляло для него большой интерес и занимало значительное место в жизни. Жуковский рано начал рисовать, занятие это очень любил и  считал живопись родною сестрой поэзии. Ранние эскизы Жуковского - это виньетки, несколько рисунков в семейных и дамских альбомах.  Его первыми самостоятельными работами как рисовальщика и гравера стали виды Германии и Швейцарии. «Я пространствовал по Европе: провел веселые полгода в Берлине, потом видел часть Германии, прелестный Дрезден и его живописные окрестности, < … > видел великолепие и прелесть природы на берегах восхитительных Швейцарских озер; плавал по Рейну, любовался его великолепным  водопадом,  его  замками, его богатыми виноградниками  – все это оста-

40 Янушкевич А.С. В мире Жуковского / А.С.Янушкевич. – М.: Наука, 2006. С.322.

вило на душе то волнение, какое оставляет быстрый сон, исчезающий в минуту удовлетворения. < … > Путешествие сделало меня и рисовальщиком  – я нарисовал au trait* около 80 видов, которые сам выгравировал так же au

trait»41, - писал поэт 11 января 1823 года своей родственнице и другу А.П.

 Зонтаг. В его архиве хранятся десятки рисунков, в том числе многочисленные виды Германии. На отдельных  листах поэт воссоздает  природу этой страны, ее достопримечательности, тем самым претворяя свои субъективные эмоциональные впечатления в объективные, зрительные. Вербальный образ дневниковой записи, документальные свидетельства, отметки в путеводителях, которые Жуковский любил и часто использовал в качестве записных книжек, рисунки – все это создавало объемную картину того или иного места.    Излюбленной натурой Жуковского стали панорамные пейзажи с видами городов, горными и сельскими ландшафтами, разного рода архитектурные памятники  – то, что привлекло внимание поэта во время его первого путешествия по Европе. В пейзажах Жуковского можно отметить лирическое и романтическое настроение, созвучное его стихотворениям.

     Под впечатлением чудесной природы Жуковский  написал и подарил русской литературе  «Шильонского узника» Байрона, «Орлеанскую деву» Шиллера и «Пери и ангел» Мура. Равные по своим поэтическим красотам они представляют удивительное разнообразие по самому характеру поэтов и по содержанию стихотворений.

      В создаваемых Жуковским  зрительных картинах природы важное место принадлежит  цветовым характеристикам. В выборе палитры красок писатель пользуется основными цветами: зелёный, белый, синий, голубой. Но и этого достаточно Жуковскому, чтобы передать всю прелесть природы. «Посинелые горы; на них золотые облака; солнечный свет мешал; облака синие и озеро синее;  но  просветы  полосами;  по  всем  горам  облака  как кудри»42, «долго

41  В.А.Жуковский в воспоминаниях современников / Сост., подгот. текста, вступит. ст. и комм. О.Б. Лебедевой и А.С. Янушкевича. – М.: Наука, Школа «Языки русской культуры», 1999.  С. 394-395.  

* контуром (фр.)

42  Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13. – С.216 .

любовался и прелестью берегов Эльбы, которые с обеих сторон поднимались зеленым амфитеатром»43, «зеленая долина вьется между высокими утесами»44.  Через движение цветовой палитры Жуковский показывает и тишину в природе. «Прелестнейшую картину представляло самое озеро: нельзя изобразить словами тех бесчисленных оттенков, в которых является его поверхность, изменяющаяся при всяком колыхании, при всяком ветерке, при всяком налетающем на солнце облаке; когда озеро спокойно, видишь жидкую тихо-трепещущую бирюзу, кое-где фиолетовые полосы, а на самом отдалении яркий, светло-зеленый отлив»45.

       Природа у Жуковского живая, в ней скрыта душа.  Она «дышит», способна «любить» и  даже «наполнена тревожной думой». Для иллюстрации всей картины природы поэт использует не только зрительные, но слуховые рецепторы. «В разных местах слышатся звуки, не нарушающие общей тишины, но ещё более оживляющие чувство спокойствия; там далёкий лай, там скрып огромного воза, там человеческий голос. Между тем в воздухе удивительная свежесть, есть какой-то запах не весенний, не осенний, а зимний, есть какое-то лёгкое, горное  благоухание, которого не чувствуешь в равнинах»46.

          Иногда автор рисует противоположные картины явлений природы. Например, «кое-где на вершинах свет солнца; внизу же свежесть и сумрак», «внезапная противуположность той глубины, в которой мы очутились, с тою веселою равниною, которую мы покинули, была весьма разительна: вдруг всё дико, мрачно и сурово». При описании природы Жуковский передает очевидные факты, что позволяет читателю представить её в своем воображении. Писатель часто использует олицетворения: «весёлые  деревья», «милое солнце», «кудрявые утесы».  Природа у Жуковского  предстает как камертон ду-

43 Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 13. – С.171.

44 Там же. -  Т. 13. – С.172.

45Там же. -  Т. 13. – С.193.

 46Там же. -  Т. 13. – С.343.

ши человека. Автор, сливаясь с ней, растворяясь в ней, в ее созвучиях, проникается гармонией и обретает хотя бы кратковременный желанный покой (См. цитаты в Приложении 1).

         Глава  3. Дневники  и  письма В.А.Жуковского  как  средство

                                  воздействия на учащегося

Как было уже отмечено, дневники и письма  любого писателя — это огромный массив сведений о его жизни и творчестве. Они содержат  детали, дополняющие общую картину истории создания произведений, факты взаимоотношений с современниками и многое другое. На уроках литературы при изучении творчества В.А. Жуковского целесообразно познакомить учащихся  с его эпистолярными и дневниковыми записями.  Это   позволит обеспечить глубину и системность знаний по изучаемой теме.

Однако анализ вариативных программ, учебников и учебных пособий показал, что в методике до сих пор не выработано единого мнения о том, насколько полно должна быть представлена личность писателя в школьном учебнике, какие именно факты в каком классе сообщать. В большинстве учебных книг не уделяется должного внимания биографиям писателей, сведения об авторах схематичны, однообразны, дублируются из класса в класс, в них почти нет информации и фактов, опирающихся на особенности детского мышления, при отборе материалов не учитываются возрастные особенности учащихся. В учебниках нет достаточной преемственности в преподнесении биографических сведений, нет единства в терминологии, связанной с подачей биографического материала, отсутствует классификация биографических жанров, не проведены четкие границы между ними, не сложились единые критерии их дифференциации.

Кроме того, многие методисты и педагоги убеждены в том, что школьники в силу возрастных особенностей не могут заинтересоваться автором и что учащимся до определенного возраста недоступно понимание литературного произведения в связи с биографией писателя. Учащихся 5-6 классов при восприятии биографического материала интересуют чаще всего отдельные яркие эпизоды биографии писателя. Суждения о событиях жизни, чертах характера бывают категоричными, иногда односторонними, но, как правило, эмоционально окрашенными. Подростков 7-8 классов интересует человек как носитель определенных свойств личности, происходит постепенный переход от субъективного к объективному ее восприятию.  Расширяется  круг осознаваемых моральных свойств личности человека, появляется интерес к формированию характера, мотивов поведения.  В 8-9 классе у учащихся формируется способность критически оценивать себя и окружающих. Происходит включение в более сложную систему отношений с миром, формируются ценностные ориентации и убеждения, поэтому, работая со школьниками этого возраста, необходимо биографический материал дополнять и расширять за счет мемуарной литературы, воспоминаний современников, эссе, литературных портретов и пр. Учащиеся 9-11 классов проявляют  интерес к сложному внутреннему миру человека, стремятся познать творческое мировосприятие автора, сущность моральных свойств его личности. Они способны оценить социальные, нравственные и эстетические стороны эволюции личности автора, ее обусловленность многообразием факторов.

В современной школе обращение к писательским биографиям часто носит несистемный характер и начинается, как правило, при переходе к историко-литературному курсу, то есть непосредственно в старших классах. Многие учителя, испытывая нехватку времени в связи с сокращением учебных часов на литературу,  на практике не считают нужным до VIII класса уделять пристальное внимание писательским биографиям, в результате чего способность биографических сведений повышать эффективность анализа художественного произведения уходит на второй план, а у школьников к старшим классам заметно снижается интерес к личности писателя.

Все перечисленное свидетельствует о необходимости разработки новых подходов к преподаванию писательских биографий в основной школе. При их изучении необходимо перенести акцент на личность писателя, что, в свою очередь, будет способствовать развитию личности ученика, его интеллектуальному, эмоциональному и нравственному обогащению

Пути и способы освоения биографического материала достаточно полно освещены в работах методистов В. Г. Маранцмана47, И. Е. Каплана48,

В.А. Никольского 49 и мн. др. Названные методисты считают, что средством освоения биографического материала является привлечение документальных и художественно-документальных источников: литературных мемуаров, переписки и дневников писателя, произведений художественно-биографичес- кого жанра. Факты биографии, связь жизненного и творческого пути с эпохой, влияние эпохи и общества на формирование личности писателя, проявление этой личности в художественном произведении, письмах, мемуарах — вот далеко не полный перечень проблем, привлекающих ученых-методистов. И это не случайно: усиление внимания к жизненной позиции писателя, к его общественной и творческой деятельности обогащает духовный мир школьников, расширяет их представления о жизненных ценностях, стимулирует познавательную и творческую активность учащихся.

       Обычно в школьной программе знакомство с биографией поэта или  писателя предшествует изучению его творчества. В такой закономерности есть логика, потому что эволюция творчества, как правило, связана с жизненным опытом любого творческого человека. Однако обстоятельства жизни Жуковского могут оказаться недоступными для понимания сегодняшнего поколения. Ведь его жизненный путь был сложен и необычен.

       Говоря о преподавании творчества Жуковского в школе, необходимо

учитывать сложность восприятия учащимися разных возрастных категорий творчества писателя  и страниц его биографии.  Думается,  что это непростая задача, потому что требует от учителя большой деликатности. В то же время это  и благородная задача, потому что умелое введение школьников в творче-

ство писателя открывает большие возможности для воспитателя воздействия на учащихся, преподнося живые примеры глубокого понимания таких черт

47 Маранцман В.Г. Биография писателя в системе эстетического воспитания школьников. М., Л.: Просвещение, 1965.  74 с.

48 Каплан И.Е. Изучение биографии писателя в старших классах: Пособие для учителя. — М., 1964. 164 с.

49 Никольский В.А. Преподавание литературы в средней школе: Пособие для учителя. — М, 1963. 256 с.

человеческого характера, как благородство, самоконтроль, безупречное чувство долга,  высокое понимание слов «честь », «нравственность» и т.д.  Это, во-первых, очень актуально в сегодняшнем мире, а во-вторых, подготовит учащихся к углублению понимания этих благороднейших черт, с которыми им ещё не раз придётся встречаться на уроках литературы.

       Дневниковые записи и письма  Жуковского    открывают большие возможности в работе ученика с лексикой (интересные, оригинальные лексемы, значение которых может быть затруднено для понимания учащихся в связи с изяществом формы; служат обогащению словарного запаса). Обращение внимания учащихся на особенности интонирования и фонетики в письмах Жуковского, даёт повод поговорить об этих лингвистических категориях отдельно на уроках русского языка для более эффективного их использования в речи, более того, послужат достойным предлогом для углублённого изучения их значений (новых лексем, фонем), восполняя имеющиеся пустоты. Читая произведения Жуковского, мы попадаем в атмосферу «поэтически - возвы- шенного лиризма», пронизывающего всё его творчество. Именно этот «поэтически-возвышенный лиризм», изящество, необыкновенная чистота и благородство слога делают поэзию Жуковского весьма  затруднительной для восприятия нашими современниками и тем более школьниками.          

      Изучение дневников и писем  Жуковского также имеет большое воспитательное значение. Это прекрасный пример для самовоспитания, самообразования, самоконтроля, самоорганизации. Они являются огромной, мобилизующей нравственные возможности силой, вдохновляют на самосовершенствование личности. В дневниках и посланиях Жуковский часто акцентирует внимание на таких понятиях как доброта, мораль, истина, религия, природа, гражданственность, патриотизм. Интерес Жуковского к серьёзным проблемам и глубинам человеческой природы свидетельствует о готовности автора разобраться в сложной целостности человеческого сознания, его души.

      Дневники и письма писателя служат своеобразным ключом к его творчеству, с их помощью можно провести более полный разбор изучаемых произведений. Поэтому еще одна из целей изучения писательских дневников и писем - установление взаимосвязи между жизнью писателя и его произведениями. Такой подход способствует более глубокому восприятию текста анализируемого произведения и является важнейшим элементом постижения его сути.

     Дневниковые записи и письма  оставляют глубокий след в памяти учащихся. Они всегда воспринимаются школьниками с большим вниманием, пробуждают интерес к личности писателя.  Письма дают  возможность представить писателя как неповторимую и сложную личность, как живого человека, поэтому целесообразно  остановиться на тех эпизодах из жизни писателя, которые имеют непосредственное отношение к изучаемому затем произведению.

     Например,  на уроке литературы в 5 классе (учебник под ред. И.Н.Сухих) при изучении творчества  Гёте и Жуковского целесообразно использовать тексты дневников и писем Жуковского, написанные в путешествиях по Германии.  Это даст более полную картину  взаимоотношений поэтов и их влияния друг на друга. Учащиеся могут прочитать письма писателя, выбрать кажущиеся наиболее значительными и кратко прокомментировать их на уроке. Учитель должен  помочь ученикам проделать большую предварительную работу. Прежде всего, нужно ограничить круг писем, например,  только те, где описываются встречи с Гёте и впечатления после них. Учитель сам отберет наиболее важные письма, обратит внимание на основную их проблематику, даст ориентирующие вопросы, справку об адресатах. В Приложении 3 находится текст письма Жуковского к Гёте, который  также может быть использован на этом уроке.

     На уроках литературы в 9 классе (учебник под редакцией  В. Я. Коровиной)  при изучении творчества Жуковского, в частности стихотворения «Море»,  можно использовать выдержки из дневниковых записей и писем, в которых описывается красота природы, которой он любовался, путешествуя по Западной Европе (Cм. Приложение 1). Ведь, описывая природу в своих дневниках и письмах, Жуковский стремился не только ее одушевить, но и найти в ней созвучное своей душе, передать личное восприятие. В дневниковых записях и письмах  за каждым  штрихом природы скрывается частица души автора. Анализ этих записей поможет глубже понять текст стихотворения, а также лучше почувствовать его автора.

     Выдержки из ранних дневников Жуковского, приведённые в Приложении 2, могут быть использованы учителем не только при изучении творчества писателя, но и в ходе обсуждения таких тем как «Я и мой характер», «Как совершенствовать себя», «Что такое нравственный выбор» и др.

                                                Заключение

      Эпистолярные и дневниковые тексты имеют большое значение в изучении жизни и творчества писателя. Их художественная ценность определяется не только объективной стороной, т.е. описанием характерных для той или иной эпохи событий, но и субъективным фактором – личностью автора.  Именно в письмах, не предназначенных для постороннего глаза или, наоборот, ориентированных на коллективное чтение единомышленников, адресант говорил откровенно о том, что неявно присутствовало в его творчестве.      

         О значении дневников, писем, мемуаров в познании ушедшей эпохи, её общественной и литературной жизни, а также в изучении жизни и творчества писателей, поэтов, художников свидетельствуют периодически ведущиеся дискуссии по проблемам истории и теории документальных жанров.

         Писательский дневник  - это  и источник биографических сведений, и материал для научных комментариев к различным произведениям писателя.  

      В результате изучения необходимой литературы мы пришли к выводу, что письма писателей - важный источник, который представляет большое и разностороннее значение для изучения личности и творчества их авторов, времени, в которое они жили, людей, которые их окружали и входили с ними в непосредственное общение. Однако писательское письмо - не только историческое свидетельство: оно имеет свое отличие от любого другого письменного памятника, архивной записи или даже прочих эпистолярных документов. Письмо находится в непосредственной близости к художественной литературе и может порой превращаться в особый вид художественного творчества, видоизменяя свои формы в соответствии с литературным развитием, сопутствуя последнему и предупреждая его будущие жанровые и стилистические особенности.

         Также стоит отметить, что дневники и письма В.А. Жуковского - богатейший материал человековедения. Это один из редких образцов писательского наследия, воссоздающего творческую биографию художника. В этом смысле они являются не только отражением его судьбы, но и зеркалом души поэта. В них раскрывается облик замечательного русского писателя, историка и пропагандиста русской литературы, гуманиста-просветителя, озабоченного судьбами России, её национальной культуры, и просто доброго сердечного человека, стремящегося помогать окружающим его людям. Дневники и письма  Жуковского являются ценнейшими документами для исследователей русской и европейской общественно-литературной и культурной жизни первой половины XIX в. Представляя источники разнообразных сведение, они заключают в себе информацию об общении поэта с множеством современников,  с выдающимися деятелями европейской культуры, о его знакомстве с природой  Западной Европы. Жуковский открыл для русской культуры романтическую Германию, воссоздал в своих дневниках и письмах мир её природы и красоту её поэзии.  

      Мы пришли к выводу, что с методической точки зрения изучение эпистолярных и дневниковых текстов писателей на уроках литературы служит действенным средством повышения интереса к личности автора, анализируемых произведений и к литературе в целом. Дневники и письма В.А. Жуковского  открывают школьникам новые грани личности автора. Они помогают  воссоздать сложный духовный облик писателя, дать представление о его творческой индивидуальности, продемонстрировать учащимся неразрывную связь жизни автора и его творчества.

       Стоит отметить, что при изучении биографии писателя необходимо учитывать возрастные особенности учащихся. Биографическая информация должна быть расположена в учебниках в порядке возрастающей сложности. Необходимо представить такое расположение, при котором от этапа к этапу происходило бы последовательное усложнение сообщаемого материала и обогащение полученных учащимися ранее знаний и сведений о жизни писателя.  Изучение  на уроках  писем  и дневников писателя, повысит эффективность усвоения художественного произведения, позволит углубить понимание школьниками русской литературы, что будет способствовать развитию личности учащегося.

         Без анализа дневников и писем Жуковского наше представление о биографии поэта, его нравственном облике, творческих исканиях и общественной деятельности было бы неполным.

                             Список использованной литературы

1. Айзикова И.А. Жанрово-стилевая система прозы В.А. Жуковского. Томск, 2004. - 415 с.

2.  Белинский В.Г.  Полное собрание сочинений: в 13 т. — М. : Издательство Академии наук СССР, 1953—1959. Т.7.  738 c.

3. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». – Москва: INTRADA, 1999. - 448 с.

4. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1965. - 356 с.

5. Егоров О.Г. Дневники русских писателей XIX века: исследование М.: Флинта, Наука, 2002. - 288 с.

6. Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т., Т. 13. Дневники. Письма-дневники. Записные книжки. 1804—1833 гг. / Сост. и ред. О. Б. Лебедева, А. С. Янушкевич. — М: Яз. рус. культуры,   2004. - 608 с.

7. Жуковский В.А.  Стихотворения. Поэмы. Проза /  М.: Современник, 1983.  248 с.

8.  Канунова Ф.З. Слово юбиляра // Жуковский и время: [сб.статей]. Томск, 2007. С.5-11.

9. Каплан И.Е. Изучение биографии писателя в старших классах: Пособие для учителя.  М., 1964. 164 с.

10. Кобрин К. Похвала дневнику//  Новое литературное обозрение. – 2003. - № 61,  С. 288-295.

11. Лебедева О.Б., Янушкевич А.С. « Воспоминания и я – одно то же »//В.А. Жуковский в воспоминаниях современников. М.: Наука, Школа «Языки русской культуры», 1999.   С. 9-34.

12. Лебедева О. Б. Принципы романтического жизнетворчества в дневниках В. А. Жуковского // Жуковский   В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т., Т. 13.   С. 420-442.  

13. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель, 1925. Т. 1. А—П. — II, 576 стб.

14. Литературный энциклопедический словарь ( Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева, Редкол.: Л.Г. Андреев, Н.И. Балашов, А.Г. Бочаров и др. – М.: Сов. Энциклопедия, 1987. 752 с.

15. Макогоненко Г.П. Письма русских писателей XVIII в. и литературный процесс // Письма русских писателей XVIII века / отв. ред. Г. П. Макогоненко. Л.: Наука, 1980. 472 с.

16. Маранцман В.Г. Биография писателя в системе эстетического воспитания школьников. М., Л.: Просвещение, 1965.  74 с.

17. Никольский В.А. Преподавание литературы в средней школе: Пособие для учителя. — М, 1963. 256 с.

18.  Никонова Н.Е. В.А. Жуковский и его немецкие друзья: новые факты из истории российско-германского межкультурного взаимодействия первой половины XIX в. –Томск: Изд-во Том. ун-та, 2012. 336 с.

19. Реморова Н.Б. Жуковский и немецкие просветители. Томск, 1989. – 285с.

20. Рудзиевская С.В. Дневник писателя в контексте культуры ХХ века // Филологические науки. - 2002.- № 2,  С. 12-19.

21. Тодд III У.М. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху. Спб., MCMXCIV, 1994. 207 с.

22. Янушкевич А.С. В мире Жуковского / А.С. Янушкевич, - М.:Наука, 2006.  524 с.

23. Янушкевич А.С.  Эпистолярий В.А.Жуковского как отражение особого стиля и выражение литературного быта его времени // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Серия: Гуманитарные науки (Филология). Вып.2 (18). Томск, 2012. С.106-119.

                                                                                                     Приложение 1

                          Выдержки из дневников и писем В.А. Жуковского                    

 (Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т., Т. 13. Днев- ники. Письма-дневники. Записные книжки. 1804—1833 гг. / Сост. и ред. О. Б.  Лебедева, А. С. Янушкевич. — М: Яз. рус. культуры,   2004.)

1. «Время было удивительно ясно: вечер свежий и благовонный (до сих пор я еще не видал ни одного жаркого дня), и я думаю, что это лучший при заходящем солнце: оно садилось позади меня, так, что весь яркий свет лучей падал в город, который светился между зеленью каштанов, кленов и тополей; < … > Я остановился на мосту и долго любовался и прелестью берегов Эльбы, которые с обеих сторон поднимались зеленым амфитеатром, и городом, и множеством народа, который толпился по мосту; я не хотел уйти в свой трактир, не проводив на покой своего милого солнца (которое так было ко мне милостиво в Сан-Суси и Потсдаме); долго бродил по террасе Брюлевой; пестрая толпа сверкала на солнце под зеленью лип, и всё было чрезвычайно живо; небо ясно угасало, и на светлом, безоблачном западе прекрасно отделялся высокий крест, стоящий на мосту: этот вид давал картине что-то необыкновенно величественное» [с.171].
2. «В самом деле неожиданно мы очутились на краю гранитного утеса, вышиною в 70 сажен, с которого представился весь Плауен, освещенный солнцем; надобно было ползти, чтоб взглянуть с крутизны вниз: глубокая, зеленая долина вьется между высокими утесами, которые не имеют однако ничего дикого, хотя подымаются с обеих сторон ужасною гранитною стеною; они покрыты веселыми деревьями: буками, кленами, липами и кое-где темными елями; быстрая Вессерица, которая в это время была уже довольно мелка, шумит, вьется, плещет по камням и вертит колеса многих мельниц, которые оживляют долину.

 < … > Из трактира, который стоит в самой глубине долины, окруженный тополями, полезли мы на вершину горы, по тропинке, весьма крутой, но хорошо отделанной для гуляющих, к так называемому Храму Солнца; этот храм достоин своего имени только по прелестному виду, которым наслаждаешься с его порога, а не по своей архитектуре: он из коры, покрыт соломою, и на скамейке, которая внутри его манит к себе усталого, нельзя сесть: так она пыльна и нечиста. С этого места самый обширный вид на Тарант; но самый живописный из окон развалившегося замка: под стенами развалин большой пруд; влево церковь; за прудом весь городок с кудрявыми утесами, его окружающими, и всё чрезвычайно оживлено; природа не хотела здесь быть ужасною, и самые дикие утесы свои скрыла она под веселою зеленью разнообразных дерев. Впечатление, которое здесь она производит, есть какое-то веселое, спокойное довольство; радуешься настоящею минутою, не мечтая о далеком: веселая, живая, разнообразная существенность, не смешанная ни с чем идеальным!» [с.172]

3.  «В Ломене есть старинный замок: с высокой его террасы взглянули мы на речку Везеницу, которая течет живописными берегами — вид прекрасный! Перед глазами часть городка и мельница, которой колеса приводятся в движение быстрым водопадом. Из Ломена пошли мы полем и скоро по крутой тропинке спустились в Ottowalde-Grund (Grund, я думаю, можно перевести словом: дебрь); это не долина, а узкий, глубокий и длинный прорез между утесами, дорога, которую в старые времена проложила себе вода, проточившая камни. Внезапная противуположность той глубины, в которой мы очутились, с тою веселою равниною, которую мы покинули, была весьма разительна: вдруг всё дико, мрачно и сурово; идешь узкою тропинкою, между огромных камней, покрытых старым мохом и в ужасном беспорядке набросанных на дно долины; по обеим сторонам стены утесов, покрытые елями и соснами; над головою узкая полоса голубого неба; кое-где на вершинах свет солнца; внизу же свежесть и сумрак, и нельзя описать того разнообразия, в каком представляются здесь утесы: то вдруг огромная отделившаяся колонна, на которой, вместо капители, мох и сосны; то вдруг целая стена, треснувши, наклонилась, и грозится тебя задавить; то вдруг странные фигуры камней поражают глаза и воображение, и эти странные фигуры подали повод ко многим народным басням» [с.174].
4. « Природа, чтобы пленять и удивлять своими картинами, употребляет утесы, зелень деревьев и лугов, шум водопадов и ключей, сияние неба, бурю и тишину, а бедный человек, чтобы выразить впечатление, производимое ею, должен заменить ее разнообразные предметы однообразными чернильными каракульками, между которыми часто бывает гораздо труднее добраться до смысла, нежели между утесами и пропастями до прекрасного вида. Что мне сказать вам о несравненном виде с Bastey? Как изобразить чувство нечаянности, великолепие, неизмеримость дали, множество гор, которые вдруг открылись глазам, как голубые окаменевшие волны моря, свет солнца и небо с бесчисленными облаками, которые наводили огромные подвижные тени на горы, поля, воды, деревни и замки, пестревшие перед глазами с удивительною прелестию! Каждый из этих предметов можно назвать особенным словом; но то впечатление, которое все они вместе на душе производят — для него нет выражения; тут молчит язык человека, и ясно чувствуешь, что прелесть природы — в ее невыразимости» [с.175].
5. «< … > прелестнейшую картину представляло самое озеро: нельзя изобразить словами тех бесчисленных оттенков, в которых является его поверхность, изменяющаяся при всяком колыхании, при всяком ветерке, при всяком налетающем на солнце облаке; когда озеро спокойно, видишь жидкую тихо-трепещущую бирюзу, кое-где фиолетовые полосы, а на самом отдалении яркий, светло-зеленый отлив; когда волны наморщатся, то глубина этих морщин кажется изумрудно-зеленою, а по ребрам их голубая пена, с яркими искрами и звездами; когда же облако закроет солнце, то воды, смотря по цвету облака, или бледнеют, или синеют, или кажутся дымными» [c.193].
6.  «Прекрасный вид полей после сенокоса, чистота дерна, признаки любви к природе, простота украшений, цветники; где вид, там скамейка и деревья. Belpberg. Долина замыкается Stockhorn’ом. Contrée des Alpes avancées*. Вид с сих гор. Лес подъезжая к Алмендингену. Прекрасная зеленая лужайка вправо от дороги, за ней Belpberg и Аар» [с.215].
7. «Посинелые горы; на них золотые облака; солнечный свет мешал; облака синие и озеро синее; но просветы полосами; по всем горам облака как кудри; Юнгфрау изредка из облаков. Удивительное действие облаков: в Тунском озере солнце, а по горам легкие золотистые струи; озеро Бриенцское темно, и Лиматт и горы все открыты, только по краям облака амфитеатром, как взбитая пена (или и как вата по высоте их). Небо разорванное, осеннее. Над Тунским озером оссиановская картина: точно группы туманных воинов с дымящимися головами. < … > Яркая зелень Интерлакенской долины и деревья, от которых тени. Некоторые горы и долины совершенно черны от облаков. Удивительная магия тихого разоблачения вершины: точно как посвящение в какое-нибудь таинство; богиня природы. Попеременно от Юнгфрау к озеру: там величественное; здесь фантастическое: вода в светлой чешуе, лодка, ветер; светлые бабочки; Юнгфрау: видишь чистый снег; но сквозь облака огненная вершина; не видишь, как раскрывается, но чувствуешь, что виднее. Не хотелось оторваться; мысль, что навсегда. Удивительное изменение в синем и голубом цвете гор под облаками. Прелесть голубого неба. Чувствительная свежесть осенняя» [с.216].
8. « Теперь 4-е января, день ясный и теплый; солнце светит с прекрасного голубого неба, перед глазами моими расстилается лазоревая равнина Женевского озера, нет ни одной волны; не видишь движения, а только его чувствуешь: озеро дышит. Сквозь голубой пар подымаются голубые горы с нежными, сияющими от солнца вершинами; по озеру плывут лодки, за которыми тянутся серебряные струи, и над ними вертятся освещенные солнцем рыболовы, которых крылья блещут, как яркие искры; на горах, между синевою лесов, блестят деревни, хижины, замки, с домов, белыми змеями вьются полосы дыма; иногда в тишине, между огромными горами, которых громады приводят невольно в трепет, вдруг раздается звон часового колокола с башни церковной: этот звон, как гармоника, промчавшись по воздуху, умолкает, и всё опять удивительно тихо в солнечном свете; он ярко лежит на дороге, на которой там и здесь идет пешеход и за ним его тень. В разных местах слышатся звуки, не нарушающие общей тишины, но еще более оживляющие чувство спокойствия; там далекий лай собаки, там скрып огромного воза, там человеческий голос. Между тем в воздухе удивительная свежесть, есть какой-то запах не весенний, не осенний, а зимний, есть какое-то легкое, горное благоухание, которого не чувствуешь в равнинах. Вот вам картина одного утра на берегах моего озера. Каждый день сменяет ее другая. Но за этими горами Италия, и мне не видать Италии» [с.343].

                                                                                                         Приложение  2

                       Выдержки из дневников и писем В.А. Жуковского                    

 (Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т., Т. 13. Днев- ники. Письма-дневники. Записные книжки. 1804—1833 гг. / Сост. и ред. О. Б.  Лебедева, А. С. Янушкевич. — М: Яз. рус. культуры,   2004.)

1. «Главная обязанность человека есть быть честным. Счастие, наслаждения, чувствительность, твердость характера и пр. и пр. зависят более от темперамента и обстоятельств; честность зависит от него самого» [c.13].
2. «Итак, цель моей жизни должна быть деятельность, но такая деятельность, которая мне возможна: деятельность в литературе, или возможное извлечение пользы из авторских моих талантов; деятельность в образовании моего характера; деятельность в поддержании моего состояния; деятельность в составлении счастия моего семейства, если его иметь буду, и в исполнении общественных условий» [c.17].
3. «Читая всякую книгу, надобно обращать внимание на себя, всё применять к себе. Говорить: способен ли я к такой добродетели? имею ли такой порок? как приобресть первую? как уничтожить последний? Всякое чтение должно иметь целию образование нашего характера, иногда одно удовольствие. Но удовольствие разве не есть польза? Я говорю: благородное удовольствие» [c.18].
4. «Как прошла моя молодость? Я был в совершенном бездействии. Не имея своего семейства, в котором бы я что-нибудь значил, я видел вокруг себя людей мне коротко знакомых, потому что я был перед ними выращен, но не видал родных, мне принадлежащих по праву; я привыкал отделять себя ото всех, потому что никто не принимал во мне особливого участия и потому что всякое участие ко мне казалось мне милостию. Я не был оставлен, брошен, имел угол, но не был любим никем, не чувствовал ничьей любови; следовательно, не мог платить любовью за любовь, не мог быть благодарным по чувству, а был только благодарным по должности: мне сказывали, что надобно быть благодарным, и я верил или, лучше сказать, повторял самому себе чужие слова. Это сделало меня холодным. Человек, который, будучи с людьми, был однако ж один, будет холоднее того человека, который совсем был бы оставлен, потому что последний будет чувствовать нужду в любви и будет искать ее, а первый, будучи на свой счет обеспечен и спокоен и долго не имея нужды ни в чем, кроме еды, жилища и одежды, останется нечувствительным в душе своей, которая не научилась ни к кому привязываться и которая теряет чувствительность, если не приводить ее часто в движение» [c. 26].
5. «Я так не привык к тому, чтобы меня любили, что всякой знак любви кого-нибудь ко мне кажется мне странным и чем-то необыкновенным, — следствие непривычки видеть чью-либо ко мне привязанность и отвечать на нее» [c.26].
6. «Я очень медлителен. Этот порок может лишить меня всякого счастия в жизни. Я думаю, что он однако ж принадлежит к темпераменту и что от него нельзя избавиться или по крайней мере нельзя совершенно избавиться. Но какое средство от него избавиться? Мне двадцать третий год, а этот порок должен больше всякого другого укореняться с летами. Моя же жизнь была всегда такого рода, что я непременно должен был наконец сделаться недеятельным. Я никогда не был в таких обстоятельствах, которые бы требовали деятельности. Я не имел связей, которые одни только могут принудить к действию. Напротив, всё некоторым образом был останавливаем. Ум приучается мыслить, сердце чувствовать, что, будучи соединено с привычкою действовать телом, составляет то, что называется деятельностию. Я ничего этого не имел по сию пору и даже не чувствую и теперь нужды быть деятельным, что необходимо. Кому нужна будет моя деятельность? Одна мысль, что она принадлежит к совершенству, которое должно составлять цель каждого человека, может меня воспламенять; но совершенство само по себе есть нечто отвлеченное; оно не видимо для чувств, следовательно, не так может быть действительно» [c.27].
7. «Итак, ложь только тогда не позволена или, лучше сказать, только тогда есть ложь, когда мы должны бояться, чтобы ее не открыли, и когда сие открытие должно быть для нас посрамительно. Очень легко не быть лжецом, но гораздо труднее говорить правду. Я напрасно употребил выражение быть скрытным; лучше бы сказать: быть осторожным. Что я называю правдою? То, что мне кажется справедливым, по30 некотором размышлении, в том или другом предмете» [c.30].
8. «Теперь утешает меня особенно то, что работать или мыслить о работе есть обыкновенное, всегдашнее мое положение. Работа — средство к счастию, она же и счастие. Я открыл в себе и способность дорожить временем (способность, которую однако надобно поболее усовершенствовать), а прежде время летело между пальцев. Между тем, работа, приносящая пользу и соединенная с некоторым успехом, удивительное имеет влияние и на самое моральное состояние души. Никогда я не был так расположен ко всему доброму и во всех других отношениях так хорош, как теперь: главное дело мое идет как должно, следовательно, и всё постороннее, но с главным более или менее имеющее связь, должно быть необходимо в таком же порядке. Все другие должности сделались для меня любезнее. И не должно ли из этой привычки к труду выйти, наконец, и большее совершенство моральное; следовательно, трудясь, не достигну ли к верховной цели человека?» [c.55-56].
9. «Мать не должна никогда бранить детей своих по капризу. Брань матери должна быть для детей несчастием, но таким несчастием, которого они избежать могут и которое всегда сами на себя навлекают. Будет ли дочь или сын уважать упрек матери, когда будут почитать его неизбежным; когда будут думать, что и безвинно могут ему подвергнуться; когда вместо того, чтобы внутренно, вместе с матерью укорить себя, они будут в недоумении: признать ли себя виноватыми или обвинить свою мать. Что же, если они будут чувствовать ясно, что упрек незаслуженный и что они страждут безвинно, и от кого же — от матери: не лишается ли тогда мать в глазах их всей своей силы; не верят ли они, что и она может ошибаться, что она может быть пристрастною и даже несправедливою. Мать в глазах детей должна быть живым правосудием; ее приговоры должны быть святы и приниматься с покорным уверением, что сама истина, не причастная никакому заблуждению, произнесла их. Доверенность и следовательно покорность детей есть такое сокровище, которое мать должна ценить выше всего. Дети должны не уступать своей матери с подобострастием, а покоряться ей, то есть верить в душе, что ее воля лучше их собственной и что их счастье зависит от повиновения ее воле» [c.39].
10.  «Что значит иметь дарование? Натура не делает ни живописцев, ни поэтов, ни музыкантов, ни философов. Она дает ум, который успевает скорее в том или другом. Обстоятельства иногда налагают на человека такие обязанности, которые совершенно противоречат его натуральным склонностям; но сие противоречие не делает человека неспособным исполнять сии обязанности; напротив, дарование, какое бы оно ни было, предполагает ум выше обыкновенного, следовательно, оно помогает ему действовать с успехом в каких бы то ни было обстоятельствах; если же сие дарование сильно чрезвычайно, то оно и при самых противных обстоятельствах откроет себе дорогу: гению стоит только мельком увидеть свой путь, чтобы на него броситься и никогда с него не сбиться; он остается напротив спокойным, если его не видит, и вместо того, чтобы противоречить обстоятельствам, способствует с ними согласоваться. Человек, созданный быть стихотворцем, может быть прекрасным земледельцем: дарование стихотворное не повредит его занятиям земледельческим; напротив, он украсит их своим воображением» [c.44].
11.  «Желать доброго и стараться приобретать его лучшими средствами есть наука человеческой жизни. Знание добра и обращение на него всех желаний и открытие средств вернейших приобретать его есть единственная цель всякого воспитания. Такое воспитание может иметь место только в обществе, где круг человеческих желаний обширнее и предметы его благороднее и выше. Человек одинокий не может быть добрым; его воспитание кратко и ограничено» [c. 45].
12.  «Терпение есть такая добродетель, которая никому кроме нас самих не приносит непосредственной пользы; но она сохраняет в нас способность действовать и дает свободу другим добродетелям, которые бы уничтожили нетерпение, следовательно, посредством сих добродетелей благотворна и для других» [с.47].
13.  «Дружба есть следствие особенной склонности душевной, сходства, если не во всех чувствах, то по крайней мере в образе чувствовать» [с.18].
14.  «Счастлив тот, кому удается пройти по земле, не споткнувшись на камень, кто, споткнувшись, воздержался от падения! Но еще не совсем несчастлив и тот, кто, упавши, сохранил силу подняться и спешит ею воспользоваться, кто вовремя может сказать себе: нет ничего лучше исполнения должности; кому еще осталось, если не столько жизни (ибо как полагаться на жизнь), по крайней мере столько надежды на жизнь, чтобы это исполнить на деле. Исполнить же это на деле и, если можно, вместе. Что бы ни сулили страсти, но годами своих наслаждений не дадут они того, что даст одна минута добродетели. Какая бы ни была наша судьба — ее даст нам Провидение! Здесь мы ни в чем не властны; но мы властны и должны быть или достойны своей судьбы, когда она счастлива, или ее лучше, когда она несчастна» [c.116].
15.  «Мыслить, чувствовать — вот прямая (внутренняя) жизнь наша. Она только обнаруживается посредством действия, которым, так сказать, мы связаны с тем, что нас окружает. Чем более совершенства в мыслях и чувствах, тем лучше и вернее наши действия. Если дадим себе первое, то последнее само собою будет ее последствием» [с.135].
16.  «Данная человеку его земная жизнь, зависит от нас самих. Провидение есть только всемогущий наш помощник: оно только предлагает нам способы, только поддерживает или усиливает наше стремление; но пользоваться предлагаемыми способами, но повиноваться святому стремлению — это предоставлено нам самим, и здесь мы неограниченно свободны»[c.135].
17.  «Прекрасное существует, но его нет, ибо оно, так сказать, нам является единственно для того, чтобы нам сказаться, оживить, возвысить душу, но его ни удержать, ни разглядеть, ни постигнуть мы не можем; ему нет ни имени, ни образа; оно ощутительно и непонятно. Оно посещает нас в лучшие минуты жизни. Величественное зрелище природы, еще более величественное зрелище души человеческой, счастие, поэзия, самое несчастие дают нам сии высокие ощущения прекрасного. И весьма понятно, почему почти всегда соединяется с ним грусть, но грусть, не лишающая бодрости, а животворная и сладкая, какое-то смутное стремление — это происходит от его скоротечности, от его невыразимости, от его необъятности!» [c.156].

                                                                                                       Приложение   3

               Жуковский В. А. Письмо Гете, 25 февраля (9 марта) 1822 г.

(Жуковский В. А. Собрание сочинений: В 4 т. — М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1959—1960. Т. 4: Одиссея. Художественная проза. Критические статьи. Письма. — 1960. — С. 571—573.)

Милостивый государь! Для меня было большой и неожиданной радостью получить драгоценное письмо вашего превосходительства и приложенный к нему чудесный подарок. Я вовремя не ответил на ваше письмо, так как оно было прочитано мною лишь после того, как я с большим опозданием вернулся в Петербург. Но как благодарить вас за такой драгоценный знак благосклонности и воспоминания? Я вам скажу просто, что при чтении вашего письма у меня на глазах навернулись слезы. Ту доброту, с которой вы говорите о нашем свидании, я живо ощущал и в вашем присутствии и после того, как я вас покинул. Эта встреча, которой я желал и ожидал с такой горячностью, длилась всего лишь одну минуту, но эта минута была богата волнующими впечатлениями; я ничего не мог сказать вам отчетливо и ясно, потому что мне хотелось сказать об очень многом; но я вас видел, и этого было достаточно, чтобы во мне мгновенно ожили самые лучшие воспоминания о моем прошлом. Und manche liebe Schatten steigen auf.1  Да, так и было... Примите же, милый великий человек, мою признательность и за это прошлое, которое столь часто скрашивалось влиянием вашего гения, и за то мгновение, когда я почувствовал благотворную силу личной с вами встречи, завершившейся таким дружеским и отеческим рукопожатием, и за это трогательное письмо с wiederholtes Willkommen und Lebewohl2, которое будет благоговейно сохранено как священный дар любимой руки. Я поспешил показать ваше письмо великой княгине Александре. Все, что вы так правдиво и прелестно говорите о ней, ее живо тронуло, и она поручила мне выразить вам свои лучшие чувства. Только ваша душа может понять и оценить ее душу — чистую, простую и глубоко впечатлительную. В вашем присутствии великая княгиня, по собственному признанию, чувствовала себя легко и непринужденно. Должно быть, и она оставила у вас трогательное и светлое воспоминание, какое бывает при появлении друга, в котором воплощено все истинно великое, но это величие есть не что иное, как природная наивность и невинное простодушие ребенка. Таков характер этой милой княгини. Все, что я говорю о ней для вас, конечно не ново, ибо вы умеете оценить человека с первого взгляда, но беседовать с Гете — наслаждение, и я не хочу в этом себе отказывать. Я кончаю. Да ниспошлет вам провидение всю полноту счастья с такой же щедростью, с какой оно одарило вас гениальностью. Сдержите же слово, данное мне при прощании: оставайтесь долго, очень долго среди нас, простых смертных; ваша благотворная жизнь наполняет нас радостью, наслаждайтесь и вы сами вашими благодеяниями, которыми пользуются лучшие люди нашего века. Приятно сохранять воспоминания о тех, кто нас любит: это дает мне право надеяться, что я не совсем исчезну из вашей памяти.

Сердечно и душевно преданный вашему превосходительству, покорный и почтительнейший слуга

                                                                                                               Жуковский.

1 И много милых теней восстает (нем.).

2 Неоднократные <добро пожаловать> и <прощайте> (нем.).