Статья "Жития святых мучеников и исповедников III-IV веков – первой половины XX столетия". Евдокимов О.В.
статья по литературе по теме

                                                            Жития святых мучеников и исповедников

                                                            III-IV веков – первой половины XX столетия

                                                                          Статья-доклад О.В. Евдокимова

                                                                                    г. Санкт-Петербург

                                                    Международная конференция в Польше, г. Соколовко

                                                                                            План:

   1.  а) житийная литература, отобразившая подвиги святого мученичества. Особенности агиографических повествований III-IV вв. в святоотеческой литературе;

       б) Некоторые особенности христианского мученичества и исповедничества первых веков в свете сопоставления с мученичеством и исповедничеством XX столетия. Источники житийной литературы.

  2.  Пророчества святых о гонении и разорении Церкви в России. Литературные источники.

       3.  а) Первые указы ленинского СНК против Православной Церкви России.

       б) Первые мученики и исповедники за веру в СССР в 18-20-е гг. XX в. Образцы житийной литературы на современном этапе.

       в) мученики и исповедники в СССР в 30-е – 40-е, нач. 50-х гг. XX в. Образцы житийной литературы на современном этапе.

  4.  Выводы.

  5.  Жития древних и новоявленных святых, частицы мощей которых, передающихся Польской Православной Церкви, являющиеся свидетельством жизненного подвига, отраженного в текстах агиографической литературы.

       Представление кратких биографических повествований о святых мучениках и исповедниках (в отдельной папке).                                            

  6. Подведение итогов.

                                                                                    Статья-доклад

1. а) житийная литература, отобразившая подвиги святого мученичества. Особенности агиографических повествований III-IV вв. в святоотеческой литературе;

    б). Некоторые особенности христианского мученичества и исповедничества первых веков в свете сопоставления с мученичеством и исповедничеством XX столетия.

     Сопоставляя подвиг мученичества христиан первых веков с христианами, новомучениками XX века, необходимо заметить общие и отличительные черты в их страданиях и исповедничестве.

   Так, древние христианские мученики и исповедники шли на свой подвиг ради того, чтобы избежать духовной смерти, засвидетельствовать Истину о Христе и быть в вечности со Христом. Через личный отказ приносить жертвы языческим богам они в глазах окружающих их не-христиан низлагали веру в этих богов, ниспровергали религиозные стереотипы античного мировоззрения, культурных традиций и, в конечном итоге, оказывая благотворное влияние на образ жизни народов Римской Империи, в присутствии языческих властей утверждали перед языческим миром истинную веру в воплотившегося, распявшегося и воскресшего ради спасения человеческого рода Сына Божия, одновременно свидетельствуя о Евангелии, Его истинах, тем самым проповедовали иные, контрастные языческим, духовно-нравственные идеалы христианской жизни. Подобных примеров святого мученичества древняя агиографическая литература предоставляет  достаточно много: жития святых мучеников хорошо известны не только широкому кругу церковных людей, но и тем, кто сегодня принадлежит иным конфессиям.    

   При изучении подвигов христианского мученичества и исповедничества в XX-ом столетии, которые так ярко и так масштабно просияли в Русской Земле прошлого века, замечаются не только сходные мотивации в страданиях  древних и современных христиан, но и те мотивированные отличия, какие не могли не возникнуть в новых условиях и обстоятельствах жизни Церкви, при ее положении, в ее состоянии, ее насильственно суженных перспектив развития. Христианские мученики в XX веке также приносили себя в жертву во имя Христа, чтобы быть с Ним в вечности. Однако, как представляется, в подавляющем числе эпизодов страданий христиан 20-го столетия святые мученики свидетельствовали святую веру в Спасителя через верность Его Церкви, а также предстояли уже не перед несведующими о Христе и Его евангельском учении античными прокураторами, игемонами, проконсулами, которым не были известны и понятны истины христианской веры, недозволявшие никаких компромиссов, например, в принесении жертв языческим богам, а также Христу, «как одному из богов». Эти языческие правители и судьи не имели ни малейшего представления о Спасителе, Евангельском учении и, конечно же, Церкви как мистическом Теле Христовом.

       Об этом говорят многие жития мучеников первых веков. В связи с этим интересен, к примеру, диалог, приводимый в древнем житии святых мучеников Тараха, Прова и Андроника, пострадавших 25 октября 304 года. (Святые мощи их находятся в мощевике.) Диалог этот состоялся между проконсулом Марком и бывшим престарелым воином из «римского воинского рода» Тарахом. Само житие уникально тем, что составлено было согласно сохранившимся судебным записям, сделанным писцами проконсула Нумерия Марка в городе Помпеополе в то самое время, когда святые были там пытаемы и мучимы. Именно поэтому сегодня нам известны основные подробности судебного процесса, который проходил в самом начале IV века, те вопросы, что задавал святым мученикам судья, и те ответы, что он от них получал. Позволим себе озвучить отрывок из этого жития:

 «…Проконсул сказал:

– Оставь безрассудство свое, и принеси жертву богам нашим.

– Я Единому Богу моему служу, – отвечал Тарах, – и в жертву Ему приношу не кровь, но чистое сердце.

Проконсул сказал:

– Щадя старость твою и оказывая снисхождение, советую тебе оставить безумную веру христианскую и принести жертву богам.

– Не сделаю такого беззакония, – отвечал Тарах, – потому что люблю закон Бога моего, и не отступлю от него» «…»

«Проконсул Максим сказал:

– Снимите с него одежды и бейте его прутьями.

Тарах же, когда его били, говорил:

– Ныне ты сделал меня поистине мудрым и благоразумным, ибо в сих мучениях я еще более уповаю на Бога и на Христа Его.

– Нечестивейший и преступный, – сказал проконсул, – ты сначала говорил, что Единому служишь Богу, а вот теперь двух исповедуешь, – Бога и Христа Его; как же ты теперь двум служишь, а наших многих богов отвергаешь?

– Я исповедую, – отвечал Тарах, – Единого Истинного Бога.

Проконсул сказал:

– Не назвал ли ты Бога и Христа Его?

Тарах отвечал:

– Христос есть Сын Божий (Един по Божеству со Отцом и Духом Святым), надежда всех христиан, и мы спасемся, страдая за Него.

Максим проконсул сказал:

– Оставь многословие и принеси жертву нашим богам.

– Я не пустословлю, – сказал Тарах, – но говорю истину, уже шестьдесят пять лет живу, веруя так, и теперь от истины не отступлю».

      По сути перед нами фрагмент жития, в котором между мучителем и мучеником возникает диалог о христианской вере как таковой. Ее догматических тонкостях и особенностях. Конечно, в глазах проконсула Марка вера святого Тараха – это лишь частное его дело и частное его мнение. Тогда как «вера в богов Империи» и принесение им жертвы – дело государственное, которому можно только лишь подчиниться. Тем не менее, в ходе кровавого допроса, услышав от Тараха как бы нечто нелогичное о Едином Боге как о «двух богах», Нумерий Марк спрашивает старого христианина: «…ты сначала говорил, что Единому служишь Богу, а вот теперь двух исповедуешь, – Бога и Христа Его». Из прозвучавшего вопроса видно, что для античного религиозного сознания Марка нет понятия «истинности веры», данной от Бога (как тут не вспомнить вопрос Пилата, обращенный к Христу: «Что есть истина?»). Слова Тараха о Боге для проконсула  Марка всего лишь противоречие запутавшегося в своих показаниях преступника, которого следовало обличить, что судья Марк тут же и делает, подчеркивая, как он это понимает, неубедительность мотивов неповиновения Тараха принести жертву богам: «Как же ты теперь двум служишь, а наших многих богов отвергаешь?» Для судьи Марка богословский вопрос как и  в кого верить сводится лишь к вопросу почитания количества богов: Одного Бога или многих, и форме почитания: «принести жертву крови».  

       Тем более для Марка остается непонятным и упоминание Тарахом Бога Духа Святого и исповедание Пресвятой Троицы: «Христос есть Сын Божий (Един по Божеству со Отцом и Духом Святым)». Такое богословие не по плечу проконсулу. На это Марк не обращает даже никакого  внимания, он не способен через веру вместить догмат христианства о Едином Боге в Трех Лицах, в Трех Ипостасях и лишь ужесточает суд, сводя его к формуле: «принеси жертву богам нашим или умри». Мученику были камнем разбиты челюсти, его страшно пытали, жгли, а после разрубили на части за верность Христу. Приведенный отрывок из жития наглядно показывает,  насколько далеки и от веры, и от понимания ее богословских аспектов были гонители христиан первых веков.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

       Не так было в XX-ом столетии. В XX столетии христиане были гонимы теми власть предержащими, которые, организуя эти гонения, порой довольно неплохо были осведомлены о христианстве, его учении, Церкви и Христе. Некоторые из них имели довольно сносное духовное образование: они учились и оканчивали духовные семинарии [[например, 1) Иосиф Сталин, окончил в Гори православное духовное училище с оценками: Священная история Ветхого Завета - «5», Священная история Нового Завета - «5», Православный катехизис - «5», Изъяснение богослужения с церковным уставом - «5», русский, грузинский, церковнославянский языки - «5», греческий язык - «4», церковное пение на церковнославянском и грузинском языках - «5» и т.д. Также окончил 4 курса Духовной семинарии в Тифлисе (Тбилиси), но в 1898 г. был исключен, по некоторым сведениям, за прогулы занятий, блуд и воровство денег у товарища при ректоре семинарии архимандрите Серафиме (Мещерякове) и инспекторе иеромонахе Димитрии (Абашидзе) ^[1], который ни один раз до этого уже предлагал отчислить из семинарии Иосифа Джугашвили; 2) Феликс Дзержинский по происхождению польский дворянин, сын учителя гимназии, в отрочестве мечтал стать ксёндзом, в его свидетельстве об образовании указано, кроме прочего, что он овладел знаниями Закона Божьего «хорошо».  С 1917 по 1922 гг. Ф.Дзержинский председатель Всероссийской ЧК, с 1922-26 гг. председатель ГПУ-ОГПУ. Руководил кровавыми репрессиями в Советской России, стремился уничтожить Православную Церковь; 3) Николай Подвойский, род. в семье священника-учителя, окончил Нежинское духовное училище, около 7 лет учился в Черниговской духовной семинарии, один из организаторов Октябрьского переворота, член Реввоенсовета Республики, Нарком по военным делам РСФСР, автор символа Красной армии – красной пятиконечной звезды; 4) Георгий Карпов, окончил киевскую семинарию, служил в ЧК, НКВД, ОГПУ, МГБ, дослужился до звания генерал-майор КГБ, проводил репрессии. С 1943 г. был назначен Сталиным и долгое время являлся Председатель Совета по делам Русской православной Церкви при СНК СССР.]]. Гонители Церкви не только учились, но даже и преподавали в вечерних воскресных школах [[ например, 5) Вячеслав Менжинский ^[2] - родился в Петербурге, в польской дворянской семье православного вероисповедания. Дед был хоровой певчий, отец – статский советник, преподаватель истории в Петербургском кадетском корпусе. Во время революции был начальником Особого отдела Всероссийского ЧК, правой рукой главы ВЧК Ф.Э. Дзержинского, а с 1926 до 1934 гг. являлся Председателем ОГПУ, знал 16 языков, в начале 20 века был вхож в круг поэтов Серебряного века (поддерживал отношения с Кузьминым), печатал повести, среди которых повесть с интересным в связи с личностью Менжинского названием «Иисус», опубликована в 1907 г. Менжинский был одним из гонителей ^[3] священноисповедника Агафангела  Ярославского, второго из трех Местоблюстителя Патриаршего Престола Российской Церкви.^[4]]]. Кроме того, некоторые высокопоставленные большевистские гонители Церкви в СССР 20-30-гг., посредством неусыпных трудов в деле «самообразования» стремились к тому, чтобы достичь как можно больших «познаний» о Русской Православной Церкви. Делалось это ими для того, чтобы свои познания  употребить ради быстрейшего ее умерщвления [[примером этого может служить 6) Евгений Тучков - сотрудник ЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД (с 1918-1939 гг.). С 1922 по 1929 гг. – начальник 6-го (антицерковного) отделения ГПУ-ОГПУ. Евгений Тучков стремился основывать свои выводы о Церкви и ее действиях на реальных документах и фактах. Сохранилась рукопись Тучкова об истории Церкви в начале ХХ века (до смерти Патриарха Тихона). В этой рукописи гонителя много интересных документов: в ней отсутствуют вульгарные антирелигиозные и кощунственные выпады, какие были у Ленина, в ней нет абсурдных идей Троцкого о том, что «влияние Церкви на рабочего можно победить с помощью кинематографа». Напротив, несмотря на всю идеологическую окрашенность и субъективный отбор фактов, Тучков попытался изучить роль Церкви в царской России и в первые годы советской власти как реально существующей организации со своей экономикой, «идеологической» платформой. Практически любой свой тезис Тучков подтверждал нужным ему церковным документом: отрывком из проповеди или послания Синода, из обращений духовенства или иных  внутрицерковных документов. Так о Церкви из ее противников не писал никто почти до самого распада СССР в 1991 году. Тучков считал Церковь контрреволюционной организацией, но вместе с этим видел в церковной иерархии авторитетных людей, которые имеют вес в глазах миллионов верующих. Именно поэтому Евгений Тучков был самым опасным противником Церкви: все его переговоры, все его давление на архиереев основывалось на хорошем знании реальной ситуации в Церкви. Ему удавалось провоцировать многие болезненные расколы в Российской Православной Церкви. Вероятно, поэтому некоторые Тучкова называли «красным игуменом» - (дотошно занимаясь делами Церкви,  немало лет он проживал с женой и старшей, очень религиозной сестрой в покоях московского подворья Серафимо-Дивеевского монастыря, часто помогал в бытовых нуждах как самому подворью, так и его насельницам, оказывал им разного рода покровительство), - так вот, этот «красный игумен» всегда старался причинить Церкви как можно больше вреда. Требовалось не только большое мужество, но иногда и большая находчивость, чтобы отклонить гибельные для Русской Церкви требования Тучкова»]]. 

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

    2. Пророчества святых о гонении и разорении Церкви в России

       Гонениям на Церковь в 20-м столетии предшествовала многовековая история ее бытия в России, Российской Империи – все то время, когда церковные проблемы копились (особенно последние 200 лет), а их решение от Церкви, ее иерархии нередко не зависели. В связи с этим можно вспомнить и тяжелейший церковный раскол середины 17 столетия, и насильственную отмену  Патриаршества Петром Первым, и весь тот двухсотлетний Синодальный период, в который нестроения церковной жизни сплетались в тугие, плохо разрешимые узлы, и, наконец, само начало 20 столетия с его Первой мировой войной и последовавшей вслед за крушением российской государственностью войной гражданской. Задолго до этой разразившейся катастрофы русские святые предсказывали и тотальные преследования христиан, и кровавые гонения на Церковь в России, и истребления в стране целых сословий. Вот некоторые из этих предсказаний:

       Прп. Серафим Саровский: «До рождения антихриста произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей; осквернение церквей Господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…».

      Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. 1906-1908 гг.: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая — по старому образцу; крепкая своей верою во Христа Бога и во Святую Троицу! И будет по завету святого князя Владимира — как единая Церковь!»

       Преподобный Анатолий Оптинский. 1917 г.: «Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках и обломках люди спасаются. И все же не все погибнут. Надо молиться, надо всем каяться и молиться горячо… Явлено будет великое чудо Божие… И все щепки и обломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль во всей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным…».

       Схииеромонах Аристоклий Афонский. 1917-18 гг.: «А Россия будет спасена. Много страдания, много мучения. Надо много и много перестрадать и глубоко каяться всем. Только покаяние через страдание спасет Россию. Вся Россия сделается тюрьмой, и надо много умолять Господа о прощении. Каяться в грехах и бояться творить и малейшие грехи, а стараться творить добро, хотя бы самое малое. Ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные. И когда малейшее на чаше добра перевесит, тогда явит Бог милость Свою над Россией…»

3. А). Первые указы ленинского СНК против Православной Церкви России.

        В России до революции действовало 1253 православных монастырей. К концу 1921 года их осталось 722., то есть закрыта и разграблена 531 обитель. В 1917 году насчитывалось 100 тысяч священнослужителей Русской Православной Церкви, а к 1929 году их осталось 35 тысяч (здесь, конечно же, и естественная убыль, но большая часть репрессирована, исчезла без вести).

        Между июнем 1918 г. и январем 1919 г, то есть в течение полугода, было убито 19 архиереев, 102 приходских священника, 154 дьякона, 95 иноков и инокинь. К 1921 г. по религиозным мотивам были убиты больше 12 тысяч православных мирян, несколько тысяч священников, 28 архиереев.

       Некоторые убийства священнослужителей, как сообщается в документах, проходили с особой жестокостью либо осуществлялись публично в сочетании с различными унижениями репрессированных лиц. В частности, священнослужитель старец Злотовский был предварительно переодет в женское платье и затем повешен. 8 ноября 1917 года царскосельский протоиерей Иоанн Кочуров был подвергнут продолжительным избиениям, затем был убит путём волочения по шпалам железнодорожных путей. В 1918 году три православных иерея в г. Херсоне были убиты путём распятия на кресте. В декабре 1918 года епископ Соликамский Феофан (Ильменский) был публично убит путём периодического окунания в прорубь и замораживания, будучи подвешенным за волосы, в Самаре бывший Михайловский епископ Исидор (Колоколов) был посажен на кол, вследствие чего умер. Епископ Пермский Андроник (Никольский) был убит путём захоронения в землю заживо. Архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) был убит, согласно документально неподтверждённым данным[63], путём публичного повешения вниз головой в севастопольском соборе. Епископ Серапульский Амвросий (Гудко) был убит путём привязывания к хвосту лошади; в Воронеже в 1919 году было одновременно убито 160 священников во главе с архиепископом Тихоном (Никаноровым), которого повесили на Царских вратах в церкви Митрофановского монастыря семь инокинь. В начале января 1919 года, в числе иных, был зверски умерщвлён епископ Ревельский Платон (Кульбуш).

       9 апреля 1921 года Ф.Э. Дзержинский пишет Лацису^[5] следующее:

«Церковь разваливается, этому нам надо помочь, но никоим образом не возрождать её в обновлённой форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой…  Наша ставка на коммунизм, а не религию. Ликвидировать может только ВЧК…».

       Святейший Патриарх Тихон так характеризовал то время: «Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного суда. Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем невинных, а просто по огульному обвинению... бесчеловечная казнь отягчается для православных лишением последнего предсмертного утешения - напутствия Святыми Таинами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения».

Б). Первые мученики и исповедники за веру в СССР в 18-20-е гг. XX в.

        В это время в СССР пострадали мученики и исповедники, частицы святых мощей которых передаются Польской Православной Церкви:

- священномученик Сергий (Флоринский), протоиерей (+ 30 дек. 1918 г.), пострадал в Эстонии;

- священномученик Константин (Жданов) Шарковщинский (+29 апр. 1919 г.), пострадал в Белоруссии;

- священномученик Нииколай Искровский (+ 2 окт. 1919 г.), пострадал в Малоросси;

- священномученица Рафаила (Тертацкая), игумения Чигиринская (+ 24 авг. 1026 г.), пострадала на Западной Украине;

- священноисповедник Агафангел (Преображенский), митрополит Ярославский, Ростовский (+ 16 окт. 1928 г.), подвиг исповедничества нес в России.

 В). Мученики и исповедники в СССР в 30-е – 40-е, нач. 50-х гг. XX в.

       Вот официальные данные, основанные на изучении архивов 1930-40-х годов 20 столетия. Как известно, в январе 1937 года в СССР была проведена всесоюзная перепись населения. По личному "предложению" Сталина в нее был включен вопрос о вероисповедании граждан. Каждый участник переписи с 16 лет должен быть дать ответ на этот вопрос. Оказалось, что из 98, 4 миллионов человек, которые приняли участие во всесоюзной переписи, верующими себя назвали 55, 3 миллиона человек. Неверующими - 42, 2 миллиона. Из назвавших себя "верующими" 41, 6 миллиона объявили себя православными. Остальная часть - кто мусульманами, кто иудаистами, кто буддистами. То есть православные - это 75,2 % от всех, которые объявили себя верующими людьми, и 42, 3 % всего взрослого населения СССР. Среди всех верующих грамотных мужчин в возрасте 16-49 лет было более 75 %, а женщин этого возраста - 88 %. Следовательно, среди верующих значительную часть составляли мужчины и женщины молодого и зрелого возраста, обученные грамоте. И это после 20 лет (!) атеистической пропаганды! Вот это и было истинной причиной гонения на Церковь во второй половине 30-х – начала 40-х годов. С точки зрения атеистов, установивших в СССР диктаторскую, репрессивную власть, такое религиозное "инакомыслие" в стране строящегося социализма было недопустимо... Поэтому Сталин и его ближайшие соратники по партии утвердили разработанный по их приказу план ликвидации "религиозных элементов", как тогда говорили, а точнее, физическое истребление  православного духовенства. Летом 1937 года Политбюро приняло решение о проведении массовых репрессий в стране. Стремились прежде всего ликвидировать духовенство, так как именно оно, являясь носителем живого убедительного слова о Христе, способно было проповедовать народу Благую Весть о Спасителе, иной образ бытия. Вот данные о пострадавших в советской стране за Христа во второй половине 30-х, начале 40-х годов прошлого века:
    - В 1937 году было арестовано 136 тысяч 900 священников. Из них расстреляно - 85 тысяч 300 человек.
    - В 1938 году - арестовано 28 тысяч священников, расстреляно - 21 тысяча 500 человек.
    - В 1939 году - арестовано 1 тысяча 500 священников, расстреляно - 900 человек.
    - В 1940 году арестовано 5 тысяч 100 человек, расстреляно - 1 тысяча 100 человек.
    - В 1941 году арестовано 4 тысячи священников, расстреляно - 1 тысяча 900 человек. О числе замученных мирян знает только Бог.

       Расстреливали священников и во время Великой Отечественной войны, хотя гораздо меньше, около 100 человек в год. А ведь за каждым из священников стояло множество  верующий людей, которые так или иначе нуждались в духовном окормлении если не в храмах (подавляющее число из них было закрыто), то либо частным образом, либо в тайных, подпольных катакомбных церквях. Так в 30-е годы уничтожалось духовное сословие, оставшееся в СССР со времен Российской Империи... (Цифры об осужденных и убиенных приводятся по книгам игумена Дамаскина (Орловского) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия».)

       После начала войны руководители атеистического государства поняли, что вдохновить значительную часть русских людей на подвиг спасения Отечества без разворота к многовековым христианским идеалам, традиционно близким, как верующим, так, в общем-то, и неверующим гражданам СССР невозможно! Поэтому верующим решено было не мешать открывать и восстанавливать храмы, поэтому духовенство с началом войны стали освобождать из тюрем и лагерей, поэтому Русской Церкви позволено было провести Поместный собор, избрать Патриарха, возобновить деятельность Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, издавать свой Журнал. Во всем этом со стороны большевистских властей, очевидно, присутствовал политический расчет на некий искренний патриотический подъем в народах СССР. Тем более что фашисты в целях добиться лояльности части населения на оккупированных территориях разрешали свободу вероисповедания. Таким образом, во время войны и после нее Сталин был вынужден идти на уступки в религиозной жизни. Существует даже одно воспоминание о том, как  вождь заходил в храм в подмосковных Сокольниках, чтобы постоять на литургии, но в общем религиозная послевоенная политика государства показывает, что в отношениях государства и Церкви постепенно все  возвращалось на круги своя! Так, в 1946-ом, 47-ом, 48-ом, 49-ом годах вновь начинают арестовываться тысячи уцелевших священников РПЦ и, хотя в большинстве случаев они уже не расстреливаются, однако на долгие годы  отправляются в тюрьмы и ссылаются в лагеря. К 1949 году в местах лишения свободы уже находятся более 3-х тысяч священнослужителей. Судебные процессы, проводимые над ними, в подавляющем большинстве свидетельствуют о том, что причиной осуждения духовенства являлись как раз религиозные мотивы: пастырская, церковная деятельность священников.

   4. Выводы.

       Сегодняшнее отношение в православной России к теме христианского мученичества и исповедничества – научение благодаря подвигу угодников Божиих, верности и стойкости в святой Вере: большая часть церковного народа почитает христианский церковный подвиг мучеников и исповедников первой половины XX века, хранит его в своих сердцах, несмотря на то, что часть общества в лице части либеральной интеллигенции сегодня настроены, к сожалению, антицерковно. Однако пророчество праведного Иоанна Кронштадтского и укрепляет, и вдохновляет верующих: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая — по старому образцу; крепкая своей верою во Христа Бога и во Святую Троицу! И будет по завету святого князя Владимира — как единая Церковь!»

5. А). Частицы древних святых мощей, передающихся Польской Православной Церкви:

- святой мученик Урс Золотурнский, Швейцарский (+30 сент. 286 или 303 г.);

- святые мученики Тарах, Пров и Андроник (+ 25 окт. 303 г.);

- преподобные мученики Лавры Саввы Освященного, сарацинами избиенные (+ 611 г.);

- преподобнные мученики Вифлеемские, Хозреем избиенные (+ 611 г.);

- преподобные мученики киевские, Зверинецкие, от половцев пострадавшие (+ 2 авг. 1096 г.);

- преподобные мученики Черниговские, татарами избиенные (+ 1239 г.);

- преподобные мученики Лавры Феодосия Великого, персами избиенные (+ XVI в.).

 Б). В 30-е - нач. 50-х гг. в СССР пострадали мученики и исповедники, частицы святых мощей которых передаются Польской Православной Церкви:

     - священномученик Иоанн (Поммер), архиепископ Рижский (+ 12 окт. 1934 г.);

     - преподобноисповедник Алексей Карпаторусский (+ 4 дек. 1949 г.);

     - святитель-исповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский (+ 28 окт. 1962 г.).

В).  Представление кратких биографических повествований о святых мучениках и исповедниках, святые мощи которых передаются Польской Православной Церкви (в отдельной папке).

 6. Подведение итогов. 

       Принимая во внимание выше сказанное, можно видеть, что вдохновители и организаторы кровавых репрессий против Церковь в XX столетии, в отличие от гонителей III или IV веков, в общем-то имели весьма полные сведения и представления о земном устроении Церкви, как о сложившейся в обширном Российском государстве институции, об устоявшихся церковных традициях и об  имеющихся внутренних сложностях и проблемах. Некоторые из гонителей получили  даже представления о Церкви как о мистическом Теле Христовом, и, конечно же, о христианстве как таковом. Немало из них имели за плечами церковно-приходские школы, духовные училища и даже семинарии, получили университетское образование. Однако, как и у древних гонителей христиан, у них не было святой веры во Христа Распятого и Христа Воскресшего, не было истинного страха Божия. Они служили «иным богам», что привносило иные акценты в подвиг мученичества за Христа в XX-ом веке. Кроме того, гонители предлагали иные версии необходимости гонений на христиан. В чем же заключаются различия в древних и новых гонениях, различия в образах древних и новоявленных гонителях? Прежде всего, в том, что в XX-ом столетии гонители верующих во Христа, несмотря на то, что некоторые самые яркие из них имели достаточную осведомленность о Спасителе, христианстве и Церкви, являлись носителями, бесспорно, иной культуры, иных приоритетов в устроении «нового» мира, в творении и воспитании иного, атеистического мировоззрения. Иного не по отношению к Христу – нет, здесь, как раз, можно наблюдать схожесть в неприятии Бога и Его Церкви и в первые века христианства, и в кровавый XX-й век, - а иного относительно того, ради каких выгод и достижений государственного безбожия должны быть организованы и употреблены гонения на христианство в СССР и какие для этих гонений необходимо сформулировать обоснования, чтобы создать культ и привить культуру поклонения не вере как таковой (языческой или христианской), а поклонения неверию вообще, которое иной раз готово было принимать формы даже некоего религиозного неверия, принимавшего, например, формы богоборчества. (Спрашивается, если в небе никого нет, так зачем же, задрав голову, же в него и плевать?! Но нет, все же плевали!) Как показала история, приоритеты большевиками были отданы насаждению среди населения страны  насильственной атеистической идеологии по принципу «верую в неверие», подкреплявшейся репрессиями несогласных. В отличие от гонителей христиан XX-го века античные гонители все-таки заявляли себя «верующими в богов», с которыми были связаны известные их почитания, а также определенные нормы морали и нравов.

       Поэтому во время гонений XX-го столетия, проведения предсудебных следствий, пыток, судов, убийств святых страдальцев безбожные гонители старались избегать открытия в стране богословских диспутов об истинах христианского вероисповедания или отсутствия таковых, и наоборот, об истинах вероисповедания языческого или его заблуждений, как это нередко случалось между наделенными властью ставленниками Римского Императора и верующими страдальцами в первые века христианства. Поэтому вопросы богословского обоснования закономерности христианской веры и бытия Церкви в Советской России подменялись агрессивной атеистической, антицерковной пропагандой и клеветой, что нередко поддерживалось истеричными компаниями в коммунистической прессе, а также  репрессиями против тех или иных  церковных представителей, пытавшихся протестовать против творившихся в СССР беззаконий. Таким образом, вопрос гонения и уничтожения христианства в СССР был предусмотрительно исключен из религиозной плоскости и положен в плоскость политико-идеологическую, хотя именно религиозная суть вопроса о Церкви, вопроса об отношении ко Христу и христианам являлась на самом  деле наиболее важной, наиболее существенной во все годы церковных гонений в стране. Все это слишком отчетливо осознавали идеологи репрессий за веру в Советском Союзе. Однако не менее отчетливо это осознавала и Церковь Христова.

        В этом и заключаются, на наш взгляд, различия в образе древних и новых гонений на христиан, различия в образе их древних и новых гонителей.

       Ведь в самом деле, у наделенных властью атеистов-гонителей XX-го века, несмотря на достаточную у некоторых богословскую осведомленность о христианстве, совершенно не наблюдается никакого желания, вести, скажем, во время следствия и судов над святыми мучениками богословские споры, прения с ними, задавать им вопросы относительно истинности их веры, ее догматов или канонов. Для власть имущих атеистов это был бы разговор ни о чем. Поэтому протоколы допросов мучеников и исповедников XX-го века,  сохранившиеся в архивных уголовных делах в огромных количествах, подобных дискуссий не содержат вовсе.

       В протоколах допросов 30-х и второй половины 40-х годов мучеников за Веру, за Христа могут иметься лишь общие пропагандистские обвинения, носящие характер классово-нравственного обличения, предъявляемого «обвиняемому» христианину, скажем, священнику, за его принадлежность к тому сословию, которое, с точки зрения советской идеологии, является сословием «тунеядцев и обманщиков» - так советская власть определяла свое отношение к служителям Православной Церкви.      

       Но что же помогало христианам XX-го века выстоять во время пыток и смерти, остаться верным Христу через верность Его Церкви?! Конечно, Бог. И та внутренняя, духовная свобода во Христе, которую являли святые мученики и исповедники перед своими гонителями и палачами.

       Христианина первых веков, как и христианина XX-го века, отличала именно та внутренняя свобода духа, которая оказывалась возможна лишь для того, кто не был подчинен ценностям этого временного мира. Такая свобода приобреталась христианином у Бога через служение Ему и единение с Ним. Такая внутренняя свобода выделяла последователей Христа из общей среды, давала опыт восприятия их как ино-людей. Поэтому, находясь, например, в положении невольника, лишенного властью внешней свободы, прав, статуса социального состояния,  средств к существованию, вообще всего того, что удерживает человека в границах человеческого общества, эта власть порой с изумлением обнаруживала, что человек, стоящий перед ней в качестве осужденного, истерзанного преступника, остался человеком, воля, сознание и сердце которого в образе исповедания веры не подчинены, а потому и не принадлежат могущественной императорской власти первых веков нашей эры или власти атеистической XX-го века. Вот фрагмент уже процитированного жития святых мучеников Тараха, Прова и Андроника, который свидетельствует о той свободе духа, которая стяжается через веру и верность Христу:

<< – С тобою, – сказал проконсул [Максим мученику Тараху – О.Е.], – и друзья твои должны страдать и умереть, по закону.

Тарах отвечал:

– Безумно ты говоришь, обещая нам смерть, ибо умирают только те, которые делают зло, а мы, неведующие зла, но страдающие за Господа нашего, ожидаем получить от Него воздаяние.

– Преступный и негодный, – сказал проконсул, – какого воздаяния вы ожидаете, живя худо и беззаконно?

– Не следует тебе, язычнику, знать, – отвечал Тарах, – какое Господь уготовал нам на небесах воздаяние, ради которого мы терпим яростный гнев твой.

– Имеешь ли ты право, – сказал Максим, – так смело говорить со мною, как будто ты – друг мне?

Тарах отвечал:

– Я – не друг тебе, но говорить имею право и никто не может запретить мне сие, когда Бог укрепляет меня.

– Право твое, – сказал Максим, – которое ты имеешь, я уничтожу, нечестивец!

Тарах отвечал:

– Никто права сего отнять у меня не может, ни ты, ни цари твои, ни отец ваш – сатана>>.

       Слова страдальца, сказанные проконсулу: «Я - не друг тебе, но говорить имею право и никто не может запретить мне сие, когда Бог укрепляет меня», - говорят о полной непринадлежности, полной неподчиненности тем внешним условиям, созданным проконсулом, которые, словно оковы, должны были бы теснить и подчинять человека мира сего, но которые в случае с христианином оказываются абсолютно недейственными на его внутреннее стояние в духовной свободе.

       Очевидно, что ради тех же христианских идеалов, теми же исповедническими мотивами был совершен подвиг стояния в вере святых мучеников Прова, Андронника и Урса - воина фиванского легион. Святой мученик Урс пострадал за отказ поклониться идолам при императоре Максимилиане в Золотурне (Швейцария) 30 сентября 286-го или 303-го года от Рождества Христова.

       Свобода духа была явлена и мучениками XX века. Так, священномученик Ионанн (Поммер), архиепископ Рижский, испытывая «на себе нападки и угрозы, ненависть и клевету, гонения и преследования» врагов Христа и Его Церкви, в духе мира и покоя отвечал своим гонителям: Я уже в том возрасте, когда человек не боится никаких угроз, приходите со своими угрозами, я спокойно прочитаю слова Священного Писания: Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу твоему, с миром (Лк. 2, 29). Надо сказать, что священномученик Иоанн, конечно же, говорил не только о своем земном возрасте, но и о возрасте духовно зрелом, говорящем о твердом стоянии в истине. Гонения на святого воздвигали не только внешние враги, среди его гонителей были и клирики Рижского кафедрального собора, уличенные архиепископом в обмане». Так свидетельствует житие священномученика Иоанна Рижского.

        Свтятители-исповедники Агафангел Ярославский, Афанасий Ковровский, преподобноисповедник Алексей Карпаторусский, святая мученица игумения Рафаила Чигиринская, священномученики Константин Жданов, Сергий Флоринский, Николай Искровский, архиепископ Иоанн (Помер) многие-многие другие святые мученики и исповедники веры Христовой.  

       Они также явили поразительную внутреннюю независимость и стойкость перед принуждением  гонителями отречься верности святой Вере и святой Церкви. В основе этой независимости духа святых от мнений и требований сил зла лежала верность Христу.

___________________________________________________________________________________  

                                                                                                                                                                             Евдокимов О.В.  

СТАТЬЯ «ЖИТИЙНАЯ ЛИТЕРАТУРА О МУЧЕНИЧЕСТВЕ И ИСПОВЕДНИЧЕСТВЕ ПЕРВЫХ ВЕКОВ ХРИСТИАНСТВА И ГОНЕНИЯ НА ЦЕРКОВЬ В XX СТОЛЕТИИ»

       Сопоставляя подвиг мученичества христиан первых веков с подвигом новомучеников XX века, можно заметить общие и отличительные черты в их страданиях и исповедничестве. Общей чертой, это понятно, является сам подвиг мученичества, утверждающий верность Христу до конца, до смерти. С отличиями разобраться сложнее, но это представляется важным, поскольку проясняет особенности тех людей, которые, будучи святыми, в то же время очень близки нам. Близки потому, что жили совсем недавно, не полторы тысячи лет назад. Нас разделяет всего столетие.
      Итак, древние христианские мученики и исповедники шли на свой подвиг ради того, чтобы избежать духовной смерти, засвидетельствовать Истину о Христе и быть в вечности со Христом. Через личный отказ приносить жертвы языческим богам они в глазах окружающих их нехристиан отрицали веру в этих богов, стереотипы античной религии, культурных традиций и, в конечном итоге, в присутствии римских властей утверждали перед языческим миром истинную веру в
воплотившегося, давшего себя распять и воскресшего ради спасения человеческого рода Сына Божия. Подобных примеров святого мученичества древняя агиография предоставляет достаточно много: жития святых мучеников хорошо известны не только широкому кругу церковных людей, но и светским исследователям.
      Дошедшие до нас тексты обыкновенно свидетельствуют о том, что языческие правители и судьи не имели ни малейшего представления о Спасителе, Евангельском учении и, конечно же, Церкви как мистическом Теле Христовом. Читая жития мучеников первых веков, мы встречаемся с этим фактом неоднократно. Интересен, к примеру, диалог, приводимый в древнем житии святых мучеников Тараха, Прова и Андроника, пострадавших 25 октября 304 года. Диалог этот состоялся между проконсулом Марком и бывшим престарелым воином из «римского воинского рода» Тарахом. Само житие уникально тем, что составлено было согласно сохранившимся судебным записям, сделанным писцами проконсула Нумерия Марка в городе Помпеополе в то самое время, когда святые были там пытаемы и мучимы. Именно поэтому сегодня нам известны основные подробности судебного процесса, который проходил в самом начале IV века, те вопросы, что зада
вал святым мученикам судья, и те ответы, что он от них получал. Позволим себе привести отрывок из этого жития:
«Проконсул сказал:
— Оставь безрассудство свое, и принеси жертву богам нашим.
— Я Единому Богу моему служу, — отвечал Тарах, — и в жертву Ему приношу
не кровь, но чистое сердце.
Проконсул сказал:
— Щадя старость твою и оказывая снисхождение, советую тебе оставить безумную веру христианскую и принести жертву богам.
— Не сделаю такого беззакония, — отвечал Тарах, — потому что люблю закон Бога моего, и не отступлю от него».
«Проконсул Максим сказал:
— Снимите с него одежды и бейте его прутьями.
Тарах же, когда его били, говорил:
— Ныне ты сделал меня поистине мудрым и благоразумным, ибо в сих мучениях я еще более уповаю на Бога и на Христа Его.
— Нечестивейший и преступный, — сказал проконсул, — ты сначала говорил, что Единому служишь Богу, а вот теперь двух исповедуешь, — Бога и Христа Его; как же ты теперь двум служишь, а наших многих богов отвергаешь?
— Я исповедую, — отвечал Тарах, — Единого Истинного Бога.
Проконсул сказал:
— Не назвал ли ты Бога и Христа Его?
Тарах отвечал:
— Христос есть Сын Божий (Един по Божеству со Отцом и Духом Святым), надежда всех христиан, и мы спасемся, страдая за Него.
Максим проконсул сказал:
— Оставь многословие и принеси жертву нашим богам.
— Я не пустословлю, — сказал Тарах, — но говорю истину, уже шестьдесят пять лет живу, веруя так, и теперь от истины не отступлю»^[6].

       По сути перед нами фрагмент жития, в котором между мучителем и мучеником возникает диалог о христианской вере как таковой. Ее догматических основах и особенностях. Конечно, в глазах проконсула Марка вера святого Тараха — это лишь частное его дело и частное его мнение. Тогда как «вера в богов Империи» и принесение им жертвы — дело государственное, которому остаётся только подчиниться.
      Тем не менее, в ходе кровавого допроса, услышав от Тараха как бы нечто нелогичное о Едином Боге как о «двух богах», Нумерий Марк спрашивает старика-христианина: «…ты сначала говорил, что Единому служишь Богу, а вот теперь двух исповедуешь, — Бога и Христа Его». Из прозвучавшего вопроса видно, что для античного религиозного сознания Марка нет понятия «истинности веры», данной от Бога (как тут не вспомнить вопрос Пилата, обращенный к Христу: «Что есть истина?»). Слова Тараха о Боге для проконсула Марка всего лишь противоречие запутавшегося в своих показаниях преступника, которого следовало обличить, что судья Марк тут же и делает, подчеркивая, как он это понимает, неубедительность мотивов неповиновения Тараха принести жертву богам: «Как же ты теперь двум служишь, а наших многих богов отвергаешь?»
Для судьи Марка богословский вопрос как и в кого верить сводится лишь к вопросу почитания количества богов: Одного Бога или многих, и форме почитания: «принести жертву крови». Тем более для Марка остается непонятным и упоминание Тарахом Бога Духа Святого и исповедание Пресвятой Троицы: «Христос есть Сын Божий (Един по Божеству со Отцом и Духом Святым)». Такое богословие вполне чуждо проконсулу. На что Марк не обращает никакого внимания — он не способен вместить в себя догмат христианства о Едином Боге в Трёх Лицах — и лишь ужесточает суд, сводя его к формуле: «принеси жертву богам нашим или умри». Мученику были камнем разбиты челюсти, его страшно пытали, жгли, а после разрубили на части за верность Христу. Приведенный отрывок из жития наглядно показывает, насколько далеки и от веры, и от понимания ее богословских аспектов были гонители христиан первых веков.

       Не так было в XX столетии. В XX столетии христиане были гонимы теми властями, которые, организуя гонения, порой неплохо были осведомлены о христианстве, его учении, Церкви и Христе. Некоторые из них имели довольно сносное духовное образование: они учились и оканчивали духовные семинарии. Иосиф Джугашвили окончил в Гори православное духовное училище с оценками: Священная история Ветхого Завета — «5», Священная история Нового Завета — «5», Православный катехизис — «5», Изъяснение богослужения с церковным уставом — «5», русский, грузинский, церковнославянский языки — «5», греческий язык — «4», церковное пение на церковнославянском и грузинском языках — «5» и т. д. Также окончил 4 курса Духовной семинарии в Тифлисе (Тбилиси), но в 1898 г. был исключен, по некоторым сведениям, за прогулы
занятий, блуд и воровство денег у товарища при ректоре семинарии архимандрите Серафиме (Мещерякове) и инспекторе иеромонахе Димитрии (Абашидзе)^[7], который не один раз до этого уже предлагал отчислить из семинарии  Иосифа Джугашвили.
       Другой известный большевик, Феликс Дзержинский по происхождению польский дворянин, сын учителя гимназии, в отрочестве намеревался стать ксёндзом, в его свидетельстве об образовании указано, кроме прочего, что он овладел знаниями Закона Божьего «хорошо».

       С 1917 по 1922 гг. Ф. Дзержинский председатель Всероссийской ЧК, с 1922 по 1926 гг.  председатель ГПУ ОГПУ. Руководил кровавыми репрессиями в Советской России, стремился уничтожить Православную Церковь. А вот еще биография: Николай Подвойский, родился в семье священника-учителя, окончил Нежинское духовное училище, около 7 лет учился в Черниговской духовной семинарии, один из организаторов Октябрьского переворота, член Реввоенсовета
Республики, Нарком по военным делам РСФСР. Именно он предложил в качестве символа Красной армии — красную пятиконечную звезду.

       И еще одна история: Георгий Карпов, окончил киевскую семинарию, служил в ЧК, НКВД, ОГПУ, МГБ, дослужился до звания генерал-майора КГБ, проводил репрессии. С 1943 г. был назначен Сталиным и долгое время являлся Председателем Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР.

       Гонители Церкви не только учились, но даже и преподавали в вечерних воскресных школах. Вячеслав Менжинский^[8] — родился в Петербурге, в польской дворянской семье православного вероисповедания. Дед был хоровой певчий, отец — статский советник, преподаватель истории в Петербургском кадетском корпусе. Во время революции стал начальником Особого отдела Всероссийского ЧК, правой рукой главы ВЧК Ф. Дзержинского, а с 1926 по 1934 гг. являлся Председателем ОГПУ, знал 16 языков, в начале 20 века был вхож в круг поэтов Серебряного века (поддерживал отношения с Кузьминым), печатал повести, среди которых была повесть «Иисус» (знаменательное название, учитывая особенности личности Менжинского), опубликованная в 1907 г. Менжинский был одним из гонителей^[9] священноисповедника Агафангела Ярославского, второго из трех Местоблюстителей Патриаршего Престола Российской Церкви^[10]. Кроме того,
некоторые высокопоставленные большевистские гонители Церкви в СССР 20-30-е гг., посредством неусыпных трудов в деле «самообразования» стремились к тому, чтобы достичь как можно  больших «познаний» о Русской Православной Церкви. Делалось это ими для того, чтобы свои познания употребить ради быстрейшего ее умерщвления.

       Примером этого может служить Евгений Тучков — сотрудник ЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД (с 1918 по 1939 гг.). С 1922 по 1929 гг. — начальник 6-го (антицерковного) отделения ГПУ*ОГПУ. Евгений Тучков стремился основывать свои выводы о Церкви и ее действиях на реальных документах и фактах. Сохранилась рукопись Тучкова об истории Церкви в начале ХХ века (до смерти Патриарха Тихона). В ней содержится много интересных документов, отсутствуют вульгарные антирелигиозные и кощунственные выпады, какие были у Ленина, нет абсурдных идей наподобие идеи Троцкого о том, что «влияние Церкви на рабочего можно победить с помощью  кинематографа». Практически любой свой тезис Тучков подтверждал нужным ему церковным
документом: отрывком из проповеди или послания Синода, из обращения духовенства или иных внутрицерковных документов. Так о Церкви из ее противников не писал никто почти до самого распада СССР в 1991 году.

       Тучков считал Церковь контрреволюционной организацией, но вместе с этим видел в церковных иерархах авторитетных людей, которые имеют вес в глазах миллионов верующих. Именно поэтому Евгений Тучков был самым опасным противником Церкви: все его  переговоры, все его давление на архиереев основывалось на хорошем знании реальной ситуации. Ему  удавалось провоцировать многие расколы в Русской Православной Церкви. Вероятно, поэтому некоторые Тучкова называли «красным игуменом». К тому же, дотошно занимаясь делами Церкви, немало лет он проживал с женой и старшей, очень религиозной сестрой в покоях московского подворья Серафимо-Дивеевского монастыря. Часто помогал в бытовых нуждах как самому подворью, так и его насельницам. Оказывал им разного рода покровительство, что не мешало «красному игумену» в меру сил причинять Церкви как можно больше вреда. Требовалось не только большое мужество, но иногда и большая находчивость, чтобы отклонить гибельные для Русской Церкви требования Тучкова.

       Полагаю, сказанного вполне достаточно для заключения о том, что в ХХ-м столетии гонители верующих во Христа имели достаточную осведомлённость о Спасителе, христианстве и Церкви, а также о том, что они являлись носителями, бесспорно, иных приоритетов в устроении «нового» мира, в формировании иного, атеистического мировоззрения.

       Как показала история, приоритеты большевиками были отданы насаждению среди населения страны насильственной атеистической идеологии по принципу «верую в неверие»,  подкреплявшейся репрессиями несогласных. В отличие от гонителей христиан XX-го века
античные гонители все-таки заявляли себя «верующими в богов», с которыми были связаны известные их почитания, а также определенные нормы морали. Поэтому во время гонений XX-го столетия, проведения предсудебных следствий, пыток, судов, убийств святых страдальцев безбожные гонители старались избегать открытия в стране богословских диспутов об истинах христианского вероисповедания или отсутствия таковых. Вопросы богословского обоснования христианской веры и бытия Церкви в Советской России подменялись агрессивной атеистической, антицерковной пропагандой и клеветой, что нередко поддерживалось истеричными компаниями в коммунистической прессе, а также репрессиями против тех или иных церковных представителей, пытавшихся протестовать против творившихся в СССР беззаконий.

       Таким образом, вопрос гонения и уничтожения христианства в СССР был предусмотрительно исключен из религиозной плоскости и переведён в плоскость политико- идеологическую, хотя именно религиозная суть вопроса о Церкви, вопроса об отношении ко Христу и христианам являлась на самом деле наиболее важной, наиболее существенной во все годы церковных гонений в стране. Все это достаточно отчетливо осознавали идеологи репрессий за веру в Советском Союзе. Однако не менее отчетливо это осознавала и Церковь Христова.

       В протоколах допросов 30- и второй половины 40-х годов мучеников за Веру, за Христа могут обнаруживаться лишь общие пропагандистские обвинения, носящие характер классового обличения, предъявляемого «обвиняемому» христианину. Скажем, священнику, за его принадлежность к тому сословию, которое, с точки зрения советской идеологии, является сословием «тунеядцев и обманщиков».

       Но что же помогало христианам XX-го века выстоять во время пыток и смерти, остаться верным Христу через верность Его Церкви?!

Конечно, Бог. И та внутренняя, духовная свобода во Христе, которую
являли святые мученики и исповедники перед своими гонителями и
палачами.