Литературно-музыкальная композиция по творчеству А.Т.Твардовского
статья по литературе (9 класс) по теме

Слайд 1           «Я ВАМ  ЖИТЬ  ЗАВЕЩАЮ, - ЧТО  Я  БОЛЬШЕ  МОГУ…»

литературно-музыкальная  композиция,  

посвящённая  65-летию  Победы  в Великой  Отечественной  войне,  Слайд 2           100-летию  со  дня  рождения  А.Т.Твардовского

и  65-летию  поэмы  «Василий  Тёркин»

Слайд 3         

Война — жесточе нету слова.

Война — печальней нету слова.

Война — святее нету слова

В тоске и славе этих лет.

И на устах у нас иного

Еще не может быть и нет.

А. Т. Твардовский

Слайд 4           В  далёком  прошлом  остались  суровые  годы  Великой  Отечественной войны,  полные  горя  и  страданий  миллионов людей.  В  наши  дни  можно  часто  услышать  вопрос: Слайд 5           «Зачем  снова  говорить  о  войне,  после  которой  прошло    более  полувека?»  Но  правы  ли  мы  будем,  забыв  об  Слайд 6          огненных  годах  Великой  отечественной,  забыв  о  тех,  кто  погиб  или  был  изувечен,  защищая  Родину? Правы  ли  мы  будем,  забыв  об  огромной  роли  писателей,  помогавших  бороться  и  побеждать?

Видеовставка о  детстве  поэта.

С  первых  дней  и  до  конца  войны (1941-1945) был  на  фронте Александр  Трифонович  Твардовский,  работал  во  фронтовых  газетах. С  июня 1941  года поэт  и  писатель  начинает  работу  в  редакции  газеты  Юго-Западного  фронта  «Красная  Армия».  Он  пишет  стихи,  очерки,  фельетоны,  статьи,  песни, заметки.  К  сожалению,  тетрадка  с  записями  Твардовского  о  первых  месяцах  работы  пропала. 

Слайд 7           Но остались строки, запечатлевшие первые дни войны, — самого страшного и горестного периода Великой Отечественной.

То была печаль большая,

Как брели мы на восток.

Шли худые, шли босые

В неизвестные края,

Что там, где она, Россия,

По какой рубеж своя?

Наблюдения  и  впечатления  военных  лет  находят  отражение  во  фронтовых  тетрадях  Твардовского,  прошедшего  Финскую  и  Великую  Отечественные  войны.  В  его  записях  обозначаются  мотивы,  определившие  неповторимое  своеобразие  поэтических  произведений  Александра  Трифоновича  о  Великой Отечественной  войне.               Слайд 8           

Был  трудный  бой.  Все  нынче  как  спросонку,

И  только  не  могу  себе  простить:

Из  тысяч  лиц  узнал  бы  я  мальчонку,

А  как  зовут  забыл  его  спросить…

Шёл  бой  за  улицу.  Огонь  врага  был    страшен, Слайд 9           

Мы  прорывались  к  площади  вперёд.

А  он гвоздит – не  выглянуть  из  башен, –

И  чёрт  его  поймёт,  откуда  бьёт.

Тут  угадай-ка,  за  каким  домишкой

Он  примостился, - столько  всяких  дыр,

И  вдруг  к  машине  подбежал  парнишка: Слайд 10           

– Товарищ  командир, товарищ  командир!

Я  знаю,  где  их  пушка. Я  разведал…

Я  подползал,  они  вон  там,  в  саду…

– Да  где  же, где?.. – А  дайте  я  поеду

На  танке  с  вами.  Прямо  приведу.

Что ж,  бой  не  ждёт. – Влезай сюда,  

дружище! – Слайд 11           

И  вот  мы катим  к  месту  вчетвером.

Стоит  парнишка – мины, пули  свищут,

И  только  рубашонка  пузырём.

Подъехали. – Вот  здесь. – И с  разворота

Заходим  в  тыл  и  полный  газ  даём.

И  эту пушку,  заодно с расчётом,

Мы  вмяли  в  рыхлый,  жирный чернозём.

Я  вытер  пот.  Душила  гарь  и  копоть:

От  дома  к  дому  шёл большой пожар.

И,  помню,  я  сказал: –   Спасибо,  хлопец! –

И  руку,  как  товарищу,  пожал… Слайд 12           

Был  трудный  бой.  Все  нынче  как  спросонку,

И  только  не  могу  себе  простить:

Слайд 13           Из  тысяч  лиц  узнал  бы  я  мальчонку,

А  как  зовут  забыл  его  спросить.

Слайд 14           Весной 1942 года Твардовский пишет стихотворение "Партизанам Смоленщины". Народ воспринял его как весть об освобождении, первую искру надежды. Смоленщина — родина поэта, и можно понять, чего стоили эти строки Твардовскому. Каждое слово — крик души, боль сердца:                Слайд 15.       

Я б вовеки грабителям

Не простил бы твоим,

Что они тебя видели

Вражьим оком пустым;

Что земли твоей на ноги

Зацепили себе;

Что руками погаными Слайд 16           

Прикоснулись к тебе;

Что уродливым именем

Заменили твое;

Что в Днепре твоем вымыли

Воровское тряпье...

Сторона  моя  милая,

Ты ль  в  такую  весну

Под неволей  постылою

Присмиреешь  в  плену?

Ты  ль  берёзой   подрубленной

Будешь  никнуть  в слезах

Над  судьбою  загубленной,

Над  могилой  неубранной.

Позабытой  в  лесах?..

Сторона  моя  милая.

Земляки  и родня,

Бей  же  силу постылую Слайд 17           

Всей  несчётною  силою

Ножа  и  огня.

Слайд 18           Сжималось  сердце  при  виде  своих  убитых.  Слайд 19           Причём  особенно  грустно  и  больно,  когда боец  лежит  в  одиночку  под  своей  шинелькой,  лежит  под  каким-то  кустом,  на  снегу.  Где-то  ещё  идут  ему  письма  по полевой  почте,  а  он  лежит.  Далеко  уже  ушла  его  часть,  а  он лежит.  Есть  уже  другие герои,  другие  погибшие,  и  они лежат,  и  он лежит,  но  о  нём  уже  реже  вспоминают.  Вот  как  пишет  Твардовский  в  стихотворении  «Две строчки»  в  1943   году.

Лежало  как-то  неумело

По-детски  маленькое  тело.

Шинель   ко  льду  мороз  прижал,

Далёко  шапка  отлетела.

Казалось,  мальчик  не  лежал,

А  всё  ещё  бегом  бежал,

Да  лёд  за  полу придержал…

Среди  большой  войны  жестокой,

С  чего – ума  не  приложу,  – Слайд 20         

Мне  жалко  той  судьбы  далёкой,

Как  будто  мёртвый.  Одинокий,

Как  будто  это  я  лежу…

Поэма Твардовского "Дом у дороги" начинает печататься со 2 декабря 1943 года. После вступления, завершившегося грозной строкой: Слайд 21           "Гром грянул — началась война..." — следовала глава "Голощение". Строки этой главы напоминали давний плач-голощение, когда вся деревня Чернове огласилась воплями женщин. В главе "Беженцы" рассказано о бесконечном людском потоке, что "на восток от фронта гнал колеса". Глава "Гостинчик" повествует о тех же горестных воспоминаниях страшных дней отступления. Поэт говорит о невозможности забыть те муки: "Нет, мать, сестра, жена, И все, кто боль изведал, Та боль не отмщена и не прошла с победой". Закончена была поэма уже после войны. И заканчивает ее поэт страстным призывом: "Не Забывать!"

Слайд 22           

Сквозь  смерть  иди,  не  умирай,

В жару лица не  утирай,

В  снегах  не  мёрзни  в  зиму.

Там,  впереди,  твой  отчий  край,

Солдат, твой  дом  родимый.

Шагай,  солдат,  свои  права

Имея  в  этом  мире,

Шагай,  воюй  и  год, и  два.

И  три,  и  все  четыре…

Прошла война, прошла страда,

Но боль взывает к людям:

Давайте, люди, никогда

Об этом не забудем…

Пусть  память  гордую  о  ней

Хранят,  об  этой  муке,

И  дети  нынешних  детей

И  наших  внуков  внуки.

Пускай  во  всём, чем жизнь

                                   полна,

Во  всём,  что  сердцу  мило,

Нам  будет  памятка  дана

О  том,  что  в  мире  было.

Затем,  чтоб  этого  забыть

Не  смели  поколенья,

Затем,  чтоб  нам  счастливей

                                         быть,

А  счастье – не  в  забвенье!

Слайд 23           В творчестве Твардовского военной поры очень примечательна детская тема. Слайд 24    С особой пристальностью вглядывается поэт в женские и детские судьбы, с невыразимой болью и с нескрываемой печалью думает о них. Слайд 25   Это и "жена командира, бежавшая из Минска с детьми в ночь первой жестокой бомбежки"; и "мальчик, везущий на саночках мать, тяжело раненную, когда шел бой за их деревню"; и Слайд 26  "девочка с ребенком на руках у трупа матери". Великое множество строк в стихах и прозе написано о войне, но ничего пронзительнее, чем строки "Возмездия" Твардовского, читать не доводилось:

Слайд 27           

И суд наш праведный суров,

И места нет пощаде.

И не у нас ее проси,

Мы будем мертвых глуше.

Слайд 28                         Проси у тех, чьи на Руси

Сгубил безвинно души.

Проси  у  тех,  кого  ты  сжёг,

Зарыл  в  земле  живыми –

Не  шевельнётся  ли  песок,

Притоптанный  над  ними?

Слайд 29 Проси  у  тех,  кого раздел

В  предсмертный  час  постылый.

Проси у девочки у той,

Что, в дула ружей глядя,

Спросила с детской простотой:

— Чулочки тоже, дядя? — Слайд 30           

У той, худое тельце чье

У края рва поставил.

Проси пощады у нее, Слайд 31           

А мы щадить не вправе.

Слайд 32         В стихотворении "Я убит подо Ржевом" поэт выбирает форму написания от первого лица. Это наиболее соответствует идее стихотворения, воспевающего единство павших и живых. Монолог воина, с нарастающей эмоциональностью повествующего о собственной гибели "летом, в сорок втором", достигает наивысшего накала в таких строках:

Слайд 33            

Нет, неправда. Задачи

Той не выиграл враг!

Нет же, нет! А иначе

Даже мертвому — как?

И  у мёртвых, безгласных,  

Есть  отрада  одна:

Слайд 34  Мы  за  родину  пали,

Но  она –  спасена.

Слайд 35   Нам свои  боевые  

Не  носить  ордена.

Вам – всё  это,  живые.

Нам – отрада  одна:

Слайд 36  Что  не  даром  боролись

Мы  за  родину-мать.

Пусть  не  слышен наш  голос,  –

Вы  должны  его  знать.

Погибший солдат видит себя лишь "частицей народного целого", и его волнует все, что свершилось потом, после него. Он говорит:

Слайд 37   Я убит  подо  Ржевом,

Тот – ещё  под  Москвой.

Где-то,  воины,  где  вы,

Кто  остался  живой?

Слайд 38   В  городах  миллионных,

В  сёлах,  дома  в  семье?

  В  боевых  гарнизонах

Не  на  нашей  земле?

Ах, своя  ли,  чужая,

Вся  в  цветах иль  в  снегу…

Я вам жить завещаю, —

Что я больше могу?

Слайд 39       Памятником тех лет стала книга "Василий Теркин". Это книга о "Правде сущей, правде, прямо в душу бьющей". В одной из глав, "Переправа", поэт пишет о том, что "бой идет не ради славы — ради жизни на земле", вселяя в бойцов сознание святости и правоты их дела.

Слайд 40        Работая над поэмой, Твардовский ставил определенную цель: помочь фронтовику преодолеть трудности войны, облегчить и хоть как-то скрасить его суровый быт, вселить чувство веры в свои силы и возможности.

Слайд 41        Василий  Тёркин  его  любимый  герой.  Ведь  не  зря  же на одном из тихих и уютных уголков города Смоленска расположен памятник участникам Великой Отечественной войны 1941- 1945 годов, где  на постаменте высечены имена: Александр Твардовский, Василий Тёркин.  

 Удобно расположившись на бревне, они увлечённо беседуют, вспоминают дороги пыльные, переправу, схватки боевые, своих друзей… Твардовский сидит, глубоко задумавшись. Он внимательно слушает рассказ об очередном бое, где наши одержали победу, и, возможно, размышляет о своей будущей главе “Книги про бойца”. Тёркин же, как всегда, весел и бодр. Вот- вот закончит свою речь и “заведёт другую песню”: заиграет на трёхрядке, забыв обо всём на свете… А завтра снова в путь-дорожку фронтовую.

Слайд 42          Поэма  «Василий  Тёркин»  –   яркое  воплощение  русского  характера   и общенародных  чувств  эпохи  Великой  Отечественной войны.  Богатству  натуры  героя  отвечает  гибкость  избранного  поэтом  жанра;  картины,  исполненные  огромного  трагизма,  перемежаются  проникновенными  лирическими   отступлениями  или  лукавой,  сердечной  шуткой.

А  вот  как  о  своей  поэме  говорит  сам  автор.

Видеовставка с голосом  от  лица  автора.

Музыкальное  вступление

1. Василий Теркин

2. Шофер

3. Танкист-водитель

4. Танкист-стрелок

5. Солдат

6. Повар

7. Санинструктор

8. Командир

Справа — макет грузовика, а слева макет танка. Шофер — в кабине грузовика, Тёркин возле ГРУзовика. Возле танка — танкист-водитель и танкист-стрелок, остальные участники — за танком.

Шофер:

От глухой лесной опушки,
До невидимой реки,
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые - криво, косо,
В ряд, не в ряд, вперед – назад,
Гусеницы и колёса,
На снегу ещё визжат.

Тёркин:

На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь –
Не дотронься как-нибудь.
Завалящей нет гармони,
А мороз – ни стать, ни сесть.

Танкист-стрелок: Гармонь-то есть.

Тёркин (подходит к танкистам): У кого гармонь, ребята?

Танкист-стрелок:

Да она-то здесь, браток…-

Слова  автора:
Оглянулся виновато,
На водителя стрелок.

Тёркин: Так сыграть бы на дорожку?

Танкист-стрелок: Да сыграть – оно не вред.

Тёркин: В чём же дело? Чья гармошка?

Танкист-стрелок: Чья была, того, брат, нет.

Танкист-водитель: 

Командир наш был любитель…
Схоронили мы его.

Тёркин (виновато): 

Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж её беречь.

Танкист-стрелок (показывает на танк): 

Вот в этой башне,
Он сидел в бою вчерашнем
Трое – были мы друзья.

Тёркин:

Да нельзя, так уж нельзя,
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну…
И ранения имею,
И контузию одну.
И опять же – посудите –
Может, завтра –
С места – в бой.

Танкист-водитель:

Знаешь, что, - сказал водитель, -(слова  автора)
Ну, сыграй ты, шут с тобой. (Отдает Тёркину гармонь)

Шофер:

Только взял боец трехрядку,
Сразу видно – гармонист,
Для началу, для порядка,
Кинул пальцы сверху вниз.

(Звучит перебор)

Солдат:

Позабытый деревенский,
Вдруг завел, глаза закрыв,
Стороны своей смоленской,
Грустный памятный мотив.

Солдат:

И от той гармошки старой,
Что осталось сиротой,
Как-то вдруг теплее стало,
На дороге фронтовой.

(К Тёркину подходят другие участники.)

Повар:

От машин заледенелых,
Шел народ, как на огонь,
И кому, какое дело,
Кто играет, чья гармонь.

Командир:

И сменивши пальцы быстро,
Он как будто на заказ,
Здесь повел о трех танкистах,
Трех товарищах рассказ.

(Под гармонь поют песню “Три танкиста”)

Санинструктор:

А боец зовет куда-то,
Далеко, легко ведет.
- Ах, какой вы все, ребята,
Молодой ещё народ,

Песня: “Ах,  эти  тучи  в  голубом”. Танцуют медсестры.

Слова  автора

Обогреться, потолкаться,
К гармонисту все идут,
Обступают

Тёркин: 

 (Обращаясь к участникам)
- Стойте, братцы,
Дайте на руки подуть.

Командир:

Отморозил парень пальцы, -
Надо помощь скорую.

Повар: 

Знаешь, брось ты эти вальсы,
Дай-ка ту, которую…    (Бьёт ногами дробь)

Санинструктор:

И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом,
И как будто ту трехрядку,
Повернул другим концом,
Плясуны на пару пара,
С места кинулися вдруг,
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.

 (Под гармонь танцуют “Барыню” санинструктор и повар)

Шофер:

Хоть бы что ребятам этим,
С места - в воду и огонь,
Все, что может быть на свете,
Хоть бы что – гудит гармонь.

Издалека доносится: По машинам !

Танкист-водитель (Теркину):

Нам теперь стоять в ремонте
У тебя маршрут иной.

Тёркин: - Это точно…(собирается  отдать  гармонь)

Танкист-водитель: 

А гармонь-то
Знаешь, что, - бери с собой,
Забирай, играй в охотку,
В этом деле ты мастак,
Весели свою пехоту.

Тёркин: Что вы, хлопцы, как же так?

Командир: По машинам!

(Участники строятся в колонну по двое)

Танкист-водитель:  Ничего,

Слова  автора

- сказал водитель,

Танкист-водитель: Так и будет. Ничего.
Командир наш был любитель,
Это – память про него…

Эвучит  песня “Три танкиста”. Под нее колонна участников уходит со сцены.

Заключение

Слайд 43 Высокую ответственность перед памятью погибших, ответственность за то, как человек распорядился своей судьбой, выкупленной у Смерти ценой жизни другого, Твардовский ощущает очень остро. Не в этом ли исток той гражданской позиции, за верность которой кто-то из писателей назвал Твардовского "совестью послевоенной литературы".

Слайд 44 До конца своих дней Александр Трифонович пронес как бы чувство смущения своей судьбой и судьбой тех, кто вернулся живыми из страшной круговерти войны.

Я знаю, никакой моей вины,

В том, что другие не пришли с войны,                                                    

Слайд 45 В том, что они —

Кто старше, кто моложе —

Остались там,

Слайд 46  И не о том же речь,                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            

Что я их мог,

Но не сумел сберечь…

Слайд 47-84  Звучит  песня “Последние залпы”.                 (стихи А.Твардовского,    музыка В.Мулявина)