Реферативно-исследовательская работа по теме: «Изучение и анализ фабулы и сюжета в повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза»
проект по литературе (9 класс) на тему

МКОУ «ООШ п.Советский»

Новосибирская область

Искитимский район

Реферативно-исследовательская работа по теме:

«Изучение и анализ фабулы и сюжета в повести

Н.М. Карамзина «Бедная Лиза»

        Автор:

Ольга Александровна Богомазова

учитель русского языка и литературы

Оглавление

Введение        2

1. Фабула в повести «Бедная Лиза» Н.Карамзина        4

2. Сюжет повести Н.Карамзина «Бедная Лиза».        

Заключение        14

Список использованной литературы        16

Введение

Актуальность. Образ девушки по имени Лиза в русской литературе является одним из сквозных, часто повторяющихся. В истории традиционно использовали это имени для создания художественного образа; литературная жизнь девушки Лизы наполнена страданиями, жертвенностью, несчастной любовью.

Обращение к творчеству Н.М.Карамзина мотивировано рядом причин. Одной из важнейших выступает в преображении у Н.М. Карамзина устоявшегося образа девушки Лизы в современной литературе.

Прямыми предшественницами образа Лизы в русской литературе у Карамзина стали Лизы литераторов, близких к нему по творческим установкам; это прежде всего М.Н. Муравьев и И.Ф.Дмитриев-Мамонтов. Муравьев в своих стихах использует как имена реально существовавших женщин («Письмо к A.M. Брянчанинову на смерть супруги его Елисаветы Павловны», 1775), так и художественно откликается на Бедную Лизу Карамзина («К Музе», 1790-е).

 В повести «Бедная Лиза» Н.Карамзина главный герой – молодой дворянин, добрый, но ветреный. Его имя – Эраст - переводится с греческого как «любимый». Он и есть любимый бедной крестьянской девушкой, любовь к нему – единственное богатство в её жизни. Эраст же предпочитает любви богатое приданое.

Бедной Лизе у Карамзина она нужна, чтобы выжить в мире, где кроме Бога и его помощи ей не на что и не на кого надеяться, но, к сожалению, бедной девушке так и не удаётся её получить, она считает, что бог отвернулся от неё за то, что она согрешила. В повести дворянин и простая крестьянка никогда не смогут быть вместе. Но Карамзин показывает нам, что и «крестьянки любить умеют», а чувства простых людей ничем не отличаются от чувств аристократов.

Все вышеперечисленное обусловило цель исследовательской работы: изучение и анализ фабулы и сюжета в повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза».

Работа основана на исследованиях С.М. Аюпова, П.Н. Беркова, Л. Боевой, П. Вайля, Л.Л. Горелик, Л.Ю. Горнаковой, М.В. Иванова, А.В. Ильичева, С.Б. Каменецкой, Ф.З. Кануновой, Ю. Лотмана, И.В. Павленко, С.Е. Подлесовой, Л.А. Сапченко, Л.И. Сигида, В.С. Соловьевой, В.Н. Топорова, С. М. Шаврыгина.

Объект работы – повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза».

Предмет работы – анализ фабулы и сюжета в повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза».

В работе решались следующие задачи:

– изучить сюжет повести Н.Карамзина «Бедная Лиза»;

– определить фабульные особенности повести «Бедная Лиза» Н.Карамзина.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

1. Фабула повести «Бедная Лиза» Н.Карамзина

«Бедная Лиза» – это повесть, поражающая нас глубиной своих чувств. Н. Карамзин не ставит своей целью изобразить реалистично картину из жизни крестьянской девушке. Главное для него – это возбудить в читателе ощущение причастности к этой картине, возбудить в нем искренние чувства по отношению к героям романа, прежде всего к Лизе.

Это небольшое произведение описывает нам историю любви между бедной крестьянской девушкой Лизой и дворянином Эрастом. Лиза мгновенно полюбила этого доброго, молодого человека. И ее чувство не осталось безответным. Когда Эраст сказал, что сам будет приходить к Лизе, «в глазах ее блеснула радость, которую она тщетно сокрыть хотела; щеки ее пылали, как заря в летний ясный вечер; она смотрела на левый рукав свой и щипала его правою рукой». Любовь мгновенно вскружила голову Лизе, и она окунулась полностью в этот омут^[1].

Каждый вечер встречались молодые люди, тайно от Лизиной матушки. Эраст «был любим, любим страстно новым, чистым, откровенным чувством». Их любовь Карамзиным изображается идеальной. Сегодня, как кажется, редко можно встретить такую робкую, и в то же время страстную любовь всем сердцем. Но именно поэтому сама повесть и главная ее героиня не могут оставить нас равнодушными.

Лиза отдается полностью своему любимому. И в эту роковую минуту, когда «ни одной звездочки не сияло на небе, никакой луч не мог осветить заблуждения», и когда «мрак питал желания», Лиза теряет свою непорочность.

Лиза, в которой все чувства накалены до предела, и которая прекрасно ощущает природу, чувствует себя «преступницей». Она боится грозы, боится ее как кары за свершенный грех.

Наконец, момент кульминации заканчивается. Любовь, которая питала души героев, больше не выдерживает испытаний. Эраст больше не любит Лизу так же нежно, как прежде. Но Лиза остается ему верной. 

В конце концов, Эраст вынужден отказаться от своей любви к Лизе. Он предает ее и выходит замуж за старую богатую женщину. Любовь, которая уже стала смыслом жизни Лизы, рушится о бездушие Эраста. Бедная Лиза не имеет больше другого выхода, кроме как умереть.

И Лиза, потеряв любовь, потеряв смысл своей жизни, кончает с собой. И в том самом месте, где однажды они с Эрастом любили друг друга, Лиза бросается в пруд. «На берегу глубокого пруда, под тенью древних дубов, которые когда-то были безмолвными свидетелями ее восторгов». Этот трагический выход возбуждает в читателе сострадание к Бедной Лизе.

Трагически заканчивается повесть Н. Карамзина. Но именно эта трагичность не может не оставить равнодушным ни одного читателя^[2].

Фабула «Бедной Лизы» максимально обобщена и сжата. Возможные линии развития содержатся в зародышевом состоянии, многоточия и тире подчас заменяют собой текст, становятся его «эквивалентом», «значимым минусом». Подобная конспективность отражается и на уровне персонажей. Образ Лизы намечен пунктиром, каждая черта ее характера — тема для рассказа, но еще не сам рассказ. Это не мешает дуэту Лизы и Эраста оставаться сюжетным центром повести, вокруг которого организованы все остальные персонажи. Для расстановки персонажей в повести существенно и то, что повествователь узнает историю бедной Лизы непосредственно от Эраста и сам нередко приходит грустить на «Лизину могилу». Сосуществование автора и его героя в одном повествовательном пространстве до Карамзина не было знакомо русской литературе.

Автор не был свидетелем происходившего, он всего лишь пересказывает историю Лизы со слов Эраста. Значит, мы видим происходящее в повести одновременно глазами двух героев: Эраста и повествователя. Эраст присутствовал непосредственно во многих описываемых эпизодах, видел выражение лица Лизы, запомнил ее жесты, слова и передал их автору. А автор, пропустив его рассказ через свое личное восприятие, поделился им с читателем.

Каким образом автору удается представить читателю те моменты в жизни Лизы, когда Эраста не было рядом? Например, откуда он узнал о переживаниях Лизы в момент расставания с Эрастом? Вспомним данный эпизод: «Она пришла в себя  и свет показался ей уныл и печален. Все приятности натуры сокрылись для нее вместе с любезным ее сердцу. "Ах!  думала она.  Для чего я осталась в этой пустыне? Что удерживает меня лететь вслед за милым Эрастом? Война не страшна для меня; страшно там, где нет моего друга. С ним жить, с ним умереть хочу или смертию своею спасти его драгоценную жизнь. Постой, постой, любезный! Я лечу к тебе!"  Уже хотела она бежать за Эрастом, но мысль: "У меня есть мать!"  остановила ее. Лиза вздохнула и, преклонив голову, тихими шагами пошла к своей хижине» (618). Ведь впоследствии у Лизы уже не было возможности поделиться с возлюбленным своими мыслями и чувствами?

Еще более характерен в данном отношении эпизод самоубийства: «Лиза очутилась на улице и в таком положении, которого никакое перо описать не может. "Он, он выгнал меня? Он любит другую? Я погибла!"  вот ее мысли, ее чувства! Жестокий обморок перервал их на время. Одна добрая женщина, которая шла по улице, остановилась над Лизою, лежавшею на земле, и старалась привести ее в память. Несчастная открыла глаза  встала с помощию сей доброй женщины,  благодарила ее и пошла, сама не зная куда. "Мне нельзя жить,  думала Лиза,  нельзя!.. О, если бы упало на меня небо! Если бы земля поглотила бедную!.. Нет! небо не падает; земля не колеблется! Горе мне!"» (620).

С нашей точки зрения, в подобных эпизодах повествователь как бы додумывает, домысливает, фантазирует, восполняя недостаток информации, и представляет нам не столько реальную картину, имевшую место в действительности, сколько образы, возникшие в его сознании. «В этом отношении вся повесть оказывается в значительной степени плодом фантазии повествователя, а исповедь Эраста выполняет роль импульса, спровоцировавшего его творческую инициативу»^[3]. Следовательно, Лиза и Эраст предстают перед читателями одновременно и как не зависимые от повествователя персонажи, объективированные от него в достаточной степени, чтобы самостоятельно выстраивать свою жизнь, и как плод его воображения, его мечты, творческой фантазии. Благодаря этому все произведение в большой степени оказывается «зеркалом души» повествователя.

Но есть в повести моменты, когда автор останавливает порыв своего воображения и умолкает, давая читателю возможность самостоятельно поразмышлять над происходящим, всмотреться и, так сказать, «вчувствоваться» в него, ощутить особую эмоциональную близость с героями.

Прием умолчания оказывается весьма эффективным в том случае, когда Карамзин стремится раскрыть особо сложные для изображения эмоциональные состояния героев: «Лиза стояла подле матери и не смела взглянуть на неё. Читатель легко может вообразить себе, что она чувствовала в эту минуту» (618).

Иногда повествователь может открыто отказаться от словесного обозначения переживаний героев: «Она едва смела верить ушам своим и ... Но я бросаю кисть. Скажу только, что в сию минуту восторга исчезла Лизина робость  Эраст узнал, что он любим, любим страстно новым, чистым, открытым сердцем» (612). Далее читатель волен представить себе мизансцену, сам придумывать и выбирать те способы, которыми Лиза дала понять Эрасту, как сильно она любит его.

Как отмечает О.Павлова, обращение к воображению и опыту читателя позволяет сделать изображение психологических моментов более сложным, поскольку характер ассоциаций воспринимающего художественный текст сознания весьма индивидуален. Благодаря такой субъективизации восприятия художественных образов активизируются эмоции читателя  он начинает сочувствовать героям^[4].

С этой точки зрения, принципиально показателен, на наш взгляд, финал повести. Перечитаем его внимательно: «Эраст был до конца жизни своей несчастлив. Узнав о судьбе Лизиной, он не мог утешиться и почитал себя убийцею. Я познакомился с ним за год до его смерти. Он сам рассказал мне сию историю и привел меня к Лизиной могиле. Теперь, может быть, они уже примирились!» (621).

Почему автор-повествователь ни словом не обмолвился о том, каким образом Эраст узнал о самоубийстве Лизы, когда и при каких обстоятельствах это произошло?

Нам думается, что данное умолчание несет в себе глубокий психологический смысл. Читатель получает возможность сам поразмышлять над ситуацией. Опираясь на некоторое знание человеческой психологии, например, можно предположить, что, дав Лизе деньги, Эраст какое-то время считал, что «позаботился» о благополучии бывшей возлюбленной (испорченный средой мальчишка-дворянин придает деньгам определяющее значение в решении любого вопроса).

Однако муки совести, принимаемые за желание убедиться в том, что все действительно улажено, и Лиза, например, вышла замуж, или, на худой конец, живет, ни в чем не нуждаясь, по прошествии времени, достаточного, по расчетам Эраста, для обретения ею душевного спокойствия, побуждают его «прогуляться» в знакомых местах. Можно даже заглянуть еще глубже в душу одного из самых сложных героев в русской литературе XVIII века и предположить, что Эраст лишь убеждает себя, что заботится о благополучии Лизы, на самом же деле не желает признаться себе в том, что жаждет доказательств ее верности. Таков лишь один из возможных психологических сценариев^[5]. Читатель имеет право нарисовать в собственном воображении иные его варианты. Например, через того самого слугу, которому было приказано «выпроводить» Лизу со двора, до Эраста донеслись городские слухи о том, что на днях какая-то девушка бросилась в пруд, и неясное чувство тревоги погнало его в знакомые места, где его ждало ужасное открытие.

В любом случае, по прошествии некоторого времени Эраст оказался недалеко от дома Лизы и увидел его заколоченным, опустевшим. Что испытал герой в ту минуту? Какое душевное потрясение? У кого попытался узнать об исчезнувших обитательницах? Очевидно, у соседей  добрых «поселян», похоронивших и Лизу, и ее мать? Какие чувства хлынули в его душу, когда он услышал о самоубийстве героини? Кто показал ему могилу Лизы? Что пережил он, стоя возле нее? Как часто он впоследствии приходил на эту могилу? Личный повествователь умолчал об этом.

Возможно, причина в том, что сам Эраст не смог выразить свои чувства. Но ведь мы знаем, что автор в таких случаях обычно давал волю своему воображению и додумывал, домысливал недостающие звенья в цепочке изображаемых душевных движений. Ему удалось донести до читателя даже переживания Лизы в последние минуты ее жизни, когда героиня находилась в состоянии сильнейшего аффекта. Почему же о переживаниях Эраста не сказано ни слова?

Мы можем предположить, что потрясение, которое испытал Эраст, было столь сильным, что рассказ о нем оказался абсолютно невозможным и для него самого, и для личного повествователя, и для автора произведения. В самом деле, какими средствами в момент работы над повестью мог воспользоваться Карамзин? Написать о том, что герой побледнел, залился слезами, даже упал в обморок? Придумать ему внутренний монолог, в котором он клянет себя как убийцу любимой девушки? Скорее всего, Эраст в тот страшный момент не смог связать мелькавшие в его голове обрывки мыслей, а потому внутренний монолог выглядел бы искусственно, психологически недостоверно. Все привычные и хорошо освоенные Карамзиным приемы оказываются слишком скудными, они не удовлетворяют писателя, поскольку не способны передать глубину и силу пережитого героем потрясения. Но если его нельзя «изобразить», «передать», то на него можно намекнуть многозначительным молчанием^[6]. Наконец, умалчивает автор и об обстоятельствах смерти Эраста.

Таким образом, найденный писателем прием умолчания позволяет блестяще справиться со сложнейшей психологической задачей. Интуитивно прозревая глубины психологической драмы героя, читатель вольно или невольно начинает сочувствовать ему и смягчает собственное сердце: становится возможным не только загробное примирение любящих, но и примирение читателя и Эраста.

2. Сюжет повести Н.Карамзина «Бедная Лиза»

В русской литературе XVIII в. широкое распространение получили многотомные классические романы. Карамзин впервые ввел жанр короткой новеллы — «чувствительной повести», которая пользовалась особенным успехом среди современников. Малый объем делает сюжет повести более четким и динамичным.

Н.М. Карамзин выступил в повести "Бедная Лиза" как мастер психологического анализа. Он сумел передать процесс зарождения и развития любовного чувства через слово, интонацию, жест, мимику, поступок показал психологическую сложность образов Лизы и Эраста. Карамзин, обращаясь к традиции "говорящего имени", сумел подчеркнуть несоответствие внешнего и внутреннего в образах героев повести. Лиза превосходит Эраста ("любящий") в таланте любить и жить любовью; "кроткая", "тихая". Лиза совершает поступки, которые требуют решительности и силы воли, идут вразрез с общественными законами морали, религиозно-нравственными нормами поведения.

 Большую  роль в произведении играет описание природы, традиционно встречающееся в произведениях сентименталистов. Природа становится как бы еще одним героем повести, она смотрит на все происходящее и становится отражением душевных переживаний героини. Однако в судьбоносный час природа не смогла ничем помочь Бедной Лизе. «Мрак вечера питал желания», и «ни одной звездочки не сияло на небе – никакой луч не мог осветить заблуждения». Лиза полностью окунается в любовь, и только после этого разражается гроза, «грозно шумит буря, дождь льет из черных облаков - казалось, вся натура сетовала о потерянной Лизиной невинности». 

В раскрытии художественного образа Лизы в повести Карамзин использует такой прием как изображение эмоционального мира человека, создание его психологического портрета. Прямая характеристика, даваемая главным героям автором, и косвенная, содержащаяся в словах второстепенных действующих лиц, являются важным средством раскрытия образов. Изображение человека в действии, нравственном или безнравственном поступке, побуждении, чувстве помогает писателю в создании живых, психологически достоверных героев.

В начале произведения мы практически не знакомы с Лизой, но уже можем понять то, что она положительно относится к всякому труду и готова на абсолютно любые жертвы ради благополучия своих родных.

При описании главной героини, Карамзин уделил внимание  и ее речи, она не выдает в ней бедную крестьянку, скорее она похожа на барышню родом из благополучной и богатой семьи. Именно этот небольшой факт наводит на мысль о социальном подтексте, который был вложен в основу данного произведения.

Стоит обратить внимание и на чувства Лизы. Автор разрешил влюбиться своей главной героине, и возлюбить безответно, по велению своего пылкого сердца, страстно и навсегда. Н.Карамзин не пытается осудить девушку за это, наоборот, именно Эраст кажется читателю подлецом и злодеем, который обманул Лизу, пренебрёг таким сильным чувством как любовь. 

Лиза с честью проходит такое испытание любовью. Образ ее чувств раскрывается полно и красиво, ведь даже в тяжелые мгновения обнаруживаются такие качества, как уважение к своим родителем и готовность пожертвовать абсолютно всем ради своего любимого^[7], пишет Л.Ю. Горнакова.

Очень важным моментом для полного раскрытия образа Лизы является ее самоубийство. Невинная, наичистейшая душа в порыве грусти совершает самый настоящий грех, который, считался в христианстве самым страшным. Героиня буквально сошла с ума от горя и ужаса, она не продумывала свои действия наперед, просто поддалась эмоциям, которые переполняли ее в те минуты.

Самоубийство юной героини делает ее нежный образ более печальным, она показывает нам себя совсем другую, не сумевшей выдержать большого горя, полностью ушедшей в свои мысли и поникшей. Убито главное в ее жизни, растоптан смысл ее жизни – светлая и чистая любовь. Важное значение имеет и отношение автора к гибели своей героини. Зная о том, что самоубийство – это ужасный грех, он не дает душе Лизы спокойствия. Стоит обратить внимание на описание хижины, в которой дуют ветра и будто слышны стоны Лизы.

Это самое первое произведение Карамзина, где женщина выступает в роли нравственного идеала. Именно молодой девушке автор позволил ввести в русскую литературу такую тему, как возвышение человека через страдания. Очень важным является и то, что именно Карамзин определил, что женские образы и являются прародителями всех чувств^[8].

Главные черты образа Лизы - умение любить искренне и сильно, несмотря на сословные препятствия, пылкость и горячность, то есть та чувствительность, которая была важнейшей особенностью героев литературы сентиментализма, причем у Карамзина такой чувствительностью обладает не дама из высшего общества, а девушка простого звания.

Новым в образе Лизы у Карамзина было не только смелое утверждение равноправия чувств - «И крестьянки любить умеют». Карамзин первым показал самоубийство от любви как возможное развитие сюжета. Ведь, по замечанию Ю.Лотмана, ранее «литература, посвященная темам любви, - как поэзия, так и проза, - обладала в XVIII веке устойчивым, но весьма ограниченным набором сюжетных ситуаций»; в то время как «падение» женщины, самоубийство от любви, любовный треугольник или инцест, оказывались вне литературной любви, которая напоминала сборник шахматных этюдов. Карамзин (следуя за Руссо и предромантической литературой) широко вводил в свои произведения тематику «заблуждения сердца». «Читатели 1790-х годов воспринимали это как головокружительную смелость автора»^[9].

То, что самоубийство героини не было осуждено автором, само по себе было новаторским ходом в литературе. Ю.Лотман приводит следующий пример: «уж совсем неожиданными были заключительные слова: «Таким образом скончала жизнь свою прекрасная душою и телом. Когда мы там, в новой жизни увидимся, я узнаю тебя, нежная Лиза!». Современные нам читатели не чувствуют степени вызывающей кощунственности этих слов, в которых «новую жизнь», т. е. душевное спасение, Карамзин своей волей дарует самоубийце, окончившей жизнь без покаяния и похороненной в неосвященной земле», пишет Ю.Лотман «Сотворение Карамзина». Новым для русской литературы стало и существование автора в одном повествовательном пространстве с героями.

Заключение

Девушка по имени Лиза стала одним из сквозных образов русской литературы.

В дальнейшем мотивы этого образа будут встречаться у Е.А.Баратынского, А.А.Дельвига, А.С.Пушкина, Ф.М.Достоевского. Пушкин развивает карамзинскую тему: его «бедная Лиза» в «Пиковой даме»  переживает катастрофу: потеряв надежду на любовь, выходит замуж за другого, вполне достойного человека. Пушкинский образ Лизы в повести  неотделим от идеи социального страдания, мотива неразделённой любви, темы косвенной вины, пафоса искренности и сердечности. Все это сконцентрировано в судьбе и образе Лизаветы Ивановны, которая, однако, не гибнет в жизненном омуте, но обретает счастье.

Имя Лизы со времен «Бедной Лизы» стало знаком эпохи сентиментализма. Главные черты образа Лизы - умение любить искренне и сильно, несмотря на сословные препятствия, пылкость и горячность.

Основную эстетическую ценность повести Карамзина обычно видят в художественно убедительном изображении чувств обыкновенного человека. Конечно, любовь изображали и до Карамзина. Высокая нравственная основа сюжета позволяет автору поэтизировать это чувство. Новаторским был и подход к его изображению. Повесть, с одной стороны, вписывалась в уже успевшие сложиться к тому времени жанровые каноны, а с другой  ознаменовала собой новый этап их формирования. В отличие от предшественников, предлагавших читателям умозрительные, идущие от рационалистических схем, в определенном отношении условные рассуждения о сложностях человеческих отношений, Карамзин представил в своей повести их живую реальность. Каждый поворот в судьбе героев, каждое их действие (например, влюбленность Лизы в Эраста, или ее самоубийство) психологически оправданы.

Встреча влюблённой пары происходит на природе, и она помогает раскрыться их естественным чувствам. Любовь – вот что объединяет героев этого произведения. Но она же, дав миг счастья бедной Лизе, приводит её к гибели.

Список использованной литературы

1. Аюпов С. М. Стилевые формулы Карамзина в романах Тургенева // Карамзинский сборник. Национальные традиции и европеизм в русской культуре.  Ульяновск: УлГПУ, 1999.  С. 434.
2. Батюто А.И. Тургенев-романист. - Л.: Наука, 1972. - 394 с.
3. Берков П.Н. Жизнь и творчество Н.М. Карамзина : [вступ. ст.] / П. Берков, Г. Макогоненко // Карамзин Н.М. Избранные сочинения : в 2 т. - М.; Л., 1964. – С. 5-76.
4. Боева Л. Сентиментальная повесть Н.М. Карамзина // Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIX века. - Екатеринбург, 1994. - С. 3-10.
5. Вайль П. Родная речь : наследство "Бедной Лизы" / П. Вайль; А. Генис // Звезда. - 1991. - № 1. - С. 201-204.
6. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе.  М. : Ин-трада, 1999. 415 с.
7. Горелик Л.Л. Полемика с Ж.-Ж. Руссо в "Бедной Лизе" Н.М. Карамзина : художественное пространство повести // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. - СПб., 2003. - С. 37-49.
8. Горнакова Л.Ю. Аллюзивный русский поэтоним Лиза: опыт интертекстуального и лингвокультурологического анализа: дисс. ... канд. филол. наук. - Иваново, 2010.- 229 с.
9. Иванов М.В. Карамзин и проблемы русской сентиментальной прозы 1790-х – 1800-х годов : автореф. дис. … канд. филол наук / Иванов М.В. - Л., 1976.
10. Ильичев А.В. Поэтика «противоречия» в творчестве Н.М. Карамзина : (к характеристике мировоззренческих позиций и творческого метода писателя)// Социал. и гуманитар. науки на Дальнем Востоке = Social a. humanity sciences of the Far East. - Хабаровск, 2004. - № 1. - С. 134-138.
11. Каменецкая С.Б. Н.М. Карамзин: Два героя, два литературных типа эпохи Просвещения // Человек эпохи Просвещения. - М., 1999. - С. 105-119.
12. Канунова Ф. З. Из истории русской повести: историко-литературное значение повестей Н. М. Карамзина.  Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1967.  188 с.
13. Карамзин : Рro et contra. Деятельность и творчество Н.М. Карамзина в оценке русских писателей, критиков, исследователей : Антология. - СПб., 2006.
14. Карамзин Н. М. Избранные сочинения: в 2-х т.  М.; Л.: Худож. лит., 1964. Т. 1.  142 с.
15. Карамзинский сборник / Ульян. гос. ун-т ; отв. ред. Шаврыгин С.М. - Ульяновск, 1997. - Ч. 1 : Биография. Творчество. Традиции. XVIII век. - 134 с.
16. Косулина Л.Г. «Подвиг честного человека» : [о жизни и творчестве Н.М. Карамзина] // Лит. в шк. - 1993. - № 6. - С. 20-30.
17. Кубанов И. Одержимость и резонанс : От "классицизма" к "сентиментализму" : ист.-лит. факт в свете учения об аффектах : [поэтика повести Н.М. Карамзина "Бедная Лиза"] // Логос. - М., 2001. - Вып. 3. - С. 4-18.
18. Лебедева О.Б. Эстетика и поэтика повествовательной прозы Н.М. Карамзина (1766—1826) // Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века : учебник для вузов / О.Б. Лебедева. - М. : Высш. шк., 2003. - 415 с.
19. Лотман Ю. Сотворение Карамзина. - М.: Книга, 1987. - 336 с.
20.  Магазаник Э.Б. Ономапоэтика, или «говорящие имена» в литературе. - Ташкент: Фон, 1978. - 146 с.
21. Николаев Н.И. Литературный герой в мире поступка // Дискуссия. – 2012. - № 3. – С. 173-176.
22. Павленко И.В. Воплощение нравственно-эстетических идеалов Н.М. Карамзина в художественной системе сказочного творчества писателя // Вестн. Армавир. ин-та социал. образования (фил.) РГСУ. - Армавир, 2007. - Вып. 5. - С. 232-237.
23. Павлова О. «Бедная Лиза» Карамзина и «Барышня-крестьянка» Пушкина // Литература - приложение к газете «Первое сентября». - 2001. - № 2. - С. 13.
24. Павлович С. Э. Пути развития русской сентиментальной прозы XVIII века / под ред. А. В. Западова.  Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1974. - 125 с.
25. Подлесова С.Е. Автор, герой и рассказчик в сентиментально-исторических повестях Н.М. Карамзина // Русский язык в контексте межкультурной коммуникации. - Самара, 2011. - С. 94-102.
26. Пурыскина Н. Г. Слово и жест в сентиментальной повести («Бедная Лиза» Н. М. Карамзина) // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: метод и жанр.  Л.: ЛГПИ, 1985. С. 113-117.
27. Розова З.Г. «Новая Элоиза» Руссо и «Бедная Лиза» Карамзина // Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX века. - Л.: Наука, 1969.-С. 259-268.
28. Сапченко Л.А. Н.М. Карамзин: Судьба наследия: (Век ХIХ) / Моск. пед. гос. ун-т. - Ульяновск, 2003. - 379 с.
29. Сапченко Л.А. Судьба "Бедной Лизы" // Филол. науки. - 2002. - № 5. - С. 53-63.
30. Сигида Л.И. Об истоках разочарования и скепсиса героев Карамзина // XVIII век:  искусство жить и жизнь искусства. - М., 2004. - С. 327-343.
31. Соловьева В. С. Перифразы в повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза» // Карамзинский сборник. Повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»: Проблемы изучения и преподавания.  Ульяновск: Изд-во УлГПУ, 1999.С. 14-16.
32. Страхов И. В. Психологический анализ в литературном творчестве: в 2 ч.  Саратов: Изд. Сарат. ун-та, 1973.Ч. 1. 105 с.
33. Топоров В. Н. О «Бедной Лизе» Карамзина // Славяноведение.  1992.  № 5.  С. 3-36.
34. Топоров В.Н. "Бедная Лиза" Карамзина : Опыт прочтения : К двухсотлетию со дня выхода в свет / В.Н. Топоров ; Ин-т высш. гуманит. исслед. РГГУ. - М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. - 511 с.: ил.
35. Шаврыгин С. М. Жанровое своеобразие повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза» // Карамзинский сборник: Повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»: проблемы изучения и преподавания.  Ульяновск: Изд-во УлГПУ, 1999. С.  17-28.
36. Эстетический идеал и проблема положительного героя : (сборник) / Мар. гос. ун-т. - Йошкар-Ола, 1991. - 153 с. - Библиогр.: с. 151-152.