Урок литературы 11 класс
план-конспект урока по литературе (11 класс) на тему

    Тема урока:

«Всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена» (И. Бунин).

Цели урока: продолжать выяснять основной пафос творчества писателя; анализируя рассказы о любви из цикла «Тёмные аллеи», обратить внимание на подчёркивание духовной значимости любви, на эмоциональную напряжённость, ритмический строй прозы; учить самостоятельно анализировать, делать собственные выводы; воспитывать трепетное отношение к высшим человеческим чувствам.

Предварительное домашнее задание:

1.Самостоятельное чтение рассказов из книги  «Тёмные аллеи».

          Рассказы, о которых пойдёт речь на уроке:

«Солнечный удар»

«Руся»

«Чистый понедельник»

« Тёмные аллеи»

2.Групповое задание:

Прочитать рассказ «Тёмные аллеи». Выбрать интерпретацию, мотивировать свой ответ (для  этого выбрать оригинальный вариант):

а) это произведение  о социальном неравенстве;

б) это произведение , утверждающее силу любви, способную преодолеть любые преграды;

в) это произведение, утверждающее бессмысленность жизни, в которой каждый человек обречён на одиночество;

г) это произведение о том, что подлинная любовь часто оказывается «неузнаваемой»;

Если предложенные варианты истолкования вы считаете неверными, дайте свою интерпретацию.

3.а).Как вы поняли название рассказа «Солнечный удар?»

б).Докажите, что эта встреча не заурядный адюльтер, а миг «слишком большой любви».

Почему автор разлучает героев? Что было бы, если бы они продолжили знакомство?

4. Прочитать рассказ «Чистый понедельник», кратко пересказать, сделать вывод о том, почему автор любуется героиней.

5. Поделиться впечатлениями о прочитанном рассказе(по рассказам «Натали», “Легкое дыхание»).

6. Индивидуальное задание: выучить стихотворение Огарева «Обыкновенная повесть».

Эпиграф к уроку:

Там, где я стою, не может быть грязно.

И.Бунин.

Вступительное слово учителя.

-9 ноября 1933годастало известно, что И.А.Бунин, последний из русских классиков дореволюционной литературы, стал нобелевским лауреатом за «правдивый артистический талант, с которым он воссоздал типичный русский характер  в художественной литературе».

Проблема куска хлеба на какое-то время отступила назад, и стал писатель жить тихой и сосредоточенной жизнью. Но в 1940годувсё переменилось. Франция вступила в войну, и пришлось бежать сначала в Ниццу, затем в Грасс. И чем настойчивее история вовлекала его в общеевропейский круговорот, тем более подчёркнуто культивировал он в себе русского писателя, призванного кристаллизировать главные сюжеты, главные темы родной литературы. Так появилась книга «Тёмные аллеи», которую критики называют энциклопедией любви, ибо это единственная в русской литературе книга, в которой всё о любви. Тридцать восемь новелл сборника дают великое разнообразие незабываемых женских типов. Бунин очень любил эту книгу. «Тёмные аллеи»,- писал он, -считаю, может быть, самой лучшей книгой в смысле статности, живости и вообще литературного мастерства».

Андрей Седых, журналист и прозаик, один из активнейших литераторов Русского Зарубежья, в 1942 году бежал из оккупированной немцами Франции в Америку. Юг Франции считался свободной зоной, здесь еще могли жить русские эмигранты, почти не опасаясь ареста.

Почти – потому что время от времени французская полиция, дабы ублажить немецкие власти, все же делала облавы в поисках коммунистов и евреев.

Незадолго до отъезда Седых встретился в Ницце с Иваном Алексеевичем Буниным, который жил неподалеку – в Грассе. Бунин жаловался:

“Плохо мы живем в Грассе, очень плохо. Ну, картошку мерзлую едим. Или водичку, в которой плавает что-то мерзкое, морковка какая-нибудь. Это называется супом… Живем мы коммуной. Шесть человек. И ни у кого гроша нет за душой – деньги Нобелевской премии давно уже прожиты”.

Трудно представить себе, что в этих условиях создавалась одна из лучших книг русской литературы. И о чём?! О любви!

Любовь в русской литературе долгое время отступала на второй план, так как решались философско-нравственные проблемы. Постыдным грехом называл любовь в 80-е годы XIX столетия Л. Н. Толстой. В “Крейцеровой сонате” он писал: “Предполагается в теории, что любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике любовь ведь есть нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать мерзко и стыдно”. 

И. А. Бунин преклонялся перед Л. Н. Толстым, но согласиться с его словами никогда не мог. “Всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена”, – эту фразу мы вынесли в заголовок нашего урока, её можно поставить эпиграфом к сборнику “Тёмные аллеи”.

Бунин часто вспоминал слова Толстого, “Счастья в жизни нет, есть только зарницы его – цените их, живите ими”. Впервые пришедшему к нему молодому Бунину Толстой пожелал: “Не ждите многого от жизни, лучшего времени, чем теперь, у вас не будет... Счастья в жизни нет, есть только зарницы его – цените их, живите ими...” 

Любовь и в понимании Бунина – это зарница: вспыхнула и погасла. Про героев Бунина нельзя сказать словами Грина: “Они жили долго и умерли в один день”. Описание тихого семейного счастья не привлекает Бунина. А попытка построить это счастье оборачивается неудачей. “Одна мысль о жизни без неё привела бы меня теперь в ужас, но и возможность нашей вечной неразлучности вызывала недоумение: неужели и впрямь мы сошлись навсегда и вот так и будем жить до самой старости, будем, как и все, иметь дом, детей? Последнее – дети, дом представлялось мне особенно нестерпимым”.  Праздник любви постепенно превращается в будни.

Как бы сильно ни любили герои, финал всех рассказов одинаково печален. Герои расстаются. В этой разлуке “есть высокое значенье”. Только в таком случае, по мысли Бунина, любовь остается “где-то в сердце на всю жизнь”. 

Для героев Бунина чувство любви - главное в жизни. Любовь, считает писатель, как ослепительная вспышка, озаряет души влюблённых, но вечно она продолжаться не может, т.к. требует высочайшего напряжения духовных и физических сил.

Я просила вас поделиться впечатлениями о прочитанном. Обратимся к  рассказу «Руся».

Выступление учащегося. Выступление под «Лунную сонату» Бетховена.

-Как вы думаете, почему фраза: «Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет»,- сказана на латыни?

-Во многих рассказах писатель возвышал любовь. По его мнению, прекрасно только то чувство, которое естественно, не выдумано. Такому чувству писатель сложил, как и в природе, подлинный гимн. Вот сейчас мы послушаем историю людей, познавших вдруг подлинную, слишком счастливую любовь.

Беседа по вопросам, предложенным к рассказу «Солнечный удар».

Выводы: таким образом, по мнению Бунина, любовь – «краткий гость на земле», любовь у героев «Солнечного удара» счастливая настолько, что продлись это знакомство ещё один день (и оба героя знают это), то любовь, осветившая всю их серую жизнь, тотчас покинула бы их, перестала бы быть «солнечным ударом».  В цикле рассказов «Тёмные аллеи» Бунин вовсе не рассказывает разные любовные истории, а создаёт мозаичную картину, где каждое звено самостоятельно и вместе с тем необходимо для воссоздания общего состояния мира. Индустриальный век несёт разрушение духовных ценностей, в такой атмосфере гибнет не только душа, но и унижаются данные человеку природой прекрасные чувства.

Герои «Чистого понедельника» богаты, здоровы, хороши собой, молоды, казалось бы, что ещё нужно для счастья? Почему же героиня ушла в монастырь? Что спасает её в жизни?

          Наиболее глубоко, трепетно Бунин передал свои мучительные раздумья в тех рассказах, где речь идёт о противоборстве светлых и тёмных начал. Поговорим о рассказе «Натали». Это гимн возвышенному, лучезарному чувству.

Выступление учащегося.

 У Бунина есть рассказы, повествующие об искажении, гибели природного дара любить. Как пустяк расценивает совращение юной Гали Ганской талантливый художник, из мести к отвергшему её мужчине бездумно, эгоистично отдаётся  Валерия Левнукову («Зойка и Валерия»). Пугает бунинский вариант историй о продажных женщинах. Но мы сегодня говорим о любви.

- Весь сборник называется «Тёмные аллеи», но там  есть и рассказ под таким названием. Перед нами рассказ “Тёмные аллеи”, давший название книге, возникший, как мы уже сказали, из строк Огарёва:

Н. П. Огарёв «Обыкновенная повесть»

Была чудесная весна!

Они на берегу сидели –

Река была тиха, ясна,

Вставало солнце, птички пели:

Тянулся за рекою дол,

Спокойно, пышно зеленея;

Вблизи шиповник алый цвел,

Стояла темных лип аллея.

Была чудесная весна!

Они на берегу сидели —

Во цвете лет была она,

Его усы едва чернели.

О, если б кто увидел их

Тогда, при утренней их встрече,

И лица б высмотрел у них

Или подслушал бы их речи —

Как был бы мил ему язык,

Язык любви первоначальной!..

Он верно б сам, на этот миг

Расцвел на дне души печальной!..

Я в свете встретил их потом:

Она была женой другого.

Он был женат, и о былом

В помине не было ни слова;

На лицах виден был покой,

Их жизнь текла светло и ровно,

Они, встречаясь меж собой,

Могли смеяться хладнокровно...

А там, на берегу реки,

Где цвел тогда шиповник алый,

Одни простые рыбаки

Ходили к лодке обветшалой

И пели песни - и темно

Осталось, для людей закрыто,

Что было там говорено,

И сколько было позабыто.

<1842>

 - Кто и почему избран Буниным героями рассказа?

 -  Как складывается судьба каждого из них?

  - Как передано авторское отношение к героям?

Содержание символа “тёмные аллеи” реализуется в рассказе через мотив памяти. Мы уже говорили о том, как по-разному вспоминают герои о “тёмных аллеях”, какие ассоциации вызывают у каждого из них огарёвские строки. Аллеи памяти персонажей новеллы в этом смысле не имеют точек соприкосновения в настоящем.

А слова Николая Алексеевича (цитата из Книги Иова): “Всё проходит...”; “Как о воде протекшей будешь вспоминать...” – Надежда воспринимает как “формулу забвения”, оправдывающую реальную чёрствость и предательскую безответственность. Спеша уличить гостя в эгоистичной “забывчивости”, Надежда “выставляет”, как ей кажется, неоспоримый женский “козырь” – пронесённое сквозь время на знаменах памяти постоянство: “Всё проходит, да не всё забывается”.

На самом деле в словах Николая Алексеевича заключена подлинная мудрость: нельзя жить, нагнетая страсти и страдания, памятуя лишь о бедах и обидах, – эта дорога никогда не приведёт к Храму. Но, к сожалению, именно так прожила свою жизнь Надежда.

Многозначительна в финале рассказа деталь, касающаяся главной героини: “Она... всё глядела в окно, как мы уезжали” (реплика возницы). На крыльцо проводить не вышла, горницу свою не покинула. Вот она – красота, запертая в тёмном тереме старых обид и ошибок. Отгородившись от мира, лишив себя реальных радостей настоящего дня, героиня оказалась “выключенной” из жизненного потока.

“Тёмные аллеи”, применительно к героине бунинской новеллы, становятся символом бесполезного, бессмысленного блуждания в лабиринтах недоброй памяти о прошлом и в конечном счёте – отрешения от того, что должно составлять подлинную основу человеческого существования. Путь опасный и разрушительный для личности. [2]

II. Реализация заданий карточки уровня Б.

1. Итак, герои расстались, а это печально, если не больше – трагично. Что сами они об этом говорят?

Надежда: “…сколько раз я хотела руки на себя наложить от обиды от одной, уж не говоря обо всём прочем”. 

Николай Алексеевич о своей жизни: “…всё это тоже обыкновенная пошлая история… я потерял в тебе самое дорогое, что имел в жизни”.

2. Где же источник силы, который помогает выстоять, выдержать жизненные испытания? (В самом человеке)

3. Николай Алексеевич говорит: “Лишь бы Бог меня простил. А ты, видно, простила”. Простила его Надежда? (Нет)

Найдите это в тексте рассказа и прочитайте.

4. Что же мешает Надежде простить Николая Алексеевича? (“Нет, Николай Алексеевич, не простила. Раз разговор наш коснулся до наших чувств, скажу прямо: простить я вас никогда не могла... простить мне вас нельзя”.

Три раза повторила Надежда фразу о невозможности прощения, что говорит о том, как истерзана обидой любящее и страдающее женское сердце, насколько пропитана горечью её душа).

5. Почему Надежда так и не вышла замуж? Прочитаем разговор героев об этом:

– Замужем, говоришь, не была?
– Нет, не была.
– Почему? При такой красоте, которую ты имела?
– Не могла я этого сделать.
– Отчего не могла? Что ты хочешь сказать? <...> Помнишь, как на тебя все заглядывались?”
– Сколько ни проходило времени, всё одним жила. Знала, что давно вас нет прежнего, что для вас словно ничего и не было, а вот...” – признаётся Надежда. Такая самозабвенная преданность кажется Николаю Алексеевичу почти неправдоподобной, даже в чём-то неестественной.
– Ведь не могла же ты любить меня весь век!
– Значит, могла. Что кому Бог даёт, Николай Алексеевич. Молодость у всякого проходит, а любовь – другое дело.

Даже неразделённая любовь, любовь “на расстоянии”, любовь, обречённая на вечную разлуку, способна озарить человеческое бытие немеркнущим светом.

6. Помнил ли Николай Алексеевич о своей первой любви? (Николай Алексеевич задаёт Надежде множество вопросов: “Почему не осталась при господах?”; “Как ты сюда попала?”; “А где жила потом?”; “Замужем, говоришь, не была? Почему?” Значит, небезразлична ему судьба некогда любимой женщины. Значит, помнил он её)

7. Как воспоминания о первой любви подействовали на главного героя? Что вдруг понял он после разговора с Надеждой? (Пришёл к мысли, что Надежда дала ему лучшие минуты жизни, истинно волшебные. В том, что не сложилось их счастье, виновным считает себя. “Пеняй на себя”,– дважды повторяет он.)

8. А мог Николай Алексеевич представить Надежду своей женой, хозяйкой его петербургского дома, матерью его детей? (Нет.)

Подтвердите это текстом. 

9. Как писатель отвечает на вопрос, почему герои расстались. (Социально-психологический барьер мешает героям этого рассказа соединить свои судьбы: разные сословия, любили по-разному, так в жизни бывает.)

10. В каких произведениях нам уже встречались мотивы, сходные с мотивами “Тёмных аллей”? (Н. М. Карамзин “Бедная Лиза”, И. С. Тургенев “Ася”, Ф. М. Достоевский “Белые ночи”)

11. Как на вопрос, почему не сложилось счастье героев, отвечали предшественники Бунина?  ( Отодвигать решения на неопределённое будущее – признак душевной слабости. Человек должен испытать чувство ответственности за себя и окружающих в каждую минуту своей сознательной жизни.)

12. На вопрос: “Счастливы ли герои?” – чаще отвечают: “Нет”. Попробуйте поколебать их уверенность или хотя бы заставить сомневаться в окончательности приговора. Ведь, по Бунину, “всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена”. Согласны вы с таким определением, прошедшим центральной нитью через все рассказы сборника?

(Обсуждение вопроса)

Учитель: спасибо всем, кто отработал уровень “Б”. Выполнившие задания этого уровня почувствовали в себе силу квалифицированных читателей.

III. Реализация заданий карточки уровня В.

1. В этом рассказе три действущих лица. На каком герое сосредотачивает своё внимание автор? (На Надежде)

2. Найдите ключевую фразу, раскрытие содержания которой может помочь понять главную мысль рассказа. Кому принадлежит эта фраза? (Надежда: “Всё проходит, да не всё забывается”. “Молодость у всякого проходит, а любовь – другое дело”. Стр. 435)

Согласны вы с этими утверждениями героини?

3. Как пейзаж помогает раскрыть внутренний мир героя и героини рассказа?

О создании рассказа Бунин писал: “Потом почему-то представилось то, чем начинается рассказ, – осень, ненастье, большая дорога, тарантас, в нем старый военный… остальное сложилось как-то само собой”.

Действительно, рассказ открывает мрачная пейзажная зарисовка: “В холодное осеннее ненастье на одной из больших тульских дорог, залитой дождями и изрезанной многими чёрными колеями, к длинной избе... подкатил закиданный грязью тарантас... тройка простых лошадей с подвязанными от слякоти хвостами”.

А строки стихотворения Н. Огарёва “Обыкновенная повесть” цитирует в финале новеллы главный герой:

Была чудесная весна!

Они на берегу сидели –
Река была тиха, ясна, 
Вставало солнце, птички пели 
Тянулся за рекою дол, 
Спокойно, пышно зеленея, 
Вблизи шиповник алый цвел, 
Стояла темных лип аллея.

– Какой смысл вкладывает автор в сопоставление весеннего и осеннего пейзажей?

(Остались в прошлом весна, счастье, первые чувства любви. Молодость отцвела, у каждого из героев за плечами немало прожитых безрадостных лет, неудавшаяся “личная жизнь”. Наступила осень жизни...)

– А в каком контексте упоминает Надежда о “тёмных аллеях”?

“И всё стихи мне изволили читать про всякие “тёмные аллеи”, – прибавила она с недоброй улыбкой”. Поэтических строк Надежда не помнит. Да и хотела ли она их помнить? Нет больше романтики любви. Всякие “тёмные аллеи”... Теперь это “знак” рухнувших надежд и жизненного тупика.

– Иной стала и сама Надежда. Как перенесла героиня обиду, нанесённую её много лет?

(Самолюбие отвергнутой господской служанки во многом предопределило её “карьерный рост”, заставило её с удивительным упорством стремиться “вверх”, именно оно превратило её в самостоятельную деловую женщину, именно оно и ныне держит её “на плаву”)

4. Как характеризует Надежду кучер Клим? (“Баба – ума палата. И всё, говорят, богатеет. Деньги в рост даёт <...> Но крута! Не отдал вовремя – пеняй на себя” – это отзыв возницы).

5. Какой новый мотив неожиданно вторгается в рассказ? (Ответственность человека за свою судьбу. Человек сам строит свою жизнь)

6. Изменило материальное благополучие душу героини?  (Нет, писатель акцентирует внимание на её душевной опустошённости: о былом увлечении она вспоминает почти с озлоблением. А какие слова находит для своего единственного мужчины после стольких лет разлуки? Только упрёки: “Поздно теперь укорять, а ведь, правда, очень бессердечно вы меня бросили...”

И ещё один момент. Николай Алексеевич задаёт Надежде множество вопросов. Мы уже на уроке говорили о них. Небезразлична ему судьба некогда любимой женщины. А вот Надежда желания спросить о чём-либо своего бывшего возлюбленного не испытывает. И факт этот – красноречивое свидетельство сосредоточенности исключительно на собственных переживаниях.

7. Почему Надежда показана в обстановке чистой, уютной горницы, а Николай Алексеевич – в дороге? (У Надежды всё хорошо: работа, дома уют, хранит память, но незамужем. Николай несчастлив: жена изменила, сын – негодяй, мот, без совести. Душевный дискомфорт движет героем)

8. Известно, что Бунин тщательно подбирал заглавия к своим рассказам, следуя принципу: ничего не объяснять, не помогать читателю, чтобы было над чем поломать голову. Как вы думаете, выдержан ли этот принцип применительно к “Тёмным аллеям”? (Тёмные аллеи – это сама жизнь. Рассказ о любви, о её “тёмных аллеях”, чаще всего мрачных и жестоких)

9. Как-то Бунин написал: “Блаженные часы проходят, и надо, необходимо…хоть что-нибудь сохранить, то есть противопоставить смерти, отцветанию шиповника”. Что же противопоставляют “отцветанию шиповника” автор и его герои? (Ответственность человека за того, кого приручил к себе. Маленький принц у Экзюпери: “Мы в ответе за того, кого приручили”. Человек, отдавший частичку своей души другой душе, останется в той другой душе жить. Не иссякнет память о нём.)

10. В чём обычность и вместе с тем неожиданность сюжета “Тёмных аллей”?

11. Почему автор поведал историю героев в подчёркнуто драматической диалогической манере?

12. Почему любовь часто несёт страдания и гибель?

Итоги урока 

Каков же взгляд И. А. Бунина на любовь?

Один из сборников рассказов и повестей Бунина (1917–1930) начинается рассказом “Роза Иерихона”. Иван Алексеевич рассказывает о том, что на Востоке в древности в знак веры в жизнь вечную, в Воскресение из мертвых, клали в гробы, в могилы Розу Иерихона (дикий волчец). И сам удивляется, что такое красивое название дали клубку сухих, колючих стеблей, очень похожих на знакомое перекати-поле. Оно (растение), сорванное и унесенное, за тысячи верст от своей родины, годы может лежать сухим, серым, мертвым. Но, будучи положено в воду, тотчас распускается, дает мелкие листочки и розовый цвет. И бедное человеческое сердце радуется, утешается: нет в мире смерти, нет разлук и потерь, доколе жива душа моя, моя Любовь, Память!

Так и мы с вами сегодня, отвечая на вопросы, высказывая свое мнение, воскрешали “душу, Любовь, Память” писателя, который “сухие, серые, мертвые” “корни и стебли” окружающего мира погрузил “в живую воду сердца, в чистую влагу любви, печали и нежности” и произрастил “заветный злак”. Нашими, силами, голосами, мыслями воскресили мы душу человека, чтобы и в нас самих “не иссякла эта влага, не оскудело и не иссохло сердце” 

Домашнее задание:

Читать рассказ «Господин из Сан-Франциско»

                            СОЛНЕЧНЫЙ УДАР

   После обеда вышли из ярко и горячо освещенной столовой на палубу и остановились у поручней. Она закрыла глаза, ладонью наружу приложила руку к щеке, засмеялась простым прелестным смехом, - все было прелестно в этой маленькой женщине, - и сказала:

   - Я, кажется, пьяна... Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании. Я даже не знаю, где вы сели. В Самаре? Но все равно... Это у меня голова кружится или мы куда-то поворачиваем?

   Впереди была темнота и огни. Из темноты бил в лицо сильный, мягкий ветер, а огни неслись куда-то в сторону: пароход с волжским щегольством круто описывал широкую дугу, подбегая к небольшой пристани.

   Поручик взял ее руку, поднес к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы). Поручик пробормотал:

   - Сойдем...

   - Куда? - спросила она удивленно.

   - На этой пристани.

   - Зачем?

   Он промолчал. Она опять приложила тыл руки к горячей щеке.

   - Сумасшествие..,

   - Сойдем, - повторил он тупо. - Умоляю вас...

   - Ах. Да делайте, как хотите, - сказала она, отворачиваясь. Разбежавшийся пароход с мягким стуком ударился в тускло освещенную

   пристань, и они чуть не упали друг на друга. Код головами пролетел конец каната, потом понесло назад, и с шумом закипела вода, загремели сходни... Поручик кинулся за вещами.

   Через минуту они прошли сонную конторку, вышли на глубокий, по ступицу, песок и молча сели в запыленную извозчичью пролетку. Отлогий подъем в гору, среди редких кривых фонарей, по мягкой от пыли дороге, показался бесконечным. Но вот поднялись, выехали и затрещали по мостовой, вот какая-то площадь, присутственные места, каланча, тепло и запахи ночного летнего уездного города... Извозчик остановился возле освещенного подъезда, за раскрытыми дверями которого круто поднималась старая деревянная лестница, старый, небритый лакей в розовой косоворотке и в сюртуке недовольно взял вещи и пошел на своих растоптанных ногах вперед. Вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер с белыми опущенными занавесками на окнах и двумя необожженными свечами на подзеркальнике, - и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой.

   В десять утра солнечного, жаркого, счастливого, со звоном церквей, с базаром на площади перед гостиницей, с запахом сена, дегтя и опять всего того сложного и пахучего, чем пахнет русский уездный город, она, эта маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя называвшая себя прекрасной незнакомкой, уехала. Спали мало, но утром, выйдя из-за ширмы возле кровати, в пять минут умывшись и одевшись, она была свежа, как в семнадцать лет. Смущена ли была она? Нет, очень немного. По-прежнему была проста, весела и - уже рассудительна.

   - Нет, нет, милый, - сказала она в ответ на его просьбу ехать дальше вместе, - нет, вы должны остаться до следующего парохода. Если поедем вместе, все будет испорчено. Мне это будет очень неприятно. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не булет больше. На меня точно затмение нашло... Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара...

   И поручик как-то легко согласился с нею. В легком и счастливом духе он довез ее до пристани, - как раз к отходу розового Самолета, - при всех поцеловал на палубе и едва успел вскочить на сходни, которые уже двинули назад.

   Так же легко, беззаботно и возвратился он в гостиницу. Однако что-то уж изменилось. Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею - и пуст. Это было странно! еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было... И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью, что поручик поспешил закурить и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате.

   - Странное приключение! - сказал он вслух, смеясь и чувствуя, что на глаза его навертываются слезы. - "Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли подумать..." И уже уехала...

   Ширма была отодвинута, постель еще не убрана. И он почувствовал, что просто нет сил смотреть теперь на эту постель. Он закрыл ее ширмой, затворил окна, чтобы не слышать базарного говора и скрипа колес, опустил белые пузырившиеся занавески, сел на диван... Да, вот и конец этому "дорожному приключению"! Уехала - и теперь уже далеко, сидит, вероятно, в стеклянном белом салоне или на палубе и смотрит на огромную, блестящую под солнцем реку, на встречные плоты, на желтые отмели, на сияющую даль воды и неба, на весь этот безмерный волжский простор... И прости, и уже навсегда, навеки... Потому что где же они теперь могут встретиться? "Не могу же я,- подумал он,- не могу же я ни с того ни с сего приехать в этот город, где ее муж, где ее трехлетняя девочка, вообще вся ее семья и вся ее обычная жизнь!" И город этот показался ему каким-то особенным, заповедным городом, и мысль о том, что она так и будет жить в нем своей одинокой жизнью, часто, может быть, вспоминая его, вспоминая их случайную, такую мимолетную встречу, а он уже никогда не увидит ее, мысль эта изумила и поразила его. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком дико, неестественно, неправдоподобно! И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние.

   "Что за черт! - подумал он, вставая, опять принимаясь ходить по комнате и стараясь не смотреть на постель за ширмой. - Да что же это такое со мной? И что в ней особенного и что, собственно, случилось? В самом деле, точно какой-то солнечный удар! И главное, как же я проведу теперь, без нее, целый день в этом захолустье?"

   Он еще помнил ее всю, со всеми малейшими ее особенностями, помнил запах ее загара и холстинкового платья, ее крепкое тело, живой, простой и веселый звук ее голоса... Чувство только что испытанных наслаждений всей ее женской прелестью было еще живо в нем необыкновенно, но теперь главным было все-таки это второе, совсем новое чувство - то странное, непонятное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство, и о котором уже нельзя было сказать ей теперь! "А главное,- подумал он,- ведь и никогда уже не скажешь! И что делать, как прожить этот бесконечный день, с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой, в этом богом забытом городишке над той самой сияющей Волгой, по которой унес ее этот розовый пароход!"

   Нужно было спасаться, чем-нибудь занять, отвлечь себя, куда-нибудь идти. Он решительно надел картуз, взял стек, быстро прошел, звеня шпорами, по пустому коридору, сбежал по крутой лестнице на подъезд... Да, но куда идти? У подъезда стоял извозчик, молодой, в ловкой поддевке, и спокойно курил цигарку. Поручик взглянул на него растерянно и с изумлением: как это можно так спокойно сидеть на козлах, курить и вообще быть простым, беспечным, равнодушным? "Вероятно, только я один так страшно несчастен во всем этом городе", - подумал он, направляясь к базару.

   Базар уже разъезжался. Он зачем-то походил по свежему навозу среди телег, среди возов с огурцами, среди новью мисок и горшков, и бабы, сидевшие на земле, наперебой зазывали его, брали горшки в руки и стучали, звенели в них пальцами, показывая их добротность, мужики оглушали его, кричали ему: "Вот первый сорт огурчики, ваше благородие!" Все это было так глупо, нелепо, что он бежал с базара. Он пошел в собор, где пели уже громко, весело и решительно, с сознанием исполненного долга, потом долго шагал, кружил по маленькому, жаркому и запущенному садику на обрыве горы, над неоглядной светло-стальной ширью реки... Погоны и пуговицы его кителя так нажгло, что к ним нельзя было прикоснуться. Околыш картуза был внутри мокрый от пота, лицо пылало... Возвратясь в гостиницу, он с наслаждением вошел в большую и пустую прохладную столовую в нижнем этаже, с наслаждением снял картуз и сел за столик возле открытого окна, в которое несло жаром, но все-таки веяло воздухом, заказал ботвинью со льдом... Все было хорошо, во всем было безмерное счастье, великая радость: даже в этом зное и во всех базарных запахах, во всем этом незнакомом городишке и в этой старой уездной гостинице была она, эта радость, а вместе с тем сердце просто разрывалось на части. Он выпил несколько рюмок водки, закусывая малосольными огурцами с укропом и чувствуя, что он, не задумываясь, умер бы завтра, если бы можно было каким-нибудь чудом вернуть ее, провести с ней еще один, нынешний день, - провести только затем, только затем, чтобы высказать ей и чем-нибудь доказать, убедить, как он мучительно и восторженно любит ее... Зачем доказать? Зачем убедить? Он не знал зачем, но это было необходимее жизни.

   - Совсем разгулялись нервы! - сказал он, наливая пятую рюмку водки.

   Он отодвинул от себя ботвинью, спросил черного кофе и стал курить и напряженно думать: что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви? Но избавиться - он это чувствовал слишком живо - было невозможно. И он вдруг опять быстро встал, взял картуз и стек и, спросив, где почта, торопливо пошел туда с уже готовой в голове фразой телеграммы: "Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти". Но, дойдя до старого толстостенного дома, где была почта и телеграф, в ужасе остановился: он знал город, где она живет, знал, что у нее есть муж и трехлетняя дочка, но не знал ни фамилии, ни имени ее! Он несколько раз спрашивал ее об этом вчера за обедом и в гостинице, и каждый раз она смеялась и говорила:

   - А зачем вам нужно знать, кто я, как меня зовут?

   На углу, возле почты, была фотографическая витрина. Он долго смотрел на большой портрет какого-то военного в густых эполетах, с выпуклыми глазами, с низким лбом, с поразительно великолепными бакенбардами и широчайшей грудью, сплошь украшенной орденами... Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, - да, поражено, он теперь понимал это, - этим страшным "солнечным ударом", слишком большой любовью, слишком большим счастьем! Он взглянул на чету новобрачных - молодой человек в длинном сюртуке и белом галстуке, стриженный ежиком, вытянувшийся во фронт под руку с девицей в подвенечном газе, - перевел глаза на портрет какой-то хорошенькой и задорной барышни в студенческом картузе набекрень... Потом, томясь мучительной завистью ко всем этим неизвестным ему, не страдающим людям, стал напряженно смотреть вдоль улицы.

   - Куда идти? Что делать?

   Улица была совершенно пуста. Дома были все одинаковые, белые, двухэтажные, купеческие, с большими садами, и казалось, что в них нет ни души; белая густая пыль лежала на мостовой; и все это слепило, все было залито жарким, пламенным и радостным, но здесь как будто бесцельным солнцем. Вдали улица поднималась, горбатилась и упиралась в безоблачный, сероватый, с отблеском небосклон. В этом было что-то южное, напоминающее Севастополь, Керчь... Анапу. Это было особенно нестерпимо. И поручик, с опущенной головой, щурясь от света, сосредоточенно глядя себе под ноги, шатаясь, спотыкаясь, цепляясь шпорой за шпору, зашагал назад.

   Он вернулся в гостиницу настолько разбитый усталостью, точно совершил огромный переход где-нибудь в Туркестане, в Сахаре. Он, собирая последние силы, вошел в свой большой и пустой номер. Номер был уже прибран, лишен последних следов ее, - только одна шпилька, забытая ею, лежала на ночном столике! Он снял китель и взглянул на себя в зеркало: лицо его, - обычное офицерское лицо, серое от загара, с белесыми, выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз, от загара казавшихся еще белее, - имело теперь возбужденное, сумасшедшее выражение, а в белой тонкой рубашке со стоячим крахмальным воротничком было что-то юное и глубоко несчастное. Он лег на кровать на спину, положил запыленные сапоги на отвал. Окна были открыты, занавески опущены, и легкий ветерок от времени до времени надувал их, веял в комнату зноем нагретых железных крыш и всего этого светоносного и совершенно теперь опустевшего, безмолвного волжского мира. Он лежал, подложив руки под затылок, и пристально глядел перед собой. Потом стиснул зубы, закрыл веки, чувствуя, как по щекам катятся из-под них слезы - и наконец заснул, а когда снова открыл глаза, за занавесками уже красновато желтело вечернее солнце. Ветер стих, в номере было душно и сухо, как в духовой печи... И вчерашний день и нынешнее утро вспомнились так, точно они были десять лет тому назад.

   Он не спеша встал, не спеша умылся, поднял занавески, позвонил и спросил самовар и счет, долго пил чай с лимоном. Потом приказал привести извозчика, вынести вещи и, садясь в пролетку, на ее рыжее, выгоревшее сиденье, дал лакею целых пять рублей.

   - А похоже, ваше благородие, что это я и привез вас ночью! - весело сказал извозчик, берясь за вожжи.

   Когда спустились к пристани, уже синела над Волгой синяя летняя ночь, и уже много разноцветных огоньков было рассеяно по реке, и огни висели на мачтах подбегающего парохода.

   - В аккурат доставил! - сказал извозчик заискивающе.

   Поручик и ему дал пять рублей, взял билет, прошел на пристань... Так же, как вчера, был мягкий стук в ее причал и легкое головокружение от зыбкости под ногами, потом летящий конец, шум закипевшей и побежавшей вперед воды под колесами несколько назад подавшегося парохода... И необыкновенно приветливо, хорошо показалось от многолюдства этого парохода, уже везде освещенного и пахнущего кухней.

   Через минуту побежали дальше, вверх, туда же, куда унесло и ее давеча утром.

   Темная летняя заря потухала далеко впереди, сумрачно, сонно и разноцветно отражаясь в реке, еще кое-где светившейся дрожащей рябью вдали под ней, под этой зарей, и плыли и плыли назад огни, рассеянные в темноте вокруг.

   Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет.

   Приморские Альпы.1925

МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

                      «СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № № 32»

« Всякая любовь – великое счастье , даже если она не разделёна».

                                                                                                          И. Бунин

Учитель русского языка и литературы

МБОУ «СОШ № 32»

города Братска

КОЛЕДА О.С.

г. Братск

2012 год