Урок литературы в 11 классе «…Нельзя отречься от родного…» (судьба поэтов-эмигрантов Серебряного века)
план-конспект урока по литературе (11 класс) на тему

«…Нельзя отречься от родного…»

(литературно-музыкальная композиция)

Оборудование: портреты поэтов и писателей-эмигрантов, картины с изображением Парижа (мультимедийное сопровождение), лампа с зеленым абажуром, 1 свеча большая в подсвечнике, 4 маленьких.

Музыка: романс в исполнении А.Малинина «Сент-Женевьев-де-Буа»; музыка Г.Свиридова к повести Пушкина «Метель»; песня в исполнении Джо Дассена «Елисейские поля»; музыка С.Рахманинова из концерта № 2 для фортепиано с оркестром; романс «В степи молдаванской» в исполнении Вертинского (или музыка Свиридова); песня на стихи М Цветаевой «Монолог» в исполнении А.Пугачевой; песня в исполнении Вероники Долиной «Не пускайте поэта в Париж».

Литература: рассказ Тэффи «Ностальгия»; стихи поэтов-эмигрантов.

Цели урока:

-  донести до учащихся своеобразие сложного периода в истории и литературе начала XX века; при помощи литературно-художественного  материала помочь учащимся увидеть живого поэта, почувствовать далекую эпоху, понять творчество поэтов-эмигрантов, уяснить их место в русской литературе;

- расширение и углубление знаний учащихся о творчестве выдающихся отечественных поэтов;

- продолжить знакомство учащихся с искусством слова, развить эстетический вкус и творческие способности старшеклассников.

Ход урока

                             Эпиграфы:                          Полдень. Березовый отсвет покоя.

В небе российские купола.

И облака, будто белые кони,

Мчатся над Сен-Женевьев-де-Буа.

                                     Р.Рождественский

Нас раскидало, как в море льдины,

Расколошматило, но не разбив.

Культура русская всегда едина,

А лишь испытывается на разрыв.

                                           Е.Евтушенко

I. Вступительное слово учителя.

        К нам возвращаются большие поэты начала и середины XX века. Поэты, имена которых долгие годы были забыты либо вовсе неизвестны. Это новое время требует от истории полноты и правды.

        Начало XX века было для русской поэзии блистательным, поразительно щедрым и разнообразным. За короткий срок засияло множество замечательных поэтических имен: А.Блок, А.Белый, И.Бунин, О.Мандельштам, А.Ахматова, Н.Гумилев, С.Есенин, М.Цветаева, И.Северянин… Символисты, акмеисты, футуристы, имажинисты…

        Однако события октября 1917 г. и Гражданской войны в России привели к тому, что сотни тысяч наших соотечественников (преимущественно интеллигенция), опасаясь диктатуры пролетариата, власти большевиков и широкого красного террора, покинули Родину через Новороссийск, Одессу, Севастополь, порты Прибалтики, Владивосток, основав русские гнезда в Константинополе, Праге, Белграде, Риге, Харбине, Париже, Берлине, Нью-Йорке.

        В эмиграции оказалось немало поэтов и писателей, представлявших различные направления и течения русской литературы XX в. В европейских столицах организуются литературные центры, издательства, выходят многочисленные газеты и журналы: «Возрождение», «Грядущая Россия», «Русская мысль», «Слово». Проходят поэтические вечера, встречи. Но, несмотря на бурную литературную жизнь, русские эмигранты чувствуют здесь себя неуютно.

          Поэт Г.Иванов говорил: «Все мы, поэты и писатели эмиграции, обречены. Нас убивает отсутствие воздуха. И любви. Невнимание и безразличие».

          Из воспоминаний поэтессы И,Одоевцевой «На берегах Сены»: «Я обращаюсь к вам с просьбой о любви к людям, о которых я пишу в этой книге. Все они нуждаются в любви, потому что задыхались в вольном воздухе чужих стран, им не хватало любви читателей. Они попали в страну, где ни чьи-либо стихи не нужны. Даже русские люди в эмиграции перестали в них нуждаться. И это делало поэтов, пишущих на русском языке, несчастными»

        Сегодня мы проводим урок в форме литературно-музыкальной композиции, в ходе которой мы вспомним имена поэтов-эмигрантов, будем слушать стихи о России, обратившись к части великого духовного наследия, оставленного нам этими людьми, не получившими в награду за это даже клочка родной земли, чтобы навсегда в ней забыться и простить нанесенные обиды.

II. Литературная композиция.

1-й  От тебя труднейшую обиду

Принял я, родимая страна,

И о том пропел я панихиду,

Чем всегда в душе была весна.

Слава жизни. Есть прорывы злого,

Долгие страницы слепоты.

Но нельзя отречься от родного.

Светишь мне, Россия, только ты.

2-й «Ни дня, когда бы я не тосковал по России, нет часа, когда бы я не порывался вернуться…» - признавался Константин Бальмонт, автор только что прозвучавшего стихотворения.

                         (музыка Г.Свиридова к повести «Метель»)

1-й Отъединен пространствами чужими

Ото всего, что дорого мечте,

Я провожу все дни, как в сером дыме,

Один. Один. В бесчестье. На черте. (К. Бальмонт)

2-й «Темен жребий русского поэта». Бесспорно. А ведь Когда-то Бальмонт был властителем дум и душ. Критика превозносила его до небес и ждала от него бесконечно многого. Его называли магом и чародеем слова, «Паганини русского стиха».

Будем, как солнце, оно – молодое.

В этом завет Красоты! –

                                          Провозглашал поэт.

1-й Но триумф оказался недолгим… Бальмонт тяжело пережил охлаждение к себе … В эмиграции – и одиночество, и непонимание, и тяжелая душевная болезнь…

2-й Мы знаем, что Бальмонт еще до всех драматических событий в жизни России с особой любовью относился к Франции, но только в годы эмиграции почувствовал, что эта теплая и гостеприимная страна все же не мать, а мачеха. Нерусское слово «ностальгия» стало таким типично русским понятием!

3-й Русское зарубежье называют затонувшей Атлантидой нашего времени. Октябрьский переворот и гражданская война раскололи русскую литературу на советскую и зарубежную.

4-й В изгнании оказались крупнейшие писатели и поэты:

1-й Иван Бунин.

2-й Зинаида Гиппиус.

3-й Дмитрий Мережковский

4-й Константин Бальмонт.

1-й Георгий Иванов

2-й Ирина Одоевцева

3-й Аркадий Аверченко

4-й Владислав Ходасевич

1-й Игорь Северянин

2-й Александр Куприн

3-й Марина Цветаева…

4-й «Это уже не эмиграция русских, а эмиграция России», - констатировала в 1920 году одна из газет.

1-й И вот мы остались без Родины,

И вид наш жалок и пуст,

Как будто бы белой смородины

Обглодан раскидистый куст.  (И.Северянин)

2-й В Париже и Берлине, Риме и Нью-Йорке, Шанхае и Харбине – везде русская эмиграция отчаянно боролась за право иметь собственный голос.

3-й Центром русской эмиграции стал после Октября 1917 года Париж. Журнал «Современные записки» (Париж, 1920-1940 гг) состоит из 70 томов! В нем – лучшие произведения русской эмиграции, все, что было отмечено блеском таланта и подлинной духовностью. И, несмотря на то, что русские поэты и писатели жили далеко от России, они не теряли связи с родной землей, их мысли и души были вместе с Родиной.

                   (Джо Дассен «Елисейские поля»)

4-й Дома до звезд, а небо ниже.

Земля в чаду ему близка.

В большом и радостном Париже

Все та же тайная тоска.

Шумны вечерние бульвары,

Последний луч зари погас.

Везде, везде все пары, пары,

Дрожанья губ и дерзость глаз.

Я здесь одна. К стволу каштана

Прильнуть так сладко голове!

И в сердце плачет стих Ростана,

Как там, в покинутой Москве.

Париж в ночи мне чужд и жалок,

Дороже сердцу прежний бред!

Иду домой, там грусть фиалок

И чей-то ласковый привет.

В большом и радостном Париже

Мне снятся травы, облака

И дальше смех, и тени ближе,

И боль, как прежде, глубока.  (М.Цветаева)

3-й А следующие стихи принадлежат Ирине Одоевцевой, поэту и автору бесценных книг «На берегу Невы» и «На берегах Сены». Она живой свидетель той эпохи. Именно она возвратила нам русскую литературную Атлантиду.

Скользит слеза из-под усталых век,

Звенят монеты на церковном блюдце…

О чем бы ни молился человек,

Он непременно молится о чуде:

Чтоб дважды два вдруг оказалось пять,

И розами вдруг расцвела солома,

И чтоб к себе домой прийти опять,

Хотя и нет и ни себя, ни дома.

2-й Под талантливым пером Ирины Одоевцевой ожило неповторимое время, заговорили живые таланты – русские писатели и поэты. В разделении с Родиной голос ее прозвучал как весть о неизбежном грядущем единении.

                                 (Все ведущие зажигают от своих свечей одну – большую)

4-й Жизнь и творчество Ирины Одоевцевой – яркая страница русского зарубежья.

1-й В воспоминаниях Ирины Владимировны «На берегах Сены» есть эпизод, незначительный, казалось бы, штрих, который на самом деле – ключ к пониманию характера поэтессы. Ее внешний облик зачастую был далек от ее внутренней сути.

4-й После поэтического вечера Марина Цветаева и Ирина Одоевцева идут по ночному Парижу к метро. Марина Ивановна говорит: «С Вами удобно ходить. Вы хорошо держите шаг. А мне казалось, что Вы на своих высоких каблуках должны ходить неровно, с прискоком, по-дамски. По походке узнаешь человека не меньше, чем по рукопожатию».

3-й Когда-то в любимом городе на Неве она, начинающая поэтесса, написала:

      Нет, я не буду знаменита,

Меня не увенчает слава,

Я – как на сан архимандрита –

На это не имею права.

Ни Гумилев, ни злая пресса

Не назовут меня талантом.

Я маленькая поэтесса

С огромным бантом.

1-й Бант стал как бы неким неотъемлемым атрибутом ее судьбы. По этому огромному, запутавшемуся в волосах мотыльку ее узнавали сначала на сцене, потом на улицах Петрограда. «Моя ученица», - так называл ее Николай Гумилев. Первая и единственная книга стихов, которую Ирина Одоевцева успела издать на родине до отъезда за границу, называлась «Двор Чудес» (1922).

4-й В эмиграции Ирина Одоевцева без особых сожалений рассталась с бантом и с некоторой грустью – со стихами.

3-й «Мне уже не казалось тогда, как на берегах Невы, что в жизни главное – и даже единственное – поэзия… Стихов я почти не писала. Зачем? Раз они никому здесь не нужны. Стихи надо писать для современников, а не для проблематических потомков. Можно ли быть уверенным, что потомки найдут, прочтут и оценят мои стихи? Гораздо проще перестать их писать. Я так и сделала…»

4-й Ей было 22, когда произошла революция, 27 – когда она уехала в короткое свадебное путешествие, обернувшееся эмиграцией длиной в 65 лет

2-й Ее муж, известный поэт Георгий Иванов, в «Посмертном дневнике» писал:

Было все: и тюрьма, и сума.

В обладании полном ума,

В обладании полном таланта.

В распроклятой судьбой эмигранта

Умираю…

3-й Начиная с послевоенного времени эмиграция стала для Георгия Иванова и Ирины Одоевцевой «и тюрьмой, и сумой». В 1955 году им удалось устроиться в дом престарелых в Йере, что недалеко от Ниццы. Но здоровье Иванова стало резко ухудшаться. Он умер на больничной койке. Его последняя просьба – об Ирине:

2-й «Позаботьтесь о моей жене. Тревога об ее будущем сводит меня с ума. Она была светом и счастьем моей души, и я ей благодарен, бесконечно обязан. Если у меня действительно есть читатели, умоляю их исполнить мою последнюю просьбу и завещаю им судьбу Ирины Одоевцевой…»

1-й «29 августа 1958 г. приезжаю в Йер, - пишет в своих воспоминаниях поэт и критик Кирилл Померанцев. – Вхожу в дом, спрашиваю, где комната Ивановых. Замешательство. Кто-то смущенно отворачивается, кто-то проводит и показывает дверь. Стучу, не дожидаясь ответа, вхожу. Вся в черном сидит Одоевцева.

- А Жорж?

- Позавчера…

На местном кладбище чуть заметный бугорок земли, маленький, связанный из двух веток, воткнутый в него крест».

2-й Георгий Иванов ушел в «вечность звездную» далеко от Петербурга и России – во Франции. Но и за несколько дней до смерти поэт мысленно вернулся в любимый им город и к дорогим ему людям.

Ликование вечной, блаженной весны,

Упоительные соловьиные трели,

И магический блеск средиземной луны

Головокружительно мне надоели.

Даже больше того. И совсем я не здесь.

Не на юге, а в северной царской столице.

Там остался я жить. Настоящий. Я – весь.

Эмигрантская быль мне всего только снится –

И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.

… Зимний день. Петербург. С Гумилевым вдвоем.

Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты,

Мы спокойно, классически просто идем,

Как попарно ходили когда-то поэты.

3-й Ирине Одоевцевой был 91 год, когда она вернулась в город юности.

                                      (музыка С.Рахманинова из концерта № 2 для фортепиано с оркестром)

5-й Одно из замечательных явлений довоенной эмиграции – заседание кружка «Зеленая лампа». Инициаторами являлись Мережковские: Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский.

6-й С ноября 1920 г. они обосновались в Париже и, как когда-то В Петербурге, стали проводить свои «воскресенья» - на 11-бис Колонель-Боннэ. В этом доме и возникла мысль о «Зеленой лампе».

5-й Название напоминало о тайном кружке Всеволожского, в нем участвовал и Пушкин. Задача организаторов – спасти мир, по крайней мере Россию и ее филиал – эмиграцию, от гордыни и самоуничтожения, от отчаяния и потери веры в будущее.

6-й «Заседание «Зеленой лампы» становились с каждой неделей все более интересными и многолюдными, - вспоминает Ирина Одоевцева. – «Зеленая лампа» заставила многих слушателей серьезнее и лучше понять происходящее и – что не менее важное – самих себя… Кто только не посещал «воскресений»! Всех не перечтешь!»

5-й Завсегдатаем заседаний был Георгий Адамович, захаживал Константин Бальмонт, перед отъездом в Россию пришла попрощаться Марина Цветаева. Любила посещать «воскресенья» Мережковских и Надежда Александровна Тэффи.

6-й «Париж. Предрождественское воскресенье. Дождь. Мы сидим за длинным чайным столом на 11-бис Колонель-Боннэ. Настроение у всех кислое. Мережковский вяло и бесцветно обсуждает последнее заседание «Зеленой лампы», не взлетая, как обычно, в неизведанные края, не ныряя в метафизические бездны.

       Звонок. И нежданно-негаданно появляется Тэффи. Нарядная, веселая, полная бьющей через край жизнерадостности. С ее появлением все сразу меняется. Все ожили, будто в них пустили магнетический заряд».

5-й  «Тэффи, что так редко встречается среди юмористов, была и в жизни полна юмора и веселья. Казалось, она и в событиях, даже в самых трагических, как и в людях, даже самых мрачных, видела прежде всего их комическую сторону, скрытую от других.

6-й Дать человеку посмеяться, - объясняла она, - не менее важно, чем дать нищему милостыню. Или кусок хлеба. Посмеешься – и голод не так мучает. Кто спит – тот обедает, а по-моему – кто смеется, тот наедается досыта. Или почти досыта».

5-й «А в лице – двойственность древнегреческой маски. Тэффи признавалась, что каждый ее рассказ, в сущности, маленькая трагедия, юмористически повернутая. «Слезы – жемчуг моей души», - сказала как-то Надежда Александровна. Просто у нее было удивительное свойство, которое редко кому дается. «Надо жить играя, - говорила она. – Игра скрашивает любые невзгоды».

6-й Испытывая тяжелые материальные трудности, тоску по родине, она всегда старалась сохранять бадрость и веселье, лишь изредка позволяя себе падать духом.

                                (рассказ Тэффи «Ностальгия»)

6-й «Весной вернусь на родину, - мечтала Надежда Александровна. – Чудесное слово – весна! Чудесное слово – родина! Весна – воскрешение жизни…»

5-й Она не вернулась. Как многие…

1-й Не может смириться с судьбой изгнанника и Константин Бальмонт, стихотворения 20-х годов которого открыли новые грани его дарования. Певец Солнца, он впервые предстал здесь как поэт трагический.

3-й Ирина Одоевцева, познакомившись с Константином Бальмонтом на одном из «воскресений» Мережковских, была поражена тем, что поэт, когда-то собиравший на своих вечерах многочисленных поклонников, сейчас готов читать стихи даже одному зрителю с благодарностью за то, что его слушают…

1-й Он умер в декабре 1942 года всеми забытый. На похоронах его ни поэтов, ни поклонников не было.

В мгновенной прорези  зарниц,

В крыле перелетевшей птицы,

В чуть слышном шелесте страницы,

В немом лице, склоненном ниц,

В глазке лазурном незабудки,

В веселом вскрике ямщика,

Когда качель саней легка,

На свеже - белом перепутке,

В мерцанье восковой свечи,

Зажженной трепетной рукою,

В простых словах: «Христос с тобою»,

Струящих кроткие лучи,

В глухой ночи, в зеленоватом

Рассвете, истончившем мрак,

И в петухах, понявших знак,

Чтоб перепеться перекатом,

В лесах, где папоротник, взвив

Свой веер, манит к тайне клада, -

Она одна, другой не надо.

Лишь ей, жар-птицей, дух мой жив.

И все пройдя пути морские,

И все земные царства дней,

Я слова не найду нежней,

Чем имя звучное: Россия.  (К.Бальмонт)

                                              романс «В степи молдаванской» в исполнении Вертинского)

4-й Но некоторые из эмигрантов вернулись на родину. Среди них – Марина Цветаева.

      «В России все теперь чужое. И враждебное мне. Даже люди, - признается она Ирине Одоевцевой. – Я всем чужая. Все же я довольна, что покидаю Париж. Я его изжила. Его больше не существует для меня. Сколько горя, сколько обид я в нем пережила! Нигде я не была так несчастна. А теперь я еду в Москву. Сыну там будет лучше. Но мне!.. Вытерла меня эмиграция».

3-й Одоевцева пишет с болью: «Марина Цветаева – наш общий грех, наша общая беда. Мы все перед ней в неоплатном долгу. Мы не сумели ее оценить, не полюбили ее, так нуждавшуюся в любви, как в воздухе, не удержали от гибельного возвращения в Россию».

                                     (песня на стихи М.Цветаевой «Монолог» в исполнении А.Пугачевой)

4-й К вам всем (что мне, ни в чем не знавшей меры,

      Чужие и свои?!)

      Я обращаюсь с требованьем веры

      И с просьбой о любви…

3-й С просьбой о любви ко всем, о ком она пишет, обращается и Ирина Одоевцева

1-й Все они нуждаются в любви не только потому, что «горек хлеб и круты ступени земли чужой», но и потому, что еще более, чем хлеба, им не хватало любви читателя, и они задыхались в вольном воздухе чужих стран.

2-й XX век безжалостно разрушил, разорвал многие взаимосвязи, исказил саму культурную память человеческую. Первая эмиграция сохранила в себе Россию ту, какой она была до 1917 г. Лучшие произведения писателей русского зарубежья входят в золотой фонд России. Мы часто говорим, что русские эмигранты страдали в разлуке с Родиной, что им недоставало ее. Но сегодня Россия поняла наконец, что и они ее дети.

                                             (песня в исполнение Вероники Долиной «Не пускайте поэта в Париж»)

1-й Полюбите их, воскресите их в своей памяти и в сердцах.

 III. Чтение любимых стихотворений поэтов-эмигрантов, передавая по кругу зажженную свечу памяти.

IV. Заключительное слово учителя.

        Постепенно мы познаем долгие годы скрытое от нас, рожденное в далеких краях творчество наших соотечественников. Сейчас оно возвращается домой. Возвращаются не просто любимые писатели, не только их запрещенные ранее книги, но и горькая память о тех годах, когда они вынуждены были покинуть родину. Поруганные таланты, обездоленные судьбы… Однако без произведений писателей-эмигрантов начала века, так же как и без лучших книг представителей новой волны эмиграции, наша литература была бы неизмеримо беднее. Разорванная войнами, эмиграцией, политической нетерпимостью русская литература должна, наконец, воссоединиться, сплотив воедино творчество и судьбы выдающихся поэтов и писателей XX века – века, закончившегося еще совсем недавно.

Нас раскидало, как в море льдины,

Расколошматило, но не разбив.

Культура русская всегда едина

И лишь испытывается на разрыв.

Куприн вернулся, чтоб умереть,

Как под обложкой вернулся Бунин,

Вам возвращаться впредь и впредь.

Хоть скройся в Мекку, хоть прыгни в Лену,

В кишках - Россия. Не выдрать! Шиш!

Невозвращенства в Россию нету.

Из сердца собственного не сбежишь.

С ней не расстаться, не развязаться.

Будь она проклята, по ней тоска

Вцепилась, будто репей рязанский,

В сукно парижского пиджака.

Но если в книгах родная пасмурь

И скрип до боли родной, в избе,

Такая книга – как русский паспорт,

Который выписан сам себе.

Они действительно выписывали сами себе русские паспорта, возвращаясь в Россию в своих стихах, прозе и песнях.

V. Рефлексия.

Ответьте письменно на вопросы:

- Понравилась ли вам такая форма проведения урока?

- Какую новую информацию вы для себя сегодня получили?

- О творчестве каких писателей и поэтов вы хотели бы провести подобную литературно-музыкальную композицию?

Приложение к уроку

И.Бунин

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,

И лазурь, и полуденный зной…

Срок настанет – Господь сына блудного спросит:

«Был ли счастлив ты в жизни земной?»

и забуду я все – вспомню только вот эти

полевые пути меж колосьев и трав –

и от сладостных слез не успею ответить,

к милосердным коленам припав.

Это стихотворение – одно из многочисленных признаний в любви к родной земле, Иван Алексеевич Бунин написал в 1918 г, еще на Родине. А в 1920 г. он покинул Россию. Бунин не принял революции, не признал перемен, происшедших в России, и не примирился с ними. Для него с великой Россией все кончено уже после февраля 1917 г. он решительно и категорически отверг Временное правительство и его лидеров, которые способны привести страну лишь к пропасти.

        И.А.Бунин

Моя отчизна; я вернулся к ней,

Усталый от скитаний одиноких,

И понял красоту в ее печали

 И счастие в печальной красоте.

Они глумятся над тобою,

Они, о, Родина, корят

Тебя твоею простотою,

Убогим видом черных хат…

Так сын, спокойный и нахальный,

Стыдится матери своей –

Усталой, робкой и печальной

Средь городских его друзей,

Глядит с улыбкой состраданья

На ту, кто сотни верст брела

И для него, ко дню свиданья,

Последний грошик берегла.

Немногочисленные стихи пронизаны чувством одиночества, бездомности и тоски по России.

Во всех произведениях чувствуется дыхание России.

Ему так и не пришлось покинуть чужой дом и вернуться в свой, на русскую землю. Вдали от Родины Бунин провел почти 34 года. Скончался он в ночь на 8 ноября 1953 г. в Париже. Прах поэта покоится во французской земле на кладбище Сен-Женевье-де-Буа. На его могиле – крест белого камня, небольшой цветник. А рядом могилы Мережковского, Гиппиус, Тэффи, Соловьева, Зайцева, Шмелева. Целый пласт русской нации, русской культуры.

Ему суждено было узнать славу знаменитого писателя, лауреата Нобелевской премии. И он же в горестные дни эмиграции будет вынужден просить помощи у состоятельных знакомых, судьба уготовит ему голод и страдания во время оккупации, а затем – тяжелую болезнь и медленное угасание в нужде и гордой бедности.

Это сильно мучило его в последние годы: «У меня душевные зрение и слух так же обострены, как физические, и чувствую я все во сто раз сильнее, чем обыкновенные люди, - и горе, и счастье, и радость, и тоску. Просто иногда выть на луну от тоски готов. И прыгать от счастья. Да, даже и сейчас, на восьмом десятке. Хотя какое же у меня теперь счастье? Конец жизни похож на начало. Нищенская, грустная юность, нищенская, тяжелая старость. Сколько унижения, оскорблений! С протянутой рукой… Подайте великому писателю, Нобелевскому лауреату! Это при моей-то гордости – ведь я нечеловечески, я дьявольски горд, и почести и поклонения принимая всегда как должное. Представьте, каково мне теперь?»

        Игорь Северянин

Зимой 1918 г. Северянин переселился в Эстонию. Когда Эстония была признана самостоятельным государством, Северянин оказался за пределами родины.

Он пишет о серьезном и важном: о смысле жизни, о своей судьбе, о России. Поэт много выстрадал в эти годы и в полной мере постиг истину: хлеб чужбины горек.

Была у тебя страна,

И был у тебя свой дом,

Где ты со своей семьей

Лелеял побеги роз…

Но, родины не ценя,

Свой дом не сумев сберечь

И мало любя семью,

Ты все потерял – был день.

Зачем же теперь видна

Во взоре тоска твоем

И в чуждом краю зимой

Ты бродишь и наг и бос?

Игорь Северянин

О России петь – что стремиться в храм

По лесным горам, полевым коврам…

О России петь – что весну встречать,

Что невесту ждать, что утешить мать…

О России петь – что тоску забветь,

Что любовь любить, что бессмертным быть!

Нет, я не беженец, и я не эмигрант, -

Тебе, родительница, русский мой талант,

И вся душа моя, вся мысль моя верна,

Тебе, на жизнь меня обрекшая страна!..

Мне не в чем каяться, Россия пред тобой:

Не предавал тебя ни мыслью, ни душой,

А если в чуждый край физически ушел,

Давно уж понял я, как то нехорошо…

Страх перед голодом за мать и за семью

Заставил родину меня забыть мою.

За опрометчивый, неосторожный шаг

Уже пришиблена навек моя душа.

И уже не поздно ли вернуться по домам,

Когда я сам уже давным-давно не сам,

Когда чужбина доконала мысль мою,-

И как, Россия, я тебе и что спою?

        Игорь Северянин

Еще одна весна. Быть может,

Уже последняя. Ну что ж,

Она постичь душе поможет,

Чем дом покинутый хорош.

Имея свой, не строй другого.

Всегда довольствуйся одним.

Чужих освоить бестолково:

Чужой останется чужим.

От гордого чувства, чуть странного,

Бывает так горько подчас:

Россия построена заново

Другими, не нами, без нас.

Последние годы жизни И.Северянина были омрачены творческим и моральным кризисом. Ему приходилось рассылать свои книги по квартирам знакомых и незнакомых людей, предлагать и навязывать их. Новых стихов он не писал: «Я слишком ценю поэзию и свое имя, чтобы позволить новым стихам залежаться в письменном столе. Издателей на настоящие стихи теперь нет. Нет на них и читателя. Я теперь пишу стихи, не записывая их, и потому навсегда забываю». Наступили одиночество и нужда.

Игорь Северянин умер в декабре 1941 г. и похоронен на Таллиннском Александро-Невском кладбище.

        Георгий Иванов

В 1923 г. , вскоре после гибели его друга и единомышленника Николая Гумилева, вместе с женой, поэтессой И.Одоевцевой, выезжает в Париж. Умер Иванов в 1958 г. в Париже.

Последние годы он провел в доме престарелых. Его эмигрантские стихи строги и искренни. В них – последние признания, огромная мука и надежда вернуться в Россию.

Я, что когда-то с Россией простился,

(Ночью навстречу полярной заре)

не оглянулся, не перекрестился

и не заметил, как вдруг  очутился

в этой глухой европейской дыре.

Хоть поскучать бы… Но Яне скучаю.

Жизнь потерял, а покой берегу.

Письма от мертвых друзей получаю

И, прочитав, с облегчением жгу.

На голубом предвесеннем снегу.

        Марина Цветаева

Приехала в Берлин в мае 1922 года. В 1925 г. с детьми приехала в Париж. Во Франции ей было суждено прожить 13 лет. Она чувствовала себя ненужной, чужой всюду. «Здесь я не нужна, там я невозможна», - пишет она в одном из писем.

        Стихи к сыну

С фонарем обшарьте

Весь подлунный свет.

Той страны на корте –

Нет, в пространстве – нет.

Выпита, как с блюдца:

Донышко блестит!

Можно ли вернуться

В дом, который – срыт?

Заново родился!

В новую страну!

Ну-ка, воротися

На спину коню

Сбросившему! (Кости

Целы-то – хотя?)

Эдакому гостю

Булочник – ломтя

Ломаного, плотник –

Гроба не продаст!

Той ее – несчетных

Верст, небесных царств,

Той, где на монетах –

Молодость моя,

Той России – нету.

Как и той меня.

В 1937 г. дочь Цветаевой Ариадна уехала в Москву. Отъезд Цветаевой был предрешен. Она готовится к отъезду. «Нет душевного покоя, Я страшно одинока. Из всего Парижа только два дома, где я бываю». Главное для нее в это время – надежда на то, что сыну на родине будет лучше, чем в эмиграции. И она уехала в СССР.

        М Цветаева

Но с калужского холма

Мне открывалася она –

Даль – тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

Даль, прирожденная, как боль,

Настолько родина и столь

Рок, что повсюду, через всю

Даль – всю ее с собой несу!

Даль, отдалившая мне близь,

Даль, говорящая: «Вернись

Домой!» Со всех – до горних звезд –

Меня снимающая мест!

Недаром голубей воды

Я далью обдавала лбы.

Ты! Сей руки своей лишусь, -

Хоть двух! Губами подпишусь

На плахе: распрь моих земля –

Гордыня, родина моя!

        Владимир Набоков

В 1919 г 20-летним юношей оказался вместе с семьей в эмиграции. Его стихотворения разных лет объединяют тоска по родине, воспоминания о ней, любовь к ней.

Всеми своими мыслями, сердцем, умом, духом поэт был постоянно в России. Она была в его памяти страшным смешением радости, страха, горечи потери. Она мучила его снами и видениями. Это его детство, любовь, горе и счастье. Он охотно отдал бы все сокровища мира за возможность взглянуть на родные места.

Последние годы В.Набоков провел в Швейцарии. Похоронен он в Кларан, близ Монтре, городка на берегу Женевского озера.

Муниципальное образовательное учреждение

Средняя общеобразовательная школа № 40

Г. Читы

                Открытый урок по литературе

«…Нельзя отречься от родного…»

(литературно-музыкальная композиция)

                         класс: 11 «А»

                 учитель: Федорова Ю.В.

Утверждено:

Зам директора по УВР:

Звижулева И.Г.

Согласовано:

Руководитель МЦ:

Турушева Л.И.

                                            2010 – 2011 учебный год