Дипломная работа на тему: "Концептосфера ранних произведений Н.В. Гоголя (на материале повестей «Майская ночь, или Утопленница» и «Ночь перед Рождеством»)".
опыты и эксперименты по литературе (5 класс) по теме

Оглавление

Введение                                                                                                         3

Глава I

Художественный концепт как единица индивидуально-авторской концептосферы                                                                                                        7                                                                                

§ 1. Понятие о концептосфере и концепте. Национальная концептосфера и национальный концепт                                                             7

§ 2. Понятие о художественном концепте                                                18

§ 3. Структура концепта и методика его описания                                  20

Глава II

Языковые репрезентации концепта «Природа» в повестях Н.В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница» и «Ночь перед Рождеством»                    26

§1. Концепт «Ночь»                                                                                     27

§2. Концепт «Вода»                                                                                     36

§3. Образный слой концепта «Природа»                                                  43

§4. «Зимняя» природа в повести «Ночь перед Рождеством»                  62  

Заключение                                                                                                  71

Список использованной литературы                                                         74

Список использованных словарей и энциклопедий и их условных обозначений                                                                                                           81

Введение

В ранних произведениях Н.В. Гоголя важную роль играет национальная составляющая. Именно поэтому, рассматривая концептосферу повестей писателя, мы в первую очередь обращаемся к концептам, отражающим специфику языковой картины мира украинского народа.

Под языковой картиной мира мы понимаем исторически сложившуюся в обыденном сознании того или иного языкового коллектива и отраженную в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности.

В произведениях Н.В. Гоголя мы сталкиваемся с фрагментом специфически украинской национальной картины мира. 

В начале 1833 года Гоголь серьезно увлекся историей, особенно историей Украины. Он погружается в изучение специальной литературы и летописей, тщательно исследует памятники народнопоэтического творчества. Гоголя особенно увлекали народные украинские песни [Еремина 1987: 149].

Обращение Гоголя к украинской теме было закономерно. Его детство и юность прошли па Украине. Отсюда он вынес свои первые впечатления о жизни, здесь впервые зародилась в нем любовь к украинскому фольклору, театру. Приехав в Петербург, Гоголь неожиданно для себя почувствовал здесь атмосферу глубокого интереса к украинской культуре [Еремина 1987: 67].

Национальный образ жизни народа формируется историей и социальным устройством, географическими и природными условиями, животным и растительным миром, которые в свою очередь определяют род труда, обычаи, верования и традиции. 

Вынашивая замыслы повестей, составивших «Вечера на хуторе близ Диканьки», Гоголь обращается к матери и сестре с просьбой прислать ему самые различные сведения об украинских народных обрядах, легендах, повериях и т. д. «...Вы много знаете обычаи и нравы малороссиян наших, – писал он матери в апреле 1829 г., – и потому, я знаю, вы не откажетесь сообщать мне их в нашей переписке. Это мне очень, очень нужно. В следующем письме я ожидаю от вас описания полного наряда сельского дьячка, от верхнего платья до самых сапогов... равным образом название платья, носимого нашими крестьянскими девками, до последней ленты, также нынешними замужними и мужиками... Еще обстоятельное описание свадьбы, не упуская наималейших подробностей... Еще несколько слов о колядках, о Иване Купале, о русалках... множество носится между простым народом поверий, страшных сказаний, преданий, разных анекдотов и проч., и проч., и проч. Все это будет для меня чрезвычайно занимательно» [цит. по: Еремина 1987: 67].    

Первая часть «Вечеров» вышла в свет в сентябре 1831 года. В нее вошли четыре повести: «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь» и «Пропавшая грамота». Через шесть месяцев, в начале марта 1832 года, появилась в печати и вторая часть («Ночь перед рождеством», «Страшная месть», «Иван Федорович Шионька и его тетушка», «Заколдованное место»).

Основными обязательными концептами любой национальной картины мира являются универсалии – пространство – время – человек. Эти универсалии лежат и в основе индивидуально-авторского отражения национальной картины мира Н.В. Гоголя. Это подтверждается самим названием всего цикла – «Вечера на хуторе близ Диканьки», где слово вечера обозначают время, близ Диканъки - пространство, хутор - место проживания человека.

Именно на это мы опирались, определяя основные концепты, которые рассматриваются в нашей работе.

Материалом исследования являются две повести – «Майская ночь, или Утопленница» и «Ночь перед Рождеством». В название каждой повести включается временной концепт «Ночь», который, однако, представлен в двух ипостасях – ночь весенняя и ночь зимняя.

Важным концептом так же является концепт «Природа», который мы рассматриваем как окружающую человека среду, которая в том или ином виде отражает специфику внутреннего мира человека. Природа, как и ночь, представлена зимой и весной.

Еще одним базовым концептом, который детально представлен в повести «Майская ночь, или Утопленница», является концепт «Вода».

Мы обратили внимание на «Майскую ночь, или Утопленницу» и на «Ночь перед Рождеством». Герои повестей – веселые, сильные и бесстрашные парубки, красивые и гордые крестьянские девушки, грубоватые, но добрые их родители. Эти люди живут просто, естественно, красиво.

Ранний Гоголь – это романтик. А романтиков увлекали фантастические сюжеты, сильные характеры людей, ведущих простой образ жизни. Обе повести сборника похожи на сказку, потому что в них мир поделен на две части: обычный, реальный и необычный, «потусторонний», реальная действительность причудливо переплетается с фантастическим вымыслом. Наравне с людьми действуют представители нечистой силы. В «Майской ночи...» это русалка и ведьма, а в «Ночи перед Рождеством» – черт и ведьма».

В «Вечерах…» присутствует сказочность, явная фантастика. Мир, который рисует автор, это мир-сказка. Показ не реальной действительности, а желанной. Украина здесь изображена такой, какой ее хотелось видеть Гоголю. Автор хочет, чтобы в мире побеждало только добро [Горанчаровская 2006: 25 – 26].

По своему общему светлому настроению рядом с «Майской ночью» стоит «Ночь перед Рождеством»… Основной фон – народный праздник [Храпченко 1993: 121].  

Актуальность нашей темы определяется тем, что впервые исследуется индивидуально-авторская концептосфера, основанная на национальном мировидении.

Объектом нашего исследования является фрагмент индивидуально-авторской языковой картины мира Н.В. Гоголя, отраженный в названных повестях.

Предметом является концептосфера повестей.

Цель исследования – рассмотреть базовые концепты, представленные в исследуемых повестях. Представленной целью определяются следующие задачи:

1) рассмотреть понятия «концепт», «концептосфера», «национальный концепт», «национальная концептосфера», «идиостиль писателя»;

 2) выявить базовые концепты, характерные для ранних повестей Н.В. Гоголя;

3) проанализировать лексические средства, отображающие тот или иной концепт.

4)   рассмотреть   специфику   базовых   концептов,   представленных   в каждой из рассматриваемых повестей;

5) проанализировать и сопоставить базовые концепты в обеих повестях.

В работе использованы следующие методы:

1) метод наблюдения;

2) метод описания;

3) метод концептуального анализа;

4) метод сравнительно-сопоставительного анализа.

Глава I

Художественный концепт как единица

 индивидуально-авторской концептосферы

§ 1. Понятие о концептосфере и концепте.

Национальная концептосфера и национальный концепт

В настоящее время в научный обиход активно вошло понятие «концептосфера», которое Д.С. Лихачев определил так: «В совокупности потенции, отраженные в словарном запасе отдельного человека, как и всего языка в целом, мы можем назвать концептосферами... Концептосфера… языка, созданная писателями и фольклором, исключительно богата. Концептосфера языка – это в сущности концептосфера… культуры» [Лихачев 1993: 5]. Далее исследователь указывает на то, что особое значение в создании концептосферы принадлежит писателям, поэтам, носителям фольклора, отдельным профессиям и сословиям. Поэтому <…> имеют концепты не только слова, но и фразеологизмы, являющиеся также заместителями, часто очень богатыми, отдельных понятий [Лихачев 1993: 6].

Концептосфера национального языка тем богаче, чем богаче вся культура нации – ее литература, фольклор, наука, изобразительное искусство. Национально-культурную специфику концептосферы формируют также природа, различные физические явления, характерные для данного географического пространства; история этноса, налагающая отпечатки на национальное мировидение и национальный характер; быт, свойственный только определенному сообществу и отражающийся на поведении народа, а также реалии, культурные стереотипы поведения, нормы, ценности и род занятий [Чакалова, www].

На сегодняшний день общепринятым является мнение о том, что как в культуре, так и в языке каждого народа присутствует универсальное (общечеловеческое) и национально-специфическое. В то же время в любой культуре имеются присущие только ей культурные значения, закрепленные в языке, моральных нормах, убеждениях, особенностях поведения и т.п. Так, В.А. Маслова отмечает, что концептосфера является совокупностью концептов, из которых, как из мозаичного полотна, складывается миропонимание носителя языка. Богатство языка определяется не только богатством словарного запаса и грамматическими возможностями, но и богатством концептуального мира, концептосферой, в которой формируется национальная языковая личность [Маслова 2004: 17].  

Концептосфера национальной культуры (национальный культурный мир) образует стоящую за языком картину мира. Картина мира включает совокупность концептуальных схем, ценностных ориентиров, особенностей видения мира, жизненных стратегий и сценариев поведения, которые говорящие усваивают вместе с языком.

Важнейшей составляющей концептосферы (в том числе и национальной) является концепт.

Национальная концептосфера складывается из совокупности индивидуальных, групповых, классовых, национальных и универсальных концептов, то есть концептов, имеющих общечеловеческую ценность. К числу универсальных относятся относятся такие базовые концепты как «Родина», «Мать», «Семья», «Свобода», «Любовь», «Вера», «Дружба», на основе которых формируются национальные культурные ценности, а также такие фундаментальные универсальные как время, пространство, причинность и т.д.

Именно наличие общих, универсальных концептов обеспечивает возможность взаимопонимания между народами. В тоже время каждая нация имеет собственную шкалу мировоззрения, собственную шкалу ценностей. Каждая культура формирует свои стереотипы сознания и поведения, опирающиеся на собственное видение мира.

Концептосфера национальной культуры представляет собой, прежде всего, набор ментальных концептов, «оперативных единиц» национальной памяти. Под концептом понимается не просто совокупность существенных необходимых признаков объекта, а ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом языкового выражения – совокупность лексических единиц, номинирующих и описывающих данный объект [Чакалова, www].

Впервые термин «концепт» был введен еще в 1928 г. Одним из первых в мировой лингвистике обратился к исследованию концептов Аскольдов С.А. Он считал, что наиболее важной функцией концептов является функция заместительства, так как, будучи мыслительным образованием, концепт в процессе мысли замещает множество предметов одного и того же рода. Концепт может замещать как реальные предметы, так и некоторые стороны предмета или реальных действий.

Д.С. Лихачев продолжил рассуждения Аскольдова и предложил считать концепт «алгебраическим выражением значения, которым носители языка оперируют в устной и письменной речи» [Лихачев, 1993: 5].

В лингвистической литературе термин «концепт» трактуется по-разному, поэтому существует множество определений данного термина. Одни ученые под концептом понимают некоторые подстановки значений, скрытые в тексте «заместители» множества предметов, облегчающие общение и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным, возрастным и прочим опытом [Аскольдов, 1997].

В «Кратком словаре когнитивных терминов» дается следующее определение термина: «Концепт – это оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга… всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Кубрякова, 1996: 90].

Рассматривая концепт в контексте национальной культуры (А. Вежбицкая, Ю.Д. Апресян), ученые выделили универсальные и национальные концепты.

В отечественной лингвистике, термин «концепт» был заимствован из англоязычной литературы в середине 70-х годов, когда встала проблема адекватного перевода этого термина в работах зарубежных авторов.

Слово «концепт» является калькой с латинского conceptus – «понятие», от глагола concipere «зачинать», т.е. значит буквально «зачатие». Этимологически эти значения восходят к древнерусскому слову пояти – «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены». Концепт используется наряду с такими ключевыми понятиями, как «дискурс», «картина мира» и др., для репрезентации мировоззренческих, интеллектуальных и эмоциональных интенций личности, отраженных в ее творениях – текстах [Грузберг 2003: 181].

Само понятие концепт сформировалось в отечественной лингвистике в последнее десятилетие. Первоначально термин появился при переводе работ иноязычных авторов как синоним понятия «сигнификат».

Этот термин, хотя и прочно утвердился в современной лингвистике, до сих пор не имеет единого определения. Проблеме описания и параметризации концепта в лингвистической науке посвящено уже много работ (Н.Ф. Алефиренко, С.А. Аскольдов, Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, Л.Ю. Буянова, С.Г. Воркачев, А. Вежбицкая, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, А.Е. Кибрик, Е.С. Кубрякова, Г.В. Колшанский, Д.С. Лихачев, Ю.С. Маслов, М.В. Никитин, Е.В. Падучева, Р.И. Павиленис, Ю.С. Степанов, Г.Г. Слышкин, В.Н. Телия и др.), однако до настоящего времени не разработан единый подход к выделению, описанию и определению термина «концепт», не ограничены его вербальные и ментальные, сущностные признаки, до конца не выяснены особенности структурной организации концепта, его свойства, типы, виды, функциональные и динамические характеристики.

Период утверждения термина «концепт» в науке связан с определенной произвольностью его употребления, размытостью границ, смешением с близкими по значению и/или по языковой форме терминами.

Термин «концепт» широко применяется в различных научных дисциплинах, что приводит к его множественному пониманию. Приведем наиболее известные и интересные определения концепта. 

В.А. Маслова приводит в своей работе несколько определений концепта:

концепт – термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека;

концепт – оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике;

концепт – культурно отмеченный вербализованный смысл, представленный в плане выражения целым рядом своих языковых реализаций, образующих соответствующую лексико – семантическую парадигму; единица коллективного знания, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой [Маслова 2004: 35].

Концепты возникают в сознании человека не только на основе словарных значений слов, но и на основе личного и народного культурно-исторического опыта, и чем богаче этот опыт, тем шире границы концепта, тем шире возможности для возникновения эмоциональной ауры слова, в которой находят свое отражение все стороны концепта [Лихачев 1993: 5].

По мнению Ю.С. Степанова, именно эта особенность позволяет определять концепт – как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека…то, посредством чего человек входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов 1997: 43]. Концепты не только мыслятся, они переживаются. Они – предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений. В культурологии концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека. Структура концепта трехслойна: 1) «основной, актуальный» признак; 2) дополнительный или несколько дополнительных, «пассивных» признаков, являющихся уже не актуальными, «историческими»; 3) внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней, словесной форме». [Степанов, 1997: 47]. 

Ю.С. Степанов выделяет два типа концептов: «понятия с плотным ядром» и «рамочные понятия» [Степанов, 1997: 41]. Вся совокупность лексем может быть представлена в виде схематического поля, центр которого составят своеобразные «концептуальные сгустки»: в высшей степени автономные слова-представления (например, «вера», «любовь», «закон» – «понятия с плотным ядром», по классификации Степанова). Далее следуют концепты с меньшей степенью автономности (соотносимые с «рамочными понятиями» Степанова вроде «цивилизация», «интеллигенция»).

Сейчас в лингвистической науке можно обозначить три основных подхода к пониманию концепта, базирующихся на общем положении: концепт – то, что называет содержание понятия, синоним смысла.

Первый подход (Ю. С. Степанов) при рассмотрении концепта большее внимание уделяет культурологическому аспекту, когда вся культура понимается как совокупность концептов, отношений между ними. Следовательно, концепт – это основная ячейка культуры в ментальном мире человека.

Второй подход к пониманию концепта (Н. Д. Арутюнова и ее школа, Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев и др.) семантику языкового знака представляет единственным средством нормирования содержания концепта. Сходной точки зрения придерживается Н. Ф. Алефиренко, который также постулирует семантический подход к концепту, понимая его как единицу когнитивной семантики.

Сторонниками третьего подхода являются Д. С. Лихачев, Е.С. Кубрякова и др. Они считают, что концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения значения слова с личным и народным опытом человека, т. е. концепт является посредником между словами и действительностью.

Общим для данных подходов является утверждение неоспоримой связи языка и культуры; расхождение обусловлено разным видением роли языка в формировании концепта.

Разные определения концепта позволяют выделить его следующие признаки:

1) это «минимальная единица человеческого опыта в его идеальном представлении, вербализующаяся с помощью слова и имеющая полевую структуру;

2) это основные единицы обработки, хранения и передачи знаний;

 3) концепт имеет подвижные границы и конкретные функции;

4) концепт социален, его ассоциативное поле обусловливает его прагматику;

5) это основная ячейка культуры» [Маслова, 2004: 35].

Под концептом понимается совокупность всех значений и понятий, возникающих при произнесении и осмыслении данного слова в сознании индивидуальной личности, а также система представлений, образов и ассоциаций, рождающихся при сознательном или бессознательном механизме восприятия и ассоциирования. Основной функцией концепта является функция замещения не только основных значений слова, но и всех его возможных вариантов и оттенков употребления. Таким образом, в концепте сконцентрирован многовековой опыт, культура и идеология каждого народа, которые синтезируются и фильтруются в тезаурусе языковой личности. «Концепт есть атомарная модель отдельного фрагмента ментальной картины мира, объективируемая по преимуществу языком» [Кошарная, 2002: 47].

Следовательно, концепты представляют мир в голове человека, образуя концептуальную систему, а знаки человеческого мозга кодируют в слове содержание этой системы.

Концепт является сложным ментальным комплексом и включает в себя, помимо основного смыслового содержания, основной ассоциативный (универсальный) ряд, национально-культурный компонент, обусловленный жизнью человека в той или иной культурной среде, социальный и индивидуально-личностный компоненты, формируемые под влиянием личностных особенностей и определяемые социальным статусом человека

В когнитивной лингвистике принято подразделять концепты на следующие типы по содержанию:

Представление – это обобщенные чувственные образы предметов или явлений, например: дрожь – частое, судорожное вздрагивание тела, клен – лиственное дерево с широкими резными листьями. Представления статичны и являют собой чувственное отражение совокупности наиболее ярких внешних, чувственно воспринимаемых признаков отдельного предмета или явления.

Схема – концепт, представленный некоторой обобщенной пространственно-графической или контурной схемой; это, например, дерево вообще (наглядный образ дерева вообще – ствол и крона), схематический образ человека – голова, туловище, руки и ноги. Схемы можно нарисовать. Схема – промежуточный тип концепта между представлением и понятием, определенный этап развития абстракции.

Понятие – концепт, который состоит из наиболее общих, существенных признаков предмета или явления, результат их рационального отражения и осмысления. Например: квадрат – прямоугольник с равными сторонами, баобаб – широколиственное растение из семейства зонтичных.

Фрейм – мыслимый в целостности его составных частей многокомпонентный концепт, объемное представление, некоторая совокупность стандартных знаний о предмете или явлении. Например, магазин (компоненты – покупать, продавать, товары, стоить, пена и др.),. Примеры фреймов: ресторан, больница.

Сценарий (скрипт) – посещение кино, поездка в другой город, посещение ресторана, поликлиники, драка, игра, экскурсия – последовательность эпизодов во времени. Это стереотипные эпизоды с признаком движения, развития. Это фактически фреймы, разворачиваемые во времени и пространстве как последовательность отдельных эпизодов, этапов, элементов. Стадион – это фрейм, а посещение стадиона, игра на стадионе, реконструкция стадиона и т.д.– сценарии.

Гештальт – комплексная, целостная функциональная структура, упорядочивающая многообразие отдельных явлений в сознании. Гештальт (термин Х. Эренфельса, австрийского искусствоведа конца 19-го века) представляет собой целостный образ, совмещающий чувственные и рациональные элементы, а также объединяющий динамические и статические аспекты отображаемого объекта или явления, например: школа, любовь. Гештальты объединяют представления, фреймы, схемы, сценарии.

Мы не разграничиваем виды концептов и определяем концепт широко. В нашей работе в определении понятия концепт мы опираемся на точку зрения Тарасовой И.А., которая понимает под концептом «базовую единицу индивидуальной концептосферы» [Тарасова 2005: 136].

В большинстве работ, затрагивающих когнитивный аспект идиостиля, центральной категорией исследования является индивидуально-авторский концепт. Мы, вслед за Тарасовой И.А. выделяем индивидуально-авторские концепты как единицы поэтического сознания автора. Считаем продуктивным рассматривать концепт прежде всего как единицу индивидуального сознания, авторской концептосферы, вербализованную в едином тексте творчества писателя.

По замечанию З.Д. Поповой, И.А. Стернина, концепт репрезентируется в языке:

готовыми лексемами и фразеосочетаниями из состава лексико-фразеологической системы языка, имеющими «подходящие к случаю» значения;

свободными словосочетаниями, схемами предложений, несущими типовые пропозиции (синтаксические концепты);

текстами и совокупностями текстов [Попова, Стернин 1993: 9].

Концептом становятся только те явления действительности, которые актуальны и ценны для данной культуры, имеют большое количество языковых единиц и являются темой пословиц, поговорок, поэтических и прозаических текстов. Концепты являются носителями культурной памяти народа.

При одинаковом наборе универсальных концептов у каждого народа существуют особые, только ему присущие соотношения между этими концептами, что и создает основу национального мировидения и оценки мира. Каждая национальная культура индивидуальна и своеобразна, она играет определяющую роль в становлении, формировании и развитии языковой личности.

Национальные концепты, как и национальные концептосферы, не могут быть точно определены, но могут быть описаны. Описания эти допускают некоторую долю субъективизма, заложенного в самой природе концепта.

Разница культур разных народов ощущалась уже в глубокой древности. Понятно, что интерес вызывают и вопросы – в чем эти отличия, откуда они проистекают, где их расхождения необратимы либо, напротив, где разные национальные культуры сходятся в результате коммуникации. Возможности культурной и межкультурной коммуникации связаны с характером культур, образующих национальный культурный мир, или, иначе говоря, национальную концептосферу.

Отдельных вариантов концептосферы национального языка очень много. Они по-разному группируются, по-разному себя проявляют. Каждый концепт в сущности может быть по-разному расшифрован в зависимости от сиюминутного контекста и культурного опыта, культурной индивидуальности концептоносителя.

Между концептами существует связь, определяемая уровнем культуры человека, его принадлежностью к определенному сообществу людей, его индивидуальностью. Одна концептосфера может сочетаться с другой – скажем, концептосфера русского языка в целом, но в ней концептосфера инженера-практика, а в ней концептосфера семьи, а в ней индивидуальная концептосфера. Каждая из последующих концептосфер одновременно сужает предшествующую, но и расширяет ее [Лихачев 1993: 5].

В словарном запасе языка существуют четыре уровня:

1) сам словарный запас (включая фразеологизмы);

 2) значения словарного типа, примерно так, как они определяются словарями;

3) концепты – некоторые подстановки значений, скрытые в тексте «заместители», некие «потенции» значений, облегчающие общение и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным, возрастным и прочим опытом;

 4) концепты отдельных значений слов, которые зависят друг от друга, составляют некие целостности и которые мы определяем как концептосферу [Лихачев 1993: 6].

Концепты создаются не только в индивидуальном опыте человека, и не все люди в равной мере обладают способностью обогащать «концептосферу» национального языка.

Понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры – культуры нации и ее воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности.

Следовательно, концепт многомерен, в нем можно выделить как рациональное, так и эмоциональное, как абстрагированное, так и конкретное, как универсальное, так и этническое, как общенациональное, так и индивидуально – личностное.

Итак, дадим рабочее определение понятию «концепт»: Концепт – это семантическое образование, отмеченное лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующее носителей определенной этнокультуры. Концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом человека (по Д. С. Лихачеву).

Он окружен эмоциональным, экспрессивным, оценочным ореолом.

§ 2. Понятие о художественном концепте

Понятие художественного концепта пока находится в стадии научного осмысления. По замечанию И.А. Тарасовой, «в различных трактовках художественный концепт может занимать полярное положение на шкале универсальное / индивидуально-авторское» [Тарасова 2005: 136]. О. В. Беспалова под этим же феноменом предлагает понимать «единицу сознания поэта или писателя, которая получает свою репрезентацию в художественном произведении или совокупности произведений и выражает индивидуально-авторское осмысление сущности предметов или явлений» [Быдина 2005: 86].

«Художественный концепт, как и концепт вообще, имеет ментальный характер, культурологическую сущность, характеризуется динамичностью и преимущественно вербальной репрезентацией. Своеобразие художественного концепта заключается в его «психологической сложности», «расплывчатости», «художественной ассоциативности», потенциальности» [цит. по: Болотнова 2005: 7].

Согласно С. Аскольдову, художественные концепты заключают в себе «неопределенность возможностей». Художественные концепты образны, символичны, поскольку то, что они означают, больше данного в них содержания и находится за их пределами [Аскольдов 1997]. Эту символичность С. Аскольдов называет «ассоциативной запредельностью». Сцепление концептов порождает смысл, превосходящий смысл каждого элемента, взятого по отдельности. Цепочки художественных концептов порождают образные коммуникативные системы, характеризующиеся открытостью, потенциальностью, динамичностью. Существуя в пространстве языка, такая система определяет характер национальной картины мира [Зусман, www].

Проблеме концепта в художественном тексте в лингвистике и литературоведении сегодня посвящается большое количество работ. В исследованиях идет речь об актуализации универсальных, культурных и авторских (в особенности) концептов в художественном тексте. Называя концепт художественным или говоря об универсальном, культурном, индивидуально-авторском концепте в художественном тексте, исследователи подразумевают авторское выражение концепта, репрезентацию и экспликацию концепта в слове автора.

Исследование языковой реализации концепта в тексте помогает реконструировать концепт. На основе языкового выражения авторских концептов в тексте, а также культурных концептов в авторском слове анализируется индивидуальный стиль (идиостиль) автора. Идиостиль автора характеризуют идиоглоссы (по определению Ю. Н. Караулова, идиоглоссы - это слова, являющиеся важными для творчества автора, ключевые слова текста, данного идиостиля), а также слова, репрезентирующие в языке ключевые концепты культуры. Лексемы, представляющие ключевые концепты в языке, являются ключевыми по отношению как к данной языковой картине мира, так и к тексту, автор которого является носителем данного языка. Ключевое слово данного идиостиля (идиоглосса) может являться авторским выражением общекультурного концепта и общеязыковой (или специфической) реализацией индивидуально-авторского концепта [цит.по: Харина, www].

Художественный концепт является единицей поэтической картины мира автора, отраженной в тексте, характеризуется эстетической сущностью и образными средствами выражения, обусловленными творческим замыслом создателя. Поэтическая картина мира писателя предстает:

1) как «вторичная, опосредованная картина мира, причем она опосредована дважды – языком и индивидуально-авторской картиной мира»;

2) как осуществляемая по законам искусства концептуализация и категоризация мироощущений творца [Болотнова 2005: 7].

Исследовательница отмечает, что «поэтическую картину мира (концептосферу) автора можно представить как систему художественных концептов в их словесно-образном выражении, т.е. как эстетическую языковую реальность, воплощенных в текстах творца и отражающую его видение мира» [Болотнова 2005: 7].

Отдельные фрагменты поэтической картины автора получают отражение в системе конкретного художественного текста через вербализованные в нем художественные концепты разных видов. Художественные концепты, связанные между собой отношениями включения, пересечения, дополнения, контраста, усиления, образуют концептуальную структуру текста, анализ которой приобретает особую актуальность в связи с тем, что процесс понимания смысла художественного произведения – это своеобразная попытка читателя осознать и приобщиться к поэтической картине мира автора, характеризующейся «наличием особых концептов, присущих только данному авторскому восприятию мира» [там же].

§ 3. Структура концепта и методика его описания

Структура концептосферы имеет ярко выраженную полевую основу: центральную часть – ядро понятий – и периферийную.

Концепт имеет определенную структуру, хотя он и не может быть представлен как жесткая структура, подобная значению слова. Это связано с его активной динамической ролью в процессе мышления: он все время функционирует, актуализируется в разных своих составных частях и аспектах, соединяется с другими концептами и отталкивается от них.

3.Д. Попова и И.А. Стернин, проанализировав множество определений концепта, пришли к выводу, что когнитивный концепт формируется в сознании человека из:

а) его непосредственного чувственного опыта – восприятия мира органами чувств;

б) предметной деятельности человека;

в) мыслительных операций с уже существующими в его сознании концептами:

г) из языкового общения (концепт может быть сообщен, разъяснен человеку в языковой форме);

д) путем познания языковых единиц.

И.А. Стернин выделяет три структурных типа концепта – одноуровневые, многоуровневые и сегментные концепты.

Одноуровневый концепт включает только чувственное ядро. Таковы концепты-предметные образы, некоторые концепты-представления. Это, к примеру, такие концепты, как желтый, соленый, бытовые концепты типа ложка, чашка, тарелка. Такую структуру имеют многие концепты в сознании ребенка, а также концепты в сознании интеллектуально неразвитой личности.

Концепт может быть многоуровневым — включать когнитивных слоев, различающихся по уровню абстракции, отражаемому ими и последовательно наслаивающихся на базовый слой.

Наконец, концепт может быть сегментным – представлять собой базовый чувственный слой, окруженный несколькими сегментами, равноправными по степени абстракции [Попова, Стернин 1993: 11].

Метафорически З.Д. Попова и И.А. Стернин представляют концепт в виде облака, Н.Н. Болдырев – в виде снежного кома, В.Г. Токарев также использует метафору облака. Мы хотим предложить еще одну метафору –метафору круга, в котором, вслед за Р. М. Фрумкиной, различается ядро и периферия концепта. Ядро – это словарные значения той или иной лексемы. Именно материалы толковых словарей предлагают исследователю большие возможности в плане раскрытия содержания концепта, в выявлении специфики языкового выражения.

Периферия же – субъективный опыт, различные прагматические составляющие лексемы, коннотации и ассоциации.

При анализе ядра концепта в рамках когнитивной лингвистики мы будем придерживаться следующей последовательности шагов, предложенной И.А. Стерниным:

1) определяем интересующий нас концепт.

2) выявляем ключевые слова-репрезентанты данного концепта в языке. Это основные средства, которыми чаще всего манифестируется концепт в речи.

Возможны термины:

– ключевые слова-репрезентанты,

– базовые лексемы-репрезентанты,

– единицы, осуществляющие базовую вербализацию концепта,

– базовые языковые репрезентации концепта.

Необходимые критерии выделения базовых слов – частотность в речи, достаточная абстрактность значения, общеизвестность и др.

Ядро концепта лучше всего отражает семантика ключевого слова (лексемы), именующего концепт. Пополняет содержание концепта анализ синонимов, антонимов ключевой лексемы.

Структура обыденного концепта является ядерно-периферийной, в то время как структура художественного и научного концептов описывается как инвариантно-вариативная или инвариантно-прототипическая, поскольку эти концепты строятся вокруг инвариантной идеи и содержат ее вариантные предикации [Кононова, www].

Как показывает структурный анализ, концепт имеет «слоистое» строение, его слои являются результатом, «осадком» культурной жизни разных эпох.

Рассматривая концепт как сложную структуру, ученые-лингвисты сходятся в одном: в структуре концепта четко обозначены понятийный, образный и ценностный компоненты, а также важно отметить наличие оценочного компонента, который передает отношение человека к тому или иному отражаемому объекту. Следует отметить, что в более широком смысле структуру концепта можно представить в виде круга, в центре которого лежит основное понятие – ядро концепта, а на периферии находится все то, что привнесено культурой, традициями, народным и личным опытом (Ю.С. Степанов, Г.В. Токарев, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, И.А. Тарасова и др.).

В различных типах концептов обнаруживаются предметный, понятийный, ассоциативный, образный, символический и ценностно-оценочный компоненты. Формы представления этих слоев концепта могут быть различными. Предметный и понятийный слои понимаются как носители типичной, логически упорядоченной информации; образный слой адекватно описывается посредством метафорических инвариантов; ассоциативный и символический слои концепта требуют для своего раскрытия полевой модели [Красных 2002: 167].

Ассоциативная составляющая концепта представляется наиболее частотными ассоциативными отношениями имен, имеющих внеконтекстную связь с концептом. Морально-этические концепты существуют в национальном и индивидуальном сознании в виде бинарных оппозиций.

Таким образом, актуализация одной из доминантных концептуальных оппозиций неизбежно вызывает актуализацию других в силу существования ассоциативных связей между ними.

Понятийная составляющая концепта имеет зоны пересечения с ассоциативной, так как может включать смыслы, выводимые из доминантных ассоциативных связей концепта, однако базовыми в ее содержании являются дистинктивные, родовые признаки.

Образная составляющая морально-этических концептов может включать наглядно-чувственное представление о прототипической ситуации (ситуациях), в которой реализуется тот или иной морально-этический концепт («мыслительную картинку»), а также комбинацию когнитивных метафор, выводимых носителем языка из сочетаемости абстрактного имени, объективирующего концепт в языке.

Метафорическое ядро концепта ментальной сущности поддается толкованию средствами языка и во многом мотивирует ценностную составляющую концепта.

Ценностная составляющая лингвокультурного концепта разложима на два измеряемых аспекта: актуальность и оценочность (Г.Г. Слышкин). Аспект оценочности находит выражение в наличии оценочной составляющей в значении языковой единицы, являющейся именем концепта, а также в сочетании этой единицы с оценочными эпитетами. Наличие оценочного аспекта проверяется методами компонентного и контекстуального анализа. Аспект актуальности реализуется в численности языковых единиц, являющихся средствами апелляции к данному концепту. Наличие аспекта актуальности проверяется методом количественного подсчета.

Символическая составляющая представляет собой существующую в сознании соотнесенность с определенным знаком, который связан с обозначаемой им предметностью так, что смысл знака и его предмет представлены только самим знаком и раскрываются лишь через его интерпретацию.

Итак, концепт – многомерное образование, включающее в себя не только понятийные, но и коннотативные, образные, оценочные, ассоциативные характеристики, и все они должны быть учтены при описании концепта.

В силу того что художественный концепт предстает единицей сознания писателя, репрезентация концепта в художественных текстах носит уникальный характер.

Так как концептосфера в нашей работе является художественной, то мы считаем важным придерживаться структуры художественного концепта и опираться на точку зрения И.А. Тарасовой, которая и рассматривает его структуру и выделяет в ней понятийный, ассоциативный, образный, ценностный и символический слои.

Глава II

Языковые репрезентации концепта «Природа» в повестях

 Н.В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница» и «Ночь перед

Рождеством»

«Это была поэзия юная, свежая, благоуханная,

роскошная, упоительная, как поцелуй любви…

Читайте вы его «Майскую ночь»,

читайте ее в зимний вечер у пылающего камелька,

и вы забудете о зиме с ее морозами и метелями;

вам будет чудиться эта светлая, прозрачная ночь

благословенного юга, полная чудес и тайн…»

Ермилов В.

Без сомнения, основа картины мира ранних произведений Н.В. Гоголя – украинская природа.

Картины чудесной украинской природы в «Майской ночи» являются неотъемлемой частью повествования, тем фоном, на котором развертываются события.

Известно, какое впечатление произвели на Пушкина рассказы Н.В. Гоголя, изображавшие невиданным прежде образом картины малорусского быта, блиставшие веселостью и тонким юмором.

А.С. Пушкин с теплотой сказал о «Вечерах…»: «<…> все обрадовались этому живому описанию племени, поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе с тем лукавой <…>» [Пушкин 1951: 36].

Рассматривая картину мира любого художника слова, мы выбираем те ключевые образы, которые характерны для его произведений.

С нашей точки зрения, ключевыми концептами этих произведений являются три концепта – «Ночь», «Природа» (для обоих произведений) и «Вода» (для «Майской ночи, или Утопленницы»). 

§1. Концепт «Ночь»

Большинство ученых-лингвистов считают, что в названии произведения, как правило, заключен тот ключевой концепт, который находит отражения в самом тексте. Они аргументируют это тем, что название <…> текста является семантической сверсткой всего текста [Лукин 1999: 14], то есть обязательно предполагает указание на концепт, о котором пойдет речь в тексте.

В названии первого произведения «Майская ночь, или Утопленница» речь идет о весенней ночи, а второго «Ночь перед рождеством» – о зимней, что позволяет сравнить репрезентацию этого концепта в обоих произведениях.

В своем исследовании мы хотели бы подробно остановиться на репрезентации этого базового для обеих повестей концепта и показать структуру этого концепта в каждом произведении.

Образ ночи создан Гоголем в семи из восьми повестей цикла, однако степень воздействия этого образа на развитие сюжета представляется нам не одинаковой. Так, в «Сорочинской ярмарке», «Пропавшей грамоте», «Страшной мести», «Заколдованном месте», лишенных подробных описаний ночи, кульминация в развитии сюжета приходится именно на это время. В трех повестях («Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь», «Ночь перед Рождеством») уже в самих названиях события приурочиваются к ночи [Заманова, Бардыкова 2001: 114].

На наш взгляд, интересным будет сопоставить в исследуемых повестях концепт «Ночь»; определить в нем общее и различное. Слово ночь фигурирует в названиях обеих повестей. Мы узнаем, какова ночь зимой («Ночь перед Рождеством») и весной («Майская ночь, или Утопленница»).

Начнём с понятийного слоя концепта. Это именно тот слой, который позволяет соотнести определённый концепт с тем или иным понятием. Понятийный слой концепта «Ночь» был установлен в ходе анализа лексикографических источников (Словарь Ушакова Д.Н., Толковый словарь русского языка Даля В.И.). В русском языке слово ночь употребляется в значении  «часть суток от вечера до утра» [Ушаков 2005: 550].

Однако концепт «Ночь» имеет общеизвестную символическую составляющую, о чем свидетельствуют словари символов. Обратимся к мифологическим представлениям о ночи.

В культуре Греции ночь предстает как земной мрак, одно из первичных божеств, возникших из хаоса в начале творения [СМ 2000: 223]. Ночь – символ тьмы, мрака, древних космических сил, справедливости, равновесия. Ночь – край света и тьмы, ночь – символ непостоянства, творчества, предвидения [ПЭС 2008: 243].

Как же представлен этот концепт в рассматриваемых произведениях?

Понятийный слой концепта обогащается у Гоголя представлением о национальном характере явления. Ночь – украинская: Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! [«Майская ночь, или Утопленница»: 112 – 113].

В «Майской ночи» ярко представлен символический слой концепта: ночь выступает как время колдовства:

«Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы выходили в лунную ночь в панский сад греться на месяце...» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

«В одну ночь увидела она мачеху свою возле пруда, напала на нее и с криком утащила в воду» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

«Рассказывают еще, что панночка собирает всякую ночь утопленниц и заглядывает поодиночке каждой в лицо, стараясь узнать, которая из них ведьма...» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

С другой стороны, ярко представлен аксиологический (ценностный) слой концепта. Ночь – время красоты, сказки. В приведенных ниже примерах ночь – красота:

«Божественная ночь!» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113];

«Очаровательная ночь!» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

Кроме того, представлен и перцептивный слой концепта. Образ ночи создается благодаря передаче зрительных (серебряный свет) и обонятельных (благоуханный) ощущений: «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий» [«Майская ночь, или Утопленница»: 112 – 113].

«Божественная ночь величественно догорала» [«Майская ночь, или Утопленница»:135].

Итак, концепт «Ночь» в повести «Майская ночь, или Утопленница» выражен:

– эпитетами: божественная, очаровательная, казалась блистательнее,

– метафорой: ночь величественно догорала

– прилагательными: лунная, украинская.

Структура концепта «Ночь» в этой повести представлена несколькими слоями:

– понятийным – время от вечера до утра, украинская;

– символическим – ‘колдовство’;

– ценностным – ‘красота’ (божественная, очаровательная, блистательная, величественная);

– перцептивным – сияющая.

События «Ночи перед Рождеством» происходят «веселой», «морозной» ночью, заставляющей смеяться и веселиться всех живущих под ее властью:

«Зимняя, ясная ночь наступила» [«Ночь перед Рождеством»: 148].

«...ночь – чудо! Светло, снег блещет при месяце» [«Ночь перед Рождеством»: 148], весело смеющаяся ночь, ночь роскошно теплилась.

Создавая в «Ночи перед Рождеством» картину народного праздника с его красивыми обрядами, задорным весельем, Гоголь описывает веселую, «смеющуюся» морозную ночь с выглянувшими звездами, с величаво поднявшимся месяцем, «заглядывающим в окна хат».

Итак, ценностная составляющая совпадает с «Майской ночью» – ночь – чудо.

Однако возникает образ веселой, смеющейся ночи, ночи чудес.

Символический слой также представлен в несколько другом ракурсе, это не ночь колдовства, а ночь чудес, ночь «абсолютной победы добра над злом», когда возможны полет от Диканьки до Петербурга и обратно за одну ночь, встреча с императрицей. Сюжет, развивающийся в рождественскую ночь, приводит к счастливому финалу: свадьбе Вакулы и Оксаны.

Ночь – это и сфера влияния нечистой силы, которую все-таки побеждает главный герой: «<...> можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей» [«Ночь перед Рождеством»: 150].

«Одна только ночь оставалась ему шататься на белом свете; но и в эту ночь он выискивал чем-нибудь выместить на кузнеце свою злобу» [«Ночь перед Рождеством»: 151].

Ночь в повести «Ночь перед Рождеством» переменчивая. Примеры:

1) темная – темная, темнота;

2) светлая – чудо! ...блещет при месяце, ясная, месячная;

3) теплая – ...роскошно теплилась.

Смыслы концепта «Ночь» в повести «Ночь перед Рождеством»: ‘волшебство’ (ночь – чудо, чудно блещет месяц); ‘красота’ (роскошно теплилась, зимняя, ясная); ‘радость’ (весело смеющаяся).

Соответственно, концепт представлен следующими слоями:

– понятийным – время от вечера до утра, украинская;

– символическим – ‘чудо, волшебство’;

– ценностным – ‘красота’ (роскошная);

– образным – веселая, смеющаяся;

– перцептивным – темная, блестящая.

В целом писатель как бы любуется как темнотой майской ночи, тихими сумерками, ночным воздухом, прекрасным ветреником – ночным ветром, так и рождественской темнотой ночи и ночным мраком.

Красочно обрисованы «ночные» явления, такие как вечер, сумерки, ночной воздух, ночной ветер, темнота, мрак.

В «Майской ночи» автор создает картину тихого украинского вечера. Вечер описан красиво: он задумчивый, он мечтательный, тихий, теплый, мягкий. Он ассоциируется с человеком, потому что Гоголь называет его мечтательный, задумавшийся. Автор начинает повествование с чувством ожидания каких-то чудес, которые вот-вот появятся в блеске чистого вечера, ночного воздуха, ночного ветра, ночного мрака, темноты ночи.

Важнейшими образными составляющими украинской ночи, о которых хотелось бы сказать отдельно, являются небесные светила – месяц и звезды.

Месяц в изображении Гоголя, – владыка, «царь» неба, правящий «всем миром». В исследуемых повестях месяц – один из центральных символов. Месяц – величественное горящее небесное светило. Это знак наступления ночи, прихода волшебства, сказки:

«С середины неба глядит месяц» [«Майская ночь, или Утопленница»: 112].

«Огромный огненный месяц величественно стал в это время вырезываться из земли».

В то же время образными средствами месяц описан как живое существо, обитатель украинского села:

«Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посреди неба ...».

«И через несколько минут все уже уснуло на селе; один только месяц так же блистательно и чудно плыл в необъятных пустынях роскошного украинского неба» [«Майская ночь, или Утопленница»: 135].

Месяц – помощник героя. В «Майской ночи» месяц помогает своим сиянием и блеском главному герою. Левко, оказавшийся в подводном мире, обращает внимание на блеск месяца, который стал там еще ярче.

В «Майской ночи» русалки выходят в лунную ночь «греться на месяце». Лунный свет привлекает русалок. Они как бы купаются в нем, раскачиваясь на ветках и расчесывая волосы.

«Величие» и «чудный» блеск месяца показаны и в «Ночи перед Рождеством»: «Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа» [«Ночь перед Рождеством»: 148].

«Чудно блещет месяц» [«Ночь перед Рождеством»: 163].

«Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег» [«Ночь перед Рождеством»: 149].

Месяц «обжигает» черта, пытающегося стащить его с неба.

В «Ночи перед Рождеством» месяц выполняет и роль помощника героя: его скорое появление на небе – знак быстрого и положительного для Вакулы разрешения конфликта.

Таким образом, по нашим наблюдениям, месяц в сюжете выполняет следующие функции: ориентирует героев в пространстве, несет свет и радость «добрым людям», освещая все вокруг, предупреждает героев об опасности, а также осуждает зло и преступления.

Функцию, подобную «царю» – месяцу, выполняют и звезды.

Описывая звезды, Гоголь прибегает к языческой и христианской символике: В «Майской ночи» звезды (в соответствии с христианскими мотивами) сравниваются с «ангелами божьими»:

«Посмотри, вон-вон далеко мелькнули звездочки: одна, другая, третья, четвертая, пятая... Не правда ли, ведь это ангелы Божии поотворяли окошечки своих светлых домиков на небе и глядят на нас» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

Звезды – символ, не часто встречающийся в повестях (по сравнению с месяцем, небом); тем не менее их сюжетное значение для цикла велико.

В «Майской ночи» и «Ночи перед Рождеством» сияние звезд охраняет мир и покой, царящие на земле. В повестях Гоголя все «добрые» события, как правило, происходят при свете звезд.

Звездам отведена роль ночных стражей, выражающих волю и отношение Космоса к событиям, происходящим на земле.

Так, в «Ночи перед Рождеством» с самого начала ясно, что добро восторжествует: ведьма, собирая звезды в рукав, пропустила «три или четыре», которые, оставшись на небе, выступают в качестве стражей.

Звезды в повестях вербально представлены следующим образом: огненные, хрустальные; звезды глянули, собравшись в кучу; играли в жмурки; мелькнули.

Функции звезд:

1) звезды, как и месяц, жители села;

2) звезды – помощники героев;

3) звезды помогают свершаться добру;

4) звезды, как и месяц, ночные стражники.

Итак, рассматривая концепт «Ночь» (ночь, месяц, звезды) в целом в повести «Майская ночь, или Утопленница», можно выделить ядро концепта: ночь – время смерти и колдовства: на первый план выходят события, связанные с действиями нечистой силы.

Периферией концепта является представление о ночи как символе красоты и ‘любования’. Это подтверждают приведенные выше примеры.

В повести «Ночь перед Рождеством» также присутствует нечистая сила, но она высмеивается, легко побеждается и отходит на второй план повествования. А в центре оказывается представление о красавице ночи, ночи празднования Рождества и веселья героев, что и является ядром концепта. Общей счастливой картине «помогают» месяц, звезды и все составляющие ночи: вечер, ветер, воздух и даже мрак и темнота. Периферию составляет представление о нечистой силе, проделки которой поднимаются на смех, добро побеждает, а наши герои остаются счастливыми.

Подводя общие итоги, выявим общее ядро концепта «Ночь» в обеих повестях.

В исследуемых повестях ночь:

1) носительница добра; 2) воплощение зла.

На первый план выходит общая составляющая (ядро) концепта – красота украинской ночи (божественная, очаровательная, величаво догорающая, покойная, ясная, месячная, чудо, весело смеющаяся, роскошно теплющаяся, блистательная, лунная).

На второй план отходит представление о ночи как времени колдовства (одна, эта, одна только, т.е. об ограниченном времени «царствования» нечистой силы, которую обязательно победит добро), что и является периферией концепта.

§2. Концепт «Вода»

Для того чтобы определить специфику концепта «Вода» в повести Гоголя «Майская ночь, или Утопленница», мы обратились к представлениям, которые существуют в сознании славян, т.е. определили символический слой концепта. Для этого нами использовались энциклопедические справочники и словари.

Вода – традиционный элемент мифологической картины мира славян. В мифологии вода представлена как одна из основополагающих стихий мироздания, исходное состояние всего сущего, первоматерия, соответствующая первобытному хаосу. В этом значении она противостоит организованному пространству – земле. Вода – это и граница между мирами: небом, землей, потусторонним миром. Очистительные омовения сопровождали рождение человека, его свадьбу и смерть. Преодоление водной стихии как границы между жизнью и смертью – традиционный мотив в мифах и обрядовом фольклоре.

Особое значение купанию придавали накануне и в день Купалы. И все же вода не так чиста, как огонь, так как в ней может водиться нечистая сила. Вода играла роль передатчика магической силы в чародействе, и «наговоренной» водой пытались вылечить человека или принести ему вред. Ритуальное омовение было свидетельством «второго» рождения и в этом смысле перешло в христианскую символику крещения как духовного рождения человека.

Связь земного мира и мира воды, неземного, осуществляется через русалок. В повести Гоголя вода непосредственно связана с образом русалок.

Подробнее о воде как о месте пребывания душ умерших (русалок) пишется в энциклопедическом словаре славянской мифологии. Этот словарь дает следующее толкование исследуемому понятию:

«Вода – в народных верованиях одна из первых стихий мироздания; источник жизни, средство магического очищения. Вместе с тем водное пространство осмысляется как граница между земным и загробным мирами, как место временного пребывания душ умерших и среда обитания нечистой силы. Популярные у всех славян верования о том, что в воде обитают черти, водяные и др. вредоносные духи, раскрывают негативную семантику водной стихии, осмысляемой как опасная для человека среда, сравним русские поговорки: «Где вода, там и беда». «От воды жди беды», «Черт огня боится, а в воде селится» <…> [Славянская мифология 2002: 80 – 81].

Словарь Брокгауза Ф.А., Ефрона И.А. дает представление о воде в обобщенном виде, указывая, что вода в сказаниях всех индоевропейских народов играет важную роль. Все они гласят, что земля покоится на воде, в которую каждый день вечером погружается солнце, чтобы, освежившись, снова встать поутру сияющим и бодрым. С этим представлением связаны многочисленные сказки о морском царе и царевне, которые весьма популярны у русского народа. Олицетворяются народом и реки: из больших рек рождаются народные богатыри вроде Дуная Ивановича, Дона Ивановича, Непры или Днепры. Меньшие реки, озера и пруды имеют своих богинь – русалок, и с ними связано множество местных преданий, особенно же с местами при мельницах и с озерами, в которых будто бы потонули древние и богатые города вместе с многочисленными церквами.

Нами обнаружено 10 словоупотреблений, которые относятся к словам, обозначающим водное пространство. Вода – колышется, задрожала; вода – это холод, мрак, зеркало; вода – холодная, неподвижная; утащить (в воду), оборотиться (под водой).

Художественный текст повести представляет собой целостную образно-выразительную ткань, для создания которой основным значимым языковым средством являются сравнения:

« – Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке! – продолжала Ганна, <…>» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

В повести найдем и скрытое сравнение воды с зеркалом, отражающим небо:

«Сильно и звучно перекликались блистательные песни соловьев и <…> слышался шелест и трещание кузнечиков и гудение болотной птицы, ударявшей скользким носом своим в широкое водное зеркало» [«Майская ночь, или Утопленница»: 129].

Интересно замечание С.А. Гончарова по этому поводу: «образ воды – «чистого зеркала» – знаменует слияние неба и реки/воды, которая, «отражая небо», снимает оппозицию верх/низ и наделяет ее члены обоюдными признаками» [Заманова, Бардыкова 2001: 113].

С нашей точки зрения, здесь представлен ценностный слой концепта: представление о воде как о широком зеркале содержит смыслы ‘чистота’, ‘незамутненность’, ‘красота’.

Обратимся к образу главных обитателей воды в повести – к образу русалок. 

Почти все повести, составившие «Вечера на хуторе близ Диканьки», – это легенды и сказки. В повестях изображены сказки, легенды, поверья, обычаи украинского народа [Прокофьева 1998: 74]. В центре повести «Майская ночь, или Утопленница» – легенда о бедной девушке, которая по вине своей мачехи-ведьмы стала русалкой. И для того, чтобы ее душа освободилась, девушка должна распознать свою мучительницу среди своих подружек-русалок.

Вода в повести – место обитания русалок, место их жизни:

«Но ведьма и тут нашлась: оборотилась под водою в одну из утопленниц и через то ушла от плети из зеленого тростника, которою хотели ее бить утопленницы» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

«В одну ночь увидела она мачеху свою возле пруда, напала на нее и с криком утащила в воду» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

Толковый словарь Ушакова дает следующее определение русалки:

«В древних народных поверьях – живущее в воде сказочное существо в образе обнаженной женщины с длинными распущенными волосами и рыбьим хвостом» [Ушаков 2005: 920].

Русалки (утонувшие дети, утопленницы, девушки, висельники, самоубийцы, казненные, некрещеные, купавшиеся без креста, мертворожденные, заблудшие, страждущие, неприкаянные души) связаны с нечистой силой, колдовством, мраком. Попадая в их сети, вырваться невозможно. Русалки могут завлечь в свои сети очень искусным путем, например, пением. Часто представления о русалках связаны с местью за полученное ими при жизни зло.

Благодаря чудесным силам воды, с ее помощью можно гадать, а также производить божий суд, особенно над ведьмами: их бросали в воду, и если они тонули – их освобождали, когда же всплывали кверху их – казнили.

Русалка – персонаж сказок славянских и европейских народов. Русалки считались нечистой силой, способной вредить человеку, вызывать непогоду: град, ливни, наводнение, или засуху. Они могли заманить в воду прохожего, похитить ребенка, родители которого находились в поле. Чтобы задобрить русалок, им на ночь на столе оставляли еду, на дереве для них развешивали одежду [ПЭС 2008: 257 – 258].

На Украине для русалок существует еще одно наименование: Гречухи. Так называют тех русалок, которые собираются на нивах … и весело бегают по колосистой ржи [Грушко 1995: 265].

Вода – место утопления человека:

«И если попадется из людей кто, тотчас заставляет его угадывать, не то грозит утопить в воде» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111 – 112].

Воде рек, озер, источников и колодцев придаются те же чудесные силы, что и весеннему дождю, т. е. сила плодородия, сила целебная, очистительная и, наконец, сила вещая. Отсюда многие народные обычаи, существенную часть которых составляет вода. Так, например, в Польше и Западной России существует обычай на Пасху обливать друг друга водою. Латыши обрызгивают водой пахаря или пастуха, который в первый раз весною идет в поле или возвращается оттуда домой. Но обливание водой может быть и одним из наказаний. Например:

«Что он думает, дидько б утысся его батькови! что он голова, что он обливает людей на морозе холодною водою, так и нос поднял» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

В представлении древних славян вода обладала такими качествами: плодородная, целебная, вещая, живительная, очищающая (в духовном и физическом отношениях). Быть в глубине вод – в ветхозаветном языке означает страдать. Вода уподобляется живому существу:

« – Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке! – продолжала Ганна, <…>» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

«…Вода задрожала, и окно закрылось снова» [«Майская ночь, или Утопленница»: 129].

Выделяется перцептивный слой концепта:

1) на уровне зрительного восприятия – вода колышется, задрожала, неподвижная,

2) на уровне ощущений – вода холодная, что связано:

а) с холодным временем (май – средина весны, еще холодная пора);

б) с восприятием «холодной» нечистой силой – русалок. 

«Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

Итак, символический слой концепта представлен следующим:

Вода:

1) ‘граница между мирами’,

2) ‘среда обитания нечистой силы’ (оборотилась под водою, утащить в воду, утопить в воде, холод, мрак).

Итак, с образом воды у Гоголя связаны представления о доброй силе и, одновременно, с нечистой силой. Так, вода является и «положительной» и «отрицательной».

Присущее воде спасительное, священное начало смывает прошлое, дает забвение, излечивает от тоски, горя, дарит красоту и здоровье. В этом, конечно, получает художественную реализацию миф о целительной силе «живой воды»: смерть – вода – бессмертие.

С другой стороны, вода – источник гибели, смерти, ведь понятие «потусторонний мир» первоначально значило «находящийся за водой/рекой».

Согласно древним представлениям, души умерших переправлялись в загробный мир по воде. Подобная функция воды/реки объясняется ее пограничной ролью: она рубеж между реальным и ирреальным мирами.

Таким образом, мы определяем следующие смыслы концепта «Вода»:

1) ядро концепта – место обитания нечистой силы;

2) периферия – ‘превращение’, ‘колдовство’, ‘смерть’.

§3. Образный слой концепта «Природа»

В повести «Майская ночь, или Утопленница», как и во всех повестях цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки», представлена светлая и темная сила. Темной силой оказываются отрицательные герои – ведьма – мачеха панночки, дочери сотника (как при жизни, так и после смерти) и русалки, в том числе сама панночка, но уже Утопленница. Светлую сторону представляют положительные герои, а именно те центральные персонажи, вокруг которых строятся события повести для того, чтобы решить их дальнейшую судьбу. Это наши влюбленные – Ганна, Левко. Одновременно с решением участи последних героев стоит вопрос и о спасении души Утопленницы. Таким образом, судьбы этих героев становятся взаимосвязанными.

Природа является отражением как внутреннего, так и внешнего мира героев. Как отмечалось выше, в нашей работе сопоставляются образы, представляющие весеннюю природу («Майская ночь, или Утопленница») и природу зимнюю («Ночь перед Рождеством»).

Обратимся к определению понятия «Природа».

В словаре Брокгауза Ф.А., Ефрона И.А. природа (натура) рассматривается в трех ипостасях:

1) как существенное определение чего - бы то ни было;

например, природа человека, души, общества, государства, нравственности, наконец, природа Божества.

2) как видимый земной мир, обнимающий в некотором единстве, совокупность того, что составляет определяющую среду и основу человеческой жизни первоначально данную, а не созданную человеком; в этом смысле понятие природы противополагается понятиям искусства и искусственности, гражданственности, культуры и истории. Например, природа красоты и природа любви.

3) природой называется так же низшее материальное начало в самом человеке, связанное с внешней материальной средой, но отличаемое от нее; в этом смысле природа противополагается духу и нравственной свободе, Богу и особым Его проявлениям относительно человека – благодати и откровению [Брокгауз, Ефрон 49 1992: 478].

В своём исследовании мы опираемся на второе толкование понятия природы («видимый земной мир, обнимающий в некотором единстве, совокупность того, что составляет определяющую среду и основу человеческой жизни первоначально данную, а не созданную человеком; в этом смысле понятие природы противополагается понятиям искусства и искусственности, гражданственности, культуры и истории. Например, природа красоты и природа любви»).

Как отмечается ранее, природа у Гоголя является отражением внутреннего и внешнего мира героев, и, таким образом, является непосредственно с ними связанной.

В центре повести – три девушки, три героини – Ганна, Утопленница и панночка – дочка сотника. Рассмотрим, как природа, окружающая их, отражает внутренний мир этих героинь. Сразу отметим, что сопоставить можно зоны ближайшего и дальнейшего окружения героинь – окружения Ганы, окружения Утопленницы и окружения дочки сотника – панночки, которой и являлась Утопленница-русалка при жизни.

«Ближайшая» зона природного окружения Утопленницы представлена самыми мрачными тонами. Этой мрачности способствуют растения, находящиеся вблизи дома – мох, дикая трава, бурьян. Хочется поскорее удалиться от этого дома. И на душе Утопленницы смутные и темные чувства, ощущение своей обреченности (если ей никто не сможет помочь). И лишь один яркий лучик тепла и жизни проливает свет на эту мрачность – кудрявые яблони как робкая надежда на помощь доброго человека.

«Дальнейшее» окружение представлено следующими обозначениями природных реалий – гора, темный кленовый лес, ореховая роща, чащи черемух и черешен. Это густо посаженные деревья (лес, рощи, чащи), тёмная величественная природа, отчего на душе у героини ещё темнее. Хотя и орешники, и черемухи, и черешни весной красиво цветут и благоухают, на душе оставляет жуткий отпечаток именно безжизненность и нелюдимость самого дома. Чем дальше от дома, тем светлее становятся краски и весь общий фон повести. Так луг убран ландышами – голубыми цветами; степи оживают; берег – самый высокий.

Это «благоуханный» уголок земли. Такая «ближайшая» природа окружает дом главной героини – девушки Ганны. Вокруг дома Ганны находится цветущий сад из фруктовых деревьев – низеньких вишен. Ганна и есть цветущая вишня. Вишня – символ ее внутреннего мира, символ влюбленности. «Дальнейшее» окружение – луг, поле, степь. Это низменности, представляющие собой светлый фон.

«Ближайшее» окружение дома панночки – ночные цветы и кудрявые яблони. «Дальнейшее» – гора, темный кленовый лес и ореховая роща.

Интересен тот факт, что дом панночки, каким он был при ее жизни и таким же привидевшийся во сне Левку, похож на дом Ганны, как сопоставимы и сами героини, добрые, отзывчивые и любящие девушки. Но, в доме «во сне» обитает уже не панночка, а Утопленница, которая и просит Левка спасти ее душу – найти мачеху, а в благодарность влюбленные получают награду – право быть вместе, личное счастье.

Итак, во сне дом оживает, но «заселяет» его героиня мертвая – русалка. Утопленница-русалка является «связующим» героем между и панночкой.

На основе наших наблюдений мы выделяем пограничную зону между Ганной и панночкой – это место обитания Утопленницы-русалки – угрюмый пруд, который отражает небо и его окружение: берег, приречный зеленый тростник, темная зелень и верба. Можно сказать, что верба является пограничным пунктом между мирами – этим и потусторонним.

Оба дома (и дом Ганны, и дом панночки, как и все село в целом) расположены на земле, на горе и под ночным небом.

Ясность, чистота майской природы подчеркивают радостную и светлую любовь Левко и Ганны. Весенний блеск природы зовет их к счастью. Поэтизируя непосредственность и безыскусственность чувств простых людей, Гоголь поэтизирует их вольную жизнь. Ганну можно сравнить и с весной. Обратимся к определению этого понятия:

«Весна – мифическая персонификация времени года в образе юной, прекрасной и всеми любимой девы. Провозвестницами весны считались птицы. Весенний период – время оживотворения всех природных сил, обновления мира и его надежной ритуальной защиты, так как вредоносные силы тоже оживали» [Шуклин 2001: 52 – 54].

И, так же, как весна – «юная, прекрасная дева», так и Ганна – «девушка на поре семнадцатой весны» [Майская ночь, или Утопленница:108].

Остановимся подробно на языковом выражении концепта, определим, каким образом в произведении Н.В. Гоголя создаются названные зоны природного окружения.

Путем сплошной выборки нами были обнаружены 22 номинации, связанные с «весенней» природой.

«Весенняя» природа в повести представлена:
1) растительностью:

а) деревьями – верба, вишня, яблоня;

б) травами – трава, тростник, бурьян, мох, цветы;

в) сообществами растений – сад, лес, роща, чаща;

2) широкими земными пространствами (низменностями) – земля, поле, луг, степь, берег;

3) водным пространством – пруд;

4) космогоническим пространством – небо;

5) возвышенностью – гора.

Некоторые слова, обозначающие природу, встречаются в повести несколько раз. Например: дерево (3), вишня (в том числе вишневые деревья) (4), яблоня (2), тростник (2), сад (2), лес (5), земля (2), небо (4).

Итак, обратимся к тем лингвокультурным представлениям, которые включаются в составляющие природных зон героинь.

Деревья.

Дерево – символ роста, жизни, единения субстанций, центр мира.

Дерево – один из основных элементов традиционной картины мира. Важнейшим аспектом мифологии дерева является его устойчивая соотнесенность с человеком [Агапкина 2002: 133 – 134].

В повести автор красочно обрисовывает деревья. Они – тенистые, вишневые, «шумят вершиною в самом небе»:

«А говорят, однако же, есть где-то, в какой-то далекой земле, такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе, и Бог сходит по нем на землю ночью перед светлым праздником» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

«Вон он тихо остановился перед дверью хаты, уставленной невысокими вишневыми деревьями» [«Майская ночь, или Утопленница»: 107].

«Тень от деревьев ясно стала отделяться на темной зелени» [«Майская ночь, или Утопленница»: 112].

«Спит ли моя ясноокая Ганна?» – думал он, подходя к знакомой нам хате с вишневыми деревьями» [«Майская ночь, или Утопленница»: 116].

Мы уже отметили ранее, что Ганна и цветущая вишня соотносятся, и сам тот факт, что героиня живет среди вишневых деревьев, символичен.

Сад

Сад – символ порядка, великолепия, возделанного создания совершенства, но у разных народов имеет разное значение, зависящее от вида растущих в нем деревьев… Сад плодовитых деревьев – стремление к знанию, дикий сад – свобода, пейзажный сад – победа над природой и знак тирании [ПЭС 2008: 262 – 261].

Сад является тем пространством, которое окружает заброшенный дом. Когда-то сад был красивым и ухоженным. А теперь он темный, как и сам дом:

«Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

«Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы выходили в лунную ночь в панский сад греться на месяце; и Сотникова дочка сделалась над ними главною» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

Вишня

Вишня – дерево, ветви которого использовались для гадания. В Польше, Чехии…, во многих местах Украины и Белоруссии известен обычай срезать ветви вишни или черешни (реже – сливы, яблони) в дни (или в канун) святых Андрея, Екатерины, Варвары… и ставить их в воду или втыкать во влажный песок, глину [Усачева 1995: 382 – 383].

Вишня – символ домашнего тепла, уюта, земных радостей. Для Украины очень характерно то, что почти у каждого дома растут вишни. Вспомним типичную строчку из стихотворения Т.Г. Шевченко «Садок вишневий коло хати…».

Вишни в повести низенькие, с кудрявыми ветками:

« – Ну, теперь пойдет голова рассказывать, как вез царицу! – сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к знакомой хате, окруженной низенькими вишнями» [«Майская ночь, или Утопленница»: 134].

«Посмотри, посмотри! – продолжала она, положив голову на плечо ему и подняв глаза вверх, где необъятно синело теплое украинское небо, завешенное снизу кудрявыми ветвями стоявших перед ними вишен» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

Лексема вишня – самое частое обозначение деревьев в повести.

Яблоня

Цветущая яблоня – символ любви [ПЭС 2008: 281]:

«Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле» [«Майская ночь, или Утопленница»: 129].

Действительно, месяц май – пора цветения деревьев, пора любви. Герои повести – Левко и Ганна – любят друг друга. А их любовь представлена образом цветущей яблони. Так же символично то, что яблони окружают заброшенный дом панночки, и именно Утопленница помогает героям обрести («законное») право на свою любовь.

Яблони представлены эпитетом – кудрявые.

«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; <…> кудрявые яблони разрослись перед его окнами <…> » [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Верба

У славянских народов символ плодородия, быстрого роста, оберег, защищающий детей и домашних животных. Считалось, что вербовые ветви обладают лечебным свойством. Ветки вербы защищали дом от зла, зерно для посева и собранный урожай, поля защищали от града. Считалось, что верба имеет связь с «верхним миром» [ПЭС 2008: 176].

На Украине известны легенды, пословицы и другие фольклорные тексты, прямо соотносящие вербу с «верхним миром» и областью сакрального, с небом, солнцем, храмом [СМ 2000: 69 – 70].

С другой стороны, верба принадлежит к проклятым деревьям, поскольку, по легенде, мучители Христа делали из нее штыри для скрепления отдельных частей креста. За это вербу точат черви, а в сухой вербе сидят черти. На Украине даже есть пословица: «Влюбился, как черт в сухую вербу» [Левкиевская 2000: 149].

Вербы в повести очень похожи на «плакучие» ивы. Они обрисованы метафорически:

« – Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке! – продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный темным кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими в нем жалобные свои ветви» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109 – 110].

Символично, что в украинском языке нет слова ива – и для обозначения ивы, и для обозначения вербы служит слово верба. Верба – украинское растение. Предки украинцев обсаживали этим деревом дороги и огороды, ставки и берега, левады и дамбы. Наверное, поэтому верба и стала символом Украины.

Само слово верба занимает в духовной жизни украинского народа достаточно важное место, о чем свидетельствует богатая символика лексемы и большое количество фразеологизмов.

Так, типичными для украинской поэзии являются строки из украинской народной песни В кінці греблі шумлять верби..., с которыми перекликаются строчки поэмы Т.Г. Шевченко «Княжна»: «А над самою водою верба похилилась/ Аж по водi розiстлала зеленii вiти/ А на вiтах гойдаються нехрещенi дiти».

С подобными некрещеными детьми в исследуемой повести сходен образ русалок.

Верба – непригодный для топлива материал, так как обладает повышенной влажностью. Из-за этого славяне в давние времена и не использовали вербу как топливо. Украинцы по этому поводу говорят: «Сичить, як верба в печі» [Шабетя, www].

Битье вербовой веткой в Вербное Воскресенье распространено у восточных и частично у южных славян, поляков и чехов. Оно совершается обычно утром, после освящения вербы, у церкви или дома и, как правило, с приговором: укр. «Не я бью, верба бье / За тыждень — Велик-день; /Будь великий, як верба, /А здоровый, як вода, / А богатий, як земля» [Толстой, www].

Проглатывание вербных почек-шишечек в Вербное Воскресенье было известно на Украине, где дети съедали почки, «чтобы не болело горло».

Трава

Трава окружает заброшенный дом панночки – утопленницы, и потому она является дикой, забытой всеми, как и сам дом:

«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; мох и дикая трава покрывали его крышу» [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Тростник

Так как дом заброшен, он окружен «дикими» растениями. Одним из них является зеленый приречный тростник:

«Но ведьма и тут нашлась: оборотилась под водою в одну из утопленниц и через то ушла от плети из зеленого тростника, которою хотели ее бить утопленницы» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

« – Давайте в ворона, давайте играть в ворона! – зашумели все, будто приречный тростник, тронутый в тихий час сумерек воздушными устами ветра» [«Майская ночь, или Утопленница»: 131].

Бурьян

Бурьян является «неблагородной» травой. Обычно он растет в заброшенных местах. В повести таким местом является всеми забытый дом панночки – утопленницы:

«Месяц, остановившись над его головою, показывал полночь; <…> мох и дикий бурьян показывали, что давно из него (из дома) удалились люди» [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Мох

Мох, как и бурьян, растет в заброшенных местах:

«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; мох и дикая трава покрывали его крышу; кудрявые яблони разрослись перед его окнами; лес, обнимая своей тенью, бросал на него дикую мрачность; ореховая роща стлалась у подножия его и скатывалась к пруду» [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Цветы

В сказках часто описываются цветы или венки из них. Венок – символ кольца, удачи, плодородия. Когда бутон раскрывается, образуя цветок, – это символ творения. Цвет цветов в сказках так же имеет символический смысл. Желтый, оранжевый – символ солнца, красный означает любовь, страсть, голубой – недоступность, золотой – нечто несуществующее [ПЭС 2008: 275].

В повести представлена ночная природа, и цветы так же показаны ночными:

«Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле» [«Майская ночь, или Утопленница»: 129].

Зелень

Зелень является неотъемлемой частью любого земного пространства. События происходят ночью, природа ночная, и зелень, соответственно, темная:

«Тень от деревьев стала отделяться на темной зелени» [«Майская ночь, или Утопленница»: 112].

Лес

Лес – женский символ земли и место опасности, где можно заблудиться, что и делают многие сказочные герои в разных сказках. Пройти через страшный лес – это значит преодолеть испытания и выйти победителем [ПЭС 2008: 229].

Лес населен вредоносными персонажами и помощниками человека [Шуклин 2001: 190 – 191].

Лес в повести мрачный, темный, неподвижный, что подчеркивается определениями при этом существительном:

« – Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке! – продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный темным кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими в нем жалобные свои ветви» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109 – 110].

«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; мох и дикая трава покрывали его крышу; <…> лес, обнимая своей тенью, бросал на него дикую мрачность; <…> » [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

« – Прощай, Левко! – говорила Ганна, вперив задумчиво очи на темный лес» [«Майская ночь, или Утопленница»: 112].

«Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

«И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

Роща

Роща, наряду с садом, лесом, чащей, является «ближайшим» окружением дома сотника:

«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; мох и дикая трава покрывала его крышу; <…> ореховая роща стлалась у подножия его и скатывалась к пруду» [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Чаща

Чаща, как и сам дом, представлена заброшенной, нетронутой:

«Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник – ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

Земля

Земля – одна из основных (наряду с водой, огнем, воздухом) стихий мироздания; центральная часть трехчастной вселенной (небо – земля – преисподняя), населенная людьми и животными; символ женского плодоносящего начала и материнства [Виноградова 2002: 180 – 182].

Ночная земля прекрасна в лунном серебряном блеске:

«Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

«Так же прекрасна была земля в дивном серебряном блеске; но уже никто не упивался ими: все погрузилось в сон» [«Майская ночь, или Утопленница»: 135].

Поле

Поле – основное пространство хозяйственной деятельности древнерусского земледельца. Хлебное поле – уважительно уподоблялось материнскому лону, рождающему колосья, а уродившийся на нем хлеб входил в разряд наиболее почитаемой пищи [Шуклин 2001: 259]:

«Впрочем, может быть, к этому подало повод и то, что свояченице всегда не нравилось, если голова заходил в поле, усеянное жницами, или к козаку, у которого была молодая дочка» [«Майская ночь, или Утопленница»: 115].

Луг

«Левко посмотрел на берег: в тонком серебряном тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; <…> [«Майская ночь, или Утопленница»: 130 – 131].

Степь

«И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

Берег

« – Гляди сюда: вон, подалее от дома, самый высокий берег! С этого берега кинулась панночка в воду, и с той поры не стало ее на свете…» [«Майская ночь, или Утопленница»: 111].

Пруд

Пруд – предание. Старики, помнящие былых стариков и им не раз внимавшие, сказывают, что все, что происходит в «Майской ночи», происходило именно на пруду в Васильевке; здесь жила панночка Ганна [Будаков 1987: 130].

Постоянные образы в стилистике художественной прозы Гоголя составляют значительную часть общего фонда изобразительных средств.

Развернутые сопоставления в авторском повествовании часто сопровождаются и дополняются персонификацией.

Вот, например, как представлен пруд, отражающий звездное ночное небо: «...пруд, угрюмо обставленный кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими в нем жалобные свои ветви. Как бессильный старец, держал он в холодных объятиях своих далекое, темное небо, обсыпая ледяными поцелуями огненные звезды, которые тускло реяли среди теплого ночного воздуха, как бы предчувствуя скорое появление блистательного царя ночи» [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Пруд хранит в себе тайну утопленниц, Ганны и пана головы. Пруд сравнивается с человеком, который имеет некоторую силу и с ее помощью хочет удержать свою возлюбленную.

Вся метафорически преобразованная картина ночного неба, отраженного в воде, дана на грани персонификации.

Небо

Природа, пейзаж, в особенности небо, живописуется писателем.

Небо – мужской символ духа, гиперпространства, вместилища… [ПЭС 2008: 243]. Показана необъятность украинского неба, его недосягаемость:

«Ни один дуб у нас не достанет до неба» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

«И задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо, превращая все в неопределенность и даль» [«Майская ночь, или Утопленница»: 107].

«Посмотри, посмотри! – продолжала она, положив голову на плечо ему и подняв глаза вверх, где необъятно синело теплое украинское небо, завешенное снизу кудрявыми ветвями стоявших перед ними вишен» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109].

«И через несколько минут все уже уснуло на селе; один только месяц так же блистательно и чудно плыл в необъятных пустынях роскошного украинского неба» [«Майская ночь, или Утопленница»: 135].

Все описание выдержано в одной эмоциональной тональности — предчувствия чего-то страшного, неотвратимого и непредсказуемого, что проявляется с особенной наглядностью в качественных характеристиках: «...пруд, угрюмо обставленный... оплакиваемый вербами, потопившими в нем жалобные свои ветви». Тот же отпечаток личностного отношения лежит и на сопоставлении (как бессильный старец), развернутом далее в широкую картину «метафорического перевоплощения»: «...держал он в холодных объятиях своих далекое, темное небо, обсыпая ледяными поцелуями огненные звезды...».

Эмоционально-экспрессивная окраска авторского повествования противостоит позиции персонажа, панночки Ганны, не подозревающей надвигающихся на нее трагических испытаний. Поэтому-то описание пруда в авторской речи и в восприятии и слове персонажа так эмоционально диссонируют: «Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке! – продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный темным, кленовым лесом...» [«Майская ночь, или Утопленница»: 109 – 110].

Пруд обрисован метафорически:

«Пруд тронулся искрами» [«Майская ночь, или Утопленница»: 112].

«Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

«И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

Гора

В украинских космогонических легендах горы – это остывшие пузыри, образующиеся во время кипения земли, когда Бог, создавая, варил ее [Левкиевская 2002: 110 – 111].

Символ вершины, на которой хранится знание, восхождение в гору – это лестница, путь, связующий небо и землю… Гора – символ духовного подъема, место возвышенных мыслей… [ПЭС 2008: 187 – 188]:

«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; <…> » [«Майская ночь, или Утопленница»: 110].

Гора является эпицентром, на котором возвышается дом, откуда он всем виден, и люди, глядя на него, испытывают страх и дрожь. Поэтому о нем слагают много легенд, в которые все верят и боятся.

Гора является и одной из составляющих частей «зимней» природы в повести «Ночь перед Рождеством». Но, если в «Майской ночи» гора – зеленая, то в «Ночи перед Рождеством» она – покатая:
«Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то что была тепло одета; <…> спустилась по воздуху, будто по ледяной покатой горе, и прямо в трубу» [«Майская ночь, или Утопленница»: 157].

Другие общие реалии «зимней» и «весенней» природы – туман, воздух, звезды и месяц (три последних явления составляют концепт «Ночь»).

Туман в обеих повестях показан «серебряным». Только в «Ночи перед Рождеством» он серебряный от «зимнего» окружения – снега, мороза, холода. Месяц вдвойне способствует этому: он отбрасывает свет на снег, что и создает «серебряный» эффект. Этот туман прозрачен. В «Майской ночи» же серебряным туман является за счет тепла, испарения воды из пруда и, конечно, света месяца. Такой туман является сизым, т.е. – густым, насыщенным.

Итак, мы рассмотрели природу в повести «Майская ночь, или Утопленница», выделили основные зоны, являющиеся окружением главных героев – Ганы, панночки, Утопленницы-русалки. Выделим основные слои концепта «Природа» в исследуемой повести:

1) На передний план выходит образный слой концепта. К нему относятся, прежде всего, образы цветущей вишни и кудрявой яблони, связанные с образом юной девушки (в нашем случае – с образом Ганы) и, шире, с образом всей родины, цветущей и благоухающей, что говорит о безмерной любви к ней. Так же Ганну, юную и красивую девушку «на поре семнадцатой весны» можно сравнить с весной.

2) с понятийным слоем связаны все составляющие природы – дерево вишня,  яблоня, тростник, бурьян, мох, цветы, сад, лес, роща, чаща, земля,      поле, луг, степь, берег, гора. Важно отметить, что многие природные реалии важны для идиостиля писателя не на уровне самого понятия, обыденного представления о них, которое складывается в сознании каждого человека как таковое, а на уровне понятия как символа. Как показывает исследование, многие из этих понятий становятся символами (особенно символами не общеизвестными, межнациональными, а символами самой Украины).

3) Собственно категорией символа обладают такие понятия как дерево (символ роста, жизни), сад (символ порядка), вишня (символ домашнего тепла, уюта), цветущая яблоня (символ любви), верба (символ Украины), цветы (символ солнца, любви, недоступности, чего-то несуществующего), лес (женский символ земли и место опасности), гора (символ вершины, на которой хранится знание).

4) В своей совокупности все составляющие природы представляют ассоциативный слой, который определяет тон природы в целом в повести. Природа представлена в повести двояко: с одной стороны, это цветущий южный уголок Малороссии, где все благоухает и дарит радость людям, с другой же стороны, природа, являясь окружением заброшенного дома, представлена мрачной, страшной и дикой, как и сам дом.

Образы неба, леса, прудов, окруженных садами; села на горе, белые хаты которого светятся под месяцем – все это предстает в образе украинской ночи. Николай Васильевич любит Украину, ее чудесные ночи, восхищается красотой, очарованием мира, говорит об особенном состоянии человека перед лицом божественной красоты: «А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине» [«Майская ночь, или Утопленница»: 113].

§4. «Зимняя» природа в повести «Ночь перед Рождеством»

В данной повести рассматривается природа зимой, в отличие от «Майской ночи, или Утопленницы», где природа показана весной. Зимние явления, частоупотребляемые и употребляемые лишь один раз, характерны только для данного произведения.

Зима – это время года в представлении славян, как и других народов, которое всегда предстает одушевленным… Слуги зимы – метели, вьюги, поземки-поползухи… Зима несет всем людям веселые, светлые праздники: Рождество, Новый год, Крещение [Грушко 1995: 368].

Зимняя природа представлена следующими лексемами:

вьюга, ветер, мороз, снег, метель, воздух, туман.

Из словаря «Мифы русского народа» мы узнаем следующие сведения о зимних явлениях:

Представления об атмосферных духах у восточных славян были развиты сравнительно слабо – чаще всего это олицетворение погодных явлений. К примеру, ветер в разных восточнославянских областях представляли то в виде человека с толстыми от постоянного дутья губами; то старика в изодранной шапке. Буря, Метель и Вьюга – это три сестры, живут они на острове Буяне со своим братом Вихрем. Мороз, по белорусским верованиям, – это старик, он щелкает кнутом, и от этого бывает холодно. А украинцы считают, что Мороз – это сердитый дед с красным носом, одетый в снеговую шубу и ледяные чоботы. Он – родственник Солнца и Ветра [Левкиевская 2000: 90 – 91].

Особые морозные зимние ветры, по народному мнению, бывают потому, что нечистые силы бегают по полям и дуют в кулак. Считалось, что ветер вызывается свистом и может навлечь беду [Шуклин 2001: 52 – 54].

Ветер, вьюга возникают как помеха человеку. Данные лексемы (и еще воздух и туман) встречаются в повести лишь по одному разу:

«Ветер дул в затылок; но сквозь метущий снег ничего не было видно» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

Согласно славянской символике, ветер – природное явление <…> символ силы, но противоречивый: сила ветра может быть разрушительной или благотворной [ПЭС 2008: 178 – 179]. 

Интересно украинское предание, утверждавшее, что старый Ветер сидит с закованными устами… Предание это примыкает к мифу о грозном владыке демонов, который сидит окованный цепями и будет освобожден только при конце мира [Грушко 1995: 30].

По общеславянским представлениям, в ветре пребывают души и демоны. По украинским верованиям, порывами ветра сопровождается появление «ходячих» покойников [Плотникова. Ветер 2002: 74 – 45].

Ветры не только дышат на землю теплым веянием весны, принося с собой благодатные дожди: они несут на своих крыльях град и снега, возбуждают вьюги и метели:

«Дернет же нечистая сила потаскаться по такой вьюге! Не забудь закричать, когда найдешь дорогу» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

По народному поверью, зимние вьюги бывают оттого, что нечистые духи, бегая по полям, дуют в кулак [Грушко 1995: 30].

В наших примерах ветер и вьюга представлены как грубая сила, которой все подвластно, и человек против нее бессилен. Более того, это – помощники нечистой силы, с одной стороны:

«Дернет же нечистая сила потаскаться по такой вьюге! <…> Эк, какую кучу снега напустил в очи сатана!» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

Но, с другой стороны, ледяной холод неприятен и самой нечистой силе:

«Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки» [«Ночь перед Рождеством»: 157].

«Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то что была тепло одета <…>» [«Ночь перед Рождеством»: 157].

Зимние ветры, бураны отождествляются с морозами.

Такие слова, как мороз, снег, метель являются частоупотребляемыми.

Метель, согласно славянской символике, – производимые нечистой силой снежные вихри для того, чтобы сбить с дороги путника. Метель представляли и в виде самостоятельного мифического персонажа, который сопровождает Зиму. В метель нечистая сила вместе с колдунами и ведьмами справляет свадьбы или устраивает чьи-то похороны [Шуклин 2001: 216 – 217].

В ночь под Новый год ведьмы крали месяц, чтобы он не освещал их ночных прогулок с нечистыми духами [Шуклин 2001: 124 – 127].

В «Ночи перед Рождеством» метель так же помогает нечистой силе творить свои «нечистые» дела – Черт и Солоха крадут месяц и звезды:

«Поднялась метель» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

«По временам на лице его, которого бороду и усы метель намылила снегом проворнее всякого цирюльника, тирански хватающего за нос свою жертву, показывалась полусладкая мина» [«Ночь перед Рождеством»: 162].

«Голова, стряхнув с своих капелюх снег и выпивши из рук Солохи чарку водки, рассказал, что он не пошел к дьяку, потому что поднялась метель; а увидевши свет в ее хате, завернул к ней, в намерении провесть вечер с нею» [«Ночь перед Рождеством»: 164].

Мороз, напротив, неприятен нечистой силе: Черт замерзает, но замерзают и обычные люди. Поэтому в данной повести функция мороза двоякая:
         «Морозило сильнее, чем с утра; но зато было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты» [«Ночь перед Рождеством»: 149].

«Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки» [«Ночь перед Рождеством»: 157].

«Приятность, ожидавшая его впереди при свидании с Солохою, умаливала немного боль и делала нечувствительным и самый мороз, который трещал по всем улицам, не заглушаемый вьюжным свистом» [«Ночь перед Рождеством»: 162].

«Мороз как бы потеплел» [«Ночь перед Рождеством»: 163].

«Я думаю, у меня горло замерзло от проклятого морозу» [«Ночь перед Рождеством»: 166].

Мороз – мужской мифический персонаж зимы, в виде могучего богатыря или кузнеца, сковывающего воду «железными» холодами. Его изображали и низеньким старичком с длинной седой бородой. Зимой он бегает по полям и улицам и стучит: от его стука начинаются трескучие морозы. В сказках мороз (Трескун, Студенец) ходит вместе с Солнцем и Ветром и угрожает заморозить встретившегося им мужика. Когда мороз выступает в роли помощника, то указывается, что он живет в ледяной избушке и одаривает пришедшего к нему героя. В период зимних святок совершали ритуал кормления мороза. Его уважительно называли Мороз Васильевич, так как кормление совершалось в Васильев вечер, предлагали ложку киселя или кутьи. Мороз просили, чтобы он не касался озимых, не побил весной ярового хлеба [Шуклин 2001: 220 – 221].

Особенно сильные морозы как раз и бывают в ночь под Рождество. Встреча Рождества Христова – один из обрядов жизни народа Украины XVIII века, христианский праздник незадолго до Нового года. В это время юноши и девушки со смехом, шутками и прибаутками ходили по деревне, сочиняли и пели веселые, шуточные песни-колядки. Сам обряд назывался колядованием. Люди пели про прекрасный веселый праздник Рождества, связанный с шуточным переодеванием и маленькими театральными представлениями ряженых, одетых в костюмы, изображающие животных и различных сказочных существ. В своих песнях перед каждым домом колядующие желали здоровья и счастья хозяевам и их детям, а те в благодарность давали им хлеб, колбасу, пироги и всякую снедь. Таких даров набирались целые мешки. Разглядывая их содержимое, парни и девушки хвастались друг перед другом своими «трофеями», а потом всю ночь веселились и пировали [Вербовая 2003:72].

Еще один зимний праздник – Зимние святки, длительность которого с 25 декабря до 6 января. Праздник связан с поворотом солнца на лето. 3имние святки, как календарный народный праздник, переплетается с христианскими праздниками Рождества и Крещения. В песнях говорится: «Коляда пришла, Рождество принесла!». В зимние святки нарастало тревожное мироощущение, так как конец года, как конец старого времени, перерыв во времени, разгул ведьм и вредоносных сил создавали впечатление надвигающегося хаоса. Если первые шесть вечеров зимних святок назывались «святыми», то последующие шесть – «страшными», потому что вся нечистая сила пускалась в разгул и могла встретиться в любом месте [Шуклин 2001: 124 – 127].

Мороз, как упоминалось выше, мог быть представлен в виде Кузнеца. Это очень символично для данной повести, так как в ней есть «свой», «настоящий» кузнец – Вакула. Вакула (как и Мороз) представлен физически сильным парубком, умеющим постоять за себя и за других, легко поднимать непосильные тяжести:

« – Эге! да ты от слов не уймешься!.. – Вслед за сими словами Чуб почувствовал пребольной удар в плечо.

– Да вот это ты, как я вижу, начинаешь уже драться! – произнес он, немного отступая.

– Пошел, пошел! – кричал кузнец, наградив Чуба другим толчком» [«Ночь перед Рождеством»: 161].

«Тут кузнец присел к огромным мешкам, перевязал их крепче и готовился взвалить себе на плечи» <…> И бодро взвалил себе на плеча мешки, которые не понесли бы два дюжих человека. – Взять и этот, – продолжал он, подымая маленький, на дне которого лежал, свернувшись, черт <…>» [«Ночь перед Рождеством»: 167 – 168].

Непосредственной составляющей зимы является снег. Образ снега показан при помощи изобразительно-выразительных средств, например постоянного эпитета: «скрыпучий снег», что помогает лучше представить украинский быт:

«Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряжавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег».

«Нарочно, сидевши в хате, глядел в окно: ночь – чудо! светло, снег блещет при месяце» [«Ночь перед Рождеством»: 153].

«Эх, какую кучу снега напустил в очи сатана!» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

«Ветер дул в затылок; но сквозь метущий снег ничего не было видно» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

«Снег метался взад и вперед сетью и угрожал залепить глаза, рот и уши пешеходам» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

«Вмиг вылетел он из печки, перебежал им дорогу и начал разрывать со всех сторон кучи замершего снега» [«Ночь перед Рождеством»: 160].

«Немного пройдя, увидел он свою хату. Сугробы снега лежали около нее и на крыше» [«Ночь перед Рождеством»: 161].

«Снег загорелся широким серебряным полем и весь обсыпался хрустальными звездами» [«Ночь перед Рождеством»: 163].

«В одном месте парубки, зашедши со всех сторон, окружали толпу девушек: шум, крик, один бросал комом снега, другой вырывал мешок со всякой всячиной» [«Ночь перед Рождеством»: 168].

«Зимними» явлениями в повести являются воздух и туман. Они, напротив, показаны «чистыми», ясными, не препятствующие человеку: туман – серебряный, воздух – прозрачен:

«Воздух в легком серебряном тумане был прозрачен» [«Ночь перед Рождеством»: 181].

Воздух, в народных представлениях, одна из основных стихий мироздания (как и земля, огонь, вода); сфера пребывания душ и невидимых демонических существ [Плотникова. Воздух 2002: 84].

Как отмечал Андрей Белый, «для Гоголя воздух, фон красочных пятен – основа сюжетных картин цвета и природы…» [цит.по: Ляпина 2000: 107].

Таким образом, «зимняя» природа в повести представлена такими лексемами как вьюга, ветер, мороз, снег, метель, воздух, туман. Причем, самыми часто употребляемыми словами являются мороз, снег и метель.

Опираясь на славянскую символику и на материалы повести, мы отметим, что метель невольно является помощницей нечистой силы. На улице зима, и метель является непосредственным представителем зимы. Она заметает человеку дорогу, метет так, что нельзя открыть глаза, чем очень помогает нечистой силе творить зло.

Согласно славянской символике, в метель нечистая сила производит снежные вихри, чтобы сбить с дороги путника для каких-то своих «нечистых» целей. На примере повести мы видим тому подтверждение (многие мужчины, которые собрались идти по своим делам, сбиваются с пути и попадают к нечистой силе – в дом Солохи).

Мороз же, напротив, является неприятным явлением для нечистой силы: черт и Солоха мерзнут. Мерзнут и люди, но, например, пану Голове и мороз не страшен в предчувствии свидания с любимой Солохою.

В данной повести можно говорить об образном слое концепта, где центральный образ крепкого деревенского парня, кузнеца Вакулы, можно сравнить с образом мороза. Согласно славянской символике, мороз предстает в виде могучего богатыря или кузнеца. И то, что Вакула силен, как богатырь, и то, что он кузнец, мы видим на материале повести.

Заключение

В своей работе мы осуществили комплексный анализ концептосферы ранних произведений Н.В. Гоголя. Для этого мы решили определенные задачи, поставленные в начале нашей работы.

В нашем исследования были рассмотрены следующие вопросы: термины «концепт (как центральное понятие картины мира), «концептосфера», «национальный концепт», «национальная концептосфера», «идиостиль писателя»; выделены базовые концепты повестей «Майская ночь, или Утопленница» и «Ночь перед Рождеством», в частности, концепты «Ночь», «Вода», «Природа»; подробно рассмотрена специфика концептов; лексические средства, отображающие тот или иной концепт; сопоставлены базовые концепты в обеих повестях.

В ходе работы мы пришли к некоторым выводам. В частности, мы выяснили, что одни и те же концепты в индивидуально-авторском изображении представлены дихотомично: положительно и отрицательно, реально и фантастически. Это связано, прежде всего, со сказочными событиями, на которых строятся повести. Причем, фантастическое и отрицательное, на основе полученных данных, нередко выходят на передний план.

Так, ядром концепта «Ночь» в повести «Майская ночь, или Утопленница» является смерть и колдовство, т.к. ночь – время царствования нечистой силы, а на периферию отходит представление о ночи как символе красоты и любования. В то же время в повести «Ночь перед Рождеством» в центре – представление о ночи как о красоте и любви, т.е. ночь – носительница добра, праздника светлого Рождества, веселья и любви. Нечистая же сила, наоборот, остается на периферии.

Концепт «Ночь» в повести «Майская ночь, или Утопленница» представлен следующими слоями – понятийным (ночь – время от вечера до утра, украинская), символическим (ночь – колдовство), ценностным (ночь – красота), перцептивным (на уровне зрительных – серебряный свет земли – и обонятельных ощущений – благоуханный воздух, т.е. представлена сияющая благоуханная ночь).

В повести «Ночь перед Рождеством» слои концепта несколько различаются. Концепт представлен такими слоями, как образный (ночь – веселая, смеющаяся), понятийный (ночь – время от вечера до утра, украинская), символический (ночь – чудо, волшебство), ценностный (ночь – красота),  перцептивный (на уровне зрительного восприятия ночь – темная, блестящая).

Во второй главе – «Концепт «Вода» (напомним, что образ воды доминирует в повести «Майская ночь, или Утопленница») – вода так же, как и ночь, представлена двойственно. В центре находится представление о воде как месте обитания нечистой силы, а такие понятия как «превращение», «колдовство» и «смерть» составляют периферию концепта.

Основными слоями являются образный (вода – зеркало, дитя в люльке), ценностный (вода – чистота, незамутненность, красота), перцептивный, который реализуется на нескольких уровнях: на уровне зрительного восприятия – вода колышется, неподвижная, задрожала, на уровне ощущений – вода холодная, что связано  с холодным временем года (май) и с восприятием «холодной» нечистой силы (русалок). Представлен и символический слой: вода – граница между мирами/среда обитания нечистой силы.

Самым «светлым» образом в повести «Майская ночь, или Утопленница» является образ украинской природы, который рассмотрен в главе «Образный слой концепта «Природа».

В главе была проделана следующая работа: отмечены основные зоны природного окружения героинь («ближайшее» и «дальнейшее» природное окружение и пограничная природная зона) – Ганны, Утопленницы и панночки (Утопленницы при жизни). Для Н.В. Гоголя важно не само понимание природы как окружающей человека среды, а то, что это – дорогой сердцу цветущий южный уголок Малороссии, прекрасный и в то же время фантастически мрачный, страшный и дикий, создающий впечатление страха и тайны.

В повести выделены основные слои концепта, а именно – понятийный, ассоциативный, образный и символический. Особо хочется отметить образный слой, который, с нашей точки зрения, доминирует. Образы природы (цветущая вишня, кудрявая яблоня и весна) тесно связны с образом главной героини – Ганны, а Украину символизирует верба.

Что касается природы в повести «Ночь перед Рождеством» (рассмотренной в этой же главе), то, можно отметить, что она изображена неоднозначно: с одной стороны зимние явления (вьюга, ветер, мороз, снег, метель, воздух, туман) помогают людям, но в тоже время – и нечистой силе творить свои «нечистые» дела; с другой же – это противоречивые «слуги» зимы, которые являются опасными как для человека, так и для нечистой силы. В целом же настроение повести светлое: общая картина праздника и веселья оставляет на душе чувство радости и тепла, несмотря на то, что вокруг холодная пора времени – зима.  

Также в концепте выделяется образный слой – главного персонажа повести, кузнеца Вакулу, можно сравнить с образом мороза.

В целом  в обеих повестях можно выделить ведущий слой исследуемой индивидуально-авторской концептосферы – образный слой:

Список используемой литературы

Гоголь, Н. В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород [Текст] / Н.В. Гоголь. – М.: Дрофа: Вече, 2002. – 544 с. – (Библиотека отечественной классической художественной литературы).  

1) Агапкина, Т.А. Дерево [Текст] / А.Т. Агапкина // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С.133 – 136.

2) Агапкина, Т.А. Верба [Текст] / Т.А. Агапкина // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд-е 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 69 – 70.

3) Алефиренко, Н. Ф. Концепт и значение в жанровой организации речи [Текст] / Н.Ф. Алефиренко // Жанры речи. – Саратов, 2005. – Вып. 4: Жанр и концепт. – С. 50 – 63.

4) Аскольдов, С.А. Концепт и слово [Текст] /С.А. Аскольдов // Русская словесность: Антология / Под ред. В.Н. Нерознака. – М.: Академия, 1997. – С. 267 – 279.

5) Барабаш, Ю. Месторазвитие, или Знаете ли вы украинскую ночь? Национальный ландшафт как ментальный фактор. [Гоголь] [Текст] / Ю. Барабаш // Вопросы литературы, 1995. – Вып. 1. – С. 340 – 351.

6) Болотнова, Н.С. Изучение концептуальной структуры художественного текста в коммуникативной стилистике [Текст] / Н.С. Болотнова // Художественный текст и языковая личность: Материалы IV Всероссийской научной конференции (27-28 октября 2005) / Под ред. Проф. Н.С. Болотновой. – Томск: Издательство ЦНТИ, 2005. – С. 6 – 13.

7) Будаков, В. Близ Диканьки [Текст]  / В. Будаков // Подъем, 1987. – № 5. – С. 128 – 131.

8) Быдина, И.В. Концепт «Творчество» в идиостиле Виктора Сосноры [Текст]   / И.В. Быдина // Культурные концепты в языке и тексте. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. – С. 86 – 93.

9) Вербовая, Н.Н. Читаем «Ночь перед Рождеством». Комментирование художественного текста на уроке [Текст] / Н.Н. Вербовая // Русская словесность, 2003. – № 3. – С. 71 – 74.

10) Виноградова, Л.Н. Вода [Текст] / Л.Н. Виноградова // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С.80 – 82.

11) Виноградова, Л.Н. Земля [Текст] / Л.Н. Виноградова // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд-е 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 180 – 182.

12) Вишневская, И. О повести Гоголя [Текст]  / И. Вишневская // Гоголь, Н.В. Ночь перед Рождеством: Повесть. – М.: Детская литература, 1981. – С. 3 – 10.

13) Воропаев, В.В. Гражданин земли русской [Текст] / В.В. Воропаев //   Гоголь, Н. В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород / Н.В. Гоголь. – М.: Дрофа: Вече, 2002. — 544 с. – (Библиотека отечественной классической художественной литературы). – С. 535 – 542.

14) Воропаев, В.В. Николай Васильевич гоголь [Текст] / В.В. Воропаев //   Гоголь, Н. В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород / Н.В. Гоголь. – М.: Дрофа: Вече, 2002. – 544 с. – (Библиотека отечественной классической художественной литературы). – С. 5 – 60.

15) Горанчаровская, Е.В. Видение мира через фантастику. Обобщающий урок по творчеству Н.В.Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Петербургские повести» [Текст] / Е.В. Горанчаровская // Литература в школе, 2006. – № 10. – С. 25 – 28.

16) Грузберг, Л.А. Концепт [Текст] / Л.А. Грузберг // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. – М.: Флинта: Наука, 2003. – С. 181 – 184.

17) Еремина, Л.И. О языке художественной прозы Н.В. Гоголя. (Искусство повествования) [Текст] / Л.И. Еремина. – М.: Наука, 1987. – 176 с.

18) Ермилов, В. Великий русский писатель Н.В. Гоголь [Текст] / В. Ермилов // Н.В. Гоголь. Сочинения. – Государственное издательство Художественной Литературы. – М., 1956. – С. 604.

19) Заманова, И. Ф., Бардыкова, Н. В. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В.Гоголя: пространство и  время. Учебное пособие для студентов филологических  специальностей  университетов   и   педвузов [Текст]  / И.Ф. Заманова, Н.В. Бардыкова. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2001. – 160 с.

20) Золотусский, И. Гоголь и Блок [Текст] / И. Золотусский // Новый мир. – 1989. – № 4. – С. 244 – 251.

21) Зусман, В  Концепт в системе гуманитарногознания [Электронный ресурс] / В.Зусман. – режим доступа: http://magazines.russ.ru/voplit/2003/2/zys.html

22) Иванов, В.В. Луна [Текст] / В.В. Иванов // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред. С.А. Токарев. – М.: Рос. Энциклопедия, 1994. – Т. 2. К – Я. – С. 78.  

23) Колокольцев, Е.Н. Художники иллюстрируют повесть Гоголя «Ночь перед Рождеством» [Текст] / Е.Н. Колокольцев // Литература в школе, 2006. – № 10. – С. 36 – 40.

24) Кононова, И.В. Структура и языковая репрезентация британской национальной морально-этической концептосферы (в синхронии и диахронии) [Электронный ресурс] / И.В. Кононова – режим доступа:  http://dibase.ru/article/28122009kononovaiv/2.

25) Коровин, В.И. Гоголь [Текст] / В.И. Коровин // Литература в школе от А до Я. 5 – 11 классы: энциклопедический словарь-справочник. – М.: Дрофа, 2006. – С. 232.

26) Кошарная, С.А. Миф и язык: Опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира [Текст] / С.А. Кошарная. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2002. – 288 с.

27) Красных, В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология [Текст]: Курс лекций / В.В. Красных. – М., 2002. – 284 с.

28) Крюков, В.М. Гоголя зрящий глаз [Текст] / В.М. Крюков // Вопросы философии. – 1996. – № 11. – С. 23 – 38.

29)Кубрякова, Е.С. Концепт [Текст] / Е.С. Кубрякова и др. // Краткий словарь когнитивных терминов. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1996. – С. 90 – 93.

30) Левкиевская, Е.Е. Гора [Текст] / Е.Е. Левкиевская // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд-е 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 110 – 111.

31) Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка [Текст] / Д.С. Лихачев // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. – 1993. – 1. – С. 3 – 9.

32) Лось, И.Л. Вода [Текст] / И.Л. Лось // Энциклопедический словарь: репринт. изд. Ф.А. Брокгауза – И.А. Ефрона, 1890. – Ярославль: Терра, 1991. – Т. 12. – С. 748 – 749.    

33) Лукин, В.А. Художественный текст: основы теории и элементы анализа [Текст] / В.А. Лукин. – М.: Ось-89, 1999. – 192 с.

34) Ляпина, А.В. Повесть Н.В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница» [Текст] / А.В. Ляпина // Литература в школе, 2006. – № 6. – С. 105 – 111.

35) Манн, Ю. Фантастическое и реальное у Гоголя [Текст] / Ю. Манн // Вопросы литературы, 1969. – № 9. – С. 106 – 125.

36) Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика [Текст] / В.А. Маслова. – Мн.: Тетра Системс, 2004. – 256 с.

37) Матвеев, Б.И. Красочное слово Гоголя [Текст] / Б.И. Матвеев // Русский язык в школе. – 1992. – № 1. – С. 66 – 72.

38) Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание [Текст] / Под ред. И.А. Стернина. – Ворон. государ. университет, 2001. – 182 с.

39) Немзер, А.С. О названиях повестей Гоголя  [Текст] / А.С. Немзер // Русская речь, 1979. – № 1. – С. 33 – 37.

40) Плотникова, А.А. Ветер [Текст] / А.А. Плотникова // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд-е 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 74 – 75.

41) Плотникова, А.А. Воздух [Текст] / А.А. Плотникова // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд-е 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 84.

42) Плотникова, А.А. Звезды [Текст] / А.А. Плотникова //  Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 176 – 177.

43) Померанцев, И. Фантастическое в ранней прозе Н.В. Гоголя [Текст] / И. Померанцев // Родник. –1990. –№ 10. – С. 21 – 25.

44) Попова, З.Д., Стернин, И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях [Текст] / З.Д. Попова, И.А. Стернин. – Воронеж, 1993. – 30 с.

45) Прокофьева, Н.Н. Вечера на хуторе близ Диканьки [Текст] / Н.Н. Прокофьева // Энциклопедия литературных произведений. – М.: ВАГРИУС, 1998. – С. 74.

46) Пушкин, А.С. Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные Пасичником Рудым Паньком. Издание второе [Текст] / А.С.Пушкин // Н.В. Гоголь в русской критике и воспоминаниях современников. – Государственное Издательство Детской Литературы Министерства Просвещения РСФСР. – М. – Ленинград, 1951. – С. 36.  

47) Самышкина, А.В. К проблеме гоголевского фольклоризма (Два типа сказа и литературная полемика в «Вечерах на хуторе близ Диканьки») [текст] / А.В. Самышкина // Русская литература, 1979. – № 3. – С. 61 – 80.

48) Соловьев, В. Природа [Текст] / В. Соловьев // Энциклопедический словарь: репринт. изд. Ф.А. Брокгауза – И.А. Ефрона, 1890. – Ярославль: Терра, 1992. – Т. 49. – С. 244 – 245.    

 49) Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования [Текст] / Ю.С. Степанов. – М.: Языки русской культуры, 1997. – 824 с.

50) Стернин, И.А. Методика исследования структуры концепта / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. – Воронеж, 2001. – 182 с.

51) Тарасова, И.А. «Жанровая экспрессия» поэтического слова и проблема типологии художественных концептов [Текст] / А.И. Тарасова // Жанры речи: сб. науч. ст. – Саратов: Колледж, 2005. Вып. 4. Жанр и концепт – С. 136 – 144.

52) Толстая, С.М. Луна [Текст] / С.М. Толстая // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 285 – 287.

53) Толстой, Н.И. Вербное Воскресенье [Электронный ресурс] / Н.И. Толстой. – режим доступа: http://www.pagan.ru/slowar/w/werbnoewoskresener1e8.php

54) Усачева, В.В. Вишня [Текст] / В.В. Усачева // Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н.И. Толстого. – Т. 1.: А – Г. – М.: Международные отношения, 1995. – С. 382 – 383.

55) Харина, О.В. Правда, истина в романах Ф.М. Достоевского [Электронный ресурс] / О.В.Харина. – режим доступа: http://rusla.org/about/autoreferat/

56) Хохлачева, В.Н. Наблюдения над языком и стилем некоторых произведений Н.В. Гоголя [Текст] / В.Н. Хохлачева // Русский язык в школе, 1959. – № 2. – С. 39 – 45.

57) Храпченко, М.Б. Избранные труды. Николай Гоголь. Литературный путь, величие писателя [Текст] / М.Б. Храпченко. – М.: Наука, 1993. – 640 с.

58) Чакалова, Э.П. Языковая репрезентация национальной картины мира в художественном тексте (на материале английского и русского языков) [Электронный ресурс] / Э.П. Чакалова. – режим доступа: http://www.bestreferat.ru/referat-92357.html.

59) Чумак-Жунь, И.И. Поэтический текст в русском лирическом дискурсе XVIII – начала XXI веков: моногр. / И.И. Чумак-Жунь. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2009. – 244 с.

60) Шабетя, В. Верба [Электронный ресурс] / В. Шабетя. – режим доступа: http://www.exp21.com.ua/rus/color/72-22.htm

Список использованных словарей и энциклопедий и их условных обозначений

1) Баешко, Л.С., Гордиенко, А.Н., Гордиенко, А.Н. Энциклопедия символов [Текст]  / Л.С. Баешко, А.Н. Гордиенко, А.Н. Гордиенко. – М.: Эксмо, 2007. – 304с.

2) Белова, О.В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символики [Текст] / О.В.Белова. – М.: Индрик, 1999. – 320с.

 3) Брокгауз, Ф.А., Ефрон, И.А. Энциклопедический словарь. Философия и литература. Мифология и религия. Язык и культура [Текст] / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. – М.: Эксмо, 2005. – 592 с.

4) Бычков, А.А. Энциклопедия языческих богов (Мифы древних славян) [Текст] / А.А. Бычков. – М.: Вече, 2000. – 400 с.

5) Грушко, Е.А., Медведев, Ю.М. Словарь славянской мифологии [Текст] / Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. – Н. Новгород: Русский купец, Братья славяне, 1995. – 368 с. – Грушко

6) Даль, В. И. Толковый словарь русского языка. Современная версия [Текст] / В.И. Даль. – М.: Эксмо, 2006. – 576 с.

7) Литература в школе от А до Я. 5 – 11 классы: энциклопедический словарь-справочник [Текст]. – М.: Дрофа, 2006. – 720 с.

8) Левкиевская, Е. Мифы русского народа [Текст] / Е. Левкиевская. – М.: ООО Издательство Астрель; 000 Издательство ACT, 2000. – 528 с: ил. – (Мифы народов мира). – Левкиевская

9)   Мифология. Большой энциклопедический словарь [Текст] / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. – 4-е изд. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 736 с.

10)  Ботвинник, М.Н. и др. Мифологический словарь: Кн. для учащихся [Текст] / М. Н. Ботвинник, Б. М. Коган, М. Б. Рабинович, Б. П. Селецкий. – М: Просвещение, 1993. – 192 с.

11) Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. [Текст] / Гл. ред. С.А. Токарев. – М.: НИ «Большая Российская энциклопедия», 2000. – Т. 2. К – Я. –  719 с.

 12) Полная энциклопедия символов, эмблем и знаков [Текст]  / В.В. Алексеенко [и др.]. – Ростов-н/Д: Владис; М.: РИПОЛ Классик, 2008. – 640 с.                – ПЭС 

13) Словарь мифов [Текст] / Под ред. Ю. Бондарева. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. – 432с. – СМ

14) Славянская мифология. Словарь-справочник [Текст] / Сост. Л.М. Вагурина. – М.: Линор Совершенство, 1998. – 320 с.

15) Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. [Текст] – М.: Международные отношения, 2002. – 512 с. – Славянская мифология  

16) Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах [Текст] / Под ред. Н.И. Толстого. – Т. 1.: А – Г. – М.: Международные отношения, 1995. – 584 с.

17)   Ушаков, Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка [Текст]  / Д.Н. Ушаков. – М.: «Альта-Принт», 2005. – 1239 с.  – Ушаков  

18) Шапарова, Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии [Текст] / Н.С. Шапарова. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Русские словари», 2001. – 624 с.                            

19) Шуклин, В.В. Русский мифологический словарь [Текст] / В.В. Шуклин. – Екатеринбург: Уральское изд-во, 2001. – 384 с. – Шуклин

20) Брокгауз, Ф.А., Ефрон, И.А. Энциклопедический словарь [Репринтное издание] / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон, 1890. – В 60 т. – Ярославль: Терра, 1992. – Т. 49. – 948 с. – Брокгауз, Ефрон