Исследовательская деятельность
методическая разработка по литературе на тему

МУНИЦИПАЛЬНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

«СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 49»

VIII региональная молодежная научно-практическая

 конференция-конкурс «ИНТЕГРАЦИЯ»

Секция: филология (литературоведение)

Автор работы: Зубова Ирина Сергеевна

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

«Я родом не из детства – из войны…»

(влияние Великой Отечественной войны

 на чувства и поступки детей)

Научный руководитель: Труфанова Татьяна Владимировна,

учитель русского языка и литературы МОУ «СОШ №49»

г.Печора

2010г.

  1 Введение……………………………………………………..…………с.3

  2 Дети и война………………………………………………………….....с.4

 2. 1. В блокадном Ленинграде……………………………………..…..…с.6

  2. 2. Влияние Великой Отечественной войны на чувства и поступки           детей………………………….………………………………………….….с.8

  3 Заключение………………………………………………………….  .с.12

  4. Литература………………………….………………………………..с.13

5.Приложения………………………………………………………….с.14

Введение:

Цель работы: проследить влияние войны на поступки и чувства детей.

 В соответствии с поставленной целью нам предстоит решить следующие задачи:

- прочитать произведения о Великой Отечественной войне, где главными героями являются дети;

- проанализировать чувства и поступки главных героев  повести Юрия Иванова «Долгие дни блокады»;

-сделать выводы об изменении чувств и поступков детей в период Великой Отечественной войны.

 Предмет исследования: повесть Юрия Иванова «Долгие дни блокады».

 Объект исследования: чувства и поступки главных героев повести.

 Актуальность данной работы связана с тем, что страна отметила 65- летие  Победы над фашизмом, а также в мире до сих пор продолжаются войны, в которых гибнут  дети.

 Практическая значимость работы заключается в том, что результаты  исследования могут быть использованы в качестве материала для изучения данной темы на уроках литературы, классных часах; работа позволяет расширить границы видения учащимися войны во всех её проявлениях, способствует расширению кругозора.

 Метод исследования: сравнительно-аналитический.

  Гипотеза: если дети попадают в экстремальные для жизни условия, например, войны, то они раньше взрослеют, раньше задумываются над смыслом жизни. Но война не может «убить» в них детских прекрасных чувств.

II Дети и война

Зачем на свет приходят дети?

                                                                                    …Родятся дети не для пули,

                                                                                Не для разящего свинца…

                                                                                     Будь трижды проклята война

                                                                                 За то, что мы на обелисках

                                                                       Детей читаем имена!

Каждый год 9 мая наш народ празднует День Победы, чтит память погибших в годы Великой Отечественной войны. В 2010 году мы отмечаем особую дату - 65 лет со Дня Победы. Хотя прошло уже более полувека, время не властно над памятью людей. Никто не остаётся безучастным.

 Война, длившаяся 1418 дней и ночей, коснулась каждого человека. Это была величайшая трагедия века, которая унесла миллионы человеческих жизней. Вся страна - от мала до велика - поднялась против немецко-фашистских полчищ.

 Мирный труд советских людей был нарушен. Мужчины уходили из семей на фронт. Уходили туда и женщины. Они работали в госпиталях, ухаживали за больными и даже вступали в партизанские отряды. Но большинство женщин оставались в своих домах с детьми, кормили семью, трудились на заводах и фабриках. Вся мужская работа легла на их плечи.

 В суровые дни войны вставали рядом со взрослыми и дети. Школьники зарабатывали деньги в фонд обороны, собирали тёплые вещи для фронтовиков, работали на военных заводах, дежурили на крышах домов при воздушных налётах, выступали перед ранеными воинами в госпиталях. Они «ушли из детства в грязные теплушки». Они попрощались с детством.

 Детство… Самые лучшие воспоминания людей связаны именно с детством. Для этой поры жизни человека характерны такие качества как доверчивость, влюбленность в окружающий мир, преданность в дружбе, привязанность к близким людям, наивность, чувство родины в узком и широком его проявлении.

 Мир ребёнка довольно хрупок. Разрушить этот мир может душевная травма. Самой тяжёлой такой травмой является смерть близкого человека. Она ломает мир ребенка, причиняет неимоверную боль, травмирует психику.

 Так и война, пришедшая в нашу страну 22 июня 1941 года, разрушила тысячи детских судеб.

 Война… Какое страшное и непонятное слово! Что же такое война?

 Война (по толковому словарю под ред. С. И. Ожегова) -  вооружённая борьба между государствами или народами.

  Дети встретили войну в разном возрасте. Кто-то совсем крохой, кто-то подростком. Кто-то был на пороге юности. Война застала их в столичных городах и маленьких деревеньках, дома и в гостях, в пионерском лагере, на переднем крае и глубоко в тылу. В то время, когда на борьбу поднялся весь народ «от мала до велика», детство не могло остаться незадетым, неопалённым.

2.1 В блокадном Ленинграде

  Дети войны…и веет холодом,

                                        Дети войны…и пахнет голодом,

                                   Дети войны…и дыбом волосы:

                                     Земля омыта слезами детскими…

«Дети и война»- нет более ужасного сближения противоположных вещей на свете»,- писал А. Т. Твардовский. И, действительно, противоестественно сближение самих этих понятий. Дети, которые «попали» в войну, должны были расстаться с детством в обычном, мирном смысле этого слова.

 Попрощались с детством дети всей страны, они страдали, голодали и умирали. Но особенно трудно пришлось ленинградским детишкам в блокаду. У них было особое, опалённое войной, блокадное детство. Они росли в условиях голода и холода, под свист и разрывы снарядов и бомб. Это был свой мир, с особыми трудностями и радостями, с собственной шкалой ценностей.

  Блокада Ленинграда длилась 900 дней, с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года. На момент установления блокады в городе находилось 2 миллиона 544 тысячи человек, в том числе 400 тысяч детей.

  Блокадные дни - это небывалые времена. Можно уходить в них, как в нескончаемый лабиринт таких ощущений и переживаний, которые сегодня кажутся сном или игрой воображения. Тогда это было жизнью, из этого состояли дни и ночи.

 Война разразилась внезапно, и всё мирное пропало как-то сразу. Очень быстро гром и огонь сражений приблизились к городу. Непонятные жителям звуки раздались однажды в разных частях города. Это рвались первые снаряды. Потом к ним привыкли, они вошли в быт города, но в те, первые, дни они производили впечатление нереальности. Ленинград обстреливали из полевых орудий. Было ли когда-нибудь такое? Никогда!

 Всё стало фантастическим. Тысячи жителей эвакуировались, тысячи ушли на фронт, который был рядом. Сам город стал передним краем. Всё, что происходило, было только началом таких испытаний, которые и не снились никогда жителям города. Страдал в тех условиях каждый человек. Многие умирали.

 Когда умирают взрослые – это тяжело. Но смерть детей сознание принимать отказывается.

 Когда говорят о детях блокадного Ленинграда, обычно вспоминают Таню Савичеву, лист её дневника (Приложение 1), известного сейчас на всех континентах. Дневник девочки нельзя читать без боли и содрогания. Савичевы умирали один за другим. Таня не сдавалась, она стала совсем тоненькой, лёгкой, но жила. Пока с ней была мама, она держалась. Потом… Страничка на букву «С»: «Савичевы умерли все». Таня Савичева не стреляла в фашистов, не была разведчицей. Она просто жила в родном городе в трудное время. Но, может быть, фашисты потому и не вошли в Ленинград, что десятки тысяч других девчонок и мальчишек так и остались навсегда в своём времени. На их долю выпали самые тяжёлые испытания: холод, голод, бомбежки.

 Когда говорят о блокадных днях, вспоминают и «Блокадную книгу» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. В «Блокадной книге» проступает как типическая черта - милосердное, оберегающее отношение ленинградцев в эту страшную пору к детям. Тот «массовый альтруизм», что заставлял человека, жестоко страдающего от голода и холода, делиться последним с таким же голодным и холодным, но в ту минуту более слабым, потерявшим веру, когда дело касалось ребенка, часто приобретал отблеск подлинного героизма. Соответственно возрастает и эмоциональная сила записанных рассказов, и без того глубоко впечатляющих благодаря высокой природе факта. Может быть, один из самых поражающих рассказов - о докторе Николае Васильевиче Лебедеве, который ходил и собирал истощённых детей, устраивал их, хлопотал, добывал для них какие-то маленькие дополнительные пайки. В «Блокадной книге» и во многих других произведениях даны уроки мужества и милосердия.

2.2 Влияние Великой Отечественной войны на детей

 Много произведений о войне, где главные герои - дети, можно рассматривать и анализировать, но смысл везде один и тот же: авторы пытаются показать чудовищность того, что делает с детством война, которая деформирует и уродует личность ребёнка, заставляет его взрослеть раньше времени. Пытался показать это и Юрий Иванов в повести «Долгие дни блокады».

 В этом произведении показаны самые жестокие испытания, которые пережили дети в блокадном Ленинграде. Самым страшным испытанием был голод. Мысли о еде не давали покоя. Об этом свидетельствует начало повествования Юрия Иванова: «Хлеб. Одного тоненького ломтика его в какой-то момент не хватило шестистам тысячам ленинградцев…»

 Когда пришёл голод, никто толком не помнит. Он обрушился, кажется, неожиданно. Появились карточки: зелёные, жёлтые, красные, синие - для рабочих, служащих, детей, иждивенцев. Чувство голода не покидало. Ели всё подряд.

 Володька, главный герой повести Юрия Иванова, остался вместе с мамой в Ленинграде, отец ушёл на фронт. Так же, как и другие жители города, Володя с мамой голодали. Они варили лавровые листики, кожаные ремни, столярный клей вызывал особую радость. «Когда Володя протянул маме плитку столярного клея, мама даже в ладоши захлопала. Это был отличный столярный клей, хоть газету читай»,- такую по-детски смешную радость доставляла взрослым обычная плитка клея.

 Конечно, карточек не хватало, и люди шли на «хитрости»: Володя и его мама, после смерти бабушки, не похоронили её, чтобы пользоваться её карточками, чтобы есть хлеб, предназначенный для неё.

 «…Если просто хочешь есть – это не голод. Голод- это когда изо дня в день голодают голова, сердце - всё, что у тебя есть, голодает. Сперва голодает, потом умирает…»  

 Умерла и Володина мама от голода. У неё обманным путём украли хлеб и все карточки: заманил в подъезд маленький мальчик с просьбой помочь его маме, а сзади ударили Татьяну Ивановну, маму Володи, по голове и всё забрали (находились и такие подлецы). Так осталась Володина семья без карточек на продукты. Помимо ужасных условий жизни («Разбил топором лёд в ведре, налил воду в чайник»), пришёл в их семью ещё и голод.

 Голод, холод, бомбёжки - вот что пережили дети в блокадном Ленинграде. Всё это вынуждало совершать разные поступки. Совершая любой поступок, мы руководствуемся, в первую очередь, чувствами. А что чувствовали дети блокадного Ленинграда?

  Если в мирное время смерть близкого человека приносит невыносимую боль и страдания, то в долгие дни блокады смерть самых близких, дорогих людей не доходила до сердца: («Володя открыл глаза… Мамино лицо рядом. Спит, успокоилась. Он прикоснулся губами к её щеке своей и отпрянул, ощутив холодную твёрдость мёртвого лица. Тишина…»), не воспринималась и смерть лучших друзей: («На кровати покрытый флагом лежал Жека. Володя подсел на край кровати, посмотрел в лицо друга: умер…») Не было у Володи неимоверных страданий, слишком притупилось чувство скорби.

  Не было сил даже отозваться на горе. И всё же отзывались. Отозвался и Володя, подобрал девочку-сироту Иришку (Приложение 2) « Не могу, не могу её взять»,- твердил он, а сам всё замедлял шаг». Помог.  Нашёл в себе силы взять на себя ответственность за маленькую девочку, заменить ей мать, отца и брата.

 Володя - сильная личность, но были и у него минуты слабости. Хотелось лечь и заснуть вечным сном (« Приходи побыстрей, Вечный Сон. Сил больше нет»), но он переборол себя, желание отомстить за близких не дало ему умереть («Так что же, он тоже умрёт и… останутся неотомщенными мать, бабушка, дед Иван, Лидочка Снегирёва..»)

  Помимо желания отомстить, руководило им и чувство ответственности. Володя работал в ленинградском зоопарке, он и ещё несколько человек «находили промёрзшие кочерыжки, лоскутья нижних листьев, собирали вываренные по три раза говяжьи и свиные кости, кормили зверей», ходили за водой на реку, что было настоящим подвигом:» Прорубь была похожа на ледяное жерло вулкана, на краях её намёрз вкруговую свинцово-серый ледяной бугор, в центре которого парила вода. Люди вскарабкивались на край жерла и ,повиснув над прорубью, зачерпывали воду».

  Кажется, что война сделала Володю совсем взрослым, но детское в нем все равно присутствует. Остались детскими мечты, мечты о цирке. Остались приятные воспоминания из детства о морозах: («Когда-то Володя был рад морозам, а теперь они превратились в жестоких мучителей»).

  Остались прекрасные воспоминания о любимом празднике всех детишек - Новом годе («Остро пахнущая хвоей елка!... Слёзы наворачиваются на глаза, столько радости предвещал в детстве этот запах»). Многие дети были очень рады елке, которую организовали комсомольцы. Пришли почти все, даже компания Шурки, приятеля Володи, живущая на рынке и добывающая себе еду обманным и преступным путём. На елке детям «выдали кальсоны, нижние рубахи, они были байковыми и тёплыми-тёплыми», а сколько радости было когда увидели «длинные столы, уставленные тарелками и пакеты на столах». Когда закончился праздник, «Как не хотелось покидать этот тёплый, светлый дом, пахнущий елкой».  Окунуться в детство, почувствовать себя кому-то нужным, ощутить настоящую радость и вдруг снова вернуться на улицы блокадного города, где идёт война и в любой момент ты можешь попасть под артобстрел, поэтому    «мальчики и девочки толпились возле входа, топтались на месте, ждали, что их окликнут и позовут назад». Но всем пришлось возвращаться домой или в то место, которое этот дом заменяло. Многие мальчики и девочки испытывали не только ощущение праздника, но и ненависти к врагу, который уничтожил их мирное детство. Война обострила это чувство. Каждой клеточкой своего тела ненавидели дети фашистов, поэтому понятен крик Володьки, помогающего зенитчицам, «Сбейте хоть одного!»

  Ленка, которую отправили в госпиталь, долго не могла свыкнуться с мыслью, что она будет ухаживать за ранеными врагами. Чувство ненависти, казалось, затмит разум, но этого не произошло. Чувство сострадания победило ненависть и презрение.

   Значит, не только ненависть к врагу владела их душами, но и милосердие, сострадание к человеку, независимо от того, друг он или враг.

 Обострилось гражданское чувство, а голод и фронт рождали чувство взаимовыручки. Весь сохранившийся запас душевного участия отдавался нуждающимся.

   Не мог Володя оставаться безучастным к Шуркиной компании, к шайке «честных жуликов». «Что-то надо делать с Шуркиной компанией. Как-то надо помочь им, вытащить с рынка»,- думал он.

  Война была бессильна перебороть присущие юности чувства - любовь, дружбу, только сгустила их и сделала прочнее.

 Она обострила  душевную восприимчивость, внимание ко всему живому, летающему, ползающему. Володя подобрал кота, возможно, последнего кота в Ленинграде, и стал делить с ним свой «последний кусок». «Со странным, щемящим чувством грусти и какой-то лёгкой , летучей радости всё гладил и гладил мальчик кота по его горбатой спине».

   Таким образом, не ненависть к врагу была главным чувством, владеющим детьми в это страшное время, а милосердие и сострадание.

  Под влиянием чувств рождаются поступки, у кого-то героические, у кого-то подлые и безобразные.

  Ленка, под тяжестью переполняющего её чувства ненависти к врагу, открыла в палате с ранеными немцами окно и откинула с каждого одеяло, но что-то заставило одуматься, а что? Чувство сострадания, жалости, милосердия (« Нет, не могу…- в смятении подумала Лена.- Не могу! Но почему я не могу сделать это? Ведь они звери, они убивали… Но я… я не могу стать зверем»).

Чувство милосердия было проявлено не только к людям, но и к животным. Володя и другие ребята работали в зоопарке, ухаживали за животными. Они выполняли и другие работы: помогали зенитчикам, ходили в разведку и выступали перед ранеными в госпиталях.

  Конечно, не все совершали такие благородные поступки, как Володя. Были и те, кто выживал ценою обмана и грабежа, такие как Шурка. Он не только занимался шулерством и обворовывал людей на рынке, но и умудрился украсть подарок у восьмилетнего мальчика на ёлке.

  Война явилась для многих, так сказать, «проверкой», кто-то выстоял перед множеством испытаний, как Володя, кто-то сдался и предпочёл умереть, как Жека, кто-то опустился до обмана грабежа, как Шурка. Но мы не можем осуждать кого-то из них. Все они потеряли родителей, каждый из них должен был выжить любой ценой в этом блокадном городе.

  Но тем не менее, все дети любили родной город, любили каждую его улицу, каждый дом (« Какое счастье, что я живу в этом прекрасном городе, что я частичка его, живая частичка!»), и на фоне такой огромной любви к родине, такого патриотизма, снова чувство ненависти: «Будь ты проклят, фашизм!»

  Среди тысяч смертей, среди голода и холода, осознавали ленинградцы, что такое счастье («Какое это счастье - жить и любить!»). Мечты о мирной жизни., где нет войны, казались наивными («Не наивно ли мечтать о далёких океанских широтах? Нет, не наивно: ведь мечтать - это жить.»)

  Мечтала в Ленинграде каждая сиротская душа. После и во время войны  сиротство было как бы естественным. Да и не только сиротство, естественной была и смерть детей. Миллионы детских погасших жизней - самый страшный, неизмеримо ужасный и до сих пор до конца нами не постигнутый( да и можно ли это постичь!) в своей чудовищности  результат Великой Отечественной войны (Приложение 3). Наша человечность была тогда испытана на отношение к детям, а значит, к самой жизни – ведь в детях будущее! На войне погибло 13 миллионов детей. Мы должны помнить их всех: сожжённых, расстрелянных, повешенных, убитых и бомбой, и пулей, и голодом, и страхом.

3.Заключение

   Тем, кто родился после войны, многого уже не понять и того, что перенесло военное поколение – не пережить. Те, кто пережил блокаду, были обычными людьми, и такими же обычными были дети.

  Из весёлых, жизнерадостных, влюблённых в мир детей, они превратились во взрослых, сильных личностей.

   Какое же влияние оказала на них война? Она заставила их раньше повзрослеть, заставила задуматься над смыслом жизни («Для чего живёт человек?»). Но не смогла убить в них детских, прекрасных чувств. Она в большей мере, чем любой родитель, привила им чувство ответственности, острее пробудила чувство любви ко всему живому.  Если раньше каждый из них руководствовался при совершении поступков больше чувствами, то в период войны и после нее в них, в первую очередь, «говорил» разум. Они остались детьми где-то глубоко внутри…. «Это были старики с детскими душами».

   «…Это не дети, но и не взрослые – это просто новые люди, люди, каких не знала история. Мера их любви равна мере их ненависти».

   Сегодня, в повседневной суете, мы не должны забывать о том, какой ценой завоевана победа. Мы должны помнить, чтобы такое больше никогда  не повторилось. Наши дети должны жить мирно и спокойно

 (Приложение 4).

                                  Я не напрасно беспокоюсь,

                                  Чтоб не забылась та война.

                                  Ведь эта память - наша совесть,

                                  Она как сила нам нужна.

                                                                                     Ю.Воронов

Литература:

1. Адамович А., Гранин Д. Блокадная Книга. М.: Сов.писатель, 1987

2.Иванов Ю.И. Долгие дни блокады. М.:Худ.литература, 1989

3. Кулагина И. Ю., Колюцкий В.Н. Возрастная психология. М.,2001

4. Николаева С. А. Дети и война

5.Подвиг Ленинграда // Венок славы т.3 / Сост. П.Карелин – М.: Современник, 1987

6. Интернет ресурсы:

6.1[ blokada.narod.ru] ;

6.2[www.Lenblokada.ru];

6.3[Vip.Lenta.ru:Досье:Блокада Ленинграда Иванов Юрий Николаевич];

6.4[ru.wikipedia.ord/wiki/Блокада Ленинграда];

6.5 [www.Childlib.ru];

6.6[www.otvoyna.ru/deti]

Приложение 1

Савичева Татьяна Николаевна

Татья́на Никола́евна Са́вичева (23 января[1] (в некоторых источниках ошибочно указано 25 января) 1930, Дворищи, Гдов, Псковская область — 1 июля 1944, Шатки, Горьковская область) — ленинградская школьница, которая с начала блокады Ленинграда начала вести дневник в записной книжке, оставшейся от её старшей сестры Нины. В этом дневнике всего 9 страниц и на шести из них даты смерти близких людей. Дневник Тани Савичевой стал одним из символов Великой Отечественной войны.

Биография

Таня Савичева родилась 23 января 1930 года в селе Дворищи под Гдовом, но, как и её братья и сёстры, выросла в Ленинграде.

Таня была пятым и самым младшим ребёнком Марии и Николая. У неё было две сестры и два брата: Женя (родилась в 1909), Леонид «Лёка» (родился в 1917), Нина (родилась 23 ноября 1918) и Миша (родился в 1921). Появление в их семье пятого ребёнка Нина Савичева спустя много лет вспоминала так:

В памяти Нины и Миши Таня осталась как очень застенчивая и не по-детски серьёзная:

От матери ей достался довольно хороший «ангельский» голос, что пророчило ей в будущем неплохую певческую карьеру. Особенно хорошие отношения у неё были с её дядей Василием и, поскольку у него с братом в квартире была небольшая библиотека, все вопросы о жизни Таня задавала именно ему. Вдвоём они часто гуляли вдоль Невы.

Блокада

К началу войны Савичевы жили всё в том же доме № 13/6 на 2-й линии Васильевского острова. Таня вместе с матерью, Ниной, Леонидом, Мишей и бабушкой Евдокией Григорьевной Фёдоровой (в девичестве — Арсеньевой, родилась в 1867) жила на первом этаже в квартире № 1. В конце мая 1941 года Таня Савичева закончила третий класс школы № 35 на Съездовской линии (ныне Кадетская линия) Васильевского острова и должна была в сентябре пойти в четвёртый.

16 сентября в квартире Савичевых, как и во многих других, был отключён телефон.

3 ноября в Ленинграде с большим опозданием начался новый учебный год. Всего открылось 103 школы в которых обучалось 30 тысяч школьников. Таня ходила в свою школу № 35 до тех пор, пока с наступлением зимы занятия в ленинградских школах постепенно не прекратились.

Женя

Первой не стало Жени. К декабрю 1941 в Ленинграде полностью прекратил работать транспорт, улицы были полностью заметены снегом. Чтобы попасть на завод Жене приходилось идти от дома пешком почти семь километров. Иногда она оставалась ночевать на заводе, чтобы сохранить силы и отработать две смены, но здоровья у неё уже не хватало. В конце декабря Женя не пришла на завод. Обеспокоенная её отсутствием Нина утром в воскресенье 28 декабря отпросилась с ночной смены и поспешила к сестре на Моховую. Она успела прийти как раз вовремя, чтобы Женя умерла у неё на руках. Ей было 32 года. Видимо Таня боялась, что на протяжении блокады они постепенно забудут дату смерти Жени и решила её записать. Для этого она взяла записную книжку Нины, которую той подарил когда-то Лёка. Половину книжки Нина превратила в справочник чертёжника-конструктора, заполнив данными задвижек, вентилей, клапанов, трубопроводов и прочей арматуры для котлов, а другая половина, с алфавитом, осталась чистой. Таня решила писать на ней, потому что возможно посчитала, что так будет удобней потом найти запись.

На букве «Ж» Таня пишет:

Даже сами Нина и Миша долгое время считали, что записи Таня делала синим химическим карандашом, которым Нина подводила глаза. И только в 2009 эксперты «Государственного Музея истории Санкт-Петербурга», готовя дневник к закрытой экспозиции, с точностью установили, что записи Таня делала не химическим карандашом, а обычным цветным[2].

Женю хотели похоронить на Серафимовском кладбище, потому что оно было недалеко от дома, но оказалось, что на него нечего рассчитывать, потому что все подступы к воротам были завалены трупами, которые ни у кого не было в тот период сил хоронить. Поэтому Женю решили на грузовике отвезти на Остров Декабристов и похоронить на Смоленском лютеранском кладбище. С помощью её бывшего мужа Юрия удалось достать гроб. По воспоминаниям Нины уже на кладбище Мария Игнатьевна, склонившись над гробом старшей дочери, произнесла фразу, которая для их семьи стала роковой: «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?».

Бабушка

19 января 1942 года вышло постановление открыть столовые для детей в возрасте от восьми до двенадцати лет. Таня ходила в них вплоть до 22 января. 23 января 1942 года ей исполнилось двенадцать лет, вследствие чего по меркам блокадного города в семье Савичевых «детей не стало» и отныне Таня получала такую же норму хлеба, как и взрослый человек.

В начале января Евдокие Григорьевне был поставлен страшный диагноз: третья степень алиментарной дистрофии. При таком состоянии требовалась срочная госпитализация, но бабушка отказалась, ссылаясь на то, что лениградские больницы и без того переполнены. 25 января спустя два дня после дня рождения Тани её не стало. В книжке Нины на странице с буквой «Б» Таня пишет:

Перед смертью бабушка очень просила, чтобы не выбрасывали её карточку, потому что ту можно было использовать ещё до конца месяца. Так делали многие в Ленинграде и это на какое-то время поддерживало жизнь родственникам и близким умершего. Чтобы исключить такое «незаконное пользование» этими карточками, впоследствии введена была в середине каждого месяца перерегистрация. Поэтому в Свидетельстве о смерти, которое Мария Игнатьевна получила в райсобесе, стоит другое число — 1 февраля. Где её точно похоронили — Нина Савичева не помнит. Она и Лёка к тому моменту уже давно были на казарменном заводском положении и дома почти не бывали. Возможно, Евдокию Григорьевну похоронили в братской могиле на Пискарёвском мемориальном кладбище.

Лёка

28 февраля 1942 Нина должна была прийти домой, но так и не пришла. В тот день был сильный артобстрел и, видимо, Савичевы посчитали Нину погибшей, не зная, что Нина, вместе со всем предприятием, где она работала, была спешно эвакуирована через Ладожское озеро на Большую Землю. Письма в осаждённый Ленинград почти не ходили и Нина, как и Миша, не могла передать родным никакой весточки. В дневник сестру Таня не записала возможно потому, что ещё надеялась, что та жива.

Лёка буквально жил на Адмиралтейском заводе, работая там днём и ночью. Родных навещать приходилось редко, хотя завод был недалеко от дома — на противоположном берегу Невы, за мостом Лейтенанта Шмидта. В большинстве случаев ему приходилось ночевать на предприятии, часто работая по две смены подряд. В книге «История Адмиралтейского завода» есть фото Леонида, а под ним надпись:

Лёка умер от дистрофии 17 марта в заводском стационаре. Ему было 24 года. Таня раскрывает блокнот на букве «Л» и пишет, в спешке объединяя два слова в одно:

Лёку вместе с заводчанами, которые умерли с ним в одно время в стационаре, хоронили сотрудники завода — отвезли на Пискарёвское мемориальное кладбище.

Дядя Вася

В апреле 1942 года с потеплением из осаждённого Ленинграда исчезла угроза смерти от холода, однако не отступала угроза со стороны голода, в результате чего в городе к тому моменту началась целая эпидемия: алиментарная дистрофия, цинга, кишечные заболевания и туберкулёз уносили жизни тысяч ленинградцев. И Савичевы не стали исключением. 13 апреля в 56 лет умер Василий. Таня раскрывает блокнот на букве «В» и делает соответствующую запись, которая получается не очень правильной и сбивчивой:

Дядя Лёша

25 апреля эвакуация по Дороге жизни была прекращена. 4 мая 1942 года в Ленинграде открылось 137 школ. К учёбе вернулись почти 64 тысячи детей. Медицинский осмотр показал, что из каждых ста лишь четверо не страдали цингой и дистрофией.

Таня в свою школу № 35 уже не вернулась, потому что теперь на ней лежала забота о матери и дяде Лёше, которые к тому моменту уже окончательно подорвали здоровье. Его не могла спасти даже госпитализация. Алексей умер в возрасте 71 года 10 мая. Страница на букву «Л» уже была занята Лёкой и поэтому Таня пишет на развороте, слева. Но то ли сил уже не хватало, то ли горе полностью переполнило душу исстрадавшейся девочки, потому что на этой странице слово «умер» Таня пропускает:

Мать

Ну разве можно было представить, что через три дня после смерти дяди Лёши Таня останется совсем одна? Марии Игнатьевне было 52 года, когда утром 13 мая не стало и её. Возможно, у Тани просто не хватило духу написать «мама умерла», поэтому на листе с буквой «М» она пишет:

Со смертью матери у Тани полностью пропала надежда на победу и на то, что Миша и Нина когда-нибудь вернутся домой. На букве «С» она пишет:

Мишу и Нину Таня окончательно считает погибшими и поэтому на букве «У» выводит:

И, наконец, на «О»:

 «Осталась одна Таня»

Свой первый страшный день Таня провела у своей подруги Веры Афанасьевны Николаенко, которая жила вместе с родителями этажом ниже Савичевых. Вера была на год старше Тани и девочки общались по-соседски.

Мать Веры Агриппина Михайловна Николаенко зашила тело Марии Игнатьевны в серое одеяло с полоской. Отец Веры Афанасий Семёнович, который был ранен на фронте, лечился в госпитале в Ленинграде и имел возможность часто приходить домой, пошёл в детский сад, что находился рядом, и попросил там двухколёсную тележку. На ней он и Вера вдвоём повезли тело через весь Васильевский остров за реку Смоленку.

Трупы из этого ангара хоронили в братских могилах на Смоленском православном кладбище, так что Танина мать лежит там. Когда газета «Аргументы и факты» в январе 2004 года напечатала статью про Нину и Мишу под названием «Савичевы умерли не все», в её редакцию позвонил сын Веры и рассказал, что его мать хоронила мать Тани Савичевой. Редакция позвонила ей и выяснила все подробности. После чего Вера встретилась с Ниной. Нина была очень удивлена, когда узнала, что её мать похоронена на Смоленском кладбище, потому что до этого она была уверена, что мать вместе с дядями, бабушкой и братом похоронена в братских могилах на Пискарёвском кладбище. Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда в своё время даже сообщил ей номера этих могил. Однако сотрудники архива Пискаревского кладбища установили с точностью, что Мария Игнатьевна Савичева похоронена на Смоленском православном кладбище, прямо недалеко от могилы её мужа. Правда, при регистрации допустили ошибку: отчество Игнатьевна почему-то заменили на Михайловна. Под эти именем она и значится в электронной Книге памяти кладбища.

Эвакуация

Итак, Евдокия Петровна Арсеньева в конечном счёте сняла с себя опеку над Таней и оформила её в детский дом № 48 Смольнинского района, который готовился тогда к эвакуации в Шатковский район Горьковской области (с 1990 года Нижегородской), что был в 1300 километрах от Ленинграда. Детские дома в блокадном Ленинграде формировались и укомплектовывались педагогами под строгим контролем НКВД, после чего переправлялись на Большую землю. Эшелон, в котором находилась Таня, неоднократно попадал под бомбёжки, и только в августе 1942 года прибыл, наконец, в посёлок Шатки. Одна из создателей шаткинского музея, посвящённого Тане Савичевой, преподаватель истории Ирина Николаева позже вспоминала:

Несмотря на нехватку продуктов и медикаментов, горьковчане смогли выходить ленинградских детей. Как следует из акта обследования условий жизни воспитанников детского дома, все 125 детей были физически истощены, но инфекционнобольных насчитывалось лишь пятеро. Один малыш страдал от стоматита, трое болели чесоткой, ещё один — туберкулёзом. Случилось так, что этим единственным туберкулёзным больным и оказалась Таня Савичева.

Таню не допускали к другим детям, и единственный человек, который с ней общался, была приставленная к ней медсестра Нина Михайловна Середкина. Она делала всё, чтобы облегчить Танины страдания и по воспоминаниям Ирины Николаевой ей это в какой-то степени удалось:

Но Таня всё равно была настолько слаба, что в начале марта 1944 года её пришлось направить в Понетаевский дом инвалидов, хотя и там ей не стало лучше. По состоянию здоровья она была самым тяжёлым больным, и поэтому через два месяца Таню перевели в инфекционное отделение Шатковской районной больницы . Из всех прибывших тогда детей детского дома № 48 не удалось спасти только Таню Савичеву. Её часто мучили головные боли, а незадолго до смерти она ослепла. Таня Савичева умерла 1 июля 1944 в возрасте 14-ти с половиной лет от туберкулёза кишечника.

Дневник Тани Савичевой

Страницы дневника.

• 28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12 часов утра.
• Бабушка умерла 25 января 1942-го, в 3 часа дня.
• Лёка умер 17 марта в 5 часов утра.
• Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи.
• Дядя Лёша 10 мая в 4 часа дня.
• Мама — 13 мая в 730 утра.
• Савичевы умерли.
• Умерли все.
• Осталась одна Таня.

Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против нацистских преступников. Тем не менее Лауреат золотой медали «Личность Петербурга» Маркова Лилия Никитична в интернет—газете «Петербургская семья» подвергает этот факт сомнению. Она считает, что если бы это было так, то дневник остался бы в Нюрнберге, а не экспонировался бы в «Государственном Музее истории Санкт-Петербурга».

Сам дневник сегодня выставлен в музее истории Ленинграда, а его копия — в витрине одного из павильонов Пискарёвского мемориального кладбища. В ближайшее время планируется впервые за последние тридцать пять лет показать оригинал, но в закрытом виде.

Память

31 мая 1981 года на шатковском кладбище был открыт памятник — мраморное надгробие и стела с бронзовым барельефом (скульптор Холуева, архитекторы Гаврилов и Холуев). Рядом находится возведённая в 1975 году стела с барельефным портретом девочки и страничками из её дневника.

В память о Тане Савичевой её именем названа малая планета «2127 Таня», открытая в 1971 году советским астрономом Л. И. Черных.

Приложение 2

Володька и Иришка

Приложение 3

Приложение 4