Кейс по литературе
учебно-методический материал по литературе (8 класс) по теме

Кейс по литературе «М.Ю.Лермонтов «Мцыри» ».

Волхонщинский филиал

МБОУ Пичаевской СОШ

 Подготовила Родкина Н.А.

Бежал я долго – где, куда?        

Не знаю! Ни одна звезда

Не озаряла трудный путь.

Мне было весело вдохнуть

В мою измученную грудь

Ночную свежесть тех лесов,

И только! Много я часов

Бежал и наконец, устав,

Прилёг между высоких трав;

Прислушался: погони нет.

Гроза утихла. Бледный свет

Тянулся длинной полосой

Меж тёмным небом и землёй,

И различал я, как узор,

На ней зубцы далёких гор;

Недвижим, молча я лежал.

Порой в ущелии шакал

Кричал и плакал, как дитя,

 И, гладкой чешуёй блестя,

Змея скользила меж камней;

Но страх не сжал души моей:

Я сам, как зверь, был чужд людей

И полз и прятался, как змей.

Внизу глубоко подо мной

Поток, усиленный грозой,

Шумел, и шум его глухой

Сердитых сотне голосов

Подобился. Хотя без слов,

Мне внятен был тот разговор,

Немолчный ропот, вечный спор

С упрямой грудою камней.

То вдруг стихал он, то сильней

Он раздавался в тишине;

И вот в туманной вышине

Запели птички, и восток

Озолотился; ветерок

Сырые шевельнул листы;

Дохнули сонные цветы,

И, как они, навстречу дню

Я поднял голову мою…

Я осмотрелся; не таю:

Мне стало страшно; на краю

Грозящей бездны я лежал,

Где выл, крутясь, сердитый вал;

Туда вели ступени скал;

Но лишь злой дух по ним шагал,

Когда, низверженный с небес,

В подземной пропасти исчез.

Кругом меня цвёл Божий сад;

Растений радужный наряд

Хранил следы небесных слёз,

И кудри виноградных лоз

Вились, красуясь меж дерев

Прозрачной зеленью листов;

И грозды полные на них,

Серёг подобье дорогих,

Висели пышно, и порой

К ним птиц летел пугливый рой.

И снова я к земле припал,

И снова вслушиваться стал

К волшебным, странным голосам;

Они шептались по кустам,

Как будто речь свою вели

О тайнах неба и земли;

И все природы голоса

Сливались тут; не раздался

В торжественный хваленья час

Лишь человека гордый глас.

Всё, что я чувствовал тогда,

Те думы – им уж нет следа;

Но я б желал их рассказать,

Чтоб жить, хоть мысленно, опять.

В то утро был небесный свод

Так чист, что ангела полёт

Прилежный взор следить бы мог;

Он так прозрачно был глубок,

Так полон ровной синевой!

Я в нём глазами и душой

Тонул, пока полдневный зной

Мои мечты не разогнал,

И жаждой я томиться стал.

Тогда к потоку с высоты,

Держась за гибкие кусты,

С плиты на плиту я, как мог,

Спускаться начал. Из- под ног

Сорвавшись, камень иногда

Катился вниз – за ним бразда

Дымилась, прах вился столбом;

Гудя и прыгая, потом

Он поглощаем был волной;

И я висел над глубиной,

Но юность вольная сильна,

И смерть казалась не страшна!

Лишь только я с крутых высот

Спустился, свежесть горных вод

Повеяла навстречу мне,

И жадно я припал к волне.

Вдруг – голос – лёгкий шум шагов…

Мгновенно скрывшись меж кустов,

Невольным трепетом объят,

Я поднял боязливый взгляд

И жадно вслушиваться стал:

И ближе, ближе всё звучал

Грузинки голос молодой,

Так безыскусственно живой,

Так сладко вольный, будто он

Лишь звуки дружеских имён

Произносит был приучён.

Простая песня то была,

Но мысль она мне залегла,

И мне, лишь сумрак настаёт,

Незримый дух её поёт.(…)

Напрасно в бешенстве порой

Я рвал отчаянной рукой

Терновник, спутанный плющом:

Всё лес был, вечный лес кругом,

Страшней и гуще каждый час;

И миллионом чёрных глаз

Смотрела ночи темнота

Сквозь ветви каждого куста…

Моя кружилась голова;

Я стал влезать на дерева;

Но даже на краю небес

Всё тот же был зубчатый лес.

Тогда на землю я упал;

И в исступлении рыдал,

И грыз сырую грудь земли,

И слёзы, слёзы потекли

В неё горючею росой…

Но, верь мне, помощи людской

Я не желал… я был чужой

Для них навек, как зверь степной;

И если б хоть минутный крик

Мне изменил – клянусь, старик,

Я б вырвал слабый мой язык.

Ты помнишь детские года:

Слезы не знал я никогда;

Но тут я плакал без стыда.

Кто видеть мог? Лишь тёмный лес

Да месяц, плывший средь небес!

Озарена его лучом,

Покрыта мохом и песком,

Непроницаемой стеной

Окружена, передо мной

Была поляна. Вдруг по ней

Мелькнула тень, и двух огней

Промчались искры… и потом

Какой-то зверь одним прыжком

Из чащи выскочил и лёг,

Играя, навзничь на песок.

То был пустыни вечный гость –

Могучий барс. Сырую кость

Он грыз и весело визжал;

То взор кровавый устремлял,

Мотая ласково хвостом,

На полный месяц, - и на нём

Шерсть отливаясь серебром.

Я ждал, схватив рогатый сук,

Минуту битвы;

Сердце вдруг

Зажглося жаждою борьбы

И крови…да, рука судьбы

Меня вела иным путём…

Но нынче я уверен в том,

Что быть бы мог в краю отцов

Не из последних удальцов.

Я ждал. И вот в тени ночной

Врага почуял он, и вой

Протяжный, жалобный, как стон,

Раздался вдруг…и начал он

Сердито лапой рыть песок,

Встал на дыбы, потом прилёг,

И первый бешеный скачок

Мне страшной смертию грозил…

Но я его предупредил.

Удар мой верен был и скор.

Надёжный сук мой, как топор,

Широкий лоб его рассёк…

Он застонал, как человек,

И опрокинулся. Но вновь,

Хотя лила из раны кровь

Густой, широкою волной,

Бой закипел, смертельный бой!(…)

Но тщетно спорил я с судьбой:

Она смеялась надо мной! (…)

Ещё в сомненье погружён,

Я думал – это страшный сон…

Вдруг дальний колокола звон

Раздался снова в тишине –

И тут всё ясно стало мне…

О! я узнал его тотчас!

Он с детских глаз уже не раз

Сгонял виденья снов живых

Про милых ближних и родных,

Про волю дикую степей,

Про лёгких, бешеных коней,

Про битвы чудные меж скал,

Где всех один я побеждал!..

И слушал я без слёз, без сил.

Казалось, звон тот выходил

Из сердца – будто кто-нибудь

Железом ударял мне в грудь.

И смутно понял я тогда,

Что мне на родину следа

Не проложить уж никогда. (…)

…       Со всех сторон

Дышала сладость бытия…

Но что ж? Едва взошла заря,

Палящий луч её обжёг

В тюрьме воспитанный цветок…

И как его, палил меня

Огонь безжалостного дня.

Напрасно прятал я в траву

Мою усталую главу:

Иссохший лист её венцом

Терновым над моим челом

Свивался, и в лицо огнём

Сама земля дышала мне.(…)

Тут я забылся. Божий свет

В глазах угас. Безумный бред

Бессилью тела уступил…

Вопросы:

1. Выше приведено описание трёх дней, проведённых Мцыри на воле. Упоминается о мире живой природы – о ветре, птицах, зверях. Верно ли, что мир природы то друг, то враг отважному беглецу?
2. Можно ли в описании побега найти доказательства неизбежности поражения героя и в то же время утверждение его духовной мощи?
3. В поэме «Мцыри» - романтический сюжет, романтический герой и романтический пейзаж. Подтвердите это.

Приложения.

Е.И.Анненкова.

« «Мцыри» - поэма романтическая, но в ней переосмыслена традиционная романтическая ситуация. Бегство, хорошо известное русской романтической поэме, оборачивается возвращением: Мцыри бежит из цивилизованного мира в естественную среду, но для него это – возвращение к миру своего детства, к своим началам, он рвёт с образом жизни, навязанным ему насильно. Проблема свободы рассматривается Лермонтовым в философском плане: монастырь, в котором воспитывается Мцыри, чужд жестокости, тем более деспотизма, однако свободная душа Мцыри, как олицетворение чистой человеческой природы, бунтует и против доброты, покоя, данных чужой волей; он воспринимает стены монастыря как стены тюрьмы. Бегство из монастыря – попытка узнать жизнь и свободно обрести истинного себя.

Три дня на свободе символически воссоздают полноту жизни, желанную и труднодоступную человеку. Мцыри познал тягу к отчему дому – и к Отечеству, и к родному домашнему очагу. Он испытал жажду битвы, сладость её – и потребность покоя, растворённости в первозданной природе. Он ощутил томление любви, изведал «сладость бытия» и «предсмертный бред».

Мцыри – любимый идеал Лермонтова. В нём лермонтовская гордость, избранность сердца и чуткость к миру, способность слышать и видеть его; лермонтовский страстный поиск пути. В нём  - лермонтовская обречённость.»

И. Андроников.

«И через всю жизнь проносим мы в душе образ этого человека – грустного, строгого, нежного, властного, скромного, смелого, благородного, язвительного, мечтательного, насмешливого, застенчивого, наделённого могучими страстями волей и проницательным и беспощадным умом…»

В. Коровин.

« Мятежный и страдающий романтический герой прославляет действительность, открывающую перед ним высокую цель и предоставляющую необозримые возможности для героической деятельности. Трагическая потерянность героя, который заблудился в поисках родины, не обеспечивает ни смысла цели, ни значения поисков, а выражает реальное сознание лермонтовского поколения».

В.Г. Белинский.

В.Г.Белинский, талантливый русский литературный критик, является до настоящего времени одним из лучших «толкователей» М.Ю.Лермонтова. Критик приводит фрагмент из поэмы, который позволяет подчеркнуть основные черты героя: «огненная душа», «могучий дух», «исполинская натура», «могучая натура».

В.Г. Белинский подчёркивает «субъективизм» поэмы, присущее ей сильнейшее авторское начало: «Это (Мцыри) любимый идеал нашего поэта. Это отражение в поэзии тени его собственной личности.  Во всём, что ни говорит Мцыри, веет его собственным духом, поражает его собственною мощью…»

Можно сказать без преувеличения, что «поэт брал цветы у радуги, лучи у солнца, блеск у молнии, грохот у громов, гул у ветров, что вся природа сама несла и подавала ему материалы, когда он писал эту поэму».

Критик с поразительной страстью и образностью отмечает «разнообразие картин, образов и чувств», их яркость и выразительность: « Тут и бури духа, и умиление сердца, и вопли отчаяния, и тихие жалобы, и гордое ожесточение, и кроткая грусть, и мраки ночи, и торжественное величие утра, и блеск полудня, и таинственное обаяние вечера!»  «Картины природы обличают кисть великого мастера: они дышат грандиозностию и роскошным блеском фантастического Кавказа». Но не только живописность, яркость и выразительность пейзажа отмечает критик; он говорит о поразительной правдивости, точности и достоверности описания.