Сценарий агитбригады "У войны не женское лицо?!"
материал по литературе (8 класс) по теме

Сценарий выступления агитбригады  на районном конкурсе

 «Юные патриоты Башкортостана-2013»

 Юноша  1 «Война – как известно - дело мужское”. Это утверждение всегда принималось за аксиому и, разумеется, не случайно: на всем протяжении человеческой истории война действительно была прерогативой мужчин. Женщина же всегда выступала в качестве пассивной жертвы, военной добычи, в лучшем случае – в роли долготерпеливой Пенелопы или плачущей Ярославны. Легенды об амазонках, до недавнего времени так и оставались легендами.
 Юноша 2   А вот женщина солдат, женщина с оружием в руках – это во все времена становилось событием невероятным, порождавшим массу легенд, слухов и домыслов.

Наша современная литература ярко поведала о подвиге женщин на войне. Кроме  книги Бориса  Васильева "А зори здесь тихие"  хотелось бы назвать повесть Даниила  Гранина "Клавдия Вилор" и документальное повествование Светланы  Алексиевич "У войны не женское лицо". С их страниц встают образы женщин фантастического мужества, беспримерной стойкости и убежденности.

 Юноша 3. И хотя у войны действительно лицо не женское, но героизм этих женщин оказался равен подвигу мужчин. Таким женщинам, как Клава Вилор, Мария Смирнова, Софья Верещак наша вечная память.

Звучит музыка.  Девушки выходят по одной и читают стихи.

Девушка 1 Сорок первый!

Июнь.

Год и месяц борьбы всенародной

Даже пылью времен

Затянуть эту дату нельзя.

Девушка 2. От бескрайней равнины сибирской

До полесских лесов и болот

Поднимался народ богатырский,

Наш великий советский народ.

Девушка 3 Выходил он свободный и правый,

Отвечая войной на войну,

Постоять за родную державу,

За могучую нашу страну.

Девушка 4  И Кама, и Волга на битву сынов провожали,

И матери долго цветными платками махали.

Прощались невесты — косички девчоночьи мяли,

Впервые по-женски любимых своих целовали.

Девушка 5 Они ушли туда, где выстрелы

Где взрывы бомб и мин зловещий вой

Ушли вперед, чтоб выстоять, чтоб выдержать

Пусть даже самой страшною ценой.

Музыка

Из строя  по одному выходят девушки.  Каждая рассказывает свою историю. Из жизни. С войны.

Девушка 1  Вот послушайте. Сколько  была война?  Четыре года.

Очень долго... Ни  птиц, ни цветов не помню. Они, конечно, были, но я  их не

помню.  Да-да... Странно, правда? Разве могут быть цветными фильмы о  войне?

Там все черное. Только у крови другой цвет... Одна кровь красная...

А я до  войны  даже военные книжки не  любила,  любила читать про любовь. А тут?!

Девушка 2

Зачислили  меня  в  полк связи... Никогда  бы  не  пошла в связь  и не

согласилась  бы,  потому что я  не понимала, что это тоже воевать. Приехал к

нам командир дивизии, все построились. Была у нас  Машенька Сунгурова. И вот эта Машенька выходит из строя:

     - Товарищ генерал, разрешите обратиться.

     Он говорит:

     - Ну, обращайтесь, обращайтесь, боец Сунгурова!

     - Рядовая Сунгурова просит освободить ее от службы  в связи и направить

туда, где стреляют.

     Вы  понимаете, мы были все так настроены. У  нас представление, что то,

чем мы занимаемся  - связь, это очень мало, это даже  унижает нас, надо быть

только на переднем крае.

     У генерала сразу исчезла улыбка:

     - Девчоночки мои! Вы, наверное,  не понимаете своей роли на фронте, вы - наши глаза и уши, армия  без связи, как человек без крови.

     Машенька Сунгурова первая не выдержала:

     - Товарищ генерал! Рядовая Сунгурова, как штык, готова  выполнять любое ваше задание!

     Мы ее потом так до конца войны и звали: "Штык".

Девушка 3

Мне достались ботинки сорок второго размера, надевала и снимала их, не расшнуровывая, и такие они тяжелые, что я ходила, волоча  ноги  по земле. От моего строевого шага по каменной мостовой высекались искры, и ходьба была  похожа на что угодно, кроме строевого шага.

Жутко вспомнить,  каким  кошмарным  был первый марш. Я готова была совершить подвиг, но не готова была вместо тридцать пятого носить сорок второй размер.

Это так тяжело и так некрасиво! Так некрасиво!

     Командир увидел, как я иду, вызвал из строя:

     - Смирнова, как ты ходишь  строевым? Что, тебя  не учили? Почему  ты не

поднимаешь ноги? Объявляю три наряда вне очереди...

     Я ответила:

     -  Есть,  товарищ   старший   лейтенант,  три  наряда  вне  очереди!  -

повернулась,  чтобы идти, и  упала. Выпала из  ботинок... Ноги  были в кровь

стерты....

     Тогда  и  выяснилось, что  ходить я уже  не  могла.  Ротному  сапожнику

Паршину дали приказ сшить мне сапоги из старой плащ-палатки, тридцать пятого  размера..."

Девушка 4

Кто-то нас  выдал... Немцы  узнали, где  стоянка партизанского отряда.

Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина.  И технику,  и людей она затягивала намертво.  По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде.

С  нами была  радистка,  она  недавно  родила.  Ребенок  голодный...  Просит

грудь...  Но  мама сама голодная,  молока  нет,  и ребенок  плачет. Каратели

рядом... С собаками... Собаки  услышат, все погибнем. Вся  группа -  человек

тридцать... Вам понятно?

     Принимаем решение...

     Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.

Опускает сверток с ребенком в воду и  долго там держит... Ребенок больше  не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять  глаза. Ни  на мать,  ни друг на друга…

Девушка 5

     Знаете, как трудно убить человека. Я работала в подполье. Через полгода

получила задание  - устроиться официанткой в офицерскую столовую... Молодая, красивая... Меня взяли. Я должна была насыпать  яд  в котел супа и в тот  же день уйти к партизанам. А уже я к ним привыкла, они враги, но каждый день ты их  видишь, они тебе говорят: "Данке шон...  Данке шон..." Это  -  трудно... Убить трудно...

Девушка 6

Мы  необученные, кто в каком звании - не понимали,  и старшина нас  все

время учил, что теперь мы  настоящие солдаты,  должны приветствовать  любого выше нас по званию, ходить подтянутыми, шинель на застежках.

     А солдаты, глядя, что мы такие молодые девчонки, любили  подшутить  над нами. Послали  меня однажды из медсанвзвода за чаем.  Я прихожу к повару. Он на меня смотрит:

     - Чего пришла?

     Я говорю:

     - За ча-ем...

     - Чай еще не готов.

     - А почему?

     - Повара в котлах моются. Сейчас помоются, будем чай кипятить...

     Я поверила. Приняла это вполне серьезно. Взяла свои ведра, иду обратно.

Встречаю врача:

     - А чего пустая идешь? Где чай?

     Отвечаю:

     - Да повара в котлах моются. Чай еще не готов.

     Он за голову схватился:

     - Какие повара в котлах моются?

     Вернул меня, выдал хорошенько этому  повару,  налили мне два ведра чаю.

Несу чай, а навстречу мне  идут  начальник политотдела и командир бригады. Я тут же вспомнила, как нас учили, что надо приветствовать каждого, потому что мы  рядовые бойцы. А они  идут двое. Как  же я их двоих буду приветствовать? Иду и соображаю. Поравнялись, я ставлю ведра, обе руки к козырьку и кланяюсь одному и второму. Они шли, меня не замечали, а тут остолбенели от изумления:

     - Кто тебя так учил честь отдавать?

     - Старшина  учил,  он говорит,  что каждого  надо  приветствовать. А вы

идете двое и вместе...

Девушка 7

Никогда не знаешь своего сердца. Зимой вели  мимо нашей  части

пленных немецких солдат. Шли они  замерзшие, с рваными  одеялами  на голове,  прожженными  шинелями. А  мороз  такой,  что  птицы  на  лету падали.  Птицы замерзали.  В  этой  колонне шел один солдат...  Мальчик... У  него на  лице замерзли  слезы...  А  я везла на тачке хлеб в  столовую. Он глаз отвести не может от этой тачки, меня не видит, только эту тачку. Хлеб... Хлеб... Я беру  и отламываю от  одной  буханки и даю ему. Он берет...  Берет и не верит.  Не верит... Не верит!

     Я  была счастлива... Я была счастлива, что  не  могу ненавидеть. Я сама

себе тогда удивилась...

 1: Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,

                      Мы пред нашим комбатом, как пред Господом Богом чисты,

                      На живых порыжели от крови и глины шинели,

                      На могилах у мёртвых расцвели голубые цветы.

  2: Расцвели и опали… Проходит четвёртая осень.

                      Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят,

                      Мы не знали любви, не изведали счастья ремёсел,

                      Нам досталась на долю нелёгкая участь солдат.

 Юноша  Женщины отгремевшей войны… Трудно найти слова, достойные того подвига, что они совершили. Судьбы их не измерить привычной мерой, и жить им вечно - в благодарной памяти народной, в цветах, в весеннем сиянии берёзок, в первых шагах детей по той земле, которую они отстояли.

1 Давно закончилась война,
Вздохнул спокойно мир освобожденный,
Настала тихая свободная весна,
Осталась русская земля – непобеждённой.

2 Наполнив радостью сердца,
С тех дней  Победа – вечно с нами,
И украшают женщин ордена,
И их улыбки распускаются цветами.

3  Как много жизней отняла война!
За труд и честь – медали золотые,
И украшает женщин седина,
Хотя они сегодня – молодые!

4  Сияют на груди Отечества награды,
И не под силу всех заслуг их перечесть,
И этим женщинам нам поклониться надо,
Да прогремит салют в их честь!

5  Ради счастья и жизни на свете, 
Ради воинов, павших тогда, 
Да не будет войны на планете 
Все  хором: Никогда! Никогда! Никогда! 

 Пусть солнце утопит всю землю в лучах! 
Все  хором: Пусть! 
Пусть мирные звёзды сияют над ней! 
Все  хором: Пусть! 
Пусть дышится глубже, спокойней, вольней. 
Все хором: Пусть! Пусть! Пусть!