Исследовательская работа по теме: «Образ Пьера Безухова и тема декабризма в идейной концепции романа Л. Толстого «Война и мир».
материал по литературе по теме

Исследовательская работа по теме: «Образ Пьера Безухова и тема декабризма в идейной концепции романа Л. Толстого «Война и мир».

    В 1856 году Толстой принялся за роман о декабристе, возвращающемся из ссылки в Россию. К началу 1861 года Толстой уже читал Тургеневу первые главы романа, и они ему "понравились", как сообщал он в одном из писем к А.И.Герцену. Работа над "Декабристами" продолжалась, по свидетельству С.А.Толстой и по воспоминаниям ее сестры Т.А.Берс (Кузминской), даже в 1863 году, то есть в тот самый год, с которого обычно начинают отсчет нового творческого времени-создания "Войны и мира". 
По запискам Толстого ясно, что постепенно, от момента возврата своего героя из ссылки писатель перешел к 1825 году. Но в 1825 году герой уже был возмужалым, семейным человеком. Чтобы понять героя, писатель был вынужден перейти к эпохе 1812 года, совпадавшей с молодостью героя. Но в третий раз Толстой оставил начатое и решил охватить эпоху с 1805 до 1856 года. 
   Писатель собирался закончить тем, с чего он когда-то начал свою работу. "Война и мир", таким образом, при всем своем величественном размахе,- лишь часть грандиозного и не вполне осуществленного замысла, охватывавшего несколько важнейших эпох русской жизни. 
   Будущим декабристом и должен был стать, по замыслу Толстого, граф Пьер Безухов.   

Пьер Безухов как один из центральных образов романа стал формироваться в замыслах Л.Н. Толстого гораздо раньше, чем родились тематика жанр «Войны и мира», - с самого возникновения первоначальных планов работы над романом о декабристах (большую роль здесь сыграла встреча Толстого во Франции с декабристом С.Г. Волконским в 1860-1861 гг.). Ясно видна преемственная связь между героем романа «Декабристы» П.И. Лабозовым и Пьером. В работе над образом Безухова Толстой шёл от образа декабриста. Примером может служить попытка Пьера преобразовать масонство. Он наметил большую программу деятельности ордена – «распространения правил, сообразных с духом времени», «воспоминание юношества», «преодоление суеверий» и, что особенно важно, образование из лиц, преданных ордену, «людей связанных между собой единством цели и имеющих власть и силу» - то есть создание организации, которая должна со временем встать во главе государства («Война и мир» т.2, ч.3, гл.7.).

    Начав с декабристского замысла, Толстой постепенно пришёл к другой проблематике – к проблематике Отечественной войны 1812 года, и поэтому разработка образа Пьера пошла в другом направлении. В нём раскрывается образ будущего декабриста на ранней стадии его формирования.

  Весь сложный путь развития положительного героя «Войны и мира» определяется двойным конфликтом: во-первых, конфликтом со средой и, во-вторых, внутренним конфликтом с самим собой, вернее – с теми идейными и моральными основами, на которых первоначально строилось всё мировоззрение героя.

  Впервые мы встречаем Пьера двадцатилетним юношей, вернувшимся из-за границы и проникнутым идеями французской революции. Его со страхом встречает Анна Павловна Шерер в своём салоне, и Толстой, говоря, «что этот страх мог относиться только к умному и вместе робкому, наблюдательному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной», («Война и мир» т.1, ч.1, гл.2) сразу даёт характеристику и Пьеру, и высшему кругу петербургского дворянства. Противопоставляя Безухова среде, автор подчёркивает его высокие душевные качества. В дальнейшем простота и искренность поведения Пьера делают его чрезвычайно странным среди людей, в который всё было искусственно и фальшиво. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц собранных у Шерер людей, «он ждал чего-нибудь особенно умного, у него самого было огромное желание всё полнее высказать» («Война и мир» т.1 ч.1, гл.2).Но пройдёт немного времени, и первоначальный интерес заменится презрительным равнодушием к этим людям, а затем гневом и сознанием необходимости борьбы  с ними.

  Именно поэтому Пьер Безухов ищет спасения от пустоты  безнравственности жизни светского общества в масонстве – поступок, характерный для образованного дворянства начала 19 века. Конспиративные связи многих декабристов начались в масонских организациях. Многие из них и сами были масонами. Пьера привлекали в масонстве самоусовершенствование в духе отречения и посвящения жизни добру ближнего:  «Он был, как ему казалось, порочным только потому, что случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным.  («Война и мир» т.2, ч.2, гл.1)

  Однако его стремления не увенчались успехом. Попытка «совершенного освобождения» крестьян его имении от крепостной зависимости не только потерпела крах, но и обнаружила полную несостоятельность его в  практических делах: «…он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге по его воли оброка на одну треть, была на половину прибавлена барщинная повинность» («Война и мир» т.2, ч.2, гл.10)

  «Любовь к ближнему», «самопожертвование», которые Пьер положил в основу своих действий, не приводили его к решению волновавших проблем. Пьер наталкивается на породившее его «бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакое истинное одиночество не представляется двум людям». Поэтому Пьеру, несмотря на все усилия его воли, не удаётся ничего изменить во внешнем мире.

  Ещё более сильный конфликт, чем конфликт со средой – это внутренний разлад Пьера. Как не стремился он «положить цепи на свои чувства» в духе Толстого восьмидесятых годов, он не становится победителем в этой борьбе, натура его никак не может покориться тем аскетическим требованиям, которые он себе предъявляет». (И.В. Чуприна «Нравственно – философские искания Л. Толстого в 60-е и 70-е гг.» СГУ 1974. Стр. 147)   Да, действительно, Безухов никогда не сможет полюбить Курагина и Долохова, питать симпатию к Друбецкому и Элен, за дурные чувства к которым Пьер упрекает себя в дневнике.

  Несостоятельность высоких стремлений, которые привели Пьера к масонству, бесплодные попытки самоотречения приводят героя к глубокому внутреннему конфликту, к утрате жизненных и нравственных опор. Он сброшен в колею, которая «давно пробита, определена предвечно и …, как оно не вертись, он будет тем, чем были все в его положении».  («Война и мир» т.2, ч.4, гл.10) Пьеру начинает казаться, что жизнь зашла в тупик, потеряла всякий смысл. Всеми признаваемая ложь вызывает у него тяжёлые внутренние переживания: «Все мы используем христианский закон прощения обид и любви к ближнему, - закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник давал целовать солдату крест перед казнью» («Война и мир» т.2, ч.5, гл.1). Но это, однако, не значит, что проблема жизни Пьера Безухова была вообще неразрешима. Возрождение героя было возможно, но не на путях личного самосовершенствования  и либеральной деятельности, которыми Пьер шёл раньше. До тех пор, пока он пытался решать встающие перед ним вопросы силой своей благородной мысли, но ограниченной его личным внутренним миром, жизненный путь казался ему загадкой. Когда же Пьер, подхваченный потоком событий 1812 года, перестал заботиться о себе и, вместе с окружающими его простыми людьми, подчинился требованиям всей страны и народа – его собственная жизнь неожиданно перестала быть для него проблемой, обрела цель, и личные вопросы оказывались или смешными, или разрешались сами собой. Внутренний конфликт, который, как в тисках, держал Пьера несколько лет, внезапно разрешился без усилий со стороны Пьера. С этого времени вся его дальнейшая судьба стала складываться со всем иначе. Вначале Отечественной войны Безухов остаётся несколько растерянным, он не предпринимает определённых шагов, когда он видит «большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедующих патриотизм», ему «почему-то совестно». («Война и мир» т.3. ч.1. гл. 19). Но в  первые же дни войны его сознание подчиняется событиям, постигшим страну, и он, хотя и не умеет в них хорошо разобраться, знает, что происходящее в нём должно «созреть  … и привести его к великому подвигу и великому счастью».

  Сцены, предшествующие Бородинскому сражению, показывают, что Пьер охвачен «русским чувством потребности жертвы». Он делает то же, что и другие, сливаясь с окружающими в суетливо-беспокойной деятельности. На его средства формируется полк. Сам же он ждёт минуты, когда ему станет  ясно, что он должен делать: «Поступить в военную службу и дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос». («Война и мир» т.3, ч.2, гл.18). Перед Бородинским сражением, по-прежнему не зная, что именно он должен делать, Пьер Безухов выехал навстречу отступающим войскам. И «чем глубже погружался он в море войск, тем больше овладевало им новое радостное чувство». Всё мелкое, всё личное оставалось позади, всё, «даже сама жизнь казалась вздором, который принято откинуть в сравнении с чем-то». («Война и мир» т.3, ч.2, гл.18). Великое народное дело совершалось перед ним, и все частные вопросы жизни становились «в свете новой жизни».

   В дни Бородинского сражения заново формируется сознание Безухова. Водоворот событий, в который он попал, помог ему разобраться во всём том, что раньше оставляло его в недоумении и растерянности. Особенно это проявляется, когда Пьер увидел мужиков-ополченцев, работающих на укреплениях: «Увидев этих мужиков…, Пьер как бы сразу прозрел, опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народам навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков…. подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значимости настоящей минуты». («Война и мир» т.3, ч.2, гл.20).

   Потрясённый впечатлениями, Пьер в толпе солдат уходит с поля сражения. Голодный и измученный, он подсаживается к солдатскому костру и принимается за  сковородочек, который  показался ему «самым вкусным из всех кушаний, которые он когда-либо ел».

(«Война и мир» т.3, ч.3, гл.8). Пьер начинает понимать, что решение личных проблем достигается участием во всенародном подвиге. В отношениях Безухова с людьми из народа устанавливается полное равенство. Пьер мысленно сближается, соединяется с теми, противопоставляя их людям своего круга. В его мыслях во весь рост встаёт образ новых для него людей, «которые отпечатались у него в уме под названием: они» («Война и мир» т.3, ч.3, гл.28). «Не отставать им, в чем от них» стало..

   С этого момента в сознании Пьера как бы присутствуют два момента – потребность разделить с народом те несчастья, которые обрушились н а русскую землю, и огромное желание порвать с условностями жизни своего круга. Сам не зная как это сложится, Пьер идёт участвовать в борьбе народа против наполеоновской армии, и на него обрушиваются все ужасы, которым Наполеон подверг  русскую землю. И здесь его личная проблема получает разрешение, теперь он понимает, как должен жить и что делать.

   В действиях и мыслях Пьера пока много наивного, но он тянется к народу, к правде, к подвигу на благо родины. На это направлены все его поступки.   Так, выйдя из дому с романтическим намерением  стрелять в Наполеона, Пьер  Безухов  при первом соприкосновении с действительностью, как бы «очнувшись  к жизни после тяжёлого обморока» ( «Война и мир»   т. 3, ч.3, г.23), забыл об этом намерении, разыскал около горящего дома оставленного ребёнка, вступился за честь простой женщины, выброшенной на улицу. Народ    служит для него источником силы и душевной бодрости.

  Но наряду с этим Пьер переживает страшное нравственное потрясение в связи с казнью пяти невинных людей: «С этой минуты, как Пьер увидал это страшное убийство,  в душе его как будто выдернута была  та пружина, на которой всё держалось и представлялось живым, и всё завалилось в кучу сора. В нём , хотя он и не отдавал   себе  отчёта, уничтожилась вера   и в благоустройство  мира,  и в человеческую, и в свою душу, и в бога …  Прежде , когда на Пьера находили такого рода  сомнения, сомнения эти имели  источником   собственную вину.. Но теперь он чувствовал, что не его вина  была причиной  того, что мир завалился в  его глазах, и остались одни бессмысленные развалины ».( «Война и мир т.4, ч.1, г. 12»). Торжество жестокости, аморальности, бесчеловечности подавляет  его, он очень скоро воспринимал не только собственное  несовершенство, но и несовершенство мира. Из этого нового кризиса Безухов выходит с огромным трудом . Под влиянием доброты , человечности плененного русского солдата «разрушенный мир теперь  с новой красотой , на каких-то новых основах, и незыблемых основах, двигался в его душу.»(«Война и мир» т.4,ч.1, Г.13). Плен учит Пьера Безухова радостному приятию жизни во всей полноте живых человеческих чувств и стремлений, Удовлетворение насущных и человеческих потребностей – вот земное счастье: «Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялось теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслаждение еды, когда хотелось есть, когда хотелось пить, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговоры с человеком, когда хотелось послушать человеческий голос…» («Война и мир» т.4, ч.4, гл.12). Именно в плену Пьер понимает, «что цель жизни – сама жизнь со всеми её земными радостями, а вовсе не отречение от неё в духе тех  масонских умствований, каким ранее представлялся  Пьер».  (И.В. Чуприна «Нравственно – философские искания Л. Толстого в 60-е и 70-е гг.» СГУ 1974.)

Именно в плену он «узнал, что есть граница страданий, что нет на свете положения, в котором бы человек ….. был вполне несчастлив». («Война и мир» т.6, ч.3, гл.12). А когда мера страданий переполняется, человека спасает переключение внимания: «Только теперь Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобно тому спасительному клапану, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму». («Война и мир» т.6, ч.3, гл.12). И, благодаря этой силе «он не видел и не слыхал, как пристреливали остальных пленных. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днём и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Ещё менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимое от того положение, в котором он находился, приходили ему радостные успокоительные мысли, воспоминания и представления». (И.В. Чуприна «Нравственно – философские искания Л. Толстого в 60-е и 70-е гг.» СГУ 1974.)

 Радостный оптимизм Платона Каратаева, его уверенность, что зло не вечно ( «Час терпеть, а век жить») и воспринимает у Каратаева Пьер. И не случайно в эпилоге Пьер говорит Наташе, что Каратаев одобрил бы их семейную жизнь, но не одобрил «нечто новое» - его участие в тайном обществе.

  Интересно рассмотреть трактовку эпилога (именно отношение автора к такой деятельности своего героя) у разных исследователей. Вот, например, М.Б. Хромченко пишет, что Толстой разделяет со своим героем «действенное стремление к обновлению общества, к устранению социального и политического гнёта, стремление, которое может и должно объединить передовых людей общества». (М.Б. Хромченко «Лев Толстой как художник» стр.128).

  А по мнению И.В. Чуприной «ничто в эпилоге не свидетельствует от том, что Толстой вдруг поверил в сознательную деятельность человека, направленную к историческим переменам. Человеческое сознание для автора «Войны и мира» не является руководителем жизни, развивающейся по независимым от человека таинственным высшим законам. И не случайно как раз такое понимание  жизни Толстой приписывает народу в лице Каратаева, который именно потому «не одобрил бы» деятельности Пьера». (И.В. Чуприна «Нравственно – философские искания Л. Толстого в 60-е и 70-е гг.» СГУ  1974. Стр.158 )Я согласна с точкой зрения И.В. Чуприной, так как она даёт нам наиболее полное понимание отношений Толстого к его дальнейшей деятельности. Именно после прочтения глав, где говорится о размышлениях Пьера в плену, становится яснее мысль Толстого о том, что «человеку остаётся отдаваться стихийному течению жизни, её радостям и обязанностям». «Человек предполагает, а бог располагает». Это русская пословица очень точно выражает мысль Толстого. Отдание себя общему, подвиг любви к людям оказывается возможным только тогда, когда этого потребует сама жизнь.