“ПИКОВАЯ ДАМА” А. С. ПУШКИНА
методическая разработка по литературе по теме

“ПИКОВАЯ ДАМА” А. С. ПУШКИНА

ПЕРВЫЙ УРОК

Тема: “Петербург и петербургский немец”.

Это урок знакомства с местом действия и героями. Перед нами вновь Петербург и герой, живущий в этом городе. В 7-ом классе дети познакомились с поэмой “Медный всадник”. “Пиковая дама” — еще одна “петербургская” повесть. Эти два произведения создавались одновременно, сменяя друг друга на столе писателя, поэтому образы и мотивы в них зачастую перекликаются.

— Каким предстает Петербург в этих произведениях?

Мы видим “город пышный” и “город бедный”.

Пышный, богатый, полный огней Петербург связан с графиней и ее домом, около которого по воле случая оказывается Германн. “Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо величавого швейцара”. Характерно, что в описании этого “пышного” Петербурга человека нет, есть только атрибуты, говорящие о положении в обществе, предметы туалета, части тела. Как по-пушкински потом будут звучать строчки “Невского проспекта” Н.В. Гоголя: “Вы здесь встретите бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и изумительным искусством под галстук, бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь или уголь, но, увы, принадлежащие только одной иностранной коллегии… Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью не изобразимые… Тысячи сортов шляпок, платьев, платков, — пестрых, легких, к которым иногда в течение целых двух дней сохраняется привязанность их владетельниц, ослепят хоть кого на Невском проспекте”.

С таким Петербургом связывает Германн свое будущее. Именно в таком городе жила Наталья Петровна Голицына, ставшая прообразом старухи-графини в “Пиковой даме”.

Но настоящее Германна связано с “городом бедным”.

Каждый вечер или под утро после карточной игры он возвращается в “смиренный свой уголок” (Ср. мечты Евгения в “Медном всаднике” о “приюте смиренном и простом”).

Такое же убогое жилище и у Лизы, комнатка которой находится в доме графини рядом с роскошными анфиладами ее благодетельницы. Бедная воспитанница остро чувствовала контраст между пышным и бедным городом, потому что для этого достаточно было из блестящего будуара графини вернуться в свою комнату: “Сколько раз, оставя тихонько скучную и пышную гостиную она уходила плакать в бедной своей комнате, где стояли ширмы, оклеенные обоями, комод, зеркальце и крашеная кровать и где сальная свеча темно горела в медном шандале”.

— В какое время суток обычно происходят события, описанные в повести?

Действие происходит в Петербурге вечернем или ночном. Игра в карты начинается поздним вечером и заканчивается под утро: “Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова. Долгая зимняя ночь прошла незаметно; сели ужинать в пятом часу утра”.

Германн попадает в дом графини тоже поздним вечером. “Приходите в половине двенадцатого”, — пишет ему Лиза. “В десять часов вечера он уже стоял перед домом графини. Погода была ужасная: ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светились тускло; улицы были пусты”.

После похорон графини Германн “бросился, не раздеваясь, на кровать и крепко заснул.

Он проснулся уже ночью: луна озаряла его комнату. Он взглянул на часы: было без четверти три”. Именно в это время его посещает призрак графини.

Мы видим зимний ночной город с нечеткими очертаниями, призрачный, таинственный, мистический, чем-то напоминающий немецкие романтические сказки.

— Где происходит основное действие повести?

В “Медном всаднике” природная стихия бушует на улицах и площадях Петербурга, где и сталкиваются два антагониста: маленький человек Евгений и метафорический заместитель дела Петра I и всей государственности Медный всадник.

В “Пиковой даме” большая часть событий происходит внутри, в домах, в помещениях: в спальне графини и комнате Лизы, “смиренном уголке” Германна, в гостиных за длинным карточным столом. Создается ощущение замкнутого пространства, которое окружает и давит человека, не давая возможности почувствовать себя свободным. Автор неоднократно напоминает читателю, что действие происходит в 30-е годы XIX века, то есть во время николаевского правления, время муштры, строгой цензуры, законопослушных посредственностей.

— Что мы узнаем о главном герое из предыстории?

Мы помним, что в предыстории Евгения Пушкину достаточно было упомянуть, что герой беден, влюблен, “где-то служит”, дичится знатных, чтобы потом поставить этого “маленького человека” один на один с метафорическим заместителем Петра, символом государственности, “кумиром на бронзовом коне”.

Предыстория Германна сложнее, она дается поэтапно.

Во-первых, он “не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее”. То есть, как и Евгений, он человек небогатый.

Во-вторых, Лизавета Ивановна видит в окошко военного “молодого инженера”, и мы узнаем род занятий Германна.

Третья часть предыстории: “Германн был сын обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал”.

Современнику Пушкина этих трех данных было достаточно для того, чтобы понять весь дальнейший ход событий и мотивировать поступки главного героя. Современный читатель вряд ли может понять всю важность такой предыстории без подробного исторического комментария. Он может быть дан на уроках литературы в процессе работы над произведением или на специальных занятиях по истории культуры Санкт-Петербурга.

Итак, Германн — военный инженер. Следовательно, он окончил военное инженерное училище, которое находилось в Михайловском (Инженерном) замке. Там учились дети дворян, но все они были из небогатых русских или иностранных, прежде всего немецких, семей (Германн — сын обрусевшего немца). Исконно русских родовитых потомков дворян здесь не было — они имели возможность служить в гвардии.

Военные инженеры даже внешне отличались от офицеров гвардии. Их скромный черный с серебряным кантом мундир не шел ни в какое сравнение с блестящими золотом и яркостью красок мундирами гвардейцев.

В светские обязанности гвардейских офицеров входило посещение великосветских балов, ассамблей, участие в парадах, что требовало больших денежных затрат.

Военные инженеры получали специальное образование, которое многим из них давало возможность прокормить себя и свою семью. Германн, например, жил на одно военное жалование, то есть служба его не разоряла, как Томского, а была средством существования.

Головокружительной карьеры у инженера не могло быть, ведь войны, которые превращали молодых офицеров в героев — прерогатива блестящих гвардейцев. Со временем можно было сделать карьеру, беря заказы на частное строительство в Петербурге и его окрестностях.

Жениться на богатой невесте тоже не было возможности: чтобы попасть на бал, который был одновременно смотром невест, нужно быть представленным, рекомендованным какой-либо светской высокопоставленной особой. Германн,, хотя и дворянин, не вхож в эти дома. Томский представляет Нарумова, а не его старой графине, потому что бедный военный инженер “птица не того полета”.

Инженеры были прикреплены к тому или иному гвардейскому полку. Где-нибудь под Петербургом они строили блиндажи, ипподдромы для скачек. Разумеется, волей-неволей он должен был поддерживать связи с офицерами аристократами своего полка. Германи ходил в офицерское собрание, следил за карточными играми, не имея возможности участвовать в них.

Германн — натура самолюбивая, которая живо чувствует свое унизительное положение в обществе, и он стремится обрести независимость. Каким образом? У военного инженера из небогатой дворянской семьи остается один путь — служба. Умеренность во всем, жизнь на одно жалование, отказ от каких-либо развлечений, желаний.

Но Германн — человек двойной природы, русский немец. В нем соединяется несоединимое: с одной стороны, расчет, умеренность и трудолюбие, соблюдаемые с немецким педантизмом, с другой стороны, “он имел сильные страсти и огненное воображение”, и лишь твердость спасла  его от “обыкновенных заблуждений молодости”.

Сильные страсти — это стихия, которая, как мы знаем, в любой момент может вырваться и сломать любые, даже самые твердые преграды. Вспомним стихию воды и силу гранита в “Медном всаднике”.

О сильных страстях, которые  господствуют в жизни и живут в человеке, странном анекдоте и тайне трех карт речь пойдет на следующих уроках.

Вопросы домашнего задания:

1. Найдите в произведении строки, которые дают возможность определить время действия.
2. Каким предстает век Екатерины в рассказе Томского, человека николаевской эпохи?
3. Образ графини в рассказе Томского.
4. Почему анекдот о трех картах так сильно подействовал на Германна?

ВТОРОЙ УРОК

Тема: “Век нынешний и век минувший”.

Урок начинаем с определения времени действия, изображенного в повести.

Автор несколько раз дает возможность четко определить временные рамки происходящих событий. Так в рассказе о графине говорится, что она “строго следовала модам семидесятых годов и одевалась так же долго, так же старательно, как и шестьдесят лет тому назад”.

Томский рассказывает, что бабушка его “лет шестьдесят тому назад ездила в Париж и была там в большой моде”.

Германн, спускаясь вниз по витой лестнице из кабинета графини размышлял, что лет шестьдесят назад, прокрадывался сюда… молодой счастливец.

Семидесятые годы — это век Екатерины, шестьдесят лет спустя — это 30-е годы XIX века, время правления Николая I.

Итак, перед нами ночной Петербург, время великого поста, когда не проводились балы, ассамблеи и парады. В доме гвардейского офицера Нарумова собрались мужчины,, чтобы скоротать время за привычным для XIX века занятием — карточной игрой.

Карты — это поэзия и мифология периода царствования Николая I. Дух императорской эпохи, военная служба отнимали у человека свободу, исключали случайность. Игра вносила в жизнь элемент этой случайности. “Для честного игрока пушкинской эпохи выигрыш был не самоцелью, а средством вызвать ощущение риска, внести в жизнь непредсказуемость” [1, с.154].

Анекдот о трех картах органично входит в эту атмосферу карточной игры, в зимний ночной Петербург.

— Почему анекдот о трех картах, рассказанный Томским, так сильно подействовал на Германна?

Страсть к игре — одна из тех стихий, которые живут в Германне. До времени ему удается сдержать ее, что поражает всех окружающих “Отроду не брал он карты в руки, отроду не загнул ни одного пароли, а до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру”, — говорит один из гостей Нарумова. “Страсть к игре есть самая сильная из страстей”, — признавался Пушкин Вульфу. То же самое может сказать и Германн, поэтому достаточно маленького анекдота для того, чтобы эта страсть вырвалась наружу.

Германн стремился к независимости, а карты давали возможность случайного неожиданного обогащения, позволяли уйти от фатальности судьбы.

Однако Германн расчетлив, он не мог полагаться на случай. Тайна графини позволяла все“рассчитать”, получить верный выигрыш.

Проведем небольшой исторический экскурс. Мы выяснили, что действие повести происходит в 30-е годы XIX века.

Это время буржуазной революции во Франции. Политическое господство дворянства в этой стране закончилось, к власти окончательно пришла буржуазия. Начался новый, буржуазный период истории. Вместе с ним в литературе появляется новый тип героя.

В предыстории Германна главное уже не то, что он дворянин (как Гринев, Евгений, Дубровский). Важно, что отец ему оставляет “маленький капитал”, который необходим Германну для того, чтобы “упрочить независимость”. Материальные затруднения угнетают героя, он вынужден скрывать свое бедственное положение. Германн мечтает освободиться от этих тягот жизни, мечтает о независимости.

Независимость, свобода — едва ли не самые важные слова в творчестве Пушкина. Он писал: “Одна свобода мой кумир”. И это действительно так. Поэт “свободою горит”; у него “свободный ум”; “свободный глаз”; “истина свободная”. Он ценит свободу в себе и в каждом, для себя и для каждого. Он был готов, как и его друзья декабристы, жертвовать собою ради свободы.

Германн тоже мечтает освободиться, но с чем связана его свобода?

Он мечтает о личной свободе, которую, с его точки зрения, ему могут дать только деньги. Свобода через деньги — это уже взгляд, суждение человека не XVIII века, и даже не дворянина, а буржуа.

Мы подробно говорили о предыстории Германна. Теперь обратимся к его портрету.

— Какую деталь в портрете героя настойчиво подчеркивает автор?

Поразительное сходство с Наполеоном. Томский, рассказывая о Германне, говорит, что “у него профиль Наполеона”. Лиза во время единственного свидания замечает, что Германн “удивительно напоминал портрет Наполеона”.

Рассказ о Германне во многом напоминает биографию Наполеона до его громких побед.

“Несмотря на свое дворянское происхождение, семья Буонапарта жила очень скромно, даже бедно… Наполеона отец пристроил в Бриеннскую военную школу во Франции. Все дети Буонапарта жили и учились за казенный, то есть государственный, счет.

Во Франции Наполеону приходилось тяжело. В отличие от своих богатых французских сокурсников он не имел модного мундира и денег на развлечения.

Наполеон говорил по-французски с сильным итальянским акцентом, ведь его родина, остров Корсика, лишь недавно стала французским владением” [3, стр.158].

Бедные дворяне, военное учебное заведение, жизнь на государственный счет, богатые сослуживцы, отсутствие денег на мундир и развлечения, наконец, двойная природа — итальянский француз и русский немец — такое обилие совпадений, конечно, не случайно.

Как только личность начинает самоопределяться, так сразу появляется образ Наполеона. Идея наполеонизма подробно будет разработана в творчестве Толстого и Достоевского, однако основные черты намечены Пушкиным. Это, во-первых, эгоизм с нравственной точки зрения. Во-вторых, неестественность поведения (Германн надевает маску пылкого влюбленного). В-третьих, целеустремленность, при этом цель корыстна. В-четвертых, с точки зрения художественной — сравнение с механизмами, чем-то неживым.

Но самое главное — это способность переступить через человеческую жизнь ради достижения заветной цели. Германн убивает любовь Лизы, делая ее невольной соучастницей своего предприятия. Он сам  вынужден переступить через жизнь графини и оказаться игрушкой в руках судьбы.

О трех героях, которых случай связал с тайной трех карт, пойдет речь на третьем уроке.

Вопросы для домашнего задания:

1. Какую роль сыграли графиня и Германн в судьбе Лизы? Объясните смысл фразы в эпилоге: “У Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница”.
2. Найти эпизоды, реплики, показывающие, что Лиза была “домашней мученицей”.
3. Тема “бедных людей” в русской литературе (индивидуальное задание).

ТРЕТИЙ УРОК

Тема: “Три карты — три судьбы”.

Германн поглощен жаждой обогащения, к которому его приведет разгадка трех карт. Чтобы достигнуть заветной цели, он вольно или невольно увлекает за собой двух героинь — Лизу и графиню. Так с тайной трех карт оказываются тесно связаны три человеческие судьбы: Германна — Лизы — графини.

Что это за герои, какую роль сыграет каждый из них в истории трех карт, и как изменит их жизнь тайна трех карт — таков круг  вопросов, обсуждаемых на этом уроке.

В основу работы положена вторая глава повести, композиционно объединяющая судьбы Лизы, графини и Германна. Но главная героиня этой главы, конечно, Лиза.

— Почему глава начинается с рассказа о графине, а заканчивается повествованием о Германне?

Графиня — человек, во власти которого всецело находится бедная воспитанница. Германн лишает Лизу последней надежды на счастливую судьбу, справедливость жизни. Именно эти два человека превращают Лизу в ту заводную куклу, которую мы видим в эпилоге: “Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека; он где-то служит и имеет порядочное состояние: он сын бывшего управителя у старой графини. У Лизаветы воспитывается бедная родственница”. Лиза уже не верит в возможность судьбы самостоятельной, свободной от имени и уклада жизни графини.

Глава вторая начинается со сцены в будуаре графини. Главная стилистическая особенность отрывка — обилие придаточных предложений с повторяющимися союзами: графиня “сохраняла все привычки своей молодости, строго следовала модам 70-х годов и одевалась так же долго, так же старательно, как и 60 лет тому назад”. В XVIII веке была бурная, полная приключений жизнь, теперь осталась только привычка.

После этого рассказывается об одном из рядовых, обыкновенных дней графини. Оказывается, с прежних времен у нее остались две привычки: долго и старательно одеваться и безраздельно властвовать над домашними.

— Какие реплики графини дают основание поверить в искренность горестных мыслей Лизы: “И вот моя жизнь!”?

Вот, например, утро в доме графини:

— Прикажи, Лизанька, карету закладывать, и поедем прогуляться.

— Что ты, мать моя! глуха, что ли! Вели скорей закладывать карету.

— Лизанька, Лизанька! Да куда ж ты бежишь? Сиди здесь. Раскрой-ка первый том; читай вслух.

— Громче!.. Что с тобою, мать моя? с голосу спала, что ли? Погоди: подвинь мне скамеечку, ближе… ну!

— Брось эту книгу, что за вздор!.. Да что ж карета?

— Что ж ты не одета? Всегда надобно тебя ждать! Это, матушка, несносно.

— Наконец, мать моя! Что за наряды! Зачем это?.. кого прельщать?.. А какова погода? — кажется, ветер.

— Вы всегда говорите наобум! Отворите форточку. Так и есть: ветер! И прехолодный! Отложить карету! Лизанька, мы не поедем: нечего было наряжаться.

Все эти реплики произносятся в течение очень небольшого промежутка времени. В чем особенность этой сцены? Она дана по законам драматического рода, без авторских замечаний и пояснений. Это “сценки домашней жизни”, театр одного актера, когда слова собеседников не принимаются во внимание. Это один из обычных дней бедной воспитанницы графини.

Жизнеописание Лизы начинается с фразы, наводящей читателя на мысль о литературных реминисценциях более широкого плана: “В самом деле, Лизавета Ивановна была пренесчастное существо. Горек чужой хлеб, говорит Данте, и тяжелы ступени чужого крыльца, а кому и знать горечь зависимости, как не бедной воспитаннице знатной старухи?” Стилистически фраза построена по законам сентиментализма, да и имя героини с постоянным эпитетом “бедная” напоминает о “Бедной Лизе” Н. М. Карамзина.

Можно поподробнее остановиться на теме “бедных людей” в русской литературе, дав индивидуальные задания группе учащихся.

Тезисы сообщений:

XVIII век. “Бедная Лиза” Н. М. Карамзина. В основу повести положен сюжет, созвучный линии Лизы в “Пиковой даме”: трогательная и трагическая судьба соблазненной молодым дворянином девушки. Автор не скрывает своего сочувственного отношения к героине. “Сердце мое обливается кровью в сию минуту,” — говорит он, повествуя о расставании Лизы и Эраста.

Лиза бедна прежде всего потому, что для нее ничего не существует, кроме любви, которой она отдает себя без остатка. А мир человеческих чувств неустойчив, вечно любовь продолжаться не может. В этом трагедия героини.

Самсон Вырин в “Станционном смотрителе” беден, но его бедность особого рода: она от бесправия в этой жизни. Но в повести Пушкин приходит к примиряющему финалу — возвращению блудной дочери.

Акакий Акакиевич в “Шинели” беден, прежде всего, материально. Он не лишен духовного начала, но его духовность слишком ограниченна.

Бедность Лизы в “Пиковой даме” отличается от всех остальных: впервые перед нами человек, который остро чувствует свое униженное положение и стыдится его: “В свете играла она самую жалкую роль. Все ее знали, и никто не замечал; на балах она танцевала только тогда, когда недоставало vis-a-vis, и дамы брали ее под руку всякий раз, как им нужно было идти в уборную поправить что-нибудь в своем наряде. Она была самолюбива, живо чувствовала свое положение.

Разумеется, молодая героиня с нетерпением ожидала избавителя. Германн надевает на себя маску героя, страстно влюбленного в Лизу, простаивающего часами под ее окнами, надеясь хоть мельком увидеть свою даму сердца.

Лизу несколько пугает быстрота, с которой Германну удалось овладеть ее сердцем, но у нее нет ни тени сомнения в искренности его любви, она верит, что он именно тот герой, который ее спасет. Поэтому так неожиданно и горько разочарование бедной девушки: “Лизавета Ивановна выслушала его с ужасом. Итак, эти страстные письма, эти пламенные требования, эта дерзкое, упорное преследование, все это была не любовь … Горько заплакала она в позднем, мучительном своем раскаянии”.

Перед нами действительно “бедная Лиза”, но уже не эпохи сентиментализма, а героиня XIX века. Символично описание бедной воспитанницы перед свиданием с Германном: Лиза “сидела, сложа крестом голые руки, наклонив на открытую грудь голову, еще убранную цветами”. Создается впечатление, что перед нами художественное полотно, на котором изображена святая мученица Елизавета.

Германн оказывается ложным героем, который не избавляет девушку, а завершает дело, начатое графиней — духовно убивает Лизу. Судьба ее предопределена расчетом и волей Германна. Он сознательно делает ее невольной соучастницей своего предприятия.

Вообще Германн уверен, что он хозяин положения и все подчиняется его воле. Но жизнь оказывается более сложной и непредсказуемой, никакому расчету ее не подчинить. Ведь гибель графини не входит в его планы, но приходится переступить и через эту человеческую жизнь ради достижения заветной цели.

Да и сам Германн не такой всесильный герой “с профилем Наполеона” и “душой Мефистофеля”, каким казался Лизе. Незаметно герой все больше и больше оказывается во власти страстей, перестает принадлежать себе. Вспомним Евгения в “Медном всаднике”, которым овладела природная стихия:

И так он свой несчастный век

Влачил, ни зверь, ни человек,

Ни то ни се, ни житель света,

Ни призрак мертвый …

Деньги становятся единственным кумиром Германна, а знаковый символ этого кумира — три карты: “Тройка, семерка, туз — не выходили из его головы и шевелились на его губах”.

Дальнейшая судьба героев, оказавшихся во власти стихии предопределена — сумасшествие.

Мы видим духовную гибель молодого честолюбца, поставившего на кон не только две чужие, но и свою собственную судьбу, и потерпевшего крушение.

Тайна разгадана, но счастья она никому не принесла: Лиза перестает верить в любовь и людей, графиня умирает, а Германн сходит с ума. Такова цена разгадки.

ЧЕТВЕРТЫЙ УРОК

Тема: “Графиня и Германн”.

На предыдущих уроках мы выяснили, что Германн новый литературный герой, герой буржуазный. Он одержим жаждой обогащения, необходимого ему для завоевания прочного положения в петербургском дворянском свете. Это человек энергичный и расчетливый.

В конце 1820-х — начале 1830-х годов такого рода честолюбцы, сформировавшиеся в эпоху Империи Наполеона и Реставрации, становятся главными героями романов Стендаля, Бальзака и др.

Германн, как и “его французские собратья, наследует от романтического героя энергию страстей, но одержим только одной — и отнюдь не романтической — страстью личного обогащения и преуспеяния” [5, с. 306].

В русской литературе это герой, с которым читатель только начинает знакомиться. Само знакомство дается автором необычно. На протяжении всей повести судьба Германна будет сложно соединена с образом графини. Этот образ многофункционален, и каждая роль графини — это своеобразные метафоры тех жизненных коллизий, разрешение которых поможет увидеть нового героя в истинном свете. Метафора, изобразительно-выразительное средство лирики, действует в эпическом произведении. Перед нами проза великого поэта.

Впервые графиня появляется в повести в облике властной и независимой красавицы екатерининских времен. В представлении человека николаевской эпохи век Екатерины II — это прежде всего период “женского правления” в истории. Это время расцвета фаворитизма, когда случай мог вырвать из небытия и возвысить любого мужчину, сделав его фаворитом царицы. В то время, как писал И. А. Крылов, “цветущая молодость, приятность и красота … также в весьма немалом уважении и при некоторых случаях, как сказывают, производят великие чудеса”. В сфере государственных интересов господствовали непредсказуемость, случай. Пушкин писал: “Не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве” [IX, с.121].

Для Германна графиня становится воплощением того периода истории, когда мужчина мог вопреки установленным правилам перешагнуть через иерархическую лестницу и сделать себе карьеру в течение кратчайшего времени.

Прошлое, век Екатерины II, дает человеку николаевской эпохи шанс вырваться из установленного порядка вещей и занять достойное место в обществе.

Германн решает овладеть тайной трех карт. Но как будет действовать этот неизвестный еще герой — буржуа, герой будущего?

В начале он мыслит в духе авантюрных романов XVIII века: “Почему ж не попробовать своего счастия? — размышляет Германн. — Представиться ей, подбиться в ее милость, — пожалуй, сделаться ее любовником”. Но по воле случая герой видит в окне головку Лизы, и его планы меняются. Действовать Германн будет уже по законам своего, “нового” времени: хладнокровно, целеустремленно, не останавливаясь ни перед какими преградами.

Мы говорили, что тема бедной воспитанницы тесно сопряжена с двумя героями — графиней и Германном. Именно здесь мы видим графиню, выступающую в роли домашнего деспота, мучающего Лизу. Судьба дает Германну возможность стать избавителем бедной девушки. Традиционно в русской литературе душевные качества героев проверяются отношением их к бедному существу к сироте. Например, Пугачев и Екатерина II в “Капитанской дочке” выдерживают это испытание, помогая сироте Маше Мироновой. Вспомним гневные слова Пугачева: “Кто из моих людей смеет обижать сироту?.. Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет”.

Но Германна эта роль не интересует. Его не волнует чужая судьба. Лиза нужна ему лишь как невольная соучастница, помогающая проникнуть в дом графини.

— Как автор описывает чувства Германна, когда он предстает перед Лизой в истинном свете?

Видя слезы девушки, горько сожалеющей о позднем своем раскаянии, Германн не испытывает ни каких угрызений совести: “Германн смотрел на нее молча: ни слезы бедной девушки, ни удивительная прелесть ее горести не тревожили суровой души его”.

Вскоре сама графиня становится жертвой честолюбия Германна.

— Как описывается графиня перед сценой разговора с Германном в спальне?

“Графиня сидела вся желтая, шевеля отвислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее, можно было бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма”.

“Желтое платье, шитое серебром, упало к ее распухлым ногам. Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета …”

Если описание Лизы как жертвы выдержано в традициях русской литературы XVII и XIX веков, то описание графини в этой же роли вызывает недоумение: автор дает подчеркнуто негативную характеристику, намеренно создает образ давно отжившего, мертвого тела.

— В чем смысл подобного описания?

Перед нами два человека. С одной стороны, графиня, “уродливое и необходимое украшение” не только на балу, но и в своем доме; существо, отжившее свое и продолжающее существовать только по привычке. С другой стороны энергичный, незаурядный молодой человек, только начинающий свою жизнь. На пути к обретению независимости он невольно станет причиной смерти графини. Встает нравственно-психологическая проблема, которую несколько лет спустя будет мучительно решать Родион Раскольников, герой романа Ф.М. Достоевского “Преступление и наказание”:

— Возможно ли счастье и процветание молодой жизни, если в основании его лежит загубленная человеческая жизнь, даже такая ничтожная и никому не нужная, как жизнь старой графини?

В 30-е годы XIX века подобную проблему решают герои Бальзака в “Отце Горио”. Нищий и не слишком усердный студент Растиньяк одержим жаждой богатства и “успеха”. И вот злой гений Вотрен гарантирует ему и то и другое, требуя взамен только одного согласия на убийство неизвестного человека, брата отвергнутой богачом-отцом девушки. Смерть брата превратит ее в богатую невесту. Женившись на ней, Растиньяк достигнет всего, к чему он стремится. Юноша испытывает мучительный соблазн принять предложение Вотрена. Свои колебания и волнения Растиньяк высказывает приятелю Бьяншону в форме вопроса, якобы заданного Руссо своему читателю: как бы читатель поступил, “если бы мог, не выезжая из Парижа, одним усилием воли убить в Китае какого-нибудь старого мандарина и благодаря этому сделаться богатым”. “А твой мандарин очень стар? — спрашивает Бьяншон. — Хотя стар он или молод, здоров или в параличе, говоря честно… нет, черт возьми. Подаю голос за сохранение жизни твоему китайцу”.

Германн решает вопрос иначе. Он ни в чем не раскаивается и не чувствует “угрызения совести при мысли о мертвой старухе. Одно его ужасало: невозвратная потеря тайны, от которой ожидал обогащения”.

На пути к достижению цели стоят две человеческие жизни, и Германн переступает через них без доли сожаления.

В дальнейшем повествовании графиня выступает в роли неземных метафизических сил.

В одну из петербургских ночей в комнате Германна появляется призрак графини, который открывает тайну трех карт.

— Какую смысловую нагрузку несет этот метафизический образ графини?

Это наглядное свидетельство того, что душа графини грешна и главный грех ее связан не “с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором”, как полагает романтически мыслящий Германн, а с обидой, нанесенной Лизе. С обидой сироты.

Призрак как бы предостерегает Германна: “Искупи свой грех, пока это возможно”. Судьба дает ему еще один шанс. Призрак графини, раскрывая ему тайну трех карт, ставит условие жениться на Лизе, то есть вспомнить о сироте. Но “две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе… Тройка, семерка, туз — скоро заслонили в воображении Германна образ мертвой старухи”. Одна мысль занимает его — достижение фантастического богатства.

Итак, Германн проходит через традиционные испытания, которым подвергаются герои русских фольклорных и художественных произведений, но ни одно из них он не выдерживает. Он обречен.

И тогда появляется самый главный метафорический заместитель графини — пиковая дама.

Интересным может быть индивидуальное задание, рассматривающее роль такого рода заместителей героев в поздних произведениях Пушкина. Для сопоставления можно взять хорошо известную детям “Сказку о золотом петушке”. Из верного сторожа петушок превращается в орудие Возмездия тогда, когда Додон забывает о своем обещании выполнить любую просьбу звездочета. Точно так же пиковая дама “оживает в тот момент, когда герой переступает все нравственные законы и не выполняет условия, при котором ему была открыта тайна трех карт. Только тогда приходит возмездие — крушение надежд и сумасшествие. Об этом рассказывает последняя, шестая глава. Здесь все значимо: и эпиграф, пронизанный иронией, и композиция трех вечеров, когда Германн участвует в карточной игре. Они  представлены как отдельные драматические сценки. Повествование ведется очень сжато, действие напряжено до предела.

Вот, наконец, последний вечер. После двух выигрышей Германн уверен в том, что он заберет вновь весь банк.

— Как описывается последний вечер и Германн, готовый  вступить в игру?

Прежде всего, игра Германна и Чекалинского сравнивается с поединком. Множество зрителей окружают противников. Германн хладнокровен, он уверен, что вновь победит. Действие развивается в высшей степени драматично. С героем, твердо убежденном в том, что все можно рассчитать, “поверить алгеброй”, вступает в поединок сама жизнь с ее  разнообразием, сложностью и непредсказуемостью. Случай разрушает все планы Германна, герой терпит поражение. В эпилоге мы видим жалкое существо, превратившееся в механизм, твердящий “необыкновенно скоро:

— Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!”

Таким образом, в отличие от романов Стендаля и Бальзака, где действие и судьба честолюбца, движимого одним только личным интересом, — трагическая, но естественная норма самоутверждения незаурядного человека, в повести Пушкина это “аномалия, своего рода социальная и нравственная болезнь века, которая охватила западный, буржуазный мир, и угрожающая России” [5, с.307].

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ УРОК

Проводится в форме семинара. Темы сообщений даются учащимся заранее и разрабатываются ими самостоятельно.

Варианты тем:

1. Роль эпиграфов в повести.
2. Образ Германна в черновиках и окончательной редакции повести.
3. Тема денег в произведениях А. С. Пушкина (“Скупой рыцарь” и “Пиковая дама”).
4. Герой “общеевропейского времени” в произведениях Пушкина, Стендаля и Бальзака.
5. Образ стихии в “Медном всаднике” и “Пиковой даме”.
6. Петербург — город Случая.
7. Магия чисел в “Пиковой даме”.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. —СПб: Искусство, 1994.
2. Лотман Ю. М. Пушкин —СПб: Искусство, 1997.
3. Энциклопедия для детей. Т.1 —М.: Аванта+, 1995.
4. Купреянова Е. Н., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы. —Л.: Наука, 1976.
5. История русской литературы. Тт.1-4. —Л.: Наука, 1981.