Внеклассное мероприятие по литературе "И помнит мир спасенный"
методическая разработка по литературе (9 класс) по теме

Сцена 1.Хроника 1941

Звучит вальс,танцуют две пары. Музыка резко обрывается, звучит сообщение Левитана о начале войны. Песня «Священная война», на экране - хроника начала войны. |Ведущий.

Война, как всегда, стала испытанием человеческого духа и плоти. Мы с вами никогда не слышали воя сирен, извещающих о воздушной тревоге. Человеческую жизнь оборвать так же просто, как утренний сон...

Ведущий 1.

Выходят юноши и девушки, поют песню

До свидания, мальчики

слова и музыка Б. Окуджава

1.                   Ах, война, что ж ты сделала, подлая:

Стали тихими наши дворы,

Наши мальчики головы подняли,

Повзрослели они до поры,

На пороге едва помаячили И ушли за солдатом солдат...

До свидания, мальчики! Мальчики,

Постарайтесь вернуться назад.

Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,

Не жалейте ни пуль, ни гранат

 И себя не щадите... Но все-таки

 Постарайтесь вернуться назад.

2.                   Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:

Вместо свадеб — разлуки и дым!

Наши девочки платьица белые Раздарили сестренкам своим.

Сапоги... Ну куда от них денешься?

Да зеленые крылья погон...

Вы наплюйте на сплетников, девочки!

Мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

Что идете войной наугад...

До свидания, девочки! Девочки,

Постарайтесь вернуться назад!

Затем прощаются, расходятся в противоположные стороны (одевают военную форму).

Сцена 2.

Ведущий.

Стих-е М.Лисянского «Огонь».

Обрушился огонь орудий,

И целых три часа подряд Не разговаривали люди И били пули невпопад,

И, навсегда оглохнув, птицы,

Бесшумные, спешили прочь.

За ними вслед, сверкнув зарницей,

На запад отступала ночь.

Громада огненного вала Шла всем стихиям вопреки,

Дубы с корнями вырывала,

Колола скалы на куски.

В пике упали самолеты,

Танк загремел, и, наконец,

Безмолвно двинулась пехота По грудь в воде через Донец.

Звучит песня из к/ф белорусский вокзал».

Нам нужна одна победа

слова и музыка Б. Окуджава

1. Здесь птицы не поют,

Деревья не растут,

И только мы, к плечу плечо,

Врастаем в землю тут.

Горит и кружится планета,

Над нашей Родиною дым.

И значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех — мы за ценой не постоим! 2раза

Припев:

Нас ждет огонь смертельный,

И все ж бессилен он.

Сомненья прочь:

Уходит в ночь Отдельный Десятый наш Десантный батальон.

3.                   Лишь только бой угас,

Звучит другой приказ.

И почтальон сойдет с ума,

Разыскивая нас.

Взлетает красная ракета,

Бьет пулемет, неутомим.

И значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех — мы за ценой не постоим! 2раза

Припев.

4.                   От Курска и Орла Война нас довела

До самых вражеских ворот.

.Такие, брат, дела...

Когда-нибудь мы вспомним это —

И не поверится самим.

А нынче нам нужна одна победа,

Одна на всех — мы за ценой не постоим! 2 раза Припев.

Ведущий.

Сороковые, роковые, военные и фронтовые,

Где извещенья похоронные и перестуки эшелонные.

Гудят накатанные рельсы. Просторно. Холодно, Высоко.

И погорельцы, погорельцы кочуют с запада к востоку.

А это я на полустанке в своей замурзанной ушанке,

Где звёздочка не уставная, а вырезанная из банки.

Да, это я на белом свете, худой, весёлый и задорный,

И у меня табак в кисете, и у меня мундштук наборный.

И я с девчонкой балагурю, и больше нужного хромаю,

И пайку надвое ломаю, и всё на свете понимаю.

Как это было! Как совпало - война, беда, мечта и юность?

И это всё в меня запало, и лишь потом во мне очнулось.

Сороковые, роковые, свинцовые, пороховые,

Война гуляет по России, а мы такие молодые!

Сцеиа 3.

Инсценировка («Василий Тёркин». Глава «Гармонь»). Боец с гармонью перебирает лады.

1.                 От глухой лесной опушки До невидимой реки Встали танки, кухни, пушки,

Тягачи, грузовики,

Легковые — криво, косо,

В ряд, не в ряд, вперед — назад; Гусеницы и колеса На снегу еще визжат.

На просторе ветер резок,

Зол мороз вблизи железа,

Дует в душу, входит в грудь —

Не дотронься как-нибудь.

Вот беда! Во всей колонне Завалящей нет гармони,

А мороз — ни стать, ни сесть.

Гармонь-то есть.

У кого гармонь, ребята?

Да она-то здесь, браток...

Так сыграть бы на дорожку?

Да сыграть — оно не вред.

В чем же дело? Чья гармошка?

Чья была, того, брат, нет...

Командир наш был любитель. Схоронили мы его

Я считал, сыграть-то можно,

Думал, что ж ее беречь.

Да нельзя так уж нельзя.

Яведь сам понять умею,

Явторую, брат, войну...

И ранения имею И контузию одну.

И опять же, посудите,

Может, завтра — с места в бой.

Знаешь что! Ну, сыграй ты, шут с тобой!

5.                   Только взял боец трехрядку,

Сразу видно — гармонист.

Для началу, для порядку Кинул пальцы сверху вниз.

6.                   Позабытый деревенский Вдруг завел, глаза закрыв,

Стороны родной смоленской Грустный памятный мотив.

И от той гармошки старой,

Что осталась сиротой,

Как-то вдруг теплее стало На дороге фронтовой.

2.                 Обогреться, потолкаться К гармонисту все идут.

Обступают.

Гармонист. Стойте, братцы,

Дайте на руки подуть.

7.                   Знаешь, брось ты эти вальсы,

Дай-ка ту, которую

3.                 А гармонь зовет куда-то,

Далеко, легко ведет.

—               Нет, какой вы все, ребята,

Удивительный народ!

1.                 Фронт налево, фронт направо,

И в февральской вьюжной мгле Страшный бой идет кровавый,

Смертный бой не ради славы —

Ради жизни на земле.

Звучит песня «Смуглянку»,исполняется танец.( Массовка уходит со сцены). Я. Шведов Как-то летом на рассвете Заглянул в соседний сад.

Там смуглянка-молдаванка Собирает виноград.

8.                   -пенею, я бледнею,

Захотелось вдруг сказать:

Станем над рекою Зорьки летние встречать!».

Раскудрявый клён зелёный, лист резной,

Я влюблённый и смущённый пред тобой,

Клён зелёный, да клён кудрявый,

Да раскудрявый, резной!

А смуглянка-молдаванка Отвечала парню так:

«Партизанский, молдаванский Собираем мы отряд.

Нынче рано партизаны Дом покинули родной.

Ждёт меня дорога К партизанам в лес густой».

Раскудрявый клён зелёный, лист резной,

Здесь у клёна мы расстанемся с тобой,

Клён зелёный, да клён кудрявый,

Да раскудрявый резной!

И смуглянка-молдаванка По тропинке в лес ушла.

В том обиду я увидел.

Что с собой не позвала.

О       смуглянке-молдаванке Часто думал по ночам.

Вновь свою смуглянку Я в отряде повстречал!

Раскудрявый клён зелёный, лист резной,

Здравствуй, парень, мой хороший, мой родной!

Клён зелёный, да клён кудрявый,

Да раскудрявый, резной

Сцена 4. Хроника 1942

Ведущий о женщине на войне.

Так уж случилось, что наша память о войне и все наши представления о войне — мужские. Это и понятно: ведь воевали в основном мужчины. Но с годами мы все больше и больше постигаем бессмертный подвиг женщины на войне.

Инсценировка ( «А зори здесь тихие...»)

Ко шла война, распоряжаясь по своему усмотрению человеческими жизнями, и судьбы людей переплетались причудливо и непонятно. Шёл май 1941 года. На 171-м разъезде зори были тихими-тихими.

(Кукует кукушка).

9.                   Товарищ комендант!.. Товарищ старшина!..

4.                 Что?

Немцы в лесу!

5.                 Так...Откуда известно?

6.                 Сама видела. Двое. С автоматами, в маскировочных накидках...

7.                 Команду — в ружье: боевая тревога! Кирьянову ко мне. Бегом!.. Кирьянова говорила коротко: сказала два раза «слушаю» раз пять

поддакнула.

8.                 Приказано выделить в ваше распоряжение пять человек.

9.                 Ты мне ту давай, которая видела.

10.             Осянина пойдет старшей.

11.             Ну, так. Стройте людей.

12.             Построены, товарищ старшина..

13.             Вольно!

14.             Женя, Галя, Лиза...

15.             Погодите, Осянина! Немцев идем ловить—не рыбу. Так, чтоб хоть стрелять умели, что ли...

16.             Умеют.

17.             Да, вот еще. Может, немецкий кто знает?

18.             Язнаю.

19.             Что — я? Что такое я? Докладывать надо!

20.             Боец Гурвич.

21.             Ох-хо-хо! Как по-ихнему — руки вверх?

22.             Хенде хох.

23.             Точно,— махнул-таки рукой старшина.—Ну, давай, Гурвич...

24.             Идем на двое суток, так надо считать. Взять сухой паек патронов... по пять обойм. Подзаправиться... Ну, поесть, значит, плотно. Обуться по-человечески, в порядок себя привести, подготовиться. На все — сорок минут. Р-разойдись!..Кирьянова и Осянина — со мной.

10.                Значит, на этой дороге встретила?

—Вот тут,— палец Осяниной слегка колупнул карту - А прошли мимо меня, по направлению к шоссе.

—К шоссе? А чего это ты в лесу в четыре утра делала?

—Просто по ночным делам.

—Ночным! Для ночных дел я вам самолично нужник поставил. Или не вмещаетесь?

:знаете, товарищ старшина, есть вопросы, на которые женщина отвечать не

обязана.

11.                Нету здесь женщин! Нету! Есть бойцы и есть командиры, понятно? Война идёт, и покуда она не кончится, все в среднем роде ходить будем.

25.             К шоссе, говоришь, пошли?

26.             По направлению.

27.             Мыслю я, тол они несли. А если тол, то маршрут у них совсем не на шоссе, а на железку. На Кировскую дорогу, значит.

28.             До Кировской дороги не близко,— сказала Кирьянова недоверчиво.

29.             Зато лесами. А леса здесь погибельные: армия спрятаться может, не то что два человека,

30.             Товарищ старшина, поисковая группа построена.

12.                Противника не бойтесь. Он по нашим тылам идет,— значит, сам боится. Но близко не подпускайте, потому как противник все же мужик здоровый и вооружен специально для ближнего боя. В случае обнаруже­ния противника или чего непонятного... Кто по-звериному или там по- птичьему кричать может?

13.                Я серьезно спрашиваю! В лесу сигналы голосом не подашь: у немца тоже уши есть.

14.                Я умею,— робко сказала Гурвич.— По ослиному: и-a, и-а!

15.                Ослы здесь не водятся,— с неудовольствием заметил старшина.— Ладно, давайте крякать учиться. Как утки.

16.                Заместителем на все время операции назначаю младшего сержанта Осянину. Сигналы напоминаю: два кряка — внимание, вижу противника. Три кряка — все ко мне. Головной дозор, шагом марш!

17.                Слушай боевой приказ! Я решил: встретить врага на основной пози­ции и, не открыв огня, предложить ему сдаться. В случае сопротивления одного убить, а второго все ж таки взять живым. На запасной позиции ос­тавить все имущество под охраной бойца Четвертак. Боевые действия на­чинать только по моей команде. Своими заместителями назначаю младше­го сержанта Осянину.

18.                А почему это меня в запасные?— обиженно спросил Четвертак.

19.                Несущественный вопрос, товарищ боец. Приказано вам, вот и вы­полняйте.

Ты, Галка, наш резерв,— сказала Осянина.

—. Вопросов нет, все ясненько,— бодро отозвалась Комелькова.

20.                А ясненько, так прошу пройти на позиции.

21.                Чтоб и не шевельнулся никто. Первым я с ними говорить буду.

22.                По-немецки?— съехидничала Гурвич-.

23.                По-русски!—резко сказал старшина.— А вы переведете, ежели не поймут. Ясно говорю?

24.                Ежели вы и в бою так высовываться будете, то санбата поблизости нету. И мамань тоже. Лежать, пока лично «огонь» не скомандую. А то не погляжу, что женский род...— Тут Федот Евграфыч осекся, махнул рукой.— Все. Кончен инструктаж.

Открыл глаза: Осянина на камень лезет и за ногу его трогает.

25.                Немцы?..

26.                Где...— испуганно откликнулась она.

27.                Фу, леший... Показалось.

28.                Подремлите, Федот Евграфыч. Я шинель вам принесу.

29.                Что ты, Осянина. Это так, сморило меня. Покурить надо.

—Как там у тебя, Осянина?

—Никого, товарищ старшина.

30.                Продолжай наблюдение!

И пошел от бойца к бойцу.

Боец Гурвич читала за своим камнем книжку.

Рожденные в года глухие Пути не помнят своего.

Мы — дети страшных лет России —

Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы Кровавый отсвет в лицах есть...

31.                Кому читаешь-то?— спросил он, подойдя.

32.                Никому. Себе.

33.                А чего же в голос?

34.                Так ведь стихи.

35.                А... И вот что, ты на камнях-то не сиди. Они остынут скоро, начнут из тебя тепло тянуть, а ты и не заметишь. Ты шинельку подстилай.

36.                Хорошо, товарищ старшина. Спасибо.

37.                А в голос, все-таки не читай. Ввечеру воздух сырой тут, плотный, а зори здесь тихие, и потому слышно аж за пять верст. И поглядывай. Поглядывай, боец Гурвич.

А боец Четвертак сидела под скалой на мешках, укутавшись в шинель и сунув руки в рукава. Поднятый воротник прятал ее голову вместе с пилоткой.

38.                Ты чего скукожилась, товарищ боец?

—Холодно...

39.                Лоб давай. Жар у тебя, товарищ боец. Чуешь?

Федот Евграфыч плеснул в кружку.

40.                Так примешь или разбавить?

41.                А что это?

Микстура. Ну, спирт, ну?

Ой, что вы, что вы...

Приказываю принять!.. — Старшина подумал маленько, разбавил чуть водой.— Пей. И воды сразу.

42.                Нет, что вы...

43.                Пей, без разговору!..

44.                Ну, что вы в самом деле! У меня мама — медицинский работник...

45.                Нету мамы. Война есть, немцы есть, я есть, старшина Васков. А мамы нету. Мамы у тех будут, кто войну переживет. Ясно говорю?

46.                Голова у меня... побежала!..

47.                Завтра догонишь. Отдыхай, товарищ боец.

48.                Рита то и дело поглядывала на Васкова, а когда одни оказались, спросила:

49.                Может, зря сидим?

50.                Может, и зря,— вздохнул старшина.— Однако не думаю. Если ты фрицев тех с пеньками не спутала, конечно.

51.                Вы бы поспали пока, товарищ старшина.

52.                Погоди ты со сном, Осянина. Будет мне, понимаешь ли, вечный сон, ежели фрицев проворонил. Тише! Слышишь?

53.                Что?

54.                Сороки шебаршат. Значит, идет кто-то, беспокоит их. Не иначе — гости. Подымай бойцов. Мигом! Но скрытно, чтоб ни-ни!.,

Рита убежала.

55.                Три... пять., восемь... десять...— шепотом считала Гуревич.— Двенадцать... четырнадцать... пятнадцать, шестнадцать. Шестнадцать, товарищ старшина...

Вижу. Давай в цепь, Гурвич. Осянина, отводи бойцов на запасную позицию. И ползком! Ясно я говорю?

Ясно, товарищ старшина.

Ведущий.

Я только раз видала рукопашный,

Раз - наяву, и тысячу - во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне!

Сцена 5. Хроника1942

Звучит песня «Тёмная ночь».( Массовка возвращается).

Из кинофильма "Два бойца"

Музыка Н. БОГОСЛОВСКОГО

Слова В. ATАТОВА

56.                Темная ночь, только пули свистят по степи,

Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.

В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,                  Хроника 1943

И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,

Как я хочу к ним прижаться сейчас губами...

Темная ночь разделяет, любимая, нас,

И тревожная, черная степь пролегла между нами.

31.             Верю в тебя, в дорогую подругу мою,

Эта вера от пули меня темной ночью хранила.

Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,

Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось,

Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи,

Вот и теперь надо мною она кружится...

Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,

И поэтому, знаю, со мной ничего не случится

Солдат пишет письмо, выходит девушка с письмом, плачет, читает. Солдат читает «Жди меня».

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть Жёлтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест Писем не придёт,

Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждёт.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино На помин души...

Жди. И с ними заодно Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: «Повезло».

Не понять не ждавшим им,

Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, - Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

Сцена 6.      Хроника 1943

Ведущий о женщинах тыла.

Низкий наш поклон женщине, державшей на своих плечах тыл, сохранившей детишек и защищавшей страну вместе с мужчинами!

(На экране хроника).

Стих - е Исаковского

РУССКОЙ ЖЕНЩИНЕ ...Да разве об этом расскажешь В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою Осталась один на один.

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами Ты встретила эту войну.

И все — без конца и без счета — Печали, труды и заботы Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе — волей-неволей —•

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают всё ниже,

А громы грохочут всё ближе,

Всё чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною Сказалась — какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе, Суровым путем трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря, Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,

У той у далекой черты Солдат согревали шинели,

Что сшила заботливо ты. Бросалися в грохоте, в дыме Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни От бомб, начиненных тобой.

За всё ты бралася без страха,

И, как в поговорке какой,

Была ты и пряхой и ткачихой, Умела — иглой и пилой.

Рубила, возила, копала, —

Да разве же всё перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла, Что будто б отлично живешь.

С несжатыми в поле хлебами Ты встретила эту войну.

И все — без конца и без счета — Печали, труды и заботы Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе — волей-неволей —•

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают всё ниже,

А громы грохочут всё ближе,

Всё чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною Сказалась — какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе, Суровым путем трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря, Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,

У той у далекой черты Солдат согревали шинели,

Что сшила заботливо ты. Бросалися в грохоте, в дыме Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни От бомб, начиненных тобой.

За всё ты бралася без страха,

И, как в поговорке какой,

Была ты и пряхой и ткачихой, Умела — иглой и пилой.

Рубила, возила, копала, —

Да разве же всё перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла, Что будто б отлично живешь.

Бойцы твои письма читали,

И там, на переднем краю,

Они хорошо понимали Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву И встретить готовый ее,

Как клятву шептал, как молитву,

Далекое имя твое...

Сцена 7.  Хроника 1944

Ведущий о детях на войне.

Война обрушилась не только на взрослых, но и на детей - теми же бомбежками, голодом, холодом, разлуками. Война бесцеремонно вторглась в их детство. Время героическое и трагическое одновременно чеканило их характеры. Многие из них оказались в обстоятельствах выбора между жизнью и смертью

Стих - е «Зинка».

Инсценировка («Сын полка» В.Катаева).

Лихо откинув чубатую голову, мальчик чистил небольшую казацкую шашку. С независимым видом Ваня приблизился к роскошному мальчику, расставил босые ноги, заложил руки за спину и стал его рассматривать.

Ваня молчал. Молчал и мальчик. Это продолжалось довольно долго. Наконец военный мальчик не выдержал.

57.                Чего стоишь? — сказал он сумрачно.

58.                Хочу и стою, — сказал Ваня.

59.                Иди, откуда пришёл.

60.                Сам иди. Не твой лес.

61.                А вот мой!

62.                Как?

63.                Так. Здесь наше подразделение стоит.

64.                Какое подразделение?

65.                Тебя не касается. Видишь — наши кони.

Мальчик мотнул чубатой головой назад, и Ваня действительно увидел за деревьями лошадей.

66.                А ты кто такой? — спросил Ваня. Мальчик небрежно кинул клинок в ножны.

67.                Знаки различия понимаешь? — сказал мальчик насмешливо.

68.                Понимаю! — дерзко сказал Ваня.

69.                Ну так вот, — строго сказал мальчик, показывая на свой погон, поперёк которого была нашита белая лычка. — Ефрейтор гвардейской кавалерии. По­нятно?

70.                Да! Ефрейтор! — с оскорбительной улыбкой сказал Ваня. — Видали мы таких ефрейторов!

Мальчик обидчиво мотнул белым чубом.

71.                А вот представь себе, ефрейтор! — сказал он.

Он распахнул шинель. Ваня увидел на гимнастёрке большую серебряную медаль на шёлковой ленточке.

72.                Видал?

Ваня был подавлен. Но он и виду не подал.

73.                Великое дело! — сказал он с кривой улыбкой, чуть не плача от зависти.

74.                Великое не великое, а медаль, — сказал мальчик, — за боевые заслуги. И ступай себе, откуда пришёл, пока цел.

75.                Не больно модничай. А то сам получишь.

76.                От кого? — прищурился роскошный мальчик.

77.                От меня.

78.                От тебя? Молод, брат.

79.                Не моложе твоего.

80.                А тебе сколько лет?

81.                Тебя не касается. А тебе?

82.                Четырнадцать, — сказал мальчик, слегка привирая.

83.                Ге! — сказал Ваня и свистнул,

84.                Чего — ге?

85.                Так какой же ты солдат?

86.                Обыкновенный солдат. Гвардейской кавалерии.

87.                Толкуй! Не положено.

88.                Чего не положено?

89.                Больно молод.

90.                Постарше тебя.

91.                Всё равно не положено. Таких не берут.

92.                А вот меня взяли.

93.                Как же это тебя взяли?

94.                А вот так и взяли.

95.                А на довольствие зачислили?

96.                А как же.

97.                Заливаешь.

98.                Не имею такой привычки,

—Побожись.

99.                Честное гвардейское.

100.             На все виды довольствия зачислили?

101.             На все виды.

102.             И оружие дали?

103.             А как же! Всё, что положено. Видал мою шашечку? Знатный, братец, клинок. Златоустовский.

Его, если хочешь знать, можно колесом согнуть, и он не сломается. Да это что? У меня ещё бурка есть. Бурочка что надо. На красоту! Но я её только в бою надеваю. А сейчас она за мной в обозе ездит.

Ваня проглотил слюну и довольно жалобно посмотрел на обладателя бурки.

104.             А меня не взяли, —убито сказал Ваня. — Сперва взяли, а потом сказали

105.             не положено. Я у них даже один раз в палатке спал. У разведчиков, у ар­тиллерийских.

106.             Стало быть, ты им не показался, — сухо сказал роскошный мальчик, — раз они тебя не захотели принять за сына.

107.             Как это — за сына? За какого?

108.             Известно, за какого. За сына полка. А без этого не положено.

109.             А ты — сын?

110.             Я — сын. Я, братец, у наших казачков уже второй год за сына счита­юсь. Они меня ещё под Смоленском приняли. Меня, братец, сам майор Возне­сенский на свою фамилию записал, поскольку я являюсь круглый сирота. Так что я сейчас называюсь гвардии ефрейтор Вознесенский и служу при майоре Вознесенском связным. Он меня, братец мой, один раз даже вместе с собой в рейд взял. Там наши казачки ночью большой шум в тылу у фашистов сдела­ли. Как ворвутся в одну деревню, где стоял их штаб, а они как выскочат на улицу в одних подштанниках! Мы их там больше чем полторы сотни набили.

Мальчик вытащил из ножен свою шашку и показал Ване, как они рубали фашистов.

111.             И ты рубал? — с дрожью восхищения спросил Ваня.

Мальчик хотел сказать «а как же», но, как видно, гвардейская совесть удержала его.

112.             Не, — сказал он смущённо. — По правде, я не рубал. У меня тогда ещё шашки не было. Я на тачанке ехал вместе со станковым пулемётом...

Ну и, стало быть, иди, откуда пришёл, — сказал вдруг ефрейтор Вознесен­ский, спохватившись, что слишком дружески болтает с этим неизвестно откуда взявшимся довольно-таки подозрительным гражданином. —

Прощай, брат.

113.             Прощай, — уныло сказал Ваня и побрёл прочь.

Стих - е «Мальчик и танкист».

Сцена 8.         Хроника 1945

Ведущий читает стих - е «Прошу, не забудьте меня!»

Бои так давно на полях отгремели,

Но память осталась живой,

Не каждый в фуфайке иль серой шинели Вернулся с победой домой.

«Никто не забыт, и ничто не забыто»,

Но, память о прошлом храня,

Местами в ней что-то осталось размыто:

Прошу, не забудьте меня.

Я праздника ждал, сердце билось тревожно В преддверии победного дня,

И верил: забыть обо мне невозможно, Прошу, не забудьте меня.

Стих - е «Я знаю...» А.Твардовского.

Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны.

В том, что они - кто старше, кто моложе - Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, - Речь не о том, но всё же, всё же, всё же...

Звучит песня «Журавли».

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса.

Летит, летит по небу клин усталый - Летит в тумане на исходе дня.

И в том строю есть промежуток малый - Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей Я полечу в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле.

Сцена 9.

Ведущий об итогах войны.

. Пусть живые запомнят И пусть поколения знают Эту взятую с боем Суровую правду солдат.

Я праздника ждал, сердце билось тревожно В преддверии победного дня,

И верил: забыть обо мне невозможно, Прошу, не забудьте меня.

Стих - е «Я знаю...» А.Твардовского.

Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны.

В том, что они - кто старше, кто моложе - Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, - Речь не о том, но всё же, всё же, всё же...

Звучит песня «Журавли».

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса.

Летит, летит по небу клин усталый - Летит в тумане на исходе дня.

И в том строю есть промежуток малый - Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей Я полечу в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле.

Четыре долгих года, 1418 дней, шла на нашей земле самая кровопролитная и страшная война. Это были годы лишений, горя, тяжелого труда. Разорены города и села, выжжены нивы, оборваны мечты и надежды советских людей. Вместе с тем это были годы мужества, беззаветной любви к Родине.

Для нас Великая Отечественная война - история. Но ее должен знать каждый уважающий себя человек, потому что это история нашей Родины. Наших родных и близких.

Стих - е «Читая книги о войне...»

Читая книги о войне,

Мы словно сами воевали И сердцем шли в такие дали,

Где танки плавились в огне.

Мы как бы сами рисковали Среди горящих городов,

Мы как бы сами повторяли Дела и подвиги отцов.

финальная песня из г{/ф «Офицеры».(Наэкране хроника).

От героев былых времён не осталось порой имён.

Те, кто приняли смертный бой, стали просто землёй, травой.

Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых,

Этот вечный огонь, нам завещанный одним, мы в груди храним!

Посмотри на моих бойцов - целый свет помнит их в лицо,

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти, трудный путь им пришлось пройти,

Это те, кто в штыки поднимался как один, те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи такой, где б ни памятен был свой герой,

И глаза молодых солдат с фотографий военных глядят.

Этот взгляд словно высший суд для ребят, что сейчас растут,

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть, ни с пути свернуть!