28 декабря - День памяти жертв депортации калмыцкого народа
классный час по краеведению (8 класс)

Мероприятие на тему: «28 декабря-День Памяти жертв депортации калмыцкого народа».

Цели: образовательная – сформировать представление о понятии “депортация”, о причинах депортаций, жизни депортированного на примере Республики Калмыкия

воспитательная – воспитывать межнациональную толерантность, готовность конструктивно оценивать историю.

28 декабря 1943 года – трагическая дата в истории калмыцкого народа. В этот день, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР, началось выселение калмыков из родных мест в сибирскую ссылку, где они провели в депортации 13 долгих и трудных лет.

Тринадцать долгих лет страданий и лишений пришлось пережить народу Калмыкии, тысячи невинных жизней унесла насильственная ссылка в Сибирь. Нет ни одной семьи в республике, которая бы не понесла утрату в те страшные дни, полные неимоверной боли и мучений. За первые пять лет репрессий народ потерял треть своего населения. Но, разбросанный по всей территории нашей страны, он вопреки всем невзгодам, смог выжить и сохранить свое национальное достоинство и надежду на справедливость.

Дети и внуки свято чтят память о своих родных и близких, соотечественниках, ушедших из жизни, с особым вниманием и теплотой относятся к людям старшего поколения, преклоняются перед их мужеством и жизнелюбием.

28 декабря зажигали поминальные лампадки всем тем, кто пострадал от жестокости сталинского режима, пал жертвой преступной депортации калмыцкого народа.

В тот день, согнав народ подавленный

Под ругань стражи, блеск штыков

Врагами были все объявлены –

Все от детей до стариков.

Потом загнали их в товарные

Вагоны длинных поездов,

И потянулись дни кошмарные

Длиною в дюжину годов,

А люди, плача, зябко кутаясь,

Был брошен дом, оставлен скот.

Зима тогда стояла лютая,

Кончался сорок третий год…

Подготовительные мероприятия по проведению операции «Улусы» осуществлялись руководством НКВД–НКГБ СССР в глубокой тайне. Прибывшие подразделения войск НКВД и его оперативный состав были ознакомлены с приказом о соблюдении секретности проводимой акции, об этом неоднократно предупреждали на различных совещаниях, руководители штаба операции и строго требовали от рядового состава сохранения тайны. Однако местное население догадывалось о том, что неслучайно на так называемый «отдых» понаехало к ним отовсюду столько военных, да еще на больших грузовых машинах. Даже наш однорукий старый дед Бадаха, единственный взрослый мужчина в нашей семье, подсчитав количество прибывших автомашин в наш хотон и число в нем жителей, не беря даже во внимание всевозможные слухи о выселении, которые просачивались к калмыкам от прибывших солдат, уверенно считал, что машины и военные приехали перевозить нас с родных мест и заставил поэтому женщин предварительно упаковать в мешки самые необходимые вещи и уложить их под своей кроватью.

О намечавшейся депортации калмыцкого народа были осведомлены и многие руководители НКВД соседних республик, краев и областей – Дагестанской, Северо-Осетинской, Кабардино-Балкарской АССР, УНКВД Ставропольского края, Астраханского округа, Сталинградской и Ростовской областей. Так что тайну с выселением абсолютно сохранить не смогли, хотя в целом удалось удержать в секрете подготовку и начало операции.

Начавшееся 28 декабря 1943 года выселение калмыков, продлившееся до 31 декабря, коснулось в основном калмыцкого населения, проживавшего на территории Калмыцкой АССР и являлось первым этапом депортации калмыцкого народа.

И скот ревел, и вдовы выли
Над Волгой мчались поезда,
Людей насильно увозили
В Сибирь на долгие года!
С.Мазуркевич

Помню, как в нашем доме в хотоне Утта-Номрун два пожилых солдата, родом откуда-то из Сибири, после проведенного обыска помогали сами заталкивать обратно в мешки теплые вещи, дорогие костюмы и шубы отца, отобранные до этого дедом, посоветовали упаковать швейную машинку, ставшую для нашей семьи в сибирской глубинке настоящей кормилицей. В это время пока мы с солдатами собирали в мешки свои вещи молодой офицер, пришедший во главе опергруппы ни во что не вмешивался, взял патефон и, уйдя с ним в дом дяди с интересом слушал калмыцкие песни. Таких примеров добросердечного отношения, когда многие военные с пониманием отнеслись к участи бедных выселенцев было немало. «Рано утром, когда я проснулась, – вспоминает В.Э.Нахатинова (Буринова), – то увидела у нас в доме двух военных и нашу бабушку, которая ползала по полу, показывала солдатам похоронки на двух своих сыновей: моего отца и его старшего брата. Тогда один из солдат (офицер, по словам бабушки) вышел на улицу и привел к нам еще одного солдата и калмыка-мужчину. Они нам собирали вещи, связывали в багаж. Затем этот офицер помог бабушке погрузить мешки с вещами на машину, увозившую нас на станцию Сальск. Потом в вагоне и долго по приезду на новое место наша верующая бабушка начинала день с молитвы русскому офицеру, благодаря которому мы выжили в Сибири холод и голод».

Однако было множество фактов, когда пришедшие сотрудники НКВД, не дав возможности собрать хотя бы кой-какой багаж, сгоняли людей без самых необходимых вещей на сборные пункты. Житель села Чапур Улан-Хольского улуса Б.Э.Тугульчиев, оставшийся в семье из 9 человек в Сибири один, испытал на себе подобное жестокое обращение: «Рано утром военные ворвались в наш дом, когда мы еще спали. Подняв нас всех с постели, начали кричать на отца и мать, чтобы скорее нас, детей, одели и вывели на улицу. Не дав возможности собрать вещи, погнали нас, как скот, к сборному пункту. Помню только, как отец тащил меня на себе».

Писатель Тимофей Бембеев в автобиографической повести-хронике «Дни, обращенные в ночи» описывает подобный же факт безжалостного отношения к несчастным выселяемым, где вдобавок, пользуясь моментом, пришедшие военные занимались мародерством: «Переведи матери, – офицер кивнул на ааку, – вас, как пособников немцев решено сослать в Сибирь. Есть постановление правительства, так что даю 15 минут на сборы?

– О каких немцах говорите? Мы же ни одного немца в глаза не видели? – Не теряйте времени, собирайтесь, иначе голыми выкину на мороз!.. – С врагами так бы, а то с детьми… – Замолчи, щенок! – Офицер вновь заорал, топнув ногой. – Спроси, есть ли оружие? – Какое у нас может оружие? Офицер заставил открыть наш кованый сундук и начал рыться в нем. Что-то положил в карман. Аака встрепенулась и всплакнула: «Скажи, пусть отдаст золотое кольцо и серьги мои, а то у нас нет более стоящего».

Я сказал, он и ухом не повел. Отдельно в чемодане находились вещи брата, которые он отослал с оказией, когда его, студента на фронт забирали. Офицер и там порылся, забрал новенький костюм, вышитую рубашку, матросскую форменку и туфли. Затем он разрешил и нам собраться в путь. Аака с тетей бродят по дому, не зная, что взять, что оставить».

Многих выселили без вещей и по разным другим причинам. Например, при посадке на машины сопровождавшие солдаты-конвоиры просто выбрасывали чемоданы и мешки с вещами, чтобы побольше разместить людей. Некоторые семьи были вынуждены выехать без денег, одежды и пищи, находясь вне дома или в гостях. Многих калмыков выслали, когда они находились вдали от своего очага по производственным делам, в командировках.

За это время в холодных товарных вагонах, продуваемых сквозняками, люди мерзли без пищи и тепла, многие старики и просто больные умирали здесь же, еще не тронувшись с места. Медицинской помощи, конечно же, не было. Каждому калмыку довелось пережить столько горя, что хватило бы в обычное время на сотни человеческих судеб.

«На станции нас затолкали в «телятники», с грохотом закрылась дверь. Поезд тронулся, – пишет инженер Б.Церенов. – Вагон дырявый, кругом сквозняки, люди сгрудились вокруг печки-буржуйки, которая находилась в центре. Но она не всегда была горячей. Я помню, что мы ехали долго, было очень голодно. Наконец, на какой-то станции, нам дали похлебку и по куску хлеба. В вагоне ехало несколько семей. Кто-то из них взял с собой козу. Мучаясь от голода, взрослым пришлось ее зарезать. Я помню запах жарящегося на буржуйке мяса. Ели в сплошной темноте, запивали водой. На следующий день многие заболели. Я видел, как умирал, корябая пол ногтями, старик. Умершего старика на одной из станций куда-то унесли».

Я знал, что мой народ в лесах Сибири

Нашел друзей и вновь душой окреп

Средь лучших русских, средь щедрейших в мире,

Деливших с нами и судьбу, и хлеб.

Я помню прошлое. Я помню
Свой голод. Больше я не мог,
И русская старушка,
Помню,
Мне хлеба сунула кусок.

Затем тайком перекрестила
В моём кармане свой ломоть.
И быстро прочь засеменила,
Шепнув: "Спаси тебя господь!"

Хотелось мне, её не зная,
Воскликнуть: "Бабушка родная!"
Хотелось петь, кричать "ура!",
Рукой в кармане ощущая
Существование добра.

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета и постановлением СНК от 28 октября 1943 г. НКВД СССР осуществлена операция по переселению лиц калмыцкой национальности в восточные районы.

Для обеспечения проведения операции и предотвращения случаев сопротивления или побега НКВД заблаговременно были приняты необходимые оперативно-войсковые мероприятия, организована охрана населенных пунктов, сбор переселяемых, сопровождение их в места погрузки и эшелоны.

В начале операции было арестовано 750 калмыков, состоявших в бандах, бандпособников, активных пособников немецких оккупантов и другого активного элемента.

Всего погружено в 46 эшелонов 26 359 семей или 93 139 переселенцев, которые отправлены к местам расселения в Алтайский и Красноярский края. Омскую и Новосибирскую области. Во время проведения операций происшествий и эксцессов не было. Эшелоны с переселенцами сопровождались работниками НКВД.

НКВД СССР совместно с местными организациями приняты необходимые меры по приемке, обеспечению жильем и трудовому устройству переселенцев в места расселения.

Тогда степные стыли дали,
Война вела кровавый счет…
Послал калмыкам «мудрый» Сталин
«Подарок» свой под Новый год.

Звучали песни о «родимом»,
А он забросил все дела
Чтоб тень усов, пропахших дымом,
Над вольной степью вмиг легла.

В Кремле бумаги шелестели,
Считал наш «вождь» людей улов,
На сапогах его блестели
И слезы вдов, и пыток кровь,

И скот ревел, и вдовы выли.
Над Волгой мчались поезда,
Людей насильно увозили
В Сибирь на долгие года!

Стал жить народ вдали от дома
И не джомбу, а слезы пил.
Сильней, чем подлая трахома,
Его усатый «вождь» слепил.

Кто жил доносом, кто надеждой…
Державной воле вопреки
Делились хлебом и одеждой
С калмыками сибиряки

Это был второй этап в марте 1944 года по выселению калмыков, проживающих на территории Ростовской области. В июне 1944 года было осуществлено переселение в Сибирь калмыков, проживавших в Сталинградской области. Это был 3-й этап депортации калмыков. Был еще и 4-й этап гнусной акции в отношении солдат и офицеров калмыцкой национальности, находящихся на фронтах, когда распоряжением начальника VIII Управления Генерального Штаба Красной Армии генерала Смородинова от 8 января 1944 года всех калмыков-военнообязанных было приказано демобилизовать и направить в Астрахань, а там передавать во владение НКВД СССР. Исходя из этого приказа, офицерский состав стали собирать в Новосибирске и Бийске, а рядовой состав фронтовиков-калмыков везли на станцию Половинка Пермской (б. Молотовской) области и в мае 1944 года согнали в Широковский исправительно-трудовой лагерь на строительство новой ГРЭС.

По первому этапу выселения было депортировано 93.139 калмыков, по второму – более 2,5 тысяч, по третьему – около 1 200 человек. Добавим к ним более 15 тысяч калмыков-мужчин, отозванных из Красной Армии в 1944 году.

Всего таким образом подверглось депортации около 120 тысяч калмыков. Из них, по данным НКВД, в 1950 году находилось на спецучете (вместе с детьми) 77 943 калмыка. А прошло ведь почти 7 лет после выселения калмыцкого народа. К тому времени многие народы (это были первые послевоенные годы) дали резкий прирост населения. А калмыки, получается, дали уменьшение на 52 тысячи человек, т.е. почти 40 процентов потерь (включая сюда имевшийся прирост населения после войны за счет деторождения). Значит, смертность калмыцкого населения в дороге и в первые год-полтора (как считают А.Солженицын и другие авторы) составляла не менее 55-60 процентов. Навер-ное, многие согласятся со мной: это ужасная статистика.

Сибирская «статистика» дает себя знать и до сих пор на приросте калмыцкого населения. На 15 января 1959 г., по данным Всесоюзной переписи населения, калмыков насчитывалось в СССР 106 тысяч человек. В 1979 году их было уже 147 тысяч, в 1989 году – 173 тысяч человек.

Сегодня мы имеем полное основание утверждать, что катастрофическое уменьшение численности калмыцкого населения прямым образом связано с последствиями насильственной депортации калмыков.

Великая Отечественная война многолика, носящая порой противоречивый характер, мы должны осознать это, анализируя события тех лет и помнить всех, кто сражался на фронте и тех, кто были депортированы не по своей воле.

Список использованной литературы

1. Лейбович О.Л. Политические репрессии в Прикамье, Пермь, издательство “Пушка”, 2006.
2. Материалы с сайта Пермского отделения международного общества “Мемориал” //www.pmem.ru//
3. Журнал “Преподавание истории в школе”,  № 1, 2009, А.А.Алафаев “Причины сталинских депортаций”, стр.26–28
4. Дмитриенко В.П., Шестаков В.А. Учебник для 11 класса, “История России ХХ век”, 2002.
5. В.Б. Убушаев, К.В. Убушаев «Калмыки: выселение, возвращение, возрождение. 1943-1954 гг., Элиста – 2007 год.