«Нелегкое детство досталось мне»
методическая разработка по краеведению по теме

И.Г. Бакулина

с. Панаевск, Ямало-Ненецкий автономный округ

 Устный радиожурнал

«Нелегкое детство досталось мне»:

О детстве ненецкого поэта  Леонида Васильевича Лапцуя

Цель мероприятия:

• расширение знаний учащихся о жизни и творчестве известного ненецкого поэта; 
• воспитание патриотизма, любви и уважения к родному краю;
• формирование этнического  самосознания учащихся, развитие их  творческих способностей.

Задачи мероприятия: 

• развивать  устную  связную  речь учащихся;
• развивать навыки  публичных  выступлений;  
• развивать навыки  выразительного  чтения.

Ход мероприятия

Ведущий 1: Сегодня  мы  приглашаем  вас  на  устный  журнал  «Страницы  жизни  и  творчества  Леонида  Лапцуя», посвященный 81-ой годовщине со дня рождения поэта. Мы  приоткроем  всего  несколько  страниц  биографии  талантливого  поэта,  прочитаем  его  стихотворения,  ведь  биография  настоящего  поэта – в  его  стихах.    

Первая  страница  «Рождение  сына»

Однообразна  тундра  и  скучна

Для  многих  равнодушных  и  незорких –

Озёра,  реки,  кустики,  пригорки…

Такая  неприметная  страна…

Но  мальчик  маленький,  встречая  свой  рассвет,

Уверен,  что  земли  прекрасней  нет.

Он  знает  каждый  кустик,  лепесток –

Без  карты  тундру  знает  назубок.

Вон  озеро:  названье – Ярото,

Вон  речка:  имя  речке – Юрибей,

Вон  скромный,  но  такой  родной  цветок

И  люди – где  найдешь  родней  людей?

Но  только  вот  не  знает,  где  рожден,

Где  первый  огонек  его  зажжен.

Не  может  он  то  место  указать,

Где  сделана  заботливым  отцом

Берестяная  люлька  с  бубенцом,

Ведущий 2:  «Своим  днем  рождения  я  выбрал  28  февраля  1932  года, - вспоминал  Леонид   Васильевич – в  этот  день  в  1946  году,  в  марте,  всех  ребят  14-летнего  возраста  принимали  в  комсомол».  Своего  настоящего  дня  рождения  поэт  не  знал.  

Вторая  страница   «Детство»

 Ведущий 2:

Расцелованные  ветром,

День-деньской  проводят  время

При  большом  оленьем  стаде

Дети  наших  пастухов.

Краснощеки,  как  морошка,

Любят  хоркать,  как  олени,

Медвежатами  кататься

В  белой  осыпи  снегов.

Этот  щупленький  мальчонка,

Умной  тундрой  закаленный, -

Не  смотри,  что  мелюзга!

Собирает  он  в  ладошке

Все  аркановы  закрутки,

Кинет  метко,  словно  взрослый, -

Ну-ка,  милый,  посвищи!

Вот  лежат  рога  оленьи,

Заарканит  их,  как  будто

Схватит  солнышко  петлею

За  ветвистые  лучи.

И  уж  так  им  люб  и  дорог

Этот  старт  суровой  жизни,

Что  поесть  и  то  бывает

Не  дозваться  детворы.

Лишь  когда  сиянье  в  небе

Голубым  и  красным  брызнет,

Побредут  молчком,  устало

На  домашние   костры.

С  олениною  варёной

На  огне  котел  клокочет,

А  они  уж  задремали

Тут  же,  сидя  у  костра,

Улыбаются  чему-то,

Что-то  сонное  бормочут,-

С  оленятами,  наверно,

Затевается  игра!

Завтра  будут  оленята,

Оленята  и  ребята

Чуть  постарше,  чем  вчера!

Страница 3  «Испытание»

Ведущий 3: 

Но  жизнь  в  тундре  не  только  веселые  игры,  а  еще  и  суровые  испытания  для  взрослых  и  для  детей.

Чтец 3:          

Холм  наш опоясало  водою,

Никуда  с  него  не  перебраться,-

Островком  торчал  он,  шириною

В  десять  метров,  а  длиною -  в  двадцать.

Волны  поднимались,  словно  скалы,

Опускались,  словно  перевалы,

И  одна  вдруг  горестно  и  длинно

Закричала  голосом  звериным.

Я  забился  в  угол  от  испуга.

Волки,  лисы,  зайцы  и  олени,

Прижимаясь  в  ужасе  друг  к  другу,

Плыли  к  чуму  в  поисках  спасенья.

Хищный  и  нехищный  плыли  рядом,

Притулились  маленькие  к  рослым,

И,  как  будто  дружбе  этой  рады,

Опускались  волны,  словно  весла.

На  колени  мать  моя  упала.

Волосы  ее  легли  на  волны,

И  вода  седая  в  них  вплетала

Голубое  отраженье  молний.

Мать  молила  воду,  чтоб  от  смерти

Сохранила  ребятишек  малых,

Все  оленье  стадо  наше  в  жертву

Обещала  божеству  Ямала.

Дикий  свой  обычай  забывая,

Волки  подошли  к  огню  погреться.

Тут  вода  вздохнула,  как  живая,

И  попятилась,  как  тьма  в  ложбины,

Тучи  поредевшие  качая…

И,  обычай  вспомнив  свой  звериный,

Звери  на  собратьев  зарычали…  

Страница 4  «Помощник»

Ведущий 4:  К  сожалению,  беззаботное  детство  быстро  кончается.  И  в  стихах,  как  в  зеркале,  отразились  события  дальнейшей  нелегкой  жизни  тундрового  мальчика,  который  рано  познал  тяжелый  труд,  потому  что  нужно  помогать  взрослым,  семье.                                                                       Схватка  с  волчьей  стаей,  со  страхом,  с  самой  природой – это  и  есть   каждодневная  работа  в  тундре.

Чтец 4:          

Был  в  руках  моих  ребячьих

Дробовик  отцовский  старый,

Я  его  мужскою  хваткой

Сжал  и  наземь  лег  ничком,

Ох,  несладко  ждать  мне  встречи

С  лютым  ворогом  клыкастым,

И  однако  ж  взгляд  мой  детский

Вдаль  бросаю,  как  аркан.

Нынче  я  впервые  встречу

Ненарочную  опасность,

Одолею  злого  зверя –

Не  смотри,  что  мальчуган!

А  на  том  на  берегу

Из  кустов  ползучей  ивы,

Носом  внюхиваясь  в  утро,

Цугом  волки  выползали,

Рыли  борозды  в  снегу.

Вот  вожак,  поднявшись  первым,

Вплавь  пустился  через  реку,

А  за  ним,  разинув  пасти,

Все  поплыли  аргишом.

А  вожак  зубами  лязгал,

Словно  чуя  человека;

Годовалого  оленя

Хищник  ростом  превзошел,

Только-только  и  поспел  я.

Спусковой  крючок  нажать.

Из  ствола  метнулось  пламя,

Словно  молния  косая,

Дробовик  в  плечо  ударил,

Грянул  гром  бездождевой,

И  сквозь  дым,  глаза  застлавший,

Показалось  мне,  что  стая

Вся,  как  есть,  ко  мне  рванулась –

Лязг  зубов  над  головой!..

Как  очнулся,  так  увидел,

Что  лежу  лицом  к  становью,

Что  в  беспамятстве  прорыл  я

Землю  аж  до  мерзлоты,

А  вожак,  подбитый  дробью,

Мордой  тыкался  в  кусты.

Обессиленный,  я  к  чуму

Всё  ж  добрался  своему.

Мой  отец  уже  вернулся,

Смотрит  взглядом  оробелым…

Весь  залитый  волчьей  кровью,

Пал  я  на  руки  ему.

Страница  5  «Беда»

Ведущий 1:  Однажды  семья  Леонида  Лапцуя  осиротела.  Трое  мальчиков  остались  с  матерью,  больной  костным  туберкулёзом.                    

В  ту  зиму  крутые  стояли  морозы.

Они,  как  скала,  нависали  над  тундрой;

Треща,  как  песок,  рассыпалось  железо,

У  птиц  застывала  кристаллами  кровь.

И  падали  камнем  на  снег  куропатки,

И  звери  друг  к  дружке   доверчиво  жались,

И  даже  лисица  ленивым  медведем

В  нору  залегла,  хоронясь  от  ветров.

А  в  стойбищах  нищих  хозяйничал  голод.

Задел  он  и  нас  вороными  крылами,

Детишки,  как  птенчики,  рты  разевали,

Но  в  горле  у  них – только  комом  слеза.

Держал  на  коленях  я  хворого  брата –

Одна  только  кожа  на  хрупких  костях.

Сидел  он  пеньком,  запелёнутым  в  шкуры,

Лицо  желтизною  покрыто,  как  жиром…

Как  птенчик-воробушек  в  летнюю  пору,

Братишка  дышал,  а  минуту  спустя

Глаза  его  стали,  как  лёд,  неподвижны,

Ещё  и  ещё  участилось  дыханье…

И   молвил  отец,  что  поедет  по  следу

Тех  русских,  ушедших  за  край  горизонта,

Что  русского,  может,  врача  раздобудет.

Чтец 6:          

 Разыскивать  отца  ушла  по  следу

В  то  утро  мать.  Сменялись  дни  и  ночи,

Мы  не  считали,  сколько  их  мелькнуло…

Раз  на  рассвете  сером,  как  зола,

Я  заглянул  в  лицо  больному  брату

И  отскочил  подстреленным  зверёнком:

Лицо  братишки  было  цвета  глины,

В  глазах  открытых – пустота  и  мгла.

Ничком  упал  я  на  порог  холодный,

Потом  пополз  назад  на  четвереньках

И  снова  повалился,  обезумев,

На  труп  холодный  брата  моего.

А  над  равниной  белою,  как  скатерть,

Как  белый  лунный  серп,  полусогнувшись,

Шла  мать,  впряженная  в  отцову  нарту,

С  опущенною  белой  головой.

Она  качалась,  как  трава  под  ветром,

И  снова  сердце  у  меня  заныло,

И,  словно  уколовшись  об  иголку,

Я  тонко  крикнул:  «Где  же  наш  отец?»

Сказала  мать,  что  мы  осиротели,

Что  нашего  отца  сожрала  вьюга,

И  снова  я  упал  ничком  на  землю,

Царапая  сугробы,  как  песец.

Ведущий 2:   Это  было  самое  страшное  время  в  жизни  поэта.  Потеря  кормильца  грозила  голодной  смертью  семье.  А  тут  еще  война…

Страница  6  «За  старшего»

Ведущий 2:  :        

 С  той  поры,  блуждая  в  тундре,

Много  мы  хватили  горя.

Был  в  семье  я  самым  старшим,

Хлеб,  как  взрослый,  добывал,

Был  у  нашего  у  дяди

Пастухом  в  оленьем  стаде, -

Сам-то  он  не  пас  оленей,

Даже  клички  забывал!

Батраком  меня  считая,

Ожирел  и  обленился,

Мне  же  дохлого  теленка

Иногда  бросал,  как  псу.

Извела  нас  голодуха.

Мать  иссохла,  как  старуха.

И,  как  взрослый,  рассудил  я:

Так  семейство  не  спасу!..

И  пошли  торить  мы  тропку

К  рыбакам – приморским  ненцам,

Может,  там,  над  Карским  морем,

Звезды  ласковей  горят?

На  столик  чашки  ставит  мать.

Расселись  братья

Шумной  стайкой.

Дав  по  кусочку  ребятне,

Мать  порцию  свою  утайкой

Пытается  подсунуть  мне.

Утихли  сразу  разговоры,

Все  ждут,

Когда  я  есть  начну:

Я  заменил  отца…

А  в  голове  ритмично  бьёт

Вчерашний  мощный  гул  прибоя,

Скрежещущий,  как  ледоход.

И  снова  я  гребу,

Как  взрослый,

Терплю,  продрогший  до  костей.

И  обжигают  болью  острой

Бугры  мозольных  пузырей.

Мне  трудно.

А  кому  не  трудно?

За  всех,

Кто  нынче  на  войне,

Мы  тянем  сети,

Дети  тундры,

Сейчас  с  большими  наравне.

И  в  явь  мою,  и  в  сны  вошла  навечно

Та  женщина…

Как  веха  на  пути,

Как  памятник  на  пьедестале  тундры

Она  стояла.  И  рука  была

Протянута  ко  мне  торчащей  веткой,

А  губы  двигались  едва-едва…

Под  солнцем  меркнущим  стояла  мать-

Сухое  дерево  в  шершавой  коже.

Глаза  ее  глубоко  провалились

В  глазницы,  словно  в  трещины  земли.

Их  взгляд  уже  так  безразличен  был,

Как  будто  с  заходящим  солнцем

Скудела  жизнь…

В  руках  моих  мальчишеский  был  хлеб,

Для  мамы  и  братишек  припасенный.

Я  отломил  краюшку  и  вложил

Кусочек  жизни  в  старческую  руку.

И  судорожной  хваткой  пятерни,

Мозолями  и  трещинами  всеми

Она  зажала  хлеб.

Сейчас,  когда – в  который  раз! – кричу,

Чтоб  люди  хлеб  на  землю  не  бросали,

Я  тщусь  изобразить  гримасу

Той  женщины,  что  мертвой  пятернею

Сжимала  хлеб.

Страница  7 «Хочу  учиться!»

Ведущий 3:  Испытав  тяжести  судьбы  с  детства,  Леонид  начал  думать  о  счастливой  доле,  связывая  её  с  учебой.  В  1942  году  он  пошел  учиться  в  Новопортовскую  школу.  Работу  не  прекращал – нужно  было  кормить  мать  и  младших  братьев.  Рыбак,  пастух  в  оленеводческой  бригаде,  рабочий  в  сейсмической  партии,  бурильщик,  он  вдоль  и  поперек  исходил  всю  Новопортовскую  тундру  вплоть  до  мыса  Каменного.

Собакой  дрожу,  закусившей  язык,

В  душе  зарождается  вздох,  будто  крик.

Ох,  как  непосилен  мой  груз,  я  устал,

И  детский  мой  ум,  несмышленыш  мой,  мал.

И,   ранясь  о  каждый  сугроб  ледяной,

         Суровое детство  шагает  со  мной.

Но – осень,  и  сверстники  в  школу  идут.

Я – старший  из  братьев,  и  быть  мне  кормильцем,

Мне  тундра – и  школа,  и  мой  институт…

А  школу  кончали  друзья  без  меня,

Потом  покидали  родные  края,

Поныне  я  помню:  стою  на  Оби,

Уходят  друзья  дорогие  мои…

Вот  скрылся  их  катер,

Один  я  как  перст

На  грани  воды  и  свинцовых  небес

Стою,  не  скрывая  улыбки  и  слез:

Я  в  землю  родную,  как  дерево,  врос.

Омытый  и  обласканный,

Как  олененок  бархатный,

В  просторном  светлом  классе  я

За  партою  сидел.

И  ту  седую  женщину

Я  звал  второю  матерью,

…Уж  четверть  века  минуло,

А  помню  все  о  ней!

Учительницу  первую

На  всех  дорогах  вижу  я…

Я  на  колени  падаю,

Тянусь  к  ее  рукам –

Не  эти  ль  руки  теплые

Спасли  меня  от  холода,

Учили  сердцем  ищущим

Шагать  за  горизонт.

Тебе  я  в  пояс  кланяюсь,

Земля  родная,  русская,

Теплу  твоих  натруженных,

Твоих  знакомых  рук,

Тебя  второю  матерью

На  зорьке  снежной,  розовой

Зову  в  моем  краю!

Страница  8  «Жизнь»

Ведущий 4:  Леонид  Васильевич  семь  лет учился  в  Новопортовской  школе,  был  активистом.  В  школе  появилась  мечта – написать  книгу  о  своем  народе.  Но  суровая  реальность  заставила  поменять  мечту.  Умирали  от  туберкулеза  товарищи,  рано  ушел  из  жизни  младший  братишка,  много  лет  страдала  от  болезни  мать.  Нужно  спасать  близких!  «Стану  врачом», – решает  Леонид.

В  1951  году  он  поступает  в  Салехардское  медицинское  училище  и  заканчивает  его  в  1954  году.

По  решению  комитета  комсомола  Л. Лапцуя  отправляют  в  Москву  для  учебы  в  Высшей  комсомольской  школе  при  ЦК  ВЛКСМ.  Закончив  ее,  в  1956-1961  годах  работал  в  аппаратах  райкома  и  окружкома  ВЛКСМ.  Затем - Высшую  партийную  школу  в  Свердловске. Окончив её,  почти  10  лет  работал  в  партийно-советских  органах.  В  1960  году  принят в  члены  Союза  журналистов  СССР,   в  том  же  году  вышел  первый  сборник  стихов.  За  тридцать  лет  творческой  работы  поэт  написал  около  тридцати  книг.  Последние  10  лет  своей  жизни  посвятил  журналистике,  работал  в  окружной  газете  «Няръяна  Нгэрм»,  выходившей  на  ненецком  языке.

          Умер  14  февраля  1982  года.  

Приезжай!

Ты  не  видел  тундры?  Приезжай!

Если  встретит  холодом  она,

Будто  моря  Карского  волна,

Если  вьюга  зарычит,  страшна,

Не  пугайся,  словно  горностай,

Не  кидайся  в  снежные  бугры

Неумелым  лыжником  с  горы.

Ясным  взором  посмотри  вокруг,

Полной  грудью  свежести  вдохни,

Бодрости  исполнится  твой  дух,

В  тундре – век  двадцатый,  наши  дни.

Сядешь  в  нарты,  что  летят  стрелой,

Или  в  сизокрылый  самолет,

В  тундре,  под  Полярною  звездой,

Где  живет  мой  маленький  народ,

Жар  гостеприимства  сохраняя,

Обогрет  ты  будешь  без  огня!

Список  литературы

1.Лапцуй  Л.  В.  Песни  мои – детям:  Сборник  стихотворений  и  поэм. – СПб.:  филиал  изд-ва      «Просвещение»,  2001.

2.Сусой  Е.  Г.  Леонид  Лапцуй.  Страницы  жизни  и  творчества. – Тюмень:  «Софт Дизайн»,  1995.