Экскурс в литературу Кубани
статья по краеведению (11 класс) по теме

Экскурс в литературу Кубани

В последние годы значительно возрос интерес к Кубановедению, частью которого является литературное краеведение, изучающее историю литературы конкретного края. Объясняется это возросшей экономической и политической самостоятельностью регионов, культурным подъемом провинции, процессами духовного возрождения составляющих страну народов, этносов и субэтносов. Оказалось, что до сих пор граждане России идентифицируют себя не только как «россияне», но и как «кубанцы», «донцы», «терцы», «сибиряки» и т. д., что существует неудовлетворенная потребность наполнить эти определения конкретным социокультурным содержанием. Выявилось, что воспитание с опорой на местные традиции не противоречит задачам общепатриотического воспитания, а, напротив, служит ему базой. Такое понимание проблемы особенно характерно для мироощущения казачества как стража пограничных кордонов, под защитой которых находились непосредственно родные курени и станицы. Нигде, как у казаков, так не сближались понятия Родины и «родыны» (семьи, отчего дома), защищая которые они не однажды проявляли чудеса храбрости и мужества. Замечательные качества, свойственные казаку, прививались продуманной системой всего семейно-бытового уклада, беспрерывной воинской службой и соответствующим воспитанием, начинавшимся с самих ранних лет.

Объектом изучения является история литературы конкретного российского региона - Кубани. Предметом изучения является не простой набор основных писательских имен и их наиболее значительных произведений, а целостное историко-культурное явление, которое принято называть «областным литературным гнездом».

Первым вопрос о необходимости изучения провинциальных культурных, в том числе литературных, гнезд сформулировал еще до первой мировой войны Н. К. Пиксанов в книге «Три эпохи», где в качестве примера было рассмотрено Воронежское «культурное гнездо». Затем этот тезис неоднократно проговаривался и уточнялся им в публичных лекциях, а также в малотиражных и потому почти недоступных сегодня для исследователей изданиях. В 20-е гг. его предложение утвердить в русской искусствоведческой науке «областной принцип мышления и исследования и разработать культурно-историческую схему под этим углом зрения» поддержали и попытались развить такие известные авторитеты в области литературоведения и краеведения того времени, как П. Н. Сакулин, И. М. Гревс, Н. П. Анцыферов, А. Н. Свободов, Н. П. Сокольников и др. Это побудило ученого в конце 20-х гг. еще раз вернуться к своей идее и придать ей черты некоей законченной теории в обобщающей работе «Областные культурные гнезда». Значение названной книги, вышедшей накануне погрома чрезвычайно популярного в СССР краеведческого движения, не было осознано современниками. Но многие из высказанных тогда Н. К. Пиксановым постулатов должны и сегодня заинтересовать регионоведов. Ведь данное научное направление активно развивается, происходит уточнение его объекта, предмета, основных целей и задач. И поэтому, прежде всего, будет полезным напомнить еще раз то определение, которое он дает «областничеству» как определенной форме самоорганизации и развития провинциальных интеллектуальных сообществ. В его интерпретации, «областничество... - это осознанная тенденция, учет местных сил, стремление организовать их к

дальнейшему развитию и противопоставить нивелирующему центру... Областничество может опираться только на созревшие силы. ...Если в городе в течение многих лет существует литературный кружок, где участвуют даровитые люди, где читаются поэтические произведения, где обсуждаются литературно-теоретические вопросы, если в этом кружке под влиянием авторитетных старших членов воспитывается дарование молодого поэта, который потом выступает в столичной печати, это - литературное гнездо» (1). Ученый относит появление провинциальных культурных гнезд в России к 60-м годам XIX ст. Таким образом, они возникли намного позже, чем в Европе, прежде всего, потому, что большие провинциальные города в России были еще очень молоды.

Действительно, если XVIII - середина XIX в. были временем формирования общерусской литературы, надзирающих над нею цензурных органов и обеспечивающей ее потребности книгоиздательской базы, то следующие полвека ушли на создание провинциальных «литературных гнезд», которые стали периферийными ветвями и одновременно питающими корнями литературных сообществ Москвы и Петербурга.

Их появление было закономерно, так как вслед за столичными мегаполисами и к тому времени уже исторически сложившимися богатыми промышленными центрами культурообразующие функции постепенно берут на себя губернские города. В их социальной инфраструктуре вначале появляются первые периодические издания (40 - 60-е гг.) официального толка, а чуть позднее предпринимаются более-менее успешные попытки издания частных газет. Вокруг них концентрируются местные журналистские силы, делегирующие из своей среды самых талантливых авторов в большую литературу. Это эпоха расцвета и повсеместного увлечения передвижным театром. На самый конец века приходится активное строительство стационарных театров с постоянно действующими труппами. Гражданский подвиг москвича П. М. Третьякова приводит к появлению собственных галерей в разных местах российской глубинки. Рядом с новыми галереями открывались провинциальные художественные училища. Передвижные выставки прививали интерес российской глубинке к станковой живописи, монументальному и декоративному искусству.

Естественно, что все названные выше процессы брали свое начало в центре империи, а уже оттуда концентрическими кругами расходились к ее окраинам. Позже всего эти явления проявлялись на окраинах государства, где приграничные, зачастую полувоенные условия и слабо развитая экономическая база не сразу позволили выделить часть интеллектуальных и материальных ресурсов на решение чисто культурных, научных и общественных задач.

К таким территориям всецело относится и Кубанская область, основной задачей которой долгое время было прикрытие внешних границ государства и поставка в случае военных конфликтов укомплектованных и боеспособных казачьих частей. Строительство портов, железных и шоссейных дорог, введение наряду с военной гражданской администрации, природные богатства края и массовый приток дешевой иногородней силы превратили Кубань в выгодное место для вложения капиталов. Политика центральных властей, местная частная инициатива, помноженные на благотворительность местной экономической элиты, привели к тому, что Екатеринодар в конце XIX - начале XX в. становится одним из новых культурных центров юга России. Сегодня принято говорить о золотом двадцатипятилетии в истории и культуре нашего края (1895-1917

2

гг.), чрезвычайно насыщенном яркими событиями и характеризующемся появлением пассионариев, которые заметно укрупнили и ускорили все историко-временные процессы, ранее протекавшие вяло и невыразительно.

К числу таких новых явлений можно отнести появление своего собственного «литературного гнезда». Ему предшествовала на протяжении целого столетия деятельность литераторов-одиночек, крохотных кружков пишущей интеллигенции. В результате мы имеем довольно длительную по местным масштабам предысторию и собственно историю кубанского литературного развития. А отсюда возникает проблема периодизации данного культурного явления, без которой невозможно его научное монографическое описание.

Два наиболее популярных в изучении истории литературы метода - собственно литературоведческий и книговедческий - с их разными задачи и подходами к изучению предмета исследования в совокупности дают нам возможность увидеть явление с разных и наиболее предпочтительных углов зрения. А тем самым внести свой небольшой вклад в разработку некой предпочтительной «культурно-исторической схемы», о необходимости которой говорил Н. К. Пиксанов.

Какую картину дает предложенный подход, рассмотрим, как и наши предшественники, на примере формирования конкретного «литературного гнезда», наиболее близкого и понятного нам - кубанского.

Историко-литературный подход к изучению местного литературного движения приводит нас к мысли, что все первые кубанские литераторы были птенцами чужих «литературных гнезд», поскольку своего в диком, необжитом краю еще долго не было. Это понятно, а удивляет другое: разные писатели тяготели к разным гнездам, отчасти из-за традиционного кубанского литературного двуязычия, отчасти в зависимости от эпохи - разное время порождало разные гнезда, которые то появлялись, то исчезали, повинуясь внутренним законам своего развития и влиянию внешних обстоятельств. Казачий просветитель, поэт и журналист К. В. Российский был «своим» в молодом тогда городе Харькове, где его произведения печатались в университетской типографии. А вот его ученик, первый кубанский классик Я. Г. Кухаренко, тяготевший в 40-е гг. к Харьковскому кружку романтиков, где тон задавали его близкие друзья И. Срезневский, Н. Костомаров, А. Сементовский, не был там признан на равных и реализовался как писатель гораздо позднее в столичной «громаде» - петербургском украинском «литературном гнездышке», затеявшем в начале 60-х гг. XIX ст. издание первого в России регулярного украинского журнала «Основа». Еще дальше завела география знаменитого поэта и драматурга В. Мову (Лиманского), творившего в годы жестоких гонений на украинское литературное слово в России, а потому пытавшегося прилепиться на самом краешке «литературного гнезда» Львова, провинциального университетского города Австро-Венгерской монархии. К названным городам в конце XIX -начале XX в. добавились Одесса, Екатеринослав, Полтава.

Применим ли и к этому периоду разновекторных устремленностей первых кубанских литераторов книговедческий подход? Разумеется, да, ведь именно книга, первые книжные собрания области готовили почву для местного литературного брожения. Не случайно, на Кубань уже в первые годы ее заселения черноморскими казаками была перевезена универсальная по своему характеру библиотека Межигорского монастыря, где наряду с духовными  изданиями были

3

интереснейшие научные издания и учебные пособия, распределенные потом между собраниями Екатерино-Лебяжской пустыни и окружного училища. С мыслью просветить казаков и разжечь в их сердцах литературную искру везли на Кубань книги К. В. Российский, Я. Г. Кухаренко, С. И. Эрастов и другие.

Литературно одаренные кубанцы смогли объединиться, когда единственная местная газета «Кубанские областные ведомости» приобрела более-менее светский характер (появился неофициальный раздел, печатавший публицистику), когда Областной

статистический комитет начал регулярный выпуск своей книжной продукции (1873 г.), создаваемой местными силами, когда в Екатеринодаре появилось главное: вокруг чего и во имя чего объединяться, по какому поводу вести литературные дискуссии. Однако пройдет почти четверть века, прежде чем частные типографии и издательства г. Екатеринодара начнут выпуск художественной литературы. Это были произведения местных украинских писателей (О. Оленин, Я. Жарко, О. Пивень, Г. Доброскок) и русскоязычных писателей, тяготевших к «украинской школе» в местной литературе (Н. Канивецкий, И. Косинов, П. Орлов), а также целой группы украинских литераторов (И. Ротарь, М. Вороный, В. Самийленко, П. Капельгородский и др.), прибывших на Кубань поднимать местную культуру по приглашению духовного лидера кубанских украинцев С. И. Эрастова, взявшего заботу о формировании местного «литературного гнезда» в свои весьма инициативные и талантливые руки. Он и стал неформальным главой нового литературного кружка, объединившего как представителей местного казачества, так и недавних выходцев из украинской метрополии, для части которых впоследствии Кубань стала второй родиной (2). Кружок хлопотал об издании украинской литературной газеты «Кубанська зоря», потом об учреждении местного толстого украинского журнала «Поступ», наподобие львовского «Л1тературно-наукового вюника», но ничего из этого не вышло, так как временные послабления по отношению к украинской литературе в годы первой русской революции сменились новой реакцией.

Самый талантливый из всей этой когорты поэт Микола Вороный, прежде чем покинуть край, именно в Екатеринодаре задумал и составил знаменитую антологию «3-над хмар i з долин» - «первую ласточку» украинского модернизма, провозвестницу новой украинской литературы. В нее он планировал включить произведения кубанцев В. Мовы (Лиманского), И. Ротаря, В. Самийленко. И хотя не все названные авторы попали в книгу, отпечатанную в 1903 г. в Одессе, столица Кубани хоть боком, но вошла-таки отдельной строкой в историю братской славянской литературы. Ведь именно отсюда летели в разные концы Украины написанные М. Вороным письма-воззвания к ведущим деятелям литературы того времени, и сюда приходили от них восторженные отклики, предлагались для публикации стихи, проза, публицистика.

После октябрьского переворота Екатеринодар становится одной из малых литературных столиц России. Спасаясь от «красного террора», на «белый» юг устремляется цвет столичной профессуры, модные журналисты, писатели с громкими именами. Возникает целый веер периодических изданий, отражающих в миниатюре всю палитру политических взглядов раздираемой кровопролитной междоусобицей империи. В их редакциях можно было встретить автора нашумевшего романа «Закат старого века» А. Амфитеатрова, вдохновенного певца Киммерии, поэта М. Волошина, изобретателя стиля «короткой строки», театрала, публициста-

4

путешественника В. Дорошевича. В уютных летних кафе подолгу засиживался стареющий автор популярных кавказских повестей Вас. Немирович-Данченко, брат знаменитого режиссера. В Зимнем театре с чтением своих юмористических рассказов выступала взволнованная Тэффи (Н. А. Лохвицкая) - еще бы, в зале аплодировал сам главнокомандующий А.И. Деникин. В проденикинском «Утре Юга» сочинял злые сатиры на Ленина и Троцкого Доктор Фриккен -будущий С. Маршак. Всеобщее внимание привлекали публицистические выступления В. Шульгина в редактируемой им «России». В деникинском осведомительном бюро подрабатывали писанием патриотических брошюр Е. Чириков, И. Наживин, И. Сургучев и до сих пор еще не оцененная по достоинству поэтесса Л. Столица. Что-то заносил в свои записные книжечки И. Шмелев, с тревогой ожидавший, чем закончится кровопролитное противостояние «белых» и «красных».

Созданная вынужденными мигрантами литература не успела дать заметных художественных явлений, хотя издательское дело, как отмечалось выше, вопреки военным трудностям процветало, как никогда. Согласно справочнику Б. М. Городецкого «Периодика Кубано-Черноморского края», в Екатеринодаре выходило тогда несколько журналов: «Военная жизнь», «Военный альманах», «Зарницы», «Казбек», «Маяк», «Накануне», «Наша мысль», «Шипы». В издательстве «Энергия» в серии «Наша библиотека» вышли книги С. Городецкого, Е. Чирикова, А. Яблоновского, в серии «Голоса писателей» изданы брошюры Е. Чирикова и Л. Андреева. Переиздавалась и классика, русская и украинская.

Немногочисленной была литературная продукция местных поэтов и прозаиков. Как и прежде, большинство из них создает свои произведения на украинском языке. Причем все чаще используется не литературная норма, а местный, «казачий», диалект. Именно в этот период начинает писать на «кубанской мове» свои эпические поэмы историк Ф. Щербина: «Метро-кубанец» и «Черноморцы». По-прежнему много публикуется старейший украинский писатель Я. Жарко, сотрудничавший с редактируемым Ф. Щербиной правительственным официозом «Вольная Кубань», растет и ширится слава О. Пивня. Но уходят в тень Г. Добро-скок, О. Кирий,

B.        Потапенко.

В обстановке нестабильности и напряженного ожидания вестей с фронта 30 января 1919 г. в Екатеринодаре состоялось собрание учредителей «Кубанского областного союза журналистов и литераторов», призванного «содействовать творческими силами государству в деле создания единой и неделимой России» (3). Под общим знаменем объединились тогда представители различных политических группировок: П. Грацианов. С. Че-ревков, Н. Аркадьев, Я. Григоренко,

C.        Арефин, Б. Суворин, И. Гольман, редактор газеты «Великая Россия» князь Н. Львов, редактор
«Свободной речи» В. Мякотин, шеф Осведомительного агентства профессор-К. Соколов,
историк Ф. Щербина. Возглавил организацию журналист Г. А. Козловский. Официальным
органом союза стала «Понедельничная газета», выходившая с апреля 1919 г. На счету добрых дел
союза - принятие «Положения о нормальном договоре членов Кубанского союза журналистов и
литераторов с издательствами» (июнь, 1919 г.). Как отмечает историк А. Н. Еремеева (4),
правление союза регулярно «напоминало» издателям о необходимости повышения своим журна
листам жалованья в связи с инфляцией, о компенсациях по болезни или из-за увольнения. Кроме
того,  образованная   в  рамках   союза  литературно-художественная  комиссия   устраивала  для

5

екатеринодарцев литературные вечера и поэтические кабаре. Состоявшийся 11 июля первый съезд журналистов и литераторов юго-востока России, поставивший целью воссоздание общерусского союза, достичь ее не успел. Назначенный на декабрь в Ростове-на-Дону второй съезд не собрался, так как исход литературных сил из России принял массовый характер.

Советская власть, установившаяся в городе в марте 1920 г., не очень благоволила к интеллигентам. Но даже в такой напряженной обстановке были энтузиасты, находившие в себе силы играть в неформальные литературные сообщества - слабый отблеск лучших времен «серебряного века». Примером может служить малоизученная деятельность крохотной литературной группки «Птичник», возникшей в январе 1921 г. в Екатеринодаре. В нее входили Черубина де Габриак, С. Маршак и др. Тогда же на базе Кубанского университета был официально образован «Литературный цех», о котором известно еще меньше. Местом его собраний служил подвал бывшего ресторана «Серый медведь». Вскоре большевистское «Красное знамя» сурово осудило его участников за намерение заниматься «чистым литературным процессом» и демонстративное игнорирование «классовых подходов». В новой действительности подобным объединениям места уже не было.

В горниле гражданской войны выковалась новая плеяда писателей. На Кубань их забросила фронтовая судьба, а пронесшиеся здесь исторические события побудили их к творчеству, стали темой для самых первых произведений. Это была литература по преимуществу эпического характера. Характерно признание автора романа «Россия, кровью умытая» А. Веселого: «В одно, как говорится, прекрасное утро на перегоне от Тихорецкой к Екатеринодару я поднялся чуть свет, выглянул из окна купе и - ахнул. И сердце во мне закричало петухом! На фоне разгорающейся зари в тучах багровеющей пыли двигалось войско казачье - донцы и кубанцы -тысяч десять. (Как известно, на Черноморском побережье между Туапсе и Сочи было захвачено в плен больше сорока тысяч казаков; обезоруженные, они были распущены по домам и на конях -за сотни верст - походным порядком двинулись к своим куреням.) Считанные секунды - и поезд пролетел, но образ грандиозной книги о гражданской войне во весь рост встал в моем сознании» (5). Перипетии казачьей истории отразили также в своих романах, повестях и драматических произведениях Д. Фурманов, В. Вишневский, Ф. Гладков, А. Гайдар, А. Бек, В. Билль-Белоцерковский, Г. Фиш и др. Конечно, они выразили только одну сторону правды - правду победителей, до конца не осознав всей глубины трагедии развороченного казачьего быта. И все же о Кубани писали первые лица народившейся «пролетарской литературы», талантливые очевидцы, многообещающие мастера.

Те же события по-иному освещались в эмигрантской казачьей прессе. Феномен литературы казачьего зарубежья пока еще недостаточно изучен. Но исследователи уже обратили внимание на обилие журналов, альманахов, газет, общим числом около 60, каждый из которых, как правило, имел литературный раздел. Воинская дисциплина, весь жизненный уклад заставляли казаков и на чужбине селиться станицами, держаться вместе. Именно эту связующую функцию взяла на себя казачья пресса, апеллировавшая в первую очередь к патриотическим чувствам казаков. А традиционно высокий уровень образованности казаков, высокий процент военной интеллигенции объясняют появление в эмиграции целой плеяды новых литераторов.

Подлинной литературной столицей кубанского зарубежья стала Прага. В конце 20-30-х

годов здесь действовали выпускавшие одноименные журналы книжные издательства «Вшьне козацтво» и «Кубанський край», вышло по несколько номеров «Нашего краю», «Кубанськой Думки», «Хвилей Кубаш», «Чорноморця». Литературные разделы имелись также в журналах «Кубанское казачество» (Париж), «Казакия» (София), «Казаки» (Прага) и др. Но особенно выделялся двуязычный литературно-политический двухнедельный журнал «Вольное казачество» (6). Он привлекал читателей обилием научно-исторического материла (в т. ч. публиковавшейся с продолжением пятитомной «Трагедией казачества»), авторитетной мемуаристикой. Редакции удалось привлечь к сотрудничеству почти всех оказавшихся в эмиграции кубанских писателей: известного собирателя и обработчика фольклора О. Пивня, поэта Г. Шевеля, прозаика И. Лопуха, поэта С. Савицкого, публициста С. Федорова, казачьего историографа П. Кокунько. Талантливую хронику о первых, самых трудных месяцах в эмиграции под названием «Крым-Далмация» опубликовал дебютировавший в журнале В. Куртин. «Вольное казачество» побило все рекорды жизнеспособности, просуществовав с 1929 по 1939 г. и выпустив 272 номера.

Попытку объединить все литературные силы кубанского зарубежья предпринял в начале 30-х годов «Союз кубанских писателей и журналистов». По его инициативе в Праге проводились юбилейные вечера О. Пивня, Ф. Щербины, С. Федорова. Но, раздираемый политическими противоречиями, он так и не смог оказать заметного влияния на культурную жизнь эмиграции.

В это же время на родине литературная ситуация характеризовалась усилением «украинского элемента». Начинался так называемый украинский период кубанской советской литературы (1920-1932 гг.). Первый украинский литературный кружок возникает уже в 1920 г. в станице Старокорсунской. Группировались молодые литераторы вокруг издаваемого ими на печатной машинке журнала «Зоря», помещавшего в основном лирические стихи и этнографические материалы (7). На его страницах находим сочинения Н. Щербины, Ю. Литовченко, О. Кирия, В. Чередниченко, К. Кравченко - лучшие силы нового литературного поколения Кубани. Выходят и первые книги. В 1923 г., например, ивановская и новомышастовская ячейки РКСМ совместными усилиями издали книжечку стихов своего местного поэта И. Костенко «Червош оддзвони» («Красные отзвуки»). Благожелательный рецензент так оценивал дебют юного стихотворца: «Читая этот сборник, так и переносишься на лоно природы, в яркую зелень, в золотые лучи майского дня, пьяно дышащие ароматом травы и цветов. Но сразу же видишь, что это не безмятежная идиллия. Здесь вовсю происходит биение революционного пульса, разрывающее всякую безмятежность, вскрывающее гнойники социальных отношений, дышащее стремлением разрушения, уничтожения и влечения к иной красоте, которая здесь еще покрыта какой-то дымкой, но определяется коммунистически» (8).

В 1923 г. в станице Полтавской возникает новый литературный очаг. Студенты местного украинского педтехникума по инициативе поэта И. Дорожного организовывают у себя филиал организации пролетарских писателей «Гарт» («Горн») - «Кубфшьгарт». Кроме самого учредителя, выпустившего впоследствии несколько интересных сборников стихов, в него вошли К. Тихий, Г. Маруся, П. Прирва, М. Проминь, публиковавшиеся на литературных страничках кубанских украиноязычных газет. Попытка кубанского «Гарта» войти в состав одноименной всеукраинской организации не увенчалась успехом, и тогда ее организаторы обратили свои взоры на созданный в Москве «Союз украинских пролетарских и крестьянских писателей РСФСР

7

«Село i MicTO» (CiM) - 1924 г. Кроме центра в Полтавской, «Кубфшьс1м» имел свое отделение и в г. Краснодаре. В его состав влились М. Чайка, Дах-Яресько, О. Дуб, И. Луценко, Т. Иващенко, А. Лисогор. Документы свидетельствуют о многочисленных выступлениях «симовцев» перед

рабочей и селянской аудиторией. Свои творения они публиковали в рукописном журнале «Хвил1

■*

Ky6api», а уже в первом номере общероссийского журнала «Несшф» (декабрь, 1925 г.) увидели свет произведения О. Дуба, И. Дорожного и Я. Яра (9).

После вхождения в «Кубфшылм» Ф. Чапалы и С. Добровольского (Ростов-на-Дону), Ю. Коржевского (ст. Динская), Е. Головко и Б. Балабана (ст. Платнировская) эта организация объединяет практически все украинские литературные силы региона. Свои литературные странички для них предоставили газеты «Радянський Станичник», «Червона газета», «Червоний Стяг». После роспуска московского «CiMa» кубанские писатели на какое-то время сплачиваются вокруг Полтавского объединения украинских пролетарских писателей (ПОУПП), издававшего стенную литературную газету «Червон1 Хвил!»* а затем (июль 1927 г.) вливаются в общекраевую Северо-Кавказскую ассоциацию пролетарских писателей (СКАПП). Скапповский журнал «На подъеме» (будущий «Дон») заводит небольшой украинский раздел. Кроме того, в Ростове-на-Дону открываются издательства «Швшчний Кавказ», «Центрвидав», в Краснодаре -филиал Государственного издательства Украины (ДВУ), отдельные книги выходят под маркой Краснодарского АПП. Организовываются журналы и альманахи «Новим шляхом», «Ленинським шляхом», «Наступ», «Нова Кубань», «У ногу з днями». Кубанские писатели публикуются в Харькове, Киеве, прогрессивных канадских изданиях.

Рапповцы отличались крайней нетерпимостью к наследию прошлого. В кубанских учебниках творчество Я. Кухаренко, В. Мовы-Лиманского, И. Подушки характеризовалось как «кулацко-казацкое» (10). Писатели старшего поколения - Г. Добро-скок, В. Потапенко, Я. Жарко, О. Кирий - либо совсем не печатались, либо каждая их новая публикация встречалась шквалом разносной критики. Такой характер имела, например, рецензия И. Тахненко на «36ipKy поезш» О. Кирия, где утверждалось: «Все он рассматривает через американскую призму, тем самым, затемняя действительность, засоряя головы современным читателям» (11). Еще более сокрушительному разносу подвергались молодые литераторы, рискнувшие на новаторский поиск: автор двух поэтических книг В. Очерет и замечательный лирик круга ВАПЛИТЕ Н. Щербина, рецензия на сборник которого «Гомш будшв» была озаглавлена «Гнилые аккорды». Основными темами для писателей советского призыва служили гражданская война, колхозное переустройство деревни, начавшаяся индустриализация, коммунистическое воспитание тружеников города и села, воинов армии и флота. Главный эмоциональный настрой - брызжущий оптимизм, неустанные призывы к жестокой расправе над идеологическими противниками, своими и закордонными. И все же, несмотря на обязательный казенный оптимизм, диктуемый жестким идеологическим прессом, писатели конца 20-х - начала 30-х годов создают ряд запомнившихся произведений. Сборники стихов Ф. Приймы, О. Розумиенко, И. Луценко, романы и повести С. Добровольского («Железный конь»), М. Михаевича («Ста-ничные рассветы»), Ю. Коржевского («Дни») не затерялись в общеукраинском литературном потоке. Много труда отдали кубанские писатели и созданию всевозможных школьных учебников и пособий для местных украинских учебных заведений.

8

В конце 1932 г. было принято решение о прекращении украинизации Кубани. А уже в 1933 г. жесточайшие репрессии обрушились на литераторов, профессоров и студентов пединститута. На протяжении десятилетия были репрессированы литераторы: В. Потапенко, Г. Доброскок, Т. Иващенко, Т. Строкун, М. Садиленко, Ю. Коржевский, М. Сало, И. Шаля, С. Грушевский и др. -практически весь актив украинской писательской организации (12). Несколько чудом уцелевших писателей либо эмигрировали в годы войны (В. Очерет-Барка, Д. Нитченко-Чуб, Н. Щербина), либо были репрессированы уже после нее (О. Розумиенко).

В конце 30-х годов начинается новейший этап развития кубанской литературы. Подготовлен он был журнальными традициями, сложившимися на Кубани в 20-х - начале 30-х годов. После установления советской власти один за другим учреждаются журналы и альманахи - «Спутник политработника» (1920), «Путь коммунизма» (1922), «Огни» (1923), «Буревестник» (1924), «Норд-ост» (1925), «Первые шаги» (1927-1928), «Краснодарский локафовец» (1932). Печатали они в основном столичных литераторов, время от времени предоставляя возможность дебютировать местной молодежи. Действовала в Краснодаре и русскоязычная секция КАПП, также распавшаяся после 1932 г., членами которой были В. Ставский, Л. Ленч, П. Иншаков.

В 30-е годы разворачивает работу Краснодарское книжное издательство, успевшее, кроме нескольких художественных книг, выпустить до начала Великой Отечественной войны два номера принципиально нового регионального альманаха «Литературная Кубань» (будущая «Кубань»), около полувека знакомившего кубанцев исключительно с творчеством земляков (ныне - общероссийский журнал).

Небольшая группа литераторов, сложившаяся вокруг редакции газеты «Большевик», после войны, пополнившись недавними фронтовиками, перерастает в 1947 г. в краевое отделение Союза писателей СССР. Оно гордилось, что среди его членов к началу 90-х годов были два лауреата Государственной премии -А. Знаменский и В. Лихоносов, лауреат премии им. А. Твардовского И. Варавва, талантливые поэты - В. Бакалдин, Ю. Гречко, В. Неподоба, С. Хохлов, известные прозаики - Ю. Абдашев, И. Бойко, И. Зубенко, В. Логинов, Л. Пасенюк.

Широко тематическое и жанрово-стилевое разнообразие современной литературы Кубани, сложившееся в ходе преодоления вульгарного иллюстратизма 50-х годов. Были у нас и свои последователи поэтической школы А. Твардовского (И. Варавва, С. Хохлов, Н. Краснов), и авторы, нашедшие себя в большой эпической форме (А. Знаменский, В. Логинов, А. Стрыгин), есть признанный наследник бунинской лирической школы письма -В. Лихоносов, знаменитые «деревенщики» представлены «труболетовским» циклом повестей И. Бойко, адепты «тихой» лирики -ее видным представителем В. Неподобой.

Подводя итоги, можно сказать, что наши земляки, едва обустроившись на новой земле, упорно лепили свое «литературное гнездо», которое неоднократно разрушалось и упорно возобновлялось вновь, порой далеко от родных берегов. Однако насильственное прерывание традиции не пошло на пользу молодой казачьей литературе, десятилетиями отрицательно сказывалось на художественном уровне местной писательской продукции. Сегодняшнее состояние в писательских союзах Кубани можно обозначить как кризисное.