Литературно-музыкальная композиция "Владимир Святославович «Красное солнышко»".
методическая разработка на тему

«Песни, опалённые войной…»

Кто сказал, что надо бросить

Песни на войне?

После боя сердце просит

Музыки вдвойне!

Каждое время оставляет нам «шедевры песенного творчества», значимость которых, зачастую, удается оценить спустя многие годы. Время неумолимо, оно «разрушает города и цивилизации», более того, оно властно над памятью людей, которые помнят только то, что хотят помнить. А вот песни остаются. Песни остаются и начинают жить своей жизнью. Зарифмованные фразы, положенные на музыку обладают магическим свойством - они существуют вне времени, а нередко способны повернуть его вспять или вернуть нас во времена своего появления. У каждого времени свои песни. Так, например, песни военных лет, которые мы помним и любим до сих пор. Без этих песен немыслимо представить себе историю Великой страны, одержавшей победу над фашистской Германией.

А ведь эти песни имеют свою, порой очень не простую историю.

Звучит голос Левитана, объявление войны.

Песня «Священная война» (в исполнении ансамбля им. Александрова)

24 июня 1941 года газеты «Известия» и «Красная звезда» опубликовали стихотворение В. И. Лебедева-Кумача, начинавшееся словами: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...»

Стихи эти потребовали от поэта упорной работы. Хранящиеся в архиве черновики говорят о том, что Лебедев-Кумач не раз переписывал и дорабатывал отдельные строки и строфы, подчас заменяя целые четверостишия. Видимо, замысел этих стихов возник у поэта еще в предвоенную пору. За несколько дней до вероломного нападения гитлеровских полчищ Лебедев-Кумач под впечатлением кинохроники, где показывались налеты фашистской авиации на города Испании и Варшаву, занес в свою записную книжку такие слова:

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать...

Стихотворение в газете прочитал руководитель Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной Армии А. В. Александров. Оно произвело на него такое сильное впечатление, что он сразу же сел за рояль. На другой день, придя на репетицию, композитор объявил:

– Будем разучивать новую песню – «Священная война».

Он написал мелом на грифельной доске слова и ноты песни – печатать не было времени! – а певцы и музыканты переписали их в свои тетрадки. Еще день – на репетицию с оркестром, и вечером - премьера на Белорусском вокзале, узловом пункте, откуда в те дни отправлялись на фронт боевые эшелоны.

Сразу после напряженной репетиции группа ансамбля выехала на Белорусский вокзал для выступления перед бойцами, уезжающими на передовую (мы не оговорились, сказав «группа ансамбля». Дело в том, что полного состава коллектива в те дни уже не было. Три группы сразу же выехали на фронт, а четвертая, руководимая А. В. Александровым, оставалась временно в Москве, для обслуживания воинских частей, госпиталей, выступлений на радио и разучивания новых песен). Вид вокзала был необычен: все помещения до отказа заполнены военными, как говорится, яблоку негде упасть. На всех новое, еще не пригнанное обмундирование. Многие уже успели получить винтовки, пулеметы, саперные лопатки, противогазы, словом, все, что полагается фронтовику.

В зале ожидания был сколочен из свежевыструганных досок помост – своеобразная эстрада для выступления. Артисты ансамбля поднялись на это возвышение, и у них невольно зародилось сомнение: можно ли выступать в такой обстановке? В зале - шум, резкие команды, звуки радио. Слова ведущего, который объявляет, что сейчас впервые будет исполнена песня «Священная война», тонут в общем гуле. Но вот поднимается рука Александра Васильевича Александрова, и зал постепенно затихает...

Волнения оказались напрасными. С первых же тактов песня захватила бойцов. А когда зазвучал второй куплет, в зале наступила абсолютная тишина. Все встали, как во время исполнения гимна. На суровых лицах видны слезы, и это волнение передается исполнителям. У них у всех тоже слезы на глазах... Песня утихла, но бойцы потребовали повторения. Вновь и вновь – пять раз подряд! – пел ансамбль «Священную войну».

Так начался путь песни, славный и долгий путь. С этого дня «Священная война» была взята на вооружение нашей армией, всем народом, стала музыкальной эмблемой Великой Отечественной войны. Ее пели всюду - на переднем крае, в партизанских отрядах, в тылу, где ковалось оружие для победы. Каждое утро после боя кремлевских курантов она звучала по радио.

Звучит песня «Жди меня» (минус)

27 июля 1941 года Константин Симонов вернулся в Москву, пробыв не менее недели на Западном фронте – в Вязьме, под Ельней, близ горящего Дорогобужа. Он готовился к новой поездке на фронт – от редакции «Красной звезды»; на подготовку машины для этой поездки нужна была неделя.

За эти семь дней, – вспоминал он, – кроме фронтовых баллад для газеты, он за один присест написал «Жди меня», «Майор привез мальчишку на лафете» и «Не сердитесь, к лучшему». «Я ночевал на даче у Льва Кассиля в Переделкине, - вспоминал Симонов,- и утром остался там, никуда не поехал. Сидел на даче один и писал стихи. Кругом были высокие сосны, много земляники, зеленая трава. Был жаркий летний день. И тишина. ... На несколько часов даже захотелось забыть, что на свете есть война... Война, когда писались эти стихи, уже предчувствовалась долгой. «...Жди, когда снега метут...» в тот жаркий июльский день было написано не для рифмы. Рифма, наверно, нашлась бы и другая...

Поздней осенью, уже в Северной армии, Симонов, «пожалуй, впервые», как он вспоминал, читал еще не напечатанное «Жди меня» целому десятку людей сразу. Поэт считал, что эти стихи – его личное дело... Но потом, несколько месяцев спустя, когда Симонову пришлось быть на далеком севере и когда метели и непогода иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке, пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение «Жди меня».

Звучит стихотворение «Жди меня» в исполнении К.Симонова.

В море снега — островок тепла:
Серые слежавшиеся бревна,
Синяя прокуренная мгла,
Пол у двери инеем окрашен…
И внезапно показалось мне,
Будто я все это видел раньше!
Только где? В кино или во сне?
Вот сейчас, винтовку сняв у входа,
Мой отец присядет к огоньку.
До Победы — три нелегких года,
Все—через свинцовую пургу.
Он пока — парнишка, мне ровесник,
Тот же самый двадцать пятый год.
И ему гармонь, совсем как в песне,
Про улыбку и глаза поет…
Он закурит, сев к огню поближе,.
И под эту песню, вторя ей,
Первые стихи свои напишет
Той, что станет матерью моей…

Той, что станет матерью моей…

Эти стихи Евгения Нефедова – о войне, об отце и о песне. А песне этой — «В землянке», — по справедливому утверждению ее автора, поэта Алексея Александровича Суркова, суждено было стать первой лирической песней из созданных во время Великой Отечественной войны, «безоговорочно принятой и сердцем воюющего солдата, и сердцем тех, кто ждал его с войны».

Проникновенный, искренний, тоскующий голос поэта слился в ту трудную, суровую пору с голосами всех разлученных войной.

         «Возникло стихотворение, из которого родилась эта песня, случайно, — вспоминал Сурков. — Оно не собиралось быть песней. И даже не претендовало стать печатаемым стихотворением. Это были шестнадцать «домашних» строк из письма жене, Софье Антоновне. Письмо было написано в конце ноября, после одного очень трудного для меня фронтового дня под Истрой, когда нам пришлось ночью после тяжелого боя пробиваться из окружения со штабом одного из гвардейских полков…»

Дотошные исследователи творчества поэта точно называют день, когда проходил тот памятный бой на подступах к Москве, — 27 ноября 1941 года… Бой был тяжелым. Надо было прорываться из окружения. Всем штабным работникам пришлось взяться за оружие и гранаты. Стал бойцом и поэт Сурков. Смелый, решительный, он рвался в самое пекло боя.

После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сур ков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки – писал письмо своей любимой.

Так бы и остались эти стихи частью письма, если бы уже где-то в феврале 1942 года не приехал из эвакуации композитор Константин Листов. Он пришел редакцию «Фронтовой правды», где служил военным корреспондентом Алексей Сурков, и стал просить «что-нибудь, на что можно написать песню». «Что-нибудь» не оказалось. И тут Алексей Сурков вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным, что песня из этого абсолютно лирического стихотворения не выйдет. Листов побегал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушел. Ушел, и все забылось.

Но через неделю композитор вновь появился в редакции, попросил у фотографа Савина гитару и под гитару спел новую свою песню «В землянке». Все свободные от работы “в номер”, затаив дыхание, прослушали песню. Всем показалось, что песня «вышла».

Исполняется песня «В землянке»

Звучит вальс «Осенний сон»

“Стихи написаны на Каме, – вспоминал о рождении этой песни Михаил Исаковский, – когда шел второй год войны. Работая, представил себе русский лес, чуть-чуть окрашенный осенью, тишину, непривычную для солдат, только что вышедших из боя, тишину, которую не может нарушить даже гармонь. Послал стихи старому товарищу композитору Матвею Блантеру (с ним создавали “Катюшу”). Спустя несколько месяцев услышал по радио, как “В лесу прифронтовом” исполняет Ефрем Флакс”.

Упомянутый в стихах Исаковского старинный вальс “Осенний сон” написан А. Джойсом, и, наверное, поэтому в музыке Блантера ощущается намеренная стилизация под этот вальс. Однако музыка Блантера по своей интонационной наполненности, по красоте и выразительности мелодий, безусловно, богаче и выразительнее ординарных вальсов Джойса. В ней ярко выражены настроение и основная идея стихов Исаковского - не только раздумья и воспоминания о мирной жизни, но и призыв к борьбе с ненавистным врагом, потому что дорога к дому, к любимой ведет через войну, через испытания и невзгоды.

Исполняется песня «В лесу прифронтовом»

История создания всенародно любимой песни «Темная ночь» очень интересна. В 1943 году, во время работы над знаменитым кинофильмом «Два бойца» у режиссера Леонида Лукова не получалось снять эпизод написания солдатом письма. Расстроенному из-за множества безуспешных попыток режиссеру неожиданно пришла мысль, что украшением сцены могла бы стать песня, передающая чувства бойца в момент написания письма родным. Не теряя ни минуты, Леонид Луков поспешил к композитору Никите Богословскому. Поддержав идею Лукова, Никита Владимирович уже через 40 минут предложил другу мелодию. После этого оба приехали к поэту Владимиру Агатову, который, в свою очередь, за пару-тройку часов написал легендарное стихотворение. Так, на музыку Никиты Богословского и слова Владимирам Агатова, благодаря идее Леонида Лукова, была создана любимая и поныне песня «Темная ночь». Спетая исполнителем роли главного героя Марком Бернесом, «Темная ночь» навсегда осталась в памяти нашего народа. Кстати, после записи песни, сцена написания письма в землянке была удачно снята с первого дубля. Но и на этом история создания песни не заканчивается. Первая матрица пластинки пострадала от… слез работницы завода, которая не смогла сдержать чувств при прослушивании песни в исполнении Ивана Козловского. Так что в свет «Темная ночь» вышла только со второй матрицы.

Исполняется песня «Темная ночь».

Сюжет этой всенародно известной, любимой песни времен Великой Отечественной войны бесхитростен и прост. Но стоит ей прозвучать в наши дни, как в памяти тех, кто ее слышал и пел в военные годы, проносятся волнующие страницы далеких лет.

Секрет воздействия «Огонька» так объясняет поэт Евгений Долматовский: «Прошли годы, — пишет он, — и мы просто забыли обстановку военного времени. Когда враг напал на нашу страну, повсеместно — сначала до Волги, а потом и глубже, в тылах России, — было введено затемнение. На улицах — ни фонаря, окна к вечеру плотно закрывались шторами и листами черной бумаги.

Затемнение придавало фронтовой характер городам и селам, как бы далеко от линии боев они ни находились. И вдруг на фронт прилетела песня «Огонек». Это было в тяжелую пору. Сейчас трудно себе представить, какое ошеломляющее впечатление произвела эта картина: уходит боец на позиции и, удаляясь, долго видит огонек в окне любимой. А люди знали: половина страны погружается ночью в непроглядную темноту, даже машины не зажигают фар, и поезда движутся черные. Вражеские самолеты не найдут цели!

Поэтический образ огонька на окошке превратился в огромный и вдохновляющий символ: не погас наш огонек, никогда не погаснет! Песня еще одной неразрывной связью скрепила фронт и тыл».

Точкой отсчета в биографии песни можно считать, пожалуй, 19 апреля 1943 года — день, когда газета «Правда» опубликовала на своих страницах стихотворение Михаила Исаковского «Огонек» с подзаголовком «Песня», но без нот и какой-либо ссылки на то, что к нему написана музыка. По всей вероятности, поэт заведомо рассчитывал, что песней эти его стихи обязательно станут.

К «Огоньку» музыку стали сочинять и подбирать повсюду и все — профессиональные композиторы и самодеятельные, дирижеры, музыканты, певцы. Все они исполнялись в концертах на фронте и в тылу, а некоторые звучали по радио и даже были записаны на грампластинку. Однако ничего общего с той мелодией, которая была подхвачена в народе, ни одна из них не имеет.

Повсеместно запели именно тот «Огонек», который все мы знаем и сейчас. Кто же автор этой мелодии? А главное — каким образом она так быстро, можно сказать, мгновенно распространилась в военные годы и прочно закрепилась в народной памяти? На эти вопросы ни одному из исследователей, занимающихся песенным творчеством периода Великой Отечественной войны, не удалось пока дать аргументированный ответ. Никто не отыскал публикаций или хотя бы рукописей «Огонька», относящихся к военному времени.

На этикетке пластинки было указано, что слова песни М. Исаковского, а музыка — народная. То же самое говорилось и в передачах радио, когда она звучала. С тех пор разгорелись споры вокруг авторства мелодии «Огонька», которые не затихают, по сей день.

«...Начиная примерно с 1945 года и до сих пор, - писал по этому поводу Михаил Васильевич Исаковский в апреле 1968 года, - очень многие люди пытаются доказать, что песню (музыку) написали они, то есть, вернее, каждый пытается доказать, что это его музыка. Одним словом, авторов музыки «Огонька» было великое множество. Союз композиторов создал специальную комиссию, чтобы выяснить, кто же автор «Огонька». Было рассмотрено множество материалов, проверена каждая нота, каждая музыкальная «закорючка». В конце концов комиссия установила, что ни один из претендентов не мог написать музыку «Огонька»...

Сам же Михаил Исаковский в 1964 году сказал так: «Если бы я сам пытался напеть свое стихотворение, то, подбирая мелодию, наверное, был бы близок к той, которая стала столь популярной»...

Исполняется песня «Огонёк».

Звучит вальс «Дунайские волны»

2 февраля 1943 года победоносно закончилась Сталинградская операция: завершена была ликвидация окруженной группировки противника. В Сталинграде наступила непривычная тишина... – А через несколько дней, – вспоминает поэт Евгений Долматовский, – мы с композитором Марком Фрадкиным уже ехали в эшелоне на новый фронт – будущую Курскую Дугу. Поезд шел медленно, часто останавливался, и мы стали сочинять песню.

Вот как поэт рассказывает об этом в своей книге «Было»:
«Стоит воинской колонне остановиться на ночевку в прифронтовом селе или городке, и вот уже возникают знакомства, и откровенные разговоры, и влюбленность, и все это носит грустный и целомудренный характер; а рано-рано – расставанье, отъезд... В начале 1942 года Долматовский написал стихотворение «Танцы до утра», написал почти с натуры. «Подобные объявления зазывали молодежь в те времена, и я не выдумал, а выписал в заголовок стихотворения то, что крупными неуклюжими буквами было выведено на листках бумаги». Прошло больше года. Как-то, уже в дороге, поэт прочитал эти стихи М. Фрадкину:

Воет вьюга на Осколе,

По реке скользят ветра...

Говорят, сегодня в школе

Будут танцы до утра.

Композитору стихи понравились, и он сочинил навеянную ими вальсовую мелодию. Но для нее нужен был новый вариант текста, который отвечал бы ритмическому рисунку мелодии. И здесь Фрадкин вспомнил историю, рассказанную знакомым военным летчиком. ...Однажды пришлось этому летчику побывать летним вечером в небольшой деревушке в прифронтовой полосе. Остановились передохнуть. Вдруг офицер услышал звуки музыки – местная молодежь танцевала под старый, разбитый патефон. Он подошел ближе и увидел девушку, одиноко стоящую в стороне. Лейтенант пригласил ее на вальс. Разговорились, но тут пришлось проститься – засигналил шофер, пора в путь. С тех пор прошло много времени, молодой офицер не может забыть эту девушку. Может быть, об этом написать песню?

Работа шла успешно, и вскоре песня была готова. Оставалось лишь проверить ее на слушателях. На всех остановках Фрадкин, аккомпанируя себе на трофейном аккордеоне, исполнял «Офицерский вальс» (так вначале называлось это сочинение) перед бойцами из составов, спешивших на новый участок фронта.

Песня удалась. Об этом можно было судить по тому, с какой молниеносной быстротой она распространилась. Многие эшелоны обгоняли поезд, в котором ехали авторы, и увозили песню с собой. «Приезжаем мы на какую-нибудь станцию, а там солдаты уже поют:

Ночь коротка,

Спят облака,

И лежит у меня на ладони

Незнакомая ваша рука...

Редко какая новая песня сразу же после своего рождения пользовалась на фронте такой популярностью, как эта. А когда ее спел по радио Леонид Утесов, то, пожалуй, не было человека, который бы ее не знал. Остается добавить немногое. Авторы решили изменить первоначальное название на «Случайный вальс». Ведь песня была не только «офицерской», но и солдатской...

Звучит песня «Случайный вальс»

Почти мистическая история связана с песней Михаила Фрадкина и Евгения Долматовского «Дорога на Берлин».

Сначала поэт Евгений Долматовский написал стихотворение «Улицы-дороги». Произошло это в только что освобожденном от фашистов Гомеле. До этого наши войска уже освободили Орел и Брянск. Но поэт заметил странную особенность: последняя улица, по которой проходили наши наступающие войска, как бы указывала маршрут к следующему городу, который предстоит брать. В Орле это была Брянская улица, в Брянске — Гомельская, В Гомеле — Минская.

Стихи были напечатаны в газете. Песню «Улицы-дороги» запели в дивизиях и полках, причем на разные мотивы, которые сами подбирали армейские запевалы. О том, что композитор Марк Фрадкин все-таки написал музыку для песни, Евгений Долматовский с удивлением узнал только в конце войны. Кроме того, поэт обнаружил, что у песни каким-то удивительным образом появилось продолжение. Она звала уже не на Минск, а на Берлин! Оказывается, дописал текст Леонид Утесов.

Он часто исполнял эту песню на передовой и по мере продвижения наших войск на Запад стал добавлять названия новых освобожденных городов: Брест, Люблин, Варшава и так далее, а заканчивал словами — «На Берлин!». И песня всегда была злободневной. С этими поправками, которые внесла сама жизнь, песня действительно привела к Победе и с тех пор стала называться «Дорога на Берлин».

Песня «Дорога на Берлин» (в исполнении Л.Утёсова)

Звучит Приказ о капитуляции Германии (Левитан)

Великая Отечественная война, которую вёл советский народ, окончилась… Но не окончилась память о ней…

Песня «Эх, дороги…» - исповедь о выстраданном и пережитом, раздумье о том, через что довелось пройти и что выдюжить в минувшей войне нашему народу.

Написана была эта песня вскоре после окончания Великой Отечественной.

«Тогда казалось, что все, что можно написать о войне, уже написано,— вспоминает о времени создания песни Лев Ошанин,— И мы с Новиковым, в частности, написали немало военных песен. Может быть, поэтому и увлекла нас тема, которая была сформулирована скупо: «Под стук колес», а в скобках стояло — «Солдаты едут на фронт».
Такой песни еще не было…

Нас волновала тема ожидания боя, ощущения его, готовности к нему. Песня должна была стать раздумьем о предстоящем и свершившемся, о горечи потерь и о вере в победу. Такая песня, думалось нам, может быть написана только в 1945 году с позиций знания всего, что произошло на войне».

«Дороги» родились,—продолжает поэт свой рассказ, когда под Жиздрой мы лежали в поле, настигнутые бомбежкой, и русоволосый лейтенант, упавший рядом, уже не встал. «Дороги» родились, когда в землянке на высоте Шляпа над Западной Лицей мы показывали с Марком Фрадкиным песню «В белых просторах» и ее оборвала разорвавшаяся под окном мина. «Дороги» родились, когда за десять дней была выбита половина личного состава противотанковой бригады, а она каждую ночь меняла позицию, чтобы встретить танковую лавину врага…»

“Эх, дороги…” далеким эхом незабываемых, суровых и трудных военных лет отзывается в сердце и памяти тех, кто поет или слышит ее знакомый до боли напев.

“Из написанных мною песен, – подытоживал Анатолий Григорьевич Новиков, автор музыки, свою многолетнюю и плодотворную деятельность в песенном жанре, – наиболее любима “Дороги”… Она очень близка по строю народной песне. Помните: “Эх ты, ноченька…” Тот же глубокий вздох вначале, определяющий основной настрой песни-воспоминания”.

Что верно, то верно: “Нам дороги эти позабыть нельзя”.

Исполняется песня «Эх, дороги…»

Левитан «Вечная слава героям»

Минута молчания (Метроном)

Исполняется попурри.