Разработка классного часа "Планета моего класса"
классный час (6 класс)

Формирование нравственных основ личности

Классный час «Планета моего класса»

Цель:

 создание дружеской атмосферы взаимопомощи, доверия, доброжелательного и открытого общения детей друг с другом в классе.

Задачи:

• Сформировать у детей через личные контакты умение пользоваться поддержкой одноклассников и оказывать помощь другим.
• Дать возможность детям почувствовать свое формирующееся «Я» через проявление интереса к жизни, умениям, достоинствам своих друзей.
• Выработать способность вести себя с окружающими в сотрудничающей манере.
• Воспитывать способность к принятию себя, осознанию своих сильных и слабых сторон.

Оборудование:

 набор наклеек с разными рисунками, ватман с изображением голубой планеты, звезды, макеты материков, набор магнитов, магнитофон, кассета с инструментальной музыкой, свеча, памятка «черты характера».

Ход занятия.

1. Психологический тренинг

Упражнение «Снежный ком».

Давайте познакомимся поближе. Встаньте  в круг. Сейчас мы будем передавать по кругу свечу, называя свое имя и то, что вы больше всего любите делать, свое хобби. Каждый, называя свое имя и увлечение, называет при этом предыдущих ребят и их хобби.

2. Чтение учащимися стихотворения Е.Евтушенко «Людей неинтересных в мире нет» (приложение).

3. Самоидентификация «Какой я? Какие мы вместе?» (в группах)

(Класс объединяется в группы. Для этого на столе лежат карточки разных цветов. Выбрав карточку, учащиеся занимают места за столом, где лежит кружок соответствующего цвета.)

Учитель. Сегодня мы постараемся разгадать, какой вы — каждый в отдельности и все вместе.

        Пожалуйста, напишите на визитке рядом со своим именем качество характера, которое начиналось бы с той же буквы, что и ваше имя (или отчество, фамилия). Один ученик от каждой группы представляет участников.

        Представление групп

        4. Мини — проект «Планета моего класса»

Учитель. Мы сделали первый шаг, что бы загадка «Какой я? Какие мы вместе» была разгадана.

(Вывешивается лист бумаги формата А1 с изображением на нём голубой планеты.)

1. Чтение учителем отрывка из произведения

А.де Сент—Экзюпери «Маленький принц»

* * *

        Впрочем, это меня не слишком удивило. Я знала, что кроме таких больших планет, как Земля, Юпитер, Марс, Венера, существуют ещё сотни других, и среди них такие маленькие, что даже в телескопе не разглядеть. Когда астроном открывает такую планетку, он дает не имя, а просто номер.

Задание. Создайте планету, которую не может открыть ни один астроном на свете, — «Планету моего класса»

Беседа:

• Как вы думаете, какой материк нужно создать первым? (Материк Ученик. В школе главной работой является учёба)
• Какие у вас интересы? (Спорт, музыка)

Как вы назовете этот материк? (Материк интересов)

• Чем вы любите заниматься в свободное от учебы время? (Вместе гулять, ходить в гости к друг другу, организовывать мероприятия)

• Какой материк необходим вам для этого? (Материк развлечений)
• О чем вы мечтаете? Нужен ли нашей планете материк мечты?

(Звучит легкая музыка. Учащиеся в группах рисуют море Любви, пустыню Двоек, озеро Танцев и т.п., а потом делают презентацию материков.)

(Звучит легкая инструментальная музыка).

Ребята, вы создали ПЛАНЕТУ СВОЕГО КЛАССА. Ваша фантазия и умение творчески работать в сотрудничестве друг с другом помогли вам в этом.

5. Составление правил взаимоотношений

Учитель: А теперь мы должны определить правила взаимоотношений на своих материках. Эти правила позволяют всем жителям планеты оставаться друзьями.

        У нас на планете возник конфликт. С помощью каких правил вы будет его устранять?

        (Ученики решают ситуацию, предлагая выслушивать друг друга, быть внимательнее друг к другу, не грубить друг другу, защищать живущих рядом и т.п.)

Чтение учителем рассказа В.Солоухина «Мститель» (приложение)

• Знакомо ли вам чувство, испытываемое героем в начале рассказа?
• Что мучает главного героя? (Хочет отомстить, но бить доверчивого героя стыдно)
• Что повлияло на изменение первоначального плана мести? (Доверчивость, искренность Витьки, поверившего, что обиженный им приятель не держит на него зла.)
• Почему «мстителю» делается легко на душе от принятого решения не бить Витьку?
• Понятно ли вам это ощущение или удивляет?
• В плане мести лежал обман. Как вы к этому относитесь?

Вывод: Месть или отказ от мести — это выбор, перед которым может оказаться каждый.

Учитель: В общении важно научиться распознавать язык жестов, индивидуальные особенности мимики, словно читать людей, настраивать на коммуникативную волну. Как это делать? Вот несколько простых и не сложных советов:

• Демонстрируйте внимание и интерес к человеку как к личности;
• Излучайте положительные эмоции;
• Улыбайтесь по-настоящему;
• Умейте слушать;
• Говорите комплименты.

А чтобы соблюдать эти советы, какими качествами должен обладать человек? То есть каким должен быть человек?

Заключительная часть.

Игра «Подарок»

С помощью жестов, движений и мимики подарить подарок соседу справа. Тот кому дарят подарок, молча принимает его и дарит подарок следующему. Каждый должен получить подарок и догадаться, что же ему вручили. В заключении каждый по кругу называет свой подарок.

Рефлексия занятия.

Какое настроение было у вас во время занятия?

Что понравилось больше всего?

Было ли что-то, что не понравилось?

Узнали ли для себя что-то новое на занятии?

Е.Евтушенко

Людей неинтересных в мире нет.

Их судьбы – как истории планет.

У каждой всё особое, своё,

и нет планет, похожих на неё.

А если кто-то незаметно жил

и с этой незаметностью дружил,

он интересен был среди людей

самой неинтересностью своей.

У каждого – свой тайный, личный мир.

Есть в мире этом самый лучший миг.

Есть в мире это самый страшный час,

но это всё неведомо для нас.

И если умирает человек,

с ним умирает первый снег,

и первый поцелуй, и первый бой...

Всё это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,

машины и художников холсты,

да, многому осталься суждено,

но что-то ведь уходит всё равно!

Таков закон безжалостной игры.

Не люди умирают, а миры.

Людей мы помним, грешных и земных.

А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,

что знаем о Единственной своей?

И про отца родного своего

мы, зная всё, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.

Их тайные миры не возродить.

И каждый раз мне хочется опять

от этой невозвратности кричать...

Мститель В.Солоухин                          

     Вместо того чтобы сидеть на скучном уроке по арифметике, нам выпала удача копать картошку на школьном участке. Если вдуматься, копать картошку — чудесное занятие по сравнению с разными там умножениями чисел, когда нельзя ни громко высморкаться, ни повозиться с приятелем (кто кого повалит), ни свистнуть в пальцы.

     Вот почему все мы, и мальчишки и девчонки, дурачились, как могли, очутившись вместо унылого класса под чистым сентябрьским небом.

     Денек стоял на редкость: тихий, теплый, сделанный из золотого с голубым, если не считать черной земли под ногами, на которую мы не обращали внимания, да на серебряные ниточки паутинок, летающих в золотисто-голубом.

     Главное развлечение наше состояло в том, что на гибкий прут мы насаживали тяжелый шарик, слепленный из земли, и, размахнувшись прутом, бросали шарик — кто дальше. Эти шарики (а иной раз шла в дело и картошка) летают так высоко и далеко, что кто не видел, как они летают, тот не может себе представить. Иногда в синее небо взвивались сразу несколько шариков. Они перегоняли один другого, все уменьшаясь и уменьшаясь, так что нельзя было уследить, чей шарик забрался выше всех или шлепнулся дальше.

     Я наклонился, чтобы слепить шарик потяжелее, как вдруг почувствовал сильный удар между лопаток. Мгновенно распрямившись и оглянувшись, я увидел, что по загону бежит от меня Витька Агафонов с толстым прутом в руке. Значит, вместо того чтобы бросить свой комок земли в небо, он подкрался ко мне сзади и ударил меня комком, насаженным на прут.

     Многочисленные лучистые солнышки заструились у меня в глазах, а нижняя губа предательски задергалась: так бывало всегда, когда приходилось плакать. Не то чтобы нельзя было стерпеть боль. Насколько я помню, я никогда не плакал именно от физической боли. От нее можно кричать, орать, кататься по траве, чтобы было полегче, но не плакать. Зато легко навертывались слезы на мои глаза от самой маленькой обиды или несправедливости.

     Ну за что он теперь меня ударил? Главное, тайком, подкрался сзади. Ничего плохого я ему не сделал. Наоборот, когда мальчишки не хотели принимать его в круговую лапту, я первый заступился, чтобы приняли. «На любака» мы с ним не дрались давным-давно. С тех пор, как выяснилось, что я гораздо сильнее его, нас перестали стравливать. Что уж тут стравливать, когда все ясно! В последний раз мы дрались года два назад, пора бы об этом забыть. К тому же никто не держит обиды после драки «на любака». «Любак» и есть «любак» — добровольная и порядочная драка.

     Ни один человек на загоне не заметил маленького происшествия: по-прежнему все собирали картошку; наверное, небо по-прежнему было голубое, а солнышко красное. Но я уж не видел ни картошки, ни солнца, ни неба. В горле у меня стоял горький комок, на душе было черно от обиды и злости, а в голове зародилась мысль отомстить Витьке, да так, чтобы в другой раз было неповадно.

     Вскоре созрел план мести. Через несколько дней, когда все позабудется, я как ни в чем не бывало позову Витьку в лес жечь теплинку. А там в лесу и набью морду. Просто и хорошо. То-то он испугается один в лесу, когда я скажу ему: «Ну что, попался на узенькой дорожке?» Нет, я сзади бить не буду, я ему дам прямо в нос. Или отплатить тем же? Раз он меня сзади, — значит, и я его сзади. Только он нагнется за сухим сучком, а я как тресну по уху, чтобы загудело по всей голове. Он обернется, тут-то я ему и скажу: «Ну что, попался на узенькой дорожке?» А потом уж и в нос...

     В урочный день и час, на большой перемене, я подошел к Витьке. Затаенное коварство не так-то просто скрывать неопытному мальчишке. Казалось бы, что тут такого: пригласить сверстника в лес жечь теплинку? Обычно уговариваешься об этом мимоходом, никакого волнения быть не может. На этот раз я волновался. Даже в горле стало сухо, отчего голос сделался глухой и вроде бы чей-то чужой. А руки пришлось спрятать в карманы, потому что они вдруг ни с того ни с сего задрожали.

     Витька посмотрел на меня подозрительно. Его оттопыренные уши, над которыми нависали соломенные волосенки, покраснели.

     — Да уж... Я знаю, ты драться начнешь. Отплачивать.

     — Что ты, я забыл давно! Просто пожгем теплинку. А то, если хочешь, палки будем обжигать, а потом разукрасим их. У меня ножичек острый, вчера кузнец наточил...

     Между тем положение мое осложнилось. Одно дело — нечаянно заманить в лес и там стукнуть по уху: небось знает кошка, чье мясо съела, а другое дело — весь этот разговор. Если бы Витька отнекивался, отказывался, а потом нехотя пошел, было бы куда все проще. А после моих слов он улыбнулся от уха до уха (рот у него такой, как раз от уха до уха) и радостно согласился:

     — Ну ладно, тогда пойдем.

     «Вот я тебе покажу «пойдем»!» — подумал я про себя. Пока шли до горы, я всю дорогу старался вспомнить, как он ни за что ни про что ударил меня промежду лопаток, и как мне было больно, и как мне было обидно, и как я твердо решил ему отплатить. Я так все точно и живо вообразил, что спина опять заболела, как и тогда, и в горле опять остановился горький комок, и даже нижняя губа вроде бы начала подрагивать, — значит, я накалился и готов к отмщению.

     На горе, где начались маленькие елочки, выпал удачный момент: как раз Витька, шедший впереди меня, наклонился, что-то рассматривая на земле, а ухо его словно бы еще больше оттопырилось, так и просило, чтобы я по нему стукнул что есть силы.

     — Смотри, смотри! — закричал Витька, показывая на круглую норку, уходящую в землю. Его глаза горели от возбуждения. — Шмель оттуда вылетел, я сам видел. Давай раскопаем? Может быть, там меду полно.

     «Ну ладно, эту норку мы раскопаем, — решил я, — потом уж я с тобой разделаюсь!»

     — Надо вырезать острые лопаточки, а ими и копать землю. Нож-то захватил?

     Живо-два мы вытесали себе по отличной лопаточке и стали рыть. Дерн тут был такой плотный, что мы сломали по одной лопаточке, потом вырезали новые, а потом уж добрались до мягкой земли. Однако никакого меда или даже шмелиного гнезда в норке не оказалось. Может быть, когда-нибудь здесь вправду водились шмели, только не теперь. А зачем лазил туда шмель, которого увидел Витька, так мы и не узнали.

     На опушке леса в траве мы тотчас наткнулись на стаю рыжиков. Опять наткнулся Витька, недаром у него глазищи по чайному блюдечку.

     Крепкие, красные, боровые росли грибы в зеленой траве. И хоть целый день грело солнце, они все равно были холодные, как лягушки. В большом рыжике в середке стояла чистая водичка, как все равно нарочно налили для красоты. Поджарить бы на прутике, да жаль соли нет. Вот бы славно поели!

     — Айда за солью! — предложил Витька. — Далеко ли овраг перебежать? Хорошо бы заодно по яичку у матери стащить.

     «Айда за солью! — думал я, лелея по-прежнему свой злодейский замысел. — Только не думай, что все так и кончится. Когда сбегаем за солью, я тебя обязательно прищучу в лесу, ты от меня не уйдешь».

     Мы принесли соль и два куриных яйца.

     — Теперь давай ямку копать.

     В ямку мы положили яйца, засыпали их землей и на этом месте стали разводить теплинку. От огня земля нагреется, яйца в ней превосходно испекутся. Останется только подержать их в золе около горячих углей, чтобы немного пропахли дымком для вкуса.

     Сначала мы зажгли небольшую сосновую веточку, пушистую, но высохшую, с красными иголками. Она вспыхнула от одной спички и горела так, словно гореть для нее большая радость, то есть даже ничего нет на свете лучше, чем сгореть в нашей теплинке. Она вроде бы даже не горела, а плясала, как девчонка в ярко-красном платьице. (Если вдуматься, Витька этот не такой плохой мальчишка, и в лесу с ним интересно, только вот зачем он тогда меня треснул промежду лопаток? Теперь придется ждать, когда кончим жечь теплинку.)

     На горящую сосновую ветку мы стали класть тонкие сухие палочки. Мы их клали сначала колодцем, крест-накрест, потом стали класть шалашиком. Постепенно пошли палочки потолще, еще потолще, и теплинка наша разгоралась ровным, сильным огнем. Она хотя и была небольшая, но сразу видно, что не скоро погаснет, если даже не подкладывать в нее дров.

     Тут мы принялись за рыжики. Когда Витька насаживал на прутик свой первый рыжик, мне так и вспомнился тяжелый земляной катыш, которым он меня тогда огрел, и я подумал, не сейчас ли мне с ним расправиться, но решил, что всегда успеется, и стал насаживать свой рыжик. Рыжики шипели в огне, соль на них плавилась и вскипала пузырьками, даже что-то с шипением капало в костер — не то соль, не то грибной сок. А кончики прутьев дымились и обугливались. Мы съели все рыжики, но нам хотелось еще, так они были вкусны и душисты. Да и соль оставалась, не выбрасывать же ее! Пришлось снова идти по грибы.

     Когда мы раскапывали яйца, из земли шел пар — настолько она прогрелась и пропарилась. Надо ли говорить, что яйца упеклись на славу. Мы съели с ними остатки соли. Никогда я не ел яиц вкуснее этих. (Конечно, это Витька придумал печь яйца. Всегда он что-нибудь придумает, даром что уши торчат в разные стороны.)

     Ну что же, вот и теплинка прогорела, сейчас пойдем домой, и тут я буду должен... Что бы еще такое придумать, очень не хочется сразу идти домой.

     — Бежим на речку, — говорю я Витьке. — Помоемся там, а то вон как перемазались. Водички попьем холодненькой. Бежим?

     Все под руками у нас в деревне: лесок так лесок, речка так речка. Мы по колено заходим в светлую текучую воду, которая очень холодна теперь, в конце сентября, наклоняемся над водой и пьем ее большими вкусными глотками. Разве можно воду из колодца или самоварного крана сравнивать с этой прекрасной водой! Сквозь воду видно речное дно — камушки, травинки, песочек. Травинки стелются по дну и постоянно шевелятся, как живые.

     Ну вот и попили и умылись. Делать больше нечего, надо идти домой. Под ложечкой у меня начинает ныть и сосать. Витька доверчиво идет вперед. Его уши торчат в разные стороны: что стоит развернуться и стукнуть!

     Что стоит? А вот попробуй, и окажется, что это очень непросто ударить человека, который доверчиво идет впереди тебя.

     Да и злости я уж не слышу в себе. Так хорошо на душе после этой теплинки, после этой речки! Да и Витька, в сущности, неплохой мальчишка — вечно он что-нибудь придумает. Придумал вот яйца стащить...

     Ладно! Если он еще раз стукнет меня промежду лопаток, тогда-то уж я ему не спущу! А теперь — ладно.

     Мне делается легко от принятого решения не бить Витьку. И мы заходим в село как лучшие дружки-приятели.

     1961