Михизеева Поляна – Кубанская Хатынь
классный час на тему

ГБПОУ  КК «УТМиПТ»

Михизеева Поляна – Кубанская Хатынь

(классный час с презентацией)

Мероприятие разработано

классным руководителем группы 8 ПМ,

                                                                                      преподавателем  русского языка и литературы

Понкратовой Л.Н.

с.Успенское

2015 г.

Михизеева Поляна – Кубанская Хатынь

Цель:

1. Познакомить обучающихся с историческим событием, произошедшим  13 ноября 1942 года в районе Михизеевой поляны в Мостовском районе.

2. Способствовать осознанию основного фактического материала.

3. Воспитывать чувство патриотизма, гордости за подвиг своих земляков во время Великой Отечественной войны, готовности к защите Отечества, уважение к Ветеранам войны и труда.

Оборудование:

-Карта Краснодарского края

-Презентация «Кубанская Хатынь»

                                                              Эпиграф:                                            

Ах, Михизеева Поляна,

                                                                             Не смолкнут голоса твои.

                                                                             Ах, Михизеева Поляна,

                                                                             Ты Спас Кубанский на крови.

                                                              Г. Жежель.

Ход урока

Преподаватель:

   Есть у нас в крае Мостовской район (показать на карте). Кто там побывал, тот не может сдержать восхищения красотой природы. Ученые называют эти места «Кубанской Швейцарией». Таких горных местечек много в Мостовском районе. Да и по всей Кубани немало. А уж летом царит здесь и вовсе красота неописуемая. Представьте: на стыке гор расступаются в сторонку вековые дубы да буки, и открывается глазу просторная поляна-долина - спокойная и величавая под защитой леса, нарядно усыпанная цветами клевера, сурепки, львиного зева... Нога запутывается в плетях ежевики. Пьяняще пахнет медом. И беззвучие... Будто и не на земле нашей грешной стоишь.

   Но не только красотой славится этот край. В земных недрах здесь, как утверждают, вся таблица Менделеева. Вот сюда и пришли осенью 1942 г. фашисты. Они сразу же начали осваивать здешние богатства для своих нужд. Но с этим не хотели мириться жители района. Они создали партизанские отряды и развернули борьбу с захватчиками. Население помогало партизанам, давало им продукты и медикаменты.

   До войны среди гор затаился поселок с поэтическим названием Михизеева Поляна. Сейчас вы не найдете названия этого поселка на карте края.

   Работал здесь маленький лесопильный завод, были начальная школа, клуб и сельский магазин. Магазин торговал хлебом, солью, спичками и керосином. Иногда привозили сахар, конфеты и другие сладости. Тогда в посёлке  был праздник…. Домики, похожие на веселые пчелиные ульи. Улицы, которые лучами просек уходили прямо в лес. Горы, казачьим дозором ставшие вокруг... Таким остался в памяти старожилов этих мест поселок Михизеева Поляна довоенных лет. Большинство михизеевских мужиков кормили семьи тем, что лес валили. Древесина в тех местах - первый сорт! Красный, как предветренний закат, бук, желто-мраморный орех, светлый явор - на всю страну славились. Но, памятуя о том, что деревья, как люди: свалил - не поднять, михизеевцы взамен спиленным сажали молодые деревца. Бывало, всем поселком выходили на посадку молодняка. Символично давали саженцам имена народившихся детей.

   И лес остался. Как памятник.

   А еще, по рассказам жителей окрестных сел и станиц, михизеевцы славились особым певческим даром. Что ни семья была - музыкальный ансамбль со своими гармонистами, балалаечниками, баянистами. Видно, поэтому каждую весну, в первый день мая, в Михизееву Поляну съезжались гости из станиц Махошевской и Костромской, с хутора Погуляева. Не только родственники поселковцев, но и совершенно незнакомые люди. Всем хватало места за праздничным столом. И как все было здорово придумано:  сзывало станичников на этот веселый пир пламя огромного костра, который поселковая молодежь разжигала на вершине высокого кургана.

   13 ноября 1942 года, 72 года  назад,  поселок Михизеева Поляна  был стерт с лица земли фашистами, повторив трагическую судьбу более известных миру испанской Герники, чешской Лидице, белорусской Хатыни... Кубанской Хатынью стали называть этот лесной посёлок. Для миллионов людей это — символ жестокости и бесчеловечности фашизма. 20 мужчин, 72 женщины, 115 детей - всё тогдашнее население Михизеевой Поляны - были расстреляны эсэсовцами и полицаями.

   Не осталось ни одной живой души. Как же так случилось? Вот что об этом вспоминают старожилы, чудом оставшиеся в живых.

   Из-за ранения вернулся с фронта Андрей Егорович Москаленко. Занимался хозяйством, собирал в лесу грибы и ягоды, чтобы накормить семью, и очень страдал оттого, что не может теперь сражаться с врагом. Не было в посёлке ожесточённых боёв, не было передовой линии, да и немцев пока не было. Но вот они пришли. Стали устанавливать свой порядок не без помощи предателей. Нашлись такие в посёлке.

   Как к Москаленко попал раненый партизан, знал только он сам. Как ребёнка выхаживал он партизана, поил парным молоком, кормил мёдом, готовил снадобья из лесных трав, правдами и неправдами доставал медикаменты.

   Но в семье, как говорится, не без урода. Вот и выследили предатели – староста и полицай – партизана. Однако соседи успели предупредить Андрея Егоровича, что за его домом установлена слежка. Знал хозяин, что его ожидало, если бы немцы и  полицаи обнаружили партизана. И он, потеплее укутав раненого, ночью отвёз его в лес. Возвратился поздно; не успел ещё распрячь лошадь, как хлопнула калитка и во двор вошли три полицая. Они осмотрели двор, перевернули весь дом, проверили чердак и погреб, заглянули в кладовку, но никого не нашли. Затаили полицаи злобу, стали ждать нового случая. И он явился. Немцы и полицаи, прочёсывая лес, нашли на дереве недалеко от сбитого самолёта парашют. Его стропы были обрезаны ножом. Решили фашисты, что лётчика спасли и скрывают в своих домах местные жители или он попал в партизанский отряд. И 13 ноября 1942 года вооружённый до зубов отряд фашистов вместе с полицаями вошёл в Михизееву Поляну. Мирных жителей стали бесцеремонно выгонять из хат и дворов.

   - На улицу, на улицу! – кричали пьяные полицаи.

   - Шнель! – орали фашисты, выталкивая во двор насмерть перепуганных людей.

   Стоял невообразимый шум. Обезумевшие от страха жители спрашивали немцев: «Куда вы нас гоните, за что, в чём вина наша?» Но фашисты молчали и ещё усерднее работали кулаками и прикладами. Но пуще фашистов свирепствовали полицаи во главе с бургомистром Зубовым. Как только жители поняли, куда и на что их гонят, сделали попытку бежать. Однако это, к сожалению, никому не удалось. Полицаи находили всех, они проверяли дворы, погреба, даже заглядывали в колодцы. Опять согнали всех вместе: женщин, детей, стариков, здоровых и беспомощных. Пощады не давали никому.

   Жителей Михезеевой Поляны разделили на семь групп. Мужчин каждой группы заставляли рыть траншею. Потом ставили всю группу вдоль неё и расстреливали из автоматов и пулемётов. Обречённые молча стояли, крепко держась за руки, вскинув к небу глаза. Фашисты и полицаи подходили к лежащим на земле. Раздавались одиночные выстрелы. Выстрелы в тех, кто ещё подавал признаки жизни. Потом наступала очередь второй, третьей… седьмой группы. Гитлеровцы торопились: вечерело – надо было управиться засветло.

   Озверевшие фашисты убили 207 жителей Михизеевой Поляны. Больше половины убитых – дети, остальные – старики и женщины. Вдумайтесь в эти цифры: 20 мужчин, 72 женщины, 13 младенцев до года, которые были убиты  извергами головками о деревья, 19 детей до трех лет, 24 - до пяти, 27 - до десяти, 33 подростка.  Многие дети были изуродованы: фашисты вспарывали животы, жгли их живьем…   Одна  из женщин ждала ребенка и от увиденного  ужаса преждевременно родила малыша прямо под пулями. Немец застрелил мать, а дитя поддел штыком, проколол и отшвырнул в сторону. Другая мать, умирая, не хотела отдавать своего ребенка. Тогда фашистский нелюдь вырвал его из рук женщины, взял за ножки и ударил головой о дерево. Михизеевцев  убили за то, что они ненавидели фашизм, что не признавали «новый порядок», который пытались навязать гитлеровцы, убили за то, что они твёрдо верили в победу над врагом. Заметая следы, фашисты сожгли дотла посёлок.

   Целую неделю гитлеровцы запрещали жителям других посёлков подходить к месту расправы. Не подозревали они, что остались свидетели их страшного злодеяния, не знали, что настигнет палачей суровая, но справедливая кара. Удивительно, но в этой кровавой бойне  чудом выжило несколько человек,  которые и рассказали о жестокой фашистской расправе.  

Краеведы, сотрудники Лабинского музея, начали интенсивный поиск оставшихся в живых,  информацию о массовой казни  собирали по крупицам. Известный лабинский краевед Федор Морозов, которого  уже нет на свете, успел много сделать для увековечивания памяти поселка Михизеева Поляна и  его жителей, разделивших с ним горькую участь. Эти живые свидетели и рассказали остальным людям о том, что произошло в рабочем лесном поселке.

   Первым отыскался след уцелевшей михизеевки Анны Малакеевой,  на долю которой выпала страшная женская судьба. В тот роковой день она сразу потеряла свою мать и шестерых детей. Самому младшему исполнился тогда всего год. Как ей удалось избежать смерти? Как она не сошла с ума от горя? Жить после такого не хотелось! Руки опускались.… И откуда у неё взялись силы, чтобы морально поддержать мужа, вернувшегося после войны домой из лагеря военнопленных и в память о старших детях уже в мирное время родить еще двоих детей и дождаться потом от них внуков?  Однако страшные видения не покидали Анну Георгиевну всю жизнь:  «Я давно не живу. С того самого страшного дня. Меня зарыли в могилу вместе с моими детьми. Они погибли в одно мгновение. Под дулами автоматов и пулеметов мы стояли вместе: я, шестеро моих ребятишек и моя мама. Некоторые поселковцы просили пощадить детей, просила и я. Но изверги были неумолимы. Особенно свирепствовали полицаи Дворников, Ерчик, Желяков. Они добивали раненых, а потом жгли дома. Дошла очередь встретить смерть и до нас. Застрочил пулемет. Люди начали падать как подкошенные. Один, второй, третий... Упала и я, но чудом осталась живой, видно фашист допустил просчет. А вот дети мои… Все шестеро… И мама. Нет, не могу я об этом больше вспоминать».

Звучит стихотворение М.Джалиля

Варварство

Они с детьми пригнали матерей

И яму рыть заставили, а сами...

Они стояли, кучка дикарей,

И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришел хмельной майор и медными глазами

Окинул обреченных…

   Конец этой страшной истории известен от других людей. По их словам, Анна Малакеева в тот трагический миг держала на руках самого младшего своего ребенка. Те, кто постарше, стояли рядом, свинцовый шквал смёл их в глубокую яму. Упала и Анна. Но пуля её не достала, она оборвала жизнь младшего ребенка, сидевшего на материнских руках. Поздно ночью Анна выбралась из-под трупов и долго бежала куда глаза глядят. А потом всю жизнь проклинала спасение, доставшееся такой страшной ценой...

   Что может сравниться с горячечно-сухими глазами матери (есть в этом мире мера и слезам), оплакивающей гибель шестерых детей?  Она несла эту нескончаемую боль до своего последнего дня. Говорят, сохранилась фотография, где Анна Малакеева, еще молодая и красивая, стоит в окружении пятерых своих ребятишек. Шестого, когда в Михизееву Поляну незадолго до начала войны приезжал фотограф, еще не было. Но разыскать этот снимок из семейного альбома не удалось.

   Через ад Михизеевой Поляны прошел и Николай Копанев. В отличие от Анны Малакеевой, он запомнил тот день, ставший для его земляков и родственников концом света, минута за минутой, час за часом.

  - Ворвавшись в поселок, немцы и полицаи начали выгонять жителей из домов. Мужчин отделили от женщин и заставили копать ямы. Я увидел своих сестренок. Они стояли и тревожно смотрели по сторонам. Охранники разрешили им подойти к нам с матерью. Время близилось к вечеру. Гитлеровцы засуетились, стали поторапливать. Когда ямы были готовы, людей группами стали уводить в лес и там расстреливать. Нашу тоже погнали...

   Первая очередь из пулемета Николая не зацепила. Но, видно, сработал инстинкт самосохранения - он упал вместе со всеми и, видимо, от ужаса, вломившегося во все его существо, потерял сознание. Очнулся - пахнет кровью и гарью. Как ни было страшно, ведь рядом с ним, на нем лежали убитые родные, близкие, - затаился, дождался ночи и вылез из ямы. Прислушался: из поселка доносились пьяные крики, визг поросят. Видно, там готовился пир по случаю удачно проведенной операции.

   Коля бежал всю ночь. Когда начало светать, попал на окраину хутора Погуляева. Целую неделю его отхаживали родственники, еле добившиеся, чтобы он рассказал о случившемся. Коля молчал, будто забыл все человеческие слова...

   Родственникам разрешили похоронить убитых по-христиански только дней через десять. Таков был приказ комендатуры. А нескольких расстрелянных евреев, эвакуированных из Ленинграда, вообще не позволили похоронить.

   Тогда Николай Копанев дал клятву отомстить. Он добровольцем ушел в действующую армию. Воевал храбро, до самой Победы. Дошёл до Германии и не получил ни одного ранения.  Но его сердце до сих пор разрывается от горя. Домой он не вернулся, потому что на месте его дома была общая могила с названием Михизеева Поляна. Одна могила на 207 человек.

   Анну Кузнецову  расстреливали во второй группе. По ее словам, больше всего запомнила она не страшное приближение конца, а то, с каким достоинством встречали люди смерть. Когда фашисты направили дула пулеметов на группу детей, то закрыть своим телом воспитанников бросилась всеобщая любимица поселка, учительница Нина Викторовна Племковая. «Смертельно раненная, она думала не о себе, а о детях. Из последних сил дотянулась до упавшего рядом ребенка, чтобы сбросить с его тельца дымящееся одеяльце…».  

О судьбе каждого из этих свидетелей можно написать целую повесть. Но особого внимания заслуживает судьба семилетнего Володи Шабунина, выжившего во время расстрела на Михизеевой Поляне и переданного потом своими односельчанами. Мальчик был сыном секретаря партийной ячейки  поселка Ивана Андреевича Шабунина. В тот роковой день от рук палачей погибли его мама и четверо братьев. Володя был ранен в коленку, но остался жив. Вместе с уцелевшими женщинами он добрался до своих родственников, которые были вынуждены обратиться к врачу и доставить его в Ярославскую районную больницу.

   «Узнав, что мальчик – сын секретаря партийной организации поселка, врач запретила ему выходить на территорию больницы. Она готовила к расстрелу материал на очередную группу раненых, куда вошел Володя, – вспоминает брат Л.Сенченко. - При последнем разговоре лечащего врача с мамой та сказала: «Я была вынуждена передать расстрелу сына коммуниста,  меня заставил это сделать кусок хлеба». С каким сердцем смотрел этот эскулап, как в подошедший  «черный ворон» заталкивали раненых, в их числе семилетнего, ни в чем не повинного мальчишку!  В этой группе и принял свою смерть Володя Шабунин на крутом берегу реки Фарс между станицами Ярославской и Михайловской…»

При изучении всех обстоятельств трагедии, разыгравшейся в махошевских лесах, тема предательства всплывает постоянно. Ведь расстреливали мирных жителей не только немцы, но и полицаи, набранные из  своих  же односельчан. Многие из них после войны, отсидев положенное в лагерях, вернулись в родные места. Они жили по соседству с родственниками погибших на Михизеевой Поляне и оправдывались перед ними тем, что сами не стреляли, а только охраняли место расстрела. Однако, выжившие свидетели говорили обратное и даже называли имена и фамилии. Именно полицаи, по воспоминаниям свидетелей, показали дорогу к поселку, расстреливали, добивали раненых, жгли дома, грабили имущество, а через неделю заставили жителей соседнего хутора Погуляево похоронить погибших и под страхом смерти запретили рассказывать кому-либо об этом.

О! Сколько слез горячих и горючих

Земля моя! Скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя! враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя.

Омой его кровавыми слезами,

И пусть враги тебе грозят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно

Кровь наших матерей!

     Михизеева Поляна сегодня не заселена. Поселок был стерт с лица земли, и после войны жизнь в нем так и не возродилась. Сейчас на том месте, где жил, смеялся, рожал детей, работал до седьмого пота славный михизеевский народ, царит тихое запустение. О том, что здесь некогда жили люди, потомкам напоминали лишь фундаменты домов  с остатками печных труб, старый колодец и ямы, в которых были зарыты погибшие. Постепенно на место трагедии стал наступать лес, и в 1956 году останки погибших были перезахоронены в станице Махошевской.

  13 ноября 1967 года, в годовщину трагедии, на Михизеевой Поляне появился первый скромный металлический обелиск, изготовленный из оцинкованного железа, с  надписью: «Советским людям, павшим от рук фашистских палачей». Автором обелиска был местный художник В. В. Чернявский. Через годы вместо металлического обелиска возвели каменный, а на месте расстрела михизеевцев установили семь черных крестов. Семь черных православных крестов, скрытых от людских глаз  могучими дубами, грабами и серебристыми тополями. Они стоят в разных местах, обрамляя поляну. И это жуткое зрелище. На фоне ликующей роскоши природы их траур смотрится еще страшнее, чем в непогоду.

   В апреле 1982 года в станице Махошевской, была проведена реконструкция памятника с установкой стелы, мраморной плиты с именами погибших и надписью «Люди! Пока бьются наши сердца, помните! Пожалуйста, помните!».

   В 2002 году, в год 60-летия трагедии, памятник претерпел еще одну капитальную реконструкцию. Помимо тех, кто погиб на Михизеевой Поляне, здесь увековечили память всех погибших в годы ВОВ махошевцев.  На этом месте и проходит митинг-реквием в память о тех, кто безвинно погиб от рук фашистских палачей.

В конце мероприятия  зажигается  свеча и объявляется минута молчания.

Список источников информации:

1. Забвению не подлежит. Т.1, Т.2 / Администрация Краснодарского  края. – Изд.2-е, исправ. и доп.- Краснодар: Диапазон-В,2005

2. Родная Кубань. Страницы истории: Книга для чтения /под ред. проф. В.Н. Ратушняка. – Краснодар: ОИПЦ «Перспективы образования», 2003

3. Память о Михизеевой поляне. К 60-летию освобождения Кубани от немецко-фашистских захватчиков. – Краснодар, 2003

4. Газета «Краснодарские известия», выпуск №175 (4976) от 15 ноября 2012г.

5.  Степанова Л. Имена на обелисках. «Кубанские новости», 29 апреля 2005г.

6. Степанова Л. Война нашла их в лесном посёлке.  «Кубанские новости», 14 ноября  2006г.

7. Степанова Л. Тайна Михизеевой Поляны. «Кубанские новости», 13   августа 2002г.

8.Интернет-сообщения.

Дополнительный материал

На протяжении многих веков нашему народу не раз приходилось с оружием в руках мужественно отстаивать свою свободу и независимость. Щедра, обильна и красива русская земля: неисчерпаемы ее недра, плодородны поля, полны зверя дремучие леса, неисчислимы дары могучих рек…. Все это издавна притягивало к себе жадные взоры всяческого рода охотников до чужого добра.

Кого только не видела у себя многострадальная русская земля! С огнем и мечом врывались в нее степные кочевники, печенеги, половцы, татары; ломились с запада закованные в железные латы немецкие псы-рыцари, шагали с развернутыми знаменами шведские полки и Наполеоновы полчища, высаживались на морских берегах французские, турецкие, английские, американские интервенты…

В годину суровых испытаний все, как один человек, поднимались русские люди и брали в руки оружие. “Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!” - говорили они.

Не дрогнув поднялись на борьбу верные сыны нашей многонациональной Родины, когда на землю нашу ступили сапоги солдат кровавого Гитлера. Высокое мужество, беззаветная храбрость, верность воинскому товариществу, готовность к самопожертвованию и несокрушимая вера в правоту своего дела, вера в победу – всегда были характерными чертами наших воинов. Они помогали им одолеть врага в самом жестоком бою. Реками крови платили захватчики, посягнувшие перешагнуть священные границы нашей Родины.

По своим масштабам, кровопролитности сражений, числу человеческих жёртв и материальных потерь Великая Отечественная война не имеет себе равных. На территории СССР было разрушено 1710 городов, более 70 тысяч сел и деревень, около 32 тысяч промышленных предприятий. Более 18 млн. человек из мирного населения погибло от фашистских зверств и репрессий.

Фашистская стратегическая концепция подготовки и ведения войны сводилась к простой формуле: “завоевать и уничтожить”. Ее воспринимали как “войну за мировоззрение”, как борьбу, в которой “решается ход мировой истории”. Гитлер не переставал говорить о “борьбе, направленной на уничтожение”, а военное командование следовало за ним. В приказе по армии в ноябре 1941 года генерал-полковник Хорт сформулировал эту идею так: “Эта борьба может закончиться только уничтожением той или другой стороны; никакого соглашения быть не может”.

Гиммлеру в качестве начальника СС и полиции еще в марте 1941 года была предоставлена полная свобода действий по осуществлению “особых задач фюрера”, вытекающих из окончательной борьбы двух взаимоисключающих политических систем”. Тем самым было узаконено право уничтожения как советских евреев, так и “политкомиссаров” и других нежелательных групп и лиц.

Постоянно говорилось о том, что с гражданским населением следует обращаться “беспощадно”. Сохранилось высказывание Гитлера от июля 1941 года о том, что власть в захваченных областях “лучше всего удержать, если расстреливать каждого, кто косо посмотрит”.

В захватнических планах вермахта особое место отводилось Краснодарскому краю. Это объяснялось, во-первых, стремлением захватить его нефтяные и сельскохозяйственные ресурсы, а во-вторых, его выгодным географическим положением на пути к Кавказу, через который армия третьего рейха намеревалась выйти в Иран и завоевать мировое господство.

25 июля 1942 года немецко-фашистское командование приступило к осуществлению плана захвата Кавказа под кодовым названием “Эдельвейс”. К началу сентября им удалось занять почти всю территорию края за исключением городов Сочи, Туапсе, Геленджика и прилегающих к ним районов. 425 мучительных дней кубанцы перенесли в оккупации, в полной мере испытав на себе “новый порядок”. Он исходил из задач “немедленной и полной эксплуатации оккупированных областей в интересах военной экономики Германии”. На практике это означало ограбление края и его жителей, насильственный угон в Германию, массовые казни, душегубки, (в Краснодаре гитлеровцы впервые применили машины-“душегубки”, в которых умертвляли тысячи людей).

Есть в Краснодарском крае Мостовской район. Кто там побывал, тот не может сдержать восхищения красотой природы. Ученые называют эти места “Кубанской Швейцарией”. Но не только красотой славится этот край. В земных недрах здесь, как утверждают, вся таблица Менделеева. Вот сюда и пришли осенью 1942 года фашисты. Они сразу же начали осваивать здешние богатства для своих нужд. Но с этим не хотели мириться жители района. Они создали партизанские отряды и развернули борьбу с захватчиками. Население помогало партизанам, давало им продукты и медикаменты.

До войны в небольшом поселке с поэтичным названием Михизеева Поляна работали маленький лесопильный завод, начальная школа, клуб и сельский магазин. Магазин торговал хлебом, солью, спичками и керосином. Иногда привозили сахар, конфеты и другие сладости. Тогда был праздник... В ноябре 1942 года поселка не стало. Ни одной живой души. Как же так случилось? Вот что об этом вспоминают старожилы, чудом оставшиеся в живых.

Из-за ранения вернулся с фронта Андрей Егорович Москаленко. Занимался хозяйством, собирал в лесу грибы и ягоды, чтобы накормить семью, и очень страдал оттого, что не может теперь сражаться с врагом. Не было в поселке ожесточенных боев, не было передовой линии, да и немцев пока не было. Но вот они пришли. Стали устанавливать свой порядок не без помощи предателей. Нашлись такие в поселке.

Как к Москаленко попал раненый партизан, знал только он сам. Как ребенка выхаживал он партизана, поил парным молоком, кормил медом, готовил снадобья из лесных трав, правдами и неправдами доставал медикаменты.

Но в семье, как говорится, не без урода. Вот и выследили предатели — староста и полицай — партизана. Однако соседи успели предупредить Андрея Егоровича, что за его домом установлена слежка. Знал хозяин, что его ожидало, если бы немцы и полицаи обнаружили партизана. И он, потеплее укутав раненого, ночью отвез его в лес. Возвратился поздно; не успел еще распрячь лошадь, как хлопнула калитка и во двор вошли три полицая. Они осмотрели двор, перевернули весь дом, проверили чердак и погреб, заглянули в кладовку, но никого не нашли. Затаили полицаи злобу, стали ждать нового случая. И он явился. Немцы и полицаи, прочесывая лес, нашли на дереве недалеко от сбитого самолета парашют. Его стропы были обрезаны ножом. Решили фашисты, что летчика спасли и скрывают в своих домах местные жители или он попал в партизанский отряд. И 13 ноября 1942 года вооруженный до зубов отряд фашистов вместе с полицаями вошел в Михизееву Поляну. Мирных жителей стали бесцеремонно выгонять из хат и дворов.

Их разделили на семь групп. Мужчин каждой группы заставляли рыть траншею. Потом ставили всю группу вдоль нее и расстреливали из автоматов и пулеметов. Обреченные молча стояли, крепко держась за руки, вскинув к небу глаза. Фашисты и полицаи подходили к лежащим на земле. Раздавались одиночные выстрелы. Выстрелы в тех, кто еще подавал признаки жизни. Потом наступала очередь второй, третьей... седьмой группы. Гитлеровцы торопились: вечерело — надо было управиться засветло.

Одна женщина ждала ребенка и от удивленного ужаса преждевременно родила малыша прямо под пулями. Немец застрелил мать, а дитя поддел штыком, проколол и отшвырнул в сторону. Другая мать, умирая, не хотела отдавать своего ребенка. Тогда фашистский нелюдь вырвал его из рук женщины, взял за ножки и ударил головой о дерево.

Озверевшие фашисты убили 207 жителей Михизеевой Поляны. Больше половины убитых — дети, остальные — старики и женщины. Убили за то, что они ненавидели фашизм, не признавали “новый порядок”, который пытались навязать гитлеровцы, твердо верили в победу над врагом. Заметая следы, фашисты сожгли дотла поселок.

Целую неделю гитлеровцы запрещали жителям других поселков подходить к месту расправы. Не подозревали они, что остались свидетели их страшного злодеяния, не знали, что настигнет палачей суровая, но справедливая кара. Чудом остались в живых несколько человек, которые и рассказали о жестокой фашистской расправе.

Свидетельства очевидцев

Копанев Николай Петрович (проживает в станице Махошевской): “Нас на семь групп разделили. Подогнали к кустам - тернику. Расстреливали полицаи-предатели. Только перезарядили оружие, я от мысли, что страшно помирать, потерял сознание. А со мной рядом две сестренки - одной 14, другой 7 лет - и мать. Они погибли. Меня завалило их телами и полицаи посчитали, что я убит. Очнулся, как от короткого сна. В разных концах поселка слышались одинокие выстрелы. Я стал потихоньку освобождаться, и тут моя рука коснулась чего-то липкого. Это была головка моей сестры Дуси. Пули выбили ей мозги. Часть их была на моем ватнике. Мне было 17 лет. В армию меня еще не брали. Но я дал клятву, что если останусь жив, буду мстить фашистам, пока не остановится мое сердце. Уходил я терником, по-пластунски. Страшно было. Я не знал, отошли они от могилы или нет. В то время рядом был хутор, там жили две мои родные тети, отцовы сестры, я к ним пришел и рассказал, что тут получилось. Они плакали. А потом я в подвале сидел у дяди Миши Мацоцкого, пока немцы и полицаи не вышли из хутора. Потом я попал на фронт. Пули не брали. Боялся только в плен попасть. Поэтому всегда носил с собой гранату. Живым бы не дался. И до Берлина. дошел и даже до Эльбы, где с американцами встречались”.

Анна Кузьминична Кузнецова (Тисленко) (проживает в г. Лабuнске): “Мне тогда было 16 лет. Немцы пришли в район в августе 42-го, но мы их не видели, пока партизаны не подорвали мосты вблизи Ярославской и Кужорской. Первый раз немцы за досками на мосты приезжали. На лесопильне были хорошие, дубовые. Второй раз приехали где-то через полмесяца. Опять же за досками. Доски набрали, и сено у нас позабирали. Когда они пришли третий раз - всех расстреляли. Сначала мы услышали выстрелы и увидели, что поляну окружают. Они бежали и стреляли. А мы - скорее в комнаты и одеваться. Думали, чтобы наши фуфайки не забрали. Нас стали выгонять из бараков на улицу. В настоящей немецкой форме со свастиками на рукавах я мало кого видела. Все были в синих комбинезонах, в касках и с оружием. От них к нам подошел старик и сказал по-русски: “Да вы не бойтесь, это вас на митинг...”. Согнали нас туда, где стояла трибуна. Там праздники обычно проводились. На трибуну залез немецкий офицер и что-то нам на своем языке прочитал. А потом к нам бросились полицаи и стали прикладами разбивать на группы. И погнали,. как скот. Куда и зачем, мы еще не знали. Это было в час или во втором часу дня. И еще не успели поставить в ряд, как начали стрелять. Люди падали. У меня на руках был братик - 3 годика, а за ручку двоюродную сестричку 7-ми лет держала. Их убили первыми, и они меня потянули за собой. Мне только лоб пулей поцарапало. Я упала, а на меня плюхнулась бабушка Карацупина (Марфа Афанасьевна, 1887 г.р.). Мы с ней рядом стояли. Ох, и полная была, меня придавила и тем спасла. Ее потом долго добивали и вот, наверное, тогда в меня пуля и попала, в бедро. Очнулась от шока, не пойму: живая, неживая? Пахнет кровью и порохом. Сколько пролежала, не знаю. Начало темнеть. Выбралась потихоньку, посмотрела: лежат люди, как снопы, в разные стороны. Недалеко яр был. Я через этот яр перешла, и вышла на дорогу в сторону Киселевой караулки. Слышу, кричит: “Нюся, Нюся!”. Я оглядываюсь - девочка лежит. Лет 10 ей, наверное. Я до нее, а у нее возле ноги кровавая кучка. Как будто пятка отбитая у нее была. Тогда сняла с себя юбочку, сапожок - и к ней. Обула уцелевшую ножку, обмотала юбкой и потащила. Сколько тащила, не помню. Смотрю, могилки какие-то. И впереди - школа на Погуляеве хуторе. Я ее по правую сторону оставила, а сама дальше пошла. Там у меня дядька двоюродный жил - Валентьев. Пришла и говорю: “Дядь Вань, так и так, всех расстреляли. Я из побитых вылезла и притащила девочку (не помню ее фамилии). Она меня позвала, ну как ее бросишь. Дядя Ваня, пойдите, она такая слабая, кровью, видно, сошла”. Когда он вернулся, рассказал: “Я когда пришел - она уже умерла. Я закопал ее там, напротив могилок). Ни имени, ни фамилии девочки я не помню”.

Владимир Стефанович Крючков (проживает в поселке Бугунжа Мостовского района): “Расстрел я запомнил очень хорошо, такое не забывается. Была пятница, банный день. Мы навозили дров, пообедали и пошли в баню. Втроем: я, Витька Лукьянов и Василь Дудник. Я был самый младший - 14 лет. Только мы успели намылиться, как прогремел первый выстрел. Но мы сначала не испугались, думали, опять пацаны мины пускают. И тут слышу, что началась автоматная стрельба. Витька глянул в окно и кричит: “ОЙ, ребята, сюда немцы идут”. Баню построили в низине, а поселок наш расположился выше. Немцы застрочили из автоматов по бане, только щепки полетели. Мы за баком спрятались. Через несколько секунд стрельба стихла. Витька кричит мне: “Прыгай, побежим к плотине” - и вышибает окно.

Мы спрыгнули, спрятались за бруствер и ползком, ползком стали выбираться. А там дальше желоб, по которому вода сходит. Когда немцы стреляли, в нем вода аж кипела. Спустились вниз по желобу. Заскочили в кусты и пробежали еще метров двести. Вдруг все стихло и спокойно стало. Мы с Василем пробирались не по прямой дороге, а через заросли. Уже просвет на поляну стал виден. Спрятались за деревьями и глядим - в метрах семидесяти от нас людей гонят к поляне. Они останавливаются и начинают копать яму, а мы лежим, схоронившись за тернами. Выкопали жители неглубокую яму, а когда закончили, то Литвинова - он у меня и сейчас в глазах стоит - первого в яму заставили спуститься и поставили на колени. Что-то ему буркнули, нам не слышно. А он кричит: “Всех не перестреляете! Да здравствует товарищ Сталин!” - и падает. Потом всех жителей заставили лечь в эту могилу, а немцы начали стрелять по ним. Прятались мы потом на хуторе Погуляев у моей тети.

А в пятницу, ровно через неделю после расстрела, немцы приказали нам выйти - хоронить трупы. И весь Погуляев хутор пошел. Вышли на поляну, а там кучи трупов лежат…

Кубанцы свято хранят память мирных жителей Михизеевой Поляны, зверски расстрелянных гитлеровцами 13 ноября 1943 года.

В 1952 году Ярославским райисполкомом было принято решение о перезахоронении в станицу Махошевскую останков жителей, погибших на Михизеевой Поляне. В 1956 году на месте перезахоронения был установлен деревянный памятник, а в 1965 его заменили на металлический.

Спустя 25 лет 13 ноября 1967 года, в годовщину трагедии, комсомольско-туристический отряд, состоящий из школьников города Лабинска, станиц Ярославской и Махошевской, тогда еще Лабинского района, и учащихся Лабинского ГПТУ №14, установил на Михизеевой Поляне первый скромный металлический обелиск, изготовленный из оцинкованного железа, с “горящим” факелом и надписью: “Советским людям, павшим от рук фашистских палачей”. Автором обелиска был местный художник В. В. Чернявский.

В апреле 1982 года за счет средств райкома комсомола, средств, заработанных молодежью Мостовского района на субботниках, вырученных при сборе металлолома и макулатуры, на месте перезахоронения в ст-це Махошевской была проведена реконструкция памятника с установкой стелы, мраморных плит с именами погибших и надписью “Люди! Пока бьются наши сердца, помните! Пожалуйста, помните!”.