"Женщина неповторимой судьбы"
классный час по истории (5, 6, 7, 8 класс)

Женщина неповторимой судьбы

Родина – какое широкое и емкое слово! В мыслях сразу возникают необъятные просторы России с широтой ее полей, степей, рек, озер, лесов и пашни. И среди всего этого многообразия есть земля, есть точка, есть самое милое сердцу и душе место – это моя малая Родина.

Моя – потому что здесь наши семьи, наши друзья, дом, улица, школа…

Малая – потому что это маленькая частица нашей необъятной страны.

Родина – потому что здесь живут родные нашему сердцу люди.

Неповторима своей красотой степь. Ни о чем не хочется думать, только смотреть в бездонную синеву неба. Плавным изгибом встречает нас полноводный Бизюк, к левому берегу которого на всю оставшуюся жизнь прижалась тремя улицами небольшая, но такая родная сердцу Новокаменка.

Это место,где я живу сейчас.

Это мой дом.

Это мой двор.

Это люди, которых я встречаю каждый день.

Мы гордимся нашими односельчанами, которые посвятили свою жизнь родному селу, защищали Родину от врага в годы Великой Отечественной войны, добывали победу не только на фронте, но и в тылу, осваивали целину.

Это ветераны Великой Отечественной войны:

Булатов Федор Степанович.

Бондарев Анатолий Сергеевич.

Имухамбетов Александр.

Козлова Ирина Закировна.

Колобанов Николай Павлович.

Колобанова Шамсеруй Тагировна.

Кужаков Алексей Михайлович

Кутманов Андрей Иванович.

Осипов Алексей Семенович

Пронин Алексей Иванович.

Рыскалиев Сапаргали

УразовКапти

Филатов Павел Васильевич

Герасимов Семён Михайлович

Целинники:

Алешины  Галина Степановна и Василий Григорьевич

Те, кто ковал победу в тылу:

Пронина Мария Сергеевна.

Круглова Антонина Андреевна.

Иоселев Эдуард Ефимович.

Колентьева Надежда Ивановна.

Филиппова Вера Васильевна

Осипова Елена Алексеевна.

Коваленко Мария Даниловна.

И сегодня мы хотим рассказать об этой женщине – женщине неповторимой судьбы, пережившей блокаду Ленинграда.

Жили мы в деревне Сливень Моностыршенского района Смоленской области. В 1933 году семья, спасаясь от голода, переехала в Ленинград. Отец, Коваленко Данил Родионович, инвалид гражданской войны, устроился работать на мельницу. В этом же году я пошла в Ленинграде в первый класс. Брат Володя был младше меня на два года. А брат Юра родился уже в Ленинграде.

Когда началась война, мне было 14 лет. Вначале я, конечно.не понимала, какое всем она принесет горе. Потом поняла. Когда голодно стало.

    После первых же бомбежках мы вырыли около своего барака окоп  и с объявлением воздушной тревоги прятались в него от немецких самолетов.

 С июля по сентябрь по карточкам давали на каждого человека по 500 граммов хлеба и даже крупу. А с октября начался настоящий голод. Про крупу и сахар мы уже и не вспоминали. Рабочему человеку в сутки стали выдавать по 250 граммов хлеба, а иждивенцам -  по 125 граммов. Вот эти 125 граммов и делил каждый из нас на три части – завтрак, обед и ужин.

Водопровод не работал, а Нева была от нас далековато. Чтобы напиться, топили зимой снег. Бомбили каждый день и каждую ночь. Продовольственные склады города сгорели. В окопы во время налётов мы уже не бегали. Не было сил. Какая разница, от голода умирать или от осколков. Всё время снился хлеб. Настоящий. А те 125 блокадных граммов и хлебом-то назвать трудно. Полова пополам с пылью. Но и без них каждого ожидала смерть.

     Я ходила в ларёк за хлебом для всей семьи. Хлебные карточки несла в кулачке. Так их не потеряешь и не украдут. А такие случаи бывали. Чаще в очередях. Но я свои берегла пуще глаза. Даже думать боялась, что оставлю без хлеба родителей и братьев.

     Летом 41-го, когда ещё силы были, мы, детвора, во время бомбёжек бегали по крышам домов и бараков и сбрасывали на землю зажигалки. Их много сыпалось из немецких самолетов. А вот к зиме мы ослабли. Про Новый год и не вспомнили. Не до него было нам. Главное – от холода и голода не умереть. Мама, помню, обнимет нас всех троих, так и сидим, отца дожидаемся, чтобы вместе хлеба поесть. Тайком этого никто в нашей семье не делал. Папа дров приносил. Печь топили и грелись у огня. Кошек и собак в Ленинграде к зиме уже не осталось. Их блокадники ловили и ели.

     К бомбежкам мы к тому времени привыкли. А зимой привыкли и к мертвым. Особенно я, так как каждое утро ходила отоваривать карточки. Первое время трупы сразу убирали и хоронили. А потом не успевали. Декабрь и январь были лютыми. Раньше такие морозы в город не приходили. Умершие коченели на холоде и подолгу лежали в снегу. У всех в нашей семье от голода стали распухать руки и ноги. Мне больших трудов стоило вставать утром, а потом ещё идти отоваривать в ларек карточки. Обратной дорогой часто падала.

     17 января 1942 года нашу семью эвакуировали через Ладожское озеро по Дороге жизни. Папа заехал за нами с работы на машине. Мы взяли с собой только теплые вещи и поехали. На другом берегу озера нас привезли к железнодорожной станции. Сказали, что поедем в Омск. Стали грузиться в вагоны. Нас в окопе осталось всего четыре семьи. Состав уже был набит людьми до предела. И тут налетели немецкие самолеты и в считанные секунды сожгли бомбами весь поезд. Никто из блокадников не спасся.

     На другой день прибыл поезд из Саратова. Из Ленинграда ещё подвезли распухших от голода людей, и всех нас погрузили в поезд. Ехали мы до Саратова два месяца. Выдали сухие пайки. А мы от настоящей пищи отвыкли. Люди стали болеть животами и умирать. Умерла мама и наш младший братик Юра. Живыми доехали до Саратова из семьи папа и я с Володей. Из Саратова поездом доехали до станции Покровск в Энгельсе, а оттуда через двое суток нас стали отправлять в Ровное. Вначале с вещами отправили самых сильных, в том числе и меня, хотя самостоятельно ходить я уже не могла. Ехали с раннего утра до поздней ночи в открытой машине. Через два дня привезли папу и Володю. Из Ровного направили в Каменку. Всех на руках из подвод в контору переносил в день приезда председатель колхоза Абраменко. Так закончилась для нашей семьи страшная блокада. До последней минуты своей буду молиться за тех, кто меня выходил и вернул к жизни.

     В новой жизни Мария Даниловна, как только позволило здоровье, закончила курсы трактористов и стала работать в поле. А потом пришла долгожданная победа.

     - Мы хлеба сеяли в тот день, - вспоминает она, - приехал бригадир. Кричит, девчата – победа! Германия сдалась! Наша взяла! Вечером в Каменке все собрались. Поздравляли друг друга. Плакали и смеялись от счастья. Голова кругом шла. Не верилось, что мы победили. А утром снова на трактор.

     Десять лет Мария Даниловна сеяла и убирала хлеб. Тот самый хлеб, который был дороже золота на базаре в блокадном Ленинграде. Тогда бы этот хлеб. Сколько бы тысяч жизней спасла Мария Даниловна.

     Потом предложили работать на ферме. Согласилась. И опять трудилась на совесть. До самой пенсии. В 1973 году была награждена орденом «Знак почёта», который хранит бережно вместе с медалями в заветной коробочке. Память о себе хочет оставить Мария Даниловна детям, внукам и правнукам.

     - А я ведь в 82-м году все же побывала в Ленинграде по путевке нашего райкома профсоюза, - вспомнила вдруг Мария Даниловна. – На месте бараков наших новые высотные дома стоят. А вот школа, где я училась, осталась. Надо же, уцелела. Ходила я по улицам и не верила, что это и есть мой Ленинград. Любому в глаза скажу, что нет в мире прекраснее города и таких стойких людей, как ленинградцы.

    Теперь у города на Неве другое название. Но люди остались прежние. Среди них живут ещё и те, кто пережил страшную блокаду. Воспитывают внуков и правнуков.  А по ночам снится хлеб. Те самые 125 блокадных граммов, с огнем и кровью пополам.

В октябре 2010  года не стало Марии Даниловны, но память об этом светлом человеке навсегда останется в сердцах односельчан. Мы гордимся  тем, что были знакомы с ней.

Источники:

«Был город- фронт, была блокада» Л. Детская литература, 1984

Личный архив семей Коваленко, Осиповых, Колобановых, Самаркановых, Кутмановых и др.

Сайт Википедия