Статья "Римская религия во время Пунических войн"
статья по истории

РИМСКАЯ РЕЛИГИЯ ВО ВРЕМЕНА ВТОРОЙ ПУНИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ

В годы крупных общественных бедствий религия в полной мере проявляет своё охранительно-консервативное значение, выступая в каче стве фактора, сплачивающего народ и поднимающего его моральный дух. Сказанное, несомненно, относится и к событиям Второй Пунической войны, ставшей для Рима настоящей Отечественной войной, когда сражаться пришлось за само существование, или, как говорили римляне, pro aris et focis («за алтари и очаги»). Общественные молебствия и обеты, старые обряды и новые ритуалы — всё это и многое другое позволяло вернуть веру в победу, преодолеть трудности и сплотить гражданский коллектив перед лицом грозного врага. Наиболее остро вопрос о сохранении воли к победе и морального духа граждан вставал после крупных поражений. Важнейшим средством решения этих проблем служила культовая практика, направленная на возобновление мира с разгневанными богами (pax deorum)1 , составлявшего краеугольный камень римского религиозного мировоззрения. Ведь для римлян частью представлений о себе являлась вера в своё особое благочестие, наиболее угодное богам в силу свободы от заблуждений неверия и суеверия2 . Два крупнейших поражения в ходе Второй Пунической войны римляне потерпели в битвах при Тразименском озере (217 г. до н. э.) и приКаннах (216 г. до н. э.). Были и другие поражения, но именно эти, случившиеся в самой Италии, произвели на общество наиболее тяжкое 1 Подробное исследование сложных взаимосвязей между военными пораже ния - ми и сохранением «мира с богами» см.: Rosenstein 1990, 54–91. 2 Cic. Har. resp. 19; ND. II. 8; III. 5; Sall. Cat. 12. 3–4; Liv. XLIV. 1. 11; Gell. NA. II. 28. 2. См. также наблюдения греческих (Polyb. III. 112. 9; VI. 56. 6–8; Poseid. ap. Athen. VI. 107; Dionys. Hal. AR. II. 18–19; Plut. Marc. 4–5) и христианских авторов (Tertul. Apol. 25; Ad nat. II. 17; Aug. CD. IV. 8–9). 220 Раздел III. Пунические войны и римское общество впечатление, поставив его перед суровым выбором — «победа или смерть»3 . Религия оказалась первым помощником против тех горестей, которые обрушились на римских граждан. После битвы при Тразименском озере был избран диктатор Кв. Фабий Максим, впоследствии прозванный Кунктатором. Точно неизвестно, почему выбор пал именно на него. Об авторитете Фабия Максима на тот момент свидетельствует избрание его цензором в 230 г. до н. э. и дважды консулом (233 и 228 г. до н. э.). Что касается военных заслуг, то в своё первое консульство он получил триумф за победу над лигурами (Fast. tr.; CIL. I. Ed. 2, 193 [elogia 12 et 13]; Plut. Fab. 2; Comp. Per. et Fab. 2; De vir. ill. XLIII. 1), но это было 16 лет назад, т. е. довольно давно, да и противник, поднявший мятеж, не относился к числу самых опасных. Плутарх предполагает даже, что это была единственная победа Фабия, одержанная в открытом бою (Comp. Per. et Fab. 2). Так что, скорее всего, здесь повлияли иные факторы, а именно немалую роль должен был сыграть его авгурский сан и длительное пребывание в авгурской коллегии4 . Авгурский авторитет Фабия оказался тем более кстати, что назначение его в силу сложившейся военно-политической ситуации было совершено необычным способом — это сделал не консул (как требовалось),  а народное собрание5 . Поскольку авгурское право регулировало процедуру назначения диктатора6 , то необычное избрание диктатора, скорее, могло быть признано законным в случае, если избранный сам являлся весьма авторитетным авгуром. Причём речь должна идти не столько о согласовании с нормами авгурского права, сколько о признании законности этого акта в сознании граждан, что было гораздо важнее. Ту же цель преследовало обращение к народному собранию, ибо санкция со стороны гражданского коллектива уменьшала негативные (в религиозном и политическом отношении) последствия вынужденного нарушения сакрально-правовой традиции.