План - конспект мероприятия, посвященного блокаде Ленинграда
методическая разработка по истории

План-конспект мероприятия по блокаде Ленинграда

27 января - День воинской славы России.  День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. (1 слайд, видео)

Блокада города Ленинграда во время Великой Отечественной войны проводилась силами немецких войск в период с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года. Наступавшие на Ленинград немцы и их союзники ставили категорической целью его полное уничтожение.  «Ленинград выжрет самого себя» - цинично говорил лидер фашистов Адольф Гитлер. (2 слайд)

Выписка из журнала боевых действий германского верховного командования: Летом 1941 года Гитлер посещает армию группы «Север» и говорит: «Чрезвычайно важное значение имеет Ленинград. В сравнении со значением Ленинграда, Москва – это всего лишь географический объект на карте». Адольф Гитлер, 21 июля 1941 года.

«8 июля 1941 года Гитлер выразил намерение сровнять Москву и Ленинград с землей. Его просчет заключался в том, что для этого попросту не хватило бы технических средств. У него был лишь выбор между захватом города и его окружением». (3 слайд, видео)

Когда фашисты потерпели ряд неудач при попытке прорвать советскую оборону, был принято решение взять город измором. Расчеты вражеского командования говорили, что Ленинград должен быть стерт с лица земли, а все горожане погибнуть от холода и голода. Ради этих целей противник вел непрекращающиеся артиллерийские обстрелы и бомбардировки с воздуха.

Ставка советского командования допускала возможность сдачи города и заблаговременно начала эвакуацию ценностей и промышленных объектов. Жители города не знали ничего о планах ни одной из сторон.

Из телеграммы Сталина в Ленинград. 29 августа 1941 года. «Только что сообщили, что Тосно взят противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо.

Первый крупный налет начался 8 сентября, когда по городу было зафиксировано по меньшей мере 200 случаев пожара. Один из них затронул Бадаевские продовольственные склады. Также ради паники в обществе фашистами были предприняты меры по интенсивному артобстрелу в начале и конце каждого рабочего дня.

По некоторым данным, за период блокады по населенному пункту было выпущено около 150 тыс. снарядов и сброшено более 107 тысяч фугасных и иных бомб (4 слайд)

Воспоминания из книги «Блокадный дневник»: «Запасов продовольствия на длительный период времени в городе не было. Даже больших складских помещений не было. Только бадаевские склады, но и они оказались в это время полупустыми. Страшный черный дым расстилался над городом…Горел сахар. После бомбежки, когда дым рассеялся, а огонь был потушен, жители города стали убирать и уносить в мешочках, сумках, пакетах землю, пропитанную сахаром. А потом они ее ели. Я тоже ее ела.. Эту сладковатую землю. Люди умирали в своих квартирах, на улицах, на работе, на лестничных площадках. Всюду можно было наткнуться на трупы. Люди были похожи на тени. Одни кости, обтянутые сухой кожей. Люди скелеты едва передвигались. Мама была очень слаба. Из плиток столярного клея варили студень. Сдирали со стен обои, ведь когда-то их приклеивали клеем, сваренным из крахмала. Я хочу, чтобы не только мы, наше поколение, но и наши дети, внуки и правнуки знали и помнили, что несет собой любая война! Какие страдания, бедствия и утраты выпадают на долю каждого человека. Живите в мире со всеми людьми на планете земля! (5 слайд)

(6 слайд) Фельдмаршал Риттер фон Лееб командовал в начальный период войны немецкой группой армий «Север», которая безуспешно пыталась захватить Ленинград. Фон Лееб, это тот генерал, который в отличие от Гитлера не был национал-социалистом. Фон Лееб был традиционным генералом до гитлеровской Германии. Когда блокада началась, генерал спросил у Гитлера: «Скоро из Ленинграда пойдут женщины, и они будут стоять перед нами. И будут в нашу сторону протягивать своих младенцев. Что нам делать? И Гитлер ответил, - вы будете в них стрелять!»

Отрывок из воспоминаний «Блокадный дневник» «Помню, как мы с мамой шли в толпе жителей Петергофа. Было жарко, хотелось пить, но нельзя было останавливаться, ни на минуту, потому что с двух сторон толпу женщин с детьми сопровождали немецкие солдаты. Раздалась какая-то команда на немецком языке и солдаты, оттесняя женщин дальше от машин, стали отбирать у них детей и буквально бросать их в кузов машины. Крик женщин заглушал лай овчарок, которые не подпускали матерей к машинам, где плакали их дети. Мама прижимает меня к себе и почти бежит от этого страшного места. Мы бредем с мамой по бесконечной, никогда не кончающейся, размытой дождями дороге. Я окончательно изнемогаю. Начинаю плакать и проситься к маме на руки, не понимая ее усталости и отчаяния. Мама молчит, слезы катятся по ее лицу и она продолжает идти. А у меня начинается приступ истерики. Я кричу, требуя взять меня на руки».

Осень и зима 1941-1942 годов являются самыми трагическими временами блокадного Ленинграда. Отопления и горячего водоснабжения не было, из-за чего жителям пришлось жечь мебель, книги, деревянные объекты. Городской транспорт встал. От тотального голода умирали сотнями, тысячами, но люди старались и продолжали трудиться из последних сил, работали библиотеки, поликлиники, детсады, типографии. Подростки занимались на производстве вместо ушедших на фронт отцов. (7 слайд, видео)

Людмила Мясникова: «Страшно было, когда идешь рано утром, чтобы хлеб выкупить, а в сугробе человек лежит. Это очень страшно. Уже никто ему не мог помочь. Да, собственно, знаете  не очень старались, потому что подойдя, нагнувшись к этому человеку,  этот тоже мог упасть и уже не встать.

Олимпиада Пескова: «Зима такая суровая была… Снегу, да даже не знаю сколько этого снегу было. Но это даже хорошо, что снег был. Потому что мы его набирали. Воды не было же. Этот снег таял и мы пили его, а другой раз этот  снег и ели. 1942 год принес несчастье в нашу семью. Все погибли в 42 году.»

(слайд 8, видео) Екатерина Ленцман: «Вот размер хлеба постепенно  уменьшался. Он дошел до того, что мы стали получать 125 граммов хлеба. Первых девочек Тоню и Люсю мы хоронили в гробу. Положили этих девочек валетиком. Мама еще говорила: «Ну вот, и улетели у нас наши первые ласточки».

Отрывок из воспоминаний «Блокадный дневник» «125 блокадных грамм с огнем и кровью пополам. Как писала ленинградская поэтесса Ольга Берггольц, запомнятся нам, пережившим блокаду, на всю жизнь. С каждым днем хлебный паек становился всё меньше и меньше. А тогда в блокадном Ленинграде от голода стали умирать дети и старики. У меня умер маленький сын, и умерла мама. Они похоронены на Пискарёвском кладбище. Было просто невыносимо, когда твой ребенок просит кушать хоть что-нибудь, а ты ничего не можешь ему дать. Абсолютно ничего. От голода пухли ноги. Было очень больно и тяжело передвигаться. У меня и у дочери началась цинга. Но неимоверные страдания не сломили дух ленинградцев. Мы верили в победу. И она пришла.» (Слайд 9, видео)

«Я родилась в Ленинграде. Жили на Мытнинской набережной, дом 5, квартира 7. Началась война. Голод и холод. Мама получала в день 300 граммов хлеба, а мы, дети и бабушка по 150. Все кошки, собаки и голуби были съедены. Однажды брат где-то достал сыромятные ремни, которые мы варили несколько дней на буржуйке, потом пропускали через мясорубку и ели. Нашли даже протухшую лошадиную голову, которую долго варили. Вот, уж тут у нас был праздник. Одолевали нас вши, вода в ведре замерзала. Испражнения никто не выносил – выливали прямо из окна, так как сил почти не было. Приметили, что с военного корабля на лед выбрасывали картофельную шелуху, селедочные головы, верхушки луковиц. Эта еда была для нас праздником. Но вскоре и другие приметили это. И нам почти ничего не оставалось».

(слайд 10) Юра Рябинкин (17 лет) оказался в блокадном Ленинграде с мамой и сестрой Ирой. Ирина Ивановна жива, она помнит, каким видела брата последний раз перед эвакуацией: прислонившегося к сундуку, уже бессильного идти... «Юрка, там Юрка остался», — всю дорогу надрывалась их мама. Её последних сил хватило лишь на то, чтобы довезти младшую дочь до Вологды и несколько часов спустя умереть у неё на глазах на вокзале.

Как именно умер Юра, не знает никто. Его дневник случайно попал в руки Ирины Ивановны, она пыталась отыскать брата, потому что хотела верить — он остался жив, а её не стал искать из чувства обиды и гордости.

Юра боролся не только с блокадными обстоятельствами, пришедшимися на долю всех, он боролся ещё и с самим собой, со своей совестью, вынужденный делить крохи хлеба с самыми близкими, и честно записывал эти трагические переживания в свою синюю тетрадку в матерчатой обложке.

Декабрь 1941 г.

...Вырваться бы из этих чудовищных объятий смертельного голода, вырваться бы из-под вечного страха за свою жизнь, начать бы новую мирную жизнь где-нибудь в небольшой деревушке среди природы, забыть пережитые страдания... Вот она, моя мечта на сегодня.

...Тупик, я не могу дальше так продолжать жить. Голод. Страшный голод. Рядом мама с Ирой. Я не могу отбирать от них их кусок хлеба. Не могу, ибо знаю, что сейчас даже хлебная крошка... Сегодня, возвращаясь из булочной, я отнял, взял довесок хлеба от мамы и Иры граммов в 25 и также укромно съел... Я скатился в пропасть, названную распущенностью, полнейшим отсутствием совести... Такая тоска, совестно, жалко смотреть на Иру... Есть! Еды!

Январь 1942 г.

Я совсем почти не могу ни ходить, ни работать. Мама тоже еле ходит — теперь она часто меня бьёт, ругает, кричит, с ней происходят бурные нервные припадки, она не может вынести моего никудышного вида — вида слабого от недостатка сил, голодающего, измученного человека, который еле передвигается с места на место...

Галина Зимницкая, 14 лет. 17 ноября. Сегодня мама не пустила меня в школу. Причина –

женский день в «круглой» бане, что бывает не так уж часто. Мы удачно помылись и только вошли в свою квартиру, как наш дом заходил ходуном. Стрельба зениток началась одновременно с сигналом тревоги, и сразу посыпались бомбы. Все началось и кончилось за какие-нибудь пять минут.

После отбоя я побежала к школе. Там уже стояли наши машины скорой помощи. В них грузили носилки с ранеными ребятами, сажали раненых учителей…

Миша Тихомиров, 17/V-42 г. Воскресенье. Погода совсем летняя: 15 градусов тепла; в трамваях жарко. «Замор» вчера был замечательный. Я наелся до отвала (не зря копил!). В училище выдали обед и ужин вместе, в 1 час дня, поэтому вернулся домой рано. Что будем делать – не знаю. Может быть, если Нинель придет рано, сходим в кино.

Поминутно вспоминается былое, которое повторялось бы и сейчас, не будь проклятой войны. И понятно: трава уже большая, скоро будут листья (на кустиках уже есть), а погода!..

А тут с утра до вечера я – в училище, да и все остальные из-за питания поздно сидят по школам.

Опять хочется удрать подальше из героического постылого и надоевшего Ленинграда.

(11 слайд, видео,12 слайд) В январе 1942 года началась эвакуация населения по «Дороге жизни». Фашисты беспрерывно обстреливали магистраль, однако полностью остановить движение транспорта и людей им так и не удалось.

Первых спасли женщин, детей, стариков и инвалидов. Всего, по некоторым источникам, было эвакуировано около миллиона человек. Весна 1942 года облегчила жизнь горожан – увеличились нормы выдачи хлеба. Летом по дну Ладожского озера был проложен трубопровод для снабжения Северной столицы горючим, а осенью – энергетический кабель.

Советские войска не раз пытались прорвать кольцо блокады, но успех пришел только в январе 1943 года. На юге озера появился безопасный коридор в 8-11 километров шириной. По берегу с южной части была возведена железная дорога и переправа через реку Нева.

Блокада завершилась в ходе Ленинградско-Новгородской операции 1944 года. В результате наступления войск СССР фашисты были отброшены на 60-100 километров.

27 января 1944 года стал днем полного освобождения Ленинграда от блокады. В тот день в городе был дан праздничный салют.

От голодного изнеможения и артобстрелов погибли свыше 641 тыс. жителей. По некоторым данным, отметка превышает 1 млн человек.

Минута молчания (метроном)

Из дневника Тани Савичевой: 
«…Я – хлеб. Я – живой. Не горю я в огне. 
Я ваш, я ржаной, самый близкий…» 
«…Вы знаете, как едят блокадный хлеб? 
Нет? 
Я раньше тоже не знала… Я научу вас... 

Надо положить пайку на ладонь и отломить крохотный кусочек. И долго – долго жевать его, глядя на оставшийся хлеб. И снова отломить. И снова жевать. Надо как можно дольше есть этот крохотный кусочек. А когда весь хлеб будет съеден, подушечками пальцев соберите на середину ладони крошки и прильните к ним губами, словно хотите поцеловать их…Чтобы ни одна крошечка не пропала…ни одна крошечка»