материалы к уроку "Итоги и уроки Великой Отечетсвенной войны"
методическая разработка по истории (9 класс) по теме

Первый урок

Первый урок имеет отношение к согласованности военно-политической и военно-стратегической деятельности.

Почему в 1941 г. политическому и военному руководству не удалось адекватно оценить назревающую угрозу и подготовить Вооруженные силы к отражению агрессии? Главная причина в том, что Сталин, желая любой ценой оттянуть начало войны и исходя из исключительно политических соображений, отверг все предложения наркома обороны, начальника Генштаба, не разрешил привести войска в боевую готовность и изготовиться к отражению агрессии. Воспротивиться этому в те времена было практически невозможно.

Стратегическое управление начинается с определения целей и задач. Важно, чтобы войскам, направляемым на войну, руководство страны ставило четкие и конкретные задачи.

Вспомним 22 июня 1941 г. Сталин в директиву Генштаба о приведении войск в боевую готовность добавил слова: «...Но не предпринимать никаких действий, могущих вызвать политические осложнения». Это дезориентировало войска. Действительно, если уж сам Верховный главнокомандующий не знает, вступила страна в войну или нет, то как может командир полка вести бой, думая о непонятных ему политических последствиях.

Перед войной серьезная проблема возникла в связи с перемещением советских войск в Западные Белоруссию и Украину. В начале 1940 г. Семен Константинович Тимошенко вместе с Борисом Михайловичем Шапошниковым пытались убедить Сталина в нецелесообразности немедленной передислокации основного состава войск западных военных округов в новые районы, воссоединенные с Советским Союзом, поскольку они не были подготовлены для обороны и расположения войск.

В связи с этим предлагалось располагать на новых западных территориях только часть войск Красной армии в качестве эшелона прикрытия, а главные ее силы иметь в прежних районах, чтобы основное сражение агрессору дать на заранее подготовленных оборонительных рубежах вдоль старой госграницы.

Однако Сталин расценивал это предложение как «политическое недомыслие военных», пояснив, что если мы будем располагаться на новых территориях только частью сил, то население будет считать советскую власть временной, да и преступно заведомо отдавать агрессору такие обширные территории. Затем пришлось отдавать противнику еще больше, в том числе в восточных районах, что лишний раз свидетельствует о том, какие тяжелые последствия могут иметь игра в отвлеченную политику и идеологизированный подход к военно-стратегическим вопросам.

Следовательно, важнейший вывод состоит в том, что политики в чистом виде не существует. Она жизненна только тогда, когда в органическом единстве учитывает весь комплекс факторов, обеспечивающих безопасность страны, — политико-дипломатические, экономические, идеологические, информационные и не в последнюю очередь оборонные факторы. Последнее слово принадлежит политическому руководству. Но военное ведомство, Генеральный штаб обязаны активно участвовать в разработке предложений по военно-стратегическим аспектам политики.

Значение победы СССР

ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПОБЕДЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

60-летие Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов снова и снова напоминает о былом геополитическом могуществе СССР, заставляет задуматься об истоках этого могущества и, быть может, разглядеть в недавнем историческом прошлом пути выхода из острейшего кризиса, в который по недомыслию и злонамеренности властей предержащих ввергнуто сегодня наше Отечество.

Геополитическое отступление Москвы по всем стратегическим направлениям, сравнимое с отступлением советских войск в 1941—1942 годах, — вот как я определил бы суть нынешнего момента. Это особенно бросается в глаза на фоне того положения в мире, которое Советский Союз занимал по окончании Второй мировой войны. СССР внес решающий вклад в победу над странами фашистского блока и завершил войну с небывало возросшим международным авторитетом. В 1945-м и последующие годы это хорошо сознавали и правители, и народы. В лице Советского Союза мировое сообщество получило самостоятельный центр силы, способный на равных разговаривать с Западом. При самом активном участии СССР как члена «Большой тройки» была создана ялтинско-потсдамская система международно-правовых отношений, определившая миропорядок нескольких десятилетий.

В результате Победы 1945 года человеческая цивилизация впервые в своей истории получила наиболее справедливую и защищенную правовыми нормами систему отношений между государствами, гарантию безопасности существования этих государств и перспективу мирного развития. Эта система носила глобальный, всеохватывающий характер. Регулятором отношений цивилизаций, государств и народов, гарантом их безопасности стали ООН и ее важнейший инструмент — Совет Безопасности. Советский Союз, вне всякого сомнения, стал державой № 1 в числе пяти постоянных членов СБ ООН. Международный престиж СССР после войны долгое время был недосягаем.

Второй урок Войны

Этот урок касается в основном деятельности Наркомата обороны и Генерального штаба СССР. Он связан с умением предвидеть скорое начало войны и обеспечением подготовки к ней. Накануне второй мировой войны преобладали в целом реалистичные взгляды на военно-политический характер, масштаб и возможную длительность войны. Руководству страны была ясна необходимость сбалансированного сочетания различных видов оружия и родов войск. Признавалось важное значение механизированных частей и соединений, возрастающая роль авиации и военно-морского флота. Однако, при этом неправильно оценивался начальный период войны, недооценивалась подготовка к отражению первого удара врага, стратегическая оборона.

Маршал Советского Союза Жуков писал: «При переработке оперативных планов весной 1941 года практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными».

Конечно, возможность оборонительных действий не отрицалась и к обороне готовились. Но подготовка эта не была достаточной, не было четкого плана отражения первого удара, что вызвало такое неутешительное для Советского Союза развитие ситуации на фронтах в первые дни и месяцы после начала страны. В замешательстве было даже высшее руководство СССР, только этим можно объяснить затворничество Сталина в первые дни войны.

Во-первых, как показал опыт, следовало учитывать возможность внезапного нападения заранее мобилизованной, подготовленной и развернутой для нападения армии противника. А это требовало соответствующей системы боевой и мобилизационной готовности Вооруженных сил, обеспечивающей их постоянную высокую готовность к отражению такого нападения, более тщательного скрытого наращивания боевой готовности своих войск.

Фактически накануне войны в 1941 г. подготовленность страны в целом к обороне и боеспособность Вооруженных сил были значительно выше, чем их боевая готовность. Поэтому всю мощь государства и армии в полной мере не удалось реализовать. Из этого должны быть извлечены уроки и для сегодняшнего дня.

При оборонительном характере военной доктрины, значение своевременного приведения армии и флота в боевую готовность многократно возрастает. Агрессор готовится заранее и тщательно выбирает время нападения, а обороняющейся стороне, напротив, требуется время для развертывания своих вооруженных сил для отражения агрессии.

Во-вторых, признание возможности внезапного нападения противника означало, что приграничные военные округа должны иметь тщательно разработанные планы оборонительных операций, так как отражение наступления превосходящих сил противника невозможно осуществить мимоходом, как промежуточную задачу. Для этого требуется ведение целого ряда длительных ожесточенных оборонительных сражений и операций. Если бы эти вопросы теоретически и практически были разработаны, взаимосвязаны и такие планы были, то в соответствии с ними по-другому, а именно — с учетом оборонительных задач, располагались бы группировки сил и средств этих округов, по-иному строилось бы управление и осуществлялось эшелонирование материальных запасов и других мобилизационных ресурсов.

Готовность к отражению агрессии требовала также, чтобы были не только разработаны планы оборонительных операций, но и в полном объеме подготовлены сами операции, в том числе в материально-техническом и инженерном отношениях, чтобы они были освоены командирами и штабами. Совершенно очевидно, что в случае внезапного нападения противника не остается времени на подготовку таких операций. Но этого не было сделано в приграничных военных округах. По правилам военной науки тех лет, которую преподавали в военных училищах и академиях, а также, отрабатывали на штабных учениях, оборона виделась далеко не так, как пришлось ее вести на практике в 1941 — 1942 гг. К обороне в СССР относились тогда как к непродолжительному виду боевых действий, после которого в короткие сроки следует переход в контрнаступление и разгром врага. Из этих ошибочных позиций исходили и при постановке задач войскам накануне и в начале войны.

Идея быстрого перенесения войны в самом ее начале на территорию противника (идея, не обоснованная ни научно, ни анализом конкретной обстановки, ни оперативными расчетами) настолько завладела умами политического и военного руководства СССР, что возможность ведения боевых действий на территории СССР полностью исключалась. Все это отрицательно сказалось на подготовке не только обороны, но и в целом театров военных действий в глубине территории СССР.

Из этого следует сделать важный вывод о том, что нельзя недооценивать противника и использовать при подготовке к войне шаблоны и стереотипы из прошлого, без анализа современных реалий и складывающейся обстановки.

Третий урок Войны

Третий урок, который следует извлечь из Второй мировой войны касается стратегического управления Вооруженными силами. Следует еще в мирное время четко определить как будет осуществляться военно-политическое и стратегическое руководство страной и ее вооруженными силами. В соответствии с этим должны быть приняты организационные меры, все возможные развития ситуации должы быть отработаны на учениях и тренировках. Особенно четко должны отрабатываться вопросы управления в высшем звене. Но этого, к сожалению, к началу Великой Отечественной Войны в полной мере сделано не было.

Не был четко продуман даже вопрос о Главнокомандующем Вооруженными силами во время войны? Первоначально предполагалось, что им станет нарком обороны. Но уже с самого начала войны стала понятна ошибочность этого решения и функции Главнокомандующего взял на себя Сталин. Не была подготовлена инфраструктура: защищенные пункты управления для главнокомандования, Наркомата обороны и Генштаба, каналы связи и управления войсками. Пришлось срочно перестраивать организацию стратегического руководства, адаптируя ее к военному времени. Все это не могло не сказаться отрицательно на управлении вступившей в войну армией.

Отрицательно сказывалась разобщенность наркоматов обороны и ВМФ. Неправильным было отношение к Генеральному штабу как основному органу стратегического управления Вооруженными силами. Нередко слова «Генеральный штаб» вызывали недоверие, употреблялись в пренебрежительном смысле; одно время необходимость такого органа вообще ставилась под сомнение. Некоторые представляли Генштаб не в виде «мозга армии» и организующего ее органа, а как технический исполнительный орган, как некое подобие «полевой канцелярии главнокомандования», которая не должна обладать директивными правами. Говорили, что директивные функции свойственны только буржуазному генштабу, подрывая тем самым основополагающий принцип армейского единоначалия. В ряде случаев примерно такое же отношение было и к штабам вообще. К сожалению, отголоски таких неверных посылок можно наблюдать в российской армии и сейчас.

Даже после преобразования штаба РККА в Генштаб в 1935 г. из его ведения были изъяты вопросы формирования военно-технической политики, оргструктуры и комплектования Вооруженных сил. В частности, организационно-мобилизационными вопросами ведало управление, подчиненное заместителю наркома Е.А. Щаденко, что привело к недостаточной согласованности мероприятий по данным видам деятельности и решению их другими ведомствами Наркомата обороны в отрыве от оперативно-стратегических задач.

Главное разведывательное управление РККА начальнику Генштаба не подчинялось (начальник ГРУ был заместителем наркома обороны), фактически оно подчинялось самому Сталину. Очевидно, что Генштаб не мог полноценно решать вопрос стратегического применения Вооруженных сил без своего разведоргана.

В Наркомате обороны не было и единого органа управления тылом: службы снабжения подчинялись наркому и его различным заместителям. Пагубную роль сыграли и довоенные репрессии против военных кадров из-за которых пострадали многие опытные военоначальники, которых заменили только- только вышедшие из училищ молодые лейтенанты за считанные годы становящиеся майорами, полковниками, а то и генералами.

Всю систему управления Вооруженными силами лихорадила чехарда с непрерывными перестановками руководящего состава в Центральном аппарате и военных округах. Так, за пять предвоенных лет сменилось четыре начальника Генштаба. За полтора года перед войной, в 1940—1941 гг., пять раз (в среднем через каждые 3—4 месяца) сменялись начальники управления ПВО, с 1936 по 1940 г. сменилось пять начальников разведывательного управления и др. Поэтому большинство должностных лиц не успевало освоить свои обязанности, связанные с выполнением большого круга сложных задач.

Слабость стратегического руководства фронтами в начале войны пытались компенсировать созданием в июле 1941 г. главкоматов северо-западного, западного и юго-западного направлений, но это еще больше усложнило управление войсками, и от них вскоре пришлось отказаться.

Во всех звеньях слабо была организована связь. По большей части, она была проводной и сильно страдала от огня противника. Проблемы с проводной связью, при отсутствии радио, на фронтах, в армиях, дивизиях привели в первые же часы войны к потере управления войсками.

Казалось бы, чем выше стоит орган управления, тем у него сложнее обязанности. И вышестоящие инстанции должны овладевать искусством управления войсками не меньше, чем нижестоящие. Но, к сожалению, все происходило наоборот. Оглядываясь в прошлое, с удивлением приходится отмечать, что за все предвоенные годы не было проведено ни одного учения или военной игры, где органы стратегического руководства выступали бы в роли обучаемых и тренировались в выполнении своих обязанностей во время войны. Полноценные командно-штабные учения с привлечением войск не проводились также с управлениями фронтов и армий. На окружных маневрах войсками обеих сторон руководили сами командующие войсками округов, где ни они, ни их штабы не могли получить практику в управлении войсками применительно к фронтовым условиям. На одном из заседаний Реввоенсовета в середине 30-х гг. Иона Эммануилович Якир обратился с просьбой провести несколько учений под руководством Михаила Николаевича Тухачевского или других заместителей наркома обороны, привлекая командующих войсками округов и их штабы в качестве обучаемых фронтовых управлений. «Хотелось бы, — говорил он, — проверить, как мы будем управлять армиями в первые дни войны». Но это предложение, как и многие другие, наркомом обороны Ворошиловым было отклонено. В результате Генштаб, фронтовые и армейские управления вступили в войну недостаточно подготовленными.

Были допущены также существенные ошибки в стратегическом планировании и создании группировок войск на важнейших направлениях.

В связи с тем, что государственные границы в сороковые годы были продвинуты вперед до 300 км, существующие стратегические и мобилизационные планы устарели и не соответствовали изменившимся условиям обстановки. В 1941 г. были подготовлены новые планы, но только частично.

Согласно ним, общая схема действий советских войск сводилась к следующему: армии первого эшелона должны были отразить наступление противника. В случае его прорыва механизированные корпуса имели задачу ликвидировать прорвавшиеся группировки. С окончанием мобилизации и подходом второго стратегического эшелона планировался переход в общее наступление с вытеснением врага за границы СССР. К 15 мая 1941 г. в Генштабе были разработаны предложения по упреждению противника в переходе в наступление, когда это позволят условия обстановки, но данные соображения не были приняты. В то время это было и невозможно.

В планировании стратегического развертывания важное место занимала организация прикрытия госграницы. Для ее осуществления в Генштабе и штабах военных округов были разработаны «Планы обороны государственной границы». Уточненная директива по этому вопросу была дана округам в начале мая. Окружные планы были представлены в Генштаб 10—20 июня 1941 г. Окончательную разработку мобилизационного плана (МП-41) намечалось завершить до 20 июля 1941 г, но этому помешала начавшаяся война.

Анализ имеющихся в Генштабе документов показывает, что все приграничные военные округа получили задачи на прикрытие госграницы и оборону. Никакие директивы округам на упреждающие действия не разрабатывались и до них не доводились.

Генштабом не была разработана четкая система приведения войск в высшие степени боевой готовности. Оперативные и мобилизационные планы СССР были недостаточно гибкими. Они не предусматривали промежуточных степеней наращивания боевой и мобилизационной готовности войск, а также поочередного приведения их в боевую готовность. Войска должны были оставаться в пунктах постоянной дислокации или же сразу полностью развертываться. Более совершенной была система оперативных готовностей, установленная в ВМФ, но этот опыт не был учтен Генштабом.

Третий урок Войны

Третий урок, который следует извлечь из Второй мировой войны касается стратегического управления Вооруженными силами. Следует еще в мирное время четко определить как будет осуществляться военно-политическое и стратегическое руководство страной и ее вооруженными силами. В соответствии с этим должны быть приняты организационные меры, все возможные развития ситуации должы быть отработаны на учениях и тренировках. Особенно четко должны отрабатываться вопросы управления в высшем звене. Но этого, к сожалению, к началу Великой Отечественной Войны в полной мере сделано не было.

Не был четко продуман даже вопрос о Главнокомандующем Вооруженными силами во время войны? Первоначально предполагалось, что им станет нарком обороны. Но уже с самого начала войны стала понятна ошибочность этого решения и функции Главнокомандующего взял на себя Сталин. Не была подготовлена инфраструктура: защищенные пункты управления для главнокомандования, Наркомата обороны и Генштаба, каналы связи и управления войсками. Пришлось срочно перестраивать организацию стратегического руководства, адаптируя ее к военному времени. Все это не могло не сказаться отрицательно на управлении вступившей в войну армией.

Отрицательно сказывалась разобщенность наркоматов обороны и ВМФ. Неправильным было отношение к Генеральному штабу как основному органу стратегического управления Вооруженными силами. Нередко слова «Генеральный штаб» вызывали недоверие, употреблялись в пренебрежительном смысле; одно время необходимость такого органа вообще ставилась под сомнение. Некоторые представляли Генштаб не в виде «мозга армии» и организующего ее органа, а как технический исполнительный орган, как некое подобие «полевой канцелярии главнокомандования», которая не должна обладать директивными правами. Говорили, что директивные функции свойственны только буржуазному генштабу, подрывая тем самым основополагающий принцип армейского единоначалия. В ряде случаев примерно такое же отношение было и к штабам вообще. К сожалению, отголоски таких неверных посылок можно наблюдать в российской армии и сейчас.

Даже после преобразования штаба РККА в Генштаб в 1935 г. из его ведения были изъяты вопросы формирования военно-технической политики, оргструктуры и комплектования Вооруженных сил. В частности, организационно-мобилизационными вопросами ведало управление, подчиненное заместителю наркома Е.А. Щаденко, что привело к недостаточной согласованности мероприятий по данным видам деятельности и решению их другими ведомствами Наркомата обороны в отрыве от оперативно-стратегических задач.

Главное разведывательное управление РККА начальнику Генштаба не подчинялось (начальник ГРУ был заместителем наркома обороны), фактически оно подчинялось самому Сталину. Очевидно, что Генштаб не мог полноценно решать вопрос стратегического применения Вооруженных сил без своего разведоргана.

В Наркомате обороны не было и единого органа управления тылом: службы снабжения подчинялись наркому и его различным заместителям. Пагубную роль сыграли и довоенные репрессии против военных кадров из-за которых пострадали многие опытные военоначальники, которых заменили только- только вышедшие из училищ молодые лейтенанты за считанные годы становящиеся майорами, полковниками, а то и генералами.

Всю систему управления Вооруженными силами лихорадила чехарда с непрерывными перестановками руководящего состава в Центральном аппарате и военных округах. Так, за пять предвоенных лет сменилось четыре начальника Генштаба. За полтора года перед войной, в 1940—1941 гг., пять раз (в среднем через каждые 3—4 месяца) сменялись начальники управления ПВО, с 1936 по 1940 г. сменилось пять начальников разведывательного управления и др. Поэтому большинство должностных лиц не успевало освоить свои обязанности, связанные с выполнением большого круга сложных задач.

Слабость стратегического руководства фронтами в начале войны пытались компенсировать созданием в июле 1941 г. главкоматов северо-западного, западного и юго-западного направлений, но это еще больше усложнило управление войсками, и от них вскоре пришлось отказаться.

Во всех звеньях слабо была организована связь. По большей части, она была проводной и сильно страдала от огня противника. Проблемы с проводной связью, при отсутствии радио, на фронтах, в армиях, дивизиях привели в первые же часы войны к потере управления войсками.

Казалось бы, чем выше стоит орган управления, тем у него сложнее обязанности. И вышестоящие инстанции должны овладевать искусством управления войсками не меньше, чем нижестоящие. Но, к сожалению, все происходило наоборот. Оглядываясь в прошлое, с удивлением приходится отмечать, что за все предвоенные годы не было проведено ни одного учения или военной игры, где органы стратегического руководства выступали бы в роли обучаемых и тренировались в выполнении своих обязанностей во время войны. Полноценные командно-штабные учения с привлечением войск не проводились также с управлениями фронтов и армий. На окружных маневрах войсками обеих сторон руководили сами командующие войсками округов, где ни они, ни их штабы не могли получить практику в управлении войсками применительно к фронтовым условиям. На одном из заседаний Реввоенсовета в середине 30-х гг. Иона Эммануилович Якир обратился с просьбой провести несколько учений под руководством Михаила Николаевича Тухачевского или других заместителей наркома обороны, привлекая командующих войсками округов и их штабы в качестве обучаемых фронтовых управлений. «Хотелось бы, — говорил он, — проверить, как мы будем управлять армиями в первые дни войны». Но это предложение, как и многие другие, наркомом обороны Ворошиловым было отклонено. В результате Генштаб, фронтовые и армейские управления вступили в войну недостаточно подготовленными.

Были допущены также существенные ошибки в стратегическом планировании и создании группировок войск на важнейших направлениях.

В связи с тем, что государственные границы в сороковые годы были продвинуты вперед до 300 км, существующие стратегические и мобилизационные планы устарели и не соответствовали изменившимся условиям обстановки. В 1941 г. были подготовлены новые планы, но только частично.

Согласно ним, общая схема действий советских войск сводилась к следующему: армии первого эшелона должны были отразить наступление противника. В случае его прорыва механизированные корпуса имели задачу ликвидировать прорвавшиеся группировки. С окончанием мобилизации и подходом второго стратегического эшелона планировался переход в общее наступление с вытеснением врага за границы СССР. К 15 мая 1941 г. в Генштабе были разработаны предложения по упреждению противника в переходе в наступление, когда это позволят условия обстановки, но данные соображения не были приняты. В то время это было и невозможно.

В планировании стратегического развертывания важное место занимала организация прикрытия госграницы. Для ее осуществления в Генштабе и штабах военных округов были разработаны «Планы обороны государственной границы». Уточненная директива по этому вопросу была дана округам в начале мая. Окружные планы были представлены в Генштаб 10—20 июня 1941 г. Окончательную разработку мобилизационного плана (МП-41) намечалось завершить до 20 июля 1941 г, но этому помешала начавшаяся война.

Анализ имеющихся в Генштабе документов показывает, что все приграничные военные округа получили задачи на прикрытие госграницы и оборону. Никакие директивы округам на упреждающие действия не разрабатывались и до них не доводились.

Генштабом не была разработана четкая система приведения войск в высшие степени боевой готовности. Оперативные и мобилизационные планы СССР были недостаточно гибкими. Они не предусматривали промежуточных степеней наращивания боевой и мобилизационной готовности войск, а также поочередного приведения их в боевую готовность. Войска должны были оставаться в пунктах постоянной дислокации или же сразу полностью развертываться. Более совершенной была система оперативных готовностей, установленная в ВМФ, но этот опыт не был учтен Генштабом.

Пятый урок Войны

Пятый урок Войны говорит о важности единоначалия в армии, о согласованности между разными родами войск, о слаженности их совместных действий.

С началом Великой Отечественной войны вопрос о необходимости согласованного применения всех видов войск (сухопутных войск, ВВС, ВМФ) и военных формирований различных ведомств (пограничных, НКВД, др.) и единого управления ими при решении общих оборонных задач встал очень остро и его также пришлось решать в спешном порядке. Нежелание некоторых командиров подчиняться общим интересам, их стремление действовать самостоятельно, без оглядки на соседа в начале войны часто приводили к тяжелейшим последствиям. Для того, чтобы преодолеть эту разобщенность высшим военачальникам (Сталину и Жукову) приходилось порой прибегать к очень жестким мерам.

Чтобы не повторять этих ошибок, директивами Президента РФ предписано Генеральному штабу совместно с руководителями соответствующих ведомств планировать и координировать их согласованные действия. Это надлежит постоянно отрабатывать и в мирное время. Предполагается полное подчинение всех сил и средств командующим войсками округов при выполнении ими совместных задач. При этом, речь не идет, как это иногда изображают некоторые, об изъятии их из подчинения командующим своих родов войск. Напротив, их субординация при решении повседневных функций остается неизменной. Суть заключается лишь в том, что в интересах большей организованности и эффективного применения всех сил и средств для выполнения оборонных задач их действия должны быть и согласованы, и скоординированы общевойсковыми командованиями на ТВД, отвечающими за дело организации обороны в целом.

Шестой урок Войны

Следует отдавать должное огромному значению разведки. Впрочем, об этом говорил еще две с половиной тысячи лет назад гениальный китайский полководец Сунь Цзы в своей знаменитой книге Искусство Войны.

Неоднократно писалось, что Сталин получал задолго до начала войны разведданные о подготовке Гитлером нападения на СССР. Однако, он получал и обратные донесения. При этом, нередко акценты расставлялись на том, что он хотел услышать. Например, начальник разведки Красной армии генерал Ф. И. Голиков, с одной стороны, докладывал о новых сосредоточениях германской армии, а с другой, делал вывод о дезинформационном характере этих данных. Лаврентий Берия, ставя под сомнение доклады советского посла и военного атташе из Берлина о сосредоточении у советских границ немецких дивизий, заверял: «Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет».

Сложность ситуации заключается в том, что в подобной ситуации разведками разных стран начинается широкомасштабная игра, цель которой заключается как в информации союзника, так и в дезинформации противника. И целью своей разведки руководства страны становится создание из всех этих разнородных нитей целостной и реальной картины складывающейся ситуации. В прошлом не раз оказывалось, что для объективной оценки и доклада некоторых разведданных порой требуется не меньше мужества и смелости, чем разведчику, действующему в расположении противника.

Самая хорошая разведка без искусства глубокого анализа обстановки и умелого использования его выводов не может обеспечить эффективность принимаемых решений и действий. «Нет ничего проще, — писал Жуков, — чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент». И об этом мы всегда должны помнить.

Седьмой урок Войны

Это выводы, относящиеся к военным потерям. Победу, достигнутую в Великой Отечественной войне, в некоторых СМИ пытаются поставить под сомнение из-за наших действительно больших потерь. Но все же они не такие, как это изображается. Наши военные потери за время войны составляют 8,6 млн. человек, а потери фашистской армии и ее союзников — 7,2 млн. человек. Разница около 1,5 млн. образовалась за счет истребления советских военнопленных (в плен к фашистам попало около 4,5 млн. человек, а возвратилось после войны только около 2 млн. человек). Сбрасывается со счетов и то обстоятельство, что в конце войны вся германская и японская Квантунская армии в полном составе капитулировали перед нашими Вооруженными силами.

Вопрос о военных потерях стоит остро и сегодня в связи с событиями на Северном Кавказе. Извлекая уроки из прошлого, стоит напомнить, что хотя и в сталинской Советской армии заявлялась как пародигма мысль «воевать малой кровью и только на чужой территории», на деле, для этого далеко не все делалось. В результате, часто победы давались слишком большой ценой, позиции врага просто заваливались трупами советских солдат.

И сейчас, несмотря на призывы воевать почти без потерь, на примере войны в Чечне можно увидеть обратное. Часто демагогия и спекуляция заслоняют подлинную заботу о солдатах. Ибо, как показал в том числе и опыт Второй Мировой Войны, любая военная операция, основанная не на реальном холодном расчете , а на демагогии и шапкозакидательстве, оборачивается на деле огромными жертвами.

Из всего этого можно сделать следующие выводы для современной российской армии:

• Во-первых, нам как победителям в минувшей войне надо самим более критически оценивать собственный прошлый опыт. И действительно признать, что в старой русской и в Советской армии не всегда было принято строго спрашивать за потери. Требовательность в этом отношении к себе и своим подчиненным необходимо всемерно культивировать и воспитывать.
• Во-вторых, уяснить, что сбережение людей в боевой обстановке и сокращение неизбежных на войне потерь достигается не отвлеченными пожеланиями и призывами. Самое главное в этом деле — ответственный подход к организации и ведению операций, тщательная подготовка каждого боя. Разумеется, подготовка ВС должна быть ориентирована на характер вооруженной борьбы будущего. Но никогда не могут устареть методы проявления творчества при выполнении боевых задач.

В заключение следует подчеркнуть, что Великая Отечественная война была суровым испытанием как для Вооруженных сил, так и для системы стратегического руководства войсками и СССР в целом. В целом, несмотря на трудности и огромные потери, они это испытание выдержали. И нельзя забывать и о том, какой ценой эта Победа далась. Нынешним военным и политическим руководителям России нужно очень трезво осмыслить прошлый опыт и взвесить современные реалии. Цена малейшей ошибки в современной войне сильно возросла. Поэтому, к решению вопросов по подготовке страны к возможной обороне надо подходить очень серьезно.

1. Битва за Берлин проходила:
   а.2 апреля - 9 мая 1945
    б.16 апреля - второе мая 1945
    в.3 - 25 апреля 1945
   2. Советский военачальник, подписавший акт о капитуляции Германии от имени СССР:
    а.И. .Конев
   б. В.М.Мамонтов
   в. Г.К.Жуков
   3. Один из принципов безоговорочной капитуляции Германии:
    а.раздел Германии на оккупационные зоны
   б. ликвидация нацистской партии
   в. восстановление Германской империи
    

4.Когда был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии.

А 8 мая 1945

Б. 9 мая1945

В. 2 мая 1945

5. Поставки по ленд-лизу это:
 а.поставки вооружения и продовольствия в СССР из США
 б.обмен военными специалистами СССР и США
в. поставки секретной информации американских разведчиков в СССР
 

6. ​ Кто воодрузил Знамя Победы на рейхстаге

А.Я. Павлов

Б.М. Егоров и М. Кантария

В.А. Матросов

Г.  И. Сталин

Карта эксперта