Хроника событий 1917-1918 гг. в жизни Царской Семьи
занимательные факты по истории (11 класс) на тему

Хроника событий жизни царской семьи

Август 1917 года – высылка в Тобольск.

По мнению историка В. М. Хрусталёва, к весне 1918 года большевистскими руководителями был выработан план по сбору всех представителей династии Романовых на Урале

В апреле-мае –  последовала высылка в Екатеринбург (чтобы ужесточить режим содержания и подготовить ликвидацию).

Историк А. Н. Боханов пишет, что существует множество гипотез, почему царя вместе с семьёй перевезли из Тобольска в Екатеринбург и собирался ли он бежать.

Июль 1918 г. наступление Чехословацкого корпуса и Сибирской армии, которые могут освободить Царскую семью.

В это же время – якобы имелся заговор с целью освобождения царственных узников. У князя Долгорукова была найдена карта ( якобы с планом побега).

Однако, по воспоминаниям членов коллегии Уральской ОблЧК И. И. Родзинского и М. А. Медведева (Кудрина), этот заговор на самом деле являлся провокацией, организованной уральскими большевиками, чтобы, как считают современные исследователи, получить основания для внесудебной расправы.

1 апреля ВЦИК Советов принял решение о переводе Царской семьи в Москву. Но поскольку власти Урала возражали – 6 апреля было принято новое решение ВЦИК – о переезде на Урал (в Екатеринбург). Организовал переезд Василий Яковлев (Мячин).

Ввиду болезни Алексея дети остались в Тобольске, кроме Марии, которая поехала в Екатеринбург вместе с родителями. Вместе с Романовыми в Екатеринбург прибыли князь В. А. Долгоруков, Е. С. Боткин, А. С. Демидова, Т. И. Чемодуров, И. Д. Седнев. Прибыли 30 апреля 1918 г.

А 23 мая 1918 года в Екатеринбург прибыли остальные дети Николая II в сопровождении группы слуг и чинов свиты. В дом Ипатьева были допущены А. Е. Трупп, И. М. Харитонов, племянник И. Д. Седнева Леонид Седнёви К. Г. Нагорный.

Их принял руководитель Уралсовета Белобородов А.Г. При перевозке Царскую семью чуть не убил Заславский. Позднее Белобородов в своих неоконченных воспоминаниях писал:

Мы считали, что, пожалуй, нет даже надобности доставлять Николая в Екатеринбург, что если представятся благоприятные условия во время его перевода, он должен быть расстрелян по дороге.

По утверждению П. М. Быкова, на проходившей в это время в Екатеринбурге 4-й Уральской областной конференции РКП(б) «в частном совещании большинство делегатов с мест высказывалось за необходимость скорейшего расстрела Романовых» с целью предупредить попытки восстановления монархии в России

Большинству членов царской свиты было приказано покинуть Пермскую губернию. Все они или до убийства Царской семьи, или после были расстреляны. Камердинеру Александры Федоровны А.А. Волкову удалось бежать с места казни. Врачу В.Д. Деревенко разрешили два раза в неделю осматривать наследника под надзором коменданта дома Ипатьева Авдеева.

Семью Романовых разместили в «доме особого назначения» — реквизированном особняке военного инженера в отставке Н. Н. Ипатьева. Здесь с семьёй Романовых проживали доктор Е. С. Боткин, камер-лакей А. Е. Трупп, горничная императрицы А. С. Демидова, повар И. М. Харитонов и поварёнок Леонид Седнёв. К

араул помещался в двух комнатах около столовой. Чтобы идти в ванную и туалет, нужно проходить мимо часового у дверей караульного помещения. Вокруг дома построен очень высокий досчатый забор в двух саженях от окон; там стояла цепь часовых, в садике тоже.

— (Дневник Николая II. Запись от 17 (30) апреля 1918 года.

Царская семья провела в последнем своём доме 78 дней.

Соколов. Вплоть до рассекречивания советских источников в 1989—1992 гг. материалы судебного следователя по особо важным делам Омского окружного суда Н. А. Соколова и опирающиеся на них работы Вильтона и Дитерихса являлись основным источником данных о расстреле царской семьи.

Следователь Н.А. Соколов, которому А. В. Колчак в феврале 1919 года поручил продолжить веде́ние дела об убийстве Романовых, сумел воссоздать картину последних месяцев жизни царской семьи с остатками свиты в доме Ипатьева.

Одним из источников для следователя Соколова стали свидетельские показания чудом уцелевшего члена царской свиты камердинера Т. И. Чемодурова. Соколов перепроверил их через бывшего начальника царской охраны Кобылинского, камердинера Волкова, а также преподавателя французского языка Жильяра и Гиббса.

По свидетельству Т. И. Чемодурова, сразу по прибытии Николая II и Александры Фёдоровны в дом Ипатьева они подверглись обыску, причём «один из производивших обыск выхватил ридикюль из рук Государыни и вызвал замечание Государя: „До сих пор я имел дело с честными и порядочными людьми“.

Бывший начальник царской охраны Кобылинский, со слов Чемодурова, рассказывал: «ставилась на стол миска; ложек, ножей, вилок не хватало; участвовали в обеде и красноармейцы; придёт какой-нибудь и лезет в миску: „Ну, с вас довольно“.

Княжны спали на полу, так как кроватей у них не было. Устраивалась перекличка. Когда княжны шли в уборную, красноармейцы, якобы для караула, шли за ними…». Караульные пели песни, «которые, конечно, не были приятны для царя» и похабные частушки. На стенах появились необычные по цинизму надписи и изображения.

Соколов очень негативно характеризует часть охранников дома Ипатьева, называя их «распропагандированными отбросами из среды русского народа», а первого коменданта дома Ипатьева Авдеева — «самым ярким представителем этих отбросов рабочей среды: типичный митинговый крикун, крайне бестолковый, глубоко невежественный, пьяница и вор».

Имеются также сообщения о воровстве царских вещей охраной. Караульные разворовывали и продукты, присылаемые арестованным монахинями женского Ново-Тихвинского монастыря.

Отмечаемое рядом авторов поразительное спокойствие, с которым Николай и члены его семьи переносили тяготы неволи, Ричард Пайпс объясняет чувством собственного достоинства и «фатализмом, коренившимся в их глубокой религиозности».

Рассекречивание в 1989—1992 годах воспоминаний участников событий окончательно прояснило картину с загадочными письмами неизвестного «русского офицера», предлагавшего узникам бежать. Участник расстрела М. А. Медведев (Кудрин) признал, что переписка являлась провокацией, организованной уральскими большевиками с целью проверить готовность царской семьи бежать. После того как Романовы, по словам Медведева, две или три ночи провели одетыми, такая готовность стала для него очевидной.

Автором текста являлся П. Л. Войков, некоторое время проживавший в Женеве (Швейцария). Письма переписывал начисто И. Родзинский.

 В своих ответах государь пишет, что не хочет подвергать опасности ни тех, кто попытается их спасти, ни даже охрану: «Мы бы не хотели, чтобы они пострадали из-за нас или чтобы вы пострадали за нас. Самое главное, ради Бога, избегайте пролить кровь».

О том, как охраняли Царскую семью: «Мы совершенно не знаем, что происходит снаружи, так как не получаем ни газет, ни писем. После того как разрешили распечатать окно, наблюдение усилилось и мы не можем даже высунуть в окно голову без риска получить пулю в лицо».

4 июля 1918 года охрана царской семьи была передана члену коллегии Уральской областной ЧК Я. М. Юровскому.

При первой встрече с Юровским царь принял его за врача, так как тот посоветовал врачу В. Н. Деревенко наложить на ногу наследника гипсовую повязку; Юровский в 1915 году был мобилизован и, по данным Н. Соколова, закончил фельдшерскую школу.

Следователь Н. А. Соколов объяснял замену коменданта Авдеева тем, что общение с заключёнными что-то изменило в его «пьяной душе», и охрана была признана ненадежной.

Авдеев, обращаясь к Николаю, называл его — Николай Александрович, между ними установилась „простота нравов“.

По воспоминаниям родственников, характер у Янкеля Юровского был вспыльчивый, настойчивый. он любил угнетать людей». Александра Фёдоровна охарактеризовала Юровского в своём дневнике как человека «вульгарного и неприятного». Хотя он и сумел прекратить воровство, в том числе еды, поступающей из монастыря на кухню.

В большевистских источниках сохранились свидетельства, что «рабочая масса» Урала выражала беспокойство по поводу возможности освобождения Николая II и даже требовала его немедленного расстрела. Доктор исторических наук Г. З. Иоффе считает, что подобные резолюции, шедшие снизу, или организовывались на собраниях и митингах, или являлись следствием общей распропагандированности, атмосферы, наполненной призывами к классовой борьбе и классовой мести. «Низы» с готовностью подхватывали лозунги, исходившие от большевистских ораторов.

13 июня в Перми было совершено убийство Великого князя Михаила Александровича. Сразу после убийства власти Перми объявили, что Михаил Романов бежал, и объявили его в розыск. 17 июня сообщение о «бегстве» Михаила Александровича было перепечатано в газетах Москвы и Петрограда. Параллельно появляются слухи о том, что Николай II убит самовольно ворвавшимся в дом Ипатьева красноармейцем. На самом же деле Николай на тот момент был ещё жив.

В советской печати несколько раз опровергались слухи и появлявшиеся в некоторых газетах сообщения о казни Романовых в Екатеринбурге.

Давал ли Ленин указание о расстреле царской семьи?

Согласно официальной советской историографии, решение о расстреле Романовых было принято исполкомом Уралоблсовета, в то время как центральное советское руководство было уведомлено уже после свершившегося. В период перестройки эта версия стала подвергаться критике, и к началу 1990-х годов сформировалась альтернативная версия, согласно которой уральские власти не могли принять такое решение без директивы Москвы и взяли на себя эту ответственность ради создания московскому руководству политического алиби. В постперестроечное время российский историк А. Г. Латышев, занимавшийся расследованием обстоятельств, связанных с расстрелом царской семьи, высказал мнение, что Ленин действительно вполне мог тайно организовать убийство таким образом, чтобы переложить ответственность на местные власти, — примерно так же, как это было проделано полутора годами позже в отношении Колчака. И всё же в данном случае, полагает историк, Ленин, не желая портить отношения с германским императором Вильгельмом II, близким родственником Романовых, не давал санкции на расстрел.

В начале июля 1918 года уральский военный комиссар Ф. И. Голощёкин выехал в Москву для решения вопроса о дальнейшей судьбе царской семьи, а 14 июля вернулся в Екатеринбург.

По данным Генеральной прокуратуры РФ, официальное решение о расстреле Николая II было принято 16 июля 1918 года Президиумом Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Оригинал этого решения не сохранился. Однако через неделю после расстрела был опубликован официальный текст приговора, в котором сообщалось о приведении приговора в исполнение и лживо сообщалось, что «Семья Романовых переведена из Екатеринбурга в другое, более верное место».

Отсылка поварёнка Леонида Седнёва

Как утверждал в своей работе «Убийство царской семьи» член следственной команды Р. Вильтон, перед расстрелом «поваренок Леонид Седнёв, товарищ игр Цесаревича, был удален из Ипатьевского дома под предлогом встречи с якобы приехавшим в Екатеринбург дядей. На самом же деле дядя Леонида Седнёва, лакей великих княжон И. Д. Седнёв, сопровождавший царскую семью в ссылке, с 27 мая 1918 года находился под арестоми, и в июне был расстрелян.

Поварёнок был отправлен домой.

Оставшихся членов свиты решено ликвидировать вместе с царской семьёй, так как они «заявили, что желают разделить участь монарха. Пусть и разделяют». Назначено к ликвидации было четыре человека: лейб-медик Е. С. Боткин, камер-лакей А. Е. Трупп, повар И. М. Харитонов и горничная А. С. Демидова.

Из членов свиты удалось спастись камердинеру Т. И. Чемодурову, заболевшему и помещённому в тюремную больницу; во время эвакуации Екатеринбурга в суматохе он был забыт большевиками в тюрьме и освобождён чехами 25 июля.

Из воспоминаний участников расстрела известно, что они заранее не знали, каким способом будет осуществляться «казнь». Предлагались разные варианты: заколоть арестованных кинжалами во время сна, забросать гранатами комнату с ними или расстрелять. По данным Генпрокуратуры РФ, вопрос о порядке проведения «казни» был решён при участии работников УралоблЧК.

В 1 час 30 минут ночи с 16 на 17 июля к дому Ипатьева прибыл грузовик для перевозки трупов, опоздавший на полтора часа. После этого был разбужен врач Боткин, которому сообщили о необходимости всем срочно перейти вниз в связи с тревожной ситуацией в городе и опасностью оставаться на верхнем этаже.

Семеро членов семьи: Николай Александрович, Александра Фёдоровна, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, Алексей, а также: лейб-медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, камердинер Алексей Трупп, горничная Анна Демидова перешли в полуподвальную комнату (Алексея, который не мог идти, Николай II нёс на руках). В полуподвале не оказалось стульев, затем по просьбе Александры Фёдоровны были принесены два стула. На них сели Александра Фёдоровна и Алексей. Остальные разместились вдоль стены. Юровский ввёл расстрельную команду и зачитал приговор. Николай II успел только спросить: «Что?» Юровский дал команду, началась беспорядочная стрельба…  Уцелевших, по данным следствия, добивал штыком П. З. Ермаков.

Для того, чтобы заглушить выстрелы, рядом с Домом Ипатьева завели грузовик, но выстрелы в городе всё равно были слышны.

По данным Ричарда Пайпса, сразу после этого Юровский жёстко пресекает попытки охраны разворовать обнаруженные ими драгоценности, угрожая расстрелом. После этого он поручил П. С. Медведеву организовать уборку помещений, а сам уехал на уничтожение трупов.

Сам Юровский не смог вспомнить точный текст приговора: «…я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять».

В Москву была отправлена следующая телеграмма: «Секретарю Совнаркома Н. П. Горбунову: передайте Свердлову, что всё семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации».

Однако в протоколе заседания Президиума ВЦИК 18 июля, на котором по этому вопросу выступал Я.М. Свердлов, говорилось о расстреле только Николая II. На следующий день газета «Известия» сообщила именно эту версию, и что «Всероссийский Ц. И. К., в лице своего Президиума, признаёт решение Уральского Областного Совета правильным».

19 июля Юровский вывез в Москву «документы заговора». Привезённые им дневники Николая II 26 июля уже находились у историка М. Н. Покровского. 6 августа при участии Юровского был доставлен в Москву из Перми уже весь архив Романовых.