Спектакль "Я еще не хочу умирать"
методическая разработка по истории на тему

Сценарий спектакля «Я еще не хочу умирать»

По мотивам произведений:

Людмила Никольская «Должна остаться живой»,

Олег Шестинский «Блокадные новеллы»

Правая часть сцены: стол,покрытый скатертью, на столе краски, кисточки, листок бумаги. На углу стола стоит железный чайник и железная кружка. У стола 2 стула. На заднем фоне – слайд презентации с темными окнами. В левой части: комод, вешалка с одеждой.

Сцена 1. Пролог.

Видео  №1:  минус «Ленинград» титры

Рассказчик 1:

Это история о детях военной поры. О маленьких жителях города Ленинграда. У  них было особое, опаленное войной, блокадное детство. Им было гораздо хуже, чем взрослым! Часто они, из-за своего маленького возраста, не понимали, что происходит вокруг: почему за окном взрываются снаряды, почему так страшно воет сирена  и нужно бежать в бомбоубежище, почему рядом больше нет папы, и почему все время хочется есть ...Много детского «Почему?», на которые нельзя дать ответ.

Видео № 2  «Дети войны» видео 1 куплет

Рассказчик 2:

Детям, наравне с взрослыми,  пришлось пережить холод, голод, гибель родных, но они держались и держались до конца, пройдя через весь этот ужас.. Ужас, который взрослые назовут страшным, черным словом - Блокада.

Сцена 2 «Сентябрь 1941»

Фонограмма №3:  Радио Ленинграда «Отбой воздушной тревоги»

* На сцену быстро входит Мама. В одной руке у нее маленькая рубашка. Садиться на ступеньку лестницы, на которой лежит детский чемоданчик.

Мама: (громко)

Таня! Таня!! Ты не видела рубашку Шурика? Белую..мы с папой на Первомайские праздники покупали..(копается в чемодане)

*выходит Таня

Таня: (берет рубашку с колен матери)

Мама, вот Шуркина рубашка. Ну что же ты?

Мама:

Действительно (утыкается лицом в рубашку)..

Таня:

Мама, не плачь. Он ведь не один едет - весь садик в Волхов эвакуируют! Вот скоро война кончиться и мы с тобой поедем и заберем Шурку!

Мама:

Таня, Таня! Как же ты не понимаешь - фашисты уже у Ладожского озера, они уже  бомбят Ленинград! Война, дочка, скоро не закончиться - наши войска пока отступают.

Таня:

Ну вот! А в эвакуации безопасно! Шурик и так плачет постоянно - боится взрывов снарядов. Мама, ты подумай!

Мама: (решительно бросает рубашку в чемодан, закрывает его)

Я уже подумала, Таня! Мы останемся в Ленинграде все  вместе - ты, я и Шурка. Кончится же однажды война, вернется папа..

 Таня:

И будем мы опять жить одной дружной семьей!

*Таня уходит за кулисы с чемоданом. Мама выходит на авансцену

Фонограмма №4: Вивальди «Tosco Fantasy»(отрывок)

Мама:

На следующий день, рано утром, я поехала в порт одна, что бы предупредить воспитателей, что Шура не едет в эвакуацию. На пристани собралось много народа-мамы, бабушки: слезы, последние наставления..

В этой толпе я с трудом отыскала Валентину Сергеевну. «Многие родители детей не привели, не захотели расставаться!» -на прощание сказала мне воспитательница. .. И все на пристани долго махали вслед уплывающей барже, вслед уплывающим белым панамкам детей.

*На сцене малыши в белых панамках. Пантомима под песню.Слайд-проекция

Видео №5: видео «Белые панамки»

Видео № 6  Карта

Сцена 3 « Декабрь 1941»

Фонограмма№ 7:  Д.Шостакович «Симфония №7»

Рассказчик 2: 8 сентября 1941 года немцы замкнули кольцо окружения вокруг Ленинграда. Гитлеровская армия остановилась в 10 километрах от города, и в первые дни окружения разбомбила продовольственные склады.

Гитлер отдал приказ: «Ленинград должен умереть голодной смертью!». Началась блокада.

В город еще пробивались баржи с  мукой, крупами, которые раздавали жителям по карточкам, но норма постоянно уменьшалась-350 грамм хлеба на взрослого, 200 грамм- на ребенка.

Рассказчик 1:

Единственной ниточкой, связывающей блокадный Ленинград с Большой землей стала «Дорога жизни»-сначала по воде, потом по льду Ладожского озера везли в осажденный город продовольствие, а оттуда-раненных и больных людей.

Фонограмма №8: Ленинградский метроном

Рассказчик 1: 

Страшный путь!

                      На тридцатой,

                                            последней версте

Ничего не сулит хорошего...

Под моими ногами

                                 устало хрустеть

Ледяное

              ломкое

                            крошево.

Самый страшный путь

                                  из моих путей!

На двадцатой версте

                                   как я мог идти!

Шли навстречу из города

                                             сотни

                                                        детей...

Сотни детей!

                     Замерзали в пути...

Одинокие дети

                         на взорванном льду, -

Эту теплую смерть

                  распознать не могли они сами, -

И смотрели на падающую звезду

Непонимающими глазами.

Мне в атаках не надобно слова

                                                    "вперед",

Под каким бы нам

                               ни бывать огнем  -

У меня в зрачках

                            черный

                                         ладожский

                                                           лед

Ленинградские дети

                                  лежат

                                              на нем.  

Фонограмма № 9: метроном (продолжается)

*Таня выводит на сцену Шурика, усаживает рисовать за стол

Таня:

Вот сиди у «буржуйки», рисуй.

Шурик: (рисует)

А почему печку назвали буржуйка? Потому что ее буржуи придумали?

Таня:

Потому что жрет дров много, а толку от нее мало. Как и от буржуев-врагов мирового пролетариата!

Шурик:

Таня! А ты чего больше боишься - Гитлера  или крыс? Я-крыс. Их теперь стало так много..

Таня:

Я больше всего боюсь карточки хлебные потерять. Тогда нам всем, Шурка, будет полный капут. Месяц без еды мы точно не продержимся!

Шурик:

Не продержимся. Я вот все время есть хочу. Витька с третьего этажа сказал, что его мама  может варить студень из столярного клея. Жаль, что у нас клея нет!

Таня: (ставит кружку на стол)

Ты, Шурик, кипяточку попей, все меньше о еде думать будешь!

Шурик: (пьет из кружки)

Помнишь, Таня, я раньше молоко не любил с пенкой? Эх, сейчас бы целую кастрюлю выпил бы!!!

*Входит мама в валенках, встряхивает платок от «снега», подходит к столу, кладет на него сверток

Таня:

Мама пришла!!

Мама: (устало садится на стул)

Как вы тут?

* Шурик подходит к ней с рисунком

Шурик:

Смотри, что я нарисовал!

Мама: (крутит рисунок)

Ничего не пойму, сынок. Что это за черные каракули, а посередине белый кругляш в крапинку?

Шурик: (объясняет на рисунке)

Черное-это война. А белое-это булка!.. Я просто больше ни о чем другом думать  не могу.

                                                         Пауза

Рассказчик:

Мы были серыми, как соль. 
А соль – на золото ценилась. 
В людских глазах застыла боль. 
Земля дрожала и дымилась. 
Просили, плача: "Мама, хлеба!" 
А мама плакала в ответ. 
И смерть обрушивалась с неба, 
Раскалывая белый свет. 
Да, мало было хлеба, света, 
Игрушек, праздников, конфет. 
Мы рано выучили это 
Безжалостное слово – "Нет!". 
Так жили мы, не зная сами, 
Чем обделила нас война. 
И материнскими глазами 
В глаза смотрела нам страна. 
Мы были бережно хранимой 
Ее надеждой в горький час – 
И свет, и соль земли родимой, 
И золотой ее запас. 

Шурик:

 Мам, А у тебя ничего нет поесть? Случайно-прислучайно?

Мама:

Случайно - прислучайно есть!  Вот!

*разворачивает сверток - в нем две маленькие картофелины

Мама: (гладит сына по голове)

Еште детки - это вам подарок от зайчика.

*Шурик жадно накидывается на еду

Таня:

Какой зайчик, мама? Я уже не маленькая. Опять свой паек с фабрики нам принесла?

Мама:

Я ела, Таня, ела. Это вам.

Таня: (делит свою картофелину пополам)

Тогда пополам, иначе есть не буду! И не спорь со мной!

*едят молча картошку

Фонограмма №10: метроном

Рассказчик:

В первую, самую страшную блокадную зиму 41-42 года, в городе умерло около 780 тысяч человек.. В первую очередь погибали старики, дети. И чаще всего - от голода.

Рассказчик:

Вместо супа - бурда из столярного клея,

Вместо чая - заварка сосновой хвои.

Это б все ничего, только руки немеют,

Только ноги становятся вдруг не твои.

Только сердце внезапно сожмется, как ежик,

И глухие удары пойдут невпопад..

Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.

Не смолкай! Ведь на наших сердцах - Ленинград.

Бейся, сердце! Стучи, несмотря на усталость,

Слышишь, город клянется, что враг не пройдет!

…Сотый день догорал. Как потом оказалось,

Впереди оставалось еще восемьсот.

Фонограмма №11: метроном

Таня уводит Шурика

Сцена 4 «За хлебом»

*Заходит соседка-Софья Константиновна в лохматой заячьей шапочке, с лентами, болтающимися под подбородком, и в сером элегантном пальто, затянутом широким мужским ремнём, к груди прижимает сумочку.

Таня возвращается.

Софья  Константиновна: (к матери, тараторит)

Здравствуй, Наталья Васильевна. Я там, у булошной очередь вам заняла - всех предупредила, что сейчас придет девочка в красном пальто, хорошенькая такая.

Таня:

У меня пальто синего цвета, Софья Константиновна!

Софья Константиновна:

Правда? Ну, не важно, Танечка. Ты будешь стоять за женщиной в чёрном пальто. Оно буквально ей до пят. Знаете, чересчур длинное пальто. И с опущенными ушами.

Таня:

У неё уши опущенные?

Мама: (укоризненно)

Таня!! Сходи, пожалуйста! Карточки в комоде.

Софья Константиновна:

Ты не поняла меня. Опущены уши у мужской шапки, которая на женщине. Которая в черном пальто до пят..Уф! Какая непонятливая девочка.

*Таня уходит за кулисы, возвращается с одеждой и карточками

Софья Константиновна: (к матери)

А может быть, это не дама, а мужчина? Люди стали странным образом на себя не похожи. Все почему-то на одно лицо. Многие ходят не мытыми.

Мама:

Откуда же мытыми то быть? Воду отключили еще в ноябре. А с реки в ведре много не принесешь.

Софья Константиновна:

 Да, о чём это я? Танечка, ты её или его разглядишь запросто. У тебя буквально кошачьи глазки.

Таня: (одеваясь)

 Кого разглядишь?

Софья Константиновна:

Непонятливая девочка. Конечно, даму. А может быть, она всё-таки мужчина? Но сзади тебя определённо стоит дама. На её ногах фетровые ботики. Но дама почему-то в саже, ботики тоже. Может, у неё «буржуйка» коптит? Или зеркало разбомбили? Ведь не работает же она этим… как его…(задумалась)

Таня:

Трубочистом!

 Софья Константиновна:

Точно! Трубочисткой! А с виду такая интеллигентная дама. ( к матери)  Не следить за чистотой -это потеря бдительности. Сколько предостерегают по радио, что надо быть начеку от происков врагов.

Таня:

А может она фугасные бомбы на крыше во время налета гасит? Вот и измазалась!

Мама:

Таня, иди уже!

Софья Константиновна:

Будь осторожна, деточка, когда с хлебом назад пойдешь. Сегодня какой-то мальчишка прямо на моих глазах вырвал у девчонки хлеб - несла, растяпа, в руках, неспрятанным, незавернутым.

Мама:

Как вырвал?

Софья Константиновна:

А вот так! Тут же запихал его весь в рот. С таких лет никакой моральной выдержки. Он меня буквально чуть не уронил в снег.

Мама:

И никто не задержал?

 Софья Константиновна:

А кто? Я должна задержать?! Мне больше всех надо? Вы меня удивляете, милочка!

Мама: (тревожно)

Никто не догнал! Что же это с людьми делается?

Софья Константиновна:

 Может быть, его за углом дружки ждут? А у меня в сумочке лежит паёк. А мальчишка грязный до невозможности, замаранный до последней степени. Беспризорник, наверное!

Таня:

А девочка что?

Софья Константиновна:

Она стоит и глазами хлопает. Как пень стоит. Люди поохали и разошлись. Буквально, как растаяли в тумане. По своим норам.

Мама:

Бедная девочка! Она же теперь умрет.

 Софья Константиновна:

Умрет, конечно. Голод кругом. Вы знаете, что в городе собак и кошек переели.

* Таня уходит. Соседка замечает платье, висящее на спинке кровати.

Подходит, берет в руки

Софья Константиновна:

Что я вижу? Это же ваше любимое платье!!

Мама:

Завтра хочу сходить на базар, попробую поменять на что-нибудь съедобное.

Софья Константиновна:

Фи!!!!Вам, Наталья Васильевна, не жаль менять такую красоту на кусок вульгарной конины. Или малосъедобной, полусгнившей свеклы?

Мама:

Мне, Софья Константиновна, детей кормить надо. Вот кончится война, вернется Коля с фронта, тогда и будем наряжаться.

*забирает платье у соседки, вешает себе на плечо

Софья Константиновна:

Надо бодриться, не веселить печалью наших врагов. Лично я не могу решиться что-либо променять. Дивные вещи отдавать за невесть что! Ладно, заболталась я с вами, пойду.

*уходит. Мама собирает посуду со стола, тоже уходит

Фонограмма№ 12: Вивальди «Tosco Fantasy»(отрывок)

Сцена 5 «Карточки»

*Выходит Таня в зимней одежде. Присаживается на ступеньки лестницы. Замечает что-то на земле, наклоняется и поднимает потерянные кем-то карточки. Достает свои, сравнивает.

Таня:

Хлебные карточки!!! Рабочие!  Еще целые.  350 граммов хлеба в день!!! Ой…

Кто-то потерял, бедолага!

*Залезает повыше на ступеньки, оглядывает вокруг. Появляется Юрка.

Таня быстро прячет карточки в карман

Юрка:

Танька, дура, в сосульку превратишься! Сейчас фашист прилетит и бомбу тебе прямо на макушку ка-а-а-к сбросит! (садиться на нижнюю ступеньку)

Танька: (растерянно)

Это ты дурак, Юрка. А я где хочу, там и стою! Может у меня тут дела?

Юрка:

 Де-ла-а? Может, тебе по шее дать, чтоб в башке прояснилось? Иди отсюда, а то как дам!

Таня: (быстро спускается на сцену, стоит перед Юркой, уперев руки в бока)

Это не твой дом!  Человек может стоять, где захочет.  Думаешь, я забыла, как ты мне ножку в буфете подставил, и я вся в киселе вымазалась? И чуть не упала. А когда косичку между дверей зажал. Думаешь, я всё забыла? Иди, куда шёл, и не мешай мне тут стоять.

Юрка: (примирительно)

Да ладно, ладно, что завелась?

Танька: (придумывает на ходу)

У меня, видишь, сумка  в снег свалилась. Вот чищу.

*садится на ступеньку рядом с Юркой,

старательно отряхивает чистую сумку.

Таня: (осторожно)

 Юрка, а  твоя мама получает рабочую или иждивенческую карточку? Нет, я хотела спросить, выкупали уже хлеб? Нет, я хотела…(смутилась)

Юрка:

А что это ты спрашиваешь?

Таня: (преувеличенно равнодушно)

Я просто так спросила.

Юрка:

Ха, стоит просто так, про хлеб спрашивает просто так. А знаешь, по законам военного времени нельзя ни про что выспрашивать. Я-то знаю, что ты не шпионка. А другие? Как они посмотрят, что их нагло выспрашивают?

Таня:

Я не нагло. И не про военные тайны - зачем они мне? Я про хлеб. Ты сегодня ходил хлеб получать?

Юрка: (грустно)

Хм.  Сегодняшнюю норму хлеба я ещё вчера съел. Мать на работе кормят.(агрессивно) Тебе какое дело?

Таня:

А у матери твоей иждивенческая карточка?

Юрка:

Ты, Танька, или идиотка, или что-то скрываешь!

Таня:

Да ничего я не скрываю! Вот что же ты будешь есть, если съел завтрашний хлеб? Сухари у вас есть?

Юрка: (замялся)

Ну..Есть. Немного.          

Я на фронт бы убежал, но бабушка слабая стала совсем. Как её оставить? Ворчит все время: «Кому влетело в башку, что немощной старушке и подростку надо давать хлеба поровну?  Хотят угробить будущее страны!» И мне половину своей пайки подсовывает.

Таня:

И ты берешь?

Юрка:

Беру, Тань, беру..Есть очень хочется.      

Эх! Сбежать бы на войну! Сиди себе в окопе, стреляй фашистов. Разве из фашистского окопа видно, что стреляет человек маленького роста? Лишь бы хорошо научиться стрелять. Знаешь, сколько бы я фрицев мог прикончить?!  Ты куда идёшь?

Таня:

 В булочную. Только хлеба, наверное, сегодня уже не будет.

*Юрка вздохнул, пригорюнился

Фонограмма№ 13: Вивальди «Tosco Fantasy»(отрывок)

Рассказчик:

 Смотреть на голодающих детей было тяжело (а их в городе оказалось 400 тысяч). Дети ждали хлеба. А где его взять? Матери отдавали всё, что имели, только бы обменять свои вещи на хлебные карточки. Родители, лишая себя куска хлеба, поддерживали слабые детские силёнки. Во время блокады работало более 100 школ и в них занималось около 100 тысяч ребят. Чтобы не заморозить детей, женщины топили печки мебелью.

Рассказчик:

В школах и бомбоубежищах стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках и рукавицах. Руки мерзли, а мел выскакивал из пальцев.

Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь – дистрофия. А к ней еще прибавилась цинга. Дети умирали не только дома, на улице по дороге в школу, но случалось – и прямо в классе.

Рассказчик:

                      Девчонка руки протянула

                       И головой –

                       На край стола.

                       Сначала думали –

                       Уснула,

                       А оказалось –

                       Умерла…

                       Никто

                       Не обронил ни слова,

                       Лишь хрипло,

                       Сквозь метельный стон,

                       Учитель, выдавил, что снова

                       Уроки –

                       После похорон.

Рассказчик:

Хоронить погибших от голода, истощения, болезней было трудно. По бесконечным длинным улицам между сугробами, напрягая последние силы, люди тянули саночки, на которых лежали покойники.

Рассказчик:

 На салазках кокон пряменький,

Спеленав, везёт

Мать заплаканная, в валенках,

А метель метёт.

Старушонка лезет в очередь,

Охает, крестясь:

«У моей вот тоже дочери

Схоронён вчерась.

Бог прибрал, и слава господу,

Лучше им и нам.

Я сама-то скоро с ног спаду

С этих со 100 грамм».

Труден путь, далёк до кладбища,

Как с могилой быть?

Довезти сама смогла б ещё,

Сможет ли зарыть?

А не сможет – сложат в братскую,

Сложат как дрова

В трудовую ленинградскую,

Закопав едва.

И спешат по снегу валенки, –

Стало уж темнеть.

Схоронить трудней, мой маленький, легче умереть.

Фонограмма№ 14: Вивальди «Tosco Fantasy»(отрывок)

Сцена 6 «Котька и Колька»

*Появляются Коля и Котька. У Коли в руках санки.

Юрка:

Эй, мелюзга! Куда это вы с санками собрались?

Котька:

Кататься!

Юрка: (подскакивает к ним, хватает за шивороты)

Эй, ври, да не заливай! Кто сейчас с горки катается?

Колька: (вырывается)

Что пристал?! Дела у нас!

Юрка:

Ага, дела.. (жалобно) А вы не за едой случайно едете? Ну, там, склад какой разбомбило или магазин?

Колька:

Ты, кроме еды, о чем-нибудь думать можешь?

Юрка:

А вы можете?!

Котька: (присаживается на ступеньки)

Можем! Расскажи ему, Колька, все равно не отвяжется. А мы опоздаем!

Колька:

Ну, слушай, прилипала! Мамка наша на Васильевском острове работает, это километров за пять отсюда. А трамваи уже с лета не ходят.

Юрка:

Ну. И что?

Котька:

И то! Она по два часа на дорогу тратит! Домой приходит совсем уставшая. Мы ей с Колькой тазик с горячей водой ставим, что бы опухоль с ног прошла. А она все равно час сидит, как неживая.

Коля:

И вот мы с Котькой придумали - какой день уже ходим ее встречать с санками - пусть хоть обратно будет не идти, а ехать!

Юрка:

Ничего себе! А что мать?

Котька: (усмехнулся)

Первый раз, когда нас увидела на Васильевском, чуть по шее не дала. Да сил не было. А Колька так строго ей: «Садись! Будем тебя возить. Мужики мы или нет?»

Колька: (засмущался)

А кто о ней позаботиться, если не мы? Папка на войне погиб еще в июне.

Юрка:

Ну, вы молодцы, мелюзга..

Котька: (толкает брата в бок)

Помнишь, она обмануть нас хотела: Говорит утром: «Не встречайте сегодня, у  меня сверхурочная работа!» Но нас не проведешь!

Коля:

Не, ну все-таки обманула нас. Два раза. Другим путем пошла с работы, через мост Строителей.

Юрка:

А вы что?

Коля:

Мы разделились - я дежурил на Строителя, а Котька - на улице Тучкова. Потом вместе домой поехали.

Котька:

Она даже испугалась, когда меня одного с санками увидела - думала что Колька в бомбежке погиб.

Коля:

Ладно, пора,  Бывай, Юрка!

Юрка:

Пока, мелюзга… Нет, мужики!

*жмет им руки. Расходятся

Фонограмма № 15 Вивальди

 Фонограмма №16: завывание вьюги

Сцена 7 «Месяц жизни»

*Юрка присел на ступеньки лестницы, закутался поплотнее в пальтишко. Появляется Таня.

Таня:

Ты что, Юрка, до сих пор тут сидишь?

Юрка:

Танька, а у тебя санки дом есть?

Таня:

Есть. (подозрительно) А зачем тебе?

Юрка:

Мамку в морг отвезти. Семеныч, дворник, пообещал помочь на улицу  вынести.

Таня: (тихо садится на ступеньку)

Ох! Когда она…умерла?

Юрка:

Три дня назад. Там, в своей комнате и лежит.

Таня:

Как в комнате?

Юрка: (обреченно)

Там все окна давно уже выбиты, снег кругом.. Остались мы с бабкой теперь  без довольствия - у нее иждивенческая карточка на 200 грамм хлеба в день, и у меня детская. А я уже сегодняшний хлеб вчера съел.

Таня:

Ты говорил, что сухари у вас есть..

Юрка:

Какие сухари?! Я весь хлеб до крошки съедаю. За один раз! Нет терпения на три части делить - завтрак, обед, ужин. 

Таня: (садится рядом, трогает его за плечо)

Как же вы теперь, Юра?

Юрка: (горько)

Да никак, Тань.. Нас с бабкой и вывозить будет некому. 

     (встает) Санки дашь?

Таня: (тихо)

Дам. И санки дам, Юрка, и..вот это..

*достает из кармана найденные карточки, протягивает Юрке

Юрка: (растерянно)

Это что? Ты что это? Это как?!

Таня:

Нашла я их вот здесь, когда в булочную шла. Если бы ты раньше меня здесь был, то ты бы их  нашел. Бери, Юрка!

Юрка: (осторожно берет карточки)

Ты знаешь, что это такое, Танька?!

Таня:

Карточки. Рабочие. На целый месяц.

Юрка:

Это месяц жизни, Тань..

      Для меня и бабули моей. (отворачивается, смахивает слезы)

Таня:

Идем, Юра, я тебе саночки дам. Отвезешь тетю Валю в морг.

*уходят

Фонограмма №17: Вивальди «Tosco Fantasy»

Сцена 8 « Декабрь 1942»

Рассказчик 2:

К лету 42-го года вокруг Ленинграда немцы развернули огромное количество  артиллерийских батарей. Они составили схему города и наметили несколько тысяч самых важных целей, которые обстреливали ежедневно. Все попытки советской армии прорвать блокаду заканчиваются неудачей.

Декабрь 42-го. До окончания блокады оставалось 13 месяцев.

Фонограмма № 18  Метроном

Рассказчик 1:

Наш город в снег до пояса закопан.

И если с крыш на город посмотреть,

То улицы похожи на окопы,

В которых побывать успела смерть…

Но в то, что умер город наш, - не верьте!

Нас не согнут отчаянье и страх.

Мы знаем от людей, сражённых смертью,

Что означает: «Смертью смерть поправ».

Мы знаем: клятвы говорить непросто.

И если в Ленинград ворвётся враг,

Мы разорвём последнюю из простынь

Лишь на бинты, но не на белый флаг! (Ю.Воронов)

Фонограмма №19: воздушная тревога

* Входит. Таня в свитере, юбке. В руках два полешка.

Подходит к буржуйке.Входит Мама с Маней. Мама - в пальто, ботиках.

Маня - в старой шубейке, за плечами торба.

Мама: (Тане)

Почему не в бомбоубежище?

Таня:

Да ладно, мам! Пока оденешься, спустишься- уже отбой.

Мама:

Вот, принимай подружку. Стоит у дверей, плачет. Постучать стесняется..

Таня: (подбегает к подруге, помогает снять торбу)

Маня! Ты что? Проходи, скорей, раздевайся - только «буржуйку» растопила. Ты что так поздно по городу ходишь? Как тебя отпустили-то?

Маня:

Некому отпускать. Страшно одной в квартире…

Рассказчик:

Глаза девчонки семилетней,

Как два померкших огонька.

На детском личике заметней

Большая, тяжкая тоска.

Она молчит, о чем не спросишь,

Пошутишь с ней – молчит в ответ.

Как будто ей не семь, не восемь,

А много, много горьких лет.

Мама: (присела на кровать, вытянула усталые ноги)

А бабушка?

Маня: (присаживается к столу, вытирает нос)

Умерла бабушка… Ночью так страшно было, просто жутко одной. Я с головой дрожу под одеялом, а мне слышится, будто мёртвая бабушка ходит по комнате и всё свою брошку разыскивает, которую еще в 41-ом на хлеб сменяла.

А потом ко мне наклоняется…Бррр.. Она добрая, а всё равно я её боюсь.

Ты когда-нибудь ночевала с умершим?

Таня:(вешает мамину одежду на спинку кровати)

Они же мёртвые, они же не могут по дому разгуливать.

Маня: (оглядывается вокруг)

Вам хорошо, у вас коммуналка. Вон, соседи за стенкой живут.

Таня:

Не соседей, Маня. Одна наша семья  во всей квартире осталась - кто в эвакуации, кто от голода умер давно.

Таня: (матери)

И когда эти сверхурочные смены кончатся? Есть будешь? Там немного хлеба я оставила.

*присаживается рядом с матерью

Мама:

Сил даже на еду нет.

Маня: (встает у стула, обращается к Маме)

Тетя Наташа, а возьмите меня к себе жить, а? Дров на четверых надо будет меньше, у меня еще вот (кладет торбу на стол, показывает Тане содержимое) продукты кой-какие остались.

*Мама с Таней переглядываются

Мама:

Да оставайся уж. И Тане все повеселей будет, а то я до ночи на работе.

Маня: (радостно)

А еще я готовить умею! Я однажды такой суп сварганила с отцовского кожаного ремня-наваристый, ух! (усмехнулась) Меня папаня этим ремнем до войны бывало так охаживал, неделю сидеть не могла. Я так этот ремень ненавидела! А голодуха пришла, сгодился - кожа то настоящая, свиная!

Таня:

Сейчас, наверное, жалеешь, что у отца только один ремень был.

Маня: (вытирает нос)

Ага. Вот вернется папанька с войны, а я ему: «Тю-тю твой ремень, мы с бабкой его съели! И добавки попросили». Хотя, он меня уже бить не сможет!

Таня:

Почему это?

Маня:

А мы –блокадники! (сжимает кулак) Нас немец ломал, да не сломал.

 Мы-кремень!..А я стихи научилась сочинять. Сказать?

Мама: (поправляет)

Прочитать.

Маня:

Не, они не на бумаге, они вот тут (показывает пальцем на лоб)

В новых галошках, в рубашке горошком

Воробей Тимошка скачет по дорожкам.

И ещё:

Мышка в кружечке коричневой

Наварила каши гречневой…               

Дальше не успела. Нравятся?

Таня:

Эх! Хорошо бы сейчас каши поесть гречневой. Не надо больше сытых стихов писать, Маня, а то сразу есть захотелось. Пойдем, приготовим что-нибудь поесть?

Маня: (подхватывает торбу, одежду)

Поесть это мы завсегда, Два раза звать не приходится!

*уходят на кухню. Мама устало встает, собирает свою одежду.

Фонограмма № 20«отбой Воздушной тревоги»

Мама: (с улыбкой)

Мышка в кружечке коричневой наварила каши гречневой…

*уходит

Фонограмма №21: Вивальди

Сцена 9 « Декабрь 1943»

Рассказчик 2:

1943 год. Советская Армия пыталась прорваться через окружение, но фашисты отбивали все атаки.  И лишь в январе, самом начале 43-го, через 16 месяцев с начала блокады, удалось пробить коридор, шириной 10 километров. За две недели на этом месте были построены автомобильная и железнодорожная дороги, по которой в город пошли спасительные грузы с продовольствием. Увеличились нормы питания. Теперь люди умирали не от голода, а от бомбовых ударов.

Наступила третья блокадная зима. Декабрь 43-го. До окончательного прорыва окружения оставался еще 1 месяц.

 Фонограмма №22: гул бомбежки

*В комнату заходит Таня с двумя тетрадками в руках, за руку ведет Шурика.

Он в свитере, валенках, шапке

Таня:

Шурик, тетя Галя говорит, что вы опять  с Мишкой во двор гулять бегали! Вдруг налет?

Шурик: (деловито, усаживаясь на стул)

Ты такая глупая Таня! Думаешь, если налет мы будем стоят и смотреть, как на нас бомбы падают? Мы сразу в бомбобежище побежим!

Таня: (снимает с него шапку)

БомбоУбежище. Второй год в блокаде, все слово выучить не можешь!

Шурик:  (листает тетради Тани)

Как в школе дела?

Таня:

В школе? Нас из всего класса, из 32-х человек, только пятеро осталось. Иван Васильевич, математик нас называет «зимовщики».В классе холодно, как на Северном полюсе.

Шурик:  (грустно)

Жаль, что я еще в школу не хожу. Вам суп без карточек дают.

Таня:

Ты опять голодный? Я же тебе свою пайку оставляла!

Шурик:

Тетя Галя сказала, что у нас с Мишкой  это..(гордо) растущий организм!

Таня:  (улыбается)

Растущий, растущий

*заходит Софья Константиновна. Она заметно встревожена.

Софья Константиновна:

Здравствуйте, детки!

Таня, Шурик:

Здравствуйте, Софья Константиновна.

Таня:

А мамы нет, она с фабрики поздно возвращается.

*Софья Константиновна смотрит на Шурика

Софья Константиновна: (притворно)

Шурик!.. (копается в сумке) Смотри, что у меня есть!

*протягивает фантик

Шурик: (подбегает)

Что это?

Софья Константиновна:

Это был сахарин. Тут еще немного крошек осталось. Кушай, деточка. Только водичкой запей.

Шурик:

Ой, спасибо!!!

*убегает

Таня: (медленно садится на стул)

Что случилось, Софья Константиновна? Вы же не зря Шурку отослали?

Софья Константиновна:

Деточка.. Танечка.. (закрывает глаза руками)

Таня: (строго)

Говорите, Софья Константиновна. Мне уже 12 лет. Я уже взрослая.

Софья Константиновна:

Таня! Сегодня приходил милиционер, тебя искал. Хорошо, что Шурки дома не было. Сегодня немцы обстреляли фабрику. Ваша мама… погибла. Прямое попадание бомбы.

* Таня сидит окаменелая. К ней подходит Софья Константиновна

Фонограмма № 23 «Вивальди»

Софья Константиновна:

Таня, ты заплачь, закричи.. Легче будет!

Таня: (окаменело)

Шурику не говорите. Я сама.

Софья Константиновна:

Деточка, тебе что-то надо решать. У вас теперь только две детские карточки, не проживете. Езжайте в эвакуацию, вас, как сирот, быстро отправят.

Таня:  (отрицательно машет головой)

Папа придет с фронта, а нас нет. Квартира пустая.

Софья Константиновна:

Тогда отдай Шурика в детский дом. Там кормят и тебе полегче будет.

Таня:

Нет. Мама говорила: «Мы должны держаться все вместе». Идите, Софья Константиновна, мне надо побыть одной.

Софья Константиновна:

Да, деточка, да.. (вытирает глаза) Горе -то какое!

*Таня резко закрывает глаза руками и утыкается в колени. Появляется Шурик, он облизывает бумажку.

Шурик:

Таня, я бумажку уже давно облизываю, а она все равно сладкая. Ты что?

* Таня резко выпрямляется, быстро вытирает слезы

Таня:

Ничего. Иди ко мне, Шурка.

*Шурик подходит к ней, обнимает

Шурик:

Мама скоро придет?

Таня: (осторожно подбирая слова)

Наша мама, Шурик, не придет.

Шурик:

Она что,  в ночную смену осталась?

Таня:

Нет, Шурик. Она.. она уехала далеко, далеко..

Шурик: (встревожено)

В эвакуацию? А как же мы?

Таня:

Нет, не в эвакуацию.. Она..она.. Она теперь будет сидеть на облачке и смотреть на нас с высоты…

Шурик:  (смотрит внимательно в глаза сестре)

Таня, наша мама умерла?

*Таня тихо кивает головой и обнимает Шурика

Фонограмма №24: припев песни Аниты Цой «Мама, мама, где ты, мама?»  

Фонограмма № 25 Левитан о снятии блокады)

№ 26  Паганини «Каприччо»

*Таня и Шурик уходят, держась за руки

Сцена 10 «  Январь 1944»

Рассказчик 2:

В конце января 44-го полностью снята блокада Ленинграда.

 Почти 2,5 года, почти 29 месяцев, долгих 872 дня город жил в осаде.

От голода, холода, бомбежек погибло более полумиллиона ленинградцев. Но город выстоял!

        В этот день, 27 января в Ленинграде прогремел салют Победы!  

Видео  №27 «Салют»:

Рассказчик 1:

За залпом залп. Гремит салют

Ракеты в воздухе горячем

Цветами пестрыми цветут

А ленинградцы тихо плачут.

Ни успокаивать, ни утешать людей не надо.

Их радость слишком велика-

Гремит салют над Ленинградом!

* На сцену поднимаются все дети

Рассказчик 2:

Их радость велика, но боль..

Заговорила и прорвалась:

На праздничный салют с тобой

Пол-Ленинграда не поднялось..

Рыдают люди и поют,

И лиц заплаканных не прячут.

Сегодня в городе-салют!

Сегодня ленинградцы плачут.. (Ю.Воронов)

Фонограмма №28: Vangelis «La pettie fille de la mer»

1 детсадовец:

Я мечтал был водителем трамвая. Что бы люди по утрам мне улыбались и говорили: «Спасибо!»

Громче

2 детсадовец:

А я хотела быть портнихой и шить красивые платья и рубашки! Первое платье я бы сшила своей мамочке!

Громче

3 детсадовец:

А я хотел быть летчиком. Потому что я очень люблю смотреть на небо!

Громче

4 детсадовец:

У меня была мечта-стать врачом. Детским. Я был бы очень добрый, как доктор Айболит!

Громче

5 детсадовец:

А я мечтал быть инженером..

Нас расстреляет немецкий самолет. В сентябре 41 года.

Громче

Котя:

Мы с братом хотели стать строителями. Как наш папа.

Коля:

Мы погибнем в декабре 41-го под артобстрелом на Васильевском.

Громче

Юрка:

Я мечтал сначала стать геологом, потом решил стать поваром. Что бы никогда больше не голодать. Я умру в феврале 42-го. От истощения.

Громче

Маня:

А я мечтала стать артисткой! Как Любовь Орлова. Бабушка говорила, что у меня талант.

Я погибну в октябре 42-го. Не успею добежать до бомбоубежища.

Фонограмма № 29: «Дети войны»  последний куплет

Таня: (обнимает Шурика)

Мы с Шуриком останемся живы..

И теперь у нас с ним одна мечта - пусть больше никогда.. НИКОГДА  не повторится война. Пусть больше никогда не повторится блокада!

Прошу всех  встать    Минута молчания ??????

Видео  № 30: Блокада + Гвердцетели «Ленинград»