Методическая разработка (исследование) "Массовый голод 1932-1933 годов как следствие политики индустриализации"
методическая разработка по истории (11 класс) на тему

МАССОВЫЙ ГОЛОД 1932-33 ГОДОВ КАК СЛЕДСТВИЕ ПОЛИТИКИ ИНДУСТРИАЦИЗАЦИИ

Андреева Людмила Николаевна,

учитель истории и обществознания

МБОУ СОШ №1 г. Азова,

Ростовской области

              Гражданская война прошла, страсти приутихли. Относительный покой заставлял новое советское общество думать о будущем, обязательно светлом. Как строить? С чего начать? Стремительно или не торопясь – обдумывая каждый шаг?

               Строить всегда непросто – присутствует риск ошибок, иногда стоящий жизней. Нам кажется, что только при демократии, возможно, свести этот риск до минимума, чтобы потом с гордостью сказать: «Всё, что ни делалось – ради человека!»

        Быть лучшими или - по крайней мере - одними из лучших – это, конечно, замечательная цель государственного масштаба. Догнать и обойти Запад – заманчиво и как оказалось вполне реально. И путь для этого был намечен чёткий, прямой, открытый – ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ!

                На всю страну зазвенели слова Куйбышева В.В., возглавляющего ВСНХ и Госплан: «Не дано нам историей тише идти». И  страна быстрыми темпами пошла к высокой цели, но не подчинила ли вся эта поспешность  человека техническому прогрессу, не явилась ли она причиной потери человеческих жизней?

                Сегодня многие страницы истории перестали быть «нечитаемыми», запретными. И мы хотим коснуться междустрочия одной из них, озаглавленной «Массовый голод 1932-1933 годов».  Выявляя причины возникновения и прослеживая эволюцию голода, попытаемся определить – стал ли этот голод следствием политики индустриализации?

             Актуальность этой проблемы бесспорна. События, происходившие в промежуток 1930-1933 гг., являются  весьма  важной страницей истории России.  К  сожалению,  тема Голодомора 30-х годов  была мало изучена,  раньше она, если и исследовалась,  но  однобоко, в соответствии с советской идеологией. Но с  появлением  гласности  и  возможности анализировать  и  давать  оценку тем источникам,  которые  ранее  были недоступны,  проявляется  новый взгляд на индустриализацию, коллективизацию,  раскулачивание, хлебозаготовки.  Хочется дать объективную  оценку голоду – как историческому явлению, ведь даже за рубежом стали появляться публикации,  и  проводится  конференции по выбранной нами для исследования тематике.

             Уже ни для кого не является секретом то, что в результате Голодо-мора умерло несколько миллионов человек, что коллективизация  осущест-влялась преимущественно насильственными методами и ее призванием явилась необходимость дать средства для индустриального развития за счет перераспределения прибавочного продукта из деревни в город, но одновременно она же ликвидировала всякий стимул для производства крестьянами прибавочного продукта… Историками, демографами, экономистами ещё не сделаны окончательные выводы о последствиях катастрофы 30-х для судеб нашего народа. Но, несомненно, одно: необходима полная гласность об истинной сущности проблемы исследуемого Голода.

                Предпосылки голода. Путь на ускоренную индустриализацию

           Очевидцы, пережившие голод, называют его зачастую искусственно созданным, видя в индустриализации повод к его началу. Сейчас, когда истина перестала быть эхом, доносящимся из прошлого, мы прибегаем к историческим исследованиям, чтобы услышать её настоящий голос.

             Итак, индустриализация ... В стране господствует политическое самовластие. Сталин – ключевая политическая фигура. Все его идеи безоговорочно верны. Но иногда ошибочные истины стоят жизней. Сегодня мы воспринимаем эти сталинские «аксиомы» как мучительно горький факт истории и задаёмся вопросом: голод 1932-З3 гг. -  результат ли это ошибок, одно ли из последствий господства авторитарной политической системы, следствие работы неумело запущенных ею механизмов индустриализации и коллективизации?

             Индустриализация, конечно, была необходимостью, поскольку она вызывалась интересами страны, уступавшей по уровню промышленного развития ведущим западным державам. Нужно было подняться и перегнать? Левые выступали за ускоренную индустриализацию (темпами до 20% в год), предлагая финансировать её за счёт деревни: высокого сельхозналога, высоких цен на промышленные и низких на сельскохозяйственные товары.  В противовес им, Бухарин предлагал путь умеренного, сбалансированного развития промышленности и сельского хозяйства. Всё зависело от того, на чьей стороне окажется «вождь» социалистической индустриализации. Пока шла борьба с левыми, он придерживался бухаринской позиции, а с поражением левых, стал проводить линию троцкистов и зиновьевцев, причём ещё в более радикальном, чем они предлагали варианте. «Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять», - говорил Сталин. Эта идеология и была положена в основу пятилетнего плана, который начал осуществляться в 1928 году, и был утверждён V Съездом Советов СССР в 1929 г. Промышленное производство должно было расти темпами в 21-25% в год, а вскоре Сталин приказал увеличить их до 32-45%.

            В целом, старт индустриализации начался с грандиозных планов, ограниченных ресурсов и громкоголосой цели. Но, как известно, любая модернизация требует финансовых вложений. Чем она масштабнее, тем больше их нужно. Что же имела Россия для того, чтобы запустить механизм промышленных преобразований, если крупные капиталы либо «убежали за рубеж», либо растворились как дым. Большая часть предпринимателей была уничтожена, либо оказалась в эмиграции. Интеллигенция, которая и так была немногочисленна, была разгромлена, наиболее квалифицированная её часть, за исключением единиц — эмигрировала.

             Свёртывание денежного обращения, ликвидация частной собственности гиперинфляция превратили всё население страны в нищих. Россия имела плановость во всём: «от иголок до космических кораблей», поскольку эта плановость предельно срослась с экономией. Лельчук В.С. приводит цифры необходимых вложений в различные сферы, охваченные индустриализацией. Об уменьшении капиталовложений, о снижении темпов речи и быть не могло, о последствиях таких гонок предписывалось не думать. В.В. Куйбышев говорил: «Ошибки будем исправлять на ходу. Но … чтобы снизить темпы развития промышленности. На такой путь вступать нельзя». Есть одно но – в тот период времени отсутствовали критерии определения «ошибки». Если, даже говоря о монополии торговли, развитии сырьевого экспорта, не останавливались перед распродажей произведений искусства (В начале  30-х гг. были проданы заграничным торговым миссионерам сотни бесценных произведений западно-европейского искусства, в т.ч. 14 полотен Рембрандта, 11 картин Ван Дейка, полотна Рубенса. Продавались ювелирные изделия, фарфор, антикварные вещи, проводились масштабные распродажи из фондов Эрмитажа). Покупались на вырученные деньги станки, оборудование, но  ограничивался уровень потребления населения в условиях глубочайшей государственной  эксплуатации. Трудности, связанные с модернизацией оправдывались необходимостью претерпевать всё «во имя светлого будущего».

             Мы видим, что благодаря экономии сектор накоплений в национальном доходе расширился, как в прочем расширился и круг народных проблем. Очевидно, что в целом условия жизни населения были хуже, чем даже в дореволюционной России, хотя показатели на 1932 голодный год по темпам роста общего производства по отдельным отраслям промышленности являлись невероятно высокими (1928 год = 100%): вся промышленность - 202 %, машиностроение и металлообработка -  399 %,  лёгкая промышленность  -  161 %, пищевая промышленность  -  157 %.

              Ленинская генеральная линия на построение социализма в качестве неотъемлемого звена включала социалистическую перестройку сельского хозяйства, его коллективизацию.

              Переломный момент наступил. Экономика стала главным полем столкновения различных классовых интересов. Коммунистическая партия и Советское государство сформулировали политические выводы о том, что темпу развития нашей государственной промышленности поставлены объективные рамки, определяемые состоянием крестьянского хозяйства, и что тщательное согласование всей хозяйственной политики с уровнем развития крестьянского хозяйства составляет  важнейшую задачу, неправильное решение которой неизбежно повлечёт гибельные последствия не только в экономической, но и в политической области.

            Очевидно, что на переломе  20-х – 30-х гг. эти опасения находят реальное воплощение. Город и деревня. Проблема согласования их интересов находилась в центре общественного внимания.

Проблема «Город – деревня». Коллективизация.

              Начиная с 1924 г. и до конца 1927 г., шла большая работа по укреплению взаимосвязи экономического развития города и деревни, промышленности и сельского хозяйства. Одно из её направлений – «сжатие ножниц цен», последовательное уменьшение их раствора. Но закрепить это направление, как постоянный источник накопления в условиях индустриализации, было невозможно.

            Известные противоречия интересов между пролетариатом и крестьянством идут по линии борьбы за цены, отмечалось на XIV партийной конференции.

            К сожалению, на этом пути не была решена и задача разграничения кулацких эксплуататорских хозяйств и хозяйств интенсивников – тех, кто собственным трудом успешно развивал своё хозяйство, получая более высокие доходы, нежели основная масса крестьян. Многие интенсивники оказались в числе раскулачиваемых.

             К концу 20-х годов остро встала проблема подъёма сельскохозяйственного производства и его реорганизации. Низкий уровень этого производства стал препятствием для начинавшейся индустриализации, ведь к концу 20-х гг. лишь 15 % хозяйств имели те или иные машины. Высокой производительностью отличались хозяйства состоятельных крестьян (их численность составляла 5-7%) средний же слой (60%) был заинтересован в развитии товарно-денежных отношений, в уменьшении изъятий из деревни через налоги и реквизиции. Другими словами, крестьяне, способные обеспечить себя, желали самостоятельности, которую не могло и не заинтересованно было предоставить им государство.

             XV Съезд партии определил политику по отношению к деревне, а также политику цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию, которые были направлены на подъём сельского хозяйства, на постоянное повышение материального и культурного уровня жизни беднейшего и среднего крестьянства при решительном ограничении эксплуататорских тенденций. Коммунистическое мировоззрение правящей элиты породило коллективизацию, подчинённую единой цели того времени - индустриализации.

     С  девизом  «хлеб нужно взять у кулака»  государство начало «преобразование» деревни. Хочется заметить, что Бухарин Н.Н. справедливо обвинил руководство страны в «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», считая, что, чем больше будет крестьянство, тем лучше, поскольку страна сможет получить дополнительные средства. Неправильно строящиеся взаимоотношения между государством и аграрным сектором, по его мнению, стали причиной трудностей. Хлебозаготовительный кризис 1927/28 гг., выявившийся в полном масштабе после съезда, должен был заставить руководство задуматься о «правильности» проводимой политики. Но их разум был затуманен не проблемой вспыхнувшего голода в деревне и прочими её трудностями, а тем, что «зависли» экспортные и снабженческие планы, что и обусловило дальнейшие государственное угнетение крестьянства.

       Обстановка требовала взвешенного подхода. Но сталинская группа, которая только что добилась большинства в политическом руководстве, не проявила ни государственной мудрости, ни понимания ленинских принципов политики по отношению к крестьянству … Она пошла на  прямой отказ от этих принципов, на слом нэпа и широкое применение чрезвычайных мер, т. е насилия над крестьянством.

 О том, что происходило тогда в деревне, можно судить по докладу секретаря ВЦИК А.С. Киселёва на заседании фракции ВКП (б) Пленума ВЦИК 26.03.1928 г: «… принимались такие меры принуждения и административного нажима, что они совершенно испортили настроение крестьянства», «антисоветские настроения усилились в связи с тем, что забирали у деревни хлеб. Причём если бы забирали только у кулаков,  но хлеб забирали и у середняков, и у бедняков», «на Северном Кавказе были организованны чрезвычайные тройки для улучшения хлебозаготовок». «Помогали» вывозить и остатки, имеющиеся на прокормление семьи и посев. А.С. Киселёв констатировал, что в деревне витал дух разочарования.  

  Мы видим, что крестьяне, предвидя социально-экономическую катастрофу, даже обращались со своими просьбами и опасениями в газету:  «Мы считаем, что имеются перегибы, при которых вести крестьянское хозяйство невозможно».

  Из-за недостатка семенного зерна рождались такие серьёзные волнения.  Неподготовленность коллективизации давала свои результаты.

  Преобразование деревни проводилось по типу военной акции, а ведь ещё в 1927 г. Сталин говорил о том, что коллективизация в сельском хозяйстве будет осуществляться постепенно мерами экономического, финансового и культурно – политического характера. Он даже не намекал, что её осуществление может пойти  по пути принуждения. Тем самым вождь ввёл в заблуждение слой беднейского крестьянства и работников аппарата, которые составили базу коллективизации.

   В январе 1928 г. И.В. Сталин отправился в Сибирь; посетил Новосибирск, Барнаул, Омск. Цель – ускорение хлебозаготовок, введение чрезвычайных мер. Тогда ещё никто не предполагал, что, начиная со следующего года, ход коллективизации будет определяться установившимся террором и принуждением.

  Страницы газет 1929 года запестрили противокулачными заголовками: «Долой кулака!», «Крепче ударим по кулаку и церковнику!»,  «В атаку против классового врага!», и т.п. всё дело в том, что интересы крупного производителя, -  кулака, - который мог удовлетворить потребности страны, расходились с курсом государства, цель которого – сосредоточить все средства в  своих руках для индустриализации.

   27 декабря 1929 года Сталин объявляет о необходимости «заменить кулацкое производство и кулацкий хлеб производством и товарным хлебом наших колхозов и совхозов», «мы перешли», - говорил он – «от политического ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса».

            Интересы многомиллионной массы крестьян власти в расчёт не брали.

  Ломка деревни означала завершение тоталитарного огосударствления.   Коллективизация по технологии стала в одном ряду индустриализацией. Сельское хозяйство подгонялось под промышленный тип, - ничто уже не могло остановить этого процесса.  А Сталину нужно было выступить в роли победителя, доказать, что рынок зависит от государственного управления, что в планах и сроках первой  пятилетки нет беспредела!

 Но, ведь очевидно, беспредел был, более того - он очевиден! За отказ вступать в колхоз раскулачивали, лишали имущества, высылали. Речь идёт о перемещении миллионов, что не могло не вызвать паники сельского населения.

 Раскулачивание стало основным методом ускорения темпов коллективизации, у него даже появилась норма, выраженная в процентах – 5-7 % (но её старательно перевыполняли в некоторых районах – 15-20 %).

С конца 1929 по 1930 г. было раскулачено больше 320 тыс. хозяйств. Их имущество (>175 млн. руб.) передано колхозам. Однако проблема хлебозаготовок не отступила, насилие над крестьянством вызвало угрозу социального взрыва. Сталин, как ловкий политический игрок, «устранился» от ответственности за происходящие в стране, он обвиняет местные власти в перегибах в ходе коллективизации в статье «Головокружение от успехов». Провозглашённый принцип добровольности вступления в колхозы несколько успокоил крестьянство. Из колхозов начался отток, который, наверняка, был бы масштабнее, но выходившим не возвращали землю. На местах начались вялые разбирательства нарушений, относящиеся к раскулачиванию и лишению избирательных прав. Так, например, в Пролетарском районе рассмотрено всего лишь 80 дел из 4 тысяч до момента проверок работы по устранению «перегибов» инструкторами отдела ВЦИК.

    Документы говорят о потрясающих фактах. В ходе проверок установлено, что «в ряде мест раскулачивание проводилось ночью, причём изымались не только средства производства и ценные предметы, но и тряпьё, вплоть до кусочков мыла и коробок спичек». «Отбирались и расценивались (Пешковский сельсовет Донского округа): ботинки – 35 коп., сундук – 1 руб., пиджак – 50 коп., рубашки по 10 коп. и т.д.». Другими словами, непродуманность сталинской политики по отношению к крестьянству  обозначилась.

             Тем временем, индустриализация набирала темпы, по-прежнему требуя денег и хлеба. Поэтому надолго «зависать» в разбирательствах «кулацких дел»  в планы  верховного руководства  страны  не  входило. Главное – виновных нашли, а значит можно действовать дальше. Снова началось раскулачивание и вовлечение в колхозы (февраль -  март 1931 г.). Мы же видим следующее увеличение процента крестьянских хозяйств страны, охваченных колхозами: 1930 – 20,6 %, 1931 – 52,7 %,1932 – 61,5 %.         Спонтанность принимаемых правительством законов отразилась и в области животноводства. Обобществление скота привело к его массовому забою. Хозяин не желал отдавать в колхозный фонд того, что по праву принадлежало ему. Никакие меры не смогли предотвратить массового уничтожения скота, которое негативно сказалось в период голода 1932-33 гг. Обвинять во всём кулака было проще всего (в убое, в подстрекательстве к убою…), но те методы, которыми осуществлялась коллективизация, были кощунственными. Создать в одночасье было невозможно, ведь необходимо учитывать, что у колхозника есть душа, которой он прирос к своему хозяйству, земле и даже образу жизни. Отобрать у производителя то, чем он жил, означало лишить его смысла жизни. Это не могло не разразиться кризисом - Голодом!

             Совсем в отдельную страницу истории можно выделить период Голода на Украине.

              По данным историков, в 1932-1933 гг. жертвами голода, возникшего в результате административных мер советской власти, в Украине, по разным оценкам, стали от 7 до 10 миллионов людей. Для сравнения: население Дании сегодня составляет 5,2 миллиона, Австрии - 8, Болгарии - 8,5, Бельгии - 10 миллионов человек. Во время Голодомора исчезла целая европейская страна!

           «Толчком» к Голодомору стал Декрет Центрального исполнительного комитета (ЦИК) и Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР, вышедший    5 августа 1932 года, «Об охране социалистической собственности», получивший затем в народе название «закон о колосках». Согласно ему, вся колхозная собственность, включая весь скот и зерно, объявлялась собственностью государства. Виновные в ее расхищении наказывались расстрелом или тюремным сроком до 10 лет с конфискацией имущества. За несколько колосков или картофелин, собранных на колхозном поле, давали не меньше 5-7 лет лагерей. Этой же директивой предусматривалась конфискация личного зерна у крестьян - в счет «государственного плана хлебозаготовок».

              Всего в 1932 году на Украине было собрано 14,7 млн. тонн зерна, но в июле был «спущен план» сдать 7,7 млн. тонн в общегосударственный фонд. Руководству республики удалось сократить план до 6,6 млн. тонн. Таким образом, для внутреннего потребления в Украине оставалось          8,1 млн. тонн, что было недостаточно даже для городского населения. Поэтому «закрома Родины» пополнялись за счет тотальных конфискаций не только личных, но и коллективных хозяйств. Зимой и весной 1933 года во многих колхозах Украины плата за один трудодень составляла всего 100 граммов кукурузы или 1 килограмм кормовой свеклы. Учитывая, что в колхозе работал, как правило, один член семьи, в которой было 5-7 малолетних детей, выжить всем не представлялось никакой возможности.

        Чтобы скрыть массовую смертность, в Украину из России и Белоруссии впоследствии переселили 21 856 крестьянских хозяйств, а это 117 тысяч человек. В Днепропетровскую, Донецкую, Одесскую и Харьковскую области прибыло 330 эшелонов будущих колхозников. Но это не скрыло масштабы трагедии. В сентябре 1933 года за парты не сели более половины детей.

          Были села, где погибло от 25 до 50 процентов населения. Были села, вымершие почти полностью.

            Голодающие пытались найти спасение в городах. Но и там их настигал беспощадный царь-голод. Как сообщали иностранные дипломаты, в городах Украины «повсюду можно было видеть истощенных людей, многие умирают прямо на улице», «не привлекая особого внимания привыкших уже к этому горожан».

            Голодающим не оказывалось никакой помощи, возле больших городов их безжалостно вылавливали «заградительные отряды» и возвращали туда, где царил голод…

             Коммунистическими властями категорически отвергалась  иностранная продовольственная помощь: когда подобное предложение последовало от США, советский нарком иностранных дел М. Литвинов (Меер-Генрох Мовшевич Валлах) заявил 13 января 1934 года в специальном письме, что никакого голода нет, а все сведения о нём - инсинуации.

        …Наоборот, и в это время эшелоны с хлебом шли к зарубежным покупателям через станции, забитые умирающими от голода украинскими и русскими крестьянами: так в 1931 году было вывезено 5,2 миллиона тонн, в 1932 году - ещё 1,8 миллиона тонн.

            Страшным следствием голода стало людоедство: обезумевшие люди теряли человеческий облик, буквально охотились друг за другом, особенно, за детьми…

            На Северном Кавказе в это тяжелое время повторилась трагедия расказачивания 1919 года, когда председатель ВЦИК Я. Свердлов (Янкель Мовшевич Гаухман) издал чудовищную директиву, в которой говорилось: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно: провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам… провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи. … Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твёрдость и неуклонно проводить настоящие указания… Провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему переселению бедноты на казачьи земли».

            По сообщению современника, проводниками свердловской директивы на Дону стали   «бывшие правые эсеры, и бундовцы», «Причём часто этими элементами инструкция о терроре понималась как полное уничтожение казачества», а руководящим принципом служило: «чем больше вырежем казачья, тем скорее утвердится Советская власть на Дону».

           В села направлялись вооруженные загототряды из городов и райцентров, возглавляемые чекистами или специальными уполномоченными. Им помогали местные активисты-осведомители, которые хорошо знали, сколько урожая собрано односельчанами, где хранится зерно. Нередко они сознательно оговаривали соседей, чтобы поживиться их имуществом. Например, более или менее зажиточных крестьян, имевших в личном хозяйстве хотя бы одну лошадь или две коровы, объявляли «подкулачниками». Это автоматически грозило полной конфискацией всего имущества, скота и хаты.

            Ревкомовцы врывались в дома, требовали хлеб, скот, масло, яйца… Отбирали даже стельных коров на убой… А расстрелы были ужасные. Иногда без суда…  В газетах помещались расистские статейки, что имеется большое сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира… Как заявлял Л. Троцкий (Лейба Давидович Бронштейн), «на всех языках мира слово «казак» произносится одинаково и всюду означает: насилие и произвол. Нужно

расказачить казачество. Осуществляя преступную политику «расказачивания» на практике, Н.Э. Якир (тот самый - будущая «жертва сталинизма») прямо требовал «процентного уничтожения мужского населения» казачьих станиц.        

              На VII съезде РКП (б) в марте 1919 года руководитель большевистского Донбюро Арон Авраамович Френкель заявил, что «необходима экспроприация казачества и массовое переселение их вглубь России с вселением на их место пришлых трудовых элементов. Это лучшим способом растворит казачество».

           В утверждённой ЦК РКП (б) резолюции Донбюро предусматривалось «полное, быстрое, решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и «формальная ликвидация казачества». Также «необходимо широко провести вывод казаков за пределы области…».  

            Страшному погрому и уничтожению подвергались казачьи станицы Дона, Кубани и Терека. Десятки тысяч крестьян были расстреляны без суда, сотни тысяч - отправлены в ссылку, в сибирские и казахстанские концлагеря, где их ждала медленная смерть.

             Первое время пользовались некоторыми льготами те казаки, которые поверили советским обещаниям и не ушли в заграничный поход с белыми или даже сражались против белых на красной стороне. Но скоро и такое красное казачество взято было под подозрение.

             Район Беломорканала, берега Печоры, Игарки, Амура, Якутская тайга и тундра Крайнего Севера были усеяны костями казаков, погибших от тяжёлой работы, голода, холода и цинги, от пуль и прикладов …

                А тем самым временем, проводимая Сталиным политика индустриализации требовала ещё бо́льших средств и оборудования, получаемых от экспорта пшеницы и других товаров за рубеж.

             Коллективизация же явилась катастрофой для сельского хозяйства: по официальным данным, валовые сборы зерна снизились с 733,3 млн. ц. в 1928 г. до 696,7 млн. ц в 1931-32. Урожайность зерна в 1932 году составляла 5,7 ц/га против 8,2 ц/га в 1913. Валовая сельскохозяйственная продукция составляла в 1928 году 124 % по сравнению с 1913 годом, в 1929—121 %, в 1930—117 %, в 1931—114 %, в 1932—107 %, в 1933 —101 %.  Животноводческая продукция в 1933 году - 65 % уровня 1913 г. Но за счёт крестьян вырос на 20 % сбор товарного зерна, столь необходимого стране для индустриализации.

             В плену правительственных «игр» и неурожая Украина, Дон, Кубань, Поволжье, Южный Урал и Казахстан были охвачены смертным голодом, который, как указывает В. Данилов, унес около 7 млн. жизней.  В силу уже перечисленных причин исключительных показатель имела смертность среди казаков – их численность уменьшилась на четверть (в качестве причин можно также назвать и массовое уничтожение скота во время коллективизации).

           Неурожай не мог стать основной причиной голода.  Зерновое производство тех лет, на которые падает голодная катастрофа, равняется приблизительно 38-39 гг, когда никакого голода не было (415-430 кг зерна на человека).

           Массовой голодной смерти деревня не знала даже в войну, хотя производилось в это время значительно меньше зерна, чем в начале 30-х (1944 – 49.1 млн. тонн зерна, а в 1945 – 47.3 млн. тонн). В  голод же, который случился после гражданской войны, производство зерна упало до 45.2 млн. тонн в 1920 г. и 36.2 млн. тонн в 1921. Тогда, помимо прямого недостатка хлеба, сказалась транспортная разруха.

        Голод 1932 – 1933 г.  имел психологический подтекст.  После него  уже  никто не противился власти, человек был абсолютно подавлен. Крестьянство осталось при этом беднейшим слоем населения страны.  

            В заключение хочется отметить, что невозможно  вести преобразования  в сельском хозяйстве, прибегая к командно  –  административным  мерам, хотя и они приносят свои плоды: по объёму промышленного производства СССР вышел на первое место в Европе и на второе — в мире, обогнав Англию, Германию, Францию и уступая лишь США; доля СССР в мировом промышленном производстве достигла почти 10 % (особенно резкий скачок был достигнут в развитии металлургии, энергетики, станкостроении, химической промышленности; фактически возник целый ряд новых отраслей: алюминиевая, авиационная, автомобильная промышленность, производство подшипников, тракторо- и танкостроение). Мы не имеем права умолять важнейшие результаты индустриализации, одним из которых стало преодоление технической отсталости и утверждение экономической независимости СССР.

          Нельзя забывать о событиях начала 30-х годов XX века (1930 – 1933). Этот  промежуток  истории можно рассматривать как горький урок, но не стоит забывать и о том, что именно индустриализация способствовала победе в Великой Отечественной войне, хотя и по этому вопросу возникает ряд дискуссий. Критики обращают внимание на то, что к началу зимы 1941 г. была оккупирована территория, на которой до войны проживало 42 % населения СССР, добывалось 63 % угля, выплавлялось 68 % чугуна и т. д. Как пишет В. Лельчук, «победу пришлось ковать не с помощью того мощного потенциала, который был создан в годы ускоренной индустриализации».          

           Таким образом, индустриализация была необходима, и не она сама, а методы, которыми она проводилась, стали одной из причин голода 1932-33 годов.

Источники и литература:

1.   Гордон Л.А., Клонов Э.В.. Что это было? Размышление о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40 – е годы. М, 1989.

2.   Данилов В.П., Ивницкий Н.А. Сборник документов: 30-годы XX века. М., 1998 г.

3. Документы свидетельствуют (из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927 – 1932 гг.) М, 1989.

4. Иванов В.Н., Чернопинский П.Г. Социалистическое строительство и классовая борьба на Дону (1920-1937) Ростиздат, 1971 г.

5. Кузнецов В.Н. История Дона от Великой Октябрьской социалистической революции до наших дней. Ростиздат. 1967 г.

6. Иванов В.И, Чернопицкий П.Г. Социалистическое строительство и классовая борьба на Дону 1920-1937 гг. М., 1999 г.

7.   Народное хозяйство СССР. Статистический ежегодник. Госкомстат СССР. М., «Финансы и статистика». 1987 г.

8.    Неизвестная Россия: XX век (архивы, письма, мемуары) М, 1998 г.

9.    Лельчук В.С. Индустриализация СССР: история, опыт, проблемы, М, 1984 г.

10. Семеникова Л.Н. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск.  Курсив, 2000 г.

11.  Ласло Белади, Гамаш Краус. Сталин М, 1990 г.

12.   Венков А. Печать сурового исхода. - Ростов-на-Дону, 1988

13.  Ивницкий В.А. О деревне накануне и в ходе сплошной коллективизации. М., 1998 г.

14.   Хрестоматия по истории СССР (1917 – 1945) М, 1991г.

15.   Хуторской В.Я. История России. От Рюрика до Ельцина М, 2000 г.

16.   Интернет-источники