"Встречаем Олимпиаду".
классный час по физкультуре (6 класс) на тему

Культура - Обряды-обычаи

ЗВОНКОГОЛОСЫЕ ДЖАНГАРЧИ

Вы читали поэму «Джангар». В главе «О том, как женился
Хонгор, Алый Лев...» есть эпизод.

Во дворце (бумбулве) хана Цаган Зула, Хонгор – незаметный мальчик, уселся на краешек стула. Богатырь-жених Цаган и принцесса Герензел обходят круг гостей и, увидя мальчика, попросили его исполнить «Джангар»:

      «Просим «Джангар» спеть для нас –
            Звонкую, волшебную песнь,
            Гордую, хвалебную песнь 
            Сыновей бессмертной страны» 

— обращались к Хонгору вельможи. Хонгор начал:

«Это было в начале времен,
            В стародавний век золотой,
            Вечности начинался расцвет
            Величавый брезжил рассвет
            Веры бурханов святой.
            Джангар жил в эти дни.                    
            Круглым остался он сиротой.
            Когда же седьмого лета достиг, -
            Ханом самодержавным он стал,
            Зваться великим и славным он стал...»

Все гости сидели, как убаюканные пением джангарчи-сказителя. Они, благодаря волшебному голосу сказителя Хонгора, были перенесены в иной мир. Но вот, когда Хонгор дошел до слов:

«Был, рассказывают, главой
                 Над левою стороной 
                 Старший сын Менген Шикширги  
                 Улан Хонгор, Алый Лев, 
                 От которого, оробев, 

Бежали бесчисленные враги...», — тогда не выдержал джангарчи. Его щеки стали горячи. Вышел он из себя и закричал:

«Эх, и могучее племя, они...
                  В наше бы жили время они, 
                  Эх, кабы в руки попались мне!»... 

Очи его глядели дико. Заколебалась от крика его башня из дорогого стекла. Встал джангарчи и вырвал вместе с землей два тяжелых железных кола. Те, что в полу бешмега (платья) его вбила мудрая принцесса Герензел. Она силу хотела его всем показать. Знала, наверное, раньше она, что непременно, при этих словах разгорячится джангарчи. Звонкоголосый джангарчи Хонгор пел «Джангар» до самой зари. А на рассвете богатыри хана Цаган Зула наградили мальчика джангарчи «тысячей желтоголовых овец». Другой герой поэмы, красавец во всей вселенной Мингийан, пел «Джангар» так, что:

«Тайну каждого звука разгадывал он...
                  И, неизвестные раньше, рождались тогда 
                  Звуки, подобные пению лебедей.
                  Отгулы звуков подолгу звенели в ушах 
                  Подданных Джангра, тысяч и тысяч людей . 
                  Песням внимало, дыхание затая, 
                  И небесами людям казалась земля!... » 

Вот, ведь как мастерски пели «Джангар» в древние времена! Исполнение эпических песен о Джангре и его богатырях обычно сопровождались под аккомпонемент музыкальных инструментов – хуура, ятхи, товшура или домбры.

Но в отдельных случаях песни сказывались без музыкального сопровождения, речитативом, напевно, как это сделал Хон-гор во дворце (бумбулве) хана Цаган Зула.

Каждый исполнитель отличался своей манерой, своим стилем, своими способностями в подходе к воспроизведению.

Одни джангарчи рассказывали эпопею спокойно, величаво; другие разыгрывали героическую песнь жестом, мимикой, имитировали движения персонажей. 

Надежда Сангаджиева в своей книге «Джангарчи» пишет:     

– «Велика была действенная сила песен «Джангара» и роль джангарчи в жизни народа. Слушая их, народ верил, что придет время, и все то, о чем поется в песнях, свершится наяву и народ обретет обетованную страну Бумбу.

Огромную любовь к поэтическому искусству, к поэме «Джангар» приводила к тому, что среди калмыков выковывались профессиональные певцы-рапсоды.

Таким мастером-сказителем был Дэлтэр в XIX веке в Багацохуровском улусе, Мукубен Басангов в Яндыко-Мочажном и Хошоутовском, Бадма Чапуров и Дава Шавалиев в Икицохуровском, Аджука в Кетченеровском и другие.

В каждом улусе, аймаке, хотоне необъятной Калмыцкой степи джангарчи всегда были желанными людьми. Им отводили самое почетное место. Слушатели рассаживались вокруг певца и, затаив дыхание, с волнением следили за приключениями богатырей.

Дэлтэр оставил после себя своего ученика, сына Пэпе, а тот, в свою очередь, племянника Ээлян Овла, сделал рапсодом». 

В 1910 году профессор Петербургского университета В.Л. Котвич в урочище Багшин-Ээджи Багацохуровского улуса записал на фонограф одиннадцать песен-глав, исполненных Ээлян Овла. Все эти песни-главы поэмы известны сегодня в переводе С. Липкина и изданиях ученых Калмыцкого института общественных наук.

Речитативом с большой экспрессией и выразительностью исполнял «Джангар» в Яндыко-Мочажном и Хошоутовском улусах Мукебен Басангов.

Свои выступления он строил в зависимости от состава слушателей. Перед детской аудиторией, жадной до приключений, желающей вновь встретиться с отважными богатырями в схватке с врагами, он опускал общие места и подробнее останавливался на батальных сценах, рассказывал о битвах Хонгора, Савра, Санала с противниками.

Взрослой аудитории Мукебен Басангов пел не сокращая текста по шесть–семь часов.

Классическим исполнением «Джангара» считалось певческое выступление (дуули келдг) (которая сопровождалась игрой на доморе (домбр цокн, дахулад келдг). Игра на музыкальном инструменте усиливала эмоциональное и худржественное воздействие эпопеи на слушателей. Так исполнял песни «Джангара» Дава Шавалиев.

Помню, в 1959 году, шестнадцатилетним парнем, работая  прицепщиком на сенокосном комбайне в поселке Хара Толга (тогда ферма №3 совхоза «Кировский») Яшкульского района, я слушал Даву Шавалиева.

Уже надвигалась ночная темь. Вдруг около нашего сенокосного стана остановился ездовой.

–  «Ребята, Дава Шавалиев приехал!» — радостно крикнул молодой парень и подбежал к верховому.

–  «Мендет, мендет!» – приветствовал гость.

Дава Шавалиев был человеком среднего роста, с черными в разлет, как крылья у ласточки, усами. Пока он пил калмыцкий чай, мы готовили домбру, костер. Потом поудобнее усаживались около костра. Мужчины вынесли кошму, постелили прямо на траву, положили на нее две пуховые подушки, на которых после усталости, мог бы облокотиться джангарчи. Подали домбру.

Дава Шавалиев взял домбру в руки. Мужественная, широкая, как и сама степь, мелодия поплыла над степью. К ней присоединился голос джангарчи, воспевавший подвиги богатырей Джангара.

Каждого из нас захватываю вдохновенное исполнение. Оно заставляло горячо биться сердца слушателей. Казалось, что сама ночь остановила свой бег и замерла. Уже потух костер, а люди, сидевшие вокруг сказителя и костра, долго молчали.

Сильное впечатление было оставлено в душе каждого из нас.

–  «Аава, – обратился наш бригадир к джангарчи. — Когда Вы начали исполнять «Джангар» и как вы все запомнили?».

–  «Дети мои, сейчас точно не скажу, но уже в 12 лет я исполнял многие песни нашего знаменитого эпоса», — старик гладил усы, уселся поудобнее.

— «Отец мой полностью знал «Джангар» в древнейшем варианте. Он пас скот у богачей. К нему в степь сходились батраки, чтобы послушать песни. Мне же надо было по хозяйству помогать матери, и песни отца я слушал редко. В основном песни «Джангара» я перенял у известного в то время джангарчи Бадмы Четырева. Это было в 1938 году, – продолжал сказитель. — В мой поселок Цаган-Усун прибыл из Адыка верховой. Всадник на всём скаку подлетел ко мне, слетел с коня, и сказал:

–  «Аав, меня за Вами прислали. Из Элисты на машине люди приехали. В Адыке ждала легковая машина», – Привезли меня в Элисту».

В Министерстве культуры ему преподнесли отлично сшитый национальный костюм – бешмет, сафьяновые сапоги, черную шапку из бухарского каракуля. На стадионе исполнял «Джангар». На конкурсе сказителей занял второе место.

Слава известного, джангарчи облетела всю Калмыкию. Имя его произносили с большим уважением.

В 1939 году он был приглашен в Москву. В Колонном Зале Дома Союзов ему был торжественно вручен билет члена Союза советских писателей. Теплое, благодарное чувство заполнило сердце сказителя. Хотелось сказать много хороших слов, но не мог. И только песней он мог выразить свою благодарность. Вот в руках вечная спутница — домбра. Взяты несколько аккордов и зазвенела песня о героических подвигах богатырей страны Бумба. Навечно запомнится ему встреча с А.А. Фадеевым.

«В 1940 году  калмыцкий народ отмечает 500-летие «Джангара», — говорил тогда Фадеев, — просим Вас, Дава, помочь нам  устроить юбилейные торжества».

Подробно расспрашивал художник В.А. Фаворский, который в это время работал над иллюстрациями к эпосу, об обычаях калмыцкого народа, о быте, национальной одежде и многом другом.

Рассказ Давы Шавалиева помог художнику В.А. Фаворскому создать на полотне образы Джангра, Хоногора, Санала, Савра, Мингийана и других богатырей из героического калмыцкого эпоса.

Беседы с известным джангарчи  помогли также калмы-коведу профессору Бурденко  написать много ярких страниц об истории калмыцкого фольклора.

В 1940 году в Элисте, на праздновании 500-летия «Джангара» Дава Шавалиев, исполняя поэму, прибегал к пантонимам, имитировал действия героев, в трактовку образов вносил свое новое и оригинальное.

Сохранились грампластинки с записями двух ранее неизвестных песен «Джангара» в исполнении и интерпретации Давы Шавалиева.

Это «Песнь об угоне коня Рыжка, быстрейшего среди Аранзалов» и «Песнь о сражении с Монхулаем, сыном Кермина, имеющим желто-пегого коня».

Тексты новых песен Давы Шавалиева отличались лаконичностью, отсутствием больших эпических вступлений. События в них развивались стремительно, быстро сменяли друг друга.

Дава Шавалиев отводил много внимания картине битвы, детально описывал единоборство.

Вот, например, как Джангр обращается к Хонгору в новой песне Шавалиева, называемой «Песнь о сражении с Монхулаем, сыном Кермина, имеющим желто-пегого коня»:

«Хонгор мой, волк моих лесов,

Хонгор мой, Лев моих пустынь,

Хонгор мой, стяг моих бойцов,

Хонгор мой, щит моих святынь,  

Не выполняешь долга ты:

Слишком возишься долго ты

С этим Аля Монхля».

Тогда с яростью бросается Хонгор на противника и расправляется с ним. Нет подобной силы звучания и сравнений ни в какой из версий, кроме версии Давы Шавалиева.

В одной только песне, в сцене угона табуна Монхулаем, приходит героика многих богатырей. В погоне за Монхулаем Джангр с богатырями скачет семью семь сорок девять дней.

Богатыри во главе с Джангром поднялись на вершину высокой горы и увидели своих коней. Оказалось, что табун угнал сын Кермина Монхула. Джангр решает вступить в поединок.

Первым идет в бой Хонгор, но его единоборство заканчивается тем, что Хонгор падает, раненый стрелой соперника.

Тогда в битву вступает богатырь Алтан Цееджи, но и ему не удается одолеть врага. Побежден Монхулаем и лучший стрелок Бумбы – Цагадан.

Тогда сам Джангр догоняет Монхулу, поднимает его на копьё вместе с конем и бросает в сторону своего войска.

Затем, исцелив белым лекарством Хонгора, Алтан Цееджи, Цагадана и еще троих богатырей, Джангр советует им уничтожить Монхулу и пепел разбросать по земле.

Иначе он снова оживет и одолеть его будет невозможно. Монхула – самый сильный богатырь, Докшин Ширмин хана. Но Хонгор не исполняет волю Джангра, не разрубает противника, а сбрасывает его в глубокую яму и заваливает эту яму большим камнем.

Песни в исполнении Давы Шавалиева заканчиваются победой над врагом. Богатыри возвращаются в свою державу и, образовав, не семь, как во всех других версиях, а тридцать три круга, празднуют победу.

Дава Шавалиев не ограничивался только одними героическими песнями Джангариады. Он был хорошим рассказчиком, исполнителем легенд, преданий, героических песен, отличным знатоком и хранителем народных сказок, поговорок, благопожеланий, поэтом.

В 1958 году, в августе состоялся третий съезд писателей Калмыкии. Почетное право открыть работу съезда после тринадцатилетнего исторически необоснованного нахождения калмыков в сибирской ссылке было представлено 74-летнему джангарчи Даве Шавалиеву. Старейший сказитель исполнил йорял (благопожелание):

«Пускай мне семьдесят четыре,

Не утихнет в сердце страсть –

Бороться, песни петь о мире

И прославлять родную власть...»

В 1960 году была издана его книга стихотворений, йорялов (благопожеланий). В 1964 году эта же книга была издана на русском языке в переводе А. Николаева.

В 1974 году группа ученых-фольклористов Калмыцкого научно-исследовательского института выезжала в село Лесное Лиманского района Астраханской области.

Из уст восьмидесятидвухлетнего джангарчи Муушки Дорджина в течение двух недель было записано на магнитофонную пленку двенадцать песен и «Вступление» к «Джангару».

Исполнитель был единственным гением-рапсодом калмыцкого народа, на память знавшим все песни беспредельной героической поэмы.

Он с 18 лет исполнял «Джангр» самостоятельно и песни его интерпретации являлись совершенно самостоятельным вариантом или версией цикла песен эпопеи.

С исключительной силой проявлялась индивидуальная особенность джангарчи Муушки Дорджина. Он производил оригинальную творческую интерпретацию содержания сюжетно-композиционной структуры песен и при этом соблюдал и сохранял эпические традиции.

Нет уже сегодня таких талантов, подобных Даве Шавалиеву и Муушку Дорджину, а может бьпъ, и гениальных профессиональных сказителей-джангарчи.

Наследие Муушки Дорджина, лежащее нетронутым грузом в архиве нынешнего Калмыцкого института КИГИ РАН, ждет своего исследователя и издателя.

Я уверен в том, что калмыцкий народ обязательно родит такого ученого-фольклориста (может быть и не одного), который обстоятельно изучит все три эпические Традиции «Джангара»: монголо-ойратскую, ойрат-торгоутскую, дербет-калмыцкую.

Все эти три эпические традиции эпоса «Джангар» дополняются версиями и интерпретациями различных школ сказителей, начиная от школы Дэлтэра, Мукебена Басангова, Давы Шавалиева и, кончая школой Муушки Дорджина.

И тогда с новой силой, еще большей, мы услышим пение звонкоголосых джангарчи, тогда снова мы скажем:

«Тайну каждого звука разгадывал он...

И, неизвестные раньше, рождались тогда

Звуки, подобные пению лебедей.

Отгулы звуков подолгу звенели в ушах

Подданных Джангра, тысяч и тысяч людей

Песням внимало, дыхание затая,

И небесами людям казалась земля!».

© 2003. В.Ш. Бембеев  

Теги:

• джангарчи

Муушка Дорджиев

Муушк Дордин

Дата рождения:

1889 год(1889)

Место рождения:

Астраханская губерния, Российская империя

Дата смерти:

1982 год(1982)

Место смерти:

Калмыцкая АССР, РСФСР