Повесть-сказка В.П. Крапивина «Дети синего Фламинго»
статья (5 класс) по теме

Кутняхова Н.А.,

Учитель литературы МБДОУ СОШ № 2 г. Зверево, кандидат пед. наук

Повесть-сказка В.П. Крапивина «Дети синего Фламинго»

Волшебная повесть-сказка В.П. Крапивина «Дети синего Фламинго» экранизирована в 2010 году режиссером Анарио Мамедовым, создавшим «Легенду острова Двид» - детский приключенческий фильм. Незадолго до премьеры  автор дал негативную оценку фильму, отметив, что фильм излишне  современен, сюжет низведен «до простенькой сказочки, лишенной всякого психологизма» и содержит ряд «несообразностей и нестыковок».  Персонажи фильма  агрессивны и легкомысленны, что, по мнению писателя, исказило основную идею повести: «преданность друзьям, любовь к родителям, верность родному дому помогают преодолеть суровые испытания».^[1] 

В повести-сказке В.П. Крапивина нет полутонов, все цвета – яркие, насыщенные, чаще всего – монохромные. Доминируют три цвета: синий, желтый,  серый и их редкие комбинации.

Все «синее» в сказке  связано, в первую очередь, с  красотой природы и души человека:  синее (реже – голубое) небо  острова Двид: «синева неба», «за сухими метелками вдруг заблестела синяя вода», «синело небо», «темно-синее небо», «синий круг утреннего неба», «холмы… становились вдали синими», «несколько дней я не мог привыкнуть к высоте, простору и громадной синеве», «ярко-синие», лучащиеся теплом и добротой,  глаза  Дуга. Магия синего цвета – в таинственном тумане, вдыхать который не могут взрослые, в цвете птиц,  невидимых в солнечных лучах, в цвете скромных цветков, растущих на развалинах бастионов, в отряде мальчишек («синий десант»), способном сломать вековые традиции «равновесия порядка». Синий цвет часто появляется там, где окружающий мир – спокоен, безмятежен, где нет места лжи, предательству, беде.

В синий цвет вкладывает автор собственное понимание справедливости и искренности. Ответив на вопрос, в каких эпизодах, в описании каких героев сказки появляется глубокий синий цвет, подготовим юного читателя к ответу на важные вопросы:

-  Почему названа книга «Дети синего фламинго»?  

- О  ком идет речь?

- Почему именно синий цвет становится ключевым, самым важным?

Синий цвет, сочетающийся с желтым,  показывает грань  между двумя мирами: островом Двид и миром, родным Женьке Ушакову и Юльке Гаранину. Все то, что связано с границей между мирами – имеет половинчатую окраску:  мяч, который попадается  на Женькином пути в тот момент, когда пространство родного дома готово уступить место сказке Двида: «Я почти  дошел до тропинки и вдруг увидел в траве желтый полумесяц. Не такой яркий, как луна, однако заметный. Кто-то забыл здесь большой мяч – наполовину синий, наполовину – желтый. Синий бок сливался с травой, а желтый светился, как серп какой-то полуосвещенной планеты. Она заблудилась в здешнем травяном космосе».

Роль  желто-синего мяча – знака предостережения гораздо шире, если  его рассматривать как мотив невольного взросления главного героя, как знак грядущих перемен:

…А солнце плещется в реке,

 И горн, трубя, зовёт на бой,

 И деревянный меч в руке —

 Или гитара за спиной:

 Вы на мечи сменили мячики,

 Вы гордо выступили в бой ^[2]

Такая же половинчатая, синяя с большим желтым лаковым клювом,   птица  – знак того, что границы миров – не стерты, что у героев есть надежда вернуться домой. Граница между мирами  едва  уловима: два часа пути разделяют остров и реальность мальчишек-рыцарей.

Сине-желтый – это цвет форменной одежды мальчишек острова: «через дорогу шагал припрыжку мальчик с большой сумкой. Веселый такой парнишка, немного веснушчатый… В синей курточке с широким белым воротником (как у матроски, но без полосок), в смешных желтых штанах до колен…», среди мальчишек в такой форме время от времени появляется «кошмарная книга про  трех головорезов, даже про четырех…» (мушкетеры А. Дюма),  просыпается желание «играть как вздумается» и верить в легенду о юном рыцаре – победителе Ящера. Возможно, именно такие нарушители спокойствия в составе Синего десанта и взорвут в яростной атаке «равновесие порядка».

Пограничные тона сине-желтого продолжает видеоряд «сине-серого», связанного с Ящером, чудовищем, созданным защищать, но приспособленным хитрым Правителем для устрашения своего народа: «синевато-серый стальной остров» вместил в себя основные цвета острова – синий (цвет неба, беспризорных мальчишек, Ученого)  и серый (цвет неба в городе, цвет форменной одежды слуг ящера, прокурора, горожан, цвет военного мундира Правителя).

На острове много красок: белые тропинки, синее небо, темные и белые розы, желтые цветы-шарики вьюнков, зеленые склоны, высокие белые дома, арки «белые-белые и сияли среди зелени на синем небе», цветные колоннады, но серый и коричневый цвета – достояние города. Серость накапливается в «грязном белом», в  комбинезонах  «из дымчатого плюша» слуг Ящера, в скрипучих ступенях «грязно-розовой» колесницы справедливости, в серых лентах, которыми провинившегося школьника привязывают перед наказанием к колеснице, в коричневых до пят балахонах пронумерованных воспитателей: «вот такая страна. Остров Ящера…».

 Ребенок острее чувствует и внешнюю, и внутреннюю несправедливость окружающего мира, он интуитивно противится взрослому, подчас жестокому или равнодушному, «равновесию порядка» острова. Мир, в котором  нет радости, смеха, дружбы, любви, искренности, справедливости, необходимо менять, вступая «в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил»^[3], противостоя тем, «кто велят»^[4].

Противостоять неотвратимой силе колесницы (место для наказания провинившихся школьников) могут в повести только две вещи, абсолютно обычные в мире Женькиной реальности и наполненные живительной силой сказки в мире острова, -  ключ, висящий на веревочке, на звук которого, если в него дунуть, прилетает Птица,  и кинжал – выструганная дощечка, становящаяся  не просто мощным оружием, но даже, в некотором смысле,  артефактом, способным открыть ящичек с панелью управления спрутом.

Мотив оружия-оберега, сделанного руками друга, оружия, приобретающего в нужный момент  необыкновенные способности, - традиционен для волшебных сказок, в которых герой выступает на стороне добра. «Мы всегда играли честно»,-  говорит Женька, однако  в  стране, где он  «маленький и слабый», свои законы. И ключ, и кинжал становятся волшебными вещами-помощниками главного героя, выручают его из беды. Женька бережет эти вещи, принесенные им «с той стороны»: «…взял из-под подушки свой ключ на шнурке (а то потеряется здесь)  и деревянный кинжал – на счастье»).  «Фламинго взмыли со страниц  раскрытой книги и заполнили домик шелестом перьев и голосом Дороги. Мне было тогда лет девять, и я не поняла, что синие птицы что-то навсегда изменили в моей жизни. Зато я точно знала: если сказочный фламинго унесет меня туда, где борются со злом отважные мальчишки, я стану с ними локоть к локтю и не отступлю – папа сделал мне деревянную шпагу»^[5] (из отзыва читателя).

Мотив «оборотничества», «перевертыша» - один из заметных в сказке. И речь идет не только о чудесном превращении  романтика  Ктора  Эхо, высокого, как прокурор или воспитатели, в низенького и рассудительного Тахомира Тихо, это и о превращении свободолюбивого мальчишки в Правителя-диктатора, и об Отшельнике, ищущего истину вне любви, сочувствия и милосердия. Это и о горожанах, которые, на самом деле, - островитяне, одинокие, отрезанные от всего мира. В их лица вглядывается Женька  с верхней площадки грязно-розового эшафота, в лица тех, кого, поверив в  «закон сказки» собирался освободить от гнета чудовища: «За  стражниками стояли молчаливые горожане. У всех были неподвижные лица. Будто из пластилина! Они ничего не выражали, эти лица. Была кругом тысяча людей – и словно не было никого».  В этот момент приходит понимание, что настоящее чудовище прячется не в синей воде озера, оно запустило свои щупальца  гораздо глубже: «как мог я… оказаться здесь, в этой жуткой стране, на этом нелепом помосте, среди чудовищных, равнодушных людей».

Мотив «оборотничества»  соприкасается  в сказке  с мотивом  «тропинки, уходящей в лес». Тропинка, с которой свернул Женька в начале сказки, для того чтобы достать из кустов сине-желтый мяч, превращается постепенно в полузаросшие лесные тропинки, ведущие только в одно место – на городскую площадь, к месту публичной казни.

Мотив страха в сказке  двупланов: страх наказания, страх физического уничтожения, спровоцированный существованием грозного Ящера, и страх стать свободным. Горожане–островитяне, живущие в замкнутом, ограниченном пространстве, лишены юности, лишены бесстрашия, свойственного молодости. Им понятен призыв -  «детей необходимо держат в страхе», многие из них не только не помнят, но и не знают ощущения, когда «ничто не могло удержать, если надо было отстаивать справедливость».

Ящер (спрут)  хранит  баланс «равновесие порядка» общественной, а во многом  даже личной жизни островитян, именно он, превратившийся из орудия спасения в оружие устрашения, является единственным гарантом существования многих безликих поколений. Страх и власть – две сосуществующие «уравновешенные» причины, заставляющие подчиняться, смиряться, убеждать себя и друг друга – что именно так и надо, что так – лучше. Если не поднимать глаза к небу, то оно, бесконечное, синее, ничем не потревожит  повседневный мир серых будней:

Бессильный и неумелый

Опустит слабые руки

Не зная, где сердце спрута

И есть ли у спрута сердце.^[6]

Мотив противостояния, даже оппозиции детей и взрослых, частый мотив в творчестве  В.П. Крапивина, в сказке вырастает до темы открытой борьбы с окружающей действительностью. Синий десант, дети синего фламинго – это мальчишки, спровоцировавшие, по сути, гражданскую войну в своей стране. «Все дети рождаются смелыми», а вокруг – либо  равнодушные, спокойные взрослые, либо «серые плюшевые слуги», стреляющие в детей. Для Юльки Гаранина и Женьки Ушакова это «чужая»  война, но потери для них также тяжелы, как и для их новых друзей – беспризорных мальчишек-островитян: «Я тогда впервые -  подумал, что волосы у мертвых шевелятся так же, как у живых, будто не хотят согласиться со смертью и живут сами по себе…».

Эти глубоко взаимосвязанные мотивы оказываются едва ли не важнейшими композиционными «скрепами» сказки и одновременно – выражением философского представления писателя о жизни, о месте в ней человека:

Как бы крепко ни спали мы,

Нам подниматься первыми.

Лишь только рассвет забрезжит

В серой туманной дали.

Это неправда, что маленьких

Смерть настигает реже,

Ведь пулемёты режут

Часто у самой земли.^[7]

Герои В.П.  Крапивина совершают проступки и попадают в сложные нравственные ситуации. При этом  автор оставляет героям возможность и право открыто говорить о своих страхах, сомнениях:  друзья признаются друг другу в ошибках,  и получают не только понимание, но прощение и помощь: «Если люди дружат, они становятся сильнее, они могут спорить и бороться». Мотивы  «сказочное» и «страх» отходят на второй план, уступая место нравственным проблемам выбора, раскаянья, преодоления, искупления, прощения.

Между тем повесть, в первую очередь, все-таки сказка – и сказка  волшебная, с чудовищем, с «кащеевой иглой», с приключениями, рассказывающая о дружбе, храбрости, нелегком грузе моральной ответственности и непростых решениях, и лишь во вторую очередь – антиутопия, социальная драма и философский трактат.

Источники информации и литература:

1. http://www.rusf.ru/vk/ - официальная страница писателя В.П. Крапивина.
2. http://www.plam.ru/literat/topologii_mirov_krapivina/index.php -  Владимир Талалаев; Топологии Миров Крапивина.
3. http://www.gramotey.com/?open_file=40119477514888 - Крапивин В.П. Дети синего фламинго.