Детям войны посвящается
методическая разработка (1, 2, 3, 4 класс)

Детям войны посвящается

Звучит песня «Аве Мария» на её фоне читается стихотворение

Лана:

Дети войны–
И веет холодом,
Дети войны–
И пахнет голодом…

Дети войны–
И дыбом волосы–
На челках детских–
Седые полосы!

Земля омыта
Слезами детскими,
Детьми советскими
И не советскими!

Какая разница,
Где был под немцами:
В Дахау, Лидице
Или в Освенциме?

Их кровь алеет
На плацах маками,
Трава поникла–
Где дети плакали!

Дети войны–
И боль отчаянна!
И, сколько надо им
Минут молчания!

Лана уходит, звучит музыка, выходит Вика , идёт по центру к микрофону, с 2-х сторон  Матвей Лексаков  и Шичкин Денис

Вика:

- Память… Ну почему, почему ты так безжалостна? Оставь меня! Ведь ты не моя память! Я не могу этого помнить! Война…кресты…черные эсэсовские мундиры…
Паша:

 - Без прошлого не бывает будущего.

Вика

 - Значит ты мое прошлое? Значит это все, было со мной?
Денис:

 - Смотри. Вглядись в эти лица. Обыкновенные мальчишки и девчонки, такие же, как и ты. Но только их детство было перечеркнуто страшным словом ВОЙНА!
Вика:

 - Они очень хотели жить. Хотели любить. Мечтали, надеялись, верили…
Паша:

 - Но война не знает жалости -  она живет по своим законам. Что сделали эти ребята?
Вика:

 - Они не взрывали немецкие казармы, не пускали под откос поезда. Они просто любили свою родину, любили свой народ.
Денис:

- Они не считали себя героями, просто они жили, жили так, как подсказывало им сердце.
Звучит тревожная музыка, дети с узелками выходят, ставят их по сцене и идут назад.

Паша и Денис одевают капюшоны и уходят назад, стоят спиной к залу.

Дети разворачиваются бегут вперёд, выставляют руки как будто упираются в стекло, затем хватаются за головы, идут назад, садятся на стульчики и замирают. В это время Вика повязывает платок на голову.

Вика:

По дорогам памяти, пройдя, 
Опять вернусь в ту войну,
В тот сорок первый год, 
В багровый восход.
По дорогам памяти, пройдя,
Я вижу себя,
В лицах детей войны,
Я вижу их сны.

Слышны выстрелы, лай собак, Алиев Никита, Малькин Паша выходят к микрофону. Денис и Паша разворачиваются лицом.

Эдик

- Всюду бараки, бараки, бараки…

- И еще — колючая проволока, вышки, часовые с автоматами.

Никита

- Петь, а видишь вон там какой-то серый дом. Завод не завод, а труба дымит.

- Смотри, всё забором  огорожено…

Паша М. ( подходит к ним, кладёт руки им на плечи)

- А вы, ребята, откуда?

Эдик:

- Я из Донецка

Никита

- А я из Белоруссии

Паша М

 А я из Воронежа. У нас тут блок карантинный, а там детский блок.  На нижних нарах лежат совсем слабые, почти одни старики. А на верхних — кто поздоровее. Тут многие умирают.

Паша М. разворачивается, берутся за руки и раскачиваются из стороны в сторону. Лана с мишкой идёт к микрофону, ребята идут в разные стороны.

Лана: (протягивает руку вперёд)

Тех расстреляли на рассвете
Когда еще белела мгла,
Там были женщины и дети
И маленькая  девочка была.
Сперва велели им раздеться,
Затем к обрыву стать спиной,
И вдруг раздался голос детский
Наивный, чистый и живой:
-Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не упрекая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
"Чулочки тоже..?"
И смятеньем эсесовец объят.
Рука сама собой в волнении
Вдруг опускает автомат.
И снова скован взглядом детским,
И кажется, что в землю врос.
"Глаза, как у моей Утины" -
В смятеньи смутном произнес,
Овеянный невольной дрожью.
Нет! Он убить ее не сможет,
Но дал он очередь спеша…
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, а если б дочка
Твоя вот здесь бы так легла,
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей.
Ты человек не просто немец,
Ты страшный зверь среди людей.
Шагал эсесовец упрямо,
Шагал, не подымая глаз.
Впервые может эта дума
В сознании отравленном зажглась,
И снова взгляд светился детский,
И снова слышится опять,
И не забудется навеки
"ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?"

Лана уходит, садится на стульчик, а Ульяна выходит к микрофону

Ульяна:

Дом, милый дом... Рано утром я просыпалась от запаха маминых пирожков, она всегда пекла их по воскресеньям. Папины сильные руки вытаскивали меня из под одеяла и подымали высоко до потолка.

- Ну что, галчонок, полетели?

И мы с визгом врывались в столовую...

Потом началась война...Мама погибла при бомбёжке поезда, а отец на пятый день войны.

 Впечатления До слез Стихи 

Звучат выстрелы, Паша М. и  Никита падают, остальные поднимаются со стульчиков и отбегают назад, поднимаются, идут вперёд, поднимают тех, кто упал, встают в два ряда, берутся за руки, звучит немецкая песня, дети раскачиваются, произносят по очереди имена.

Ульяна:

- Я Лиза Петрова

Денис

- Серёжа Прокопцов

Лана

- Морель Асбена

Паша

- Петя Гладких

Ульяна

 Нас выстроили в ряды на татуировку. Несколько человек упало в обморок, иные кричали. Пришла моя очередь. Я знала, что эта боль, которая продолжается одну минуту, пустяк в сравнении с тем, что нас еще ждет, что будет продолжаться, может быть, годы.

ВИКА-

Заключенная взяла мою руку и начала выкалывать очередной номер: 55 908. Она колола меня не в руку, а в сердце.

Даша К.

 С этой минуты я перестала быть человеком. Перестала чувствовать, помнить. Умерла свобода, мама, друзья… Не было у меня ни фамилии, ни адреса. Я была заключенная номер 14 808. С каждым уколом иглы отпадала какая-то часть моей жизни.

Все: Мой номер

Звучит тревожная музыка, все отходят назад, Варя подходит к микрофону

В это время все начинают стучать камнями.

Варя:

Дождь... на улице идет невыносимый дождь.

Нам  велели носить камни. Взрослые мостят дорогу между строящимися бараками. Конвоиры и надзиратели ни на минуту не спускают с нас глаз. Все нужно делать быстро и хорошо, иначе нас расстреляют. 

Пальцы я разодрала до крови. Они посинели, опухли, страшно смотреть. 

Я уже наловчилась носить камни, так теперь велели их дробить. Стукну молотком - а камень целехонек. Ударю сильнее - но отскакивает только осколочек, и тот - прямо в лицо. Оно уже окровавлено, болит, я боюсь поранить глаза. Закрываю глаза, плачу от боли и обиды и стучу, стучу, стучу...

Варя уходит и садится

Лана:

Мне холодно. Что со мной. Я никогда не думала, что умирать так холодно. Наташа, когда меня заберут ангелы, ты, пожалуйста, не плачь, ведь мне там уже не будет холодно. Мама мне говорила, что там, на небесах, хорошо, там поют ангелы, и никто не голодает. Знаешь, когда я туда попаду, я попрошу у ангелов крылышки и принесу вам хлеба. Всем-всем, и тебе, и этим русским ребятам, и девочкам из моего барака. Всем-всем.

Наташа:

 Ну что ты такое говоришь?

Как странно. Ночь, лунная дорожка,…а завтра уже ничего этого не будет. Ничего и никого…только холодная пустота. Нет! Так не бывает! Ведь вот же я стою, говорю, думаю,…а завтра этого может и не быть? Каждое утро

будет вставать солнце, будут в небе летать птицы, но я…я это уже не увижу,…никогда не увижу. Какое страшное слово - НИКОГДА.

Хорошо, если бабушка права и на небе есть бог. Тогда и умирать не так уж было бы и страшно. Но если он там, как же он мог такое допустить?

Почему он спокойно смотрит на наши муки и страдания? Или за тысячи лет его сердце очерствело? И людская боль его больше не тревожит?

Господи, если ты есть, сотвори чудо! Спаси нас! Ну, что тебе стоит, господи! А я обещаю, если ты нам поможешь, то я всегда, всегда буду верить в тебя, буду ставить свечки в церкви…

Что, не слышишь!? Конечно, тебе не до меня, у тебя есть дела и поважнее. Глупо! Как все - таки глупо заканчивается жизнь. Ведь я же ничего не успела…совсем ничего…

Подходит Марианна

Марианна

Вы, свинцовые облака, которые ветром гонимы,
вы летящие к цели, которая вами не зрима,
образ синих небес несете вы вместе с собою
вы несете в себе пепельный запах дыма

Вы, которые только газ, сохраните нас!

Подходит Наташа

Наташа

Солнышко-око,
Божья коровка,
Посиди немного
На моей ладошке. 
Целый день спешишь ты
От цветка к цветочку,
К нам сюда в окошко
К ночи залетишь ты. 
Даша
Божья коровка, 
Улетай из гетто!
Нет у нас ни солнышка,
Нет у нас ни теплышка,
Нет у нас на кустике
Розы ни одной.
Лишь мечта одна у нас — 
Поскорей домой. 

Все выходят, выстраиваются в два ряда

Паша Малолетов

Весна хлынула ошеломительным потоком. Она хлынула через проволоку, неустанно неслась вдоль бараков, зеленела в березках, золотила касатник, окаймлявший белый домик на опушке рощи. Но, глядя из окна на шествие весны, мы ни на минуту не могли забыть о том, что стены внутри этого домика забрызганы кровью. Весенняя лазурь неба была скрыта от нас черным дымом от сжигаемых человеческих костей. 

Даша

Потом был май. Победный май 45-го. Усыпанные цветами поезда шли обратно на восток. И везли они домой героев, людей, победивших фашизм.

Денис

Из руин стали подниматься новые города, фабрики, заводы. Казалось, что жизнь вернулась в свое прежнее русло, но только не вернулись в нее, в эту жизнь, двадцать миллионов - двадцать миллионов расстрелянных, удушенных в газовых камерах, погибших на суше, на море, в небе.

Марианна

Двадцать миллионов – какая огромная цифра! А сколько среди них было детей, обыкновенных мальчишек и девчонок, чье детство было перечеркнуто страшным словом ВОЙНА!

Песня «Дети войны» на фоне презентации

Дети войны...
Смотрят в небо глаза воспаленные.
Дети войны...
В сердце маленьком горе бездонное.

В сердце, словно отчаянный гром,
Неумолчный гремит метроном.
Неумолчный гремит метроном.

Дети войны
Набивались в теплушки открытые.
Дети войны
Хоронили игрушки убитые.

Никогда я забыть не смогу
Крошки хлеба на белом снегу.
Крошки хлеба на белом снегу.

Вихрем огненным, черным вороном
Налетела нежданно беда,
Разбросала нас во все стороны,
С детством нас разлучив навсегда.

Дети войны -
В городках, в деревеньках бревенчатых...
Дети войны,
Нас баюкали добрые женщины...

Буду помнить я тысячи дней
Руки близких чужих матерей.
Руки близких чужих матерей.

Застилала глаза ночь кромешная,
Падал пепел опять и опять,
Но спасением и надеждою
Нам всегда была Родина-мать.

Дети войны,
Стали собственной памяти старше мы.
Наши сыны,
Этой страшной войны не видавшие,
Пусть счастливыми будут людьми!
Мир их дому!
Да сбудется мир!!
Мир их дому!
Да сбудется мир!!