Классный час "Мы родом из детства, а вы из войны"
классный час (3 класс) на тему

"Мы родом не из детства – из войны...". 

Цели:

• Расширить знания школьников о войне, о том, как трудно было детям пережить лихолетье.   
• Донести до учащихся мысль о несовместимости понятий «детство» и «война».
• Обучать выразительному чтению.
• Способствовать воспитанию в духе добра и милосердия, сострадания и уважения к человеческой личности.

Ход

Чтение стихотворения Р. Рождественского «Подслушанный разговор».

–  Снова дрались во дворе?..
– Ага!
Мама, 
Но я не плакала!..
Вырасту – 
Выучусь на моряка.
Я уже в ванне
Плавала!..
– Боже, 
Не девочка, а – беда!
Сил моих больше нету…
– Мама, 
А вырасту я когда?..
– Вырастешь!
– Ешь котлету…
– Мама, 
Купим живого коня?..
– Коня?!
Да что ж это делается!..
– Мама, 
А в летчики примут меня?..
– Примут.
Куда они денутся?!
Ты же из каждого, сатана, 
Душу 
Сумеешь вытрясти!..
– Мама, 
А  правда, что будет война 
И я не успею вырасти?

Учитель. 22 июня 1941 года. Воскресенье. Тёплое солнечное утро. И настроение у людей такое же радостное и солнечное. Люди идут гулять по городу, в парки, собираются на танцы, в кино. В кинотеатрах идут фильмы «Весёлые ребята», «А если завтра война»… А война была не завтра, война была сегодня…

Давайте обратимся к воспоминаниям Лели Зайцевой (15 лет). «Июнь. Ясное солнечное утро. Москва какая-то новая под лучами утреннего солнца. Вода Москвы-реки озорно блестит на солнце. Я с подружкой, счастливая возвращаюсь из школы домой с аттестатом зрелости. На лето у меня были большие планы. Я собиралась поехать в деревню, недалеко от Клина, побывать в домике П. И. Чайковского в Клину и путешествовать. Лето, казалось, будет интересным. Вот уже 22 июня. Какая сегодня погода? Но вот по радио передали сообщение о нападении Германии на СССР. Всё это казалось миражом. Но вскоре пришлось поверить в это».

Гул  самолётов и грохот бомбёжки.

Голос диктора Левитана, доносившийся из чёрных рупоров, возвестил на всю страну страшные слова, которые  взорвали всё, что называлось мирным и безоблачным…

-Началась война.

Страшное слово ВОЙНА: оно разрушает и убивает то, что называется жизнью, миром, детством…Сколько детских жизней она унесла  в первый, второй и все последующие страшные дни этой поистине ужасной катастрофы…  Многие из этих детей были ещё в маленькой колыбельке, другие на руках у матерей, третьи сидели за школьными партами. Никто не знал, сколько она будет продолжаться, сколько унесёт с собой жизней людей и когда закончатся эти дни и годы, которые им предстояло пережить…

Учитель. Ребёнок, прошедший через ужас войны, ребёнок ли? Кто возвратит ему детство? Что он помнит? Что может рассказать? Многое…

Учитель. Дети войны… Они рано и быстро взрослели… Они учились читать по сводкам Совинформбюро и  серым листам похоронок. Всё рядом: взрыв, школа, похоронка. Школьная жизнь, регулярная, занудная, по расписанию, оказывается такой необходимой. Воистину, нужно что-то потерять, чтобы как следует оценить.

Послушайте, как это происходило:

«1 сентября 1941 г. не все школы приступили к занятиям. Учебные предметы разделили по трем циклам, каждый цикл изучали в отдельной школе, боясь допустить большого скопления детей. По каждой теме проводились консультации. Затем мы сами изучали литературу, через 2 месяца – испытания, экзамен и переход к следующему циклу».

«Дома стояли темные, неотапливаемые. Люди в комнатах сидели в шубах, валенках, перчатках… Люди сидели в темноте, некоторые с маленькими коптилками. Газ в дома не подавался. Жители пили холодную воду и ели хлеб, остальное, если было, не на чем было разогреть». (Игорь Опарин)

 «Хлеб, крупу, макароны, масло, мясо, рыбу продавали по карточкам. При утере карточка не возвращалась. Хлеб по карточкам нужно покупать ежедневно. На зарплату служащего в 90 руб. в октябре 1941 можно было купить 10 кг картошки. Мороженая картошка стоила вдвое дешевле, но тоже шла в пищу.

 «В подмосковных колхозах после уборки капусты оставались зелёные листья. Они лежали подо льдом и снегом. Они были мороженные, но люди их брали с удовольствием. Чтобы нарыть себе эти листья, люди вооружались топорами, лопатами, мешками и отправлялись на пашни. С поля возвращались счастливыми, что нарыли себе пропитания на неделю. Через несколько лет смешно будет это читать, но читать это трудно, а переживать – труднее.

Учитель. Во время войны остро ощущалась нехватка рабочих рук. Ведь те, кто раньше стоял за станком, сеял и убирал хлеб, водил поезда и машины, теперь защищали Родину. И дети солдат понимали это и вставали на рабочие места своих отцов. Они наравне со взрослыми выстаивали по 12-14 часов, поддерживая свои силы скудным пайком…

Учитель. Дети шили бойцам на фронт кисеты, вязали варежки, писали письма под диктовку раненых солдат, выступали в госпиталях с концертами…

Учитель. Дети гибли в оккупированных фашистами городах. Легенды ходят о мужественных защитниках Ленинграда. Находясь в блокадном кольце, в голоде и холоде, жители умирали, но не сдавались.

Ленинградке Тамаре Бурцевой было 13, когда началась война. Вспоминая жизнь в осажденном городе, она плачет до сих пор.

«Люди падали от голода прямо на улице – замерзали, умирали. Покойники были страшными, кости, обтянутые желтой кожей, не закрывающиеся рты… Самыми первыми умерли грудные детишки. Многие блокадники умерли от переедания, так как напрочь были лишены чувства насыщения. Я сама два года не знала сытости. Два года все время хотелось есть».

«Не стало тепла, света, воды, канализации. Выбитые стекла в окне мама заменяла подушками, одеялами, фанерой. Мы с Ленчиком спали одетыми на кровати, заваленные всяческим тряпьем. Молока у мамы давно не было, а Леньку я кормил так: резал на кубики эрзац-хлеб и совал ему в открытый, как у галчонка, ротик. Потом, много лет спустя, мама назвала меня «маленьким героем», а мне да сих пор стыдно. Я так и не признался, что, когда её не было дома, я доставал семейный паек, нюхал и просто смотрел на него. Прожить на карточки было невозможно. После пятого уменьшения нормы на рабочую карточку приходилось 250 г, а на карточку иждивенца - 125 г хлеба, в котором практически не было муки. Мама ходила менять вещи на крохи продуктов. Помню, что выходной костюм отца «пошел» за 1 кг неочищенного овса, а за зимнее пальто какой-то жулик всучил маме просроченные продуктовые карточки и обещал привезти картошки, но не привез. Вообще в блокадном Ленинграде часто обманывали. Принесенный с мороза кусочек сала оказывался стеарином, сахар – мелом. Правда, весь дым почему-то шел в комнату. Дрова стоили дорого, топили мебелью, игрушками, книгами. Сожгли отцовскую техническую библиотеку».

 О страшной трагедии тех дней рассказывают странички из дневника 11-летней Тани Савичевой. В нём всего девять страниц. На шести из них – даты. За каждой датой – смерть. Шесть страниц – шесть смертей. Сжатые, лаконичные записи: “28 декабря 1941 года. Женя умерла… Бабушка умерла 25 января 1942-го. 17 марта – Лека умер. Дядя Вася умер 13 апреля. 10 мая – дядя Леша. Мама – 15 мая”. А потом без даты: “Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня ”.

Слайд с фото дневника Тани Савичевой

Потерявшую сознание от голода Таню обнаружили санитары, обходившие ленинградские дома. Жизнь едва теплилась в ней. Вместе со 140 другими истощенными голодом ленинградскими детьми девочку эвакуировали в Горьковскую (ныне – Нижегородская) область, в поселок Шатки. Жители несли детям, кто что мог, откармливали и согревали сиротские души. Многие из детей окрепли, встали на ноги. Но Таня так и не поднялась. Врачи в течение 2-х лет сражались за жизнь юной ленинградки, но гибельные процессы в ее организме оказались необратимыми. У Тани тряслись руки и ноги, ее мучили страшные головные боли. 1 июля 1944 года она умерла.

Чтец 12: Стихотворение о Тане

9 страничек. Страшные строчки.
Нет запятых, только чёрные точки.
Пусто и тихо в промёрзшей квартире.
Кажется, радости нет больше в мире.
Если бы хлебушка всем по кусочку,
Может, короче дневник был на строчку.
« Маму и бабушку голод унёс.
Нет больше сил и нет больше слёз.
Умерли дядя, сестрёнка и брат
Смертью голодной…» Пустел Ленинград.
Умерли все.  Что поделать. Блокада.
Голод уносит людей Ленинграда.
Тихо в квартире. В живых только Таня.
В маленьком сердце столько страданья!
Умерли все! Никого больше нет.
Девочке Тане 11 лет.
Я расскажу вам, что было потом:
Эвакуация, хлеб и детдом
Где после голода, всех испытаний
Выжили все, умерла только Таня.
Девочки нет, но остался дневник –
Детского сердца слёзы и крик.
Дети мечтали о корочке хлеба…
Дети боялись военного неба.
Этот дневник на процессе Нюрнбергском
Был документом страшным и веским.
Плакали люди, строчки читая.
Плакали люди, фашизм проклиная.
Танин дневник – это боль Ленинграда,
Но прочитать его каждому надо.
Словно кричит за страницей страница:
«Вновь  не должно это всё повториться!..»

Учитель. Самые обездоленные дети войны – малолетние узники фашистских концлагерей. У них отнимали дом, материнскую ласку, у них отнимали Родину, свободу, жизнь…  САЛАСПИЛС, БУХЕНВАЛЬД, ОСВЕНЦИМ… – это названия тех лагерей смерти, где человеческая, а тем более детская жизнь не значила ничего, была разменной монетой.  Из воспоминаний: «Меня 12-летнюю отправили в лагерь « Балтийский». Поселили нас при госпитале, сделали донорами. У многих выкачивали кровь до капли прямым переливанием. Когда я совсем обессилела, меня заразили туберкулёзом и отправили на уничтожение в другой лагерь. Выжила чудом…»  Этих детей уже почти никто не помнит. В концлагерных музеях от них остались груды отобранных кукол да ботиночки и туфельки невеликих размеров…

Учитель.

Неугасима память поколений
И память тех, кого мы свято чтим.
Давайте, люди, встанем на мгновенье
И в скорби постоим и помолчим…

Да, много горя принесли война русскому народу. Наверное, не было в стране такой семьи, которой бы не коснулась война. Многие не вернулись с войны…Они погибли, но своей смертью  проложили путь к Победе.
9 Мая 1945 года впервые праздновался День Победы.

Прошла война, прошла страда,
Но боль взывает к людям,
Давайте, люди, никогда
Об этом не забудем.
Пусть память верную о ней
Хранят об этой муке,
И дети нынешних детей,
И наших внуков внуки.