Адыги и казаки: взаимопроникновение культур
материал по теме

О.Д. Макагоренко

Адыги и казаки: взаимопроникновение культур

Кавказ был и остается важным узлом национальных и религиозных противоречий. Объективное изучение итогов взаимопроникновения культур народов Северного Кавказа позволяет не только лучше понять современные проблемы, но и выявить характер и особенности позитивного процесса, инициатором которого стала «имперская, великодержавная» Россия.  В ходе свое го продвижения на Кавказ российское правительство, в отличие от того же британского, турецкого отнюдь не руководствовалось исключительно своими экономическими и стратегическими интере сами. Было бы непростительной ошибкой и прямым оскорблением истории говорить сегод ня «об удушении Кавказа Россией», поскольку, начиная с 16 столетия на южной окраине империи, шел процесс непрерывного культурного обмена и взаимопроникновения соседних народов. За несколько столетий здесь сложилась уникальная национальная и социокультурная среда, существование которой не могут отрицать даже наиболее радикальные представители вахаббитского движения. В этом состоит главный секрет и главная особенность русского «ко лониализма», колониализма особого типа, направленного не на покорение соседних народов, а на их естественное включение в состав российского многонационального государства.(1.с. 6)

Нет никаких оснований утверждать, что отношения между русскими и адыгами складывались изначально как враждебные. Наоборот, как отмечал Ф. Щербина, казаки издавна поддерживали оживленные связи с горцами, и чем отдаленнее было историческое время, тем прочнее были, по-видимому, эти связи. И действительно, факты подтверждают, что история установления друже ских связей адыгов с русскими (славянами) уходит своими корнями вглубь веков, к временам Ки евской Руси и Тмутараканского княжества. Татаро-монгольское нашествие нанесло удар по рус ско-адыгским связям и на время отрезало народы Северного Кавказа от Руси.

Необходимо помнить о том, что «во взаимоотношениях между Россией и горскими народа ми, помимо войн, грабительских набегов, оборонительно-наступательных союзов и контрсою зов, существовали отлаженные торговые, политико-дипломатические, культурные связи на всех уровнях, династические браки, личная дружба и симпатии между правителями». (2. с.129)

С переселением в конце XVIII в. казаков на Кубань контакты их с адыгами укрепились еще более. Кубанские черкесы встречали казаков-переселенцев дружелюбно. И казаки, со своей стороны старались жить с горцами в мире и согласии. Военный историк В.А. Потто по этому поводу писал "Черноморские казаки с удивлением увидели перед собой народ татарского склада, но в высшей степени трудолюбивый, честный, без мелких хищнических замашек, но в тоже время грозно-воинственный, превосходно и вечно вооруженный, потому что он не составлял из себя государства, и каждый отдельный член его должен был сам заботиться осторожности.  Казаки не могли отказать черкесам в глубоком уважении как к народу, равному ему по доблести. Черкесы, со своей стороны, также скоро выучились уважать лучшие стороны казачества. Увидев новое воинственнее племя, Бог весть откуда и зачем пришедшее и поселившееся с ними бок о бок, сначала они смотрели на него не совсем дружелюбно, но мало-помалу они помирились с ним, видя рыцарские качества пришельцев, так прекрасно вооруженных, так смело и бесстрашно приходивших к ним на Кубань, партиями и поодиночке, рубить леса, ловить рыбу и очевидно не желавших причинить им никакого вреда...". На этой почве взаимного уважения между казаками и черкесами в первое время возникли самые дружественные отношения. Открыта была меновая торговля, казаки и черкесы ездили друг г другу в гости, становились кунаками. Черкесские князья говорили казакам: "Мы никогда не думали с вами в соседстве жить, но теперь раз Бог привел, то и надобно жить нам хорошо". (3. с. 92) Ведь недаром   восточная мудрость гласит: "Соседей не выбирают, — это дар Аллаха". Казаки многие не хотели насилия и захвата земель, но в то время, того, кто протестовал, ждали порка и каторга. И нельзя ставить казакам вину за то, что они оказались неспособными противостоять политике царского самодержавия.

Продолжительное время, соседствуя и взаимодействуя с кавказскими народами, казачество впитывало в свою культуру и быт новые черты, одновременно передавая часть  черт своей культуры горцам.

Изучение материалов, относящихся к вопросу о торговых связях адыгов с русским населением, позволяет утверждать, что между ними, несмотря на препятствия, создаваемые политикой царизма, подстрекательской деятельностью турок, быстро стал развиваться оживленный торговый обмен. Первое время переселившиеся казаки в очень трудных бытовых условиях вынуждены были поль зоваться почти исключительно товарами, которые горцы привозили из-за Кубани. Вместе с возникновением российско-горских меновых дворов (первый меновый двор учрежден в г. Екатеринодаре уже в 1794 г.)  в обиход казачек вошли различные черкесские товары, ремесленные изделия. Причем потребность в обмене с обеих сторон была так велика, что нередко торговля выходила за рамки отведенных для этого мест. П.П. Короленко отмечает, что уже «в первые годы прибытия казаков на Кубань черкесы снабжали их хлебом (дело в том, что практически все адыгские народы, жившие в Закубанье (бесленеевцы, темиргоевцы, жанеевцы, махошевцы, бжедуги издавна занимались земледелием, причем зачастую выращивали хлеб в размерах, превышающих их собственные потребности в зерне), скотом, лесом и другими предметами местного производства, даже оружие давали; взамен же всего этого получали  соль, которой во всей черкесской стороне не было». (4, с.174-177)  Большим   спросом пользовались у казаков привозимые черкесами звериные шкуры и туши диких кабанов и свиней. Одним из важных продуктов обмена являлись вытканные казачками холсты. В свою очередь горцы привозили для женщин в станицы на обмен корень марены (естественный краситель) и лист кустарника желтинника (для дубления). Торговые отношения периодически прекращались под воздействием военных событий на Линиях, но в целом был характерен рост заинтересованности обеих сторон в расширении торговли. Кроме того, именно она способствовала сохранению мирных отношений с частью горцев.  

По – особому, это взаимовоздействие проявилось в сфере женских интересов. Произошло изменение хозяйственных обязанностей казачек под влиянием сельскохозяйственных и животноводческих традиций черкесов. Например, в это время велся взаимообмен посевными культурами – именно под влиянием горцев на Кубани стали широко использовать кукурузу, выращивать фасоль и горох. Это, в свою очередь, изменило традиционную кухню казачества. Женщины стали готовить кабачковую икру, мамалыгу, острые соусы, начали делать сыры, закваску для которых покупали или выменивали у адыгейцев. Казаками перенимались традиции садоводства (адыги выращивали прекрасные сорта яблок, груш, винограда, которые были приспособлены к местным природным и климатическим условиям),  в станицах появились горские породы животных (коней, неприхотливых грубошерстных овец и т.д.). В то же время отдельные черкесские племена, переходящие к прочному оседлому образу жизни, стали выращивать завезенные переселенцами пшеницу, ячмень, овес и т.д. Многие горцы плуги и косы покупали у казаков. (5, с.33-36) Так, ногайцы – соседи линейных казаков – уже в начале XIX в. стали переходить к оседлому образу жизни, заимствовав у адыгов тип жилых и хозяйственных построек, а у казаков – посевные культуры (пшеницу, ячмень и овес)(6, с.8).  Под влиянием казачьей культуры в горской традиционной кухне появились подсолнечное масло, квашенная капуста, свекла; кавказские женщины даже научились готовить борщ.(7,с.169 )

Более близкое знакомство с горской культурой раздвигало рамки представлений казачек о кавказских народах, их традициях и мировоззрении. Отношение к горцам  меняется и благодаря появлению в станицах черкесских детей, которые попадали к казакам после взятия аулов (8.с.3). Эти дети не просто росли в казачьей среде и в процессе этого «оказачивались», вырастая, они обзаводились семьями здесь же, в станицах, внося тем самым горскую кровь в общий казачий генофонд. Если девочка-горянка была аристократического происхождения, то ее могла взять на воспитание и семья пленившего ее офицера-дворянина. Например, Рафаэль Скасси, путешествовавший по Кавказу в начале XIX в., упоминает о том, что жена генерала Бухгольца была «урожденной черкесской княжной: она была захвачена в плен при взятии Анапы графом Гудовичем и была воспитана графом Коковским» (9. с.54). Подобное невольное родство меняло отношение женщин и ко взрослому черкесскому населению.

Известны случаи, когда в станицы после многолетнего плена возвращались очеркесившиеся дети казаков. Попав в горы в совсем маленьком возрасте, они воспринимали горский менталитет, становились мусульманами, зачастую абсолютно  не знали русского языка,  но найдя родственников-казаков, оставались в станицах и вносили горский колорит в традиционный казачий быт. Перевоспитанием таких казачат занимались в первую очередь их матери или усыновившие их женщины.  Новые культурные особенности в жизнь казачек Кубани вносили и черкешенки, добровольно или по вине обстоятельств вступавшие в браки с казаками.

Самым известным российско-кавказским брачным союзом, относящимся к середине XVI в., является женитьба Ивана Грозного (10) на кабардинке Гошаней (11.с.91-94) (в крещении Марии), дочери князя Большой Кабарды Темрюка.

Наиболее сблизились с кавказскими племенами гребенские и терские казаки. В результате многолетнего (преимущественно мирного) соседства с горцами среди замужних казачек было много женщин местного горского происхождения, особенно чеченок, кабардинок и ногаек.  До XVIII в. особых препятствий для смешанных браков не было  и казаки быстро переняли кавказские обычаи: стали либо воровать себе невест, либо получать их в жены по договору с родителями (с необходимой выплатой калыма). После выравнивания демографической ситуации (что совпало с окончанием военных действий на Северном Кавказе) браки с кавказскими женщинами в казачьей среде стали редкостью. В свою очередь и казачки иногда становились женами кавказских горцев, правда, в основном путем похищения, а не традиционного для казаков сватовства. С течением лет они перенимали горские обычаи и язык, рожали детей. В целом межэтнические браки способствовали складыванию традиций куначества, которые в мирное время твердо поддерживались, а в момент обострения военной ситуации привлекались для освобождения из плена родственников. В целом межэтнические браки способствовали складыванию традиций куначества, которые в мирное время твердо поддерживались, а в момент обострения военной ситуации привлекались для освобождения из плена родственников. Таким образом, отношения казаков с кавказскими горцами в указанный период далеко не всегда носили характер военного противостояния – было множество форм мирного  взаимодействия, менявших культурный облик обеих сторон. Во многих из этих процессов участвовали женщины – и горянки, и казачки. Влияние иной этнической культуры проникало в их хозяйственную деятельность, меняло состав их семей и представления об окружающем мире, способствовало складыванию межэтнического взаимопонимания.

Литература:

1. Чеботарев А.Н. России Крест Кавказский/М., 2007год с.6/
2. Дегоев В. В. Кавказ в структуре Российской государственности: наследие   истории и вызовы со-временности // Вестник Института цивилизации. Вып. 2. Владикавказ, 1999. С. 129/.
3. Шеуджен А.Х. ( отв. редактор). Земля адыгов./ изд. 2, переработанное, ГУРИПП « Адыгея», Майкоп: 2004год/
4. Кубанские станицы: этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани / Отв. ред. К.В. Чистов.  М., 1967.  С. 174–177/.
5.  Макаровская Н.Р. Город Екатеринодар как центр торговой жизни Кубани и роль в ней казаков / Историческое регионоведение Северного Кавказа – вузу и школе.   Славянск-на-Кубани, 2001. Ч. 2.  С. 33–36/.
6. Чирг А.Ю., Емтыль Р.Х. История Адыгеи (XVIII – 1860-е гг. XIX в.): /Учебник.  Майкоп, 2002. С. 8/.
7.  История Дона и Северного Кавказа с древнейших времен до 1917 г.: /Учеб. пособие для вузов. Ростов н/Д, 2001.   С. 16/.
8.  Например, подобный случай послужил основой сюжета повести Исхака Машбаша «Белая птица» (Майкоп, 1995).
9.  Цит. по: Сукунов Х.Х., Сукунова И.Х. Черкешенка.  Майкоп, 1992.  С. 54.
10.  Как известно, у супругов родился сын Василий, который умер во младенчестве. Да и сам брак продлился всего 8 лет – в 1569 г. Мария умерла./ См.: Скрынников Р.Г. Иван Грозный.  М., 1975./
11.  Макеев С. Черкесская жена грозного царя (очерк) // Историческое регионоведение Северного Кавказа – вузу и школе.  М.; Армавир, 2007.  С. 91–94/.