Сталь и огонь Сталинграда
методическая разработка на тему

(Слайд 1) Слово учителя: Дорогие ребята,2 февраля отмечается  годовщина победы в Сталинградской битве. Сегодня мы не только вспомним о тех легендарных событиях, но и познакомимся с писателями-участниками битвы, их произведениями, посвященными тем незабываемым 200-м дням и ночам, которые по праву считаются символом мужества и стойкости советского народа. Начать хочу с эпиграфа. (Слайд 2)

Эпиграф: 

О минувшей войне необходимо знать все.

 Надо знать и чем она была, и с какой безмерной

 душевной тяжестью были связаны для нас

 дни отступлений и поражений, и каким

безмерным счастьем  была для нас ПОБЕДА.

 Надо знать и о том, каких жертв нам

 стоила война, какие разрушения она принесла,

 оставив раны и в душах людей, и на теле земли.

 В таком вопросе, как этот, не должно

 быть и не может быть забвенья.

                                                                                                                      К.Симонов

(Слайд 3) 1. Сталинград! Сталинградская битва! Эти слова осенью 1942 года не сходили с уст народов всей планеты. Их произносили во всех странах мира, на всех континентах. К событиям, развернувшимся на берегах Волги, было приковано внимание сотен миллионов людей Земли. Здесь, в величайшей битве Второй мировой войны, решалась судьба не только Советского государства. Здесь решалась судьба всего человечества. Сумеет ли Красная Армия сломить хребет гитлеровской армии и остановить фашистское нашествие? На этот вопрос должны были ответить сражения, развернувшиеся у Дона и Волги.

Просмотр документального фильма.

В зное заводы, дома, вокзал.
Пыль на крутом берегу.
Голос Отчизны ему сказал:
“Город не сдай врагу!”

Верный присяге русский солдат,
Он защищал Сталинград.
Гулко катился в кровавой мгле
Сотой атаки вал,

Злой и упрямый, по грудь в земле,
Насмерть солдат стоял.
Знал он, что нет дороги назад –
Он защищал Сталинград.

Сто пикировщиков выли над ним
В небе, как огненный змей,
Он не покинул окопа, храним
Верностью русской своей.

Меж обгорелых черных громад
Он защищал Сталинград.
Танк на него надвигался, рыча.
Мукой и смертью грозил.

Он, затаившись в канаве, сплеча
Танки гранатой разил.
Пулю – за пулю. Снаряд – за снаряд.
Он защищал Сталинград.

(Слайд 4) Это стихотворение написано Алексеем Сурковым, автором знаменитой  песни «Землянка». На сталинградскую землю Сурков попал в качестве корреспондента «Красной звезды» и был на ней до конца битвы на Волге. За это время он создал много очерков, корреспонденций, стихов, рассказывающих достоверно и правдиво об этом важном, переломном событии Великой Отечественной войны.

(Слайд 5)  2.В первый день войны на писательском митинге в Москве была принята резолюция: «Каждый советский писатель готов все свои силы, всю свою кровь, если это понадобится, отдать делу священной народной войны против врагов нашей Родины!»

Ни одна страна, оказавшаяся во Вторую мировую войну на пути гитлеровских полчищ, не получила от своей литературы такой единодушной и самоотверженной поддержки, как наша, такого заряда боевой энергии, непримиримости, ненависти к фашизму. В Великой Отечественной войне в качестве военных журналистов, командиров, политработников, «народных мстителей» участвовало свыше тысячи советских писателей.

        Каждый третий из них погиб, каждый пятый прошел через горнило Сталинградской битвы. Восемнадцать литераторов стали Героями Советского Союза.

(Слайд 6) Классику советской литературы А.С.Серафимовичу было 79 лет, когда он пробрался на танке в Сталинград, чтобы обратиться с воззванием к защитникам города: «Отстоим Русь-матушку! В бой, товарищи! Победа будет за нами!»

Серафимович собирал живой горячий материал об участниках битвы.   Его голос, голос писателя-патриота, звучал на всю страну. Метким словом вёл он солдат на ратные подвиги, вселяя веру в победу нашего завтра. В годы Великой Отечественной войны писатель опубликовал несколько десятков очерков и рассказов о борьбе советского народа против немецко-фашистских захватчиков. То, что писатель, увидел на фронтах, позволило ему с уверенностью утверждать: «Такая армия сумеет любое препятствие преодолеть. Такая армия непобедима!».

(Слайд 7) 3.Постоянно бывал в войсках, в том числе и на Сталинградском фронте, Михаил Александрович  Шолохов, откликаясь на события рассказами и очерками, один из которых – «Наука ненависти» написан в городе Камышине в то время, когда разворачивались боевые действия в Сталинграде и его окрестностях. Широким полотном событий, предшествующих началу битвы, явился незавершённый роман «Они сражались за Родину».

Просмотр отрывка «Штыковая атака» из фильма «Они сражались за Родину»

(Слайд 8) Иван Лапиков, участник Сталинградской битвы, считал, что Шолохов написал роман, в котором солдаты очень похожи на тех людей, которых он видел во фронтовой обстановке под Сталинградом, в самом Сталинграде, на переправах сталинградских, в заволжских степях и на самом фронте: «Эти простые незаметные люди становятся героями, грудью встают на защиту самого родного и дорогого, они олицетворяют национальный российский дух», - говорил актер.

(Слайд 9) Из «писательской роты», как образно называли литераторов, добровольно отправились на фронт и принимали участие в обороне Сталинграда Михаил Васильевич Лузгин и Осип Евсеевич Черный. Лузгин был военным корреспондентом газеты «За Родину». Получив задание Военного совета писать историю битвы, он находился в первом эшелоне и погиб «как человек долга, человек большой совести и большого сердца». Похоронен в братской могиле на берегу Волги в Бекетовке.

Тяжело ранен был на командном пункте 65 армии и Осип Евсеевич Черный.

4. (Слайд 10) Николай Матвеевич Грибачёв во время Сталинградской битвы был командиром взвода сапёрного батальона. Его произведения содержат детальную картину боёв на так называемом Донском плацдарме. Саперный батальон Грибачева соорудил и оборонял мост в большой Донской излучине, через который прошли десятки тысяч человек и свыше десяти тысяч машин, тягачей, тракторов, танков, орудий. Из моста локального значения он превратился в стратегическую транспортную артерию. Именно с этого плацдарма в ноябре 1942 года советские войска нанесли удар на Калач-на-Дону, замыкая в окружение всю гитлеровскую сталинградскую группировку.  События битвы нашли отражение в стихах и художественно-документальных книгах Грибачева. (Слайд 11)

Оглохшая от бомб, ослепшая от пота,
На серых скатах круч, на выжженной гряде
Пятнадцать дней подряд лежит пластом пехота,
В ста метрах от воды, мечтая о воде.

Деревья были здесь, но сталь скосила ветви,
Перерубила ствол, тяжёлый, неживой.
Клубится серый дым, и трупный запах ветер
С немецкой стороны несёт над головой.

Над Волгой синь и даль, но нет пути обратно,
На всей земле для нас другого места нет.
И ни к чему слова, а только выжить надо,
Хоть шестьдесят минут идут как десять лет.

В зубах скрепит песок, плечо горит и млеет,
Как угли из костра, патроны жгут ладонь,
И раненый комбат, бинтом в песках белея,
Нам из последних сил хрипит: «Огонь!.. Огонь!..»

5. (Слайд 12) Василий Семёнович Гроссман с первых дней войны и до конца он был специальным корреспондентом газеты «Красная звезда», в качестве которого в августе 1942 года после варварской бомбардировки прибыл на сталинградскую землю и находился здесь до наступившего в битве перелома. За время битвы Гроссман накопил огромный материал, который нашел отражение в очерка, а затем и в романах «За правое дело» и «Жизнь и судьба».

«Бывали минуты, когда люди, глядя на текучую, покрытую мелкой волной Волгу, ощущали реку как неподвижность, у берега которой зыбилась трепещущая земля. Сотни советских тяжелых орудий вели огонь из Заволжья. Над немецким расположением у южного склона Мамаева кургана вздымались комья земли и глины. Клубящиеся земляные облака, проходя сквозь дивное, незримое сито, созданное силой тяготения, образовывали рассев, – тяжелые глыбы, комки рушились на землю, а легкая взвесь подымалась в небо. По нескольку раз на день оглушенные, с воспаленными глазами красноармейцы встречали немецкие танки и пехоту

.

Немцы подожгли  нефтебаки, и горящая нефть хлынула к Волге. Казалось, не было уже возможности выбраться живым из этого текучего огня. Огонь гудел, с треском отрываясь от нефти, заполнявшей ямы и воронки, хлеставшей по ходам сообщения. Земля, глина, камень, пропитываясь нефтью, начинали дымить. Нефть вываливалась черными, глянцевитыми струями из прошитых зажигательными пулями хранилищ, и казалось, это разворачиваются огромные  рулоны  огня  и  дыма,  укупоренные  в  цистернах.  Жизнь,  которая торжествовала  на земле  сотни миллионов лет тому  назад,  грубая и страшная жизнь первобытных чудовищ, вырвалась из могильных толщ, вновь ревела, топча ножищами, выла, жадно жрала все вокруг себя. Огонь подымался на много сотен метров вверх, унося облака горючего пара, которые взрывоподобно вспыхивали высоко в небе. Масса пламени была так велика, что воздушный вихрь не успевал подавать к горящим углеродистым молекулам кислород, и плотный колышущийся черный  свод отделил осеннее звездное небо от горевшей земли. Жутко было

смотреть  снизу  на  эту  струящуюся,  жир н у ю  и  ч е р н у ю  т в е р д ь .  О г н е н н ы е  и  дымовые столбы, стремясь вверх, то принимали мгновеньями очертания живых, охваченных отчаянием  и яростью  существ,  то казались  дрожащими тополями, трепещущими осинами. Черное и красное кружилось в лоскутах огня подобно слившимся  в  пляске  черным  и  рыжим  растрепанным  девкам.  Горящая  нефть плоско  расплывалась  по  воде  и,  подхваченная  течением,  шипела,  дымила, затравленно извивалась. Удивительно, что в эти минуты уже многие бойцы знали, как можно пробраться к  берегу. Эти люди  на руках  вынесли  из  огня генерала Крылова,  которого уже считали погибшим, и, поморгав обгоревшими ресницами, вновь продирались сквозь чащу красного шиповника к штабным блиндажам…»

6. (Слайд 13) Почти одновременно с Гроссманом на аэродроме в Заволжье высадился Константин Симонов, автор знаменитого стихотворения «Жди меня».Разговорившись с группой бойцов, только что вышедших из боёв, и затем уединившись редакционном поезде , он через несколько часов передал свой первый очерк , написанный на волжской земле «Солдатская слава» Материалы и прототипы героев своих следующих произведений Симонов собирал непосредственно в Сталинграде. Перу писателя принадлежат очерки и рассказы «Пехотинец», «Перед атакой», первая повесть о Сталинграде «Дни и ночи».

  В повести К. Симонов описывает героизм и мужество советских воинов, чья победа над фашистскими ордами в Сталинграде положила начало коренному перелому в ходе всей второй мировой войны. Зимой 1942 г. наступили  дни  и  ночи  героической  защиты  домов,  ставших неприступными  для  врага.  Автор  рассказывает  о  людях  войны,

увиденных своими глазами.

«…Стояли первые дни ноября. Снега выпало мало, и от бесснежья ветер, свистевший среди развалин,  был  особенно  леденящим.  Летчикам  с  воздуха  земля  казалась  пятнистой, ч е р н о й  с  б е л ы м .  П о  В о л г е  ш л о  с а л о.  П е ре п р а в а  с т а ла  п о ч т и  н е в оз м о жн о й .  В с е  с  нетерпением ждали, когда Волга наконец совсем станет. Хотя в армии сделали некоторые запасы провианта, патронов и снарядов, но немцы атаковали непрерывно и ожесточенно, и боеприпасы таяли с каждым часом. От штаба армии теперь была отрезана еще одна дивизия,  кроме  дивизии  Пр о ц е н к о .  Н е м ц ы  в ы ш л и  к  В о л г е  н е  т о л ь к о  с е в е р н е е  Сталинграда, но и в трех местах в самом городе. Сказать, что бои шли в Сталинграде, значило бы сказать слишком мало: почти повсюду бои шли у самого берега; редко где от Волги  до  немцев  оставалось  полтора  километра,  чаще  это  расстояние  измерялось несколькими  сотнями  метров.  Понятие  какой  бы  то  ни  было  безопасности  исчезло: простреливалось  все  пространство,  без  исключения.  Многие  кварталы  были  целиком

снесены бомбежкой и методическим артиллерийским огнем с обеих сторон. Неизвестно,

чего больше лежало теперь на этой земле – камня или металла, и только тот, кто знал,

какие, в сущности,  незначительные повреждения  наносит большому  дому  один,  даже

тяжелый артиллерийский снаряд, мог понять, какое количество железа было обрушено на город. На штабных картах пространство измерялось уже не километрами и не улицами, а домами. Бои шли за отдельные дома, и дома эти фигурировали не только в полковых и дивизионных сводках, но и в армейских, представляемых во фронт.»

7. (Слайд 14) Близка к Симоновским «Дням и ночам» по времени написания и принципам художественного изображения фронтовых событий повесть Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда».

«Битва за Сталинград была торжеством и величайшей славой русской пехоты»  –  это  высказывание  писателя находит свое подтверждение в его повести. Это было первое произведение не о войне, а изнутри войны, рассказ не  наблюдателя,  а  участника,  находившегося  на  переднем  крае. Произведения  Некрасова  о  войне  убедительны  и  достоверны.

«…Город горит. Даже не город, а весь берег на всем охватываемом глазом расстоянии. Трудно даже сказать – пожар ли это. Это что-то большее. Так, вероятно, горит тайга – неделями, месяцами на десятки, сотни километров. Багровое клубящееся небо. Черный, точно выпиленный лобзиком силуэт горящего  города.  Черное и  красное. Другого нет. Черный город и красное небо. И Волга красная. «Точно кровь», – мелькает в голове… Никакими  клубами  дыма, никакими лижущими небо языками пламени и зловещими отсветами не передашь того

ощущения, которое испытываю я сейчас, сидя на берегу перед горящим Сталинградом. На том берегу  идет  бой.  Трассирующие  очереди  пулеметов  и автоматов  стелются  по самому берегу. Неужели немец уже до воды добрался? Несколько длинных очередей перелетает через Волгу и теряется на этой стороне.

Откуда-то из-за спины стреляет «катюша». Мы видели машины – восемь штук, – когда шли сюда. Раскаленные снаряды, не торопясь, плывут, обгоняя друг друга в дрожащем от зарева небе и ударяют куда-то на противоположном берегу. Разрывов не видно. Видны только вспышки.»

8. (Слайд 15) Сверстница Некрасова Галина Николаева опубликовала в журнале «Знамя» рассказ «Гибель командарма», сюжетом которому послужила трагическая гибель санитарно-транспортного судна «Композитор Бородин». На этом судне будущая писательница была врачом-ординатором. Безоружный пароход, переполненный ранеными, стал легкой добычей фашистских стервятников. Поврежденный, он обреченно встал под жерла орудий вражеского десанта, пробившегося на берег Волги. Но автор рисует не столько эту безысходную ситуацию, сколько воспроизводит образы людей, для которых эта ситуация стала последним проявлением всей их человеческой и гражданской сущности.

«Пароход медленно тонул, трюмы уже были залиты водой, пламя из кухни перебросилось в соседнее помещение. Пожар на пароходе всегда казался Катерине Ивановне страшным бедствием, но теперь, среди ужасов этого часа, он был самым незначительным из них, и люди входили в горящие двери, перешагивали через огненные пороги, не обращая внимание на пламя. Несколько раз Катерина Ивановна думала о том, чтобы взять пояс и прыгнуть в воду, но какое-то непонятное чувство удерживало ее и приказывало ей остаться здесь до конца. И только оглянувшись и не увидев ни одного человека, Катерина Ивановна неторопливо, хотя перила лестницы уже горели, поднялась наверх и направилась в каюту за спасательным поясом. Но дверь в каюту была сорвана и пояса там не было.

Катерина Ивановна почти не умела плавать, но она так отупела от всего виденного и пережитого, что ее не испугало отсутствие пояса. Она посидела немного в каюте, вслушиваясь в странную тишину, - убедившись в том, что пароход пуст, немцы перестали стрелять. Потом она пошла по коридору, рассчитывая найти что-нибудь, что помогло бы ей держаться на воде.

- Доктор, доктор! - прозвучал знакомый голос. Из ближней каюты на нее смотрели блестящие, напряженные и одновременно очень спокойные глаза раненого танкиста. Казалось, он смотрел издалека, было в его взгляде непередаваемое спокойствие уже все решившего человека. Она подошла к нему.

- У вас нет пояса! Возьмите мой.

Он с трудом вытянул из-за спины пробковый пояс, подал ей и приказал:

- Плывите!

Она смотрела на его бледное лицо с плотно сжатыми углами длинного рта, широко открытыми блестящими глазами, и ей казалось, что никто в мире не был ей роднее, чем этот юноша.

- Я не поплыву одна. Мы поплывем вместе на одном поясе, -сказала она с отчаянием, не веря своим словам».

9. (Слайд 16) «Сталинградским» духом, духом бескомпромиссной правды, родившимся в горниле исторического сражения и перешедшим по наследству последующим литературным поколениям послевоенного времени, пронизаны многие прозаические произведения, включая «Горячий снег» Юрия Бондарева, «Мой Сталинград» Михаила Алексеева.

Просмотр отрывка из фильма «Горячий снег»

(Слайд 17) Евгений Долматовский уже в первые месяцы войны прошел через испытания окружения и плена. Бежав из плена, в середине июля 1942 года попал в Сталинград. И вот его первое стихотворение: 

Отстоим Сталинград! 
Отстоим Сталинград!
Не пропустим врага через Дон! 
Снова небо темно,
Туч свинцовых полно.
Дайте руки, бойцы и друзья!
Здесь мы будем стоять,
Чтоб потом наступать, 
А назад нам — ни шагу нельзя. 

10. (Слайд 18) Поэт Александр Яшин  летом 1942 года был зачислен в волжскую флотилию. Его девиз: «Работа поэта должна сливаться с работой солдата. Русские поэты всегда были храбрыми на войне». Потрясенный варварской бомбардировкой, заставшей его в центре Сталинграда, он тут же принимается за поэму, название которой определилось сразу, - «Город гнева».

Была эта полночь светлее дня.

Валились свистящие катакомбы.

И странная мысль навестила меня,

Что враг ужаснется лавины огня,

Замрет, от страха лицо заслоня, —

Куда уж тут сбрасывать новые бомбы!

Но враг бросал,

Кружил и бросал,

Бомбил, поджигал,

По часам — аккуратно.

Его не страшили детей голоса:

И через каждые четверть часа

Он, нагрузившись, летел обратно.

Пора бы уж, вроде, фашисту знать,

Что стойки у нас города, как и люди,

Что сжечь наш город — не значит  взять:

И, раненый, будет он жить и стоять,

Захваченный, будет врага карать,

До полной победы сражаться будет.

За время пребывания на волжской земле Яшиным опубликовано около 70 стихотворений.

11. ( Видеоролик) Невозможно перечислить в рамках одного мероприятия всех произведений, посвященных грандиозному историческому событию – Сталинградской битве, невозможно даже назвать всех имен писателей и поэтов – участников и свидетелей тех памятных дней. У каждого из них, окунувшихся в огненную схватку на берегу волги, был свой Сталинград. Каждый их них вложил свой вклад в монументальную эпопею о величии подвига советского народа в Великой Отечественной войне.

Друзья мои,

Счёт времени проверьте,

Минувшим дням уже немалый срок.

Я вновь ступаю

На курган бессмертья,

И к горлу поднимается комок.

Здесь сердце как-то неритмично бьётся,

К глазам спешит незваная слеза.

А Волга так же величаво льётся,

И на траве хрустальная роса.

Ступенька за ступенькой:

Выше, выше,

Остановись, товарищ, помолчи,

Здесь каждый камень

Сердцем павших дышит,

И гром разрывов в памяти стучит.

Мир над землёй.

Но здесь душа трепещет,

Смотрю и вижу

В блеске чёрных плит,

Как Волга окровавленная плещет

И пламенем волна её горит.

Встают руины обгоревших зданий,

Разрывы бомб и пушек дикий гром,

И падают, сражённые свинцом,

Солдаты на Мамаевом кургане.

Мне кажется,

Не будет им конца -

Боям, атакам,

Схваткам до рассвета,

Но не сломить

Советского бойца:

Ещё рывок - и вот она,

Победа!

Над высотою

Гордо реет флаг,

«Ура» победное

Гремит по всей долине.

Здесь, на кургане,

Был повержен враг,

Чтобы добитым быть потом

В Берлине.

- Сыны мои, - зовёт    

                       Отчизна - мать,

Поднявши меч

Всесильною рукою, -

Вы пали здесь,

Чтобы в веках сиять,

Как символ славы

Городу - герою!