"Вий"
материал по теме

Инсценировка повести Н.В. Гоголя « Вий»

Звучит музыка Сибелиуса. Голос по радио: « Вий – есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал. Николай Васильевич гоголь».  Сцену заполняет народ, одетый в украинские костюмы. Все что-то продают, покупают. Одним словом – ярмарка.

                                                   1 картина.  « Дорога домой»

Хома : Что за черт! Сдавалось мне совершенно, как будто будет сейчас хутор.

Халява: Ей-богу! Ни чертова кулака не видно.

Гороб: А может быть, далее и попадется какой-нибудь хутор.

Хома:   А где же дорога?

Хал.:  Да, ночь темная.

( на коленях ищут дорогу, слышится стенание, похожее на волчий вой)

Хома: Вишь, что тут делать?

Хал.   : А что? Оставаться да заночевать в поле!

Хома: Нет, Халява, не можно, как же, не подкрепив себя ничем, растянуться и лечь так,

как собаке?  Попробуем еще, может быть, набредем на какое-нибудь жилье, и хоть чарку горелки удастся выпить на ночь.

Хал. :  Оно конечно , в поле оставаться нечего. (идут дальше)

Хома : Хутор! Ей-богу, хутор!

Хал. :  Смотрите же братцы, не отставать! Во что бы то ни было, а добыть ночлега.

                                           2 картина.   « Старуха»

Все :  Отвори!

Стар. : Кто там?

Хал.  :Пусти, бабуся , переночевать. Сбились с дороги. Так в поле скверно, как в голодном брюхе.

Стар. :  А что вы за народ?

Гороб. : Да народ необидчивый - богослов Халява, философ Брут и ритор Тиберий Горобец.

Стар. : Не можно, у меня народу полон двор, и все углы в хате заняты. Куды я вас дену. Да еще все какой рослый и здоровый народ! Да у меня и хата развалится, когда помещу таких. Я знаю этих философов и богословов. Если таких пьяниц начнешь принимать, то и двора скоро не будет. Пошли! Тут вам нет места.

Хома : Умилостись, бабуся! Как же можно, чтобы христианские души пропали ни за что, ни про что? Где хочешь помести нас. И если мы что-нибудь, как-нибудь того, или какое другое что сделаем, - то пусть нам  и руки отсохнут, и такое будет, что Бог один знает, вот что!

Стар. : Хорошо, я впущу вас. Только положу всех в разных местах. А то у меня не будет спокойно на сердце, когда будете лежать вместе.

Все  : На то твоя воля. Не будем прекословить.

Хома : А что, бабуся, если бы так , как говорят… ей - Богу, в животе как будто кто колесами стал ездить. С самого утра вот хоть бы щепка была во рту.

Стар. : Вишь чего захотел! Нет у меня ничего такого, и печь не топилась сегодня.

Хома : А мы бы уже за все это расплатились бы завтра как следует- чистоганом. Да, черта с два получишь ты что-нибудь.

Стар. :  Ступайте, ступайте! И будьте довольны тем, что дают вам. Вот черт принес каких нежных паничей! ( Ритору) Тебе в хате спать, ( Хал.) Ты в каморку пойдешь, ( Хоме) Тебя  в овечий хлев положу.

( Хома ворует лук, сушеную рыбу, делится с друзьями. Все ложатся спать)

                                   3 картина      « Полет»

( открылась дверь, вошла Старуха)

Хома : А что, бабуся, чего тебе нужно? ( стар. Идет к Хоме) Эге-ге! Только нет, голубушка! Устарела! Слушай, бабуся! Теперь пост, а я такой человек, что и за тысячу золотых не захочу оскоромиться. Бабуся! Что ты? Ступай, ступай себе с богом! «Эге, да это же ведьма» ( летит) «Что это? Хорошо же!»

(Хома запрыгивает на спину)

Стар. : Ох, не могу больше! ( падает на землю)

(мы видим молодую девушку вместо Старухи)

                                      4 картина     «Харчевня»

Кухар. : Слышали, дочь одного богатого сотника вернулась вчера с прогулки вся избитая, едва дошла, бедная, и сейчас при смерти.

Кухар. : И перед смертным часом изъявила желание, чтобы отходную по ней и молитвы в продолжении трех дней после смерти читал один из киевских семинаристов - Хома Брут.

Кухар. :Где же это произошло?

Кухар. : Да в пятидесяти верстах от Киева.

Кухар. : Ну, дела.( входит Дорош)

Дорош   : Кто тут будет семинарист философ Хома Брут?

Хома:     Я буду.

Дорош: Собирайся, со мной поедешь. Ждет тебя пан сотник, не дождется.

Хома: Не поеду я никуда, вот так.

Дорош: Тебя никакой черт не спрашивает о том, хочешь ты ехать или не хочешь. Я тебе скажу только то, что если будешь показывать свою рысь да мудрствовать, то прикажу тебя по спине и по прочему так отстегать молодым березняком, что и в баню не будешь ходить. ( помощнику) Философа привязать, а не то как раз удерет.

( в повозке)

Хома : Здравствуйте, братья-товарищи!

Кухар. : Будь здоров, пан философ.

Хома : (за сценой) А брика знатная! И лошади крепкие!

Дорош : Да, брика хороша и лошади хороши!  ( звук копыт)

Хома:  Отпустите меня, ребята на волю! На что я вам?

Пом.: Может, отпустим его. Ведь он сирота. Пусть себе едет, куда хочет.

Дор.: Тррр, приехали!

Хома: ( на сцене Хома один) Эх, славное место! Вот тут бы жить, ловить рыбу в Днепре и в прудах, охотиться с тенетами или ружьем за стрепетами и крольшнепами! Фруктов же можно насушить и продать в город, или еще лучше выкурить из них водку: потому, что водка из фруктов ни с каким пенником не сравнится. Да, не мешает подумать и о том, как бы улизнуть из хутора! ( появляется Дорош, он слышит последние слова Хомы)

Дор.: Напрасно ты думаешь, пан философ, улепетнуть из хутора! Тут не такое заведение, чтобы можно было убежать. Да и дороги для пешехода плохи. Ступай лучше к пану. Он давно дожидает тебя в светлице.

5 картина

Сот.: Кто ты, и откудова , какого звания, добрый человик?

Хом.: Из бурсаков, философ Хома Брут.

Сот.: А кто был твой отец?

Хом.: Не знаю, вельможный пан.

Сот.: А мать твоя:

Хом.: И матери не знаю. По здравому рассуждению, конечно, была мать, но кто она, и откуда, и когда жила – ей-богу, добродию, не знаю.

Сот.: А как же ты познакомился с моею дочкою:

Хом.: Не знакомился, вельможный пан, ей-богу, не знакомился. Еще никакого дела с панночками не имел, сколько ни живу на свете. Цур им, чтобы не сказать непристойного.

Сот.: Отчего же она не другому кому, тебе именно назначила читать?

Хом.:  Бог его знает, как это растолковать. Известное уже дело, что панам подчас захочется такого, чего и наиграмотнейший человик не разберет. И пословица говорит: « Скачи, враже, як пан скаже!»

Сот.: Да не врешь ли ты, пан философ?

Хом.: Вот на этом самом месте пусть громом так и хлопнет, если лгу.

Сот.: Если бы только минуточкой долее прожила ты, то, верно, бы я узнал все. « Никому не давай читать по мне, но пошли, тату, сей же час в киевскую семинарию и привези бурсака Хому Брута. Пусть три ночи молится по грешной душе моей. Он знает…» А что такое « он знает», я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, добрый человек, верно, известен святою жизнью своею и богоугодными делами, и она, может быть, наслышалась о тебе.

Хом.: Кто? Я? Я святой жизнью? Бог с Вами, пан! Что Вы это говорите!

Сот.: Ну, …..верно, уже не даром так назначено. Ты должен с сего же дня начать свое дело.

Хом.: Только сюда приличнее бы требовалось дьякона или, по крайней мере, дьяка. Они народ толковый и знают, как все это уже делается. А я…да у меня и голос не такой, и сам я  - Бог знает что, никакого вида с меня нет.

Сот.: Уж как ты себе хочешь, только я все, что завещала мне моя голубка, исполню, ничего не пожалею. И когда ты с сего дня три ночи совершишь, как следует, над нею молитвы, то я награжу тебя. А не то – и самому черту не советую рассердить меня. Ступай за мною! ( идут) Я не о том жалею, моя наимилейшая мне дочь, что ты во цвете лет своих, не дожив положенного века, на печаль и горесть мне, оставила землю. Я о том жалею, моя голубонька, что не знаю того, кто был, лютый враг мой, причиною твоей смерти. Если бы я знал, кто мог подумать только, оскорбить тебя или хоть бы сказал что-нибудь неприятное о тебе, то, клянусь богом, не увидел бы он больше своих детей. Но горе мне, проживу я остальной век свой без потехи, без ясочки моей. ( утирая слезы уходит)

6 картина  

Хом.: Три ночи как-нибудь отработаю, за то пан набьет мне оба кармана чистыми  червонцами. (читает, посмотрел на нее, узнал ее) Ведьма! ( читает)

Сот.: ( входит) Иди, пан философ, тебе надо добро подкрепиться перед ночью. Иди на кухню ужинать. ( вместе уходят)

Муж.: Правда ли, что панночка, ни тем, будь, помянута, зналась с нечистой?

Дор.: Кто? Панночка? Да она была целая ведьма! Я присягну, что ведьма!

Кух.: Полно,  полно, Дорош! Это не наше дело: Бог с ним. Нечего об этом толковать.

Дор.: Что ты хочешь? Что бы я молчал? Да она на мне самом ездила! Ей-богу, ездила!

Муж.: А что, дядько, можно ли узнать по каким-нибудь приметам ведьму?

Дор.: Нельзя. Никак нельзя узнать, хоть все псалтыри перечитай, то не узнаешь.

Хом.: Я хотел спросить, почему все это сословие, что сидит за ужином, считает панночку ведьмою? Что ж, разве она кому-нибудь причинила зло или извела кого-нибудь?

Кух.: Было всякого…Ты, пан философ, не знал псаря Микиту…

Дор.: Расскажи, расскажи ему.

Кух.: Эх, какой редкий был человик! Собаку каждую он, бывало так знает, как родного отца. Славный был псарь! Только с недавнего времени начал он заглядываться на панночку. Вклепался ли он точно в нее или уже она так его околдовала, только пропал человик… Один раз панночка пришла на конюшню где он чистил коня.         « Дай, - говорит - Микитка, я положу на тебя свою ножку.» А он, дурень, и рад тому: говорит - что не только ножку,  но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел он ее нагую, полную и белую ногу, то, говорит, чара так и ошеломила его. Он, дурень, нагнул спину и, схвативши обе ее ножки пошел скакать, как конь, по всему полю, и куда они ездили, он ничего не мог сказать. Только воротился едва живой, и с той поры иссохнул весь, как щепка. И когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы и пустое ведро: сгорел совсем, сгорел сам собою.!

Кух.: А про Шепчиху ты не слышал?

Хом.: Нет.

Кух.: Чему вас только в бурсе учат.

Дор.: А ну, пан Хома! Теперь нам пора идти к покойнице, ночь на дворе. ( открывается церковь)

7 картина « Первая ночь»

Хом.: Что ж, чего тут бояться? Человек прийти сюда не может, а от мертвецов и выходцев с того света есть у меня молитвы такие, что как прочитаю, то они меня и пальцем не тронут. Ничего! Будем читать.  Это хорошо, нужно осветить всю церковь, чтобы было видно, как днем, эх, жаль, что во храме божием не можно люльку выкурить!      (ставит свечи, зажигает их, а в церкви становится темнее, подошел к гробу, бежит от него к двери, пытается открыть, возвращается, берет книгу, читает) Чего бояться, ведь она не встанет из своего гроба потому, что побоится божьего слова. Пусть лежит! Да и что я за казак, когда бы устрашился. ( читает) « Вот-вот встанет! Вот поднимется, вот выглянет из гроба! ( она приподняла голову, встала, идет по церкви с закрытыми глазами, расправляет руки, как бы желая поймать кого-нибудь, идет к нему, он очертил круг, читает, она ударила зуб о зуб и открыла глаза, хочет поймать Хому, остановилась, погрозив пальцем и легла в гроб, появились другие руки, затем исчезли, петухи, входит Дорош)

Дор.: Как отчитал?

Хом.: Да, были всякие чудеса. ( поднимается, уходит с Дорошем)

8 картина   « Дневные забавы»

Дор.: А ну, пора нам, пан бурсак! Пойдем на работу. (Отвели в церковь, оставили одного)

9 картина « Вторая ночь»

Хом.: Что же, теперь ведь мне не в диковинку это диво. Оно с первого разу только страшно. Да! Оно только с первого разу страшно, а там оно уже не страшно, оно уже совсем не страшно. ( очертил круг, труп стоит перед ним с открытыми глазами, творит заклинания, слышится шум, скрежет, крик петуха, Хому привели на кухню)

                                            10 картина « За столом»

Хом.:   Много на свете всякой дряни водится! А страхи такие случаются – ну…

Кух.: Здравствуй, Хома! Ай-ай-ай, что это с тобою?

Хом.: Как, что?

Кух.: Ах, боже мой! Да ты весь поседел!

Кух.: Да она правду говорит! Ты, точно, поседел, как наш старый Явтух. ( достает зеркало)

Хом.: ( смотрит в зеркало) Пойду к пану, расскажу ему все и объясню, что больше не хочу читать, пусть отправляет меня сей же час в Киев. ( идет к сотнику)

11 картина

Сот.: Здравствуй, небоже. Что, как идет у тебя? Все благополучно?

Хом.: Благополучно- то, благополучно. Такая чертовщина водится, что бери шапку, да и улепетывай, куда ноги несут.

Сот.: Как так?

Хом.: Да Ваша, пан, дочка, по здравому рассуждению, она, конечно, есть панского роду, в том никто не станет прекословить. Только, не во гнев будет сказано, упокой Бог ее душу…

Сот.: Что же дочка?

Хом.: Припустила к себе сатану, такие страхи задает, что никакое писание не учитывается…

Сот.: Читай, читай! Она не даром призвала тебя. Она заботилась, голубонька моя, о душе своей и хотела молитвами изгнать всякое дурное помышление.

Хом.: Власть Ваша, пан: ей-богу, невмоготу!

Сот.: Слушай, философ! Я не люблю этих выдумок. Ты можешь это делать в вашей бурсе, а у меня не так: Я уже как отдеру, так не то, что ректор, знаешь ли ты, что такое хорошие кожаные канчуки?

Хом.: Как не знать! Всякому известно, что такое кожаные канчуки: при большом количестве – вещь нестерпимая.

Сот.: Да только ты не знаешь еще, как холопы мои умеют парить! Ступай, ступай. Исправляй свое дело.

( Хома пытается убежать, но ему это не удается)

Дор.: Добрая вода! Напрасно ты, пан философ, такой крюк сделал. Надо было идти как я, через конюшню. Ну, погуляли и довольно. ( Хома выпивает кружку браги)

Хома: Да что я, в самом деле, боялся? Отчитал же две ночи, поможет бог и третью.

Дор.: Идем, пора.

12 картина    Третья ночь

( очертил круг, читает, труп подходит, жестом призывает кого-то)

Пан.: Позовите мне Вия! Вия!

( на сцене странные звуки, свет, появляется огромное существо, оно светится, медленно двигается, само оно похоже на огромную тень человека)

Вий: Поднимите мне веки! Я ничего не вижу!

Хома: Не смотреть, только не смотреть! Не могу, что со мной! Я не могу! ( смотрит на Вия)

Вий: Вот он!

 ( Хома падает на землю бездыханный, звуки стихают, ужасы исчезают, крик петуха, светлая музыка, на сцену выходят все участники спектакля со свечами в руках, садятся на сцену)

Финал

Гороб.: Ты слышал, что случилось с Хомою?

Халява: Так ему Бог дал. Хороший человек был Хома.

Дор.: А пропал ни за что. А я знаю, почему пропал он. Оттого, что побоялся. А если б не побоялся, то б ведьма ничего с ним не сделала. Надо ей только плюнуть на самый хвост, то ничего не будет. Я знаю уже все это.