Литературно-музыкальная композиция по сонетам Франческо Петрарки.
план-конспект занятия по теме

  Оформление кабинета: столик в глубине сцены, на столике - сборник европейской лирики XII - XVI веков, свеча в подсвечнике, живые цветы.

   Музыкальное сопровождение: фрагменты из произведений И.С.Баха (Фантазия до минор), А. Вивальди (Концерт соль мажор), В.А.Моцарта («Реквием»),

Ф. Шуберта («Аве, Мария!»); песня С. Никитина на стихи Юнны Мориц «За невлюблёнными людьми…».

Первый ведущий. Любовь... Это прекрасное, возвышающее душу чувство во все времена было необходимой частью человеческого существования. Память людская бережно хранит имена тех, кто умел преданно, беззаветно, ярко любить: Антоний и Клеопатра, князь Игорь и Ярославна, Данте и Беатриче, Петрарка и донна Лаура...

   Франческо Петрарка (1304 - 1374) -  великий итальянский поэт, мыслитель и гуманист. Его сонеты о Лауре открыли новую главу в истории европейской лирики.

   На русский язык сонеты Петрарки переводили Г. Державин, К. Батюшков,

В. Брюсов, В. Иванов, О. Мандельштам, И. Бунин. Перу Бунина также принадлежит короткий рассказ о жизни и любви Петрарки - «Прекраснейшая солнца» (1932).

   Для любви смерти нет, и потому стихи, продиктованные великим чувством, обречены на жизнь вечную.

   Второй ведущий.  Любви нет... Есть лишь красивая сказка о ней. Сказку придумали люди, чтобы было не так скучно жить. Уже не хочется верить сказкам.

А в жизни - нет любви. Понимаете, нет любви. Нет!

  Первый ведущий.  «Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви!.. За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!» (М. Булгаков).

О вашей красоте в стихах молчу

И, чувствуя глубокое смущенье,

Хочу исправить это упущенье

И к первой встрече памятью лечу.

  Но вижу - бремя мне не по плечу,

   Тут не поможет все мое уменье,

   И знает, что бессильно, вдохновенье,

   И я его напрасно горячу.

Не раз преисполнялся я отваги,

Но звуки из груди не вырывались.

Кто я такой, чтоб взмыть в такую высь?

   Не раз перо я подносил к бумаге,

   Но и рука, и разум мой сдавались

   На первом слове. И опять сдались.

Звучит песня на стихи Юнны Мориц «За невлюблёнными людьми...».

За невлюблёнными людьми

Любовь идёт, как привиденье.

Сражаться с призраком любви,

Брать от любви освобожденье –

Какое заблужденье!

   Первый чтец.

Коль не любовь сей жар, какой недуг

Меня знобит? Коль он любовь - то что же

Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, боже!..

Так злой огонь?.. А сладость этих мук!..

   Второй ведущий.  Франческо и Лаура...

 Звучит музыка Вивальди.

    Первый ведущий.  «Смерть, где жало твоё? Вспомним, что сказала Она, прекраснейшая солнца, возлюбленному своему, представ ему в ту самую ночь, когда предали её тело могиле: не плачь обо мне, ибо дни мои стали вечны...»

(Во время чтения тихо звучит музыка Баха.)

    Второй ведущий.  «В лето господне 1327-е синьор Франческо прибыл в город Авиньон в Провансе... Через год же после того случилось, что он встретил... донну Лауру и полюбил Её великой любовью...».

  Первый ведущий.  «В тот год, в шестой день месяца апреля, в пятницу страстной недели, слушал он утреннюю службу в церкви Сэн-Клэр, в Авиньоне; и вот, когда, отстояв службу, вышел из церкви на площадь... то увидел донну Лауру, дочь рыцаря Одибера, юную супругу синьора Уго... Он увидел Её в ту минуту, когда Она показалась в церковном портале...»

Звучит «Аве, Мария!» Шуберта.

   Первый чтец.

Благословлён ты, вечер, месяц, год,

То время, место, та страна благая,

Тот край земной, тот светлый миг, когда я

Двух милых глаз стал пленник в свой черёд.

Благословенна ты, боль роковая,

Что бог любви нам беспощадно шлёт…

   Второй ведущий.  «Та весна была в его жизни двадцать третьей, в Её - двадцатой... Её юная прелесть могла почитаться небесной. Блаженны видевшие Её при жизни! Она шла, опустив свои чёрные... ресницы; когда же подняла их, солнечный взор Её поразил его навеки».

Звучит «Аве, Мария!”.

     Второй чтец.

Есть существа, которые глядят

На солнце прямо, глаз не закрывая;

Другие, только к ночи оживая,

От света дня оберегают взгляд.

   И есть ещё такие, что летят

   В огонь, от блеска обезумевая:

   Несчастных страсть погубит роковая;

   Себя недаром ставлю с ними вряд.

Красою этой дамы ослеплённый,

Я в тень не прячусь, лишь её замечу,

Не жажду, чтоб скорее ночь пришла.

   Слезится взор, однако ей навстречу

   Я устремляюсь, как заворожённый,

   Чтобы в лучах ее сгореть дотла.

   Первый ведущий.   «Шестой день того апреля был сумрачный, дождливый, один из тех, каких всегда бывает немало ранней весной в Авиньоне, было и в то время, которое называется теперь древним и в котором всё кажется прекрасным: и весеннее ненастье, и старый каменный город, потемневший под дождями, все его стены, церкви, башни и холодная грязь узких улиц, и все люди, шедшие в них посередине, и вся их жизнь, весь быт, все дела и чувства».

(Во время чтения звучит музыка Баха.)

   Первый чтец.

Краса и святость завладели всем,

В густых ветвях я пойман был нежданно,

Как птица, бьётся сердце взаперти.

В то лето - тыща триста двадцать семь,

Шестого дня апреля, утром рано

Вступил я в лабиринт - и не уйти.

   Третий чтец.

Я прежде плакал, а теперь пою.

Моё живое кроткое светило

От глаз моих лица не отвратило:

Амур явил мне доброту свою.

   Уж я давно рекою слёзы лью,

   И пусть мой век страданье сократило, -

   Ни мост, ни брод, ни вёсла, ни ветрило,

Ни крылья не спасли бы жизнь мою.

Так глубока пролитых слёз струя,

Так широко пространство их разлива,

Что переплыть его не в силах я.

   Не лавр, не пальма - мирная олива,

   Вот дар, что мне несёт любовь моя

   И жить велит, нежна и терпелива.

   Второй ведущий.  «Тот день, когда они впервые увидали друг друга, был роковым и для Неё:

- Было и её сердце страстно и нежно; но сколь непреклонно в долге и чести, вере в бога и его законы!

- Владычица моя, Она прошла мимо меня, одиноко сидевшего в сладких мыслях о моей любви к Ней. Дабы приветствовать Её, я встал, смиренно склоняя перед Нею своё побледневшее чело. Я трепетал; Она же продолжала свой путь, сказавши мне несколько ласковых слов».

   Четвёртый чтец.

И в небесах, и в дьявольской пучине,

Бесплотный дух или во плоть одет,

И на вершинах горных, и в трясине;

И всё равно, во славе или нет, -

Останусь прежний, тот же, что и ныне,

Вздыхая вот уже пятнадцать лет.

Звучит музыка Вивальди.

Я в мыслях там, откуда свет исходит,

Земного солнца несказанный свет,

Затмившего от взора белый свет,-

И сердце в муках пламенных исходит.

   Отсюда и уверенность исходит,

   Что близок час, когда покину свет.

   Бреду сродни утратившему свет,

   Кто из дому невесть зачем исходит.

Но, смерти на челе неся печать,

Любовную храню от смерти жажду,

И, чтоб людей сочувственному плачу

   Не обрекать, безмолвия печать

   Уста мои сомкнула: я не жажду,

   Чтобы другие знали, как я плачу.

   Первый ведущий. «И Она побледнела однажды. Это было в минуту моего отъезда. Она склонила свой божественный лик, Её молчание, казалось, говорило: зачем покидает меня мой верный друг?»

   Пятый чтец.

Я вспомню этот день - и цепенею:

Я вижу вновь прощальный скорбный

                                                      взгляд

Мадонны - и отчаяньем объят.

И рад бы всё забыть, да не умею.

   Печальный образ слит с душой моею,

   И кроткий взор навеки будто снят.

   Я чувствовал: забавы ей претят

   И страх неясный властвует над нею.

Привычной живости исчез и след,

Цвета одежд печальны и бледны,

Цветы и песни преданы забвенью.

   Я это помню - и покоя нет.

   Мрачны предчувствия, тревожны сны.

   Дай бог, чтоб их питало заблужденье.

   Второй ведущий.  «Внешне он жил в радостях и печалях простых смертных; знал и женскую любовь, тоже смертную, простую, не мешавшую другой, “бессмертной”, имел двух детей. Имела и Она их, супругой была верной и достойной. “Но душа Её всю жизнь ожидала загробной свободы - для любви Её к Иному…».

Вздыхаю, словно шелестит листвой

Печальный ветер, слезы льются градом,

Когда смотрю на вас печальным взглядом,

Из-за которой в мире я чужой.

   Улыбки вашей видя свет благой,

   Я не тоскую по иным усладам,

   И жизнь уже не кажется мне адом,

   Когда любуюсь вашей красотой.

Но стынет кровь, как только вы уйдете,

Когда, покинут вашими лучами,

Улыбки роковой не вижу я.

   И, грудь открыв любовными ключами,

   Душа освобождается от плоти,

   Чтоб следовать за вами, жизнь моя.

Тихо звучит «Реквием» Моцарта.

   Первый ведущий. «Чёрная чума 1348 года, внесколько недель поразившая в Авиньоне 60 тысяч человек, поразила и Её.

   В тёмный вечер, при смоляных факелах, своим бурным, трещащим пламенем “разгонявших заразу”, люди в смоляных балахонах, с прорезями только для глаз, похоронили Её там, где Она за три дня до смерти завещала».

Звучит «Реквием» Моцарта.

Живые цветы накрываются чёрной вуалью. Полумрак. Зажигается свеча.

   Шестой чтец.

Ты смотришь на меня из темноты

Моих ночей, придя из дальней дали:

Твои черты ещё прекрасней стали,

Не исказила смерть твои черты.

   Как счастлив я, что скрашиваешь ты

   Мой долгий век, исполненный печали!

   Кого я вижу рядом? Не тебя ли

   В сиянии нетленной красоты

Там, где когда-то песни были данью

Моей любви, где нынче слёзы лью,

Тобой не подготовлен к расставанью?

   Но ты приходишь — и конец страданью:

   Я узнаю любимую мою

   По голосу, походке, одеянью.

   Второй ведущий.  «Двадцать один год он славил земной образ Лауры; ещё четверть века - Её образ загробный. Он сосчитал, что за всю жизнь видел Её, в общем, меньше года...».

   Седьмой чтец.

И слушать о других и речь вести –

Не может быть невыносимей муки,

Одно лишь имя у меня в чести.

К любой другой заказаны пути 

Для ног моих, и не могли бы руки

В стихах другую так превознести.

   Второй ведущий. «В старости он пишет: “уже ни о чём не помышляю я ныне, кроме Неё: пусть же торопит Она нашу встречу в небе, влечёт и зовёт меня за собой!”

   Восьмой чтец.

Я припадал к её стопам в стихах,

Сердечным жаром наполняя звуки,

И сам с собою пребывал в разлуке:

Сам - на земле, а думы - в облаках.

   Я пел о золотых её кудрях,

   Я воспевал её глаза и руки,

   Блаженством райским почитая муки,

   И вот теперь она - холодный прах.

А я, без маяка, в скорлупке сирой

Сквозь шторм, который для меня не внове,

Плыву по жизни, правя наугад.

   Да оборвётся здесь на полуслове

   Любовный стих! Певец устал, и лира

   Настроена на самый скорбный лад.

Тихо звучит «Реквием» Моцарта.

   Первый ведущий. 20 июня 1374 года, в день своего рождения, сидя за работой, он “вдруг склонился, уронил голову на своё писанье”.

   Девятый чтец.

Идёт к концу, пора считать минуты,

Нам только раз даётся жизнь земная,

Но тем сильней в душе звучит хвала

Ей, сбросившей пленительные путы,

   Ей, кто была единственной, живая,

   Кто славу женщин всех отобрала.

Снимается чёрная вуаль с цветов. Зажигается яркий свет.

Звучит музыка Вивальди.

   Второй ведущий. «В Парижской Национальной библиотеке хранится манускрипт Плиния, принадлежавший Петрарке. На одной странице этого манускрипта сделан рукой Петрарки рисунок, изображающий долину Воклюза, скалу, из которой бьёт источник, на вершине скалы - часовню, а внизу -

Цаплю с рыбой в клюве; под рисунком его подпись по-латыни:

“3аальпийское моё уединение”.

   В этой долине, невдалеке от Авиньона, было его скромное поместье».

   Первый ведущий. «Где жила когда-то, в этом столь глухом теперь, старом и пыльном Авиньоне Лаура? Будто бы возле нынешней мэрии, в уличке Доре. Погребена она была в церкви Братьев Меноритов, в одной из капелл. Но в какой? Церковь эта разрушена... известно, однако, что в ней было две капеллы - Святого Креста и Святой Анны. В которой из них была её гробница? Полагают, что в последней, так как она была сооружена её свёкром...».

   Второй ведущий. «В 1533 году король Франциск Первый, проезжая Авиньон, приказал вскрыть полуразрушенную гробницу, находящуюся в этой капелле, убежденный горожанами Авиньона, что именно в ней покоятся останки Лауры. В гробнице оказались кости. Но чьи? Точно ли Лауры? Имени, написанного на гробнице, прочесть было уже невозможно».

Звучит музыка Баха.

   Десятый чтец.

Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе

Насторожусь - прельщусь - смущусь - рванусь.

О, милая! Ни в гробовом сугробе,

Ни в облачном с тобою не прощусь.                       М. Цветаева.

   Первый ведущий. Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?

Кто сказал тебе?

Кто сказал?

Кто?!

Звучит песня.  Ю. Мориц, музыка С.Никитина.

За невлюблёнными людьми

Любовь идёт, как привиденье.

В словах любви, в слезах любви

Сквозит улыбка возрожденья.

   И даже легче, может быть,

   С такой улыбкой негасимой

   Быть нелюбимой, но любить,

   Чем не любить, но быть любимой.

Дрожь всех дождей,

Пыль всех дорог,

Соль всех морей,

Боль всех разлук –

Вот её кольца,

Кольца прозрачных рук,

Крыльев прозрачных свет и звук...